Теории воли
16.05.2012
Для сравнительного понимания волевого действия необходимо рассмотреть динамику научных воззрений на этот процесс. Воля — и как понятие, и как реальный фактор поведения — исторична. Античность и средневековье не знакомы с волей в ее современном понимании. Вероятно, в связи с этим понятие воля возникает одновременно с понятием личность в новое время.
Экзистенциализм. Абсолютизация свободы воли привела к возникновению мировоззрения экзистенциализма, «философии существования». Экзистенциализм (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж. П. Сартр, А. Камю и др.) рассматривает свободу, как абсолютно свободную волю, не обусловленную никакими внешними социальными обстоятельствами. Человек в этой концепции рассматривается вне общественных связей и отношений, вне социально-культурной среды. Такой человек не связан с обществом никакими нравственными обязательствами и ответственностью.
Теория воли И. П. Павлова. Определенный интерес представляет трактовка воли И. П.Павловым, который рассматривал ее как «инстинкт (рефлекс) свободы», как проявление жизненной активности, когда она встречается с препятствиями, ограничивающими эту активность. Как «инстинкт свободы» воля выступает не меньшим стимулом поведения, чем инстинкты голода и опасности. Воля как инстинкт свободы проявляется на всех уровнях психофизиологической целостности личности, выполняет функцию подавления одних потребностей и стимулирования других, способствует проявлениям характера, самоутверждению личности от умения постоять за себя до самопожертвования.
Психоаналитические концепции воли. В рамках психоаналитической концепции, учеными (от З. Фрейда до Э. Фромма) неоднократно предпринимались попытки конкретизировать представление о воле как своеобразной энергии человеческих поступков. Психоанализ трактует источник поступков людей в биологической энергии живого организма.
Показательна эволюция этих представлений в концепциях учеников и последователей Фрейда. Так, К.Лоренц видит энергию воли в изначальной агрессивности человека. Если эта агрессивность не реализуется в разрешаемых и санкционируемых обществом формах активности, то становится социально опасной, поскольку может вылиться в немотивируемые преступные действия. А.Адлер, К.Г. Юнг, К. Хорни, Э. Фромм связывают проявление воли с социальными факторами. Для Юнга — это универсальные архетипы поведения и мышления, заложенные в каждой культуре, для Адлера — стремление к власти и социальному господству, а для Хорни и Фромма стремление личности к самореализации в культуре.
По сути дела, различные концепции психоанализа есть абсолютизация отдельных, хотя и существенных потребностей как источников и первичных противоречий человеческих действий.
Возражения вызывает также общая трактовка движущих сил, направленных исключительно на «самосохранение» и «поддержание целостности» человеческого индивида. Человек может поступать вопреки интересам своей биологической целостности и сохранности, о чем свидетельствуют примеры героизма людей в экстремальных ситуациях.
В действительности мотивы волевых действий складываются и возникают в результате активного взаимодействия человека с внешним миром. Свобода воли означает не отрицание всеобщих законов природы и общества, а предполагает познание их и выбор поведения, адекватного их действию.
Современные теории воли. Психологические исследования воли в настоящее время оказались разделенными между разными научными направлениями: в бихевиоризме изучаются соответствующие формы поведения, в психологии мотивации в центре внимания находятся внутриличностные конфликты и способы их преодоления, в психологии личности основное внимание сосредоточено на выделении и изучении соответствующих волевых характеристик личности.
Исследованиями воли занимается также психология саморегуляции человеческого поведения.
Иными словами, в новейший период истории психологии эти исследования не прекратились, а лишь утратили прежнее единство, терминологическую определенность и однозначность. Сейчас многими учеными предпринимаются усилия, направленные, на то, чтобы возродить учение о воле как целостное, придать ему интегративный характер.
Психологические исследования воли в настоящее время соотносятся с концепциями человеческого поведения: реактивной и активной. Согласно реактивной концепции поведения все поведение человека представляет собой в основном реакции на различные внутренние и внешние стимулы. Утверждение реактивной концепции поведения как единственно приемлемой научной доктрины произошло под влиянием исследования безусловных рефлексов и условного (неоперантного) обусловливания. Рефлекс в его традиционном понимании всегда рассматривался как реакция на какой-либо стимул.
Отсюда и понимание поведения как реакции.
Задача научного изучения поведения в рамках этой концепции сводится к тому, чтобы отыскать эти стимулы, определить их связь с реакциями. Для такой интерпретации человеческого поведения понятие воли не нужно.
Согласно активной концепции поведения, поведение человека понимается как изначально активное, а сам он рассматривается как наделенный способностью к сознательному выбору его форм. Новейшая физиология высшей нервной деятельности, исследования таких ученых, как Н. А. Бернштей и П. К. Анохин, подкрепляют эту концепцию со стороны естествознания. Для активного понимания поведения воля и волевая регуляция поведения необходимы.
Но реактивные концепции поведения, особенно в самой традиционной павловской физиологии высшей нервной деятельности, по-прежнему сильны.
Исход научной борьбы между ними и теорией активного волевого поведения будет зависеть от того, насколько психологам удастся экспериментальными данными доказать реальность иных, чем стимулы, источников поведенческой активности, насколько убедительно смогут они объяснить разнообразные виды поведения, не прибегая к понятию рефлекса.
Ключевые слова: Воля
Источник: Кураев Г.А., Пожарская Е.Н., Психология человека
| Материалы по теме |
|---|
Волевые расстройства при шизофрении Гейслер Е.В., Психиатрия |
Развитие воли в дошкольном возрасте Урунтаева Г.А., Детская психология |
Расстройства воли Шкуренко Д.А., Общая и медицинская психология |
Функции волевого действия Общая психология: Учебное пособие для студентов заочного отделения /Е.И. Горбачева, Е.Ю…. |
| Воля как волюнтаризм Ильин Е. |
Формирование волевых качеств личности Кишкель Е.Н. Управленческая психология |
Волевая регуляция деятельности Андреева, И. Н., Основы психологии и педагогики : учеб.-метод. комплекс для студентов техн…. |
Волевой человек Ильин Е.П., Психология воли |
П., Психология воли17) Понятие о воле. Теории воли. Волевая регуляция поведения.
Воля — свойство человека, заключающееся в
его способности сознательно управлять
своей психикой и поступками. Проявляется
в преодолении препятствий, возникающих
на пути достижения сознательно
поставленной цели. Положительные
качества воли, проявления ее силы
способствуют успешности деятельности.
К волевым качествам часто относят
мужество, настойчивость, решительность,
самостоятельность, самообладание и
другие.
Важнейшее проявление воли — способность индивида к волевым усилиям, длительному волевому напряжению. Но воля не связана лишь с подавлением эмоций. Сам образ желаемого будущего результата эмоционально насыщен. Воля как сознательная регуляция жизнедеятельности имеет специфический энергетический источник — чувство социально ответственного поведения.
Каждый волевой акт сопровождается определенной мерой волевых усилий по преодолению внешних и внутренних препятствий.
Волю можно понимать
по-разному. Во-первых, воля — общее, что
побуждает к любому действию, то есть, в
принципе, осознаваемое желание.
(Необходимо отметить, что воля не совсем
есть желание. Р. Мэй писал: «Это только
половина истины сказать, что воля есть
продукт желания; … желание никогда не
проявится в полную силу, кроме как
совместно с волей»). Во-вторых, волю
можно рассматривать как нечто, что
позволяет человеку, наоборот, управлять
своими желаниями, воплощать их в
действительность.
Воля как волюнтаризм.
В попытках объяснить поведение человека в рамках проблемы воли возникло направление, получившее в 1883 году, с легкой руки немецкого социолога Ф. Тенниса, название «волюнтаризм» и признающее волю особой, надприродной силой.
Согласно учению
волюнтаризма, волевые акты ничем не
определяются, но сами определяют ход
психический процессов. Формирование
этого, по существу, философского
направления в изучении воли, имеет свою
предысторию. Еще Эпикур поставил впервые
вопрос о спонтанном, ничем не
детерминированном, свободном выборе
поведения. Причиной возникновения
подобного учения явился кризис
представлений античной философии о
том, что главной духовной способностью
человека является разум, мышление.
Блаженный Августин (354 — 430 г.г.) выдвинул
положение о том, что действиями души и
тела управляет воля. Именно она побуждает
душу к самопознанию, строит из чувственных
отпечатков вещей их образы, извлекает
из души заложенные в ней идеи. Первенство
воли перед интеллектом подчеркивал и
Иоанн Дунс Скотт («воля выше мышления»).
Еще дальше пошли немецкие философы А. Шопенгауэр и Э. Гартман, объявившие волю космической силой, слепым и бессознательным первопринципом, от которого берут свое начало все психические проявления человека. Сознание и интеллект являются, по Шопенгауэру, вторичными проявлениями воли.
Таким образом, в крайнем своем выражении волюнтаризм противопоставлял волевое начало объективным законам природы и общества, утверждал независимость человеческой воли от окружающей действительности.
Оформившись в
трудах А. Шопенгауэра в качестве
самостоятельного философского
направления, волюнтаризм проник и в
психологию. Волюнтаристского взгляда
на проблему воли придерживались многие
видные психологи конца XIX — начала XX
века.
Против такого понимания поведения человека и связанного с этим объяснения воли выступали многие философы и психологи. В частности, еще Спиноза отрицал беспричинное поведение, поскольку сама «воля как и все остальное, нуждается в причине».
В отличие от волюнтаристов Кант доказывал, что воля должна быть детерминирована, однако в этой роли выступают не внешние, эмпирические побуждения, лишающие человека свободы, а ничем не обусловленный, действующий априорно, до опыта, нравственный закон, известный любому здравому рассудку. По мнению И. Канта, мысль о свободе человеческой воли навязывается нам именно этим законом.
В советской философии и психологии волюнтаризм стал нарицательным понятием, означающим господство произвола, ничем не ограниченного удовлетворения потребностей, желаний («чего левая нога захочет»).
Однако необходимо
отметить и положительную роль, которую
сыграло это направление, в частности —
в отставании понимания воли как
самостоятельной проблемы, как качественно
своеобразного психического явления,
не сводимого в ассоциации представлений
и движений, которое нашло отражение в
«автогенетических» теориях воли.
Воля как свободный выбор.
Свобода выбора в философии традиционно рассматривалась как реальная сфера проявления свободы воли, как ее практическое выражение. Некоторые философы вообще сводили проблему свободы воли к проблеме свободного выбора действия. Однако английский мыслитель Дж. Локк пытался вычленить вопрос о свободном выборе из общей проблемы свободы воли. В волевых актах, по Локку, человек, как правило, не может быть свободным, он подчинен необходимости. Свобода же состоит «именно в том, что мы можем действовать или не действовать согласно нашему выбору или желанию».
Немецкий идеалист В. Виндельбанд утверждал, что свободный выбор является чисто внутренним процессом, содержащим в самом себе критерий своей целесообразности. Он различал три отграниченных друг от друга этапа выбора:
возникновение отдельных влечений, из которых каждое, если бы оно было единственным, непосредственно перешло бы в действие;
взаимная удержка и уравновешивание влечений, выбор между которыми приводит к решению;
волевой импульс,
с помощью которого незадержанное или
определенное выбором хотение переходит
в соответствующее физическое действие.
Американский психолог У. Джемс считал главной функцией воли принятие решения о действии при наличии в сознании одновременно двух или более идей движения.
Отечественный психолог Л.С. Вытотский при обсуждении проблемы воли также связывал это понятие со свободой выбора: «Самым характерным для овладения собственным поведением является выбор, и недаром старая психология, изучая волевые процессы, видела в выборе самое существо волевого акта».
П.В. Симонов
попытался переформулировать проблему
свободы выбора. Признавая детерминизм,
он приходит к выводу об иллюзорности
свободы выбора и ставит вопрос: почему,
если свободы выбора нет, нам все-таки
кажется, что она есть? Объяснение этому
факту он видит в том, что существуют
какие-то детерминирующие внутренние
процессы, которые влияют на сознание,
но при этом не могут быть осознанны.
Тогда осознаваемый результат этих
процессов для человека и кажется
неожиданным, ниоткуда не проистекающим,
а следовательно, недетерминированным.
Свое объяснение П.
В. Симонов относит к
критическим моментам творческой
деятельности, объясняя таким путем
субъективно ощущаемую свободу творческого
воображения. А как же быть со свободой
выбора в деятельности, не связанной с
творчеством, или в обычном поведении?
Процессы в центральной нервной системе
также не осознаются, но влияют на
сознание. Следовательно, результат
такого влияния должен отражаться в
сознании как акт свободного выбора.
Однако в действительности этого не
происходит.
Примечательна в этой связи позиция В. Франкла, который отмечает, что на человека могут воздействовать какие-то физические причины, но «человечность человеческого поведения» определяется не этими причинами, а субъективными основаниями. Именно субъективные основания определяют выбор человека. Но свобода выбора — это не произвол, это не «свобода от», а «свобода для». Свобода- это один из аспектов человеческого бытия, другая — детерминизм. Поэтому В. Франкл дает следующую формулу: «Свобода, несмотря на детерминизм».
Воля как
долженствование.
Понимание воли как долженствования противопоставляется отождествлению воли с потребностным побуждением, то есть с мотивом.
Спецификой этого подхода к пониманию воли, присущего грузинским психологам, является то, что волю они рассматривают как один из побудительных механизмов, наряду с актуально переживаемой потребностью.
По мнению Д.Н. Узнадзе, механизмы воли таковы, что источником деятельности или поведения является не импульс актуальной потребности, а нечто совершенно иное, иногда даже противоречащее потребности. Побуждение к любому действию грузинский ученый связывает с наличием установки на действие (намерение).
Ш.Н. Чхартишвили
разделяет мнение Д.Н. Узнадзе о том, что
волевое поведение не связано с
удовлетворением актуально переживаемой
потребности. Чхартишвили полагает, что
осознание цели и средств ее достижения
обусловлено обществом, точнее моральными
нормами, представлениями о должном.
«Поведение осознано, и поэтому его
природу адекватно выражают термины
«сознательное поведение».
Воля
призвана служить, с точки зрения этого
автора, побудительным механизмом
поведения, удовлетворяющего внешним
общественным требованиям, которые
приняты субъектом по принципу «я
должен».
Все действия человека могут быть поделены на две категории: непроизвольные и произвольные.
Непроизвольные действия совершаются в результате возникновения неосознаваемых или недостаточно отчетливо осознаваемых побуждений (влечений, установок и т. д.). Они имеют импульсивный характер, лишены четкого плана. Примером непроизвольных действий могут служить поступки людей в состоянии аффекта (изумления, страха, восторга, гнева).
Произвольные действия предполагают осознание цели, предварительное представление тех операций, которые могут обеспечить ее достижение, их очередность. Все производимые действия, совершаемые сознательно и имеющие цель, названы так, поскольку они производны от воли человека.
Воля есть сознательное
регулирование человеком своего поведения
и деятельности, связанное с преодолением
внутренних и внешних препятствий.
Воля
как характеристика сознания и деятельности
появилась вместе с возникновением
общества, трудовой деятельности.
Воля является важным компонентом психики человека, неразрывно связанной с познавательными мотивами и эмоциональными процессами.
Волевые действия бывают простые и сложные. К простым волевым действиям относятся те, при которых человек без колебаний идет к намеченной цели, ему ясно, чего и каким путем он будет добиваться, т.е. побуждение к действию переходит в само действие почти автоматически.
Для сложного
волевого действия характерны следующие
этапы: 1) осознание цели и стремление
достичь ее; 2) осознание ряда возможностей
достижения цели; 3) появление мотивов,
утверждающих или отрицающих эти
возможности; 4) борьба мотивов и выбор;
5) принятие одной из возможностей в
качестве решения; 6) осуществление
принятого решения; 7) преодоление внешних
препятствий, объективных трудностей
самого дела, всевозможных помех до тех
пор, пока принятое решение и поставленная
цель не будут достигнуты, реализованы.
Воля нужна при выборе цели, принятии решения, при осуществлении действия, преодолении препятствий. Преодоление препятствий требует волевого усилия — особого состояния нервно-психического напряжения, мобилизующего физические, интеллектуальные и моральные силы человека. Воля проявляется как уверенность человека в своих силах, как решимость совершить тот поступок, который сам человек считает целесообразным и необходимым в конкретной ситуации. «Свобода воли означает способность принимать решения со знанием дела».
Необходимость сильной воли возрастает при наличии: 1) трудных ситуаций «трудного мира» и 2) сложного, противоречивого внутреннего мира в самом человеке.
Волевые действия,
как и вся психическая деятельность,
связаны с функционированием мозга.
Важную роль при осуществлении волевых
действий выполняют лобные доли мозга,
в которых, как показали исследования,
происходит сличение достигнутого каждый
раз результата с предварительно
составленной программой цели. Поражение
лобных долей приводит к абулии —
болезненному безволию.
Волевая деятельность всегда состоит из определенных волевых действий, в которых содержатся все признаки и качества воли. Волевые действия бывают простые и сложные.
К простым относятся те, при которых человек без колебаний идет к намеченной цели, ему ясно, чего и каким путем он будет добиваться. Для простого волевого действия характерно то, что выбор цели, принятие решения на выполнение действия определенным способом осуществляются без борьбы мотивов.
В сложном волевом действии выделяют следующие этапы: 1) осознание цели и стремление достичь ее; 2) осознание ряда возможностей достижения цели; 3) появление мотивов, утверждающих или отрицающих эти возможности; 4) борьба мотивов и выбор; 5) принятие одной из возможностей в качестве решения; 6) осуществление принятого решения.
Этап «осознание
цели и стремление достичь ее» не всегда
сопровождается борьбой мотивов в сложном
действии. Если цель задана извне и ее
достижение обязательно для исполнителя,
то ее остается только познать, сформировав
у себя определенный образ будущего
результата действия.
Борьба мотивов
возникает на данном этапе тогда, когда
у человека есть возможность выбора
целей, по крайней мере очередности их
достижения. Борьба мотивов, которая
возникает при осознании целей, — это
не структурный компонент волевого
действия, а скорее определенный этап
волевой деятельности, частью которой
выступает действие. Каждый из мотивов,
прежде чем стать целью, проходит стадию
желания (в том случае, когда цель
выбирается самостоятельно). Желание —
это существующие идеально (в голове
человека) содержание потребности. Желать
чего-либо — это прежде всего знать
содержание побудительного стимула.
Поскольку у человека
в любой момент имеются различные значимые
желания, одновременное удовлетворение
которых объективно исключено, то
происходит столкновение противостоящих,
несовпадающих побуждений, между которыми
предстоит сделать выбор. Эту ситуацию
и называют борьбой мотивов. На этапе
осознания цели и стремления достичь ее
борьба мотивов разрешается выбором
цели действия, после чего напряжение,
вызванное борьбой мотивов на этом этапе,
ослабевает.
Этап «осознание ряда возможностей достижения цели» — это собственно мыслительное действие, являющееся частью волевого действия, результат которого — установление причинно-следственных отношений между способами выполнения волевого действия в имеющихся условиях и возможными результатами.
На следующем этапе возможные пути и средства достижения цели соотносятся с имеющейся у человека системой ценностей, включающей убеждения, чувства, нормы поведения, ведущие потребности. Здесь каждый из возможных путей проходит обсуждение в аспекте соответствия конкретного пути системе ценностей данного человека.
Этап борьбы мотивов
и выбора оказывается центральным в
сложном волевом действии. Здесь, как и
на этапе выбора цели, возможна конфликтная
ситуация, связанная с тем, что человек
принимает возможность легкого пути
достижения цели (это понимание — один
из результатов второго этапа), но в то
же время в силу своих моральных чувств
или принципов не может его принять.
Другие пути являются менее экономичными
(и это тоже человек понимает), но зато
следование им больше соответствует
системе ценностей человека.
Результатом разрешения этой ситуации является следующий этап — принятие одной из возможностей в качестве решения. Он характеризуется сладом напряжения, поскольку разрешается внутренний конфликт. Здесь уточняются средства, способы, последовательность их использования, т. е. осуществляется уточненное планирование. После этого начинается реализация намеченного на этапе осуществления принятого решения.
Этап осуществления принятого решения, однако, не освобождает человека от необходимости прилагать волевые усилия, и порой не менее значительные, чем при выборе цели действия или способов его выполнения, поскольку практическое осуществление намеченной цели опять же сопряжено с преодолением препятствий.
Результаты любого волевого действия имеют для человека два следствия: первое — это достижение конкретной цели; второе связано с тем, что человек оценивает свои действия и извлекает соответствующие уроки на будущее относительно способов достижения цели, затраченных усилий.
Очерк теории воли в договорном праве
ВВЕДЕНИЕ
«Теория воли» предположительно была целью, на которой основывалось английское договорное право.
Стороны, связанные с контрактом, заключили соглашения в соответствии со своими условиями и волей. Таким образом, цель договорного права состояла в том, чтобы установить легализованную основу для того, чтобы сделать эти типы соглашений определенными, а также возможными. В результате доктрины «свободы договора» вместе с доктриной «неприкосновенности договора» закрепляются в основе цели — «теории воли». Однако «Теория воли» не смогла объяснить доктрину «принуждения».
На мой взгляд, термины «бессовестный», «несправедливый», «несправедливый» и «недобросовестный» являются синонимами. Это связано с тем, что, согласно моему определению, «несправедливость» является жизненно важным моральным фактором, способствующим нарушению контракта. В первой части моего эссе я показываю, что в настоящее время договорное право включает в себя доктрины, запрещающие «несправедливое» поведение в переговорах, но несовершенное. «Доктрина недобросовестности» способна решить эту дилемму. Поэтому во 2-й части я показываю, в какой степени доктрина должна запрещать «несправедливое» поведение.
1. Принуждение
«Доктрина принуждения по общему праву» представляет собой сочетание «принуждения к товару», «принуждения к личности» и «экономического принуждения» [ . Основополагающий принцип «принуждения» основан на «теории воли» и предположительно должен быть «принуждением жертвы к волеизъявлению», которое «лишает силы» согласие жертвы как на «свободу договора», так и на договор жертва. Однако, согласно Атии, выясняется, что это вымысел, поскольку жертва по-прежнему имеет возможность выбрать под «принуждением» заключение контракта, чтобы избежать большего вреда (Бигвуд, 19 лет).96). Таким образом, лорд Скарман в Pao On упомянул об «альтернативных средствах правовой защиты», не задумываясь, когда пытался найти «принуждение воли»; который призывал к рассмотрению «законности давления».
Бил и Атия, следовательно, пришли к выводу, что лорд Скарман фактически оценивал и анализировал «справедливость» переговоров. Согласно утверждениям Поха, ссылаясь на «Удача Эвии», , суды в основном обращают внимание на «незаконное давление», а не на «принуждение воли» к установлению местонахождения принуждения сегодня (Девенни, 2007).
Филипс — именно по этой причине — утверждает, что учет релевантных факторов для «принуждения» и «неправомерного давления» без вымысла о «принуждении воли» есть не что иное, как «доктрина недобросовестности», которая установлена в Amadio — дело Австралии — , где установление «недобросовестности» осуществляется посредством ссылки на утверждение «альтернативы» и «протест».
2. Неправомерное влияние
«Доктрина неправомерного влияния» в равной степени касается неприемлемого влияния одной стороны. Это не связано с угрозами и «неправомерным давлением», но обычное право не дает никаких разъяснений в отношении нежелательного аспекта «неправомерного влияния». Для установления презумпции о «неправомерном влиянии» должно быть выявлено «отношения уверенности и доверия», а также тот факт, что сделка не может быть объяснена только отношениями. Австралийский судья – Исаак Дж. и Чен-Вишарт сомневаются в том, что это влияние ненормально с юридической точки зрения, потому что его также можно использовать в полезной, разумной и мудрой манере (Элвин, 2007).
Аргумент Philips заключается в том, что долгосрочные отношения с клиентами, способные установить «отношения доверия и доверия», как в деле Lloyds v Bundy, , не похожи на практику современного банковского дела, предполагающую частые смены персонала. Суд — в Берче — совершенно искусственно определил, что отношения между работником и работодателем «созрели» в отношения доверия и доверия. Кодекс лорда Николлса и вышеупомянутое дело о «поручительстве» позволяют предположить на основе прикрытия, что суд дает «неправомерное влияние», подразумеваемое рассмотрение и признание «справедливости», хотя «неравенство терминология доктрины переговорных полномочий отвергается.
Немецкие суды – в отличие от критикуемой британской разработки – приняли доктрину «недобросовестности» для всего договорного права, основываясь на подходе общего права, из-за изменений в деловых обычаях, принятия Регламента о несправедливых условиях в потребительских договорах и прямой горизонтальный эффект все возрастающего значения прав человека.
Толкование «свободы договора» часто осуществлялось с помощью общих положений «Юридическая сделка, противоречащая публичному порядку» в «Добросовестном исполнении» и в свете «Свободы действий», основанной на ст. Запрет необычных обременительных договоров есть в 2 I GG, что обусловлено неравным торгом полномочий. Это позитивная свобода — «права человека на свободу договора» — которая обязывает государство оказывать поддержку способности создавать и заключать договоры между отдельными лицами. Несправедливые условия в Положениях о потребительских договорах, в 1999 включают английское право. Определение «недобросовестности» основано на положении 5(1) Положения о потребительских договорах – 1999/2083 – несправедливые условия, относящиеся к тому факту, вызывает ли это значительный дисбаланс в обязательствах и правах сторон, возникающий из-за договор — вопреки необходимости добросовестности — и с толкованием английских судов. Европейский суд по правам человека признал «свободу договора» в статье 6(1).
английская «свобода договора», поскольку Уилсон стал объектом 19Закон о правах человека 98 года. Таким образом, некоторые признаки действительно указывают на новую и уточненную интерпретацию «свободы договора» в Европе.
3. Ошибка
Принцип, лежащий в основе «взаимных ошибок» — в отличие от «принятия и предложения ошибок» — гласит, что «больше не будет справедливым или справедливым удерживать стороны на основании их соглашение». Это связано с тем, что договор в основном переводится ошибками по-разному. «Тест фундаментальных различий», согласно установлению, сделанному в Bell v Lever, вызвало проблемы с адаптацией теста к фактам конкретного дела. Филипс далее утверждает, что «проверка недобросовестности» может устранить путаницу, присутствующую в концепции «проверки фундаментальных различий», а также привести «доктрину взаимной ошибки» в соответствие с другими соответствующими доктринами. Картрайт поддерживает эту точку зрения и изображает, что ошибка, вызванная введением в заблуждение, и ошибка, которая известна стороне о другой стороне, но когда он не может указать на ошибку, основана на «недобросовестности», поскольку они достаточны критерии юридическое преимущество, которое было использовано, чтобы сделать его несправедливым.
Промежуточные выводы:
Суд не хочет рассуждать на основе «справедливости», но, несмотря на это, доктрины «неправомерного влияния», «принуждения», «эстоппеля» и «ошибки» касаются договорных переговоров. в рамках недобросовестного поведения. Однако обесценивающие доктрины — за исключением эстоппеля — либо устарели, либо непоследовательны в принципе. Введение доктрины недобросовестности будет наиболее логичным решением, поскольку «теория воли» (всеохватывающая доктрина) полна сомнений в современном договорном праве.
4. «Доктрина недобросовестности» – возражения против нее:
Лорд Скарман – отвергая доктрину переговорной силы и присущее ей неравенство – заявил, что задачей парламента является ограничение «свободы договора» для облегчения зло. Мысль Маккендрика была сведена к 4 основным возражениям против «доктрины недобросовестности»:
- им заняться установлением предшествующих им транзакций на основе рынка, на котором стороны осуществляют свою деятельность.
- Создание неопределенности может иметь место из-за общей доктрины.
- Суды вообще против создания общих и широких принципов.
- В функции договорного права не входит перераспределение богатства.
4. Запрет на несправедливость и его масштабы и возражения к нему отменяются, потому что:
результата, который нелегко определить. Вдобавок к этому он предполагает, что в основе договорного права лежат взаимные процессы переговоров как «принцип взаимности» не на «теории воли», а на «рассмотрении». Торг приводит к уменьшению «несправедливости».
Он также ограничивает «несправедливость» полным отсутствием торга. Но был торг Банди или Хьюз , правда, без всех необходимых факторов. Таким образом, реальная проблема заключается в концепции, может ли иметь место «эффективный торг», когда более слабая сторона может выразить информированную волю. «Доктрина недобросовестности», которая является австралийской доктриной, установленной в Амадио , изображает неопределенность, которую можно уменьшить с помощью подхода общего права, который определяет триггер для предположения о слабости эффективных переговоров, например, «возраст», деловой опыт ‘ или ‘недостаток владения английским языком’.
За исключением случаев, когда более сильная сторона умаляет альтернативы более слабой стороны, активно тем самым вызывая потребность в опровержении, для избежания поощрения или патернализма умышленного невежества. Врачи информируют пациентов о различных рисках перед опасной операцией, что позволяет пациенту принять более взвешенное решение. Для уважения автономии человека более сильная сторона должна действовать и предоставлять информацию, связанную с рисками более слабой стороны, для разумной разумной доступности более слабой стороны для опровержения презумпции «несправедливости», когда торги эффективного приказа приняты место.
Нет ничего необычного в общих и широких принципах. Гилмор доказывает, что доктрина рассмотрения была разработана путем создания искусственной линии аргументации в качестве общего принципа выборочных дел, таких как Stilk v Myrick , Foakes v Beer и Dickinson v Dodds . Недавним примером является представление разумности проверки для положений об исключении в Законе о недобросовестных условиях контракта 1977 года в разделе 11, который успешно интерпретируется судами на протяжении более 35 лет.
Принуждение — через главу о принуждении — не является определенной концепцией. Кларк также исследовал доктрины и пришел к выводу, что они такие же, как недобросовестность, существовавшая до 20 9 г.0017-й век.
Бессовестность существует с аргументом, что это будет способствовать перераспределению богатства, не понимается должным образом. Он запретит несправедливое перераспределение — или, наоборот, — преимущества сильной стороны (Bigwood, 1996). Например, суды защищали рыночную конкуренцию в соответствии с доктриной неравенства переговорных возможностей, как в делах Клиффорда Дэвиса и Маколея, допуская позитивную свободу контракта, которую ограничивали монополии.
Вывод:
Английское право касается «недобросовестного» запрета на поведение при заключении контрактов. Однако из-за недостатков доктрин несправедливое поведение вместо этого должно быть запрещено «доктриной недобросовестности». Анализ Ло показывает, что возражения против этих доктрин достаточно слабы, чтобы их можно было отвергнуть.
Дела
Abbey National Bank против Стрингера (2006)
Аннулирование Funding Co Ltd против Cowey (2010)
0002
Davies v Aib Group (Великобритания) PLC (2012)Dickinson V Dodds (1876) 2 Ch D 463
Gill v Woodall (2011)
Foakes Vaucts [1884] UKHHL 10003
Vakes Vaucts [1884] UKHHL 10003
.
Kolmar Group AG v Traxpo Enterprises (2010)
Lloyds Bank Ltd v Bundy [1974] EWCA Civ 8
Mahon v FBN Bank (UK) Ltd (2011)
Opel v , Mitras Automative (UK) Ltd (2007)
Padden v Bevan Asford Solicitors (2011)
PAO на V Lau Yiu Long [1979] UKPC 2 I
Прогнозируемые перевозчики против Tube Ims LLC (2012)
Roy v Chandra (2011)
Richards v The Law Society (Общество регулирования солиситоров) (2009)
Стильк против Мирика [1809] EWHC KB J58
Статьи
ATIYAH, «Экономика DURES Непреодолимая воля», 98 Law Quarterly Review 197, (1982)
Beale, «Неравенство переговорных возможностей», 6 Oxford Journal of Legal Studies 123, (1986)
Birks, ‘The Travails of Duress’ [1990] LMCLQ 342,
Bigwood , «Неправомерное влияние: «Нарушенное согласие» или «Злонамеренная эксплуатация»» (1996 г.
) 16 Oxford Journal of Legal Studies 503
Девенни и Чендлер, «Недобросовестность и таксономия неправомерного влияния» (2007 г.) Journal of Business Law 541
Элвин, «Цель доктрины неправомерного влияния», в П. Гиликере (редактор), «Пересмотр контракта и неосновательного обогащения: англо-канадские перспективы» (Лейден: издательство Martinus Nijhoff Publishers, 2007 г.)
Энман, «Доктрины недобросовестности в Англии, Канаде и Содружестве» (1987 г.) 16 Anglo-American Law Review 191
Девенни и Чандлер, «Недобросовестность и таксономия неправомерного влияния» (2007 г.) Journal of Business Law 541.
Девенни и Кенни, «Несправедливые условия, поручительство и европейская гармонизация: испытание европеизированного частного права?» (2009 г.), юрист по транспортным операциям и собственности 295.
Кох, «Экономическое принуждение и капля справедливости — взгляд Сингапура» , Журнал коммерческого права 572, (2003)
Смит, «Договор под давлением: теория принуждения» [1997] Cambridge Law Journal 343, 371
Требилкок, «Экономические критерии недобросовестности» в Reiter and Swan (eds), Studies in Contract Law 390-396, 404 -408
Ваддамс, «Недобросовестность в контрактах» (1976) 39 Modern Law Review 369
Генеральная воля | Определение, предшественники, дебаты и влияние
Жан-Жак Руссо
Все медиа
- Ключевые люди:
- Жан-Жак Руссо
- Похожие темы:
- политическая философия воля
См.
весь связанный контент →
общая воля , в политической теории коллективная воля, направленная на общее благо или общий интерес. Общая воля занимает центральное место в политической философии Жан-Жака Руссо и является важной концепцией современной республиканской мысли. Руссо отличал общую волю от частных и часто противоречивых воль отдельных лиц и групп. В Du Contrat social (1762; Общественный договор ), Руссо утверждал, что свобода и власть не противоречат друг другу, поскольку легитимные законы основаны на общей воле граждан. Таким образом, подчиняясь закону, отдельный гражданин подчиняется только самому себе как члену политического сообщества.
Понятие общей воли предшествует Руссо и уходит своими корнями в христианское богословие. Во второй половине XVII века Николя Мальбранш приписывал общую волю Богу. Бог, утверждал Мальбранш, в основном действует в мире через набор «общих законов», установленных при сотворении мира. Эти законы соответствуют общей воле Божией, в отличие от частных проявлений воли Божией: чудес и других случайных актов божественного вмешательства.
Для Мальбранша именно потому, что воля Бога выражается в основном через общие законы, можно понять очевидное противоречие между волей Бога спасти все человечество и тем фактом, что большинство душ на самом деле не будут спасены. Собственное понимание Руссо всеобщей воли возникло из критики Дени Дидро, который трансформировал понимание всеобщей воли Мальбранша в светское понятие, но вторил Мальбраншу, определяя его в универсалистских терминах. В своей статье «Droit naturel» («Естественное право»), опубликованной в 1755 г.0117 Encyclopédie , Дидро утверждал, что мораль основана на общем желании человечества улучшить свое собственное счастье. Люди могут получить доступ к этому нравственному идеалу, размышляя о своих интересах как представителей человеческого рода. Общая воля, считал Дидро, обязательно направлена на благо, поскольку ее цель — улучшение всех.
Еще из Британники
конституция: Руссо и общая воля
Однако для Руссо всеобщая воля не есть абстрактный идеал.
Наоборот, это воля, которой люди фактически обладают как граждане. Таким образом, концепция Руссо носит политический характер и отличается от более универсальной концепции всеобщей воли Дидро. Принимать участие в общей воле означает, по Руссо, размышлять и голосовать на основе своего чувства справедливости. Индивидуумы осознают свои интересы как граждан, по Руссо, а тем самым и интересы республики в целом, не путем бурных дискуссий, а, наоборот, следуя своей личной совести в «молчании страстей». В этом смысле народное собрание не столько обсуждает, сколько раскрывает общую волю народа. Руссо утверждал, что общая воля внутренне верна, но в некоторых работах (главным образом в его Discours sur les Sciences et les arts (1750; Рассуждения о науках и искусствах ) рационалистическое возвышение разума над чувствами. Это спровоцировало научные споры о рациональном и аффективном измерениях общей воли. С одной стороны, общая воля отражает разумный интерес как отдельного человека (как гражданина), так и народа в целом.
С другой стороны, общая воля не является чисто рациональной, поскольку она возникает из привязанности и даже любви к своему политическому сообществу.
Руссо полагал, что все люди способны встать на моральную точку зрения, стремясь к общему благу, и что если бы они это сделали, то пришли бы к единодушному решению. Таким образом, в идеальном государстве законы выражают общую волю. Хотя граждане могут ошибаться и быть обманутыми, согласно Руссо, они будут стремиться к справедливости до тех пор, пока будут преследовать интересы людей, а не следовать своим интересам как личности или как члены различных групп. С этой точки зрения человек, нарушающий закон, действует не только против установленного правительства, но и против высших интересов этого человека как члена политического сообщества. В известном отрывке Общественный договор , Руссо утверждал, что требование от такого индивида соблюдать закон есть не что иное, как «принуждение его к свободе». На этом основании критики, в том числе Бенджамин Констант и Джейкоб Талмон, обвинили Руссо в том, что он является авторитарным мыслителем и, во втором случае, праотцом тоталитарной политики.
