Теория лоренца агрессии: Этологический подход к пониманию сущности и причин агрессии человека

Этологический подход к пониманию сущности и причин агрессии человека

В истории зарубежной психологии имеются различные подходы к пониманию и объяснению сущности и причин агрессивного поведения человека. Несмотря на различия, отмечается стремление выработать единую теоретико-методологическую основу для изучения человеческой агрессии, интегрировать различные концепции для разработки новых, перспективных технологий исследования этого явления. В современной зарубежной психологии наблюдается отказ от абсолютизации какого-либо одного фактора, детерминирующего человеческую агрессию. Возросла роль факторов природной и социальной среды в возникновении агрессии. Имеется тенденция к многофакторному пониманию причин агрессии, в котором учитываются различные ее детерминанты.

Описание и объяснение природы человеческой агрессии в зарубежной психологической науке раскрывается в нескольких теориях, наиболее распространенными из которых являются инстинктивные концепции, берущие свое начало еще от З.

Фрейда и К. Лоренца, теория фрустрации (Дж. Доллард, Н. Миллер и др.), теории социального научения (А. Бандура), теория социального влияния (Дж. Тедещи и др.), теория переноса возбуждения, когнитивные модели агрессивного поведения и др.

В представленной работе мы рассмотрим этологический подход к пониманию агрессии и агрессивности человека, начало которому было положено в трудах К. Лоренца. Отмечая, что термин «агрессия» чрезвычайно часто употребляется в самом широком контексте, К. Лоренц писал, что «для обывателя понятие агрессии связано с самыми разнообразными явлениями обыденной жизни, начиная от драки петухов и собак, мальчишеских потасовок и т.п. и заканчивая в конце концов войной и атомной бомбой» [4. С. 221]. В теории К. Лоренца агрессия человека уподобляется агрессии животных и объясняется это чисто биологически – как средство выжить в борьбе с другими существами, как средство защиты и утверждения себя, своей жизни через уничтожение или победу над соперником.

Этологический подход исходит из биологизаторской трактовки агрессии как особого врожденного инстинкта и, по сути, представляет собой модернизированную форму социального дарвинизма. Именно поэтому его и следует рассматривать как исторически первую в идейном плане попытку объяснения природы агрессии – через прямую аппеляцию к биологической природе человека. В основе этого подхода лежит известный постулат учения Ч. Дарвина, гласящий: изменить человека относительно его биологической наследственности и врожденных наклонностей можно лишь в той мере, насколько это реально в результате естественного отбора и специальных упражнений [6. С. 8].

Основными представителями этологического подхода явились К. Лоренц, Т. Томпсон, Р. Ардри, Дж.П. Скотт. Они развивали идею присущей человеку врожденной инстинктивной агрессивности и доказывали, что эволюция так и не выработала в людях способности и потребности в обуздании своих инстинктов.

Р. Ардри прямо писал, что человек «генетически запрограммирован на совершение насильственных действий», и что он «бессилен против инстинктов собственной природы», которые «неотвратимо ведут его к социальным конфликтам» (Bandura A., 1973).

Следуя сформулированному Торпом (Torp, 1966) ошибочному положению о том, что « вряд ли в поведении животных можно найти хотя бы один аспект, который не имел бы отношения к проблеме поведения людей», этологи рассматривают агрессивное поведение людей как спонтанную врожденную реакцию. Эта точка зрения нашла отражение в трудах К. Лоренца. К. Лоренц (Lorenz K., 1966) писал, что внутривидовая агрессия у людей представляет собой совершенно такое же самопроизвольное инстинктивное стремление, как и у других высших позвоночных животных. По его мнению, в организме человека, как и животного, накапливается своего рода энергия агрессивного влечения, причем накопление происходит до тех пор, пока в результате соответствующего пускового раздражителя она не разрядится.

В качестве примера К. Лоренц указывает на подростка, который при первом знакомстве со сверстником сейчас же начинает с ним драться, поступая так же, как в аналогичном случае поступают обезьяны, крысы и ящерицы. К. Лоренц пишет, что агрессия является «подлинным инстинктом – первичным, направленным на сохранение вида» [7. С. 39].

В рамках этологического подхода агрессия рассматривается как целесообразный инстинкт, выработанный и закрепленный в процессе эволюции. К. Лоренц утверждал, что существует связь между «естественной историей агрессии», описывающей влечение к борьбе у животного, влечение, направленное против своих сородичей, и «агрессиями в истории человечества». Более того, он ясно высказался в пользу биогенетической природы агрессивности человека, заявляя, что «пагубный по своим размерам агрессивный инстинкт, который как дурное наследие и по сей день сидит у нас, у людей в крови» был пронесен через многие тысячелетия как результат генетической селекции (K.

Lorenz, 1965).

Агрессия, по К. Лоренцу, является инстинктом не смерти (как, например, у З. Фрейда), а сохранения жизни и вида, и поэтому, таким же инстинктом, как и все остальные. Дискутируя по поводу учения З. Фрейда об инстинктах, К. Лоренц пишет: «Агрессия, проявления которой часто отождествляются с проявлениями «инстинкта смерти», — это такой же инстинкт, как и все остальные, и в естественных условиях так же, как и они, служит сохранению вида и своей жизни [4. С. 5].

В этологии выделяется несколько функций внутривидовой агрессии (Tinbergen N, 1993, Lorenz К., 1994). К ним относятся: функция территориальности, функция полового отбора, родительская функция, функция иерархии, функция партнерства и др. Лоренц подчеркивает роль агрессии во взаимодействии инстинктов внутри организма. «Агрессия играет роль в концентре инстинктов; она бывает мотором – «мотивацией» — и в таком поведении, которое внешне не имеет ничего общего с агрессией, даже кажется ее противоположностью» [7. С. 39].

Человек унаследовал от «братьев своих меньших» инстинктивные механизмы включения, реализации и завершения агрессивного поведения( обеспечивающееся определенными мозговыми структурами), а также субъективно положительный эмоциональный компонент его (воодушевление, подобное инстинктивному триумфальному крику седых гусей), способный стать автономным мотивом агрессии [11].

К. Лоренц считает, что между различными человеческими популяциями все же имеются различия в их изначальной (врожденной) степени агрессивности, что сложилось в результате естественного отбора. В качестве примера чрезвычайно агрессивного народа он приводит племя индейцев Юта. По мнению Лоренца, человек агрессивен, т.к. произошел от приматов. Поскольку последние являются травоядными животными, то у них совершенно отсутствует присущий хищникам «инстинкт убийцы». У хищников для сохранения вида должен был в результате эволюции возникнуть механизм, тормозящий внутривидовую агрессию, т.

к. «инстинкт убийцы», направленный на себе подобных привел бы к полному вымиранию вида. У гоминидов же необходимости в таком механизме не было (природа не могла предусмотреть, что в руках «голой обезьяны появится смертоносное оружие) [4].

Инстинктивная природа человеческой агрессии отстаивалась также в психоаналитической модели З. Фрейда. З. Фрейд выделил два фундаментальных инстинкта – инстинкт жизни (созидательное начало в человеке, Эрос) и инстинкт смерти (Танатос – начало разрушительное, с которым и связывается агрессивность). Влечение к смерти, по З. Фрейду, побуждает к саморазрушению, и агрессия является механизмом, благодаря которому это влечение переключается: разрушение направляется на другие объекты, в первую очередь, на других людей. Мак Даугол (1926) в качестве причин агрессии признавал «инстинкт драчливости», заложенный в человеке от природы. Мюррей (1938) в число первичных потребностей человека ввел и потребность в агрессии, побуждающую искать случаи атаковать с целью принести вред.

А. Маслоу в своей монографии «Мотивация и личность» провел анализ проблемы, является ли деструктивность инстинктоидной. Под инстинктоидными Маслоу понимает свойства личности, несводимые к инстинктам, но имеющие некоторую природную основу. Маслоу сделал заключение, что агрессивность – не инстинкт, но инстинктоидна, т.е. подобна инстинкту [3. С. 171].

К. Лоренц считает, что сравнение человека с животным «не покажется столь обидным, если рассмотреть разительное неумение человека управлять своим поведением по отношению к представителям своего же биологического вида», и что в этом отношении человек «не совершил ни малейшего прогресса в деле овладения самим собой». К. Лоренц полон пессимизма в отношении силы здравого смысла и чувства ответственности современного человека: «Имея в руках атомные бомбы, а в центральной нервной системе – эндогенные агрессивные инстинкты вспыльчивой обезьяны, современное человечество основательно утратило свое равновесие [10.

С. 109].

К. Лоренц, как и З. Фрейд, считает, что человеку не дано справиться со своей агрессивностью, он может только направить ее в нужное русло [4]. К. Лоренц пишет, что «в душе инстинкт агрессии – наследство человекообразных предков, с которым его рассудок не может совладать», главная опасность инстинкта состоит в его спонтанности [7. С. 39]. Вместе с тем Лоренц все же допускает возможность регуляции человеческого поведения и отводит определенную роль воспитанию, возлагает надежды на усиление моральной ответственности за свое будущее. Настораживает тот факт, что опирающиеся на работы Лоренца другие исследователи не только поддерживают инстинктивную природу агрессии, но и утверждают, что люди при всем желании не в состоянии осуществлять контроль над проявлениями своей агрессивности [9. С. 10].

Подход К. Лоренца к пониманию и объяснению феномена агрессии критиковался как самими этологами (R.F. Hindd, 1994), так и психологами (A. Montaque, 1968, 1976) не только за рискованный перенос на человека результатов, полученных в исследовании животных, или за утверждение о снижении уровня агрессии человека путем различных состязаний, но и за недостаточное фактическое обоснование.

С позиции социально-исторического детерминизма этологов критиковал В. Холличер. На богатом историко-антропологическом материале он убедительно показал, что отождествление процессов функционирования животного мира и человеческого общества ведет к затушевыванию не только социальных факторов, но и практически всех иных образований, которые свойственны человеку как общественному существу [10]. Есть и другие веские аргументы: так, например, до сих пор не обнаружены прогнозировавшиеся этологами «гены агрессивности», нет никакого реального подтверждения и представлениям К. Лоренца об особой «агрессивной энергии» животных и человека. Некоторые критики постоянно упрекают этологов в том, что в своих теоретических построениях они откровенно забывают об очевидной изменчивости человеческого поведения и, в частности, о вариативности человеческих проявлений агрессии [6. С. 9].

Отечественные психологи также выступали с критикой этой теории. Н.Д. Левитов отмечал необходимость подчеркивания различий между агрессивным поведением животных и человека: первое понятие всецело остается в рамках сугубо биологических закономерностей, в то время как агрессивное поведение группы людей или конкретного человека определяется социальными, общественно-историческими условиями. Ф.В. Бассин справедливо писал, что само употребление одного и того же термина в применении к агрессии животного и агрессии человека – неоправданно и вносит путаницу. Это два различных феномена. «Что общего, — указывал он, — между склонностью зверя нападать на собратьев, опирающейся на инстинкты, индивидуальной и агрессией как общественным явлением у человека?» [1. С. 55]. Такие экстраполяции неверны уже хотя бы потому, что проблемы агрессии и насилия в человеческом обществе не могут быть решены исключительно с помощью врожденных биологических факторов [8. С. 85].

Другой известный натуралист А. Сторр обогатил наблюдения и выводы К. Лоренца другими аспектами. В своей книге «Человеческая агрессивность» (1968) он придерживается мнения Лоренца и подчеркивает, что «…у человека, как и у других животных, агрессивное стремление является устойчивой наследственностью, от которой невозможно избавиться и которая является абсолютно необходимой для выживания (Storr A., 1996). Он раскрывает положительную функцию агрессивности, которая стремится к сохранению вида и отдельного индивида. А. Сторр делает вывод о том, что «физиологический механизм агрессивности, агрессивное переживание и поведение, являясь на самом деле «инстинктивными» в том смысле, что это природная автоматическая возможность, которая легко разгорается» (Storr A., 1966).

Следует отметить, что объяснение агрессивности в рамках теории Лоренца-Сторра является достаточно упрощенным, так как при сравнении поведения человека и животного не учитывается очень серьезный аспект, а именно то, что социальное влияние и обучение играют несомненно большую роль в развитии человека, чем животных.

В соответствии с современным пониманием, с точки зрения этологии, агрессия, будучи инстинктивно предопределенным и социально обусловленным поведением, напрямую связана с удовлетворением важных жизненных потребностей. Блокирование одной из них вызывает усиление агрессивных тенденций. На уровне индивида патологический или непатологический характер агрессии определяется как соответствующим качеством фрустрируемых потребностей, так и количественными характеристиками агрессивного поведения, а, кроме того, — его социальной направленностью [11].

Как отмечают Ю.С. Шевченко, М.А. Дерягина, Н.С. Валентович (2001), этологический подход к изучению человеческой агрессии представляется перспективным как в более широких рамках общей антропологии, так и с точки зрения конкретной психотерапевтической парадигмы. Этолого-физиологический анализ позволяет проследить всю последовательность проявлений агрессивного поведения, начиная с морфологических мозговых структур и заканчивая видоспецифическими моторными паттернами (Хайнд, 1975; Eibl-Eibesfeldt, 1985; Корнетов, 1990; Самохвалов, 1993; Stoff, 1996; Дерягина, 1997). Специфический набор моторных актов (мимики, позы, жеста, вокализации) составляют картину той или иной формы поведения, представляющую невербальный канал коммуникации, интегрированный на корково-подкорковом уровне. Эти двигательные параметры и составляют типологию агрессивного поведения.

Знание этологических проявлений агрессивного поведения, выражающегося в мимических, позных и жестовых (а также вокальных) двигательных актов позволяет выявить, а следовательно, предупредить развитие агрессивных тенденций, в том числе в различных этнических группах. О.В. Хренниковым (1997) был составлен глоссарий маркеров агрессивного поведения человека, представленного в виде элементов агрессивно-предупредительного, агрессивно-конфликтного и агрессивно-контактного поведения; определен половой диморфизм в типологии, структуре агрессивного поведения, а также в интенсивности проявлений элементов агрессии в общем контексте поведения; выделена типологическая специфика агрессивного поведения различных этнических групп, проявляющаяся в приоритете определенного канала коммуникации (мимика, поза, жест). Выявлены этнические различия в структуре развертывания агрессивной акции от демонстрации элементарных одиночных элементов агрессивного поведения до сложных моторных комплексов. Этологический метод позволяет прогнозировать развитие агрессивной активности (в том числе и скрываемой) по латентным признакам с учетом этнической (лингвистической) принадлежности человека [11].

Таким образом, упрощенная трактовка сущности и природы человеческой агрессии в работах К. Лоренца стала основой современного этологического подхода к ее изучению, который позволяет расширить возможности своевременного выявления, прогнозирования, контроля и коррекции агрессивного поведения.

Лекция 3. Теория агрессии Конрада Лоренца.

1. Агрессивность начало всех начал.

2. Демонстративное поведение.

3. Иерархия.

4. Равновесие между вооружением и моралью.

5. Истоки общечеловеческой морали.

На наш взгляд наиболее фундаментальные работы по теории агрессии принадлежат К.Лоренцу. Во-первых, Лоренц был убежден в том, что наблюдаемая у животных агрессия, направленная против собратьев по виду, вообще говоря, никоим образом не вредна для этого вида, а, напротив, необходима для его сохранения. Как раз знание того, что агрессия — подлинный инстинкт, первичный, направленный на сохранение вида, позволяет нам понять, насколько она опасна. Главная опасность инстинкта состоит в его спонтанности. Если бы он был лишь реакцией на определенные внешние условия, что предполагают многие социологи и психологи, то положение человечества было бы не так опасно, как в действительности. Тогда можно было бы основательно изучить и исключить факторы, порождающие эту реакцию.

Во-вторых, согласно Лоренцу, накопления агрессии тем опаснее, чем лучше знают друг друга члены данной группы, чем больше они друг друга понимают и любят. В такой ситуации все стимулы, вызывающие агрессию и внутривидовую борьбу, претерпевают резкое снижение пороговых значений.

В-третьих, Лоренц показал способы социализации против агрессии: Смещение, переориентация нападения это, пожалуй, гениальнейшее средство, — пишет он, — изобретенное эволюцией, чтобы направить агрессию в безопасное русло. Об этом же позже писал Шерер: Если агрессивная мотивация инстинктивна, то может быть замещена другими деятельностями.

В этой же связи интересны суждения Лоренца о роли ритуалов в жизни общества (собственно, он развивает, детализирует точку зрения Фрейда на роль культуры в сдерживании агрессии). Как утверждает Лоренц, самая сущность ритуала как носителя независимых мотивирующих факторов ведет к тому, что он перерастает свою первоначальную функцию коммуникации и приобретает способность выполнять две новые, столь же важные задачи, а именно сдерживание агрессии и формирование связей между особями одного и того же вида. Третья функция запрета борьбы между членами группы, удерживания их в замкнутом сообществе и отграничения этого сообщества от других подобных групп.

И тут же идет исключительно точное для сегодняшних обстоятельств соображение о тех же нормах и их роли в обществе: Как раз нерушимость социальных норм и ритуалов, в которой состоит их величайшая ценность, может привести к самой ужасной из войн к религиозной войне, и именно она грозит нам сегодня.

Агрессивность начало всех начал.

Бытовое понятие и термин не совпадают. В быту под агрессией мы понимаем нападение, причем, как правило, неоправданное, несправедливое. В этологии термин агрессивность означает злость, ненависть, ярость. Он не окрашен никак — ни негативно, ни позитивно. Нейтрален.

Такое определение агрессии дал К.Лоренц в великой книге Злоба: естественная история агрессивного поведения, — и его нужно принять, не споря. Агрессия часто проявляется в нападении, но нападение без злобы этологи не называют агрессией.

В природе одни виды неизбежно нападают на другие. Но не всякое нападение этолог назовет агрессией. Когда волк ловит зайца это не агрессия, а охота. Точно так же, когда охотник стреляет уток или рыбак ловит рыбу, — это не агрессивное поведение. Ведь все они не испытывают к жертве ни неприязни, ни страха, ни гнева, ни ненависти. Агрессивное же поведение вызывается этими эмоциями. Вот когда собака выгоняет со двора незнакомого человека это агрессия. И когда он в ответ бросает в нее камни тоже агрессия, ибо оба они в этот момент ненавидят и боятся друг друга. Когда дрозд прогоняет от гнезда кота это агрессия со стороны дрозда. И когда огромный самец лебедя шипением отгоняет от своего гнезда мелких водоплавающих птиц тоже агрессия. Животное ведет себя по отношению к животному другого вида агрессивно потому, что оно его чем то раздражает либо угрожает ему самому (а также его территории, гнезду, детенышам), либо просто незнакомо, подозрительно выглядит.

Агрессивность очень ярко проявляется в связи с наличием у животных территории. С тех пор как это явление было открыто в 1920 г. Говардом у птиц, стало известно, что оно распространено очень широко. Многие животные рассматривают часть своего жизненного пространства как свою территорию, которую они защищают и определенным образом отмечают. Территорией могут обладать как индивидуальные животные, что имеет место у большинства хищников, так и общества животных стаи или стада. При проникновении животного того же вида на его территорию хозяин оказывает ему сопротивление, которое тем яростнее, чем ближе место столкновения к центру территории. Наоборот, на чужой территории животное обладает повышенной склонностью к бегству, его агрессивность понижается. (Это, например, используют дрессировщики, которые всегда входят в клетку сами, прежде чем впустить туда животных. Таким образом, животные находятся на чужой территории и их агрессивность подавляется). Собственно говоря, территория животного является вторичным понятием, производным от агрессивности.

Как полагает Лоренц, агрессивность типичный инстинкт (хотя не все биологи с ним согласны). Для доказательства он и его сотрудники приводят ряд экспериментов, в основном с животными, воспитанными изолированно, у которых агрессивность по отношению к особям своего вида не могла выработаться путем научения. Так, изолированно воспитанные крысы и мыши еще агрессивнее, чем те, которые выросли в обществе. Они немедленно атакуют себе подобных, используя типичных для своего вида приемы угрозы и атаки. Агрессия всегда сопровождается приступом страха, а страх может перерастать в агрессию. Самые разнообразные опыты на животных показали, что это так. Если на группу животных нагонять страх, они становятся агрессивнее. То же происходит и с толпой людей или обществом в целом. Агрессивное состояние самое опасное.

Агрессивность возникает изнутри и накапливается. Раньше психологи думали, что агрессия вызывается внешними причинами, и если их убрать, она проявляться не будет. Этологи показали, что это не так. При отсутствии раздражителей агрессивность, потребность совершить агрессивный акт все время возрастает, как бы накапливается. А порог запуска агрессии понижается, и все более мелких поводов оказывается достаточно, чтобы она вырвалась наружу. В конце концов, она вырывается без всякого повода.

В обычной жизни наша агрессивность ежедневно разряжается через массу незначительных конфликтов со многими людьми. Мы можем научиться кое-как управлять своей агрессивностью, но полностью устранить ее не можем, ведь это один из сильнейших инстинктов человека. И важно помнить, что, ограждая агрессивную личность от раздражителей, мы не снижаем ее агрессивность, а только накапливаем. Она все равно прорвется, причем сразу большой порцией. Неутешительно, но зато правда.

Агрессия переадресуется и в том случае, если раздражитель вполне реален, но страшноват. В этом случае переадресованная агрессия служит одновременно и демонстрацией противнику: Смотри, что я могу с тобой сделать. Очень часто агрессия переадресуется живым объектам как чужого вида, так и своего, лишь бы они не могли дать сдачи. Обруганный седоком извозчик в былые времена тут же огревал кнутом лошадь. Разгневанный хозяин может пнуть свою собаку. Получивший нагоняй на работе муж обругать, придя домой, жену; рассерженная жена обругать ребенка; ребенок — ударить котенка. Переадресование агрессии более слабому и ничем не провинившемуся играет важную роль в поддержании иерархии.

Агрессивность выполняет ряд функций первостепенной важности для вида. Так, агрессивностью поддерживается территория. Более слабое животное может отстоять свою территорию от более сильного, так как у себя дома оно агрессивнее, а значит, и сильнее. Наличие же территорий исключительно важно для того, чтобы особи одного вида расселялись равномерно, не создавая конкуренции друг для друга.

Другой фактор был указан еще Дарвином в результате боев между соперничающими самцами сильнейший приобретает самку и оставляет потомство. Так производится отбор особенно сильных самцов, играющих роль защитников и руководителей в стадах и стаях. Таким образом, отбираются, например, самцы в стадах павианов, которые при любой опасности стеной окружают более слабую часть стада.

Очевидна роль агрессивности, готовности самоотверженно бросаться в бой, для защиты потомства. Эта функция особенно выпукло подчеркивается тем, что у животных, у которых один пол берет на себя заботу о потомстве, именно этот пол ярко агрессивен. У колюшки это самцы, у карликовых окуней самки.

Агрессивность связана с одним из основных свойств животных обществ наличием в них иерархии важнейшего механизма, придающего им устойчивость. Смысл ее в том, что каждый из членов общества знает, кто сильнее, а кто слабее его и, следовательно, кто кому должен без столкновений уступать в еде, борьбе за самок и т.д. Иерархия устанавливается в группе животных очень быстро, после очень небольшого числа стычек, часто совсем без них. Иногда она приводит к полному упорядочению всей группы выделение старшей альфы, следующей за ней беты и т.д., кончая последней омегой. Иногда же выделяется альфа, группа бета, группа омега.

Обзор книги Конрада Лоренца «Агрессия»

Конрад Лоренц — знаменитый зоопсихолог, лауреат Нобелевской премии. Убежденный эволюционист, один из основоположников этологии — отрасли зоологии, изучающей инстинкты. Человека Лоренц тоже считал животным, и рассматривал его наравне с другими видами.

Особое внимание Конрад Лоренц уделил изучению агрессии. В его понимании, агрессия — это не просто защитная реакция (как традиционно принято считать в психологии), а важный и нужный инстинкт, который заложен в организме изначально. Это способ взаимодействия, как внутривидового, так и межвидового.

Лоренц утверждает, что работа этого важнейшего инстинкта была нарушена. И в своей книге он пытается понять и объяснить причины этого нарушения.

О чем эта книга?

Полное название произведения звучит так: «Агрессия (так называемое ˮзлоˮ)».

Как понятно из подзаголовка, автор оспаривает точку зрения Фрейда, у которого агрессия — это «злой инстинкт», вызванный влечением к Танатосу. У Лоренца агрессия — это полезное явление, которое служит сохранению жизни.

При этом агрессия — это не только реакция на внешние раздражители. Согласно теории Лоренца, агрессивная энергия вырабатывается постоянно и непрерывно. И периодически вырывается наружу в ответ на какие-то стимулы.

Книга написана «методом индукции» — от частного к общему. Автор рассматривает поведение отдельных видов, и из этого выводит какие-то общие закономерности.

Какие функции выполняет агрессия?

Автор говорит об агрессивном поведении как:

• О необходимости защитить занятую территорию. Яркую рыбку и громкую птицу видно и слышно издалека, а это значит, что место занято, и нужно искать другое, чтобы осесть.
• О межвидовой борьбе. Чем быстрее убегает антилопа, тем мощнее, сильнее и прыгучее хищник. И, наоборот, чем когтистее и мощнее лапы хищника, тем быстрее антилопа и острее её слух.
• О защите из страха (при кризисе). Когда некуда бежать, организм тоже проявляет агрессию, которая служит для сохранения вида. Поэтому курицы-наседки так яростно защищают птенцов при приближении возможной опасности.
• О межвидовой борьбе. Страх быть пойманным или остаться голодным – это тоже вид агрессивного поведения, хоть и немного другой.

Интересны размышления автора о том, что внутривидовая борьба несёт в себе куда большую опасность, чем межвидовая. Он много говорит о пространстве и осёдлости, как об одном из факторов, провоцирующих агрессивное поведение. Слишком близкое соседство рано или поздно приведёт к внутренним конфликтам. При этом, чем больше особей одного вида живут на одной территории, тем чаще они буду проявлять агрессию в отношении друг друга.

Одновременно с этим Лоренц говорит о том, что существуют природные механизмы уменьшения агрессии. Это некие «правила поведения», заложенные мирозданием, чтобы не допустить уничтожения всего вида. И чем опаснее вид (в эволюционно-биологическом смысле), чем сильнее особи, чем острее их клыки — тем строже поведенческие рамки для этого вида.

Автор указывает несколько способов смягчения агрессивного поведения. Например, многие млекопитающие делят территорию на зоны, или охотятся по расписанию. Кошки, собаки и другие животные метят территорию, чтобы избежать неприятных столкновений и драк.

Отбор по половому признаку – ещё один способ ограничить агрессию. У птиц самки выбирают тех самцов, у которых ярче или причудливее оперение. Или отбор происходит через поединок, где по-настоящему агрессивными становятся именно те особи, кому отдаётся роль заботы о потомстве. Например, у некоторых видов обезьян это самцы, а у кур и уток более «склочными» будут самки.

Еще одним инструментом регулирования агрессии выступает иерархия. Этот принцип организации сообщества основывается на том, что каждый в обществе знает, кто сильнее, а кто слабее, то есть, когда логичнее отступить, а когда можно побороться.

Лоренц выделяет три положительные функции агрессии: распределение вида/видов по одной территории, отбор в поединках и защита пространства.

Безопасное русло, или что делать с агрессией?

Лоренц определяет несколько способов направить агрессивное напряжение в нужное русло. Одним из гениальнейших инструментов эволюции он называет переориентацию нападения. То есть, агрессия направляется не на того, кто ее спровоцировал, а на того, кого бить безопасно.

Еще есть ритуализация – повторение одних и тех же действий при возникновении определённых ситуаций, когда нужно защитить себя или потомство. Все участники ритуала выучивают эту последовательность действий и понимают, что она означает.

При частом использовании ритуализация превращается в инстинкт самосохранения, который передаётся по наследству генетически. Врождённые ритуалы тормозят агрессию и развивают социальное поведение.

Ритуал может переходить не только в инстинкт. У людей ритуалы становятся традицией, которая передаётся от поколения к поколению через обучение. Среди животных такое тоже случается, но относительно редко.

Автор много пишет о взаимосвязи ритуала, привычки, обычая и традиции. Например, если меняется привычка, то обычно это изменение несёт лёгкую тревожность и возбуждение из-за новизны, но в целом не меняет картину мира. А вот если меняется обычай или традиция, то это, в зависимости от культуры и глубины традиции, может вызвать сильный всплеск агрессии. Лоренц пишет об этом так:

«Любое отклонение от форм общения, характерных для определённой группы, вызывает агрессию, и потому члены такой группы оказываются вынуждены точно выполнять все нормы социального поведения. С нонконформистом обращаются так же скверно, как с чужаком».

Причина в том, что привычку человек формирует сам или научается от другого человека, а обычай или традиция формируются десятилетиями, передаются от значимой личности, и уже никто не помнит, откуда они взялись. Нужны годы, чтобы повторяющееся действие стало символизировать что-то, как трубка мира, например. Переломить эти глубинные установки очень трудно.

Об инстинктах и ритуалах

Инстинктам в общем и «большой четвёрке» — голоду, размножению, бегству и агрессии — посвящены сразу несколько глав книги. При этом интересно наблюдать за размышлениями о взаимодействии малых и больших инстинктов. Иногда они выполняют одну и ту же функцию — поиск и голод работают вместе, чтобы живое существо могло поесть, — или соперничают друг с другом.

Отдельно автор говорит о взаимодействии ритуалов и инстинктов. С одной стороны, когда агрессия выступает в качестве полезного инстинкта, то она не «отступает» под воздействием внешних обстоятельств (ритуалов). С другой стороны, если агрессия представляется угрозой для сохранения вида, на сцену выходят ритуалы, которые служат в качестве механизма торможения.

Например, у людей в качестве такого процесса торможения выступает спорт, ранее это были турнирные бои рыцарей, сейчас чемпионаты мира и олимпиады, когда соперники выясняют, кто сильнее, не причиняя друг другу вреда и уместно выражая свою агрессию.

У разных животных механизмы социального торможения приводятся в действие очень разными причинами. Ритуалы же возникают в результате селекции, отбора, развития и способствуют эволюции вида.

Лоренц отмечает, что важнейшими ритуалами, тормозящими агрессию, являются ритуалы умиротворения или приветствия, которые сформировались в результате переориентации атакующих движений. Дружеские и семейные узы также служат одним из сильнейших ритуалов сдерживания агрессивного поведения.

О взаимодействии сообществ

Лоренц подробно рассматривает, какие формы взаимосвязи между живыми существами бывают, и какими признаками они обладают:

1. Анонимная стая – особи одного вида собираются в группу и действуют вместе. Такая форма – это одновременно и слабость, и сила. С одной стороны, большое сборище – это лёгкая добыча, а с другой, большая группа – это возможность отразить атаку врага. Например, хищным рыбам, которые привыкли охотиться на одиночные жертвы, трудно нападать на большую стаю маленьких рыб.

Автор говорит, что анонимное скопление – это первая форма сообщества, в которой нет структуры. Он предлагает рассмотреть, как в таком сообществе проявляется агрессия каждого отдельного члена стаи, всей стаи в целом, как она реагирует на внешнюю агрессию, и как на внутреннюю. Вообще же для стайных животных типично отсутствие каких-либо проявлений агрессивности, а вместе с тем и отсутствие индивидуальной дистанции.

2. Связь между особями – когда есть личная связь, так называемые семейные узы, но нет личной привязанности. Лоренц называет это избирательным привыканием.

3. Коллективная борьба одного сообщества против другого. Лоренц рассматривает ее на примере взаимодействия крыс. Внутри своего сообщества каждая особь внимательна и заботлива к окружающим, но к особям других сообществ агрессия достигает такого уровня, что может привести к убийству. При этом члены сообщества в большинстве не имеют личных связей, узнавание происходит по каким-то признакам (например, запаху).

4. Межличностные отношения. В создании крепкой групповой связи участвует индивидуальность каждого её участника, происходит личное узнавание вне зависимости обстоятельств и места обитания. 

Лоренц говорит о пра-форме семьи, когда две особи живут вместе и заботятся о потомстве сообща. При этом происходит изменение реакций на внешние и внутренние раздражители. Поведение обоих партнёров становится очень идеализированным. Находится место ритуалу умиротворения (у людей это улыбка, например) именно благодаря тому, что рядом только один партнёр.

Почему мы не можем принять агрессию в себе?

Автор уделяет этому много внимания, и выделяет несколько причин: 

1. Неприятие эволюции.
2. Неприятие того, что у нашего поведения есть естественные причины.
3. Восприятие мира как мира ценностей – материальных и духовных.
4. Антипатия к зависимости от законов природы.
5. Почтение по отношению к предкам: каждая ступень эволюции – это дополнительная ценность человека как человека.

Опасность неадекватного проявления агрессии зачастую возникает в случае неспособности анализировать социальные процессы и понимать их причины. 

А что же человек?

У человека больше способов нивелировать агрессию. Он, в отличие от животных, может задаваться вопросом о последствиях своих поступков, то есть у человека существует понятие моральной ответственности. И мораль, и запрет на убийство в большинстве случаев помогает держать баланс между враждебностью и активным проявлением агрессии. 

Какие выводы делает Лоренц?

1. Агрессию нельзя исключить, избавляясь от раздражающих ситуаций или навесив на неё штамп морали, но перенаправить можно.
2. Чтобы понять причины нарушения инстинкта, нужно понять зачем он нужен.
3. Основные методы торможения агрессии у животных и людей – ритуализация, переориентирование, а также спорт, воодушевление, изучение чего-либо и споры вокруг искусства и науки.
4. Человек, способный к самоанализу, в состоянии намеренно переориентировать агрессию в подходящем направлении.

Агрессия – это мощная энергия, и куда она будет направлена — на созидание или разрушение, — зависит от внешних и внутренних условий существования, как у животных, так и у людей.

Список использованных источников: Лоренц К. Агрессия. — Издательская группа «Прогресс», 1994.

Автор: Ольга Добрынина

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

---

Купить в Литрес Купить в OZON Купить в Лабиринте

Если вы заметили ошибку или опечатку в тексте, выделите ее курсором и нажмите Ctrl + Enter

Не понравилась статья? Напиши нам, почему, и мы постараемся сделать наши материалы лучше!

Этологическое видение человеческой агрессивности Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 316. 6 С.Г. Пилецкий

ЭТОЛОГИЧЕСКОЕ ВИДЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ АГРЕССИВНОСТИ

Автор ставит своей задачей проанализировать тему животной агрессии вообще и человеческой в частности в работах выдающегося этолога и философа Конрада Лоренца.

Ключевые слова: этология, теория естественного отбора, агрессия, эволюционные сдерживатели, меры цивилизованного обуздания агрессивности.

S.G. Piletsky

ETHOLOGICAL VISION OF HUMAN AGGRESSIVENESS

The author undertakes the task to analyze a theme of animal aggression on the whole and human aggression in particular in the works of outstanding ethologist and philosopher Konrad Lorenz.

Key words: ethology, the theory of natural selection, aggression, evolutionary restraints, measures of civilized coercion of aggressiveness.

Чрезвычайная актуальность темы обоснована всей историей рода человеческого. Века шли за веками, эпоха шла за эпохой, мирные эпизоды жизни чередовались с кровавыми, менялись правители, рушились империи, происходила даже смена целых общественно-экономических формаций, а проблема человеческой агрессивности и ее сдерживания как была экзистенциально важна и остро значима, так остается и до сих пор. Без сомнения, она затрагивает самые основы нашего миробытия, самые глубины нашего эмоционально-психологического восприятия и нравственного осознания своего места в этом мире и своих взаимоотношений с другими представителями рода человеческого. И в сонме попыток истолкования человеческой агрессивности на особом месте стоит концепция выдающегося философствующего этолога, лауреата Нобелевской премии, Конрада Лоренца.

В самом начале Конрад Лоренц задает непростой вопрос: «А в чем, собственно, польза агрессивности?» Дарвиновское выражение «борьба за существование» иногда ошибочно интерпретируется как борьба между различными видами. В действительности же, Ч. Дарвин имел в виду то, что действительно движет эволюцию, -это конкуренция между близкими биологическим видами. Что на самом деле приводит вид к исчезновению либо его трансформации в иной вид, так это дающая преимущества «новация», которая волею случая выпадает на одного или нескольких его членов в ходе извечной игры наследственных изменений. Потомки этих «баловней судьбы», превосходя всех остальных в выживании и воспроизводстве, постепенно доводят свое господство до такого уровня, что данный вид будет состоять исключительно из особей, наделенных этой «новацией». Речь идет о благоприобретенных мутациях, разумеется.

Что же касается вредоносных мутаций, то с ними, в принципе, то же самое, но с точностью до наоборот.

Ценность межвидовой борьбы для выживания и развития гораздо более очевидна, нежели в случае внутривидовой конкуренции. Влияние хищника и его жертвы на их обоюдную эволюцию — классический пример того, как селективное давление определенной функции вызывает соответствующую адаптацию. Скорость убегающего копытного заставляет его кошачьих преследователей эволюционировать в сторону огромной силы прыжка и вооружения острыми когтями. Палеонтологические исследования вскрыли впечатляющие примеры подобного эволюционного состязания между оружием нападения и оружием защиты. Но эта борьба между едоком и съедобным никогда не заходит настолько далеко, чтобы хищник вызвал вымирание жертвы: постоянно сохраняется устойчивое равновесие между ними, терпимое для обоих видов. Последние львы вымрут от голода куда раньше, нежели забьют последнюю антилопу или зебру. Что действительно угрожает существованию вида — это не враг, который может съесть, а конкурент. Лоренц приводит следующий пример. В доисторические времена человек завез динго, примитивную одомашненную собаку, в Австралию. Она распространилась на воле и при этом отнюдь не уничтожила ни одного вида своей дичи, а совсем наоборот, стала причиной истребления крупных сумчатых млекопитающих, питавшихся теми же животными, что и она. Крупные сумчатые хищники — «тасманский дьявол» и сумчатый волк — намного превосходили динго по силе, но методы охоты этих относительно бестолковых и медлительных созданий значительно уступали пришельцам. В результате ныне сумчатые хищники существуют только

на Тасмании, куда динго не проникла [1, с. 22-23].

Итак, первое, что мы должны отметить для себя, что существенно, согласно Лоренцу, для понимания феномена агрессивности — это то, что подлинной агрессией можно считать отношения, складывающиеся между представителями одного и того же вида.

Второй важный момент заключается в территориальности агрессии. Кроме интересов социальной организации, требующей единения своих членов, существует явная целесообразность распространить особей данного вида по наличествующей зоне обитания столь равномерно, насколько это возможно. Опасности же перенаселения популяции, обосновавшейся на части данного биотопа, истощения всех его ресурсов, а следовательно, и голода можно избежать лишь взаимным неприятием и отталкивающим действием в отношении животных одного вида, производя регулярные пространственные расстановки наподобие того, как электрические заряды равномерно распределяются по сферической поверхности проводника. В этом, собственно, и есть наибольшая ценность для выживания от внутривидовой агрессивности.

Кстати, видотипические песни птиц играют ту же роль. Из напева определенной птицы другие, еще не имеющие своей территории, узнают, что на это место самец предъявляет свои права. Примечательно, что у многих видов песня показывает, насколько силен и, возможно, насколько стар певец, другими словами — насколько слушателю следует его опасаться.

Конрад Лоренц высвечивает любопытный аспект территориальности. Даже у тех животных, отмечает он, чья территория обусловлена только пространством, их охотничьи угодья не нужно представлять как собственность, определяемую лишь географическими рубежами. Она также детерминируется тем фактом, что у каждой особи готовность к схватке наивысшая в наиболее знакомом месте, т.е. в центре своей территории. По мере того как дистанция от «штабов» возрастает, пропорционально этому снижается и готовность к бою, т.е. по мере того, как окружение становится все более незнакомым и пугающим.

Территория, которой животное неоспоримо владеет, представляет собой, таким образом, по сути, вариацию готовности к схватке, зависящую от места и различных локальных факторов, сдерживающих боевой порыв. Во внутренней территориальной зоне агрессивный побудительный импульс усиливается в геометрической прогрессии по мере приближения к центру. И

этот рост агрессивности настолько велик, что компенсирует все различия у взрослых особей вида. Так что если нам известны территориальные центры двух конфликтующих животных, то при всех остальных равных условиях мы можем с большой долей уверенности предсказать, исходя из места их столкновения, кто из них победит, а именно — тот, кто ближе к дому.

Когда побежденный спасается бегством, инерция реакции обоих животных приводит к тому явлению, которое происходит, если сдвиг фаз входит в режим саморегулирующегося процесса — к колебанию. Отвага возвращается к беглецу по мере его приближения к своему «штабу», в то время как преследователь, напротив, все более и более втягивается вглубь вражеской территории. В конце концов беглец поворачивает и решительно атакует бывшего преследователя, и уже тот в свою очередь побит и изгнан. Все это представление может повторяться по нескольку раз, пока оба бойца в некоторой точке баланса не приходят к определенному затишью, когда они угрожают друг другу, но уже без борьбы.

Третье, что существенно важно, по Лоренцу, для понимания агрессивности — это ее спонтанность. Знание того факта, замечает Лоренц, что импульс агрессивности — значимый видосохра-нительный инстинкт — позволяет нам уяснить в полной мере и его опасность: спонтанность инстинкта — вот что делает его столь опасным. Будь он просто реакцией на определенные внешние факторы, то положение человечества не было бы столь угрожающим, чем оно есть на самом деле, поскольку вызывающие реакцию стимулы с приличной долей успеха можно было бы элиминировать. Центральная нервная система не нуждается в ожидании стимула (в том же смысле, как электрический звонок требует нажатия кнопки), она сама способна продуцировать стимулы, которые и дают естественное, физиологическое, объяснение спонтанности агрессивности.

Если стимул долго отсутствует, организм начинает приходить в состояние общего волнения и беспокойства и приступает к активному поиску недостающего стимула. Этологи называют этот тип целенаправленного поиска «аппетент-ным поведением». Они подчеркивают, что буквально каждый инстинктивный моторный образец, даже простейшая координация движения, дает начало своему собственному, автономному, «аппетиту», как только в адекватной стимуляции ему отказано.

Существует не так уж много таких поведенческих образцов, где бы порог понижения был

столь наглядно и мощно выражен, как это, к сожалению, проявляется во внутривидовой агрессивности. Лоренц приводит любопытные примеры из жизни рыб. Пороговое понижение у рыбы-бабочки заставляет ее в отсутствие членов своего собственного вида находить себе «заменителя», «заместителя» среди членов ближайшего родственного ей вида, а у голубых тригге-ровых рыб — лишь по одному с ними общему признаку — по голубой окраске. У аквариумных цихлид запал агрессивности, который в естественных условиях был бы излит на враждебных территориальных соседей, с легкостью может привести к убийству партнера. Практически все содержатели аквариумов, имеющие этих рыб, замечает Лоренц, допускают следующую общую грубейшую ошибку: молодняк этого вида взращивают в большом аквариуме, чтобы дать им возможность к спариванию более естественным образом. Но когда это происходит, аквариум вдруг становится слишком мал для большинства его обитателей. Он начинает содержать одну единственную восхитительно окрашенную пару в их счастливом союзе, вытеснившую при этом всех остальных. А поскольку остальные не имеют возможности никуда скрыться, они вынуждены нервно кружить по углам ближе к поверхности. Хвосты и плавники их превращаются в лохмотья, и вообще все это представляет собой весьма жалкое зрелище. Содержатель аквариума, сострадая не только преследуемым «горемыкам», но беспокоясь также и о той великолепной чете победителей, успевшей к тому времени уже отметать икру, благоразумно изымает беглецов и оставляет игривую супружескую пару в их одиночном владении резервуаром. Полагая, что на этом его долг выполнен, он, в общем-то, прекращает серьезно волноваться об аквариуме и его содержимом. Однако через несколько дней он, к своему ужасу, обнаруживает мертвую самку, разорванную в клочья, и никаких следов от икры и молодняка.

Этого печального события, повторяющегося с предсказуемым удручающим финалом, в особенности у восточно-индийских желтых циклид и бразильской перламутровой рыбы, можно избежать либо за счет внедрения в аквариум некоего «козлика отпущения», т.е. рыбешки того же вида, либо при помощи более милосердного метода — использования резервуара, достаточного по объему для двух пар и разделенного надвое перегородкой, в каждое из отделений которого и нужно поместить по паре. Теперь каждая рыбка может изливать свой здоровый гнев на соседа одного с ним пола (почти всегда самец против самца, самка против самки) и не «по-

мышлять» о нападении на своего супруга. Как ни странно, но становящаяся все более замутненной, все менее прозрачной от роста водорослей перегородка оказывается непосредственной причиной того, что самец вдруг становится груб к своей «жене». Но как только перегородка, отделяющая апартаменты, очищается, немедленно начинается неистовая, но безвредная для соседа обоюдная стычка, после чего атмосфера внутри каждого из отсеков заметно проясняется.

Не требуется большой смекалки, чтобы догадаться, что подобного рода поведение — не редкость и у людей. Вот еще из воспоминаний Конрада Лоренца по тому же поводу. «В старые добрые времена, когда была еще Габсбургская монархия и была еще домашняя прислуга, мне довелось быть свидетелем следующего, с постоянством предсказуемого поведения моей вдовой тетушки. Она никогда не держала у себя горничную дольше 8-10 месяцев. Поначалу она восторгалась новой служанкой, чуть ли не возносила ее до небес и клялась, что наконец-то нашла ту, которую искала. По прошествии нескольких месяцев оценки становились прохладнее. Она уже находила в ней небольшие изъяны и провинности, затем — все более значительные, а ближе к концу указанного срока она обнаруживала уже совершенно отвратительные качества у бедняжки, которая в итоге после очередной яростной ссоры увольнялась без какой-либо рекомендации. После этого взрыва эмоций старая леди вновь была готова найти «совершеннейшего ангела» в своей следующей служанке» [1, с. 55].

Лоренц, правда, тут же дважды оговаривается. Во-первых, по поводу того, что у него вовсе не было намерения насмешничать над своей давно почившей и высоко им чтимой тетушкой, а во-вторых, у него была возможность, скорее даже — вынужденная возможность, наблюдать точно такой же феномен у серьезных, уравновешенных, вполне владеющих собой мужчин, к которым он, кстати, причислял и себя, когда был в лагере для военнопленных. Так называемая «полярная болезнь», также известная как «экспедиционная желчь», проявляется у людей, волею обстоятельств собранных вместе в замкнутом пространстве, отчего вынужденных как-то сосуществовать друг с другом, совершенно лишенных возможности каких-либо ссор и выплеска эмоций на людей вне их собственного круга. Ясно, что из-за этого накопление агрессивности будет тем сильней и опасней, чем ближе члены группы друг к другу, чем теснее они друг с другом знакомы. В подобной ситуации агрессивность протекает с предельным понижением оце-

ночного порога. Внешне это выражается в том, что человек начинает чрезвычайно обостренно, нервно, болезненно реагировать на всякие мелочи в манерах своих лучших друзей, — например, на их чих или кашель, — причем, в такой форме, будто этим нанесено ему страшной силы личное оскорбление. Понимание законов этого явления предотвращает убийство, но не облегчает мук. Сообразительный человек найдет ему выход тем, что покинет барак (кубрик, палатку, землянку), пнет со всего маху пустую консервную банку или разобьет вдребезги какой-нибудь не очень дорогой предмет, причем с такой силой удара, которая соответствует его состоянию духа. Данная процедура способствует высвобождению некоторого количества негативной энергии. Психологи называют это сублимацией. Человек же без осознания сего «предательского» аффекта вполне способен убить друга.

И эта опасность отнюдь не призрачная, а действительная и весьма осязаемая, если учесть следующее замечание Конрада Лоренца. В главе о поведенческих механизмах, функционально аналогичных морали, он говорит о сдерживате-лях, контролирующих агрессивность у различных животных, уберегающих их от увечья либо убийства своих сородичей. Эти эволюционные сдерживатели не просто важны, а архиважны и, следовательно, наиболее строго фиксированы и явно выделены именно у тех животных, которые в состоянии убивать живые существа примерно одного с ними размера. Ворон одним ударом клюва способен выклевать глаз другому, а волк разорвать яремную вену одной хваткой. Так что не было бы ни одного ворона, ни одного волка, если бы надежные сдерживатели не препятствовали подобным действиям. Ни голубь, ни заяц, ни шимпанзе не способны убивать представителя своего рода одним клевком или укусом, а поскольку в естественных условиях возможность нанесения серьезного ущерба одному из своих сородичей минимальна, то и не было никакого эволюционного селекционного давления для выработки и установления сдерживателей убийства.

Между прочим, отсутствие подобных сдер-живателей может стать совершенно очевидным для содержателей, казалось бы, абсолютно безвредных питомцев, серьезно не воспринимающих их внутривидовые схватки. В неестественных условиях неволи, когда поверженное животное никуда не может скрыться от своего победителя, оно может быть убито медленно и жестоко. В своей книге «Кольцо царя Соломона» Лоренц в главе «Нравы и вооружения» красочно описал, как наш символ мира — голубь —

может до смерти, «садистски» истязать одного из своих сородичей без пробуждения какого-либо сдерживателя. Именно медленно и жестоко [2, с. 184-185].

В антропогенезе не было необходимости в запретительных механизмах, препятствующих внезапной человеческой бойне, поскольку быстрое убийство было маловероятным. Во-первых, из-за отсутствия естественных вооружений, и, во-вторых, у потенциальной жертвы имелась масса уловок и приемов вызвать жалость у агрессора жестами покорности и умиротворения. Так в итоге и не возникло никакого эволюционного селективного давления в предыстории человечества, уберегающего от убийства своих сородичей. Но с изобретением и прогрессом искусственных вооружений положение человека стало схожим с положением голубя, внезапно обретшего благодаря чудному капризу природы клюв ворона. Можно содрогнуться, представив, что такое вспыльчивое, неуравновешенное создание, как дочеловеческий примат, размахивает остро заточенным топором. Человечество действительно уничтожило бы самое себя, не будь, к счастью, инженерные изобретения и нравственная ответственность одновременными достижениями единой специфически-человеческой способности концептуального мышления.

Со временем положение человечества усугублялось тем, что по мере бесспорного роста нравственной ответственности более быстрыми темпами возрастали легкость и безнаказанность убийства. Дистанция применения любого огнестрельного оружия укрывает убийцу от той сти-мульной ситуации, которая могла бы активировать его чувственные сдерживатели убийства. Глубинные эмоциональные пласты нашей индивидуальности просто не в состоянии реагировать на тот факт, что нажатие на спусковой крючок вызывает разрыв внутренностей другого человека.

Схожий «уберегающий» принцип, только еще на более высоком уровне, используется при применении современных дистанционноуправляемых вооружений. Человек, нажимающий на кнопку запуска, настолько полно, плотно укрыт от созерцания, слышимости либо иного эмоционального восприятия последствий своего деяния, что только этим и можно объяснить, что, в общем-то, вполне добродушные люди, не способные даже отшлепать непослушного ребенка, оказываются способными к запуску ракет и ковровому напалмовому бомбометанию по спящим городам, обрекая на жуткую, чудовищную смерть сотни и тысячи детей. Тот факт, что

это делают в принципе хорошие, нормальные люди — дьявольская хитрость и мерзость современной войны!

Скверно, но положение человечества усугублялось еще и тем, что культурная ритуализация конструирует как бы два полюса, из которых один столь же спасителен, сколь пагубен другой. Спасительный мы уже упоминали — это функция нравственной ответственности, пока уберегающая человечество от самоистребления, и, к счастью, ее рост в ходе культурной эволюции. Второй, пагубный, также культурно ритуа-лизирован и, к сожалению, обрядами и табу столь мощно наделен мотивирующей силой, что сравним с автономными социальными инстинктами.

Не только высокоразвитые обряды и церемонии, но также и более простые и менее приметные нормы социального поведения могут принять после ряда поколений характер священных ритуалов, которые воспринимаются как незыблемые ценности и чье несоблюдение сурово порицается общественным негодованием. Священный ритуал обязан своей мотивирующей силой филогенетически эволюционирующим образцам поведения, два из которых особенно важны. Первый — это реакция боевого энтузиазма, посредством которой всякая группа защищает свои социальные нормы и обычаи от всех других групп, ими не располагающих и их не признающих. Другой — это жестокое третирова-ние группой тех ее членов, кто демонстративно не подчиняется установленной, принятой форме «хорошего», должного поведения. Что касается второго, то достаточно вспомнить, насколько школьные классы и взводы солдат, которые могут быть рассмотрены как модели примитивной групповой структуры, изощренно издеваются в своих нападках на чужака.

Неприятие индивида, отличного в социальных нормах, характеризующих группу, и групповая исступленная готовность защищать эти нормы и обряды — хорошая иллюстрация того способа, по которому культурно детерминируемые ситуации высвобождают активность, которая в своих истоках инстинктивна. Она также превосходный пример типичных сложных поведенческих образцов, чья первичная ценность для выживания столь же очевидна, как и опасность их осечки в условиях современного общественного порядка.

Процесс объект-фиксации имеет следствия, важность которых трудно переоценить. Он определяет то, ради чего человек живет, борется и при особых обстоятельствах, не раздумывая, идет на смерть. Он конструирует ситуацию, вы-

свобождающую мощный заряд филогенетически эволюционирующего поведения, которое Лоренц и предлагает наречь «боевым энтузиазмом». Он представляет собой специализированную форму общественной агрессивности, функционально связанную с более примитивными формами индивидуальной агрессивности. Любой человек с нормально развитыми эмоциями знает из своего опыта тот субъективный феномен, когда рациональные соображения, какие-либо разумные аргументы, идущие вразрез поведению, диктуемому боевым энтузиазмом, затмеваются. Люди могут испытывать чувство абсолютной правоты, совершая чудовищные зверства. Тут концептуальное мышление и нравственная ответственность капитулируют, что подтверждается известной поговоркой: «Когда знамена развернуты, все доводы уходят в звуки трубы».

Следуя сократовской заповеди «Познай самого себя!», мы непременно должны углублять наши знания тех моторных механизмов и мотивационных импульсов, что управляют нашим поведением. Прикладная наука о человеческом поведении, по всей видимости, будет развиваться в следующем русле. Одна из тем — это объективное этологическое изучение всех возможностей выхода агрессивности на те или иные «сменные объекты» (возможно более веские, нежели пинок пустой консервной банки). Вторая

— это психоаналитическое изучение так называемой сублимации. Можно ожидать, что более глубокое исследование этой специфически человеческой формы катарсиса позволит дальше продвинуться в деле смягчения не нашедших выхода агрессивных импульсов. Третий путь «канализации», сторонения агрессивности, при всей своей очевидности, все же заслуживает упоминания — это содействие личным контактам, знакомству и по возможности дружбе между представителями разных культур, религий, идеологий и наций. Не последнее в этом деле -разумное, ответственное и чрезвычайно осторожное отношение к феномену боевого энтузиазма — этой «гремучей смеси» нашего социального бытия.

Подводя итог рассмотрению концепции толкования агрессивности Конрада Лоренца, остается лишь указать, что импульс агрессивности, без всякого сомнения, биологичен по своей природе. При его аккумуляции нарастает напряжение, требуя выхода, и при отсутствии оного психика «взрывается» с максимальным понижением порогового стимула. Форма выражения этого биологического по своему статусу импульса вполне культурно детерминируема. Бо-

лее того, именно на обществе, по мысли Лоренца, лежит ответственность по сублимированию и канализации сего естественного потенциала в более конструктивное или, по крайней мере, в менее деструктивное русло.

Литература

1. Lorenz K. On aggression. Tr. by Majory Kerr Wilson. -N.Y., 1967.

2. King Solomon’s ring. New light on animal ways. Tr. by Majory Kerr Wilson. — N.Y., 1971.

Пилецкий Сергей Григорьевич, кандидат философских наук, доцент кафедры истории и философии Ярославской государственной медицинской академии, г. Ярославль, e-mail: [email protected]. Piletsky Sergey Grigorevich, candidate of philosophical sciences, associate professor, department of history and philosophy, Yaroslavl State Medical Academy, Yaroslavl, e-mail: [email protected].

УДК 316.165.54

В.А. Сабадуха

Я-КОНЦЕПЦИЯ УЧЕНОГО В КОНТЕКСТЕ МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ

УСТАНОВОК НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В статье исследована эволюция взглядов ученых на предназначение науки и смысл их деятельности. Доказывается исчерпаность действующих мировоззренческих и методологических принципов деятельности ученых. Сформулированы принципы деятельности ученого в условиях антрополого-глобальной катастрофы. Ключевые слова: Я-концепция, наука, смысл, мировоззрение, методология, парадигма, эволюция.

VA. Sabadukha

SELF-CONCEPT OF A SCIENTIST IN THE WORLD OUTLOOK AND METHODOLOGICAL

PURPOSE OF SCIENTIFIC ACTIVITY

In the article the evolution of views of scientists on destination of science and sense of their activity has been studied. The exhaustion of ideological and methodological foundations of scientists’ activity is being proved. The principles of scientist’s activity are formulated in the conditions of anthropological and global catastrophe.

Key words: self-concept, science, sense, world outlook, methodology, paradigm, evolution.

Проблема роли ученого в обществе (в ее современном понимании) возникает вместе с зарождением экспериментальной науки, а именно

— с началом деятельности Г. Галилея. В ХХ-ХХ1 вв. ее исследуют М. Вебер, Э. Гуссерль, Т. Кун, И. Лакатос, Х. Ортега-и-Гассет,

A. Пуанкаре, Ю. Хабермас, Дж. Холстон, а также отечественные философы П. Копнин, С. Крымский, В. Лекторский, Л. Маркова,

B. Степин, А. Силин и др. Постепенно, благодаря общественному заказу, сформировалось отношение к науке как к непосредственной производительной силе.

Сегодня очевидно, что природа стала объектом эксплуатации человека, а наука превращена в инструмент насилия над природой. К сожалению, современная наука развивается в рамках идеологии господства человеческого «Я» над окружающим миром, что и стало причиной глобальной катастрофы. Ее преодоление требует выяснения истоков и причин сложившихся мировоззренческо-методологических установок, фундаментального переосмысления места и роли ученого в жизнедеятельности общества в контексте социальных, этических и аксиологи-

ческих функций. Сегодня естественнонаучная деятельность не может осуществляться в рамках устаревших мировоззренческих представлений о теоретическом, социальном и технологическом предназначении науки. Поэтому целью нашего исследования является переосмысление господствующих мировоззренческо-методологических установок деятельности ученого, его места и роли в условиях глобальной катастрофы, что предполагает разрешение следующих задач: 1) проанализировать эволюцию взглядов на место и роль науки в обществе и определить основные постулаты господствующей Я-концепции ученого; 2) сформулировать основные положения Я-концепции ученого в условиях антрополого-глобальной катастрофы. За методологическую основу исследования принята концепция четырех уровней развития сущностных сил человека [1].

Проанализируем эволюцию взглядов ученых на предназначение науки в обществе со времени ее возникновения в XVI в., акцентируя внимание на том, как формировалось в их сознании положение о господстве над природой. Причины научной революции XVI в. историк науки

Конрад Лоренц о животных и людях

А. М. Черников, Е. В. Клещенко
«Химия и жизнь» №11, 2013

В ноябре исполняется 110 лет со дня рождения Конрада Лоренца, а 40 лет назад Лоренцу, Карлу фон Фришу и Николасу Тинбергену была присуждена Нобелевская премия «за открытия, связанные с созданием и установлением моделей индивидуального и группового поведения животных».

Психика и поведение животных с глубокой древности вызывали интерес у философов и натуралистов, но их систематическое целенаправленное исследование началось в конце XIX века с появлением зоопсихологии. В 30-х годах ХХ века возникло новое направление в этой области, которое благодаря трудам австрийца Конрада Лоренца и голландца Николаса Тинбергена постепенно оформилось в самостоятельную науку — этологию (от греч. «этос» — поведение, характер, нрав). Термин существовал и ранее, однако этология в современном понимании ведет начало от этих работ.

Но ведь уже существовала зоопсихология, в становление и развитие которой внесли вклад многие классики: Дарвин, Фабр, В.А. Вагнер и другие. Зачем понадобилось создавать новую науку о поведении братьев наших меньших? В чем отличие этологии от зоопсихологии?

Зоопсихология (не случайно в английском используется термин comparative psychology, сравнительная психология) исторически рассматривала поведение животных с учетом того, что было известно о психологии человека. Это не значит, что зоопсихологи скатывались к антропоморфизму: на рубеже веков Ллойд Морган (1852–1936) сформулировал правило, названное его именем, — «бритву Оккама» науки о поведении: не объяснять действия животных с привлечением высших психологических функций в тех случаях, когда достаточно низших. Например, нельзя утверждать, что животное «додумалось» до решения задачи, если оно могло использовать метод проб и ошибок. Однако Лоренц и его единомышленники выбрали иной путь: понять поведение животного через то, что мы знаем о животном, о его биологии и, разумеется, эволюционной истории.

Чрезмерная любовь к животным

Австрийский зоолог и этолог Конрад Лоренц родился в Альтенберге близ Вены 7 ноября 1903 года. Он был младшим из двух сыновей Эммы Лоренц, урожденной Лехер, и Адольфа Лоренца. Дед Лоренца имел непосредственное отношение к животным — был мастером по изготовлению конских сбруй. Отец будущего ученого, став преуспевающим хирургом-ортопедом, построил в Альтенберге поместье.

В детстве, бродя по полям и болотам вокруг Лоренц-холла, Конрад «заболел» тем, что позже называл «чрезмерной любовью к животным». Вскоре мальчик собрал замечательную коллекцию животных, не только домашних, но и диких. «У соседа, — вспоминал позднее Лоренц, — я взял однодневного утенка и, к огромной радости, обнаружил, что у него развилась реакция повсюду следовать за моей персоной. В то же время во мне проснулся неистребимый интерес к водоплавающей птице, и я еще ребенком стал знатоком поведения различных ее представителей».

Получив начальное образование в частной школе, которой руководила его тетя, Лоренц поступил в гимназию при Шотландском монастыре в Вене. Гимназия была католической, но учиться в ней могли и представители других конфессии и религий, а уровень преподавания был весьма высоким. Что интересно, в той же гимназии учился и Карл фон Фриш, впоследствии получивший Нобелевскую премию вместе с Лоренцем и Тинбергеном, за изучение коммуникации у пчел. Там привычку Конрада к наблюдению за животными подкрепило обучение зоологическим методам и принципам эволюции. Лоренц в своей «нобелевской» автобиографии вспоминает одного из учителей — Филиппа Хебердеи, бенедиктинского монаха и аквариумиста, учившего мальчиков не только зоологии, но и теории Дарвина. По окончании гимназии Лоренц хотел продолжить изучение зоологии и палеонтологии, но его отец настоял на медицине.

В 1922 году Лоренц поступил в Колумбийский университет Нью-Йорка, но спустя полгода вернулся в Австрию и стал учиться на медицинском факультете Венского университета. Окончив курс, Лоренц остался в университете на должности лаборанта кафедры анатомии и работал над диссертацией по медицине, параллельно проводя систематические исследования инстинктивного поведения животных.

В ХХ веке крупнейшие ученые-биологи стояли на позициях дарвинизма не только потому, что эволюционизм завоевал положение господствующей научной парадигмы. Дарвинизм обеспечивал исследователю методологическое преимущество в изучении явлений природы. Пройдя стажировку в 20-х годах в Англии под руководством Джулиана Хаксли, внука Томаса Гексли (Хаксли) — прославленного соратника Чарльза Дарвина и основателя династии ученых и писателей, — Лоренц стал знатоком не только дарвинизма, но также английского языка и литературы. Самостоятельные исследования поведения животных вслед за своим учителем, знаменитым орнитологом Оскаром Хейнротом, он начал с наблюдений за птицами.

В 1927 году Конрад женился на Маргарет (Гретль) Гебхардт, с которой дружил с детства; это был брак на всю жизнь. У супругов родились две дочки и сын.

Защитив диссертацию и получив в 1928 году медицинскую степень, ученый перешел на должность ассистента, но его по-прежнему интересовала этология, поэтому он начал работу над диссертацией по зоологии, одновременно читая курс по сравнительному поведению животных. В своем исследовании Лоренц впервые успешно применил сравнительный метод к моделям поведения — начал сопоставлять одни и те же формы поведения у различных видов. Напомним: сравнительный метод был классическим в анатомии животных, но при изучении поведения практически не применялся.

Дух или машина

Важнейшими понятиями физиологии нервной системы и связанных с ней наук о поведении животных и человека в начале ХХ века были «рефлекс» и «рефлекторная деятельность», введенные еще Декартом (1596–1650).

Рене Декарт, или Картезий, от латинского написания фамилии, был математиком, философом, физиком, физиологом, создателем аналитической геометрии и современной алгебраической символики, автором метода радикального сомнения в философии и механицизма в физике. Картезий в духе своего времени сравнивал любой живой организм со сложными механическими устройствами, например с часами. По Декарту рефлекс — это механический ответ тела на воздействие извне, не требующий вмешательства души.

В 1654 году английский анатом Глиссон ввел понятие «раздражимость», как свойство живых тел. В 1730 году английский исследователь Стивен Гейлс обнаружил, что обезглавленная лягушка при уколе отдергивает лапку. С этого момента начинается экспериментальное изучение рефлекторной деятельности, при которой ответная реакция происходит без участия воли субъекта, следуя по определенной схеме точно за раздражением. В середине XVIII века швейцарский ученый Альбрехт фон Галлер развил учение о раздражимости и чувствительности, положив их в основу своей физиологии. Кстати, он же и ввел термин «физиология» для обозначения науки, которую до него называли «живой анатомией». Немецкий физиолог Вильгельм Макс Вундт (1832–1920) создал в 1879 году первую лабораторию экспериментальной психологии, где провел первые эксперименты над крысами в лабиринтах и над шимпанзе, достающими высоко подвешенные бананы. Английский ученый Чарльз Скотт Шеррингтон (1857–1952), лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1932 года, полученной совместно с Эдгаром Д. Эдрианом, изучая рефлекторную деятельность, заложил основы нейрофизиологии.

К началу ХХ века в науке о поведении животных установились две противоположные точки зрения: витализм и бихевиоризм. Витализм, или учение о жизненной силе (от лат. vita — жизнь; vis vitalis — жизненная сила), отнюдь не исчез с научной арены, вопреки поспешным утверждениям редукционистов, механицистов и вульгарных материалистов. «Удалось синтезировать вещества, образующиеся в процессе жизнедеятельности организмов? И что это доказывает? — рассуждали виталисты. — Ведь Гомункул еще не создан! Преодолеть грань между живой и неживой материей, создав живое из неживого, невозможно, следовательно, теорию витализма еще рано сдавать в архив». Виталисты-инстинктивисты наблюдали за сложным поведением животных в естественной среде обитания и восхищались биологической целесообразностью и точностью инстинктов (лат. instinctus — побуждение) животных — всем, что с древних времен было принято объяснять расплывчатым понятием «мудрость природы». Иногда поведению животных приписывали мотивацию теми же факторами, которые лежат в основе деятельности человека. Очевидно, подобные объяснения не могли удовлетворить серьезных исследователей.

Как противовес витализму в начале ХХ века возник бихевиоризм. Его основоположниками считаются Джон Бродес Уотсон (1878–1958) и Баррус Фредерик Скиннер (1904–1990). В сущности, бихевиористы развивали декартовское представление о животном как машине. Они стремились сделать зоопсихологию точной наукой, разложить непрерывный поток поведения на простейшие, объективно наблюдаемые элементы «стимул — реакция» и достигли существенных успехов в лабораторных экспериментах. Важно было также то, что они определили поведение (то есть совокупность реакций организма на внешнюю среду) как центральный объект психологических исследований.

Вначале бихевиористы старались избегать рассуждений о понятии «инстинкт», считая его абстрактным, неопределенным и выходящим за рамки научного исследования. Позднее они объявили инстинкты комплексами безусловных рефлексов, выработанных в процессе исторического развития организмов, как одна из форм приспособления к условиям окружающей среды. Поведение животных бихевиористы объясняли цепочками рефлекторных реакций, связанных воедино посредством классического кондиционирования, то есть выработки условных рефлексов, исследованной И.П. Павловым (1849–1936).

Изучение поведения животных в ХХ веке шло, если можно так выразиться, с противоположных сторон. Одни ученые начинали исследование безусловных и условных рефлексов, а далее приступали к инстинктам и инсайтам. (Инсайтом называется сложное, но очень привлекательное для психологов явление — внезапное, интуитивное нахождение решения проблемы; плодотворно изучать феномен инсайта в жестких рамках бихевиоризма начала века было бы невозможно.) Таким индуктивным путем двигался к истине Иван Петрович Павлов, а также Уотсон и Скиннер.

Конрад Лоренц и Николас Тинберген вошли в историю науки как авторы альтернативного — дедуктивного — подхода к изучению поведения, который привел их к созданию новой науки — этологии.

Врожденный ответ на внешний стимул

Первоначально Лоренц с интересом читал работы Уотсона. Но и Уотсон, и оппонент бихевиористов Уильям Мак-Дугалл, который ввел понятие «социальная психология» и для объяснения человеческого поведения привлекал не только инстинкты, но и «витальную энергию», «не знали животных», как выразился сам Лоренц в автобиографии. У них не было того глубокого понимания повадок зверей и птиц, которое искал увлеченный натуралист и которое он позднее встретил у Хейнрота. Они как будто игнорировали все многообразие поведенческих форм, которое можно наблюдать в естественной среде.

Бихевиористы полагали, что живое существо приходит в мир как «чистый лист». Хрестоматийным стало высказывание Уотсона: «Дайте мне дюжину здоровых младенцев… и я гарантирую, что, выбрав наугад одного, подготовлю его к любой специальности — врача, юриста, художника, коммерсанта и даже нищего или вора…» Лоренц же пришел к убеждению, что инстинктивное поведение является внутренне мотивированным. Это стало важным первым шагом к изучению генетической компоненты поведения животных. Применительно к животным особенно важна межвидовая изменчивость — характерные для вида врожденные действия, то, что Лоренц назвал «морфологией поведения».

Конечно, это не означает, что влияние среды не важно. Уже в юности, выращивая домашних уток, будущий лауреат Нобелевской премии обнаружил импринтинг (запечатление) — специфическую форму обучения, наблюдающуюся на ранних этапах жизни животных, с помощью которой они опознают друг друга и устанавливают связи с себе подобными. Благодаря импринтингу маленькие утята запоминают первый крупный движущийся объект, попавший в их поле зрения (например, Конрада Лоренца), в дальнейшем считают его своей матерью и всюду следуют за ним. Явление импринтинга было известно птицеводам-практикам с древности, не было лишь научного термина и соответствующей теории.

В первой главе книги «Восемь смертных грехов цивилизованного человечества» (1973) Лоренц говорит о целях и задачах своей науки: «Этология рассматривает поведение животных и человека как функцию системы, обязанной своим существованием и своей формой историческому ходу ее становления, отразившемуся в истории вида, в развитии индивида и, у человека, в истории культуры». Отличительной характеристикой этологии стало использование в исследовании полевых методов, в частности получение при помощи киносъемки этограмм, фиксирующих ключевые моменты поведения животных.

Если до Лоренца и Тинбергена ученые изучали в основном влияние на поведение животных внешних факторов в искусственно созданных условиях, то австрийский и голландский исследователи сместили акценты в сторону влияния внутренних факторов на поведение животных в условиях их естественной среды обитания. Они описали модели поведения, которые не могли быть приобретены путем обучения и, следовательно, являлись генетически запрограммированными. Основоположники этологии доказали, что поведение в высокой степени определяется генетикой и поэтому должно быть подвержено действию естественного отбора и других эволюционно-генетических факторов (мутации, миграции, дрейф генов, ассортативное скрещивание).

По свидетельству самого Лоренца, окончательно отказаться от представления о сложном поведенческом акте как цепочке рефлексов его заставило знакомство с молодым физиологом Эрихом фон Хольстом. А в 1936 году на симпозиуме в Лейдене произошла судьбоносная встреча Лоренца и Тинбергена. Ученые обнаружили невероятное сходство во взглядах, и так начались их дружба и сотрудничество, результатами которого стала совместная научная статья, а главное — окончательный вариант теории, опубликованный Лоренцем в 1939 году.

Лоренц утверждал, что инстинктивное поведение начинается с внутренних мотивов, заставляющих животное искать определенный набор обусловленных средой стимулов. Это поведение часто в высокой степени изменчиво. Как только животное встречает некоторые «ключевые» стимуляторы (сигнальные раздражители, или пусковые механизмы), оно автоматически выполняет стереотипный набор движений, называемый фиксированным двигательным паттерном, или «наследственными координациями» (fixed action pattern). Каждое животное имеет отличительную систему таких паттернов и связанных с ней сигнальных раздражителей, которые являются характерными для вида и эволюционируют в ответ на требования естественного отбора.

Под действием различных ключевых стимуляторов, отключающих механизм торможения в мозге, приводится в действие сложный комплекс инстинктивных реакций. Такими стимулами могут служить звуки, запахи и морфологические признаки — форма и окраска, например, потенциального брачного партнера.

Кроме инстинктов, животные наделены коммуникативными средствами, с помощью которых они обмениваются информацией, обучаются, развивая новые формы поведения и более гибко реагируя на изменения среды. Животные, как и люди, имеют психику, хотя и более элементарную. Они напоминают сверхэмоциональных людей. До Лоренца ученые пытались антропоморфно интерпретировать психику животных. Лоренц начал объяснять психику животных на основании объективных данных об их поведении.

Темное время

В Австрии середины 30-х годов у власти находились реакционные клерикалы, и ученые, апеллирующие к дарвинизму, были персонами нон грата. Лоренц занимал в Венском университете должность приват-доцента, бесплатно читал лекции по поведению, постоянного заработка не имел. Одновременно он изучал изменения, которые происходят при одомашнивании гусей. Он отметил у них утрату сложных форм поведения, возрастание роли пищевых и сексуальных стимулов. Основоположник этологии был глубоко обеспокоен вероятностью того, что процесс «самоодомашнивания» может иметь место у человека. Не приводят ли комфортные условия, которые цивилизованные люди сами себе создали, к деградации, не только физической, но также психической и поведенческой?

Как и многие австрийцы, Лоренц ждал перемен к лучшему от присоединения Австрии к Германии в марте 1938 года. Вскоре после аншлюса он вступил в Национал-социалистическую рабочую партию, а в начале Второй мировой войны под влиянием общественных настроений, фашистской пропаганды и послушавшись чьего-то «дурного совета», Лоренц выступил в печати со статьей об опасностях процесса одомашнивания применительно к человеку, используя «в своем сочинении худшие образцы нацистской терминологии». Увы, говорилось там и о «селекции», и о потенциальной опасности скрещивания двух рас, которое автор уподоблял скрещиванию пород у животных. Размышления о деградации человечества и евгенические идеи были в то время широко распространены, и никто не мог предвидеть, как скверно они будут выглядеть после практической попытки разделения людей на высшие и низшие расы. Позже ученый раскаялся и осудил свой поступок.

Существует мнение, что реакционная статья привлекла внимание к автору, в результате чего он получил приглашение возглавить кафедру психологии в Кенигсбергском университете (ныне Калининград) — престижную кафедру Канта. Членство в Кантовском обществе, общение с философами было для Лоренца весьма плодотворным. Взгляд эволюциониста на теорию познания не привлек внимания гуманитариев, но заинтересовал самого Макса Планка. Вместе с Рупертом Ридлом и Герхардом Воллмером Конрад Лоренц считается главным представителем эволюционной эпистемологии.

В 1942 году Лоренца мобилизовали в немецкую армию как военного врача, несмотря на то что он никогда не занимался медицинской практикой. Его военная служба началась по специальности «психиатрия и неврология» в госпитале, дислоцировавшемся вначале на территории Польши, в Познани, позже под Витебском (Белоруссия), где ему пришлось около месяца выполнять обязанности полевого хирурга. Известно, что в познаньском госпитале в это время проводились «исследования» польско-немецких полукровок, в том числе на предмет их психической полноценности, и Лоренц, по-видимому, принимал в них участие, хотя и в низкой должности; сам он никогда не комментировал это.

В мае 1944 года при отступлении немецких войск Лоренц попал в плен. Судьба забросила будущего лауреата Нобелевской премии в лагерь военнопленных под Кировом, где он целый год вел отделение на 600 коек; он научился говорить по-русски и свободно общался с русскими, «главным образом врачами». Затем были другие лагеря; около полутора лет Лоренц провел в Армении, под Ереваном. В плену «профессор», как его все называли, написал книгу. За неимением тетрадей писал он на кусках мешков из-под цемента, пером ему служил гвоздь, чернилами — раствор марганцовки. Название, «Оборотная сторона зеркала», подсказал товарищ по заключению, некий Циммер. При публикации автор предпослал ей также подзаголовок: «Опыт естественной истории человеческого познания». Книга переведена на русский, и, если кто-то из читателей «Химии и жизни» с ней не знаком, — рекомендуем ознакомиться.

Когда подошло время репатриации австрийцев, призванных в нацистскую армию, «профессора» перевели в лагерь в Красногорске под Москвой, позволили перепечатать рукопись на машинке и отправили цензору. Ответ задерживался, и тогда начальник лагеря совершил неординарный поступок: вызвав ученого в кабинет, попросил его дать честное слово, что в рукописи только наука и никакой политики, пожал ему руку и позволил забрать с собой рукописный текст (а также прирученных скворца и жаворонка). Машинописная рукопись книги под названием «Естественная наука человеческих видов: введение в сравнительное исследование поведения» осталась в России, теперь она хранится в Государственном военном архиве. Интересно, что она достаточно сильно отличается от рукописного варианта, который лег в основу книги, — заменены обширные фрагменты, существенно изменены формулировки (Гороховская Е.А. «Вопросы история естествознания и техники» 2002, 3, 529–559).

После войны

Лоренц вернулся домой в 1948 году. Научная карьера в Австрии не складывалась, пришлось переехать в Германию. Эрих фон Хольст организовал для Лоренца и его коллег исследовательскую станцию в Бульдерне близ Мюнстера под эгидой Общества Макса Планка. Позднее, когда был основан Институт физиологии поведения в Зеевизене, Лоренц руководил в нем отделом и был заместителем директора — фон Хольста, а после его смерти в 1962 году возглавил институт.

Лоренц продолжал этологические исследования и, кроме того, прославился как выдающийся популяризатор науки. Его книги «Кольцо царя Соломона» (1952), «Человек находит друга» (1954), «Год серого гуся» (1979) имели огромный успех у читателей во многих странах, в том числе и в СССР. Другие его книги у нас не издавались до 90-х годов ХХ века. Сказывалось и «нацистское прошлое» автора, и настороженное отношение к науке, утверждающей, что не все в поведении определяется воспитанием. Однако наш знаменитый физиолог, специалист по высшей нервной деятельности животных Л.В. Крушинский был знаком с работами Лоренца и переписывался с ним.

В 1963 году вышла книга «Так называемое зло: К естественной истории агрессии». Споры о ней продолжаются до сих пор. В этой книге Лоренц утверждал, что агрессия у человека, как и у животных, является врожденной реакцией и имеет внутреннюю мотивацию. Однако цивилизация, снабдив человека разнообразными орудиями для убийства и мучения собратьев по виду, не смогла или не успела дать ему соответствующую способность гасить и перенаправлять агрессию. Человек вооружен лучше, чем волк, а по умению контролировать эмоции сопоставим с другими приматами, последствия этого мы и пожинаем. Лоренц, однако, высказывал убежденность, что справиться с разрывом между способностями к нанесению вреда и к самоконтролю нам поможет культура.

Осмыслив с позиции этологии опыт, приобретенный по обе стороны фронта, Лоренц написал также о «реакции воодушевления». Этот фрагмент полезно процитировать — актуальности он не потеряет никогда. «По спине и — как выясняется при более внимательном наблюдении — по наружной поверхности рук пробегает «священный трепет». Человек чувствует себя вышедшим из всех связей повседневного мира и поднявшимся над ними; он готов все бросить, чтобы повиноваться зову Священного Долга. Все препятствия, стоящие на пути к выполнению этого долга, теряют всякую важность; инстинктивные запреты калечить и убивать сородичей утрачивают, к сожалению, большую часть своей силы».

Специалист по «морфологии поведения», Лоренц отмечает сходство героической мимики и позы человека, одержимого Священным Долгом, с реакциями самца шимпанзе, защищающего семью, — вплоть до «мурашек», вздыбливающих шерсть, чтобы силуэт казался крупнее и грознее. «Если наше мужественное выступление за то, что нам кажется высочайшей ценностью, протекает по тем же нервным путям, что и социальные защитные реакции наших антропоидных предков, — я воспринимаю это не как отрезвляющее напоминание, а как чрезвычайно серьезный призыв к самопознанию. Человек, у которого такой реакции нет, — это калека в смысле инстинктов, и я не хотел бы иметь его своим другом; но тот, кого увлекает слепая рефлекторность этой реакции, представляет собой угрозу для человечества». Думается, эти строки искупают грех его пронацистских публикаций.

Долгое время считалось, что исследования этологов не имеют прямого отношения к физиологии и медицине, но позднее выяснилось, что открытия, сделанные на животных, помогают лучше понять сложную психику человека. Эти аргументы, вероятно, и сыграли свою роль в решении Нобелевского комитета.

В 1973 году Лоренц ушел в отставку из Института физиологии поведения, но, вернувшись в Австрию, продолжал исследовательскую работу в Институте сравнительной этологии. Он снова поселился в Альтенберге.

Среди наград и знаков отличия, которых удостоен Лоренц, — золотая медаль Нью-Йоркского зоологического общества (1955), Венская премия за научные достижения, присуждаемые Венским городским советом (1959), премия Калинги, присуждаемая ЮНЕСКО (1970). Он был также иностранным членом Лондонского королевского общества и американской Национальной академии наук.

Конрад Лоренц умер 27 февраля 1989 года. Последняя его книга, вышедшая в 1988 году, называлась «Вот я — где ты? Точное этологическое описание дикого гуся». «Где ты? — Я здесь! — Ты здесь? — Я тут!» — так переводила на человеческий язык гогот гусиной стаи Сельма Лагерлёф в своей знаменитой сказке, и Лоренц не раз отмечал, что перевод абсолютно верен.

Конрад Лоренц. Так называемое зло

Имя австрийского биолога и философа, лауреата Нобелевской премии Конрада Лоренца (1903–1989) довольно хорошо известно. Готовя эту публикацию, я нашел пять ссылок на его работы у себя в блоге. В издании представлены две работы Лоренца: указанная в заголовке и Восемь смертных грехов цивилизованного человечества (впервые опубликована в 1972 г.). Лоренц считается одним из основоположников этологии — науки о поведении животных (в том числе, людей). Лоренц воевал (на стороне нацистов), попал в плен, где начал писать свой первый труд по этологии. Работы автора пронизаны системным взглядом. На прочтение книги меня натолкнул отзыв Алексея Васильева, одного из модераторов форума LeanZone.

Конрад Лоренц. Так называемое зло. – М.: Культурная Революция, 2008. – 616 с.

Скачать конспект (краткое содержание) в формате Word или pdf

На момент публикации заметки книга доступна только в букинистических магазинах.

Восемь смертных грехов цивилизованного человечества

Оптимистическое предисловие. Настоящая работа – призыв к раскаянию и исправлению, обращенный ко всему человечеству. В наше время некоторые опасности яснее всего видит естествоиспытатель. Поэтому проповедь становится его долгом. Я полагаю, что на бихевиористической доктрине лежит «изрядная доля вины в угрожающем Соединенным Штатам моральном и культурном развале». В тоже время доктрина эта, похоже вот-вот будет низложена.

Структурные свойства и нарушения функций живых систем. Этология рассматривает поведение животных и человека как функцию системы, обязанной своим существованием и своей особой формой историческому ходу ее становления, отразившемуся в истории вида, в развитии индивида и, у человека, в истории культуры.

В возникновении всех органических форм наряду с процессами мутации и рекомбинации генов важнейшую роль играет естественный отбор. В процессе отбора вырабатывается то, что мы называем приспособлением: это настоящий познавательный процесс, посредством которого организм воспринимает содержащуюся в окружающей среде информацию, важную для его выживания, или, иными словами, знание об окружающей среде. [1]

Поул Вейс говорит: «Система — это все достаточно цельное, чтобы заслуживать отдельного названия». Одним из структурных свойств всех высокоинтегрированных органических систем является управление с помощью так называемых циклов регулирования, или гомеостазов. Благодаря отрицательной обратной связи в циклах регулирования нет необходимости в том, чтобы действие каждой участвующей в них подсистемы было установлено на строго определенное значение. Небольшое отклонение функции в ту или другую сторону легко выравнивается. Опасное расстройство всей системы может произойти лишь в случае, когда величина отдельной функции возрастает или уменьшается настолько, что гомеостаз не в состоянии ее выровнять.

Перенаселение. Скученность людей в тесном пространстве ведет к бесчеловечности косвенным образом — вследствие истощения и распада отношений между людьми: скученность самым непосредственным образом вызывает агрессивное поведение. Из множества опытов над животными известно, что скученность усиливает внутривидовую агрессию. Общее недружелюбие, наблюдаемое во всех больших городах, явно возрастает пропорционально плотности скопления людей в определенных местах.

Опустошение жизненного пространства. Все организмы данного жизненного пространства приспособлены друг к другу. Это относится и к тем из них, которые на первый взгляд друг другу враждебны, как, например, хищник и его добыча. При ближайшем рассмотрении обнаруживается, что эти организмы, рассматриваемые как виды, а не как индивиды, не только не вредят друг другу, но часто даже объединены общностью интересов. Редко случается, чтобы размножение животного прямо зависело от количества наличной еды.

Нередко случается, что пожирающий вид приносит пожираемому явную пользу. Два вида живых организмов могут находиться в отношениях зависимости, очень похожих на взаимоотношения человека с его домашними животными и культурными растениями. Поэтому и закономерности таких взаимодействий часто напоминают экономику человека, изучающая их биологическая дисциплина называется экологией, так что самый термин подчеркивает указанное сходство. Приспособление различных видов живых организмов в течение промежутков времени, сравнимых не с историей человечества, а с геологическими периодами, привело к состояниям равновесия, столь же достойным изумления, сколь и легко уязвимым. Экологическая среда человека меняется во много раз быстрее, чем у всех других живых существ.

Цивилизованное человечество готовит себе экологическую катастрофу, слепо и варварски опустошая окружающую и кормящую его живую природу. И меньше всего человечество замечает, какой ущерб наносит этот варварский процесс его душе. Откуда возьмется у подрастающего человека благоговение перед чем бы то ни было, если все, что он видит вокруг себя, является делом рук человеческих, и притом весьма убогим и безобразным? Достаточно сравнить с открытыми глазами старый центр любого немецкого города с его современной окраиной или эту позорную для культуры окраину, быстро вгрызающуюся в окружающую землю, с еще не захваченными ею местами. Сравните затем гистологическую картину любой здоровой ткани с картиной злокачественной опухоли: вы обнаружите поразительные аналогии! Если это впечатление выразить объективно и перевести с языка эстетики на язык науки, то в основе этих различий лежит потеря информации.

Клетка злокачественной опухоли отличается от нормальной прежде всего тем, что она лишена генетической информации, необходимой для того, чтобы быть полезным членом сообщества клеток организма. Аналогичные здоровые пространства «застраивались» по многочисленным, очень различным, но тонко дифференцированным и дополняющим друг друга планам, мудрая уравновешенность которых достигалась благодаря информации, накопившейся в процессе длительного исторического развития, между тем как пространства, опустошенные опухолью или современной техникой, заполнены немногими крайне упрощенными конструкциями (очень интересное исследование на эту тему выполнила Джейн Джекобс, см. Смерть и жизнь больших американских городов).

Бег наперегонки с самим собой. Для поддержания равновесия живых систем необходимы циклы регулирования, или отрицательные обратные связи (см. Обратная связь – основа поддержания и развития). Специальный случаи положительной обратной связи встречается, когда индивиды одного и того же вида вступают между собой в соревнование, влияющее на развитие вида посредством отбора. Этот внутривидовой отбор действует совсем иначе, чем отбор, происходящий от факторов окружающей среды. Вызываемые им изменения наследственного материала не только не повышают перспектив выживания соответствующего вида, но в большинстве случаев заметно их снижают.

Благотворные регулирующие силы не действуют в культурном развитии человечества: оно сумело, на горе себе, подчинить своей власти всю окружающую среду, но знает о самом себе так мало, что стало беспомощной жертвой дьявольских сил внутривидового отбора. Под давлением соревнования между людьми уже почти забыто все, что хорошо и полезно для человечества в целом и даже для отдельного человека. Подавляющее большинство ныне живущих людей воспринимает как ценность лишь то, что лучше помогает им перегнать своих собратьев в безжалостной конкурентной борьбе.

Боязливая спешка и торопливый страх в значительной мере повинны в потере человеком своих важнейших качеств. Одно из них – рефлексия. Существо, еще не знавшее о собственном существовании, никоим образом не могло развить отвлеченное мышление, словесный язык, совесть и ответственную мораль. Существо, перестающее рефлектировать, подвергается опасности потерять все эти свойства и способности, специфические для человека.

Каждый циклический процесс с положительной обратной связью рано или поздно ведет к катастрофе. Кроме коммерческого внутривидового отбора на все ускоряющийся темп работы действует и другой опасный циклический процесс — процесс, ведущий к постоянному возрастанию человеческих потребностей. Дьявольский круг, в котором сцеплены друг с другом непрерывно нарастающие производство и потребление, вызывает к жизни явления роскоши, а это рано или поздно приведет к пагубным последствиям все западные страны, и прежде всего Соединенные Штаты; в самом деле, их население не выдержит конкуренции с менее изнеженным и более здоровым населением стран Востока.

Тепловая смерть чувства. У всех живых существ, способных к образованию условных реакций Павловского типа, этот процесс может вызываться двумя противоположными по своему действию видами стимулов: во-первых, приучающими стимулами, усиливающими предшествующее поведение, во-вторых, отучающими, ослабляющими или вовсе тормозящими его. У человека действие стимулов первого рода связано с чувством удовольствия, второго — с чувством неудовольствия. Избегание ситуаций, причиняющих неудовольствие может привести к опасной изнеженности, что часто ведет к гибели культуры. И наоборот, действие ситуаций, доставляющих удовольствие, может быть усилено ловким сочетанием стимулов, что ведет к пороку.

Преувеличенное стремление любой ценой избежать малейшего неудовольствия неизбежно влечет за собой исчезновение определенных форм удовольствия, в основе которых лежит контраст. Как говорит Гете, «веселым праздникам» должны предшествовать «тяжкие недели». Уклонение от неудовольствия уничтожает радость. Гельмут Шульце указал на примечательное обстоятельство: ни слово, ни понятие «радость» не встречаются у Фрейда. Все возрастающая нетерпимость к неудовольствию превращает возникшие по воле природы вершины и бездны человеческой жизни в искусственно выровненную плоскость, из величественных гребней и провалов волн она делает едва ощутимую зыбь, из света и тени — однообразную серость. Короче, она создает смертную скуку.

Эта «эмоциональная тепловая смерть» особенно сильно угрожает, по-видимому, радостям и страданиям, неизбежно возникающим из наших общественных отношений, из наших связей с супругами и детьми, родителями, родственниками и друзьями. Кто избегает страдания, лишает себя существенной части человеческой жизни.

Генетическое вырождение. Некоторые способы социального поведения приносят пользу сообществу, но вредны для индивида. Если, например, у галок возникает защитная реакция, при которой каждый индивид в высшей степени храбро вступает за схваченного хищником собрата по виду, то легко понять и объяснить, почему группа, члены которой ведут себя таким образом, имеет больше шансов на выживание, чем группа, где такого поведения нет. Что, однако, препятствует появлению внутри группы таких индивидов, у которых реакция защиты товарищей отсутствует. Мутации выпадения функций вполне вероятны и рано или поздно непременно происходят. И если они относятся к альтруистическому поведению, о котором шла речь, то для затронутого ими индивида они должны означать селекционное преимущество, если допустить, что защищать собратьев по виду опасно. Но тогда подобные «асоциальные элементы», паразитируя на социальном поведении своих еще нормальных собратьев, рано или поздно должны были бы составить в таком обществе большинство.

Мы не знаем, что препятствует разложению сообщества социальными паразитами у общественных позвоночных. У нас, людей, нормальный член общества наделен весьма специфическими формами реакций, которыми он отвечает на асоциальное поведение. Оно «возмущает» нас, и самый кроткий из людей реагирует прямым нападением, увидев, что обижают ребенка или насилуют женщину.

Инстинктивные побуждения и культурно обусловленное, ответственное владение ими составляют единую систему, в которой функции обеих подсистем точно согласованы друг с другом. Криминологии хорошо известно, как мало можно надеяться превратить в социальных людей так называемых эмоционально бедных. Недостаточный личный контакт с матерью в младенческом возрасте вызывает неспособность к социальным связям, симптомы которой чрезвычайно напоминают врожденную эмоциональную бедность. Итак, если неверно, что все врожденные дефекты неизлечимы, то еще менее верно, будто излечимы все приобретенные.

Чтобы понять эти крайности общественного мнения, нужно прежде всего отдать себе отчет в том, что оно является функцией одной из тех саморегулирующихся систем, которым, как мы говорили вначале, свойственны колебания. Общественное мнение инертно, оно реагирует на новые влияния лишь после длительной «задержки», сверх того, оно любит грубые упрощения, большей частью преувеличивающие подлинное положение вещей. Поэтому оппозиция, критикующая общественное мнение, по отношению к нему чуть ли не всегда права. Но в схватке мнений она переходит на крайние позиции, каких никогда не заняла бы, если бы не стремилась компенсировать противоположное мнение. И если господствовавшее до этого мнение рушится — а это обычно происходит внезапно, — то маятник колеблется в сторону столь же крайнего, преувеличенного взгляда прежней оппозиции.

Нынешняя гротескная форма либеральной демократии находится в кульминационной точке колебания. На противоположном конце, где маятник находился не так уж давно, были Эйхман и Освенцим, эвтаназия, расовая ненависть, уничтожение народов и суд Линча.

Один из многих парадоксов, в которых запуталось цивилизованное человечество, состоит в том, что требование человечности по отношению к личности опять вступило здесь, в противоречие с интересами человечества. Наше сострадание к асоциальным отщепенцам, неполноценность которых может быть вызвана либо необратимым повреждением в раннем возрасте, либо наследственным недостатком, мешает нам защитить тех, кто этим пороком не поражен. Нельзя даже применять к людям слова «неполноценный» и «полноценный», не навлекая на себя сразу же подозрение, что ты сторонник газовых камер.

Опасные последствия нынешней тенденции к абсолютной терпимости усиливаются еще и действием псевдодемократической доктрины, считающей все поведение человека результатом обучения. В нашем поведении многое зависит от благословения или проклятия, которое запечатлела в нас в раннем детстве более или менее проницательная, ответственная и, прежде всего, эмоционально здоровая родительская чета. Столь же многое, если не большее, обусловлено генетически.

Кто умеет мыслить биологически и знает салу инстинктивных побуждений, а также относительное бессилие всякой ответственной морали и всевозможных благих намерений, тот видит в отщепенце не дьявольски злого, а больного человека. Но если к такой установке присоединяется еще заблуждение псевдодемократической доктрины, будто все человеческое поведение можно неограниченно изменять и исправлять, то отсюда происходит тяжкое прегрешение против сообщества людей. Нужно понять, что в условиях современной цивилизованной жизни нет ни одного фактора, осуществляющего отбор в направлении простой доброты и порядочности, за исключением нашего врожденного чувства к этим ценностям.

Мы должны научиться соединять проницательную гуманность по отношению к индивиду с учетом того, что нужно человеческому сообществу. Разложение генетически закрепленных форм поведения угрожает нам Апокалипсисом.

Разрыв с традицией. Историческое развитие культуры происходит на много порядков быстрее, чем филогенез любого существующего вида. Но метод выбора из многообразного данного материала того, что подлежит сохранению, в обоих случаях явно один и тот же: это отбор после основательного испытания. Величайшая консервативность в сохранении однажды испытанного принадлежит к числу жизненно необходимых свойств аппарата традиции, осуществляющего в развитии культуры ту же функцию, какую геном выполняет в изменении видов.

Заблуждение, будто лишь рационально постижимое или даже лишь научно доказуемое доставляет прочное достояние человеческого знания, приносит гибельные плоды. Оно побуждает «научно просвещенную» молодежь выбрасывать за борт бесценные сокровища мудрости и знания, заключенные в традициях любой старой культуры и в учениях великих мировых религий. Кто полагает, что всему этому грош цена, закономерно впадает и в другую столь же гибельную ошибку, считая, что наука конечно же может создать всю культуру со всеми ее атрибутами чисто рациональным путем из ничего. Это почти так же глупо, как мнение, будто мы уже достаточно знаем, чтобы как угодно «улучшить» человека, переделав человеческий геном.

В наше время, при темпе развития, навязанном нынешней культуре ее техникой, критически настроенная молодежь справедливо считает устаревшей весьма значительную часть традиционного достояния, все еще хранимого старшим поколением.

Эмоциональное возбуждение тормозит разумное действие, гипоталамус блокирует кору. Ни к какой самой извращенной эмоции это не относится в такой степени, как к коллективной, этнической ненависти, которую мы слишком хорошо знаем под именем национальной. Надо понять, что ненависть младшего поколения к старшим имеет тот же источник. Ненависть извращает и обращает в свою противоположность любое полученное сообщение.

Индоктринируемость. То, что поначалу в виде предположения думают, при испытании на конкретных случаях очень часто оказывается ошибочным, но, если предположение выдерживает такое испытание достаточно часто, оно становится знанием. В науке эти процессы называют построением гипотезы и проверкой. Карл Поппер и Дональд Кэмпбелл называют этот метод сравнением признаков.

Гипотеза никогда не опровергается единственным противоречащим ей фактом; опровергается она лишь другой гипотезой, которой подчиняется большее число фактов.

Доверие к слову учителя, сколь бы оно ни было ценно при основании новой «школы», влечет за собой опасность образования доктрины. Если еще вдобавок теория слишком пластична и мало стимулирует опровержение, то это вместе с почтением к учителю может привести к тому, что ученики превращаются в последователей, а школа — в религию и культ, как это произошло во многих местах с учением Зигмунда Фрейда.

Другим примером доктрины является то, что рефлекс стал рассматриваться как важнейший и даже единственный составляющий элемент всех, даже наиболее сложных нервных процессов. Ортодоксальные приверженцы этого учения заявляют, что человек рождается подобным чистому листу бумаги, а все, что он думает, чувствует, знает и во что он верит, является результатом его рефлексии.

Что все люди имеют право на равные возможности развития — это несомненная этическая истина. Слишком легко, однако, эта истина обращается в ложь, будто все люди потенциально равноценны. Бихевиористская доктрина идет еще дальше, заявляя, что все люди были бы равны друг другу, если бы могли развиваться в одинаковых внешних условиях, и притом стали бы совершенно идеальными людьми, если бы только эти условия были идеальны.

Самый неотразимый метод, позволяющий манипулировать большими массами людей, унифицируя их устремления, доставляет мода.

Каждая естественная наука, и физика в том числе, начинает с описания, переходит затем к упорядочению описанных явлений и лишь после этого к абстрагированию их закономерностей. Эксперимент служит для проверки абстрагированных законов природы и занимает поэтому в ряду методов последнее место. Эти стадии, выделенные уже Виндельбандом под именами дескриптивной, систематической и номотетической, должна пройти каждая естественная наука. Чем сложнее и выше интегрирована органическая система, тем строже должна соблюдаться виндельбандовская последовательность методов; поэтому именно в области исследования поведения современный преждевременно экспериментальный операционализм приносит особенно абсурдные плоды. Это ложное направление, конечно, поддерживается верой в псевдодемократическую доктрину, согласно которой поведение животного и человека определяется вовсе не филогенетически возникшими структурами центральной нервной системы, а исключительно внешними влияниями и обучением.

Методическая ошибка, которую мы называем редукционизмом, состоит в стремлении свести все явления жизни, даже принадлежащие наивысшим уровням интеграции, к основным законам природы. При таких попытках объяснения упускается из виду безмерно сложная структура, в которую складываются подсистемы и из которой только и могут быть поняты системные свойства целого.

Резюме. Мы рассмотрели восемь различных, но тесно связанных причинными отношениями процессов, угрожающих гибелью не только нашей нынешней культуре, но и всему человечеству как виду:

1. Перенаселение Земли.
2. Опустошение естественного жизненного пространства.
3. Бег человечества наперегонки с самим собой.
4. Исчезновение всех сильных чувств и аффектов вследствие изнеженности.
5. Генетическое вырождение.
6. Разрыв с традицией.
7. Возрастающая индоктринируемость человечеств (унификация взглядов).
8. Ядерное оружие навлекает на человечество опасность, но ее легче избежать, чем опасностей от описанных выше семи других процессов.

Так называемое зло. К естественной истории агрессии

Предисловие. Книга посвящена агрессии – то есть инстинкту борьбы против собратьев по виду – у животных и человека. Этологи знают уже вполне достаточно о естественной истории агрессии, чтобы говорить о причинах некоторых нарушений функции этого инстинкта у человека.

Структура взаимодействий инстинктивных и выработанных культурой форм поведения, составляющих общественную жизнь человека, несомненно является самой сложной системой из всех, какие мы знаем на нашей планете. И чтобы стали понятны те немногие причинные связи, которые я могу, как мне кажется, проследить в этом запутанном клубке взаимодействий, волей-неволей придется начать издалека. Я надеюсь, что образцы поведения животных удержат внимание читателя до тех пор, пока он подойдет к пониманию глубинных взаимосвязей.

Подвести его к этому я стараюсь по возможности тем же путем, каким шел сам. Индуктивное естествознание всегда начинает с непредвзятого наблюдения отдельных фактов и от них переходит к абстрагированию общих закономерностей, которым все эти факты подчиняются.

Глава 1. Пролог в море. Исследуя коралловые рифы, которые длинной цепью примыкают к южной оконечности полуострова Флорида, я формулирую увиденное в нескольких коротких фразах. Кричаще яркие, «плакатно» окрашенные рыбы – все оседлые. Только они на моих глазах защищали участок. Их яростная враждебность направлена только против им подобных; я ни разу не видел, чтобы рыбы разных видов нападали друг на друга, как бы ни были обе они агрессивны.

Глава 2. Продолжение в лаборатории. Полезная зарядка для исследователя – каждое утро перед завтраком расправляться с какой-нибудь своей любимой гипотезой. Она сохраняет молодость. Изучать красочных рыб коралловых рифов я начал несколькими годами раньше. Больше всего волновал меня вопрос: зачем же все-таки эти рыбы так ярки? С тех пор как благодаря Чарльзу Дарвину мы знаем об историческом становлении мира организмов и даже, более того, кое-что о причинах этого становления, вопрос «зачем?» означает для нас нечто вполне определенное. Мы знаем, что причиной изменения формы органа является его функция.

Я сделал неожиданное открытие: как правило, совершенно невозможно держать в небольшом аквариуме больше одной коралловой рыбы одного вида действительно яркой расцветки. Стоило поместить в аквариум несколько рыб одного вида, как вскоре, после яростных баталий, в живых оставалась лишь самая сильная. Когда животные за неимением собратьев по виду приходилось переносить свою агрессивность на другие объекты, выбирали при этом наиболее близких родственников или виды, похожие хотя бы по окраске.

По отношению к собратьям по виду рыбы во много раз агрессивнее, чем по отношению к рыбам других видов. Однако, многие виды далеко не столь агрессивны, как коралловые рыбы, над которыми я экспериментировал. Напрашивается мысль о тесной взаимосвязи между окраской, агрессивностью и оседлостью. Как и расцветка коралловой рыбы, песня соловья служит для того, чтобы издали оповестить собратьев по виду – ибо обращена только к ним, – что здешний участок уже нашел себе постоянного и воинственного владельца.

Глава 3. Чем хорошо зло. Борьба встречается в природе на каждом шагу. Выражение Дарвина «борьба за существование» – это в первую очередь конкуренция между ближайшими родственниками. У нас есть веские основания считать внутривидовую агрессию наиболее серьезной из всех опасностей, угрожающих человечеству в современных культурно-исторических и технических условиях.

Яркие «плакатные» расцветки и вызываемые ими избирательные боевые реакции приводят к тому, что каждая рыба того или иного вида выдерживает определенную дистанцию лишь по отношению к своим сородичам, которые являются ее конкурентами, поскольку нуждаются в той же пище. В этом и состоит совсем ответ на вопрос о функции расцветки коралловых рыб.

Нужно упомянуть об одном факте, который кажется поразительным: чисто внутривидовой отбор может привести к возникновению таких форм и таких способов поведения, которые не только совершенно бесполезны для приспособления к среде, но могут непосредственно вредить сохранению вида. Если отбор направляется в ту или иную сторону лишь половым соперничеством, без связи с какой-нибудь видосохраняющей функцией, нацеленной на окружающий мир, то при известных обстоятельствах это может привести к появлению причудливых образований, совершенно бесполезных для вида как такового. Например, оленьи рога развились исключительно для поединков; безрогий олень не имеет ни малейших шансов произвести потомство. Ни для чего другого рога, как известно, не нужны. От хищников олени-самцы

Такой «неправильный» отбор всегда происходит в тех случаях, когда он направляется только конкуренцией собратьев по виду без связи с вневидовым окружением. Мой учитель Оскар Гейнрот имел обыкновение шутить: «Наряду с перьями большого аргуса, темп работы человека западной цивилизации – глупейший продукт внутривидового отбора».

Человек по понятным причинам особенно подвержен вредным воздействиям внутривидового отбора. Он подчинил себе все враждебные силы вневидового мира, как ни одно живое существо до него. Ванс Паккард в книге Тайные манипуляторы рисует впечатляющую картину тупика, в который может зайти коммерческая конкуренция. Именно агрессивное поведение в большей степени, чем другие свойства и функции, может перерасти ввиду своего пагубного воздействия в гротескные и нецелесообразные явления.

Отныне движущим фактором отбора стала война, которую вели друг с другом враждующие соседние группы людей; а война должна была до крайности развить все так называемые «воинские доблести». К сожалению, они еще и сегодня кажутся многим людям идеалом. Возвращаясь к теме о значении поединков для сохранения вида, мы утверждаем, что они служат полезному отбору лишь тогда, когда благодаря им появляются бойцы, проверяемые не только внутривидовыми дуэльными правилами, но и противостоянием вневидовым врагам.

Однако, было бы ошибкой думать, что для сохранения вида важны только три уже рассмотренных функции агрессивного поведения – распределение особей одного вида по жизненному пространству, отбор в поединках и защита потомства. Роль агрессии в сообществе социальных животных, без которой, по-видимому, не может развиться организованная совместная жизнь высших животных, привела к так называемому ранговому порядку. Каждый знает, кто сильнее его и, кто слабее, так что каждый может без борьбы отступить перед более сильным и, в свою очередь, может ожидать, что более слабый отступит перед ним.

Вместе с уровнем развития вида животных возрастает значение индивидуального опыта и обучения, в то время как врожденное поведение хотя и не теряет своей важности, но сводится к более простым элементам.

Глава 4. Спонтанность агрессии. Понимание того, что агрессия является подлинным, первичным инстинктом, направленным на сохранение вида, позволяет вполне осознать всю ее опасность: опасность этого инстинкта состоит именно в его спонтанности. Если бы он был, как полагали многие социологи и психологи, лишь реакцией на определенные внешние условия, то положение человечества было бы не столь опасным. Тогда можно было бы, в принципе, изучить и исключить факторы, вызывающие эту реакцию. Самостоятельное значение агрессии первым распознал Фрейд; он же указал на то, что к числу способствующих ей сильных факторов принадлежит недостаток социальных контактов и особенно их лишение (утрата любви).

Первым, кто сделал явления спонтанности предметом научного изучения, был Уоллес Крейг. Крейг провел серию опытов с самцами горлицы, отбирая у них самок на постепенно возрастающие промежутки времени и выясняя, какие объекты могли все же вызывать токование самца. Оказалось, что чем дольше самец оставался без самки, тем более простой объект запускал токование. В переводе на язык физиологии эти наблюдения означают, что при длительном неупражнении некоторого инстинктивного поведения пороговое значение запускающего его раздражения снижается. Аналогичные явления встречаются и у людей.

Напор агрессии тем опаснее, чем больше члены группы знают, понимают и любят друг друга. В такой ситуации, как я могу утверждать по собственному опыту, резко снижаются пороговые значения всех стимулов, вызывающих агрессию и внутривидовую борьбу. Субъективно это выражается в том, что человек отвечает на малейшие выразительные движения своего лучшего друга – стоит тому кашлянуть или высморкаться – реакцией, которая была бы адекватна, если бы ему дал пощечину пьяный хулиган.

Глава 5. Привычка, церемония и колдовство. Переориентация нападения – пожалуй, самое гениальное средство, изобретенное эволюцией, чтобы направить агрессию в безопасное русло. Однако это вовсе не единственное средство такого рода: Великие Конструкторы Эволюции – Изменчивость и Отбор – редко ограничиваются единственным способом. Сама сущность их экспериментальной «игры в кости» часто позволяет им натолкнуться на несколько возможных способов и применить их ради двойной и тройной надежности к одной и той же проблеме.

Сэр Джулиан Хаксли обнаружил, что определенные формы движения в процессе филогенеза утрачивают свою первоначальную функцию и превращаются в чисто «символические» ритуальные церемонии.

Другие ритуалы – те, которые формируются в истории человеческих культур – передаются не наследственным путем, а традицией, так что каждый индивид должен снова их выучить. Неизменным общим элементом как этих простых традиций у животных, так и высочайших культурных традиций у человека является привычка. Заставляя жестко придерживаться уже достигнутого, она играет здесь такую же роль, как наследственность в эволюционном возникновении ритуалов (см. также Чарлз Дахигг. Сила привычки. Почему мы живем и работаем именно так, а не иначе).

Этнологу мой рассказ напомнит о так называемом «магическом мышлении» многих первобытных народов, которое еще вполне живо и у цивилизованного человека и понуждает большинство из нас прибегать к разного рода унизительному мелкому колдовству: стучать по дереву, чтобы «отвратить беду», бросать через левое плечо щепотку соли и т.п.

Сущность ритуала как носителя независимых мотивирующих факторов ведет к тому, что он перерастает свою первоначальную функцию коммуникации и приобретает способность выполнять две новых, столь же важных задачи: сдерживание агрессии и формирование связей между особями одного и того же вида.

Вполне правильно и закономерно, что мы считаем «хорошими» те обычаи, которые усвоили от родителей, и свято храним социальные нормы и ритуалы, переданные нам традицией нашей культуры. Но нам приходится использовать всю силу ответственного разума, чтобы не поддаться естественной склонности относиться к социальным ритуалам и нормам других культур как к неполноценным.

Глава 6. Великий парламент инстинктов. Структура взаимодействия инстинктов напоминает парламент, поскольку представляет собой более или менее целостную систему взаимодействий многих независимых переменных, а ее поистине демократическая процедура основана на историческом опыте, и, хотя она не всегда приводит к настоящей гармонии, но все же обеспечивает приемлемый компромисс между различными интересами, благодаря которому можно жить.

Простым примером могут служить движения лицевой мускулатуры, которые можно наблюдать у собаки при конфликте между побуждениями к нападению и к бегству (рис. 1).

Рис. 1. Движения лицевой мускулатуры при конфликте между побуждениями к нападению и к бегству

Глава 7. Формы поведения, аналогичные моральным. Почему у тех видов животных, для которых совместная жизнь в небольших тесных сообществах является преимуществом, агрессия не была попросту «отменена»: потому, что без ее функций, нельзя обойтись!

Решение проблемы, возникающей таким образом перед обоими Великими Конструкторами Эволюции, достигается всегда одним и тем же способом: инстинкт, в большинстве случаев полезный и даже необходимый, остается без изменения, но в особых случаях, где его проявление было бы вредно, встраиваются весьма специальные механизмы торможения, созданные ad hoc. Культурно-историческое развитие народов и в этом отношении происходит аналогичным образом; именно поэтому важнейшие требования Моисеевых и всех прочих скрижалей – не предписания, а запреты.

Впечатляющий пример поведения, аналогичного человеческой морали, являют так называемые турнирные бои. Вся их организация направлена на то, чтобы выполнить важнейшую задачу поединка – выяснить, кто сильнее, – не причинив при этом серьезного вреда более слабому. Такую же цель преследуют рыцарский турнир и спортивное состязание; поэтому турнирные бои животных не могут не производить даже на знающих людей впечатления «рыцарственности», или «спортивного благородства».

Исследования на индюшках показали, что не существует ничего, что, как целое, могло бы быть названо «материнским инстинктом» или «инстинктом заботы о потомстве»; более того, не существует даже врожденной «схемы» – врожденного узнавания своих детей. Напротив того, целесообразное с точки зрения сохранения вида обращение с потомством есть функция множества возникших в процессе эволюции форм движения, реакций и торможений, организованных Великими Конструкторами таким образом, что все вместе они действуют при нормальных внешних условиях как целостная система, «как если бы» данное животное знало, что ему нужно делать в интересах выживания вида и его отдельных особей.

Существуют механизмы торможения, препятствующих убийству или серьезному ранению собрата по виду. Во-первых, зависимость между действенностью оружия, которым располагает вид, и механизмами, препятствующими применению этого оружия против собратьев по виду; во-вторых, существуют ритуалы, цель которых состоит в том, чтобы приводить в действие у агрессивных собратьев по виду именно эти механизмы торможения; в-третьих, на эти механизмы нельзя полагаться абсолютно, иногда они могут и отказать.

Глава 8. Анонимная стая. Под «стаей» мы понимаем скопление особей одного и того же вида, в котором отдельные особи реагируют друг на друга сближением и, следовательно, их удерживают вместе некоторые формы поведения, которые одна или несколько особей вызывают у других. Поэтому для образования стаи характерно, что множество особей, тесно сомкнувшись, движется в одном направлении.

Зачем особи образуют стаи? Ведь имеются очевидные вредные последствия объединения в крупные стаи: большому числу животных трудно прокормиться, у них нет возможности спрятаться (которую естественный отбор оценивает очень высоко), возрастает подверженность паразитам, и т.п. Я могу предложить только одно объяснение. Очень многие, а может быть даже все хищники, охотящиеся на отдельных животных, неспособны сосредоточиться на одной цели, если одновременно в их поле зрения проносится множество других, равноценных.

Самая первая форма анонимного скопления – рыбы в Мировом Океане. Внутри такого скопления нет ничего похожего на структуру, никаких вожаков и никаких ведомых, лишь громадная масса одинаковых элементов.

Действие внутривидовой агрессии, отталкивающей и отдаляющей друг от друга животных одного вида, противоположно действию стадного инстинкта, так что, само собой, сильная агрессивность и очень тесная сплоченность стаи несовместимы. В большинстве крупных птичьих стай многочисленность и теснота затрудняют сохранение связей между отдельными особями, но по большей части такие животные и не придают этому никакого значения. Идея личной дружбы абсолютно неприложима к такому стадному существу; каждый товарищ так же хорош, как любой другой; хотя ты не найдешь никого лучше, но и никого хуже тоже не найдешь, так что нет никакого смысла цепляться за какого-то определенного члена сообщества как за своего друга и товарища.

Связь, соединяющая такую анонимную стаю, имеет совершенно иной характер, нежели личная дружба, придающая силу и прочность нашему собственному сообществу. Объединение в анонимную стаю и личная дружба исключают друг друга, потому что последняя, как это ни удивительно, всегда связана с агрессивным поведением.

Глава 9. Общественный порядок без любви. У животных возможны и такие отношения между особями, которые соединяют их на долгое время и даже на всю жизнь без возникновения личных связей. Как у людей бывают деловые партнеры, хорошо сработавшиеся, но никогда не проявляющие желания пойти вместе на прогулку, так и у многих видов животных имеются индивидуальные связи, которые осуществляются лишь опосредованно, благодаря общим интересам партнеров в некотором общем «предприятии» – или, лучше сказать, которые и состоят в этом предприятии.

Например, так ведут себя ящерицы и наши домашние аисты. Эрнст Шютц делал весьма показательное наблюдение над аистами, гнездившимися на крыше его дома. В том году самец вернулся рано, а через несколько дней, когда он был дома и стоял на гнезде, появилась чужая самка. Самец приветствовал чужую даму, щелкнув клювом; она тотчас же спустилась к нему на гнездо и так же приветствовала его. Самец без колебаний впустил ее и обращался с нею точь-в-точь, до мелочей, так, как всегда обращается аист-самец со своей долгожданной супругой при ее возвращении.

Оба они были уже поглощены ремонтом гнезда, когда вдруг явилась прежняя самка. Между аистихами началась борьба за гнездо не на жизнь, а на смерть. А самец наблюдал за ними без всякого интереса и даже не подумал принять сторону прежней супруги против новой или наоборот. В конце концов новая самка улетела, побежденная «законной» супругой, а самец после смены жен продолжал свои занятия по устройству гнезда с того самого места, где его прервал поединок соперниц. Ничто не показывало, что он вообще заметил двойную замену одной супруги на другую.

Глава 10. Крысы. Известно, что сообщества общественных насекомых, зачастую насчитывающие до нескольких миллионов членов, по существу являются семьями, поскольку состоят из потомков одной-единственной самки или одной пары, основавшей колонию. Члены такой гигантской семьи узнают друг друга по характерному запаху. В 1950 г. стало известно, что у млекопитающих – а именно, у грызунов – тоже существуют гигантские семьи, которые ведут себя так же.

Внутри стаи не бывает серьезной борьбы, самое большее мелкие трения, которые разрешаются ударами передней лапки или наступанием задней, но укусами – никогда. Внутри стаи не существует также индивидуальной дистанции; напротив, крысы – «контактные животные»: они охотно касаются друг друга.

Внутри стаи быстро распространяются сообщения – посредством передачи настроений. Кроме того, что всего важнее, приобретенный опыт сохраняется и передается путем традиции. Стоит лишь нескольким животным из стаи наткнуться на приманку и не взять ее, и ни один из членов стаи к ней больше не подойдет. Знание об опасности той или иной приманки передается из поколения в поколение и надолго переживает тех индивидуумов, которые столкнулись с неприятными переживаниями. Именно поэтому успешно бороться с серой крысой – наиболее преуспевшим биологическим противником человека – особенно трудно.

Для чего же нужна ненависть между стаями крыс? Какая задача, имеющая значение для сохранения вида, породила такое поведение? Самое ужасное обстоятельство — для нас, людей, в высшей степени тревожное – состоит здесь в том, что этот старый добрый дарвинистский ход мыслей применим только тогда, когда отбор происходит под действием какой-то внешней причины, то есть причины, лежащей в окружающем мире, внешнем по отношению к данному виду. Только в этом случае отбор приводит к приспособлению. Но когда отбор происходит под действием одного лишь соперничества собратьев по виду – тогда возникает, как мы уже знаем, огромная опасность, что в слепой конкуренции они загонят друг друга в самые нелепые тупики эволюции.

Глава 11. Союз. Формы поведения, характеризуемые объективно устанавливаемым стремлением держаться вместе, составляют ту личную связь, которая является предметом этой главы. Эту связь я буду в дальнейшем называть союзом, а охватываемое ею сообщество буду называть группой. В противоположность безличному сообществу анонимной стаи – реакции, заставляющие группу держаться вместе, тесно связаны с индивидуальностями ее членов. Образование настоящей группы основано на способности отдельного животного избирательно реагировать на индивидуальность другого. Предпосылкой образования группы является личное узнавание партнеров в любых возможных обстоятельствах. Эволюционной праформой личного союза и группы несомненно является солидарность пары, сообща заботящейся о потомстве.

Каким же образом в ходе эволюции, два Великих Конструктора сумели соединить в семью двух яростно агрессивных животных, которые неизбежно действуют друг на друга своей внешностью, расцветкой и поведением, как красная тряпка на быка? И эта задача, трудная уже сама по себе, еще затрудняется тем дополнительным требованием, что ни у одного из супругов внутривидовая агрессивность не должна ослабеть. Ритуализованная переориентация использует неизбежно исходящие от одного их супругов ключевые раздражения, вызывающие агрессивность, чтобы натравить его партнера на соседа. Этот механизм поведения я нахожу поистине гениальным и притом гораздо более рыцарственным, чем аналогичное, но с обратным знаком, поведение человека, который вечером, придя домой, срывает злость на соседа или начальника на своей несчастной жене!

Основанные на ритуализованной переориентации нападения механизмы поведения, предотвращающие борьбу, сходным образом возникают у очень многих разных животных.

Понятие «нормального» – одно из самых трудноопределимых во всей биологии; но в то же время оно, к сожалению, столь же необходимо, как и противоположное ему понятие патологического. Мой друг Бернгард Гелльман имел обыкновение, сталкиваясь с чем-нибудь особенно причудливым или необъяснимым в строении или поведении какого-либо животного, задавать наивный с виду вопрос: «Входило ли это в намерения Конструктора?» В самом деле, единственная возможность охарактеризовать «нормальную» структуру состоит в том, чтобы установить, что это та самая структура, которая должна была выработаться под селекционным давлением ее видосохраняющей функции именно в этой и ни в какой другой форме. К несчастью, это определение оставляет в стороне все то, что развилось так, а не иначе по чистой случайности, но вовсе не обязательно подпадает под понятие ненормального, то есть патологического. Однако мы понимаем под «нормальным» отнюдь не среднее, полученное из всех наблюдавшихся случаев; скорее это выработанный эволюцией тип, который по понятным причинам осуществляется в чистом виде редко или никогда не осуществляется. Тем не менее эта чисто идеальная конструкция необходима, чтобы на ее фоне выделялись нарушения и отклонения.

По принципиальным гносеологическим соображениям мы считаем научно неправомерными любые утверждения о субъективных переживаниях животных, за исключением одного: что такие переживания у животных есть. Нервная система животного отличается от нашей, так же, как и происходящие в ней физиологические процессы, и можно не сомневаться, что переживания, соответствующие этим процессам, также качественно отличаются от наших. Но эта гносеологически чистая установка в отношении субъективных переживаний животных, естественно, никоим образом не означает отрицания их существования. Мой учитель Гейнрот на упрек, будто он видит в животном бездушную машину, обычно отвечал с улыбкой: «Совсем напротив, я считаю животных эмоциональными людьми с крайне слабым интеллектом!» Мы не знаем и не можем знать, что субъективно происходит с гусем, проявляющим все объективные симптомы человеческого горя, но не можем не испытывать ощущения, что его страдание сродни нашему!

Мы знаем, что некоторые животные полностью лишены внутривидовой агрессии и всю жизнь держатся в прочно связанных стаях. Можно было бы подумать, что таким существам предначертано развитие постоянной дружбы и братской сплоченности отдельных особей; но как раз у этих мирных стадных животных ничего подобного никогда не бывает, их сплоченность всегда совершенно анонимна. Личный союз, личную дружбу мы находим только у животных с высокоразвитой внутривидовой агрессией; более того, этот союз тем прочнее, чем агрессивнее вид.

Личный союз возник в ходе великого становления в тот момент, когда у агрессивных животных появилась необходимость в совместной деятельности двух или более особей для некоторой цели, служащей сохранению вида, – вероятно, большей частью для заботы о потомстве. В большинстве известных случаев это происходило путем ритуализации переориентированного нападения или переориентированной угрозы. Возникающие таким образом ритуалы связаны с личностью партнера; в дальнейшем они превращаются в самостоятельные инстинктивные действия и становятся потребностью, тем самым превращая в насущную потребность также и постоянное присутствие партнера, а его самого в «животное с притягательной силой родного дома».

Внутривидовая агрессия на миллионы лет старше личной дружбы и любви. В течение долгих эпох истории Земли несомненно существовали чрезвычайно свирепые и агрессивные животные. Таковы почти все рептилии, каких мы знаем сегодня, и трудно предположить, что в давние времена было иначе. Но личный союз известен только у костистых рыб, у птиц и у млекопитающих, то есть у групп, возникших не раньше позднего мезозоя. Так что внутривидовая агрессия без ее противника – любви – вполне возможна, но любви без агрессии не бывает.

От внутривидовой агрессии необходимо четко отличать как особое понятие другой механизм поведения – ненависть, уродливую младшую сестру большой любви. В отличие от обычной агрессии она направлена, как и любовь, на индивида, и, по-видимому, любовь является ее предпосылкой: по-настоящему ненавидеть можно, наверное, лишь то, что любил и все еще любишь, даже если это отрицаешь. Как настоящие естествоиспытатели, мы считаем самоочевидным, что каждая такая форма поведения является функцией некоторой специальной организации нервной системы, органов чувств и т.д., – иными словами, некоторой соматической структуры, выработанной организмом под давлением отбора.

Глава 12. Проповедь смирения. Можно ли сделать какие-либо выводы из наблюдений и экспериментов над агрессивным поведением животных, применимые к человеку, которые помогли бы предотвратить опасности, угрожающие ему из-за его агрессивности? Серьезно изучить этот вопрос человеку мешает гордыня. «Познай самого себя». (Это изречение Хилона, хотя обычно его приписывают Сократу.) Прислушаться к нему людям препятствуют три фактора, очень сильно окрашенные эмоциями.

Первое препятствие обязано нашему сходству с ближайшими родственниками. Людям легче было бы примириться с их происхождением, если бы они не были знакомы с шимпанзе. Измеренный человеческой меркой, шимпанзе вполне естественно воспринимается как нечто отвратительное, как некая сатанинская карикатура на нас самих. Вторая преграда для самопознания – эмоциональный протест против вывода, что наши поступки и наши возможности подчинены законам естественной причинности. Третья очень трудно преодолимая преграда для самопознания человека, по крайней мере в нашей западной культуре, – наследие идеалистической философии. Эта преграда возникла из-за разделения мира на две части: внешний мир вещей и постижимый разумом мир внутренней закономерности человека; первый идеалистическое мышление считает в принципе безразличным к ценностям и признает ценность лишь за вторым. Такое разделение побуждает мириться с эгоцентризмом человека, потворствуя его нежеланию зависеть от законов природы.

В наши дни естествоиспытателей часто обвиняют в том, что они будто бы накликали на человечество ужасные напасти, дав ему слишком большую власть над природой. В самом деле, опасность для современного человечества проистекает не столько из его способности властвовать над физическими явлениями, сколько из неспособности разумно направлять социальные процессы. Но в этой неспособности повинно не что иное, как непонимание причин социальных процессов, которое является, как я надеюсь показать, непосредственным следствием трех препятствий к самопознанию, порожденных высокомерием.

Дело в том, что эти препятствия относятся к исследованию только тех явлений человеческой жизни, которые представляются людям высокими ценностями – иными словами, тех, которыми они гордятся. Необходимо самым отчетливым образом уяснить себе, что если нам сегодня хорошо известны функции нашего пищеварительного тракта и благодаря этим знаниям медицина, особенно полостная хирургия, ежегодно спасает жизнь тысячам людей, то мы обязаны этим исключительно тому счастливому обстоятельству, что работа этих органов ни у кого не вызывает особого почтения и благоговения. Если, с другой стороны, человечество в бессилии останавливается перед патологическим разложением своих социальных структур, если оно, обладая ядерным оружием, не сумело выработать более разумных форм социального поведения, чем у других видов животных, то это в значительной степени объясняется его высокомерием: оно так высоко ценит свое поведение, что исключает его из числа доступных изучению природных явлений.

Существует, как я думаю, простое средство примирить людей с тем, что они сами – часть природы и возникли без нарушения ее законов в ходе естественного становления: нужно лишь показать им, как велика и прекрасна вселенная и насколько достойны благоговения, царящие в ней законы. Прежде всего, я твердо убежден, что человек, достаточно знающий об эволюционном становлении органического мира, не может внутренне сопротивляться осознанию того, что и сам он обязан своим существованием этому самому величественному из всех природных явлений.

Еще одна причина широко распространенного неприятия эволюционного учения – глубокое почтение, которое мы, люди, испытываем к своим предкам.

Слова «развитие» и «эволюция» возникли в то время, когда люди не имели понятия о творческом становлении видов, а знали только о возникновении отдельного существа из яйца или семени. Цыпленок из яйца или подсолнух из семечка в самом деле развивается в буквальном смысле – из зародыша не возникает ничего, что не было бы в нем заложено с самого начала. Совсем иначе растет Великое Древо Жизни. Хотя древние формы являются необходимой предпосылкой для возникновения их более развитых потомков, этих потомков никоим образом нельзя вывести из исходных форм или предсказать по свойствам этих форм. То, что из динозавров получились птицы или из обезьян люди, – это в каждом случае исторически единственный результат процесса эволюции. Этот процесс хотя и направлен в целом к высшему – согласно законам, управляющим всей жизнью, – но во всех отдельных проявлениях определяется так называемой случайностью, то есть бесчисленным множеством побочных причин, которые в принципе невозможно охватить во всей полноте. В этом смысле «случайно», что в Австралии из примитивных предков возникли эвкалипты и кенгуру, а в Европе и Азии – дубы и люди.

Глава 13. Eссe homo [Се человек (лат.)]. Допустим, что некий объективный этолог сидит на другой планете – скажем, на Марсе – и изучает социальное поведение людей с помощью телескопа, увеличение которого слишком мало, чтобы можно было узнавать отдельных людей и прослеживать их индивидуальное поведение, но вполне достаточно, чтобы наблюдать такие крупные события, как переселения народов, битвы и т. п. Ему никогда не пришло бы в голову, что человеческое поведение направляется разумом или тем более ответственной моралью.

Как же получается, что эти якобы разумные существа могут вести себя столь неразумно? Совершенно очевидно, что здесь должны действовать какие-то подавляюще сильные факторы, способные полностью отнимать управление у индивидуального человеческого разума, но совершенно неспособные «учиться на опыте». Как сказал Гегель, опыт истории учит нас, что люди и правительства ничему не учатся у истории и не извлекают из нее никаких уроков.

Все эти поразительные противоречия получают полное и естественное объяснение, если не побояться осознать, что социальное поведение людей диктуется отнюдь не только разумом и культурной традицией, но все еще подчиняется всем закономерностям, характерным для любого филогенетически возникшего поведения – тем закономерностям, которые хорошо нам известны благодаря изучению поведения животных. За последнее время происходят настолько быстрые и решительные изменения в условиях жизни человека, что о них разбилась способность его инстинктов к приспособлению.

Из главы о поведении, аналогичном моральному, мы уже знаем о тормозящих механизмах, которые у различных общественных животных сдерживают агрессию и предотвращают убийство собратьев по виду и нанесение им повреждений. Эти механизмы, естественно, наиболее важны и потому наиболее развиты у тех животных, которые в состоянии легко убить живое существо примерно таких же размеров, как они сами.

К сожалению, человек от природы сравнительно безобидное всеядное существо без естественного – составляющего часть тела – оружия, которым можно было бы убивать крупных животных. Именно поэтому у него нет и тех возникших в процессе эволюции механизмов безопасности, которые удерживают всех «профессиональных» хищников от применения оружия против собратьев по виду.

Во времена предыстории человека никакие особенно развитые механизмы для предотвращения внезапного убийства не были нужны – оно было невозможно и без того. Понятно, что на таких слабо вооруженных животных не действовало селекционное давление, которое могло бы выработать сильные и надежные запреты убийства, совершенно необходимые для выживания видов, обладающих опасным оружием. И когда с изобретением искусственного оружия внезапно открылись новые возможности для убийства, прежнее равновесие между сравнительно слабым торможением агрессии и столь же слабыми возможностями убийства было резко нарушено.

Если открытия человека не привели его – по крайней мере до сих пор – к гибели, то лишь благодаря тому, что он способен ставить перед собой вопросы о последствиях своих поступков и отвечать на них. К сожалению, усовершенствование техники убийства привело к тому, что его последствия не хватают за душу того, кто его совершил. Расстояние, на котором действует огнестрельное оружие, предохраняет убийцу от раздражающей ситуации, которая в противном случае предстала бы перед ним в чувствительной близости во всем ужасе своих последствий.

Внутривидовой отбор и сейчас действует в нежелательном направлении, поощряя инстинктивные мотивы стяжательства, тщеславия и т. п. и столь же интенсивно подавляет простую порядочность. Нынешняя коммерческая конкуренция грозит вызвать гипертрофию таких побуждений, не менее ужасную, чем гипертрофия внутривидовой агрессии, вызванная войнами каменного века. Хорошо еще, что богатство и власть не ведут к многочисленности потомства, иначе положение человечества было бы еще хуже. Наряду с оружием и внутривидовым отбором человечество получило в придачу к высокому дару понятийного мышления третий источник бед – головокружительно ускоряющийся темп развития. Благодаря понятийному мышлению и всему, что ему сопутствует, прежде всего символике словесного языка, у человека возникла способность, которая не дана никакому другому живому существу.

Даже если какую-нибудь важную для сохранения вида особенность или способность приобретает один-единственный индивид, она сразу становится общим достоянием популяции; именно этим вызвано ускорение исторического становления во много тысяч раз, вошедшее в мир вместе с понятийным мышлением. Процессы приспособления, требовавшие прежде целых геологических эпох, теперь могут происходить в течение немногих поколений. На эволюцию, на филогенез, протекающий медленно, почти незаметно в сравнении с новыми процессами, отныне накладывается история; над филогенетически возникшим сокровищем генома поднялось высокое здание культуры, приобретенной в процессе исторического развития и передаваемой с помощью механизма традиции.

Ахиллесова пята всех культурных достижений человека – их зависимость от индивидуальной модификации, от обучения. Очень многие врожденные формы поведения, свойственные нашему виду, от этого не зависят.

Представьте себе, что вы живете в сообществе вместе с десятью-пятнадцатью лучшими друзьями, их женами и детьми. Эти несколько мужчин неизбежно должны стать побратимами; они друзья в самом подлинном смысле слова. Каждый не раз спасал другому жизнь, и, хотя между ними может иногда возникать, как у мальчишек в школе, какое-то соперничество из-за рангового порядка, из-за девушек и т. д., оно неизбежно отходит далеко на задний план перед постоянной необходимостью вместе защищаться от враждебных соседей. Я думаю, что при таких обстоятельствах, в таком содружестве пятнадцати мужчин каждый из нас уже по естественной склонности соблюдал бы десять заповедей Моисея по отношению к своему товарищу и не стал бы ни убивать его, ни клеветать на него, ни посягать на жену его или на что бы то ни было ему принадлежащее.

Иными словами, естественные наклонности человека не так уж дурны. Однако, уже увеличение числа принадлежащих к сообществу индивидов имеет два неизбежных последствия, нарушающих равновесие между важнейшими инстинктами взаимного притяжения и отталкивания, то есть между личным союзом и внутривидовой агрессией. Во-первых, когда индивидов становится слишком много, это вредно для личных связей. Во-вторых, скученность множества индивидов на малом пространстве приводит к притуплению всех социальных реакций.

Можно ожидать, что цивилизация будет развиваться во все более быстром темпе. Разрыв между тем, что человек готов сделать для общества по естественной склонности, и тем, чего общество от него требует, будет углубляться, и его чувству ответственности все труднее будет этот разрыв преодолевать. Невозможно указать никаких преимуществ в отношении отбора, которые хоть один человек мог бы получить в наши дни благодаря обостренному чувству ответственности или естественной доброте. Напротив, есть серьезные основания опасаться, что нынешняя коммерческая организация общества под поистине дьявольским влиянием соперничества производит отбор в прямо противоположном направлении.

Когда мы мужественно встаем на защиту того, что представляется нам высочайшей ценностью, наша нервная система использует такие же пути, что и при реакции социальной защиты у наших предков-антропоидов. Я воспринимаю это не как отрезвляющее напоминание, а как весьма серьезный призыв к осознанию природы наших чувств и действий. Человек, у которого такой реакции нет, – калека в отношении инстинктов, и мне не хотелось бы с ним дружить. Но тот, кто дает себя увлечь слепой рефлекторности этой реакции, представляет угрозу для человечества, ибо он – легкая добыча для демагогов, так же хорошо умеющих искусственно создавать ситуации, запускающие человеческую агрессивность, как мы, специалисты по физиологии поведения, умеем это делать с подопытными животными. Когда при звуках старой песни или даже марша по мне хочет пробежать священный трепет, я обороняюсь от искушения, говоря себе, что, когда шимпанзе подстрекают друг друга к совместному нападению, они тоже производят ритмический шум. Подпевая, мы протягиваем палец дьяволу.

Глава 14. Исповедую надежду. Я думаю, что мог бы преподать нечто такое, что исправило бы людей и наставило бы их на лучший путь. Направления, в которых, по-видимому, будет развиваться прикладная этология, уже начинают определяться. Одно из них – объективное физиологическое исследование возможностей разрядки агрессии в ее первоначальной форме на замещающие предметы.

Даже при своем нынешнем скромном уровне наши знания о природе агрессии не лишены практического значения. Если мы можем уверенно сказать, что не получится, это уже представляет практическую ценность. Во-первых, ее заведомо невозможно выключить, избавив людей от раздражающих ситуаций; во-вторых, с ней невозможно справиться, наложив на нее морально мотивированный запрет.

В культурной жизни людей развилась особая ритуализованная форма борьбы – спорт. Он предотвращает вредные для общества воздействия агрессии, не затрагивая ее функций, необходимых для сохранения вида. Он не только превосходно открывает клапан для накопившейся агрессии в ее более грубых, более индивидуальных и эгоистических проявлениях, но и позволяет полностью изживать себя ее особой, более дифференцированной коллективной форме.

Состязания между народами благотворны не только потому, что создают возможность разрядки национального воодушевления. Они имеют еще два следствия, противостоящие опасности войны: во-первых, они способствуют личному знакомству между людьми, принадлежащими к разным народам и партиям, во-вторых, прокладывают путь объединяющему воздействию воодушевления – благодаря тому, что люди, в остальном имеющие мало общего, воодушевляются одними и теми же идеалами.

Личное знакомство – не только предпосылка действия сложных механизмов, тормозящих агрессию: оно и само по себе способствует притуплению агрессивных побуждений. Анонимность значительно облегчает запуск агрессивного поведения (это знание использовал Филип Зимбардо в своем тюремном эксперименте; см. Эффект Люцифера). Ни один человек не может ненавидеть народ, среди которого у него есть несколько друзей.

Еще одна мера – разумное и критическое овладение реакцией воодушевления. В ситуации, вызывающей воодушевление, участвуют три независимых переменных: первая – то, в чем видят ценность, которую нужно защитить; вторая – угрожающий этой ценности враг; третья – товарищи, единство с которыми человек ощущает, встав на защиту находящейся под угрозой ценности. Еще один, менее существенный фактор — вождь, призывающий к «священной» борьбе.

Воодушевление, объединяющее отдельные группы, может привести к вражде между ними – в случае, если каждая из них выступает за определенный четко очерченный идеал и идентифицирует себя только с ним. Как справедливо указывал И. Холло, в наше время национальные идентификации очень опасны именно потому, что имеют очень четкие границы. Можно чувствовать себя «настоящим американцем» в противоположность «этим русским», и наоборот.

Кому доступно много ценностей, кто, воодушевляясь ими, ощущает единство со всеми людьми, которых тоже воодушевляют музыка, поэзия, красота природы, наука и многое другое – тот может реагировать незаторможенной боевой реакцией только на людей, не участвующих ни в одной из этих групп. Следовательно, нужно увеличивать число таких идентификаций, а для этого есть только один путь – улучшение общего образования молодежи.

См. также Виктор Дольник. Непослушное дитя биосферы.

[1] Конрад Лоренц был другом детства Карла Поппера. Поэтому неудивительно, что эти авторы ссылаются друг на друга. Цитируемый отрывок определенно отсылает к эволюционной эпистемологии Карла Поппера; см. Карл Поппер. Эволюционная эпистемология и логика социальных наук.

Агрессия. Доклад Гофлгофской Ирины Геннадьевны

Доклад Голгофской Ирины Геннадьевны в рамках научно-практической коференции АГРЕССИЯ: ИНДИВИДУАЛЬНАЯ, ГРУППОВАЯ, МЕЖЛИЧНОСТНАЯ. ПАТОЛОГИЯ, ДИАГНОСТИКА, ТЕРАПИЯ.

Конрад Лоренц, Специалист в области поведения животных, жизнь которого прошла параллельно двадцатому веку, будучи врачом-хирургом работал в полевом госпитале на фронтах войны, провёл несколько лет в советском плену, те воочию знал, что такое человеческая агрессия….., 50 лет назад написал книгу «Агрессия, так называемое зло.»

Главный вывод, который он делает: Агрессия – инстинкт борьбы, направленный против собратьев по виду у животных и человека. Обыденное человеческое восприятие «жития животных в джунглях»- борьба всех против всех: например, питон борется со слоном……, зачем им бороться? у каждого своя ноша, они могут съесть друг друга, но без агрессии, с любовью.

Ещё одна установка, инсталированная в наше восприятие: Человек — единственное животное, которое убивает себе подобных. На самом деле, человек делает это также как и другие животные виды.

В животном мире Агрессия, преимущественно, внутривидовая. Для чего она нужна?

• Способ разделения территории на участки достаточные для пропитания.
• 
  Устранение слабых.
• 
  Выделение сильных, опытных, способных руководить сообществами.

 

Всегда остаётся вопрос: сила в чём? Может быть, сила в безумии? Например, у Лоренса в наблюдения самая «больная на всю голову» в полном смысле этого слова рыба с разрушенным продолговатым мозгом становилась лидером стаи….. Кстати, значимым для Лоренса оказалось знакомство с психонализом. Как он сам про себя сказал: я вломился в открытую дверь.

Независимо от психоаналитиков, он высказывает мысль: Агрессия – спонтанная реакция, вызванная не столько внешними раздражителями, сколько внутренними, встроенными в поведение механизмами, инстинктами…..

Энергия накапливается в нервной системе и может проявиться при раздражении внешним раздражителем или при длительном накоплении. Акцент делается на накоплении, а раздражитель как спусковой крючок, который ищется «нашим Сознанием», то о чём говорят современные специалисты в области нейронаук: девяносто процентов наших человеческих поведенческих актов обусловлены не сознательными, а бессознательными мотивациями.

И у животных, и у людей, агрессия возбуждается на вторжение на территорию незнакомых представителей данного вида. Почему в мегаполюсе тапор агрессии висит в воздухе? Вокруг каждого человека много незнакомых людей….. «Инстинкт агрессии сошел с рельс».

Лоренц рассматривает жизнь как познавательный процесс. С изначальных времён Когнитивные структуры человека претерпели развитие от инстинкта и чувственного восприятия до здравого смысла. Специалисты в области психического здоровья осознают, что Когнитивный аппарат человека может дать сбой при столкновении с реальностью, недоступной нашему опыту.

Современная серьёзная проблема: как психика адаптируется в Виртуальной реальности информационного общества? Способ торможения агрессии. Лоренс вспоминает человеческий ритуал «дружбы», когда два индейца, боевые вожди двух соседних племён, которым надоело махать тамагавками, попробовали договориться о правах охоты на том отрезке земли….. Для каждого из них эта ситуация очень внутриконфликтная, как бы желание договориться не было принять за трусость, каждый опасается заговорить первым, т. к. кто первый заговорил наполовину проиграл. В подобной конфликтной ситуации часто большим облегчением бывает сделать что-то третье, что-то нейтральное, что не имеет ничего общего ни с одним из противоположных мотивов, а кроме того позволяет ещё и показать своё равнодушие к ним обоим. И закурили индейцы трубку мира, чтобы в этом смещённом действии стравить агрессию двух противоположных мотивов.

Всем психиатрам знаком подобный защитный механизм психики как смещённое ритуальное действие: перекурить, побить посуду, совершить ритуальное действие, смягчающее навязчивость.

Культурные ритуалы, тормозящие внутривидовую агрессию, выполняют три функции:

? Запрет борьбы между членами группы

— Удержание членов группы в замкнутом обществе.

— Отграничение этого сообщества от других подобных.

Культурные Ритуалы тормозят внутривидовую агрессию, позволяя группе двигаться дальше. Индивидуальность развивается только у тех видов, у которых высокий уровень внутривидовой агрессии. Через 50 лет после выхода книги миграция на планете возросла. Миграция населения и толерантность к мигрантам – самоубийство для общества. Лоренс предупреждал….. Люди индифферентны к другим людям, которые ими воспринимаются как абсолютно чужие. Сибиряку в голову не придёт ненавидеть негра. Как турист или гость он не вызывает агрессии, даже наоборот дружелюбные чувства. А вот, когда начинаются массовые переселения мигрантов с их правами и статусами, то включаются механизмы внутривидовой агрессии. Чем больше государство подавляет агрессию, тем больше она накапливается. Чем больше интеграция мигрантов, тем больше агрессии к ним.

Пропаганда толерантности приводит ситуацию к взрыву. В нашей с вами психо-области: Внутривидовая миграция психо-специалистов ( психиатров, психологов, психотерапевтов ) и желательная толерантность друг к другу, и к другим специалистам гуманитарных наук и практик….. Культурным ритуалом торможения внутривидовой агрессии психо специалистов – является их профессиональное сообщество.

Лоренцианская теория агрессии и исследование мира: критика JSTOR

Abstract

Отчасти как вызов биологически наивным социологам и отчасти как ответ на нынешнюю моду лоренцевой этологии, несколько политологов уже выступили с мольбой от имени биологически ориентированных исследований в политической науке. В этой статье утверждается, что некритическое применение лоренцианской этологии к социальным наукам в целом и к исследованиям мира в частности вводит в заблуждение и может даже быть опасным.Статья может быть кратко изложена следующим образом. Во-первых, сочинения Лоренца и некоторых его последователей исследуются с особым упором на агрессию и войну. Во-вторых, лоренцевская теория агрессии подвергается критической оценке по концептуальным, методологическим и содержательным основаниям на фоне теоретических, эмпирических и экспериментальных исследований агрессии животных и человека. В-третьих, лоренцевская теория агрессии исследуется с точки зрения ее актуальности и полезности для исследования мира и ее последствий для государственной политики.Наконец, статья завершается следующим утверждением: учитывая нынешний концептуальный и эмпирический статус лоренцевской теории агрессии, нет никаких оснований полагать, что ее применение может принести пользу исследованиям мира. Бесцеремонное использование операционально плохо определенных терминов и понятий, почти исключительная зависимость от случайных анекдотов, игнорирование эмпирических исследований, противоречащих монокаузальной парадигме, индуктивные / экстраполяционные скачки для решения проблемы уровня анализа, межвидовые обобщения на основе некритического слияния поведения человека и животных и повторяющейся тенденции выдвигать аргументы в окончательных терминах с небольшими подтверждающими доказательствами — все эти слабые места подробно описаны в статье.Однако этот вывод не отрицает, что этологический / биологический подход к проблемам социальных наук может внести положительный вклад в исследования мира.

Информация о журнале

Journal of Peace Research — ведущий журнал в данной области, публикующий научные работы по исследованию мира, посвященные причинам насилия, методам разрешения конфликтов и способам поддержания мира.

Информация об издателе

Сара Миллер МакКьюн основала SAGE Publishing в 1965 году для поддержки распространения полезных знаний и просвещения мирового сообщества.SAGE — ведущий международный поставщик инновационного высококачественного контента, ежегодно публикующий более 900 журналов и более 800 новых книг по широкому кругу предметных областей. Растущий выбор библиотечных продуктов включает архивы, данные, тематические исследования и видео. Контрольный пакет акций SAGE по-прежнему принадлежит нашему основателю, и после ее жизни она перейдет в собственность благотворительного фонда, который обеспечит дальнейшую независимость компании. Основные офисы расположены в Лос-Анджелесе, Лондоне, Нью-Дели, Сингапуре, Вашингтоне и Мельбурне.www.sagepublishing.com

Три основных теории агрессии

Эта статья проливает свет на три основные теории агрессии. Это следующие теории: 1. Инстинктивная теория агрессии 2. Гипотеза фрустрации агрессии 3. Теория социального обучения.

1. Инстинктивная теория агрессии:

Инстинктивная теория агрессии была выдвинута Зигмундом Фрейдом (1927), выдающимся психоаналитиком прошлых лет. В своих более ранних работах Фрейд считал, что любое человеческое поведение прямо или косвенно происходит от «ЭРОСА», жизненного инстинкта, который помогает воспроизводить жизнь.

На этом фоне агрессия рассматривалась просто как реакция на блокировку либидозных импульсов. Таким образом, это не было ни автоматической, ни неизбежной частью жизни.

Но в ходе психоанализа, и особенно после Второй мировой войны, Фрейд постепенно осознал наличие двух основных побуждений, таких как Эрос и Тантос, или инстинкт жизни и инстинкт смерти, вместо одного инстинкта (инстинкта жизни), который существовал ранее.

Таким образом, пересматривая свой более ранний взгляд на инстинкты, он написал.После долгих сомнений и колебаний мы решили предположить существование только двух основных побуждений: Эроса, или Инстинкта Жизни, и Тантоса, или Инстинкта Разрушения.

Таким образом, Фрейд с опытом и анализом постепенно пришел к пониманию природы человеческой агрессии и предложил второй главный инстинкт, названный Тантос, сила смерти или разрушения, энергия которой направлена ​​на разрушение или прекращение жизни, на ненависть, гнев. и насилие и по отношению ко всем видам агрессивных чувств, действий, действий и поведения.

Таким образом, он считал, что все человеческое поведение, включая агрессивное поведение, проистекает из сложного взаимодействия между инстинктами Эроса и Тантоса и постоянного напряжения между ними.

Фрейд считал, что инстинкт смерти необуздан и приводит к самоуничтожению. Таким образом, он указал, что через другие механизмы, такие как смещение, энергия Тантоса, то есть агрессии, перенаправляется наружу, так что она служит основой для агрессии против других, а не для разрушения себя.

Таким образом, с точки зрения Фрейда, агрессия возникает прежде всего из перенаправления саморазрушающего инстинкта смерти от человека к другим. Теория инстинктов агрессии вначале не была развита Фрейдом. Но позже он и его соратники работали над этим и пытались подробно объяснить.

Теория инстинктов агрессии происходит от инстинкта смерти или разрушения. С физиологической точки зрения инстинкт смерти представляет собой силу, которая стремится разрушить органическую жизнь и вернуть органическое вещество в неорганическое состояние.

Психологически инстинкт смерти порождает враждебное и агрессивное поведение, агрессивную сексуальную активность или разрушение себя и расы. Таким образом, любовь и ненависть, удовольствие и боль, инстинкты жизни и смерти идут бок о бок. Инстинкт смерти, иначе известный как инстинкт агрессии, также выражается в деструктивной и агрессивной интеллектуальной деятельности, такой как критика, сатира и насмешки.

Согласно теории инстинктов агрессии, агрессия — это глобальная инстинктивная сила, подобная паровому котлу, которая, по утверждению Фрейда и его соратников, срочно необходима и в основном неизбежна для самосохранения, а также для воспроизводства.Макдугалл также обозначил феномен агрессии в инстинкте боя на основе инстинктивной теории агрессии, впервые постулированной Фрейдом, Миллером, Доллардом и другими.

Согласно Фрейду, когда мы анализируем желание любви, мы также обнаруживаем некоторое желание агрессии. Таким образом, лучший любимый друг становится злейшим врагом, когда оба ссорятся. В нашем, следовательно, отношении к каждому стимулу есть не только агрессия, но и желание любви.

Теория инстинктов агрессии утверждает, что агрессия является наследственной и биологической по своей природе и выражается открыто и скрыто i.э., внешне и внутренне. Впоследствии Фрейд решил, что бесполезно пытаться избавиться от агрессивных наклонностей человека.

Его позитивные социальные предложения заключались в том, чтобы разбить человеческие общества на небольшие сообщества, через которые агрессивный инстинкт может найти выход во вражде к тем, кто находится вне группы, в удобной и относительно безобидной форме.

Фрейд считает, что инстинкты жизни и смерти являются первичными инстинктами, а все остальные инстинкты происходят от них.Но недавно концепция Фрейда об агрессивном инстинкте или инстинкте смерти, которая, по его словам, является основой конфликта между человеческими группами, была отброшена.

Теория инстинктов Фрейда (1927) считается отправной точкой, но не краеугольным камнем психоанализа. Психологи, работающие в области фрустрации и агрессии, фактически обнаружили, что агрессия не является инстинктивной, а развивается как реакция на фрустрацию основных побуждений, испытываемых в период раннего детства.

По словам Александра «Страх последствий потери любви из-за ревности порождает агрессию. Независимо от того, являются ли любовь или ненависть инстинктивными или приобретенными рано, они всегда с нами. Факты любви и ненависти — это психологические данные, не зависящие от теории ».

Два инстинкта, выдвинутые Фрейдом, не противоречат друг другу. Поведение, порожденное инстинктом жизни, может иметь сильные компоненты инстинкта смерти, а поведение, в основном мотивированное инстинктом смерти, может иметь сильные компоненты инстинкта жизни.Те же психологи возражают против инстинкта смерти, выдвинутого Фрейдом.

Говорят, инстинкт смерти является частью инстинкта жизни, и поэтому нецелесообразно вводить его как отдельный инстинкт. Некоторые биологи также идут против агрессивного инстинкта, выдвинутого Фрейдом. Они утверждают, что инстинкт жизни побуждает организм жить и делать все возможное ради жизни. Именно поэтому мы организмы. Если мы желаем смерти, как нас можно назвать организмами?

Недавняя концепция Фрейда об агрессивном инстинкте (инстинкте смерти или деструктивности), который, по его словам, является основой конфликта между человеческими группами, была отброшена.Ранее упомянутые результаты исследований показывают, что представление о врожденном стремлении к агрессии или разрушению неверно, поскольку в большинстве случаев обнаруживается, что агрессия возникает из-за разочарования, возникающего в результате переживаний в раннем детстве.

Социальное обучение и подражание также вызывают агрессию. Агрессия может происходить из-за некоторых гормональных и биологических факторов, но она не является инстинктивной, как считал Фрейд.

Согласно Берковичу (1962), результаты исследований мало подтверждают рассуждения Фрейда.Он считал, что представление о врожденном стремлении к разрушению можно подвергнуть критике как с фактической, так и с логической точки зрения.

Группа по развитию психиатрии (1964) формально отвергла инстинктивную теорию агрессии, выдвинутую Фрейдом, и провозгласила «война — это социальный институт; это не обязательно укоренено в природе человека ». Эти выводы подтверждаются исследованиями, проведенными во время Второй мировой войны.

Подавляющее большинство солдат сообщили, что их причина сражения заключалась в том, чтобы выполнить свою работу или в желании не подвести свою экипировку.Только 2 процента заявили, что дрались из злости, мести или боевого духа. Еще 3% дали ответы, которые можно было бы истолковать как агрессивные, например, раздавить или порезать агрессора по частям.

Мужчины впереди или на границе, где проявление агрессии было бы максимальным и в соответствии с их действиями, выражали очень мало агрессивных чувств. Однако было замечено, что солдаты в тренировочных лагерях, где агрессия, враждебность и борьба являются частью тренировок, чаще всего выражали ненависть и агрессивные чувства к противнику.

Хотя некоторые критики Фрейда считают, что теория инстинктов агрессии теперь считается вопросом исторической важности, и хотя недавние психологи исключили термин инстинкт из глоссария психологии, теория инстинктов имеет важное значение ввиду того факта, что все исследования теории агрессии были подкреплены теорией агрессии Фрейда.

Фрейд и его последователи не верили, что агрессию можно полностью искоренить. Однако они считали, что интенсивность агрессии может быть снижена путем поощрения положительной эмоциональной привязанности среди людей с помощью замещающих возможностей, таких как участие в приключенческих работах, таких как спорт, плавание, легкая атлетика, альпинизм, космические путешествия, карате, дзюдо и т.

Взгляд Лорнеза:

Наблюдения за животными в их естественной среде обитания привели некоторых психологов к выводу, что агрессивное влечение имеет врожденную, биологическую или инстинктивную основу. По мнению Конрада Лоренца, агрессия, причиняющая физический вред другим, начинается с боевого инстинкта, который люди разделяют с другими организмами. Энергия, связанная с этим инстинктом, спонтанно вырабатывается у людей с более или менее постоянной скоростью.

Вероятность агрессии увеличивается в зависимости от количества накопленной энергии, а также наличия и силы стимулов, вызывающих агрессию.По его словам, агрессия неизбежна, а порой случаются спонтанные вспышки сильных эмоций, подобные извержению вулкана.

Лоренц считает агрессию «истинным, в первую очередь инстинктом сохранения видов», как у людей, так и у животных. Хотя наблюдение за поведением животных предполагает, что врожденный инстинкт агрессии побуждает животных к агрессивному поведению, это не должно распространяться на людей, и такое обобщение, сделанное кем-либо, весьма сомнительно.

На самом деле между агрессией человека и агрессией животных есть существенные различия. В то время как агрессию животных можно контролировать и регулировать путем немедленных изменений стимула, агрессия человека может поддерживаться опосредованием когнитивных структур и, в гораздо меньшей степени, связанными со стимулами. (Фешбах)

Таким образом, вопрос о биологической основе агрессии является спорным и требует дальнейшего обсуждения. Но, по мнению Муссена, Конгера и Кагана, существует большая вероятность того, что конституционные факторы играют значительную роль в человеческой агрессии.Они также считают, что половые различия в агрессивном поведении, скорее всего, имеют биологическую основу.

Установлено, что экспериментальное введение гормона самцов обезьян, свиней самкам свиней и обезьян делает их более агрессивными в подходах к другим. Далее видно, что уровень активности человека связан с его конституцией. Активный ребенок более склонен к агрессивным столкновениям.

2. Фрустрация Гипотеза агрессии:

Миллер и Доллард в своей стимулирующей, но не менее информативной книге «Разочарование и агрессия» определяют фрустрацию как «состояние, которое существует, когда целевая реакция подвергается вмешательству. Расстраивающие события — это события, которые блокируют целенаправленное поведение человека, угрожают его репутации или лишают его возможности удовлетворить свои важные мотивы и непосредственные цели.

Когда событие или ситуация беспокоят или расстраивают ребенка или взрослого, это считается разочарованием. Но ситуация, которая расстраивает одного человека, может не расстраивать другого. Здесь играют свою роль подготовка родителей, социальный класс, экономический статус и воспитание в раннем детстве терпимости к фрустрации.

Фрейд, вероятно, впервые дал термину расстройство научное обоснование. Проще говоря, фрустрацию можно определить как то состояние в организме, которое существует как следствие вмешательства в целенаправленное поведение и вызывает ряд дезадаптивных или замещенных реакций.

Говорят, что человек, который не может жениться на своем милом сердце из-за родительского неприятия и социальных ограничений, страдает от серьезного разочарования.

Разочарование в детстве может быть вызвано несколькими причинами из-за его беспомощности при рождении.Известный немецкий психолог Отторанк считал, что родовой крик свидетельствует о величайшем разочаровании в жизни человека. Муки разлуки с матерью являются огромным источником разочарования.

Однако незначительное вмешательство может вызвать легкую и кратковременную агрессивную реакцию. Мнение Фрейда и его последователей о том, что агрессия является инстинктом и врожденным побуждением, было отвергнуто более поздними психологами, такими как Миллер; Боллард и многие другие. Они предположили, что это спровоцированное разочарование влечение.

Гипотеза фрустрации-агрессии, предложенная Миллером Боллардом и другими (1939), является важным вкладом в отслеживание причин агрессии. Эта гипотеза утверждает, что агрессия всегда является следствием разочарования. Миллер применил эту гипотезу к неграм США, чтобы изучить их реакцию как следствие разочарования, навязываемого белыми группами.

Гипотеза фрустрации-агрессии постулирует следующее:

1. Попытки человека, мешающего достичь цели, вызывают в нем агрессивное влечение, которое, в свою очередь, запускает поведение, направленное на нанесение вреда или уничтожение человека или объекта, вызвавшего фрустрацию. .

2. Выражение агрессии снижает желание к ней.

Ключевой аспект гипотезы состоит в том, что агрессия является мерой и фундаментальной реакцией на разочарование, хотя могут иметь место и другие реакции, такие как регресс, уход, формирование реакции и смещение и т.

Согласно этой гипотезе агрессия не является врожденной, а представляет собой усвоенное поведение. Поскольку разочарование встречается повсеместно, они говорят, что агрессия также встречается повсеместно, и, следовательно, разочарование можно рассматривать как побуждение.

Марке и Эрвин (1970) также считают, что даже несмотря на то, что присутствие некоторых генетических или биологических факторов агрессии не может быть исключено в случае человека, эти механизмы находятся под когнитивным контролем человека. Человек с определенной черепно-мозговой травмой может агрессивно реагировать на ситуации, которые могут не вызвать какой-либо агрессивной реакции в случае нормального человека без травмы головного мозга.

Это указывает на то, что нормальный человек обладает способностью к когнитивному контролю, тогда как человеку с травмой мозга этого не хватает.У нормальных людей частота, с которой проявляется агрессивное поведение, его форма и ситуации, в которых оно проявляется, во многом определяются учебными и социокультурными факторами.

Сторонники гипотезы фрустрации и агрессии утверждают, что агрессия всегда является следствием какого-либо рода фрустрации. Далее они говорят: «Хотя эти реакции могут быть временно сжаты, отсрочены, замаскированы, смещены и иным образом отклонены от их непосредственных и логических целей, они не уничтожаются.Следовательно, агрессия неизбежно следует за разочарованием ».

Эта гипотеза, безусловно, считается наиболее влиятельной моделью межгрупповых предрассудков и агрессии. Эта теория вкратце утверждает, что разочарование порождает агрессию, которая выступает в качестве побуждения или мотива для реакции, борьбы или нападения.

Поддерживая фрустрацию — гипотезу агрессии или теорию влечения агрессии, Ньюком высказывает мнение : «Фрустрация всегда вызывает мотивацию некоторого вида агрессии, и, если агрессии не происходит, она подавляется.

Если разочарование вызвано влиятельным человеком, таким как работодатель, начальник, учитель, муж или закон, родители, агрессивная реакция подавляется. Мой внук Анурааг, когда хочет посмотреть мультипликационный фильм по телевидению, его отец категорически возражает.

Анурааг подавляет свою агрессию по отношению к отцу и уходит из телевидения. Но когда служанка просит его не смотреть мультипликационную сетку, он тут же кричит на нее и иногда пинает.Таким образом, члены чужой группы, которые считаются менее могущественными, становятся подходящими целями агрессии и, следовательно, становятся козлами отпущения для разочарованных членов более могущественных групп.

Следовательно, в соответствии с энергетической моделью Фрейда (теория инстинктов), агрессия накапливается и усугубляется с каждым новым разочарованием, готовым к высвобождению на бессильном или менее мощном стимуле. Согласно фрейдистам, выражение агрессии желательно, поскольку оно истощает накопившиеся агрессивные побуждения.

С другой стороны, подавление агрессивных побуждений приведет к психологическим осложнениям на последующих этапах развития личности. По крайней мере, ребенку следует разрешить изливать свою агрессию на свои игрушки и куклы, рисовать и рисовать. Ему нужно позволить играть и бегать, чтобы высвободить подавленную энергию.

Другая теория, основанная на теории Фрейда, постулирует, что повторяющиеся разочарования и суровое обращение в раннем детстве впоследствии порождают авторитарную личность, которая является жесткой, недружелюбной, недемократической и предвзято относящейся к чужим группам и, следовательно, склонной к насилию.Такие разочарованные люди не имеют хороших социальных отношений и не могут успешно взаимодействовать с ними.

Они капризны, раздражительны и внезапно приходят в восторг от каких-то очень тривиальных или незначительных проблем. При малейшей провокации они начинают ссориться, бороться и возбужденно приводить контраргументы, как будто агрессия глубоко укоренилась в их личности. Такие люди не нравятся обществу.

Из этих двух взаимосвязанных теорий можно сделать следующие выводы:

1.Агрессия не является неизбежной реакцией на разочарование. В исследованиях как на животных, так и на людях разочарование вызывало различные другие реакции, такие как подчинение, регресс, вытеснение, проекция, смещение, реакция отмены и другие защитные механизмы или забывание об эпизоде.

2. Многие агрессивные действия не вызваны разочарованием. Исследование Бера Ковица (1962) привело к бесспорному выводу о том, что есть некоторые агрессивные действия, которые не обязательно вызваны разочарованием.Например, убийство и разрушение во время операции или войны — это политическое решение, и его не следует рассматривать как реакцию разочарованных людей.

3. Люди, разочаровавшиеся в наибольшей степени, не обязательно самые агрессивные. Женщины сильно разочарованы в обществах по всему миру, но они относительно менее агрессивны, чем мужчины, возможно, из-за биологических причин и социального обучения.

Шериф (1953) в этой связи придерживается «с обществом, разделенным ненавистью и насилием между его группами, направление предубеждений и враждебности обычно идет от доминирующих и могущественных групп вниз к подавленным и обездоленным.»

Сравнение между различными обществами и культурами не доказывает, что самые разочарованные обязательно самые агрессивные.

Как справедливо отмечает Клинберг, в то время, когда линчевание негров не было редкостью на юге Соединенных Штатов, белые бразильцы были в целом гораздо более разочарованы в своих попытках поддерживать прожиточный уровень жизни и также подвергались взлетам и испытаниям. спады экономических условий.

Но они не линчевали бразильских негров.Индийские солдаты на границе Джамму и Касмир и недалеко от П.О.К. ежедневно безжалостно убивают и подвергаются нападениям террористов. Но они не линчуют врагов и не устраивают гениальные теракты.

4. Теория козла отпущения не объясняет цели агрессии. Эта теория утверждает, что наиболее вероятными целями будут люди, наиболее беспомощные и наиболее склонные к ответным мерам. Берковиц (1962) обнаружил, что самые беспомощные группы не всегда являются объектами ненависти и не единственными.

Таким образом, он пришел к выводу, что теория козла отпущения, как обычно формулируется, является неполной. Изучая детские банды Чикаго в 1927 году, Трейзер заметил, что пик солидарности и взаимного доверия между членами часто сопровождает их наиболее интенсивные конфликты с другими группами.

Учитывая ограниченность известной гипотезы фрустрации-агрессии, позже психологи оспорили ее и попытались внести изменения. Они считают, что агрессия является следствием разочарования, но не единственной или единственной реакцией на разочарование.Г.К. Мортон в работе «Заметка о разочаровании — теории агрессии Долларда и его соратников» критиковал следующее.

«Точка зрения Миллера, Долларда о том, что разочарование приводит к некоторому виду агрессии, равносильна заблуждению, которое было популярно 20 лет назад, т.е. если вы подавляете свои сексуальные побуждения, возникает комплекс, и поэтому люди отпускают себя… возможно, фрустрация-агрессия примерно эквивалентна этому взгляду на секс ».

Когда люди подвергаются серьезному расстройству, многие люди впадают в депрессию, а не агрессивны.Агрессия не всегда возникает из-за разочарования.

Несмотря на разногласия, гипотеза разочарования-агрессии, выдвинутая Доллардом и др. (1939), все еще выдерживает испытание временем. Эта агрессия является основной реакцией на разочарование, хотя и не единственной, которую никто не может отрицать.

Эта теория до сих пор считается отличной теорией, объясняющей, как разочарование порождает агрессию, и если разочарование минимизировать, агрессию, насилие и преступность в обществе можно минимизировать, если не искоренить полностью.Несмотря на критику, с которой столкнулась эта гипотеза, и несмотря на ее ограничения, она, несомненно, является отправной точкой всех исследований в области фрустрации, агрессии и ее возможных реакций.

3. Теория социального обучения:

Последующие исследования в области фрустрации и агрессии создают впечатление, что гипотеза разочарования — агрессии должна быть изменена. Из таких исследований берет начало Теория социального обучения.

Бандура, Берковиц и другие, сторонники теории социального обучения, считают, что возбуждение, возникающее в результате фрустрации, не обязательно ведет к агрессии, а только создает условие для готовности справиться с угрожающей ситуацией.

Он может вызывать различные виды реакций в зависимости от того, какие реакции человек научился справляться с разочаровывающими ситуациями в более ранний период жизни.

Таким образом, он может стать агрессивным, может стать регрессивным и заплакать или может отказаться от ситуации, может хранить молчание, может смещать свою агрессию на других или может искать помощи у других. Тот ответ, который в прошлом был наиболее успешным в облегчении его разочарования, будет повторяться.

Бандура (1965) продемонстрировал, что агрессивным реакциям можно научиться путем подкрепления, имитации или моделирования, которые подпадают под теорию социального обучения.В исследовании детей ясельного возраста было замечено, что, когда взрослый проявлял различные формы агрессивной реакции на большую куклу, дети демонстрировали аналогичные агрессивные реакции через имитацию.

Потом им показали киноверсии агрессивной лепки с куклами в качестве мультфильмов. Результаты показали, что дети, наблюдавшие за жизнью мультипликационных персонажей, проявляли более агрессивное поведение. В ходе последующих исследований также было замечено, что дети помнят эти агрессивные реакции даже через восемь месяцев.

Преступность и насилие, которые сегодня показывают по телевидению и в фильмах, в огромной степени способствуют росту агрессивного поведения, преступности и враждебности. Это доказывает, что агрессивное поведение в большей степени усваивается и имитируется окружающей средой, в которой живет ребенок.

Джулиан Роттер (1954, 1982), другой участник теории социального обучения, предполагает, что вероятность того, что данное поведение произойдет в конкретной ситуации, зависит от обучения и имитации организма в социальной ситуации, ожиданий относительно результата поведение и ценность подкрепления, которую они придают таким выходам i.е. степень, в которой они предпочитают одно подкрепление другому.

Теория социального обучения основывается на моделировании, идентификации и человеческих взаимодействиях. Согласно Бандуре, человек может учиться, подражая и наблюдая за поведением другого человека. Но в то же время личные факторы также играют роль в определении того, как человек идентифицируется с другими людьми и подражает им.

Если модель не нравится, не ценится или не уважается человеком, то его поведение нельзя имитировать только тогда, когда человек идентифицирует себя с другим человеком и любит его, он принимает его как модель и подражает ему.

Ребенок подражает своим родителям, потому что он любит и уважает их, поскольку они заботятся о нем, обеспечивают ему безопасность, уверенность, любовь и привязанность. В процессе воспитания он наблюдает за их поведением и имитирует. Социальное обучение через наблюдение также называется имитационным обучением. Теоретики социального обучения сочетают оперантную и классическую теории обусловливания.

Как? Хотя наблюдение за моделями является основным фактором в процессе изучения теории социального обучения, важно, чтобы имитация модели была вознаграждена и подкреплена, если человек должен идентифицировать себя с человеком и принимать его качества как свое собственное качество.Он не только принимает качества своей модели, но и учится вести себя как они в аналогичной ситуации.

Альфред Бандура — главный сторонник школы социального обучения; По его словам, поведение возникает в результате взаимодействия когнитивных факторов и факторов окружающей среды, концепция, известная как реципрокный детерминизм. Когда дети или другие люди учатся, случайно или намеренно наблюдая за другими, этот процесс называется моделированием или обучением через имитацию.

Но выбор модели зависит от многих факторов, таких как возраст, пол, статус, сходство с самим собой, нравится он или не любит его, уважает или не уважает его и т. Д.Обычно обнаруживается, что из-за полоролевой идентификации сын принимает своего отца в качестве модели, а дочь обычно принимает свою мать в качестве модели, и они соответственно подражают своим родителям.

Но предположим, что по каким-то причинам мальчик не любит своего отца, но больше всего любит свою мать, тогда он может принять свою мать как образец и подражать ее поведению, любит и не любит одежду, эмоции и т. Д.

Если мать проявляет агрессивную реакцию По отношению к повару ребенок научится проявлять такую ​​же реакцию.Если матери не нравится определенная еда, ребенку она не понравится. Иногда дети принимают своих учителей за образец и подражают их поведению.

Если выбранная ребенком модель нормальная, менее агрессивная, отражает здоровые ценности и нормы, у ребенка развиваются социально приемлемые качества. С другой стороны, агрессивная модель способствует развитию агрессивных реакций. Нормальное и социально приемлемое поведение модели развивает способность адаптироваться к нормальной повседневной жизни и различным угрожающим, опасным ситуациям в повседневной жизни.

Даже ненормальное и дезадаптивное поведение, извлеченное из неблагоприятных ролевых моделей, может быть устранено с помощью техники модификации поведения (оперантного обусловливания).

Посредством поведенческой терапии человек может научиться альтернативному поведению на основе других ролевых моделей, которые демонстрируют нормальные и приемлемые для общества модели. Верно, что агрессивная и дезадаптивная модель помогает в развитии агрессивного и дезадаптивного поведения. По мере взросления дети приобретают знания о категории пола через социальное обучение.

Теория социального обучения подчеркивает влияние моделирования и оперантного обусловливающего обучения на приобретение различных форм поведения. Согласно теории социального обучения, дети награждаются словесной похвалой, когда они ведут себя в соответствии с гендерными ролями и гендерными стереотипами, то есть когда они демонстрируют поведение мальчиков или девочек, санкционируемое и ожидаемое обществом.

Например, мальчик учится одеваться, как его отец или брат, и играет в игры, выбранные для мальчиков, или в игры, в которые играют другие мальчики.

Если мальчик одет как девочка, общество высмеивает его, и эта деятельность не поощряется и не поощряется. Поэтому он перестает одеваться как девочка и начинает носить платья, предназначенные для мальчиков. Точно так же девочка учится помогать своей матери по дому, как того требует общество.

Здесь одобрение родителей и одобрение общества действует как обуздание для ребенка, поэтому он имитирует такие действия. Напротив, наказание исключает возможность обучения и поведения, не одобряемых обществом и культурой.Когда мальчик имитирует членов семьи мужского пола, а девочка — членов семьи женского пола, они, как правило, перенимают поведение, демонстрируемое их моделями того же пола.

Теория социального обучения Бандуры предполагает, что люди могут учиться, наблюдая за другими и событиями в окружающей среде, а также участвуя в них. В нескольких недавних исследованиях Бандура, Бандура и Уолтерс и др. Продемонстрировали полезность обучения с наблюдением у детей.

Они также предоставили много информации о факторах, которые влияют на вероятность того, что субъект впоследствии имитирует ответы, полученные в результате наблюдения.В типичном эксперименте ребенок знакомится с реальной или снятой моделью, которая является либо ребенком, либо взрослым.

Затем модель выполняет различные действия, а ребенок наблюдает за ними. После этого проверяется, насколько ребенок имитировал действия, отображаемые моделями. Изменения, которые происходят в поведении ребенка после наблюдения за моделями и подражания им, не всегда носят положительный характер. Очень часто люди приобретают плохие привычки наравне с хорошими.

Трехлетний ребенок Атул пошел к соседу поиграть со своим другом Баблоо.Добравшись до места, он увидел, что Баблу катался по полу, плакал, плакал и проявлял истерики, поскольку его мать не давала ему денег на покупку мороженого. Атул очень живо наблюдал за этим, и на следующий день у него были обнаружены такие же истерики и агрессивные действия, когда его мать отказалась дать ему деньги на покупку шоколадных конфет.

В другом инциденте мальчик по имени Раджу увидел, как его друг Биттоо плюнул на его служанку, поскольку она не позволяла ей выходить и играть с его другом в отсутствие его матери, которая была работающей женщиной.На следующий день Раджу нашли плевком в лицо своему мальчику-слуге, когда он сломал своего Человека-паука. Все это усвоенное агрессивное поведение, подпадающее под социальное обучение.

Теория социального обучения предполагает, что через наблюдение и имитацию моделей можно научиться большому поведению. Даже наблюдая за сериалами «Сактиман», «Человек-паук» и другими сериалами, на телевидении многие дети учатся показывать подобные агрессивные действия. Из-за поклонения героям многие мальчики бегают, прыгают, пинают и бьют.

Однако в случае девочек такие действия менее распространены, вероятно, из-за разочарования со стороны родителей и отсутствия поддержки со стороны общества. Многие эксперименты с детьми подтверждают концепцию теории социального обучения посредством обучения с наблюдением и имитации.

Очень известное исследование по обучению проявлению агрессии было проведено Бандурой, Россом и Россом (1963). Исследование показывает, как дети учатся быть агрессивными, наблюдая за агрессивной моделью взрослого.

В данном исследовании в качестве выборки были взяты две группы дошкольников.Контрольная группа была представлена ​​спокойной неагрессивной дружелюбной взрослой модели. Но экспериментальная группа столкнулась с агрессивной взрослой моделью, которая пинала большую надутую куклу Бобо, ругала и оскорбляла ее.

Взрослая модель в экспериментальной группе сбила куклу, села на нее, толкнула, оскорбила словесно и несколько раз подбросила в воздух, несколько раз ударила кулаком в нос.

Позже детям обеих групп разрешили играть в комнате с несколькими игрушками, включая куклу Бобо.Тщательное наблюдение за их поведением показало, что те, кто видел агрессивную взрослую модель, часто подражали его поведению. Они тоже били игрушку, садились на нее и часто произносили словесные комментарии, похожие на комментарии модели.

Напротив, дети контрольной группы редко, если вообще когда-либо, демонстрировали такие действия насилия и агрессии. Результаты этого исследования доказывают, что дети приобретают новые способы агрессивного поведения через жестокие телепрограммы, фильмы и агрессивное поведение его родителей, бабушек и учителей.

Социологи объясняют недисциплинированное агрессивное и безжалостное поведение многих современных молодых людей следствием имитации того же со стороны вышеупомянутых агентств. Все усвоенное агрессивное поведение относится к социальному обучению.

Способность учиться, наблюдая за деятельностью других в семье или обществе, обусловлена ​​когнитивным влиянием обучения. Даже эксперимент Толмена с крысами, обучающимися бегать по лабиринтам, подтверждает тот факт, что простые существа могут учиться на собственном опыте и формировать внутренние модели, которые будут определять их поведение в дальнейшем.

Теория социального обучения подчеркивает роль обучения, особенно влияние методов моделирования и оперантного обусловливания обучения. Согласно этой теории, дети вознаграждаются за поведение в соответствии с гендерными стереотипами и гендерными ролями.

«Я веду себя как папа, значит, я мальчик» «Я веду себя как моя мама, так что я девочка», — говорят они. Таким образом развиваются их представления о сексуальной роли и сексуальные стереотипы. Дети обычно идентифицируют себя со своими половыми моделями.

Роттер, который также внес вклад в теорию социального обучения, считает, что те люди, которые твердо верят в то, что они могут создавать и изменять свои собственные личности, собственные судьбы, известны как Внутренние.С другой стороны, те, кто считает, что их судьба и личность являются результатом сил во внешнем или внешнем окружении, и не имеют над ними контроля, известны как Внешние.

Внутренние люди часто бывают счастливыми людьми, и их лучше приспособить, потому что они пытаются формировать свою карьеру и будущее. Внешность перекладывает всю ответственность на внешнюю среду и почти не пытается построить свой характер, личность и будущее.

Согласно Роттеру, «внутренние факторы, такие как субъективные оценки вероятности различных исходов, субъективные реакции на эти исходы и обобщенные ожидания личного контроля — все это в совокупности влияет на поведение».

Эти предположения Роттера определенно очень резко контрастируют с точкой зрения, сформулированной в подходе к раннему обучению личности, что в расчет следует принимать только внешние подкрепления.

Внутренние элементы :

В теории социального обучения Роттерса «Внутренние элементы» — это те люди, которые считают, что они обладают достаточным контролем над результатами, которые они получают.

Внешние :

Внешние — это те люди, которые считают, что у них мало контроля над результатами, которые они получают.Теория социального обучения утверждает, что люди получают выгоду от взаимодействия с другими. Многие люди, обратившиеся к психологам за помощью, по-видимому, не обладают достаточными базовыми социальными навыками общения и социальных отношений.

Они не знают, как эффективно взаимодействовать с другими. Они не знают, как сделать запрос, не прозвучав пустым, или как отказаться от одного запроса, не раздражая запрашивающего.

Сегодня я пошел в банк по какой-то личной работе. Там я обнаружил, что один клиент злобно спорил с одним сотрудником банка, и у них была очень горячая дискуссия по очень небольшому вопросу i.е., обновление сберегательной книжки заказчика. Я считаю, что и клиенту, и сотруднику банка не хватало минимального чувства вежливости, терпения и навыков для успешного взаимодействия.

Такие люди не умеют ясно выражать свои чувства и сдерживать себя. Им не хватает эмоционального интеллекта и даже того, как начинать, продолжать и поддерживать обычный разговор. Такие люди испытывают трудности в установлении дружеских и интимных отношений, они также повсюду сталкиваются с трудностями при выполнении своих задач.Короче говоря, они не умеют правильно себя вести.

Они чувствуют себя беспомощными, подавленными, агрессивными и тревожными из-за своих трудностей. Наличие таких качеств радует жизнь.

Поведенческие терапевты разработали методы для изменения таких агрессивных, нежелательных, социально неприемлемых качеств и помогают людям улучшить свои социальные навыки посредством обучения с наблюдением.

Там методы терапии часто включают моделирование, то есть показ этим людям живые демонстрации или видеозаписи того, как люди с хорошими социальными навыками ведут себя в различных ситуациях.Моделирование как очень успешный метод социального обучения часто используется в «Настойчивое обучение» , которое помогает клиентам научиться более четко выражать свои чувства и желания.

Женщин, которые учатся быть скромными, застенчивыми, послушными, покорными и терпимыми, наблюдая с детства женщин-моделей с этими качествами, можно сделать напористыми, уверенными, самоподдерживающими и защищающими путем надлежащего настойчивого обучения с помощью альтернативных моделей. Но напористость — это не агрессивность.

Напористость означает способность заявить о своих предпочтениях, желаниях, желаниях и потребностях, а не просто подчиняться желаниям и желаниям других. Напористых людей можно сдержать напористостью. Иногда мы хотим избегать человека или отказываться от чего-то, чего мы не хотим.

Но мы не можем этого сделать из-за нашей неуверенности. Этого можно достичь с помощью обучения настойчивости, женщинам в Индии и других развивающихся, в развитых странах следует обучать этой напористости.

Соответствующие хорошие социальные модели с точки зрения Бандуры могут стать причиной многих агрессивных действий. Этим также можно управлять посредством социального изучения желательных и неагрессивных моделей. Таким образом, суть теории социального обучения — обучение через модели.

Является ли человеческая агрессия инстинктом или чем-то, чему мы учимся? — Проект

omaa.org.uk

Теории происхождения человеческой агрессии уходят корнями в давние споры о природе и воспитании.В то время как одни считали агрессию биологическим и врожденным явлением, другие считали ее податливым поведением, усвоенным посредством наблюдений за окружающей средой и ситуационных факторов. Человеческая агрессия определяется как любое поведение, которое намеренно направлено на причинение вреда другому человеку, при условии, что преступник осознает свое действие, а цель мотивирована избегать такого поведения (Anderson & Bashman 2002). Было проведено множество исследований, подтверждающих как нативистские, так и эмпирические взгляды на человеческую агрессию; Недавние генетические исследования предоставили убедительные доказательства биологического влияния на агрессию, однако отчеты, анализирующие влияние культурных, социальных и ситуационных влияний, в значительной степени поддерживают идею о том, что агрессия — это в значительной степени усвоенное поведение.

«Я считаю, что современный цивилизованный человек страдает от недостаточной реализации своего агрессивного влечения» (Конрад Лоренц)

Конрад Лоренц (1950) был одним из самых известных сторонников агрессивного инстинкта у людей. Он описал агрессию как врожденную и наследуемую черту, которая ценится на протяжении всей эволюции как для людей, так и для животных, позволяя выживать самым сильным видам. Лоренц отвергает понятие агрессии как усвоенного поведения, основанного на наблюдениях из окружающей среды.В разработанной им гидравлической модели инстинкта Лоренц (1950) представляет спонтанное нарастание инстинктивного давления, которое в конечном итоге будет стремиться к высвобождению в результате знакового стимула (триггера), который изменяется в зависимости от величины создаваемого давления. После разрядки этого давления (в форме агрессии) организм становится менее агрессивным, ожидая следующего цикла накопления энергии.

Основная критика теории инстинктов Лоренца исходит из того факта, что большая часть его работ была основана на наблюдениях, исходящих от поведения животных.Берковиц (1973) спорит с грубой аналогией, проводимой между поведением человека и животных в теории инстинктов Лоренца, и утверждает: «Для Лоренца человек удивительно похож на серого гуся». Развитие человеком агрессивных технологий привело к гораздо более сложным взаимодействиям во время насилия по сравнению с простыми актами агрессии, такими как ритуализация и ритуалы умиротворения, часто наблюдаемые у животных (Lorenz, 1950). Следовательно, случайность наблюдаемого поведения животных становится менее применимой к условиям человека.

Важно определить, в какой степени конкретное поведение может быть обозначено как инстинкт. Агрессия — это универсальная и распространенная реакция у людей, но также и ходьба (Buss, 1961). Однако ходьба не считается инстинктом; к тому времени, когда ребенок начинает проявлять агрессивное поведение, он усваивает множество других форм поведения, причем многие из них не являются инстинктивными. Это означает, что повсеместность и преобладание определенного поведения не является веской причиной для рассмотрения его как инстинкта.

Конрад Лоренц (1966) уточнил эволюционный взгляд на человеческую агрессию, предположил, что вместе с этим возникли сильные тормозные механизмы, позволяющие людям подавлять свою агрессию, когда это необходимо. Правдоподобно предположить, что люди инстинктивно склонны удовлетворять свои основные потребности, но у них может не быть врожденной тенденции удовлетворять эти потребности посредством агрессивного поведения.

«Статистически значимая корреляция между полом и агрессией»

Исследования неоднократно показывали, что существует статистически значимая корреляция между полом и агрессией, предполагая, что мужчины более склонны к агрессивному поведению, чем женщины (Maccoby & Jacklin.1980). Однако среда, в которой воспитываются люди, является ключевым фактором агрессивного поведения (Geen, 2001). Молодых мужчин часто поощряют быть активными и доминирующими членами ориентированной на конкуренцию экономической системы, демонстрируя «мужественность» и доминирование; в то время как женщины воздерживаются от агрессивного поведения, а борьба является табу, они стараются сохранить свою «женственность» (Geen, 2001). Часто это обычное объяснение, поддерживающее не врожденный взгляд на гендерные различия в агрессии; Тем не менее, следует учитывать различие в физических способностях мужчин и женщин и возможное влияние этого на агрессию с эволюционной точки зрения.

Человеческая агрессия делится на две широкие категории враждебной и инструментальной агрессии. Враждебная агрессия — это немедленная импульсивная реакция, основанная на ситуативных провокациях, более близкая к типу агрессии, признанному теориями инстинктов. Однако инструментальная агрессия — это рассчитанная и усвоенная форма агрессии, при которой крайнее эмоциональное возбуждение обычно отсутствует во время совершения преступления, когда агрессия является средством достижения другой цели, а не просто импульсивной реакцией, направленной на причинение вреда человеку.Этот тип агрессии сложнее объяснить с помощью инстинктивных теорий агрессии.

Миндалевидное тело и определенные области префронтальной коры считаются главными регуляторами поведенческих моделей, таких как защита и агрессия. Дисфункции в этих нервных цепях и последующее проявление дисбаланса в эмоциональных результатах представляют собой этиологический фактор агрессии. Высокая реактивность миндалины вместе с пониженным уровнем активности префронтальной коры увеличивает вероятность агрессивного поведения (Decoster et al.1996). Нейромодуляторные и гормональные дефекты, по-видимому, изменяют склонность к агрессии, возможно, из-за дисбаланса, который они вызывают в этих нервных цепях.

В исследовании, посвященном анализу влияния анаболических стероидов, таких как тестостерон, на агрессию, было обнаружено, что мыши с высоким уровнем введенного тестостерона демонстрируют более агрессивное поведение (Breuer et al. 2001). Однако у людей связь между тестостероном и агрессией менее очевидна. Мальчики демонстрируют положительную корреляцию между высоким уровнем тестостерона и социальной агрессией, но девочки не обнаруживают таких ассоциаций (Sanchez-Martin et al.2000). Тем не менее, было зарегистрировано, что у женщин, проявляющих агрессивную агрессию, уровень тестостерона выше (Cashdan, 2003). Это означает, что уровни тестостерона могут безоговорочно влиять на агрессию у обоих полов, хотя способ агрессии может формироваться на основе психосоциальных факторов или факторов окружающей среды, влияющих на этого человека (Cashdan, 2003).

Связь между активностью гормонов и агрессией может быть до некоторой степени взаимной. Эта идея является частью вывода о том, что уровни тестостерона у мужчин также имеют тенденцию повышаться после насильственного или агрессивного поведения, несмотря на низкий уровень до конфликта (Sanchez-Martin et al.2000). Серотонин также связан с агрессией; ПЭТ-сканирование пациентов с патологической агрессией показывает снижение уровня серотонина в их передней поясной коре головного мозга (Frankle et al. 2005).

«Было документально подтверждено, что взаимодействия генов и окружающей среды сильно влияют на поведение»

Хотя маловероятно, что конкретный ген или гормон способен самостоятельно определять поведение, но документально подтверждено, что взаимодействия генов и окружающей среды сильно влияют на поведение (Breuer et al.2001). Было обнаружено, что взаимодействия тестостерона и кортизола (глюкокортикоидный гормон, вызывающий стресс) необходимы для установления связи между уровнями тестостерона и агрессией как у мужчин, так и у женщин; таким образом, люди с высоким уровнем тестостерона положительно коррелируют с повышенной агрессией только в том случае, если у них низкий уровень кортизола (Mehta & Joseph, 2010).

В замечательном продольном исследовании Caspi et al. (2002) было продемонстрировано, что уровень экспрессии гена, ответственного за кодирование фермента моноаминоксидазы А (МАОА), может смягчать последствия жестокого обращения в детстве, которое обычно проявляется в агрессивном и антисоциальном поведении во взрослом возрасте.Лица с тяжелым жестоким обращением и низкой активностью МАОА проявляли большую склонность к насилию, чем люди с тяжелым жестоким обращением, но с высокой активностью МАОА. Фермент МАОА отвечает за разложение серотонина, дофамина и норадреналина (Shih et al. 1999), но опосредующие нервные и психологические механизмы, участвующие в агрессии, еще предстоит выяснить.

Большинство психологов в некоторой степени признают роль биологических факторов в агрессии; однако общее мнение среди них поддерживает поведенческий подход к объяснению происхождения человеческой агрессии; с этой точки зрения агрессия рассматривается не просто как врожденное побуждение, но как реакция на внешние раздражители (Geen, 2001).

Теория социального обучения Альберта Бандуры (1965; 1973) предполагает, что люди приобретают сложное поведение как следствие социальных наблюдений, и именно последующее усиление этого наблюдаемого поведения, подобно обучению любому новому поведению, контролирует обучение агрессии; эти подкрепления обычно имеют форму стимулов и одобрений, направленных на человека, демонстрирующего акты агрессии. В знаменитых экспериментах с куклой Бобо Бандура (1961) показал, что дети имитируют агрессивное поведение, наблюдая за действиями взрослых или наблюдая за агрессивным поведением через средства массовой информации.Благодаря таким воздействиям дети могут прийти к убеждению, что агрессия — приемлемый и даже праведный путь к цели, как это часто изображается героями в СМИ (Geen, 2001)

Однако новизна экспериментов с куклой Бобо могла поставить под угрозу достоверность результатов бандур. В ходе последующего исследования было продемонстрировано, что дети, которые ранее сталкивались с куклой, проявляли меньшую агрессию по отношению к кукле, чем те, кто был в ней впервые (Cumberbatch, 1997). Утверждение о том, что агрессия не является полностью актом имитации, когда субъективные факторы и стимулы могут дать решение о том, будет ли агрессия совершена или нет.Кроме того, предметом обсуждения является степень, в которой поведение, направленное на куклу, применимо к условиям человека.

Агрессивное поведение, наблюдаемое в экспериментах с куклой Бобо, не согласуется с теорией человеческой агрессии Андерсона и Бушмана (Anderson & Bushman, 2002), в которой цель, на которую направлена ​​агрессия, мотивирована избегать агрессивного поведения, которое в данном случае кукла явно неспособна. к. Вполне вероятно, что дети по-разному отреагируют, если вместо куклы им будет показан живой предмет.Более того, в этих экспериментах дети могли просто подражать взрослым, полагая, что поведение актера по отношению к кукле Бобо было инструкцией, которой они должны следовать, желая доставить удовольствие взрослым (Fergusen, 2010).

Хотя исследования в значительной степени подтверждают влияние агрессивных средств массовой информации на агрессивное поведение, особенно у детей (Geen, 2001), теория социального обучения не может объяснить, почему некоторые люди проявляют постоянную агрессию, не подвергаясь постоянному воздействию агрессивных средств массовой информации, если агрессивное поведение в значительной степени является акт имитации.И все же остается простой, но фундаментальный вопрос: если все акты агрессии являются простой имитацией, как вообще произошел первый акт агрессии?

До появления теории социального обучения Бандуры (1965; 1973) гипотеза фрустрационной агрессии, выдвинутая Доллардом и др. (1939) был первой попыткой систематического объяснения человеческой агрессии. Dollard et al. (1939) предположил, что разочарование всегда ведет к агрессии; Хотя определение разочарования слишком восприимчиво к радикально разным значениям, это разочарование возникает, когда человек воспринимает путь к цели скрытым, однако это меняется на противоположное, когда цель снова кажется достижимой.

В пересмотренной версии теории агрессии фрустрации, названной теорией агрессивных сигналов, Леонард Берковиц (1966) предположил, что гнев является следствием фрустрации, и именно этот гнев инициирует агрессию при наличии определенных внешних триггеров. Эти внешние триггеры представляют собой стимулы окружающей среды, связанные с агрессивным поведением или предметом разочарования. Тем не менее разочарование или гнев не всегда являются прямой причиной агрессии; Логично предположить, что разочарование приводит к общему эмоциональному возбуждению и что теории, такие как социальное обучение Бандуры, могут объяснить и определить реакцию людей на это возбуждение (Селигман, 1975).

Следуя теории агрессивных сигналов, Берковиц (1966) показал, что присутствие в окружающей среде определенных сигналов, таких как оружие, может вызывать агрессивное поведение. Его выводы были воспроизведены во многих странах с аналогичными результатами. Однако были замечены некоторые несоответствия в тех случаях, когда участники были осведомлены об ожиданиях экспериментатора, часто проявляя меньшую агрессию; этот случай является примером того, как триггеры окружающей среды могут способствовать агрессивному поведению, но ситуационные соображения человека удерживают их от продолжения насильственного поведения.

«Влияние внешней среды на поведение четко прослеживается в групповой агрессии»

Влияние внешней среды на поведение отчетливо проявляется в групповой агрессии. Часто люди, которые считаются неагрессивными, могут вести себя агрессивно, став частью группы (Geen, 2001). Деиндивидуализация позволяет людям потерять свою уникальную идентичность, слиться в группу и чувствовать себя менее ответственными за свои действия как личность.В исследовании, анализирующем эффект деиндивидуализации, Зимбардо (1969) показал, что деиндивидуализированный человек действует менее снисходительно по отношению к испытуемым, чем индивидуализированный человек, независимо от того, как был описан реципиент, честный или коварный человек.

На основании данных эмпирических кросс-культурных исследований показано, что уровень агрессивного поведения варьируется в зависимости от культуры. Bowdle et al. (1996) показали, что в американской культуре южное население более склонно инициировать конфликты и проявлять агрессию, когда их провоцируют, в отличие от людей из северных штатов.Это говорит о том, что социальная приемлемость агрессии основана на их убеждениях, сформированных на основе устоявшихся парадигм внутри общества, которые могут быть изменены путем воздействия различных норм, укрепляя идею о том, что среда воспитания в значительной степени влияет на поведение.

На протяжении двадцатого века маятник колебался между инстинктом и окружающей средой как более важным фактором, определяющим человеческую агрессию. Агрессию нельзя приписывать только одному происхождению; и природа, и воспитание важны для понимания причин индивидуального агрессивного и агрессивного поведения.Хотя агрессия, скорее всего, эволюционировала как стратегия у многих видов, выражается она или нет, зависит от предыдущего социального опыта, а также от конкретного социального контекста, в котором человек находится. Есть также важные индивидуальные различия в склонности к агрессии, зависящие как от генетических факторов, так и от факторов окружающей среды, а также от их взаимодействия; следовательно, в стремлении понять основы человеческой агрессии и насилия необходимо учитывать роль как биологических, так и ситуационных факторов

---

Список литературы

---

1. Андерсон, К.А., и Бушман Б. Дж. (2002). Человеческая агрессия. Ежегодный обзор психологии , 53 (1), 27–51.
2. Бандура, А. (1965) Влияние случайностей подкрепления моделей на приобретение имитационных ответов. Журнал личности и социальной психологии . 1, 589-595.
3. Бандура А., Росс Д. и Росс (1983) С. А. Передача агрессии через имитацию агрессивных моделей. Журнал аномальной и социальной психологии , 63, 575-582.
4. Берковиц, Л. (1966). Агрессия: социально-психологический анализ. Нью-Йорк. Книжная компания МакГроу-Хилл .
5. Берковиц, Л. (1967). Оружие как раздражители, вызывающие агрессию. Журнал личности и социальной психологии , 7 (2) 202-207.
6. Берковиц, Л. (1973). «Простые взгляды на агрессию» у Монтегю, А. (ред.) «Человек и агрессия». Второе издание. Нью-Йорк. Издательство Оксфордского университета . Стр. 39-52.
7. Bowdle, Brian F .; Коэн, Дов; Нисбетт, Ричерд Э.; Шварц, Норберт (1996). «Оскорбление, агрессия и южная культура чести: экспериментальное». Журнал личности и социальной психологии 70: 945–960
8. Брейер, M.E., Макгиннис, M.Y., Lumia, A.R., & Possidente, B.P. (2001). Агрессия у самцов крыс, получающих анаболические андрогенные стероиды: последствия социальных и экологических провокаций. Гормоны и поведение , 40 (3), 409–418.
9. Бусс, А. (1961). Психология агрессии. Нью-Йорк. John Wiley & Sons, Inc.
10. Кэшдан, Э. (2003). Гормоны и соревновательная агрессия у женщин. Агрессивное поведение , 29 (2), 107–115
11. Каспи А. и Моффит Т. Е. (2006). Взаимодействие генов и окружающей среды в психиатрии: объединение усилий с нейробиологией. Nature Reviews Neuroscience , 7 (7), 583–590.
12. Кристофер Дж. Фергюсон (2010). Пылающие ангелы или Обитель зла? Могут ли жестокие видеоигры быть силой добра? Обзор общей психологии , 14, 68-81
13. Камбербэтч, Г. (1997).«Вредно ли телевидение?», Кокрейн, Р. и Кэрролл, Д. (1997) Психология и социальные проблемы, Лондон: Фалмер (стр. 171-181)
14. Decoster, M .; Герберт, М .; Meyerhoff, J.L .; Потегал, М. (1996). Кратковременная высокочастотная стимуляция кортикомедиальной миндалины вызывает замедленное и продолжительное повышение агрессивности у самцов золотых хомяков. Поведенческая неврология 110 (2): 401–412
15. Dollard, J., Doob, L. W., Miller, N.E., Mowrer, O.H., & Sears, R.Р. Разочарование и агрессия. Нью-Хейвен, Коннектикут: Yale University Press , 1939
16. Фергюсон, К. Дж., И Килберн, Дж. (2010). Много шума из ничего: неверная оценка и чрезмерная интерпретация жестоких эффектов видеоигр в странах Востока и Запада: комментарий на Anderson et al. (2010) Психологический бюллетень , 136 (2), 174–178
17. Франкл В. Г., Нарендран Р., Хуанг Ю., Хван Д. -Р., Ломбардо И., Кангиано К., Гил Р. и др. (2005). Доступность переносчика серотонина у пациентов с шизофренией: исследование с использованием позитронно-эмиссионной томографии с использованием [11C] DASB Биологическая психиатрия , 57 (12), 1510–1516.
18. Кауфманн, Х. (1970). Агрессия и альтруизм — психологический анализ. Нью-Йорк. Холт, , Райнхарт энд Уинстон, Инк. .
19. Конрад Лоренц, 1966. Об агрессии (Жатва, Hb 291). 1 издание. Mariner Books.
20. Лоренц, К. 1950. Сравнительный метод изучения врожденных поведенческих моделей. Soc. Exp. Биол . 4: 221-268.
21. Maccoby, E. E., & Jacklin, C. N. (1980). Половые различия в агрессии: возражение и повторение. Развитие ребенка , 51 (4), 964–980.
22. Мехта, П. Х., и Джозефс, Р. А. (2010). Тестостерон и кортизол совместно регулируют доминирование: свидетельство гипотезы о двойном гормональном действии. Гормоны и поведение , 58 (5), 898–906.
23. Рассел Дж. Гин, 2001. Человеческая агрессия (отображение социальной психологии). 2-е издание. Open University Press
24. Санчес-Мартин, Дж. Р., Фано, Э., Ахедо, Л., Кардас, Дж., Брэйн, П. Ф., и Азпироз, А. (2000). Связь уровней тестостерона и свободного социального поведения у детей дошкольного возраста мужского и женского пола. Психонейроэндокринология , 25 (8), 773–783.
25. Ши Дж. К. Ши, К. Чен и М. Дж. Ридд (1999) Моноаминоксидаза: от генов к поведению. Annu Rev Neurosci , 22, 197–217
26. Soma, KK; Скотти, Массачусетс; Ньюман, AE; Шарлье, TD; Демас, GE (2008). Новые механизмы нейроэндокринной регуляции агрессии. Границы нейроэндокринологии 29 (4): 476–89.
27. Зимбардо, П. Г. (1969). Человеческий выбор: индивидуация, разум и порядок против деиндивидуации, импульса и хаоса.В W. J. Arnold & D. Levine (Eds.), , Небраска, симпозиум по мотивации, 17: 237–307. Линкольн, NE: Университет Небраски Press.

Теория агрессии Лоренца — Mark8ng.com

Введение

Агрессию можно охарактеризовать как ту особую форму поведения, которая характеризуется атакой (словесной или физической). У него есть ряд характеристик, которые могут рассматриваться как подходящие и защитные (в некоторых случаях даже положительные и полезные), особенно при сильной самоуверенности.С другой стороны, агрессия также может казаться неподобающей, неправильной и унизительной. Иногда агрессия направлена ​​на других, т.е. направлена ​​вовне. В других случаях это может быть направлено против самого себя и может привести к саморазрушительным или отчаянным событиям. Часто это вызвано эмоциональной стимуляцией / провокацией / пробуждением или разочарованием. Люди также склонны вести себя агрессивно, когда хотят сделать вознаграждение безопасным и защищенным («агрессия»).

По словам австрийского этолога Конрада Лоренца и его теории агрессии Лоренца, агрессия — это врожденный инстинкт борьбы, который проявляется как в поведении животных, так и человека.Он выдвинул аргумент, что «подавление агрессивных инстинктов, распространенных в человеческих обществах, позволяет этим инстинктам развиваться, иногда до такой степени, что они высвобождаются во время взрывов насилия» («агрессия»).

Теория агрессии Лоренца

В своей книге «Об агрессии» Лоренц описал агрессию как присущую животным и человеку боевую характеристику, которая часто предназначена для нанесения вреда представителям идентичных видов.Согласно теории агрессии Лоренца, этот агрессивный инстинкт помогает как индивиду, так и видам выжить и продолжить свое существование. В случае с животными агрессивное поведение помогает им (особенно более сильным самцам) спариваться и занимать территории. Таким образом, агрессия является важной характеристикой, которая позволяет животным использовать свой статус, местность или развитые паттерны инстинктивного поведения для избежания каких-либо ощутимых боев и потерь жизни. Теория агрессии Лоренца заключает, что только человеческая природа заставляет их намеренно убивать друг друга, и он приписывает этот факт увеличению и распространению искусственного оружия, которое опередило человеческую эволюцию искоренения привязанностей («Конрад Лоренц »).

Психологические, поведенческие и другие подобные социальные науки дали другое название агрессии, то есть воинственность, и это называется поведенческим инстинктом у представителей того же вида, который направлен на причинение боли или вреда другим. В то время как животные, как известно, обладают чрезвычайно агрессивным характером, люди также проявляют различные формы агрессии в определенных ситуациях, и эти формы могут варьироваться от словесных, эмоциональных или физических. Здесь чрезвычайно важно отметить, что характеристика напористости не связана с агрессией.Как уже упоминалось, агрессия подразделяется на два типа, которые включают антагонистическую, сентиментальную или корректирующую агрессию и полезную, целеустремленную или ненасытную агрессию.

Сравнение агрессии человека и животных

Согласно эмпирическим исследованиям, между двумя указанными формами агрессии существует психологическое и физиологическое противоречие. Тех, кто демонстрирует «эмоциональную или аффективную» агрессию, считают спонтанными, откровенными и дикими людьми с более низким уровнем IQ.С другой стороны, люди, демонстрирующие «хищную или ненасытную» агрессию, считаются личностями, имеющими цели, планы и полностью контролирующими себя. Что касается деловой атмосферы, то очень легко найти людей с указанными агрессивными типами личности. Здесь также важно отметить, что насилие не следует путать с агрессией, поскольку между ними существует четкое различие. По правде говоря, агрессия — это отправная точка агрессивного поведения. Снова и снова корректирующее насилие и насилие с целью самозащиты не классифицируются как агрессия, потому что оба они инициируются как ответные действия.

Что касается животных, агрессия помогает им воспроизводиться и оставаться в живых. В большинстве случаев агрессия используется животными для приобретения и защиты своих территорий и других добываемых ресурсов, которые могут включать воду и пищу. Они также используют агрессию, чтобы максимально использовать возможности для спаривания. Самый очевидный пример агрессии — это взаимодействие хищника и его жертвы. Животное становится агрессивным, когда защищается от животного-убийцы.Этот агрессивный инстинкт помогает ему продолжать жить и следить за тем, чтобы потомство было защищено. По той причине, что смерть в конечном итоге наступает после демонстрации агрессии против гораздо более крупного соперника или группы соперников, у животных есть здравый смысл, который помогает им узнать, превосходят их численностью или нет. Другая ситуация, когда агрессия достигает пика у животных, — это когда они пытаются заняться сексом с партнершей женского пола. Таким образом, животные используют агрессию во время полового акта, и эта врожденная характеристика помогает им иметь потомство (Арчер, 115).

С другой стороны, агрессия у людей сильно отличается по сравнению с животными, не являющимися людьми; хотя у них тоже есть сходство. Сложность человеческой агрессии различается из-за наличия культурных ценностей, морали и социальных условий. Если принять во внимание бизнес-среду, агрессия снова принимает множество форм. Однако эта особенность человека помогает ему / ей достичь успеха, поскольку она проистекает из сильной страсти к достижению цели или целей. Соревнование невозможно выиграть без агрессии.Успешные начинания всегда подпитываются агрессией, которая одновременно собирается и контролируется. Это связано с тем, что неконтролируемая и неконтролируемая агрессия нарушает баланс и тем или иным образом приводит к негативным последствиям как для человека, так и для окружающих.

Агрессия в деловой среде

Агрессию легко устранить, когда экономика находится в сложной финансовой системе. В таком случае агрессия используется как в значительной степени конструктивный инструмент для улучшения и успеха экономических условий бизнеса / страны.Лучшее в этом выходе агрессии — это то, что он не несет никакой опасности для жизни человека и не приводит к гибели любой из причастных сторон. Агрессивные наклонности людей различаются в зависимости от их социального окружения. Точно так же люди склонны проявлять различные виды агрессивного поведения в деловой среде. Согласно заключению Лоренца, большинство животных эволюционировали таким образом, что они воздерживаются от нападений или причинения вреда представителям своего собственного вида.Это потому, что они развивают чувство принадлежности и, таким образом, воздерживаются от без надобности уничтожения своего собственного вида. Этот тип развитого торможения оказывает большое влияние, но в значительной степени зависит от окружения. С другой стороны, если в окружающей среде отсутствуют надлежащие условия, такие запреты не работают и не работают нормально. Теория агрессии Лоренца приводит примеры голубей, чтобы сделать это явление понятным. По его словам, «хотя голуби являются для нас символом мира, если один из них посадит двух из них близко друг к другу, поместив их в искусственную среду, где они не могут отделиться друг от друга, более сильный из двух будет пытать другого, чтобы смерть без пробуждения какого-либо запрета » (Шиллер 226).

Что касается карьеры человека, то агрессия, направленная вовне, может оказаться для него лучшим другом. Неважно, прямая или пассивная агрессия. В деловой среде важно то, что получатель может получить ретранслируемое сообщение. Когда идет переговорный процесс, это явление чрезмерно выгодно. Однако для людей чрезвычайно важно использовать агрессию в спокойной и контролируемой манере и не становиться настолько эмоциональными, чтобы сделать ситуацию негативной и сложной.Другими словами, нельзя позволять эмоциям занимать ведущее место при разрешении любого конфликта / сложной ситуации, особенно когда это происходит на рабочем месте (Линсли 3).

У людей есть разные способы направить агрессию на своих соперников. Они могут либо отпугнуть своих врагов, либо даже впасть в панику. Агрессия либо пугает человека, либо делает его / ее чрезмерно враждебным до такой степени, что он / она допускает грубые ошибки и ошибки. Когда люди проявляют агрессию по отношению к другим людям в деловых отношениях, агрессия позволяет им наблюдать, как их оппоненты реагируют в ситуации давления.Это понимание помогает людям использовать полученные знания в своих интересах. Противники без хребта оказываются слишком страшными, чтобы соревноваться, когда человек, проявляющий агрессию, давит сильнее. Когда у оппонентов есть горячие головы, они склонны принимать неверные решения в ответ на усиление давления. С другой стороны, если у оппонентов хладнокровно и они не позволяют давлению вскипеть, агрессивный человек все равно получает пользу, зная об их намерениях, и становится более осторожным (Линсли 3).

Пол — еще один фактор, делающий человека агрессивным. Согласно исследованиям, мужчины на рабочем месте более агрессивны, чем женщины. Они вовлечены в издевательства на рабочем месте, эмоциональное насилие, невежливость, девиантность и горизонтальное насилие (Jacobson 30). Это похоже на то, что можно найти в нечеловеческой среде. Как уже упоминалось, самцы животных используют свое агрессивное поведение, чтобы поработить самок, чтобы воспользоваться ситуацией.

Также важно отметить, что существует ряд факторов, которые увеличивают шансы потенциально агрессивного поведения в деловой среде.В этом современном нашем мире есть определенные рабочие места, которые обладают особыми характеристиками, из-за которых повышается уровень агрессии на рабочем месте. Такая работа включает «физическую и / или эмоциональную заботу о других, взаимодействие с общественностью, работу в ночное время, работу в одиночку, работу с деньгами, продажу или продажу алкоголя, дисциплинирование других, посещение домов клиентов и обращение с оружием» ( Якобсон 37) и др.

Заключение

Это действительно печально, что нарушение характера оказалось преобладающей характеристикой как работодателей, так и сотрудников в нынешней деловой среде.Есть много людей, у которых нет чувства вины или стыда, и они продолжают портить жизнь своих коллег, проявляя ненужную агрессию. Ни для кого не секрет, что современная бизнес-среда и высокая конкуренция сделали рабочее место небезопасным. Это увеличило вероятность встречи с людьми с ядовитой агрессивной природой, что становится очень проблематичным для людей, которые с ними работают.

Короче говоря, теория агрессии Лоренца была верна в его понимании того, что социальная среда делает животных и людей разными.Однако также верно, что некоторые люди становятся подобными животным, когда общаются с другими, просто чтобы добиться своего. Людям крайне необходимо понимать ценность эмоций и достоинства других людей. Короче говоря, агрессия — это то, что не всегда необходимо. Однако это необходимо, когда оно используется для получения положительного результата от чего-либо, не причиняя физического / эмоционального ущерба другим.

Список литературы

«агрессия».” Questia . Н.П., 2013. Интернет. 9 ноября 2013 г. .

Арчер, Дж. Поведенческая биология агрессии . Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета, 1988. Печать.

Якобсон, В. Л. Агрессия на рабочем месте: отношение, восприятие и поведение сотрудников в агрессивных условиях работы . Анн-Арбор, Мичиган: ProQuest, 2007. Печать.

«Конрад Лоренц». Мир научных открытий . Гейл, 2006. Наука в контексте . Интернет. 9 ноября 2013 г. .

Linsley, P. Насилие и агрессия на рабочем месте: практическое руководство для всего медицинского персонала . Оксфорд, Сиэтл: Radcliffe Publishing, 2006. Печать.

Шиллер Р. Дж. Финансы и хорошее общество . Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета, 2012. Печать.

На главную »Исследования» Теория агрессии Лоренца

теорий агрессии | Serendip Studio

Биология 202
1999 Final Web Reports
On Serendip

Теории агрессии

Александра К.Кузнец

«Два стрелка в школе Колорадо, как сообщается, убили до 23 человек, прежде чем умереть в осаду ». Во вторник, 20 апреля 1999 г., двое студентов, Эрик Харрис и Дилан Клиболд из средней школы Колумбайн шокировал нацию, когда они вошел в школу, вооруженный оружием и взрывчаткой, убив товарища ученики и учитель, прежде чем покончить с собой. Истории случайных подобное насилие и агрессия слишком часто преследуют средства массовой информации. В то время как внимание нации в последнее время было приковано к Убийства в Колорадо, история раскрывает бесчисленное множество других подобных преступлений. агрессия, направленная против невинных людей.Как в нацистской Германии и недавний конфликт в Боснии, этнические чистки использовались для насильственно устранить определенные расы. В начале 1990-х Тимоти Маквег мстительные намерения заставили его использовать заминированный автомобиль, чтобы убить сотни ни в чем не повинные люди при взрыве федерального здания Оклахома-Сити.

В этих случаях виновниками были, казалось бы, нормальные люди, которые перенесли свою агрессию на ни в чем не повинных прохожих ради различных причины. В чем причина развязанной агрессии по отношению к обществу? Как мы можем объяснить такие акты агрессии и насилия? Находятся они являются результатом социальных влияний, или некоторые люди биологически предрасположен к преступлению? В этой статье делается попытка проанализировать некоторые преобладающих теорий агрессии.Теории могут быть классифицируются на три группы: врожденные или биологические теории, драйв теории и теории социального обучения. В свете доказательств для каждого из них, моя цель — сформулировать вывод о том, какие частная теория кажется наиболее обоснованной и разумной.

Зигмунд Фрейд известен как отец психоанализа. В его ранняя теория, Фрейд утверждает, что человеческое поведение мотивируется сексуальные и инстинктивные влечения, известные как либидо, то есть энергия происходит от Эроса, или инстинкта жизни (1).Таким образом, подавление таких либидозных побуждений отображается как агрессия. В качестве примера проявления агрессии, как объяснено Фрейда, давайте рассмотрим его работу о детской агрессии и Эдипов комплекс. У мальчика примерно пяти лет начинается интенсивная сексуальное влечение к матери. Он стал рассматривать ее как кормилицу еды и любви и поэтому хочет провести интимную, близкую отношение. Желание матери заставляет мальчика отвергать и проявлять агрессию по отношению к отцу.Отец рассматривается как соперник, и цель, которую они оба пытаются достичь, — это материнская привязанность (1). Таким образом, у мальчика возникает внутренний конфликт. С одной стороны, он любит своего отца, но, с другой стороны, он хочет, чтобы он «исчезнуть», чтобы он мог установить близкие отношения со своим мама. У мальчика разовьется безмерное чувство вины из-за этого. бурный конфликт и пришел к признанию превосходства своего отца из-за его размера. Это вызывает у мальчика страх, и он поверит что, преследуя любовь матери, его отец захочет причинить боль его, по существу кастрировать его (1).Чтобы разрешить конфликт, мальчик учится отвергать мать как любовь. объект и в конечном итоге будет идентифицировать себя со своим отцом Таким образом, он пришел понять, что интимные отношения с его матерью — это по существу неуместен.

Фрейд также разработал женский Эдипов комплекс, позже названный комплексом Электра, похожий на теория детской агрессии девочек. В этой теории девушка в возрасте пяти лет начинает завидовать пенису в попытках установить с ней отношения отец и отвергает ее мать (2).Подобный внутренний конфликт возникает у молодой девушки, который разрешается после рассмотрения ее отца как неподходящего объекта любви и в конечном итоге идентифицировать себя с ее матерью.

Эти примеры Психоаналитическая теория Фрейда демонстрирует идею о том, что агрессия врожденная характеристика личности, общая для всех людей, и что поведение мотивировано половым влечением (1). Согласно Фрейду и продемонстрировано мужским и женским Эдиповым Комплексы, агрессия у детей носит инстинктивный характер и требует разрешения. к совершеннолетию.Поэтому в процессе разработки после ребенок отверг родителя противоположного пола, он или она войдет в латентный период, в течение которого они обычно отвергают всех мальчиков или всех девочек. По достижении половой зрелости внимание переключается на область гениталий как на область удовольствия (1). Фрейд утверждал, что по достижении этой стадии и мужчины, и женщины будет искать подходящего представителя противоположного пола для выполнения сексуальные влечения (2). Таким образом, Фрейд утверждает, что у людей, у которых детство конфликтует успешно разрешены, вся агрессия устранена зрелость в модели развития.

Позже Фрейд добавил понятие Танатоса, или силы смерти, к своей теории человеческого поведения Эроса (3). В отличие от энергии либидо, испускаемой Эросом, энергия Танатоса поощряет разрушение и смерть. В этом конфликте между Эросом и Танатос, часть отрицательной энергии Танатос направлена по отношению к другим, чтобы предотвратить самоуничтожение личности (4). Так, Фрейд утверждал, что смещение отрицательной энергии Танатоса на других является основой агрессии (5).

В то время как адаптированная теория Фрейда фокусировалась на инстинкте смерти как на причине агрессии, Конрад Лоренц рассматривал инстинктивную агрессивность как продукт эволюции. По сути, Лоренц объединил теорию Фрейда агрессия с теорией естественного отбора Чарльза Дарвина. В этом интерпретации, агрессивность полезна и позволяет выживание и успех популяций агрессивных видов с момента сильнейшие животные устраняли бы более слабых и в течение эволюции, результатом станет более сильное и здоровое население (4).Эта эволюционная теория агрессии — одна из многих биологических теории, которые в целом похожи на психоаналитическую теорию в эта агрессия понимается как инстинктивная. Общие для некоторых из другие биологические теории предполагают, что агрессия — это проявление генетического или химического воздействия (6). Эмпирические данные показывают, что церебральная электрическая стимуляция определенных участков может вызывать или подавлять агрессию (4). Другие биологи-теоретики предполагают, что генетика может быть компонентом агрессия.Наблюдательные исследования некоторых животных показывают, что некоторые породы более агрессивны, в то время как другие от природы пассивны (6). Хотя это еще не установлено с научной точки зрения, сторонники генетического теория объясняет это наличие или отсутствие агрессии, в частности размножается с точки зрения одного гена или взаимодействия генов, которые в настоящее время изучается. Более полные исследования показали, что наличие или отсутствие определенных химикатов и гормонов влияет агрессия. Например, высокий уровень гормона тестостерона и нейротрансмиттеры, такие как серотонин, дофамин и норадреналин, производят более высокий уровень агрессии у животных (7).Кроме того, серотонин использовался фармакологически как эффективное средство против беспорядочной агрессии (6). Хотя все еще ведутся обширные исследования в области химические и генетические манипуляции в ответ на управление агрессией, Биологические теоретики признают, что агрессия инстинктивна, но чувствуют как будто прямые лекарственные меры могут быть приняты, чтобы повлиять на лежащий в основе драйв.

Третья категория агрессии — это теории влечений, которые приписывают агрессию импульсу, вызванному врожденной потребностью (6).Самая известная теория влечения к агрессии — это гипотеза фрустрации-агрессии, предложенная группой исследователей на Йель во главе с Джоном Доллардом (3). Согласно этой теории, разочарование и агрессия связаны в причину и эффект отношения. Разочарование — причина агрессии и агрессия — результат разочарования (5). Первые эмпирические доказательства этой теории включали исследование тюремного населения. Для определения возраст, экономическое положение и интеллект заключенных, и связать эти варьируются в зависимости от степени разочарования каждого отдельного заключенного.В результаты показали, что чем выше уровень разочарования, тем более склонны человек должен был действовать агрессивно или совершить преступление (3). Другие исследования, посвященные фрустрации-агрессии гипотезы определили, что разочарование является только одним источником агрессия и другие факторы, способствующие этому. Исследование, проведенное Гин и Берковиц в 1967 году показали, что разочарование — это просто «слабый подстрекатель агрессии «и что наличие других сигналов может вызывать более агрессивное поведение (3).Таким образом, хотя разочарование и агрессия кажутся тесно связанными, простое присутствие разочарования не предполагает агрессии. Таким образом, теория фрустрации-агрессии была изменена на включить другие провоцирующие факторы агрессии, в том числе напряженность.

Наконец, один из самых радикальных и хорошо задокументированных подходов к агрессия — это теория социального обучения, которая, в отличие от других модели, не приписывает агрессию внутреннему механизму. Там два важных принципа, лежащих в основе этой теории.В этом Согласно гипотезе, агрессия изначально извлекается из социального поведения, и это поддерживается другими условиями (4). Существует множество предлагаемых способов подавления агрессии. изучены и поддерживаются. Один из методов обучения агрессивному поведению — это посредством простого оперантного кондиционирования (4). Если после совершения агрессивного действия животное или человек получает положительное подкрепление (например, еда или игрушка), они могут повторить поведение, чтобы получить больше наград. Таким образом, агрессивный поступок положительно ассоциируется с наградой, которая побуждает к дальнейшему проявлению агрессии.Агрессивные ответы могут также могут быть получены с помощью социального моделирования или социальных ссылок (6). Маленькие дети, скорее всего, посмотрят на знакомое лицо, чтобы узнать, как реагировать на конкретного человека или ситуацию. Демонстрируя агрессию, можно бессознательно поощрять агрессию у внушаемых детей. Один из самых популярных текущих дебатов, которые сосредоточены на идее, что Насилие на телевидении способствует усилению агрессии у зрителей. идея о том, что на людей легко влияет поведение других.От моделирование поведения персонажей телешоу, фильмов или видеоигр, акты агрессия становится все более частой и жестокой. Исследователи предполагают, что после приобретения агрессивного поведения другие факторы служат для поддержания своего присутствия, включая самоусиление, в котором агрессивный человек гордится своим вредным действием (4). Другие условия обслуживания — это материальные и нематериальные награды. Получает ли человек деньги или медаль за нанесение травмы или нанесение вреда во-вторых, этот человек с большей вероятностью совершит агрессивные действия в будущее за счет полученного подкрепления.Исследования показали, что многие аспекты теории социального научения агрессии в высшей степени можно продемонстрировать в лаборатории и за ее пределами, как людьми, так и животные (6). В настоящее время одна из самых популярных теорий агрессии. хотя теория социального обучения грамотно описывает приобретение и поддержание агрессии и насилия в различных областях.

Чтобы сформулировать вывод о теориях агрессии, я решил проанализировать существующие эмпирические данные в поддержку каждого и изучить их сильные и слабые стороны.Теория инстинктов агрессии Фрейда характерен для большинства его работ, когда психическая энергия сосредоточена на либидо и непрекращающаяся мотивация сексуальных желаний. Пока я даю Заслуга Фрейда за то, что он очень рано разработал такую ​​глубокую теорию. истории социальной психологии, я не могу поддержать его теорию агрессия по двум причинам. Во-первых, несмотря на интерес Фрейда к детское развитие и тревожность, он не наблюдал за детьми в своем исследования. Его теории в значительной степени основаны на гипотезах.Второй, нет эмпирических данных, подтверждающих инстинкт Фрейда теория агрессии. Таким образом, на мой взгляд, теория Фрейда может быть практически не считается научной теорией агрессии, поскольку существует нет надежной, ощутимой поддержки.

Биологические теории агрессия может многое предложить в плане физического и нейробиологического причины агрессивных действий. Я нахожу эту теорию интригующей, потому что она следует моему интересу к точному определению анатомических и нейрохимических корней поведения.Однако пока имеется лишь ограниченное количество свидетельств этого область. Я верю, что мы продолжим наблюдать накопление эмпирических доказательства биологических причин агрессии в течение следующего десятилетия или два по мере развития медицинских технологий. Кроме того, активно развивающиеся область генетики, по всей вероятности, точно укажет генетические источники агрессии по мере продвижения проекта «Геном человека».

Наконец, теория социального обучения — наиболее хорошо подтвержденная и документированная теория агрессии. Это не только широко применимо к мужчинам и женщинам, девушкам. и мальчики и члены всех возрастных категорий, но это также было постоянно модифицируется и развивается в течение последних 40 лет, чтобы включить новые открытия.

В моем общем исследовании теории агрессии, важно, чтобы я включил одну из основных выводы, которые я узнал из курса нейробиологии. История наука и особенно нейробиология научили нас, что нельзя изучить проблему только с одной точки зрения. Это приводит к сужению выводы, которые применимы только к частным лицам. Чтобы получить общий, разносторонний взгляд, нужно изучать проблему с разных научные перспективы. Агрессию нельзя и не следует объяснять только одной из этих теорий в частности.Скорее, объединив сильные стороны всех теорий агрессии, можно получить общую и надежная идеология. Чтобы проанализировать агрессию и понять ее полностью, необходимо включить идеи сексуальной энергии, биологические факторы, разочарование и социальные влияния и, в большинстве своем, что важно, продолжайте исследования в этих областях. Как проявление центральной нервной системы, агрессия — выход это может быть вызвано многими вещами. Как мы узнали, поведение можно генерируется внешним входом, изнутри нервной системы, промежуточные факторы или даже внутренняя изменчивость.В заключении, в сегодняшнем жестоком мире, переполненном убийствами и насилием, мы должны рассматривать агрессию как совокупный ответ на многие факторы. По отдельности факторы, вероятно, безвредны, но при объединении они могут быть развязаны как агрессия, и в этом случае ужасные преступления принимают жизни стольких невинных людей.

Источники WWW

1) Теория Фрейда

2) Биография Фрейда

3) Теория инстинктов

4) Теории агрессии

5) Теории агрессии

6) Теоретическое развитие агрессии

7) Агрессия и насилие: изучение теорий

Продолжение разговора (чтобы поделиться своими наблюдениями / мыслями, оставьте комментарий ниже) 14.01.2006, из читателя в сети Мне было интересно узнать о связи между разочарованием и агрессия.У нас был член семьи, который стал агрессивным из-за словесная атака, и мне показалось, что он был расстроен или на каком-то своего рода крестовый поход, в любом случае ему явно нужна помощь. я буду представьте, что есть много людей, которым приходится жить рядом или сосуществуют с людьми с этим заболеванием. Когда информация сделана доступный для этих людей, он помогает им поступать правильно, когда происходит подъем. Спасибо.

Дополнительные комментарии, сделанные до 2007 г.

тому, кто спросил о члене их семьи.как насчет того, чтобы посмотреть на способы, которые оттолкнули этого человека, или глядя на то, когда все это началось. если вы можете найти начало, и если вы можете сделать это, не пройдя jugment, то вы окажете этому человеку большую помощь. просто верь … Артур Уайт, 26 июля 2006 г.

пришлите мне, пожалуйста, больше информации о теории агрессии, теории Фрейда. теория, теория инстиктов. я глубоко убежден, что это хороший и полезный сайт. спасибо надеюсь услышать от вас. пожалуйста, я буду счастлив получать от вас эти теории… Нджамба Альфа, 3 октября 2006 г.

Можете ли вы помочь мне с этим вопросом, как мне лучше может ответить на него: «Как изучение социального влияния может объяснить акты агрессия? Что можно сделать, чтобы снизить негативное влияние социальных влияние на поведение человека? «… Митчелл, 5 октября 2006 г.

Я прочитал здесь статью «Теории Агрессия ». Объясняя работу Фрейда, показывающую, что у пятилетних детей мужского пола сексуальные влечения к своей матери, и, хотя они любят своего отца, они хочу, чтобы он исчез из поля зрения.

Моему сыну только исполнилось 6 лет. Более двух лет он ведет себя довольно агрессивно. ко мне, его отцу. С возрастом становится только хуже и сильнее. Я должен сказать, что у нас прекрасные, любящие отношения. я брать много времени на работу, чтобы мы могли быть вместе, и мы делаем много проекты и мероприятия вместе. Он демонстрирует большую привязанность и любовь ко мне. Но почти каждый день он входит в режим, в котором он начинает удары, царапины, укусы, пинки и т. д., и он не остановится. у меня есть пробовал все тактики, какие только мог придумать.Если я ничего не сделаю, он серьезно сделай мне больно. Иногда кидает в меня игрушки и другие предметы; и нарисовал кровь более чем один раз. Я нигде не могу найти советов. Мой жена говорит мне прекратить это с ним; но не объясняет, как. Она и наши подруги убеждены, что я подстрекаю к ​​этому. Кажется, они не есть ключ к разгадке. Я ищу в Интернете и не нахожу ничего, что могло бы помочь; кроме этого статья, которая дает одно объяснение. Я так люблю своего сына, а он фантастический сын. Замечательный человек. Любые мысли приветствуются… Артур Клэнси, 18 января 2007 г.

У меня 39-летняя дочь. школа для медленных учеников, но была очень хорошо воспитана и популярна в 11 лет полового созревания все изменилось за одну неделю, она стала такой агрессивной, что она также у нее был большой припадок. Примерно через неделю она была счастлива. И снова это продолжалось 28 лет. Она провела более 15 лет в психиатрические больницы В январе 2000 года после долгих исследований я взял на себя чтобы дать ей 5mg dex обычно, она была бы в наручниках и принимала полицию в больницу, где ее поместят в химическую куртка Это сработало!

Ее вес за эти годы снизился с 50 до 115 килограммов. эффекты антипсихотических препаратов были ужасающими, и это было что ей стало хуже, я был уверен, что у нее нет психического заболевания и у нее есть.d.d в детстве. Врачи, лечившие ее, были позором им не хватало ключевых моментов ее болезни. С января 2000 г. у нее ни разу не был в больнице, за исключением передышки.

Она потеряла 50клс. Я назвал ее болезнь гормональной A.D.D. ежедневное введение ей декса не помогает, неделя месячных, если Вы можете дать ей, она может атаковать вас железным слитком 5 мг dex, и ее поведение стабилизируется в течение 20 минут. Она также принимает 500 мг. вальпорат натрия при судорогах, он не влияет на поведение. не принимала никаких антипсихотических препаратов с января 2000 года. возраст приблизительно 8 лет, но он меняется в зависимости от ее месячного цикла.

Я ЗНАЮ, ЧТО ЕСТЬ ГОРМОНАЛЬНЫЙ КОМПОНЕНТ МОЖЕТ ПОМОЧЬ МНЕ НА НОЧНОЙ МАРЕ … Дэрриетта, 2 октября 2007 г.

Агрессия

Агрессия Теоретические перспективы Теория привода Ограничения гипотезы фрустрации-агрессии Прямая провокация Атрибуты относительно причин провокации Действия других людей играют ключевую роль в определении нашей реакции на них. (Была ли провокация преднамеренной или непреднамеренной .) Насилие и агрессия в СМИ Во-первых, воздействие насилия со стороны СМИ ослабляет запреты зрителей против такого поведения. Во-вторых, он предоставляет зрителям новые методы для нападать и причинять вред другим, ранее не находящимся в их распоряжении. В-третьих, наблюдение за другими агрессивными действиями может влиять на познание зрителей несколькими способами, возбуждая агрессивно мысли и воспоминания, что делает их более доступными в когнитивной системе зрителей. и может затем послужить проложить путь для открытых агрессивных действий. Наконец, повторное воздействие насилия со стороны СМИ может уменьшить эмоциональная чувствительность к насилию и его пагубным последствиям.Зрители потеряли чувствительность на такие материалы и проявлять меньшую эмоциональную реакцию на них. Теория передачи возбуждения Циллмана Теория передачи возбуждения — теория, предполагающая, что возбуждение, вызванное одной ситуацией, может сохраняться и усиливать возникающие эмоциональные реакции в последующих несвязанных ситуациях. Мужчины и женщины Склонность мужчин к агрессивным действиям Подробнее чаще женщин больше по физическим формам агрессии (нанесение ударов руками, ногами, использование оружия), чем для других форм агрессии (крик у кого-то снисходительно к кому-то относятся). Недавние результаты показывают, что на самом деле женщины могут быть больше непрямых форм агрессии, таких как распространять слухи или сплетни о другом человеке, отвергать этого человека как друга или игнорирование или уклонение от цели. Мужчины обычно меньше испытывают чувство вины или беспокойства по поводу взаимодействия в таком поведении, чем женщины, в то время как женщины больше обеспокоены возможностью что агрессия по отношению к другим может представлять угрозу для их собственной безопасности. Самцы более агрессивны, чем самки, потому что они с раннего возраста учили, что такое поведение подходит мужчинам или даже требуется в качестве демонстрация своей мужественности. Напротив, женщин учат, что агрессия «неженственный», и его следует избегать, особенно в его прямых и очевидных формах. Для мужчин, чем выше концентрация тестостерона в их крови, тем сильнее их самооценка склонности к физическим, словесным и импульсивная агрессия. Для женщин, напротив, чем выше уровни тестостерон, тем ниже их склонность к различным формам агрессии. Наказание и катарсис Существующие свидетельства позволяют предположить, что при использовании в надлежащим образом, наказание может быть эффективным средством сдерживания насилия, но оно должно быть быстро, оно должно быть сильным, и оно должно быть очень вероятным. Гипотеза катарсиса — Точка зрения, которая дает сердитый люди, имеющие возможность заниматься энергичной, но не причиняющей вред деятельности, уменьшат уровень эмоционального возбуждения и снижение склонности к агрессии по отношению к другим. Предположительно, такие действия дают два важных преимущества: (1) Они помогают снизить эмоциональное напряжение; и (2) поскольку они помогают устранить гнев, они снизить вероятность более опасных форм агрессии.Катарсис может быть меньше эффективен для долгосрочного снижения агрессии, чем это часто предполагалось. Извинения за нарушения Те, которые ссылаются на причины, выходящие за рамки оправдания контроль намного более эффективен, чем те, которые относятся к событиям в пределах этого человека контроль в предотвращении агрессии. Извинения или объяснения возникающих провокационных действий быть искренними и конкретными по своему характеру, дать четкое и подробное объяснение вовлеченные факторы, гораздо более эффективны для разрядки гнева и последующей агрессии, чем оправдания, которые кажутся неискренними или недостаточно подробными. Неагрессивные модели Лица, позже подвергшиеся воздействию неагрессивных моделей продемонстрировали более низкий уровень агрессии, чем люди, не знакомые с такими моделями, даже если они были сильно спровоцированы. Обучение социальным навыкам Он учит людей, как реагировать на провокации способами это успокоит, а не разожжет пламя гнева. Также как донести свои желания до других и как изменить свой резкий стиль самовыражения и нечувствительность к чужим признакам. Генерация несовместимых ответов Невозможно задействовать два несовместимых ответа или испытать два несовместимых эмоциональных состояния одновременно, поэтому, если человек применяет это идеи агрессии, они могут уменьшить как гнев, так и явную агрессию, вызывая реакции несовместимых с ними эмоциональных состояний. Когда разгневанных людей побуждают переживать эмоциональные состояния, несовместимые с гневом или агрессией, такие как сочувствие, легкое сексуальное возбуждение, или юмор , они действительно демонстрируют пониженный уровень агрессии. Это может происходить из-за положительных эмоций, вызываемых такие реакции уменьшают негативные чувства, возникающие из-за разочарования или раздражения, и также потому, что такой положительный аффект имеет тенденцию понижать очень высокий уровень возбуждения ассоциируется с крайним гневом.

Принципы и применение на практике

Фешбах С. (1970). Агрессия. В: П. Х. Массен (ред.), Руководство Кармайкла по детской психологии.

(Том 2). Нью-Йорк: Вили.

Finnema, E. J., Dassen, T., & Halfens, R. (1994). Агрессия в психиатрии: качественное исследование

, посвященное характеристике и восприятию агрессии пациента медсестрами, работающими в психиатрических отделениях.

Journal of Advanced Nursing, 19, 1088–1095.

Фланнери, Р. Б., Хэнсон, М. А., Пенк, В. Э., и Фланнери, Г. Дж. (1996). Насилие и расслабленная среда?

Предварительные данные. The Psychiatric Quarterly, 67, 47–50.

Фонаги, П. (2003). На пути к развитию понимания насилия. Британский журнал

Психиатрия: журнал психических наук, 183, 190–192.

Фрейд, С. (1920). Помимо принципа удовольствия. Стандартное издание, (т.18). Лондон: Hogarth Press.

Friis, S., & Helldin, L. (1994). Вклад клинических учреждений в насилие среди

психических больных. Преступное поведение и психическое здоровье: CBMH, 4, 341–352.

Гаконо, К. Б., Мелой, Дж. Р., и Бриджес, М. (2000). Сравнение Роршаха

психопатов,

сексуальных преступников-убийц и ненасильственных педофилов: куда ангелы боятся ступить. Журнал клинической

Психология, 56, 757–777.

Хауэллс, К., Ватт Б., Холл Г. и Болдуин С. (1997). Разработка программ для насильственных преступников. Правовой

и криминологическая психология, 2, 117–128.

Калогжера, И. Дж., Беди, А., Уотсон, В. Н., и Мейер, А. Д. (1989). Влияние терапевтического управления на

использование изоляции и сдержанности с деструктивными подростками в стационарных условиях. Больница и сообщество

Психиатрия, 40, 280–285.

Кац, П., и Киркланд, Ф. Р. (1990). Насилие и социальная структура в палатах психиатрических больниц.Психиатрия, 53,

262–277.

Линакер, О. М., и Буш-Иверсен, Х. (1995). Предикторы неминуемого насилия в стационарных психиатрических больницах.

Acta Psychiatrica Scandinavica, 92, 250–254.

Линехан, М. М. (1993). Когнитивно-поведенческое лечение пограничного расстройства личности. Нью-Йорк:

Guilford Press.

Лев, Дж. Р., и Пастернак, А. (1973). Контрпереносные реакции на агрессивных пациентов. Американский журнал

психиатрии, 130, 207–209.

Нестор П. Г. (2002). Психическое расстройство и насилие: аспекты личности и клинические особенности.

Американский журнал психиатрии, 159, 1973–1978.

Ниджман, Х. Л. И., Меркельбах, Х. Л. Г. Дж., Аллерт, В. Ф. Ф., & a Кампо, Дж. М. Л. Г. (1997). Профилактика

агрессивных инцидентов в психиатрической палате закрытого типа. Психиатрическая служба, 48, 694–698.

Нильсон К., Пальмшерна Т. и Вистедт Б. (1988). Агрессивное поведение у госпитализированных психогериатрических

больных.Acta Psychiatrica Scandinavica, 78, 172–175.

Окей, Дж. Л. (1992). Человеческая агрессия: этиология индивидуальных различий. Гуманистический журнал

Психология, 32, 51–64.

Оуэн, К., Тарантелло, К., Джонс, М., и Тенант, К. (1998). Насилие и агрессия в психиатрических отделениях.

Психиатрическая служба, 49, 1452–1457.

Парк Р. Д. и Слаби Р. Г. (1983). Развитие агрессии. В P. H. Mussen (Ed.), Handbook of

Children’s Psyology (Vol.4), (стр. 547–561), Нью-Йорк: Academic Press.

Пасторе, Н. (1952). Роль произвола в гипотезе фрустрации – агрессии. Журнал

Аномальная и социальная психология, 47, 728–731.

Педдер Дж. (1992). Психоаналитические взгляды на агрессию: некоторые теоретические проблемы. Британский журнал

Медицинская психология, 65, 95–106.

Пепитон А. (1974). Агрессия — вопрос контроля над стимулом и подкреплением. Contemporary

Психология 19, 769–771.

Perregaard, R. N., & Bartels, U. (1992). Насилие в отношении персонала психиатрической больницы. Абстрактный. Первый

Европейский симпозиум по агрессии в клинической психиатрической практике (стр. 22–23). Стокгольм:

Психиатрическое учреждение, Каролинский институт, больница Дандерид.

Пауэлл, Г., Каан, В., и Кроу, М. (1994). Какие события предшествуют насильственным инцидентам в психиатрических больницах —

таласа. Британский журнал психиатрии, 165, 107–112.

Райс, М.Е., Харрис, Г. Т., Варни, Г. В., и Куинси, В. Л. (1989). Насилие в учреждениях:

Понимание, предотвращение и контроль. Торонто: Хогрефе и Хубер.

Психологические теории агрессии 45

.