Эссе «Свобода и ответственность». — Мы Живём пока любим
Автор/Сочинение/Статейный подход/Эссе
Опубликовано Автор: Алиса
В «Декларации прав человека и гражданина» свобода человека трактуется как возможность «делать всё, что не наносит вреда другому: таким образом, осуществление естественных прав каждого человека ограничено лишь теми пределами, которые обеспечивают другим членам общества пользование теми же правами. Пределы эти могут быть определены только законом». Однако, от изобилия терминов и ограниченной лексики здесь будет трудно что-либо понять в том смысле, в котором следовало бы. Поэтому скажу по-своему и от себя: свобода – это возможность беспрепятственного достижения результатов, возможность беспрепятственно действовать.
«Ответственность — субъективная обязанность отвечать за поступки и действия, а также их последствия».
Почему-то о свободе было сказано больше, а вот «ответственность» была разъяснена всего парочкой слов, причем весьма понятных. И здесь без лишнего я согласна со всем.
Углубляясь в два понятия сразу можно сказать, что «свободу» большинство из людей будет разъяснять по-своему, ведь это зависит сугубо от ценностей человека. К примеру, поэты видели свободу всегда по-своему, главы государств имели свою точку зрения. И даже с разными «мудрецами» мы можем согласиться или не согласиться. «Свобода человека состоит в свободном пользовании своими способностями (К. Гельвецкий), «Свобода есть право делать все, что дозволено законом (Ш. Монтескье)». Ответственность же у большинства звучит так, как мы и процитировали выше. Но большинство людей окрыленных свободой забывают об ответственностях или же просто, не хотят их иметь, ограничивают себя, изолируют от общества. Но вряд ли это хорошо, ибо человек существо биосоциальное, а общение – это простая человеческая потребность. «Каждый… обязан носить общественные повинности – повиноваться Законам и властям Отечества – быть всегда готовым к защите Родины и должен явиться к знаменам, когда этого потребует Закон» (Н.
Я считаю, что мечтая о свободе, конечно же, не нужно забывать об ответственности, ведь мы все люди разумные (homo sapiens) и давно уже живем в цивилизованном обществе. Пусть даже многие говорят нам о негуманности, пусть даже мы ее наблюдаем, и нас многое вообще не устраивает в обществе в котором мы живем. Но, если мир так плох и не справедлив, то не нужно ли начать с себя? Не нужно бояться ответственности, ибо в ней кроется решимость, мужество, честь и гордость – она придает силы. Человек должен быть стойким, чтобы суметь нести на себе бремя наложенное обществом, и улыбаться, чтобы показать всем, что, неся это бремя, он свободен, потому что у каждого есть право выбора, а так же счастлив от всего этого. К тому же я считаю, что мы – новое поколение – отвечаем за будущее общества, будущее нашего государства. И, слыша о том, какое оно «не хорошее», то почему бы не сделать его «по-своему» и «намного лучше»?
«Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя» В. И. Ленин.
сочинение, эссе
Проблема свободы и выбора во французском экзистенциализме (Ж. П. Сартр, А. Камю)
скачать Автор: Кандалинцева Л. Е. — подписаться на статьи автораЖурнал: Философия и общество. Выпуск №2(23)/2001 — подписаться на статьи журнала
Свой анализ начнем с Сартра. Сартр – крупнейший французский философ и писатель – оставил глубокий след в истории XX века. Он родился в 1905 году и умер в 1980 году. Через четыре года во Франции будут отмечать 100‑летие со дня рождения Сартра. Уже появляются монографии и статьи, в которых освещается философская, литературная и общественная деятельность французского интеллектуала[1]. Почему же проявляется такой пристальный интерес к Сартру? Чтобы ответить на этот вопрос, следует вспомнить, что французский философ вел разностороннюю деятельность. Он писал выдающиеся философские труды, но не менее выдающимися были его художественные произведения. Одновременно он вел большую общественную работу, выступал за социальную справедливость, за мир во всем мире.
Сартр не занимался абстрактным анализом свободы. Он свободу рассматривал в контексте социальной действительности, которую резко критиковал и считал абсурдной. Человек, по мнению Сартра, свободен, его действия ничем не детерминируются. Он сам себя создает. «Мы, – пишет Сартр, – обречены быть свободными, и наша свобода, возможно, является единственным, от чего мы не в состоянии отказаться»[2]. Свобода – это способ бытия сознания, поэтому сознание должно быть сознанием свободы. Поскольку сознанием одарен каждый человек, постольку свобода представляет собой универсальное онтологическое свойство человеческого существования. Поэтому, по глубокому убеждению Сартра, человек не может быть одновременно свободным и несвободным – он может быть либо свободным, либо несвободным.
Поскольку свобода есть онтологическая характеристика человека, она предшествует его сущности.
«Свобода человека предшествует его сущности, она есть условие, благодаря которому последняя становится возможной, сущность бытия человека подвешена в его свободе. Итак, то, что мы называем свободой, неотличимо от бытия «человеческой реальности». О человеке нельзя сказать, что он сначала есть, а затем – он свободен; между бытием человека и его «свободобытием» нет разницы»[3]. Свобода абсолютна и безусловна.
Следует подчеркнуть, что Сартр проводит демаркационную линию между обыденным и экзистенциалистским пониманием свободы. Обыденное представление о свободе предполагает ее связь с практической реализацией цели, а экзистенциалистское понимание имеет в виду свободу выбора, индетерминированность человеческой свободы. Сознающий свою свободу человек постоянно неудовлетворен своим положением и стремится к тому, чтобы преодолеть встречающие на его пути трудности.
По утверждению Сартра, в основе человеческих действий лежит «первоначальный проект». Это своего рода решение человека, связанное с описанием его собственной истории жизни.
Сартр понимает, что выбор может иметь произвольный характер. Поэтому он говорит о правильном выборе. И все же в целом Сартр придерживается индетерминистской концепции свободы. Но, как пишет И. А. Гобозов, нельзя согласиться с «утверждением о том, что поступки человека ничем не детерминированы и что в этом смысле человек всегда свободен. Но возможность выбора в любой ситуации вовсе не означает индетерминированность человеческих поступков. Оказавшись в тюрьме, человек выбирает ту или иную модель поведения в зависимости от тюремных порядков. Да и во всей своей повседневной жизни он вынужден считаться с обстоятельствами, с общепринятыми принципами и нормами жизни. Одно дело загорать на пляже, а другое дело слушать оперную музыку в оперном театре или читать лекции студентам»[4].
Надо отдать должное Сартру. В «Критике диалектического разума» он вносит коррективы в свою теорию свободы. Он анализирует теперь те аспекты свободы, на которые не обращал практически никакого внимания в своих прежних работах. Он отвергает понятие абсолютной свободы, свободы-фетиша как «первоначала без связи с миром»[5]. Теперь французский мыслитель акцентирует внимание на свободе действия, а не только на свободе духа, на свободе борьбы, а не только на свободе выбора. В этой связи Сартр исследует проблему праксиса. Поскольку практика рассматривается им как «реальная человечность человека», постольку средством осуществления свободы становится практическая деятельность.
Но практическая деятельность, как известно, немыслима без учета обстоятельств, при которых она осуществляется. Сартр понимает, что «праксис», взятый только на уровне «двойного измерения», то есть непосредственных отношений между субъектом и предметом или между субъектами, есть пустая абстракция. Поэтому он пытается найти опосредствующие звенья в категориях, разработанных Марксом: способ производства и производственные отношения.
Но вернемся к Сартру. Как уже отмечалось, в поздних работах французский экзистенциалист начал признавать социальную обусловленность свободы человека. Поэтому он обратился к проблеме необходимости. Но интерпретирует необходимость по-своему. Сартр утверждает, что необходимость противоположна свободе. Она мешает свободной деятельности человека, сковывает его инициативу и не дает возможности проявить свои духовные и физические потенции. И тем не менее, признает он, необходимость связана со свободой. Но интересно, что в этой связи Сартр сам же критикует идею «чистой свободной деятельности». Он отмечает, что в социальной действительности люди осуществляют не только свободный творческий «праксис», но и инертную, механически исполняемую деятельность, которая вовсе не есть свободная деятельность. Свобода завоевывается путем преодоления необходимости. Сартр полагает, что человек перестает быть свободным, когда его творчество перестает иметь творческий характер. Если в условиях праксиса, то есть индивидуальной творческой деятельности, человек чувствует свою свободу и действует активно, то в условиях инертной практики человек воспринимает свою деятельность как нечто чуждое ему.
Сартр истолковывает соотношение свободы и необходимости однозначно. Он считает, что либо свобода преодолевает необходимость, либо необходимость порабощает свободу. Но подобная трактовка свободы и необходимости схематична. Нет свободы без необходимости и необходимости без свободы. «Свобода, не имеющая в себе никакой необходимости, и одна лишь голая необходимость без свободы суть абстрактные и, следовательно, неистинные определения. Свобода существенно конкретна, вечным образом определена в себе и, следовательно, вместе с тем необходима»[8]. Кроме того, как известно, свобода есть познанная необходимость. Если необходимость познана, то она играет исключительно важную роль в свободной деятельности индивида.
Сартр важное место отводит проблемам отчуждения. Он считает, что в сфере материального производства проявляется основная причина отчуждения человека от своей сущности и от других людей. Марксизм, пишет французский мыслитель, отчуждение связывает с эксплуатацией человека человеком.
Сартр этого не отрицает, но считает, что с эксплуатацией связана лишь определенная форма отчуждения. По его мнению, есть еще главное отчуждение, которое представляет собой результат внутреннего отношения, связывающего человека с его окружающей средой. Сущность этого отношения Сартр видит в том, что человек вынужден объективировать свою деятельность в «инертных вещах» и узнавать себя в инертности, то есть в том, что он им уже не является, но является другим, чем он. «Инертные результаты» деятельности отличны от живого, подвижного, текучего, динамического и творческого характера самой деятельности.
Сартр ставит вопрос: возвращается ли он к гегелевскому пониманию отчуждения? И сам же отвечает: и да, и нет. Гегель под отчуждением понимал опредмечивание. Да, потому что надо признать, что «первоначальное отношение праксиса как тотализации к материальности как пассивности обязывает человека опредмечивать себя в среде, которая не является его собственной средой, и видеть в неорганической целостности свою объективную реальность»[9].
Нет, потому что человек есть не что иное, как тотализующее движение, которое заканчивается этим опредмечиванием.
Сартровская концепция отчуждения представляет собой разновидность гегелевского понимания отчуждения. Всякое опредмечивание для Гегеля означает отчуждение духа, самосознания, ибо дух в гегелевской философии также не в состоянии себя выразить без опредмечивания. Поэтому и для Гегеля в этом смысле опредмечивание есть не только отчуждение духа, но и его самовыражение. Но у Гегеля, как пишет Маркс, «человек рассматривается как непредметное, спиритуалистическое существо»[10], как самосознание, тогда как Сартр отождествляет человека с его материальным, предметным праксисом.
Если для Маркса предметный мир выступает как действительность сущностных сил человека, как утверждение и осуществление его индивидуальности, то для Сартра он есть нечто Другое, чем человек. В самом факте опредмечивания праксиса Сартр видит источник отчуждения.
Эволюция сартровского понимания свободы выражается в том, что от свободы в сфере cogito он переходит к свободе в области практической деятельности, от игнорирования социальной и материальной обусловленности свободы – к признанию ее, от идеи «отрицательной свободы» – к положительной творческой свободе.
Теперь мы обратимся к пониманию морали Сартром и Камю. Дело в том, что свобода связана непосредственно с моральными нормами и принципами. Абсолютный волюнтаризм, вытекающий из тезиса абсурдности мира, Сартр и Камю пытаются ограничить требованием справедливости и ответственности за свободу. Такое требование, разумеется, правомерно. Почему? Потому, что человек в любой ситуации, выбирая то или иное решение, должен нести ответственность за это решение. Если, допустим, он выбрал путь преступника, то должен нести ответственность за свои преступные действия. И ему ни на кого не надо сваливать свою вину.
На пути от абсурда и нигилизма к бунту А. Камю, стремясь преодолеть реальные трудности и противоречия, встречающиеся в социальной действительности, пытается утвердить новые универсальные ценности. Но Камю не удалось утвердить такого рода ценности, потому что из абсурда он делает вывод о вседозволенности, а это неизбежно приводит к отрицанию всеобщих нравственных норм и правил. Единственной ценностью становится ясность видения и полнота переживания.
Камю в «Мифе о Сизифе» предлагает миф об утверждении самого себя. Это значит, что человек с максимальной ясностью ума, с пониманием выпавшего удела должен нести бремя жизни, не смиряясь с ним. Самоотдача и полнота существования, с точки зрения Камю, важнее всех ценностей.
В более поздних работах Камю корректирует свою позицию. В философствование он включает другую, более гуманистическую посылку. «Я продолжаю думать, – пишет он, – что в этом мире нет высшего смысла. Но я знаю, что кое-что в нем все-таки имеет смысл, и это- человек, поскольку он один смысл взыскует. В этом мире есть по крайней мере одна правда – правда человека, и наше предназначение – укрепить его осмысленную решимость жить вопреки судьбе. Человек, и только он один, – вот весь смысл и все оправдание, его-то и надо спасти, если хотят спасти определенные воззрения на жизнь. Вы усмехаетесь презрительно: дескать, что это значит – спасти человека? Но я прокричу вам изо всей мочи: это значит не калечить его, это значит делать ставку на справедливость.
.. »[11]
Камю пишет, что современный человек оказался перед лицом тотальных идеологий, оправдывающих бесчеловечное отношение к человеку. Сегодня подлинную угрозу представляют не преступники-одиночки, а государственные чиновники, хладнокровно отправляющие на смерть тысячи людей, оправдывающие массовые убийства интересами нации, государственной безопасности и т. д. Поэтому сегодня особенно важно отнять право морального суда у политических институтов и в первую очередь у государства. Человек должен обладать свободой, и никто не имеет права посягать на эту свободу. Если власть или идеология берут на себя ответственность за поведение человека и монополизируют право решать, что есть добро, истина, красота, свобода, то они на это не имеют права. Человек остается человеком до тех пор, пока он свободен, судит обо всем свободно и свободно принимает решения.
Но Сартр и Камю утверждают, что свобода не освобождает человека от ответственности. Человек несет ответственность за свои действия и поступки.
Но это не юридическая, а моральная ответственность. Она особенно значима у людей доброй воли, осознающих жизненные трудности и настаивающих на своей готовности к их преодолению. Она проявляется в солидарности и сотрудничестве людей, в борьбе за мир, за возрождение достоинства, свободы и независимости человека.
Сартр подчеркивает, что, беря на себя ответственность, человек не может рассчитывать на ценности, установленные предварительно даже самим собой, никогда не бывает абсолютно уверен в правильности своих поступков. Но тем не менее, человек осуществляет выбор. Но «…выбирая себя, мы выбираем всех людей. Действительно, нет ни одного нашего действия, которое, создавая из нас человека, каким мы хотели бы быть, не создавало бы в то же время образ человека, каким он, по нашим представлениям, должен быть. Выбрать себя так или иначе означает одновременно утверждать ценность того, что мы выбираем, так как мы ни в коем случае не можем выбирать зло. То, что мы выбираем, – всегда благо.
Но ничто не может быть благом для нас, не являясь благом для всех»[12]. Если выбор касается всех, то и ответственность касается всех. «Наша ответственность гораздо больше, чем мы могли предполагать, так как распространяется на все человечество»[13].
Сартр и Камю не были кабинетными философами. Они находились в гуще событий, изучали жизнь со всеми ее противоречиями и трудностями, брали из нее, так сказать, примеры. Так, они считали, что свобода – дело угнетенных, и поэтому ее традиционными защитниками всегда были выходцы из народа. В феодальной Европе различные общины боролись за свободу, во время Великой французской революции знамя свободы поднимало Третье сословие, в XIX веке за свободу боролись рабочие. Вот что пишет А. Камю: «Труженики-интеллигенты и рабочие – сделали свободу реальностью и дали ей силу идти вперед, пока она не стала самим принципом мышления, воздухом, без которого мы не можем обойтись, которым мы дышим, сами того не замечая, до той минуты, когда, внезапно лишившись его, мы чувствуем, что умираем»[14].
Они утверждали, что в современном мире отсутствует действительная свобода, ибо простые люди не могут проявить себя, не могут удовлетворить свои потребности, хотя жизненный уровень в развитых странах вырос. Они критиковали буржуазную свободу, считали ее псевдосвободой. По их глубокому убеждению, подлинную свободу еще предстоит завоевать. Не существует «идеальной свободы, которую мы могли бы без усилий получить в один прекрасный день, как пенсию в старости»[15].
В связи с анализом свободы и ответственности нельзя еще не остановиться на проблеме тревоги. Дело в том, что Сартр данной проблеме придает большое значение. Он считает, что тревога является значительным феноменом в жизни людей в прошлом и настоящем. Человек не может волноваться за свою свободу, так как она постоянно подвергается внешнему давлению. Тревога, утверждает Сартр, есть созерцательное постижение свободы. «Свобода, – пишет он, – часто лишает сна ее обладателей, они ухватываются за идею детерминизма, надеясь найти в ней покой, уйти от этой тревоги, которая почти неотделима от свободы.
Но убежать от тревоги, покончить с ней невозможно, потому что мы – тревога»[16]. Тревога – это не страх и не волнение. Это истина, которую несет само бытие. Ощущение безграничной свободы, наличия многих возможностей, из которых мы можем выбирать, при отсутствии всякой поддержки и ориентира, вызывает в человеке тревогу.
Тревога, по мнению Сартра, связана с принятием решений. Всякое решение – это решение против чего-то в той мере, в какой оно является решением в пользу чего-то. Оно ставит человека лицом к лицу с самим собой таким образом, что это не может не вызвать тревоги. Поэтому большинство людей не испытывает особого желания принимать решения.
Сартр не сомневается в том, что человек заброшен в этот неуютный мир, ему не на кого надеяться, он может положиться только на самого себя. Он руководствуется не какими-то предписаниями, а реальными жизненными ориентирами, располагая ими по своему усмотрению. Никакие наставления свыше, божественного или земного происхождения, никакая всеобщая мораль не подскажут, что нужно делать и как поступать.
В мире нет категорических императивов и знамений. А это означает, что человек заброшен. Правда, эта заброшенность не фатальна. Человек может вырваться из нее, полагаясь на самого себя, в порыве к свободе. Сартр открывает перед человеком перспективу прорыва в будущее, не соблазняет его прогрессом, но вселяет веру в улучшение своих жизненных условий.
Весьма актуально звучит призыв Камю и Сартра о том, что каждый человек должен формировать свою индивидуальность и придавать смысл своей жизни. Французские мыслители особое внимание обращают на субъективный мир человека, на проблемы индивидуального бытия личности. И с этим нельзя не согласиться. Человек – единственное существо, имеющее субъективный мир, и он становится подлинным человеком тогда, когда обогащает этот субъективный мир. Но для этого человек должен обладать свободой и вместе с тем чувствовать свою ответственность перед остальными. Поэтому поставленные Сартром и Камю вопросы свободы, ответственности и выбора всегда будут актуальны, пока существует человечество, пока люди, трудясь изо дня в день, создают материальные и духовные ценности, пока они задаются вопросом о смысле жизни.
[1] См., например: В. Н. Lévy Le siécle de Sartre. Paris, 2000. Galster I. Sartre et la «question juive». R. Сommentaire. 2000. № 89; Amadou J. Sartre…Le retour.
[2] Sartre J.-P. L’ Être et le néant. Paris, 1948. P. 518.
[3] Ibid. Р. 22.
[4] Гобозов И. А. Введение в философию истории. М., 1999. C. 174.
[5] Sartre J.-P. Critique de la raison dialectique. Tome 1. Théorie des ensembles pratiques. Paris, 1960. Р. 95.
[6] Арон Р. Мнимый марксизм. М., 1993. С. 163
[7] Там же. С. 173.
[8] Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1. Наука логики. М., 1974. С. 143.
[9] Sartre J. -Р. Critique de la raison dialectique. T. 1. Théorie des ensembles pratiques. Paris, 1960. P. 285.
[10] Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956. С. 628.
[11] Камю А. Письма к немецкому другу//Избранное. М., 1996. С. 364.
[12] Сартр Ж. П. Экзистенциализм – это гуманизм. М., 1990. C. 324.
[13] Там же.
[14] Камю А. Творчество и свобода.
М., 1990. С. 132–133.
[15] Камю А. Творчество и свобода. М., 1990. С. 135.
[16] Сартр Ж. П. Тошнота. М., 1998. С. 219.
Свобода в двух словах (Часть первая)
Кеннет В. Райкер является академическим деканом Техасского института Нортвуда, где он преподает философские основы американской жизни и бизнеса, а также экономику свободного рынка. Автор около двухсот статей и нескольких буклетов, он широко читает лекции по философии свободы и угрозам личной свободе в современной Америке.
Он является директором Центра образования свободы в кампусе Института Нортвуда, Сидар-Хилл, Техас. Центр призван способствовать лучшему пониманию философии свободы и предоставляет обширное хранилище ревизионистского исторического материала, доступного исследователям, ориентированным на свободу.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: Введение
Люди действуют в ответ на то, во что они верят. Если их убеждения основаны на ложных идеях, их действия будут неправильными, противоречащими их собственным интересам.
Любой разумный человек сознательно действует таким образом, чтобы после своего действия он остался в лучшем положении, чем до него. Это универсальный принцип человеческого действия. Тем не менее каждый день миллионы наших граждан действуют вопреки своим собственным интересам и требуют от своих правительств действий, которые имеют такой эффект. Почему?
Потому что они действуют в ответ на убеждения, основанные на ложных идеях и мифах. Вследствие этого их действия и действия различных уровней власти делают их состояние менее удовлетворительным — ухудшают.
Что же нужно сделать, чтобы исправить эту ситуацию? Очевидно, это стремление заменить ложные идеи истиной! Но что есть правда?
Истина есть то, что есть — самоочевидное и то, что логически вытекает из самоочевидного.
Истина есть правота; это правильно, подлинно, основано на правильных принципах. Истина соответствует факту или реальности; это естественно, а главное, истина сама себе свидетельница!
Некоторые истины известны; другие все еще ищутся как конечная цель и цель знания.
Цель здесь состоит в том, чтобы представить известные истины о свободе и правительстве в надежде, что эти истины помогут заменить некоторые ложные идеи и мифы. Были предприняты искренние усилия, чтобы выделить сущность философии свободы.
По словам выдающегося профессора Людвига фон Мизеса:
Существенной характеристикой западной цивилизации, отличающей ее от застывших и окаменевших цивилизаций Востока, была и остается ее забота о свободе от государства. История Запада, начиная с эпохи греческих городов-государств и заканчивая современным сопротивлением социализму, по существу является историей борьбы за свободу против посягательств чиновников. 1
Свобода имеет для нас величайшее значение, поскольку благодаря великому американскому эксперименту мы обнаружили, что свобода является лучшим средством для достижения любых целей, которые мы перед собой ставим.
Мы, американцы, склонны считать, что наши свободы защищены нашей Конституцией и ее Биллем о правах.
Это опасное мышление, поскольку оно притупляет наше чувство бдительности. Обратите внимание на следующие слова судьи Лэрнед Хэнд:
Свобода лежит в сердцах мужчин и женщин; когда оно умирает там, ни конституция, ни закон, ни суд не могут его спасти; ни конституция, ни закон, ни даже суд не могут помочь этому.
На протяжении многих лет мы наблюдаем, как свобода медленно умирает в сердцах нашего народа. Неизбежным последствием стала потеря бесчисленных свобод, 2 несмотря на нашу Конституцию. Г-н Эд Хайлз из Атланты однажды написал:
Свобода не бесплатна, и ее нельзя принимать как должное. Оно было завоевано жертвой и будет поддерживаться только жертвой. Она может быть утрачена — так же верно, так же полностью и так же навсегда — налог за налогом, субсидия за субсидией и регулирование за регулированием, так же как она может быть утрачена пуля за пулей, бомба за бомбой или ракета за ракетой.
Если мы хотим сохранить блага свободы для себя и нашего потомства, абсолютно необходимо, чтобы в сердцах и умах нашего народа возродилась свобода.
Неизвестно, как этого можно достичь. Это может принять форму великого «Крестового похода за свободу», возглавляемого новым динамичным либертарианским лидером, пока неизвестным. А может быть, в результате того, что философия свободы представлена в новой, лаконичной, понятной форме.
1. Свобода и правительство: вечная дихотомия
Главный вопрос нашего времени заключается в том, должно ли правительство быть хозяином или слугой народа. Мы все знаем, что этот вопрос якобы был решен почти 200 лет назад в ходе американской революции. Но вот сегодня мы снова занимаемся этим вопросом.
Суть дела в разной природе человека и правительства. Природа человека состоит в том, чтобы быть свободным, или можно сказать, что природа человека такова.0003 индивидуализм. Принимая во внимание, что природа правительства состоит в том, чтобы управлять — регулировать — контролировать, или мы могли бы сказать, что природа правительства — это единство.
И вот вечный конфликт: индивидуализм против единства, свобода против регламентации.
Жизненно важно понять, что природа человека и государства диаметрально противоположны!
Проблемы у нас возникают из-за того, что мы упускаем из виду эти противоположные сущности человека и правительства и не видим лежащих в их основе основополагающих принципов. Когда мы отводим взгляд от основных принципов, мы оказываемся в море без руля. Не имея основных критериев для оценки проблем, мы вскоре обнаруживаем, что сфера индивидуальной свободы сжимается все меньше и меньше по мере того, как правительственный «космос» становится все больше и больше — и вскоре на горизонте маячит тирания!
С другой стороны, когда у нас есть прочная основа, основанная на фундаментальных принципах, кажущиеся сложными вопросы упрощаются — решения становятся кристально ясными — когда мы анализируем их в свете наших основных критериев.
2. Права личности
Непременной основой свободного общества является принцип прав личности. Концепция прав является основой индивидуальной морали и, таким образом, основой нравственного общества, которое есть не что иное, как группа индивидуумов.
Право определяется как «справедливое и надлежащее требование», но это нечто большее. Право предполагает не только свободу действий при полном отсутствии принуждения, но и свободу действий даже при наличии принуждения. Таким образом, право не теряется, даже если проявляется принуждение.
Кроме того, право — это свобода действий морально без разрешения. Если, чтобы оставаться нравственным, человек должен сначала спросить разрешения у другого, то он находится в состоянии или состоянии привилегии. Если он может морально действовать без разрешения, то он имеет на это право.
Концепция естественных прав была разработана Джоном Локком в Англии семнадцатого века и нашла отражение в наших политических документах восемнадцатого века, в которых перечислены наши основные права человека. Чтобы точно задокументировать, что представляют собой эти права, давайте рассмотрим некоторые из наиболее важных из этих основных документов американской свободы в порядке их развития.
Декларация и Решения Первого Континентального Конгресса, 14 октября 1774 г.
… Что жители английских колоний в Северной Америке в силу непреложных законов природы, принципов английской конституции и нескольких хартий или договоров имеют следующие ПРАВА:
Решено… Что они имеют право на жизнь , свободы и собственности: и они никогда не уступали никакой иностранной власти права распоряжаться ими без их согласия.
Вирджиния Декларация прав от 12 июня 1776
… Что все люди по природе в равной степени свободны и независимы и обладают определенными неотъемлемыми правами, которых, когда они входят в состояние общества, они не могут посредством какого-либо Договора лишить или лишить свое потомство; а именно, наслаждение жизнью и свободой со средствами приобретения и владения собственностью, а также стремление и обретение счастья и безопасности.
Декларация независимости от 4 июля 1776 года
… Мы считаем эти истины самоочевидными: все люди созданы равными; что они наделены их Творцом определенными неотъемлемыми правами; что среди них жизнь, свобода и стремление к счастью.
Что для обеспечения этих прав среди людей учреждаются правительства, получающие свои справедливые полномочия с согласия управляемых;…
Массачусетс Декларация прав от 25 октября 1780 года
Все люди рождаются свободными и равными и имеют определенные естественные, существенные и неотъемлемые права; к числу которых можно причислить право пользоваться и защищать свою жизнь и свободу; приобретение, владение и защита собственности; в конце концов, это поиск и обретение их безопасности и счастья.
Билль о правах, 15 декабря 1791 г.
Статья V. Никто не может… быть лишен жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры; также собственность не может быть изъята для общественного пользования без справедливой компенсации.
Как мы только что заметили, наши основные американские документы о свободе четко определяют наши права. Общая нить, проходящая через вышеприведенные преамбулы, была резюмирована судьей Верховного суда Сазерлендом следующим образом:
У человека есть три права, одинаково неприкосновенных от произвольного вмешательства [со стороны правительства]: право на жизнь, право на свободу, право на его имущество.
Эти три права настолько связаны друг с другом, что составляют, по существу, одно право. Дать человеку жизнь, но лишить его свободы — значит отнять у него все, ради чего стоит жить. Дать ему свободу, но отобрать у него собственность, которая является плодом и знаком его свободы, значит оставить его рабом».0005
Приписываем ли источник этих прав Творцу или Природе, факт остается фактом: человек естественно, ясно и доказуемо обладает правами на жизнь, свободу и собственность — и это его только права!
Декларации, конституции и билли о правах не гарантируют прав; они просто кодификации идеалов и принципов. Если люди по-настоящему не верят в идеалы и не практикуют их, документы становятся просто клочками бумаги. Именно соблюдение принципов является ключом к свободе!
3. Правительство
Было показано, что американское положение гласит, что каждый человек рождается свободным с неотъемлемыми правами на свою жизнь, пользование свободой, а также право собственности и распоряжения своей собственностью.
Чтобы пользоваться этими правами, человек ищет образ жизни, при котором он чувствует себя в безопасности. Он стремится установить общество стабильности и порядка.
Очевидно, что каждый человек имеет право на защиту своей жизни, свободы и собственности. Право бессмысленно, если его нельзя защитить. Логически следует, что он может делегировать эту защитную и защитную функцию агентству, которое мы называем правительством. Таким образом, поскольку правительство получает свои полномочия от тех, кому делегируют его создатели, правительство не может обладать какими-либо фундаментальными полномочиями или полномочиями, не присущими индивидууму.
Фредерик Бастиа, блестящий французский политический экономист столетней давности, прекрасно выразил связь между правами человека и государством:
Жизнь, свобода и собственность не существуют, потому что люди создали законы. Напротив, именно тот факт, что жизнь, свобода и собственность существовали заранее, в первую очередь побудил людей издавать законы.
4
Единственной целью правительства является защита жизни, свободы и собственности, чтобы служить общей оборонительной силой для тех, от кого оно получает делегированные полномочия. Короче говоря, единственная юридическая и моральная цель правительства — предотвратить несправедливость.
Важно помнить, что, сведенное к основам, правительство представляет собой чисто организованную силу. После того, как он ожесточил его на протяжении столетий, человек, наконец, пришел к пониманию того, что эту организованную силу правительства необходимо ограничивать и контролировать, если он когда-либо хочет стать по-настоящему свободным.
Эта радикальная идея наконец нашла выражение в американской революции и последовавших за ней Конституции и Билле о правах, ограничивая власть правительства и являясь главной целью обоих этих документов.
Оборонительная сила
Поскольку правительство — это сила, а сила враждебна природе и интересам человека, чем должно быть ограничено это применение силы?
К оборонительной, никогда не агрессивной силе.
На охрану и защиту жизни, свободы и имущества от мошенничества, кражи, убийства — от грабежа вообще. Во всем остальном коллективная сила правительства должна быть ограничена. Правительство не должно вмешиваться в мирные и творческие занятия человека, пока он не угрожает жизни, свободе или имуществу другого лица. Философия свободы воплощает отсутствие принуждения.
Мы знаем, что каждый человек имеет право на защиту своей жизни. Очевидно, что государственная полиция как его агенты выполняет эту делегированную функцию на законных основаниях.
С другой стороны, ни одно лицо не имеет права применять силу или принуждение, чтобы заставить другое лицо вступать с ним в союз, продавать ему или оказывать ему услуги. Таким образом, становится ясно, что коллективная сила правительства не имеет легитимной власти в так называемых общественных местах. Неправильно названные законы о «гражданских правах» являются извращением справедливости и ярким примером незаконных действий правительства.
Продолжая тему, термины «гражданские» и «права» противоречат друг другу. Права являются естественными или присущими каждому человеку и предшествуют правительству. Ранее мы показали, что единственными правами, которыми обладает любой человек, являются права на жизнь, свободу и собственность.
«Гражданский» подразумевает, что правительство является источником прав. Правительство никогда не является источником прав, но часто препятствует их реализации. Однако правительство может быть источником привилегий, и именно в этом суть «гражданских прав».0003 привилегии стали возможными для некоторых через нарушение государством прав других.
Как растет правительство
Что заставляет правительство заниматься деятельностью, не соответствующей его функциям? Потому что с помощью силы или угрозы силой людей можно заставить действовать так, как они не стали бы действовать добровольно, или их можно заставить платить за то, что они иначе не стали бы добровольно субсидировать.
В любом обществе всегда есть те, кто хочет навязать свою волю другим. Если такие люди способны захватить политическую власть, они могут использовать правительство, орган принуждения, для достижения своих целей.
Это извращение становится возможным, когда люди упускают из виду надлежащую функцию и возможности правительства. Единственной альтернативой тоталитаризму в конечном итоге являются информированные граждане, стремящиеся ограничить правительство его надлежащей ролью: защитой жизни, свободы и собственности.
Кроме того, есть те, кто считает, что если правительство не проявит инициативу в том или ином секторе, никаких действий предпринято не будет. Это может быть правдой в одних случаях и ложью в других.
Если желающие люди, осуществляя свой собственный свободный выбор, не желают предпринимать или поддерживать определенную деятельность, вероятно, не следует предпринимать попытки. Отсутствие спроса свидетельствует о нецелесообразности проекта. Когда правительство должно быть использовано для инициирования усилий, это означает, что люди не будут делать этого по своему собственному свободному выбору и, следовательно, будут вынуждены действовать вопреки своей воле.
С другой стороны, наличие на рынке тысяч добровольных организаций и ассоциаций, благотворительных организаций, больниц и миллионов индивидуальных предприятий, обеспечивающих высокий уровень жизни, является доказательством того, что сила правительства не является положительным фактором в прогресс человека. Скорее, это определенно негативный фактор, тормозящий прогресс во всех случаях, когда он мешает творческим усилиям человека. Рассмотрим те страны мира, где правительство в наибольшей степени контролирует жизнь своих людей; там вы найдете застой, нищету и недовольство.
Затем изучите страны, где правительство меньше всего вмешивается в творческие дела своего народа, и там вы найдете высшую степень прогресса, процветания и удовлетворенности.
Поскольку мы живем в республике, которая использует демократический процесс для выбора избранных представителей и принятия законов, существует тенденция полагать, что правительство должно что-то делать просто потому, что «мы голосовали за это».
Правильно или неправильно?
Тот факт, что большинство голосующей группы выбрало тот или иной образ действий, не имеет отношения к его правильности или неправильности. Действие является правильным или неправильным в принципе. Никакого морального отпущения грехов не происходит при голосовании большинства за аморальный поступок.
Этот вопрос настолько важен, что его следует переформулировать: большинство голосов никогда не определяет, является ли действие правильным или неправильным, а только то, является ли оно законным или незаконным. Любое действие, которое является незаконным для человека, является незаконным для правительства!
Более ста лет назад, когда Франция двигалась к социализму, как сегодня Америка, французский политический экономист Фредерик Бастиа написал эссе о «Государстве», в котором он ясно обрисовал модный сейчас процесс для некоторых жить в за счет других:
Угнетатель больше не воздействует непосредственно на угнетенных своей собственной силой.
Нет, наша совесть стала для этого слишком привередливой. Есть еще, правда, угнетатель и его жертва, но между ними ставится посредник, государство, то есть сам закон. Что лучше всего подходит для того, чтобы заставить нас замолчать и — что, пожалуй, считается даже более важным — преодолеть всякое сопротивление? Отсюда все мы, с какими бы претензиями, под тем или иным предлогом ни обращались к государству. Мы говорим ему: «Я не нахожу удовлетворительной пропорции между моими удовольствиями и моим трудом. Я бы очень хотел взять немного от чужой собственности, чтобы установить желаемое равновесие. Но это опасно. Не могли бы вы Не могли бы вы найти мне хорошую работу на государственной службе или помешать промышленности моих конкурентов или, еще лучше, дать мне беспроцентную ссуду капитала, который вы взяли у его законных владельцев или воспитать моих детей за государственный счет, или дать мне поощрительные субсидии, или обеспечить мое благополучие, когда мне исполнится пятьдесят лет, этим я достигну своей цели с чистой совестью, ибо сам закон будет действовать за меня, и я будут иметь все преимущества грабежа, не подвергаясь ни риску, ни одиозию».
Поскольку, с другой стороны, несомненно, что все мы обращаемся с такой просьбой к государству, а с другой стороны, это хорошо установленный факт, что государство не может обеспечить удовлетворение некоторых, не добавляя труда других, ожидая другого определения государства, я считаю себя вправе дать здесь свое собственное… Вот оно: Государство — это великая фиктивная сущность, посредством которой каждый стремится жить за счет всех остальных. 5
Справедливость или несправедливость?
Как только правительству будет позволено отклониться от своей истинной цели, все захотят процветать за счет других, и таким образом правительство станет инструментом несправедливости, а не справедливости.
В любом обществе жизнь, свободы и собственность всех граждан зависят от их правительства. Если правительство действует каким-либо образом, кроме защиты этих прав, оно автоматически становится нарушителем этих прав. Такое правительство явно несправедливо.
Есть очень простой способ проверить, не стало ли правительство орудием несправедливости. Если правительство облагает налогом плоды труда одних и отдает их другим, которым они не принадлежат, то это правительство становится орудием несправедливости.
Если государственная политика приносит пользу одной группе граждан за счет других, это правительство извращено.
Трагедия такого извращения в том, что такая практика растет как грибы. Группы с особыми интересами быстро размножаются, каждая требует свою «долю» грабежа. Неизбежными последствиями являются резкое увеличение налогов, в направлении тотальной конфискации имущества государством, и инфляция, «самый жестокий налог из всех».
Когда правительство становится орудием несправедливости, его люди находятся в реальной опасности потерять все свои свободы, поскольку все действия правительства считаются справедливыми и правильными просто потому, что они являются действиями правительства.
Тех, кто возвышает предостерегающие голоса, называют «реакционерами», «подрывниками» или, по крайней мере, «экстремистами».
Те, кто таким образом пытается защитить свою жизнь, свободы и имущество от государственного грабежа, становятся врагами государства — преступниками.
Когда замечается, что правительство ущемляет свободы и собственность некоторых в пользу одной особой группы, другие группы с особыми интересами вскоре организуют политические организации и лобби, стремящиеся к особой добыче для своей группы.
Как следствие, сегодня мы наблюдаем, как места в правительстве на всех уровнях захвачены этими группами с особыми интересами, требующими постановлений и законов, позволяющих им участвовать в грабеже.
Права человека находятся под угрозой только из двух источников: преступники и правительство!
В первых абзацах Декларации независимости мы читаем:
… для обеспечения этих прав среди людей учреждаются правительства, получающие свои справедливые полномочия с согласия управляемых…
«Чтобы обеспечить эти права» означает, что это цель правительства защищать права человека на жизнь, свободу и собственность от тех, кто может им угрожать: преступников.
В наши дни мы много слышим об определенных «правах». Есть утверждения, что у нас есть право на медицинскую помощь; право на полную занятость; право на достойное жилье; право на общественные помещения; право на «прожиточный минимум», и так далее и далее до бесконечности, до тошноты.
Такие требования не являются правами; они будут налагать обязательства на других, поскольку каждый подразумевает, что другие будут вынуждены обеспечивать медицинское обслуживание, работу, жилье и так далее. Единственный способ добиться этого — конфискация чужого имущества для оплаты таких привилегии.
Принуждение разрушительно по самой своей природе, следовательно, его использование для достижения целей не может дать ничего прогрессивного. Единственное средство правительства для достижения целей — это принуждение; правительство есть сила; власть это принуждение!
Предоставляя привилегии одним за счет других, государство, созданное для защиты наших свобод и собственности, становится нарушителем этих прав.
Свобода существует только при отсутствии принуждения. Свобода предполагает свободный выбор, волюнтаризм, готовность. Свобода может существовать только в справедливом обществе. Но справедливость существует только при отсутствии несправедливости!
Свобода может существовать только там, где правительство ограничено своей единственной истинной целью — защитой жизни, свободы и собственности — действует для предотвращения несправедливости и, таким образом, сохранения справедливости. Как и справедливость, свобода является негативным условием. Это состояние, которое существует в отсутствие принуждения или притеснений, когда ни один человек не принуждает и не притесняет другого.
Когда любое лицо использует принуждение или угрозу принуждения для навязывания своей воли или точки зрения другому лицу, свобода упраздняется!
4. Экономика
Основной экономический вопрос, на который необходимо ответить в любом обществе, звучит так: «Кто сколько чего получит?» Конкурирующие ответы на этот вопрос воплощены в идеологической борьбе, в которую мы вовлечены сегодня.
Есть только три способа ответить на этот фундаментальный вопрос. Доктор Ф. А. Харпер проанализировал их в своей книге 9.0003 Свобода: путь к ее восстановлению, следующим образом:
1. Каждый человек может иметь все, что он может захватить.
2. Кто-либо, кроме того, кто производит товары и услуги, может решить, кто будет иметь право владения или пользования.
3. Каждому человеку может быть разрешено иметь все, что он производит.
Эти три метода охватывают все возможности; других нет. 6
Первый легко узнаваем как закон джунглей; второй используется всеми авторитарными системами, а третий является единственным методом, совместимым с индивидуальной свободой.
«Кому сколько чего?» Вот в чем вопрос. У коммунизма есть ответ, как и у национал-социализма и фашизма. Фабианцы и демократические социалисты думают, что у них есть ответ. Но если проанализировать все эти системы, то получится одно и то же, отличающееся только степенью: Государство будет определять, кто и сколько получит! Это, очевидно, означает, что на экономические вопросы ответят силой и принуждением.
Но есть и лучший способ: пусть свободный рынок, добровольный обмен, система прибылей и убытков определяют, что будет производиться и в каком количестве; кто будет его производить за какую компенсацию; и кто получит его по какой цене.
На самом деле есть только два выхода: отвечать на экономические вопросы по свободному выбору или по принуждению!
5. Капитализм
Система экономической организации, при которой развивалась и процветала наша нация, называется капитализмом, , хотя она известна под многими другими названиями, такими как свободное предпринимательство, индивидуальное предпринимательство, рыночная система и т. д.
Развивался постепенно во время промышленной революции и достиг своего пика в «Век прогресса»-1830-1930. С начала века она подвергалась постоянным нападкам со стороны тех, кто по какой-либо причине хотел бы изменить систему с системы частного контроля на систему политического контроля, так что сегодня она имеет небольшое сходство с системой, при которой материальное благосостояние нашего народа увеличилось в восемь раз.
Фантастический уровень жизни нашего народа был прямым результатом этой рыночной системы, несмотря на огромные препятствия, наложенные на нее удушающим вмешательством правительства.
Все основные экономические проблемы, с которыми мы столкнулись, могут быть напрямую связаны с вмешательством государства в рынок, включая депрессию, безработицу, излишки, дефицит, высокие цены и многое другое. Позже мы коснемся того, как правительство создает такие проблемы.
Тем не менее, несмотря на вмешательство правительства в экономические дела нашего народа, капитализм является самой справедливой, самой справедливой, самой продуктивной, самой нравственной и единственной экономической системой, совместимой с личной свободой.
Конгрессмен Филип М. Крейн из Иллинойса заявил: «Капитализм в своем простейшем императиве — это свобода в применении к экономике».
В этом простом предложении ясно сказано, почему капитализм — лучшая экономическая система и почему мы должны к ней вернуться!
Прочитайте вторую часть статьи здесь.
—СНОСКИ—
Наука (Принтон: Ван Ностранд, 1962), с. 98.
2 Леонард Э. Рид и др., Клише социализма (Ирвингтон-на-Гудзоне: Фонд экономического образования, 1970), стр. 92-96.
3 Цитируется у Дина Рассела, «Основа свободы», Рокфорд (Иллинойс) Морнинг Стар, 7 января 1962 года. в, Закон (Ирвингтон-на-Гудзоне : Фонд экономического образования, 1961), с. 6.
6 Фредерик Бастиа, Избранные эссе по политической экономии (Принтон: D. Van Nostrand Company, 1964), с. 143.
6 Ф. А. Харпер, Свобода : Путь к ее восстановлению (Ирвингтон-на-Гудзоне: Фонд экономического образования, 1949), с. 28.
7 Дин Рассел, «Экономический рост», The Freeman, (апрель 1963 г.), с. 28.
Эта страница в значительной степени зависит от JavaScript.
Пожалуйста, включите JavaScript и перезагрузите страницу, чтобы воспользоваться нашими современными функциями.
Увеличение личной свободы и ответственности
Существует прямая зависимость между увеличением личной свободы и ответственности. Элеонора Рузвельт однажды сказала: «Свобода является огромным требованием для каждого человека, а со свободой приходит ответственность. Для человека, который не хочет взрослеть, человека, который не хочет нести собственный вес, это пугающая перспектива». Когда людям предоставляется больше свободы, повышается уровень их ответственности. Это неизбежно в современном американском обществе. Согласно словарю Merriam-Webster, свобода определяется по-разному, в том числе; освобождение от рабства, качество быть откровенным, открытым или откровенным, или неограниченное использование.
Ответственность обычно воспринимается как обязанность или задача, которая требуется или ожидается от данных людей. Цель этого …показать больше содержания…
Эта теория увеличивает эгоизм внутри людей, что в долгосрочной перспективе, если бы наше общество было основано исключительно на этой теории, привело бы к анархии и хаосу. Психолог Зигмунд Фрейд говорил о том, что у людей есть врожденное чувство желания отдаваться желаниям, но законы и общество не всегда позволяют это. Свобода без ответственности была бы опасна. Это может привести к таким вещам, как каннибализм.
Очень важно осознать, что свобода воспринимается в двух разных формах. Начнем с того, что в буквальном формальном смысле свобода рассматривается как негативная и, следовательно, формальная. «В данном случае это подразумевает свободу от контроля со стороны других людей, освобождение от действий, которые могут показаться кабалой, или даже способность действовать таким образом, который полностью свободен от контроля или вмешательства со стороны других людей» (Пасси 1974).
С другой стороны, есть случай эффективной свободы. Действительная свобода обычно больше заботится об освобождении от условий, которые могут показаться ограничивающими
В этом эссе автор
- объясняет, что свобода — это способность принимать решения, когда и где хочется. в американском обществе есть законы, которые помогают защитить своих граждан от вреда.
- Объясняет, что свобода и ответственность несовместимы друг с другом. как взрослые, у нас есть вся свобода в мире, ограниченная только культурными нормами и законами.
- Анализирует, как Майкл Дж. Сэндел написал книгу «Справедливость: это правильно». утилитаризм претендует на то, чтобы предложить науку о морали, основанную на измерении, объединении и вычислении счастья.
- Объясняет, что свобода — это возможность принимать решения, когда и где хочется. в американском обществе есть законы, которые помогают защитить своих граждан от вреда.
- Объясняет, что свобода и ответственность несовместимы друг с другом.
как взрослые, у нас есть вся свобода в мире, ограниченная только культурными нормами и законами. - Анализирует, как Майкл Дж. Сэндел написал книгу «Справедливость: это правильно». утилитаризм претендует на то, чтобы предложить науку о морали, основанную на измерении, объединении и вычислении счастья.
- Объясняет, что подавляющее большинство сообществ наделяют своих членов разным уровнем ответственности. лица, которые осуществляют свою деятельность в соответствии с ожиданиями, обычно воспринимаются как ответственные.
- Полагает, что свобода и ответственность в современном обществе приобрели новое измерение благодаря вседозволенности. большинство людей стремятся к свободе, но не прилагают никаких реальных усилий для того, чтобы быть ответственными.
- Анализирует, как свобода и ответственность влияют на людей и общество, независимо от того, связаны ли они с законом, моралью или и тем, и другим.
- Объясняет либертарианскую теорию, согласно которой двое или более взрослых по обоюдному согласию должны иметь возможность делать все, что захотят, без вмешательства какого-либо внешнего существа или лица.
как взрослые, у нас есть вся свобода в мире, ограниченная только культурными нормами и законами.
