Удивление как побудитель творчества
Об удивлении как побудителе познания писал еще Аристотель (1934). По его мнению, оно служит как бы переходом от познания простых вещей к все более сложным. При этом эмоция удивления развивается в ходе познания. Р Декарт развил мысль Аристотеля о том, что познание начинается с удивления. В ряду шести основных «чувств» на первое место он ставил «чувство» удивления. Им высказан ряд важных мыслей. Он, например, писал, что поскольку мы удивляемся до того, как определяем ценность предмета, то удивление есть первая из всех страстей. Удивление не имеет противоположной себе эмоции. Если объект не имеет в себе ничего необычного, он не затрагивает нас, и мы рассматриваем его без всякой страсти. Удивление играет в познании полезную роль, так как при его возникновении человек внимательно рассматривает предметы, кажущиеся ему редкими и необычными.
Спиноза видел функцию удивления в остановке мышления при переходе от одного предмета к другому, т. е. рассматривал удивление в рамках мышления, а не эмоций.
И. Кант (1900) определял удивление как чувство замешательства при встрече с чем-то неожиданным. При этом в развитии эмоции удивления он выделял две стадии: первоначально оно задерживает развитие мысли и вследствие этого бывает неприятным, а потом содействует приливу мыслей и неожиданных представлений и потому становится приятным.
Т. Рибо в понимании интеллектуальных чувств и, в частности, удивления исходил из представлений о любопытстве. Рассматривая становление интеллектуальных чувств в онтогенезе, он выделял три периода: утилитарный, бескорыстие и страсть. В первом периоде им выделялись три этапа: изумление, удивление и чисто утилитарное любопытство.
Глубокий анализ состоянию удивления дал К. Д. Ушинский. Он полагал, что в удивлении к чувству неожиданности присоединяется сознание трудности примирить новое для нас явление с теми представлениями, которые уже имеются у человека.
К. Д. Ушинский соглашается с мнением Р. Декарта, что одни люди способнее других к чувству удивления, но сетует на то, что тот смешал это чувство со страстью удивляться (в современной терминологии последнее, очевидно, относится к любознательности). Он полагает, что людей, не ищущих удивления (не любознательных), действительно можно встретить, как и вообще людей, равнодушных к приобретению знаний; но людей, не способных удивляться, нет. Ушинский пишет о трех видах людей, которые редко удивляются. Во-первых, это те, которые настолько увлечены своим делом, что мало интересуются всем остальным. Во-вторых, те, у которых много разнообразных знаний и которых редко чем можно удивить. В-третьих, это люди, которые знают все поверхностно, но которые, как им кажется, могут все объяснить (т.
Что же касается страсти к удивлению, то Ушинский выделяет два ее вида: «сильной, пытливой души» (любознательность) и «мелкой страсти души, которая, за неимением других занятий, любит щекотать себя чувством удивления» (любопытство) (с. 436).
Ушинский поднимает важный вопрос о том, что традиционное воспитание и обучение детей, когда ребенку на все даются готовые ответы, убивает способность удивляться, смотреть на природу зрелым умом и младенческим чувством. Он считает, что свежее детское (непосредственное) и в то же время мудрое удивление присуще глубоким мыслителям и великим поэтам, останавливающимся часто перед такими явлениями, на которые все давно перестали обращать внимание. Поэтому талантливый человек всегда кажется толпе несколько ребенком. Ушинский справедливо считает такое удивление одним из сильнейших двигателей науки: часто нужно только удивиться тому, чему еще не удивлялись другие, чтобы сделать великое открытие. 
437).
Этот анализ эмоции удивления остается непревзойденным в отечественной литературе, хотя надо сказать, что психологи нашей страны не очень стремились к изучению этой эмоции.
Удивление — родня страху. Им часто начинается и наслаждение, и отвращение, и даже самый страх.
Сеченов И. М. 1953, с. 104.
Н. Д. Левитов (1964) пишет, что удивительное всегда любопытно, интересно, но не все состояния любопытства и заинтересованности сопровождаются удивлением. В отличие от интереса, имеющего устойчивый характер, удивление кратковременно, ситуативно.
Н. Д. Левитов в психологическую структуру удивления включает следующие компоненты:
- восприятие нового, неожиданного без наличия готовности к этому восприятию или установки получить новое;
- смутное или ясное сознание далекости этого нового от круга имеющихся у человека представлений, от его жизненного опыта и т. п.;
- потребность ориентироваться в «удивительном», разгадать его;
- эмоциональная окрашенность удивления.
К. Изард (2000) полагает, что удивление нельзя назвать эмоцией в собственном смысле этого слова, так как оно не обладает тем набором характеристик, которые присущи таким базовым эмоциям, как радость или печаль.
Удивление — особое, интенсивное состояние, своеобразный эмоционально-когнитивный паттерн (интерес + увлеченность + радость + образ в форме туманной. С неопределенными границами целостности + познавательный рефлекс («А что это?») + мотив — побуждение к дальнейшему исследованию + гипотезы + скрытый смысл за пределами видимого — «невероятное»). В отличие от интереса, переживание которого может быть устойчивым и долгосрочным, удивление — эмоция кратковременная. С. С. Томкинс назвал удивление «эмоцией, очищающей каналы». Удивление возникает в момент встречи с неизвестным. Его следствие — энергетический подъем, комплекс чувств, мысль и воображение. Работа мысли и чувств придает неизвестному значение ценности, смысл и «роль» в подготовке и осуществлении продуктивного действия.
Способность удивляться связана с такой креативной характеристикой личности, как «комплекс детскости» (В. С. Ротенберг, К. С. Станиславский, К. Роджерс и др.).«Творчество…», 2008, с. 136.
Причины удивления
Еще Р. Декарт писал, что удивление возникает при встрече человека с новым объектом. Но если это так, то эмоция удивления должна отождествляться или же быть хотя бы частью (переживанием) ориентировочной реакции или рефлекса «что такое?» по И. П. Павлову. С точки зрения К. Изарда, удивление порождается резким изменением стимуляции. Внешней причиной удивления, как пишет он, служит внезапное, неожиданное событие. Это ближе к истине, но тоже не совсем точно. Внезапный звук может не удивить, а испугать человека. Следовательно, нужна еще какая-то характеристика стимула, которая только одна и может привести к удивлению как психической реакции, а не только физиологической. Более точно сказано С. И. Ожеговым (1975): удивление — это впечатление от чего-нибудь неожиданного, странного, непонятного.
Вот эта-то необычность стимула (от того он и становится неожиданным, не отвечающим нашим ожиданиям, представлениям), а не просто новизна и внезапность, и является, очевидно, главной причиной появления удивления. В этой связи В. Чарлзуорт (Charlsworth, 1969) определяет удивление как ошибку ожидания.
Стадии возникновения удивления
И. А. Васильев (1974), связывающий удивление с формированием проблемы, выделяет три стадии возникновения и развития этой эмоции. Первая стадия — недоумение. Оно возникает при относительно малой уверенности в правильности прошлого опыта, когда некоторое явление не согласуется с этим опытом. Противоречие еще осознанно слабо, смутно, а прошлый опыт еще недостаточно проанализирован. Направленность недоумения четко не выражена, а его интенсивность незначительна.
Вторая стадия связана с «нормальным» удивлением. Она является следствием заострения противоречия, осознания несовместимости наблюдаемого явления с прошлым опытом.
Третья стадия — изумление.
Оно возникает тогда, когда человек был абсолютно уверен в правильности предыдущих результатов мыслительного процесса и прогнозировал результаты, противоположные возникшим. Изумление часто протекает как аффект с соответствующими выразительными движениями и вегетативными реакциями.
Значение удивления
К. Изард утверждает, что основная функция удивления состоит в том, чтобы подготовить человека к эффективному взаимодействию с новым, внезапным событием и его последствиями. Удивление освобождает проводящие нервные пути, подготавливает их к новой активности, отличной от предыдущей. Изард приводит выражение C. Томкинса (Tomkins, 1962), что удивление — это «эмоция очищения каналов». Другую позицию занимает И. А. Васильев, который полагает, что с помощью удивления эмоционально окрашивается и выделяется нечто «новое», имеющее ценность для человека. Эмоция удивления презентирует сознанию еще неосознанное противоречие между старым и новым и на этой основе дает возможность человеку осознать необычность ситуации, заставляет внимательно ее проанализировать и, следовательно, ориентирует его в познании внешней действительности.
В то же время эта эмоция является и тем механизмом, который побуждает и направляет мотивы мыслительной деятельности, дает толчок к выбору средств для преодоления обнаруженного противоречия.
Недоумение. К. Д. Ушинский легкую степень удивления относил к недоумению. Оно возникает при некоторой степени «неувязки», когда все было рассчитано, согласовано, но при проверке «не сошлись концы с концами». Недоумение менее эмоционально насыщено, но более рассудочно, чем удивление. Это состояние озадаченности. В. А. Артемов (1958) отмечает, что недоумение связано «с некоторым внутренним порицанием и сожалением», т. е. имеет отрицательную эмоциональную окраску.
Изумление. Высшей степенью удивления является изумление. При нем человек поражается необычным; это сильное, эмоционально ярко окрашенное переживание, иногда достигающее силы аффекта, потрясения (Н. Д. Левитов). Изумляет не только все экстраординарное, но и то, что существенно раздвигает границы привычного для людей.
5.3. Удивление
Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности»
задач не означает, что это реагирование специфично только для интеллектуальной деятельности, ведь удивление может возникнуть по самым различным поводам. Я, например, могу удивиться приходу человека раньше ожидаемого срока (вспомним картину И. Е. Репина «Не ждали») или встретив знакомого человека там, где меньше всего можно было ожидать его появления. Удивление как эмоциональная реакция возникает на восприятие этого человека, на появление его образа там, где обычно его не бывает. И лишь потом возникает вопрос «А почему он здесь?», т. е. начинается мыслительная деятельность. Но если это так, то почему эта эмоция интеллектуальная, а не перцептивная?
Это же касается и выделения «интеллектуальных чувств», к которым И. А. Васильев относит любознательность и любовь к истине. Почему любознательность – чувство, а не эмоционально окрашенная потребность в знаниях или эмоционально-познавательная направленность (свойство) личности, автор не объясняет, да и не ставит такого вопроса.
Что же касается «любви к истине», понять, что это за чувство, вообще невозможно. Может ли быть отвращение к истине? И почему отвращение – чувство, а не эмоция? Автор не дает объяснений всему этому. Правильно расставляя акценты во взаимоотношениях между чувствами как устойчивой оценкой некоторых объектов и эмоциями как ситуативными образованиями
– чувства ведут к появлению эмоций (ситуативных оценок), – Васильев без достаточных оснований связывает интеллектуальные эмоции с отдельными мыслительными операциями, а чувства – с интеллектуальной деятельностью. Спрашивается, если эта деятельность закончилась успешно, что возникнет у человека – чувство радости? А почему не эмоция радости?
Нелогичным кажется и то, что, говоря об интеллектуальных эмоциях и чувствах, отечественные психологи почему-то игнорируют интерес, имеющий самое непосредственное отношение к познавательным, а следовательно, и интеллектуальным процессам.
Об удивлении как побудителе познания писал еще Аристотель (1934).
По его мнению, оно служит как бы переходом от познания простых вещей к все более сложным. При этом эмоция удивления развивается в ходе познания. Р. Декарт развил мысль Аристотеля о том, что познание начинается с удивления. В ряду шести основных «чувств» на первое место он ставил «чувство» удивления. Им высказан ряд важных мыслей. Он, например, писал, что поскольку мы удивляемся до того, как определяем ценность предмета, то удивление есть первая из всех страстей. Удивление не имеет противоположной себе эмоции. Если объект не имеет в себе ничего необычного, он не затрагивает нас, и мы рассматриваем его без всякой страсти. Удивление играет в познании полезную роль, так как при его возникновении человек внимательно рассматривает предметы, кажущиеся ему редкими и необычными.
Спиноза видел функцию удивления в остановке мышления при переходе от одного предмета к другому, т. е. рассматривал удивление в рамках мышления, а не эмоций. В этом есть доля истины, так как удивление может сопровождаться как положительными эмоциями («Я приятно удивлен…»), так и отрицательными эмоциями («Меня удивляет твое бездушное отношение…»).
25
И. Кант (1900) определял удивление как чувство замешательства при встрече с чемто неожиданным. При этом в развитии эмоции удивления он выделял две стадии: первоначально оно задерживает развитие мысли и вследствие этого бывает неприятным, а потом содействует приливу мыслей и неожиданных представлений и потому становится приятным.
25 К. Д. Ушинский писал, что сама по себе остановка мышления ничего неприятного не содержит, но если за ней не следует работа, которая должна произойти, то удивление «остается только тупым ударом, бесплодным потрясением души»
(Ушинский К. Д. Собр. соч. Т. 9. С. 284).
113
Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности»
Т. Рибо в понимании интеллектуальных чувств и, в частности, удивления исходил из представлений о любопытстве. Рассматривая становление интеллектуальных чувств в онтогенезе, он выделял три периода: утилитарный, бескорыстие и страсть. В первом периоде им выделялись три этапа: изумление, удивление и чисто утилитарное любопытство.
Глубокий анализ состоянию удивления дал К. Д. Ушинский. Он полагал, что в удивлении к чувству неожиданности присоединяется сознание трудности примирить новое для нас явление с теми представлениями, которые уже имеются у человека. Пока мы не обра-
тим внимания на эту трудность, мы будем испытывать только чувство неожиданности или чувство обмана. По мнению Ушинского, дело не в самом явлении или образе, нас поражающем, а в его отношении к нашим убеждениям и рядам наших мыслей, обусловливающих наши ожидания. «Явление, поражающее химика или ботаника, может вовсе не поразить человека, незнакомого с этими науками, и наоборот, то, что поражает человека, не знающего химии и физики, вовсе не поразит специалиста в этих науках, и не поразит не потому, что химик или физик привыкли к данному явлению (они могли его прежде никогда и не видеть), но потому, что они знают, что ожидаемое явление должно произойти, и будут, напротив, удивлены, если оно не произойдет» (1974, с. 434). Ушинский приводит для доказательства своей позиции мнение Броуна, который утверждал, что удивление предполагает предварительные знания, которым новое явление противоречит, и поэтому удивление невозможно при полном невежестве.
Развивая эту мысль, Ушинский отмечает, что для младенца все явления новы, но он ничему не удивляется. «Мы удивляемся новому, неожиданному для нас явлению именно потому, что чувствуем всю трудность внести его как новое звено в вереницы наших представлений, и как только мы это сделаем, так и чувство удивления прекратится…» (с. 435).
К. Д. Ушинский соглашается с мнением Р. Декарта, что одни люди способнее других к чувству удивления, но сетует на то, что тот смешал это чувство со страстью удивляться (в современной терминологии последнее, очевидно, относится к любознательности). Он полагает, что людей, не ищущих удивления (не любознательных), действительно можно встретить, как и вообще людей, равнодушных к приобретению знаний; но людей, не способных удивляться, нет. Ушинский пишет о трех видах людей, которые редко удивляются. Во-пер- вых, это те, которые настолько увлечены своим делом, что мало интересуются всем остальным. Во-вторых, те, у которых много разнообразных знаний и которых редко чем можно удивить.
В-третьих, это люди, которые знают все поверхностно, но которые, как им кажется, могут все объяснить (т. е. дилетанты).
Что же касается страсти к удивлению, то Ушинский выделяет два ее вида: «сильной, пытливой души» (любознательность) и «мелкой страсти души, которая, за неимением других занятий, любит щекотать себя чувством удивления» (любопытство) (с. 436).
Ушинский поднимает важный вопрос о том, что традиционное воспитание и обучение детей, когда ребенку на все даются готовые ответы, убивает способность удивляться, смотреть на природу зрелым умом и младенческим чувством. Он считает, что свежее детское (непосредственное) и в то же время мудрое удивление присуще глубоким мыслителям и великим поэтам, останавливающимся часто перед такими явлениями, на которые все давно перестали обращать внимание. Поэтому талантливый человек всегда кажется толпе несколько ребенком. Ушинский справедливо считает такое удивление одним из сильнейших двигателей науки: часто нужно только удивиться тому, чему еще не удивлялись другие, чтобы сделать великое открытие.
«Правда, – пишет Ушинский, – ученый уже не удивляется тому, чему еще дивится невежда, но зато он удивляется тому, чему невежда не может уди-
виться» (с. 437).
Этот анализ эмоции удивления остается непревзойденным в отечественной литературе, хотя надо сказать, что психологи нашей страны не очень стремились к изучению этой эмоции.
114
Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности»
Удивление – родня страху. Им часто начинается и наслаждение, и отвращение, и даже самый страх.
Сеченов И. М. 1953, с. 104.
Н. Д. Левитов (1964) пишет, что удивительное всегда любопытно, интересно, но не все состояния любопытства и заинтересованности сопровождаются удивлением. В отличие от интереса, имеющего устойчивый характер, удивление кратковременно, ситуативно.
Н. Д. Левитов в психологическую структуру удивления включает следующие компоненты:
1)восприятие нового, неожиданного без наличия готовности к этому восприятию или установки получить новое;
2)смутное или ясное сознание далекости этого нового от круга имеющихся у человека представлений, от его жизненного опыта и т.
п.;
3)потребность ориентироваться в «удивительном», разгадать его;
4)эмоциональная окрашенность удивления.
К. Изард (2000) полагает, что удивление нельзя назвать эмоцией в собственном смысле этого слова, так как оно не обладает тем набором характеристик, которые присущи таким базовым эмоциям, как радость или печаль.
Удивление – особое, интенсивное состояние, своеобразный эмоционально-когнитивный паттерн (интерес + увлеченность + радость
+образ в форме туманной. С неопределенными границами целостности
+познавательный рефлекс («А что это?») + мотив – побуждение к дальнейшему исследованию + гипотезы + скрытый смысл за пределами видимого – «невероятное»). В отличие от интереса, переживание которого может быть устойчивым и долгосрочным, удивление – эмоция кратковременная. С. С. Томкинс назвал удивление «эмоцией, очищающей каналы». Удивление возникает в момент встречи с неизвестным. Его следствие – энергетический подъем, комплекс чувств, мысль и воображение.
Работа мысли и чувств придает неизвестному значение ценности, смысл и «роль» в подготовке и осуществлении продуктивного действия. Способность удивляться связана с такой креативной характеристикой личности, как «комплекс детскости» (В. С. Ротенберг, К. С. Станиславский, К. Роджерс и др.).
«Творчество…», 2008, с. 136.
Причины удивления. Еще Р. Декарт писал, что удивление возникает при встрече человека с новым объектом. Но если это так, то эмоция удивления должна отождествляться или же быть хотя бы частью (переживанием) ориентировочной реакции или рефлекса «что такое?» по И. П. Павлову. С точки зрения К. Изарда, удивление порождается резким изменением стимуляции. Внешней причиной удивления, как пишет он, служит внезапное, неожиданное событие. Это ближе к истине, но тоже не совсем точно. Внезапный звук может не удивить, а испугать человека. Следовательно, нужна еще какая-то характеристика стимула, которая только одна и может привести к удивлению как психической реакции, а не только физиологической.
Более точно сказано С. И. Ожеговым (1975): удивление – это впе-
чатление от чего-нибудь неожиданного, странного, непонятного. Вот эта-то необычность
стимула (от того он и становится неожиданным, не отвечающим нашим ожиданиям, представлениям), а не просто новизна и внезапность, и является, очевидно, главной причиной появления удивления. В этой связи В. Чарлзуорт (Charlsworth, 1969) определяет удивление как ошибку ожидания.
115
Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности»
Стадии возникновения удивления. И. А. Васильев (1974), связывающий удивление с формированием проблемы, выделяет три стадии возникновения и развития этой эмоции. Первая стадия – недоумение. Оно возникает при относительно малой уверенности в правильности прошлого опыта, когда некоторое явление не согласуется с этим опытом. Противоречие еще осознанно слабо, смутно, а прошлый опыт еще недостаточно проанализирован. Направленность недоумения четко не выражена, а его интенсивность незначительна.
Вторая стадия связана с «нормальным» удивлением. Она является следствием заострения противоречия, осознания несовместимости наблюдаемого явления с прошлым опытом.
Третья стадия – изумление. Оно возникает тогда, когда человек был абсолютно уверен
вправильности предыдущих результатов мыслительного процесса и прогнозировал результаты, противоположные возникшим. Изумление часто протекает как аффект с соответствующими выразительными движениями и вегетативными реакциями.
Значение удивления. К. Изард утверждает, что основная функция удивления состоит
втом, чтобы подготовить человека к эффективному взаимодействию с новым, внезапным событием и его последствиями. Удивление освобождает проводящие нервные пути, подготавливает их к новой активности, отличной от предыдущей. Изард приводит выражение C. Томкинса (Tomkins, 1962), что удивление – это «эмоция очищения каналов». Другую позицию занимает И. А. Васильев, который полагает, что с помощью удивления эмоционально окрашивается и выделяется нечто «новое», имеющее ценность для человека.
Эмоция удивления презентирует сознанию еще неосознанное противоречие между старым и новым и на этой основе дает возможность человеку осознать необычность ситуации, заставляет внимательно ее проанализировать и, следовательно, ориентирует его в познании внешней действительности. В то же время эта эмоция является и тем механизмом, который побуждает и направляет мотивы мыслительной деятельности, дает толчок к выбору средств для преодоления обнаруженного противоречия.
Недоумение. К. Д. Ушинский легкую степень удивления относил к недоумению. Оно
возникает при некоторой степени «неувязки», когда все было рассчитано, согласовано, но при проверке «не сошлись концы с концами». Недоумение менее эмоционально насыщено, но более рассудочно, чем удивление. Это состояние озадаченности. В. А. Артемов (1958) отмечает, что недоумение связано «с некоторым внутренним порицанием и сожалением», т. е. имеет отрицательную эмоциональную окраску.
Изумление. Высшей степенью удивления является изумление.
При нем человек поражается необычным; это сильное, эмоционально ярко окрашенное переживание, иногда достигающее силы аффекта, потрясения (Н. Д. Левитов). Изумляет не только все экстраординарное, но и то, что существенно раздвигает границы привычного для людей.
5.4. Вдохновение26
Творческий подъем, прилив творческих сил называют вдохновением. Это состояние напряжения и подъема духовных сил, творческого волнения человека. Оно характеризуется повышенной общей акктивностью человека, сознанием легкости творчества, переживанием «одержимости», эмоционального подъема. Вдохновение способствует творческому воображению, фантазии, так как в сознании легко возникают многочисленные яркие образы, мысли, ассоциации. Это состояние прекрасно описано А. С. Пушкиным:
Огонь опять горит – то яркий свет лиет,
26 В данном разделе высказывания творческих деятелей взяты из книги: Сапарина Е. В. Ага! И его секреты. М.: Молодая гвардия, 1967.
116
Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности»
То тлеет медленно – а я пред ним читаю.
Иль думы долгие в душе моей питаю,
Изабываю мир – и в сладкой тишине Я сладко усыплен моим воображеньем,
Ипросыпается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волненьем, Трепещет, и звучит, и ищет, как во сне, Излиться наконец свободным проявленьем —
Итут ко мне идет незримый рой гостей, Знакомцы давние, плоды мечты моей,
Имысли в голове волнуются в отваге,
Ирифмы легкие навстречу им бегут,
Ипальцы просятся к перу, перо к бумаге, Минута – и стихи свободно потекут.
Те из гениальных людей, которые наблюдали за собой, говорят, что под влиянием вдохновения они испытывают какое-то невыразимо приятное лихорадочное состояние, во время которого мысли невольно родятся в их уме и брызжут сами собой, точно искры из горящей головни.
Ломброзо Ч., 2006, с. 25.
Человек, как пишет А. Маслоу, испытывает «вершинное переживание». В этот момент мысль работает четко, быстро, сосредоточенно: «Едва успеваешь начинать эскизы, одна мысль нагоняет другую» (П.
И. Чайковский), стихи «звенят и льются» (А. С. Пушкин), «рифмы дружные, как волны. несутся вольной чередой» (М. Ю. Лермонтов). Все это сопровождается эмоциональным возбуждением, душевным подъемом, близким к эйфории.
Вдохновение охватывает ваш ум, тревожит, преследует разум. Воображение искрится, страсти разгораются. В душе человека чередуются удивление, умиление, возмущение.
Без вдохновения истинная мысль или совсем не возникает, или же случайным образом возникшая мысль не создает условий для развития истинной мысли.
Дени Дидро, французский философ XVIII в.
Вдохновение может переходить в экстаз в момент кульминации творческого процесса
– при озарении, открытии. Итальянский поэт эпохи Возрождения Тарквато Тассо в период творчества казался совершенно помешанным.
Поэтому в момент вдохновения «много постигается такого, чего не достигнешь никакими учениями и трудами» и «то, для чего, казалось бы, нужны годы, совершается иногда вдруг», – писал Н. В. Гоголь.
И действительно, по словам Ч. Ломброзо, «как только прошел момент экстаза, возбуждения, гений превращается в обыкновенного человека или падает еще ниже, так как отсутствие равновесия есть один из признаков гениальной натуры. Дизраэли отлично выразил это, когда сказал, что у лучших английских поэтов Шекспира и Драйдена можно встретить и самые плохие стихи. О живописце Тинторетто говорили, что он бывает то выше Караччи, то ниже Тинторетто. Овидио вполне правильно объясняет неодинаковость слога Тассо его же собственным признанием, что, когда исчезало вдохновение, он путался в своих сочинениях, не узнавал их и не в состоянии был оценить их достоинства» (с. 28).
117
Е. П. Ильин. «Психология творчества, креативности, одаренности»
Э. Золя по утрам привязывал себя к стулу, так что, хочешь или не хочешь, пиши! Если «вдохновение» не приходит, не пишется, тогда он так и писал: «Не пишется… Не пишется… Не пишется.». В конце концов, уверял он своих друзей, оно возьмет и напишется!
Чурбанов В.
, 1980, с. 108.
А когда вдохновение отсутствовало, когда не было «трепета в кончиках пальцев», «леденящего холодка в груди», Пушкин откладывал перо. В стихотворении «Зима… что делать нам в деревне?» он так описал состояние творческой беспомощности:
Беру перо, сижу; насильно вырываю У музы дремлющей несвязные слова.
Ко звуку звук нейдет… Теряю все права Над рифмой, над моей прислужницею странной: Стих вяло тянется. Холодный и туманный. Усталый, с лирою я прекращаю спор.
М. А. Мазманян (1960) ставит вопрос: является ли возникновение художественного произведения результатом холодного рассудка или же включает в себя в основном аффекты, порыв чувств, часто носящий интуитивный характер вдохновения? По его мнению, вдохновение играет значительную роль лишь на определенном этапе процесса художественного творчества, а именно когда собранные автором многочисленные впечатления, представления и идеи, ставшие его плотью и кровью, стремятся воплотиться в материальную форму через слова, музыкальные звуки, палитру и т.
д. Вдохновение, считает Мазманян, – это результат многолетней упорной работы чувства и интеллекта человека-творца.
Вдохновение, пишет автор, есть своеобразная и одновременно наивысшая и совершенная форма активного внимания. Поэтому состояние вдохновения способствует пробуждению затаившихся в мозгу, забытых, многочисленных впечатлений, мыслей и их синтезу. Вследствие этого творческое воображение получает такое обилие материала, которое в обычном состоянии получить невозможно.
Поскольку активность бессознательного в творческом процессе сопряжена с особым состоянием сознания, творческий акт часто совершается во сне, в состоянии опьянения и под наркозом. Для того чтобы внешними средствами воспроизвести это состояние, многие прибегали к искусственной стимуляции. Когда Р. Роллан писал поэму «Кола Брюньон», он пил вино; Шиллер держал ноги в холодной воде; Байрон принимал лауданум; Пруст нюхал крепкие духи; Руссо стоял на солнце с непокрытой головой; Мильтон и Пушкин любили писать лежа на софе или кушетке.
Кофеманами были Бальзак, Бах, Шиллер; наркоманами – Эдгар По, Джон Леннон и Джим Моррисон. Впрочем, история мировой рок-культуры вся связана с психотропными средствами.
Дружинин В. Н., 1999, с. 163.
Художественный процесс, пишет Мазманян, не начинается и не заканчивается вдохновением. Оно является лишь своеобразной разрядкой напряженного состояния чело- века-творца, приводя его в спокойное умиротворенное состояние. Таким образом, бурный порыв вдохновения уступает место тщательной доработке созданного произведения.
Думается, что есть два типа творческих гениев. Для одних вдохновение – это что-то спонтанное, неожиданное, которое нельзя вызвать волевым напряжением. «Искать вдохновения всегда казалось мне смешной и нелепой причудою, – говорил Пушкин, – вдохновенья
118
Surprise — IResearchNet
Surprise Definition
Удивление — это чувство удивления, изумления или изумления, вызванное чем-то внезапным или неожиданным. Переживание удивления зависит от важности результата, а также от убеждений в отношении результата.
Некоторые формалисты предложили математические определения неожиданности (т. е. сравнение байесовских априорных и апостериорных значений), но нет единого мнения относительно психологического определения. Некоторые исследователи рассматривают удивление как когнитивную оценку, основанную на вероятности события, в то время как другие рассматривают его как эмоцию, наравне со счастьем, печалью, гневом, отвращением и страхом из-за его уникального выражения лица. Если удивление — это эмоция, то она необычная; оно может быть положительным или отрицательным, и оно существенно влияет на переживание других эмоций.
Важность неожиданности
Понятие неожиданности имеет отношение ко многим аспектам человеческого поведения. Люди замечают удивительные события и сосредотачиваются на них, и с большей вероятностью обращают внимание на неожиданные события. Удивление способствует любопытству и обучению. Это также влияет на представления о других событиях. Когда человек занимает неожиданную позицию, нарушающую его или ее личные интересы, его аргументы неожиданны и зачастую более убедительны.
Удивление — ключевой фактор эмоциональной жизни. Неврологические исследования показывают, что когда обезьяны ожидают вознаграждения, активируются дофаминовые нейроны. Когда обезьяны получают вознаграждение, возбуждение нейронов зависит от предшествующих ожиданий. Неожиданные вознаграждения приводят к большему срабатыванию, чем ожидаемые вознаграждения. По-видимому, неожиданные удовольствия приносят больше пользы, чем ожидаемые.
Что может быть неожиданным?
Если неожиданность зависит от внезапных или неожиданных событий, что делает что-то неожиданным? Неожиданное событие — событие с низкой вероятностью. Удивление обычно следует за событием, но его также можно предвидеть. Однако интенсивность и продолжительность неожиданности предсказать труднее, чем значимость будущего события.
Неожиданное событие может быть незнакомым событием. Турист, который едет на Гавайи, может быть удивлен, увидев 30-футовые волны, несмотря на то, что такие волны обычны в зимние месяцы и знакомы местным жителям.
Неожиданное событие также может быть новым событием. Большинство людей ожидают, что лебеди будут белыми, поэтому черный лебедь уникален и редок.
Неожиданность зависит от того, насколько легко человек может представить событие. Некоторые люди больше удивятся, вытащив наугад красный шар из урны с 20 шарами, 1 из которых красный, чем вытащив красный шар из урны с 200 шарами, 10 из которых красные. Хотя оба события равновероятны, первое событие может произойти только одним способом, тогда как второе событие может произойти 10 разными способами.
Неожиданность также зависит от способности воображать, как разворачиваются другие события. Некоторые люди больше удивляются, выбирая наугад красный шар из банки с 1 красным шаром и 19синих шаров, чем выбрать красный шар из банки с 20 шарами разного цвета. В первом случае синий шар является единственным референтом, а во втором референтов много. Точно так же негативное событие часто бывает более удивительным и более трагичным, если бы его можно было избежать многими способами, чем если бы был только один способ.
Наконец, неожиданность зависит от социальных и культурных норм. Человек учится реагировать на события из своего социального окружения. Исследования показывают, что жители Восточной Азии склонны воспринимать противоречия и несоответствия как должное и меньше удивляются большинству событий, чем американцы.
Увеличитель эмоций
Психологи разработали теорию, которая связывает удивление с удовольствием или болью результата. Теория влияния на решения предсказывает, что неожиданные результаты имеют большую эмоциональную интенсивность, чем ожидаемые результаты; неожиданное положительное событие доставляет больше удовольствия, чем ожидаемое положительное событие, а неожиданное отрицательное событие более болезненно, чем ожидаемое отрицательное событие.
В исследованиях азартных игр неожиданный исход имел небольшую вероятность возникновения. Неожиданные выигрыши или проигрыши более интенсивны, чем ожидаемые выигрыши или проигрыши. В исследованиях навыков неожиданный результат — это тот, который отклоняется от ожиданий.
Человек может рассчитывать на успех или неудачу в выполнении задачи. В этом случае неожиданный успех доставляет больше удовольствия, чем ожидаемый успех, а неожиданная неудача более болезненна, чем ожидаемая неудача.
При оценке способности к успеху человек часто видит себя через розовые очки. Неверные самооценки иногда называют положительными иллюзиями. Одной из таких иллюзий является чрезмерная самоуверенность, склонность человека верить, что он или она справится с заданием, требующим умения, лучше, чем предполагает реальность. Излишняя самоуверенность имеет два пагубных последствия для аффективных переживаний. Это делает успехи менее неожиданными и, следовательно, менее приятными, а неудачи — более удивительными и, следовательно, более болезненными.
Другая позитивная иллюзия называется задним числом. Узнав, что произошло, человек думает, что знал это все время. Человек вспоминает прошлые убеждения как слишком точные. Оглядываясь назад, события кажутся менее удивительными, и это оказывает пагубное влияние на эмоциональные переживания.
Ожидаемое негативное событие будет менее болезненным, чем неожиданное негативное событие, но ожидаемое позитивное событие будет менее приятным, чем неожиданное позитивное событие.
Стратегические смены
Можно ли систематически изменять убеждения до того, как произойдет событие, чтобы человек почувствовал себя лучше? Люди знают, что плохие новости хуже, когда они неожиданны, и некоторые снижают свои ожидания, чтобы избежать неожиданного разочарования. В одном эксперименте исследователи попросили второкурсников, младших и старших курсов колледжей оценить свою начальную зарплату на своей первой работе в начале и в конце весеннего семестра. У второкурсников и младших классов изменений не было, а у старшеклассников оценки снизились. Они были единственной группой, которая вскоре столкнулась с реальностью.
Люди также меняют свои убеждения после события, особенно если оно было плохим. Они убеждают себя, что событие было неизбежным. Например, спортивные болельщики могут убедить себя, что их команда проиграла из-за предвзятости судьи.
Такие мысли уменьшают боль, делая потерю ожидаемой. Чтобы лучше относиться к негативным событиям, люди должны помнить, что большая часть жизни непредсказуема и следует ожидать сюрпризов.
Ссылки:
- Меллерс, Б.А. (2000). Выбор и относительное удовольствие от последствий. Психологический вестник, 126, 910-924.
- Меллерс, Б.А., и Макгроу, А.П. (2004). Корыстные убеждения и удовольствие от результатов. В Дж. Каррильо и И. Брокас (ред.), Психология экономических решений. Том. 2: Причины и выбор (стр. 31-48). Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.
Используйте психологию неожиданности, чтобы привлечь внимание учащегося
Каждый учащийся хочет верить, что его учитель является экспертом, который может дать ему знания, которых он не знал. На самом деле этого недостаточно, чтобы удержать ученика на задании. Современный мир полон стимулов, которые привлекают наше внимание. Нашему мозгу нужна такая же стимуляция в условиях обучения.
Таким образом, профессионалы в области электронного обучения должны найти различные способы привлечения внимания eLearner , изменяя доставку контента, задавая сложные вопросы, предлагая им новые темы для размышлений и многое другое. Наш мозг, в том числе мозг электронных обучающихся, постоянно находится в поиске стимуляции, чтобы сосредоточить наше внимание. Они созданы, чтобы жаждать неожиданного . Именно эта стимуляция привлечет внимание мозга, а если стимуляция не будет обеспечена, ее обеспечит что-то еще, не связанное с задачей. Если нет никаких стимулов ни из содержания электронного обучения, ни из других внешних факторов окружающей среды, учащийся обращается внутрь — и возникают мечты наяву.
Удивление помогает людям узнавать новое
Миндалевидное тело , часть мозга, которую специалист по электронному обучению надеется стимулировать, — это область, которая реагирует на интерес, удивление, влечение и мотивацию.
Еще одна вещь, которую делает эта часть мозга, — помогает находить предшествующие знания, так что интерес, удивление, влечение и мотивация могут быть связаны с чем-то, что было изучено в прошлом. Усложняющим фактором для этой части мозга является то, что если одна и та же техника стимуляции используется слишком часто, она становится менее стимулирующей… мозг вообще перестанет воспринимать ее как стимуляцию.
Считается, что если для нас что-то новое, наш мозг проявляет интерес и будет изучать и оценивать эту новую вещь, чтобы увидеть, вознаградит ли она нас. Мы учимся, исследуя новое. Однако четыре дня подряд или даже четыре понедельника подряд одни и те же стимулы, и наш мозг не так заинтересован в проведении этого исследования. Разнообразие – это действительно приправа к жизни.
Когда обучение стимулируется чем-то новым, синапсы в мозгу срабатывают как сумасшедшие, и устанавливаются связи. Затем, при хорошем обучении и заинтересованном ученике, эти учебные связи строятся друг на друге, и может происходить дальнейшее обучение.
Имейте в виду, что приятный сюрприз предпочтительнее, согласно , проведенное Университетом Эмори и Бейлорским Колледжем , по сравнению с ожидаемыми приятными событиями и тем, как приятные сюрпризы могут быть встроены в уроки.
Как мозг реагирует
Когда новая информация поступает в мозг, он выполняет «сканирование», чтобы увидеть, распознает ли он эту информацию. Если да, то мозг знает, как реагировать. Если информация новая, синапсы загораются как сумасшедшие. Если информация скучна, синапсы просто сидят там. Никаких фейерверков. Разнесены. Нет обучения. Убежденные традиционалисты также должны отметить, что, когда eLearner удивляется и привлекает его внимание, память укрепляется. Вещи, которые можно привязать к необычным, имеют больше шансов выделиться в памяти .
То, что произошло в прошлый понедельник (даже если сегодня вторник), трудно вспомнить и рассказать другу, если это был обычный день.
Однако, если вам пришлось уйти пораньше, чтобы отвести собаку к ветеринару, или если вы выиграли 50 долларов на билете скребка, вы, скорее всего, вспомните прошлый понедельник, даже если сегодня воскресенье. Необычные события с большей вероятностью запомнятся.
Что вы можете сделать
Есть несколько способов сделать среду электронного обучения приятной неожиданностью:
- Начните с удара. Не начинайте уроки с традиционной целью курса (по крайней мере, не каждый раз в одном и том же формате). Расскажи историю. Дайте студентам статистику, а затем проведите лекцию, помогая им установить связи, чтобы увидеть, возможна ли эта статистика.
- Создать конфликт с историей. Билл Гейтс бросил школу. Промоутер бокса Дон Кинг оказался в тюрьме за убийство человека. Не просто представляйте информацию, делайте это с помощью напряженной истории, а затем «узнайте» детали и предысторию. Подробнее о том, как включить сюрприз в свои истории здесь .
- Интерактивный разговор с eLearner. Попробуйте добавить юмора и быстро задавайте вопросы. Никогда не сообщайте электронным обучающимся, когда придет их время. Напряжение может быть вашим другом.
- Разбейте монотонность. Изменить распорядок так, чтобы форматы и техники менялись не только изо дня в день, но и во время урока. Двухминутное видео, чтобы доказать свою точку зрения, может разрушить монотонность.
- Используйте истории, чтобы объяснить, как все произошло. Объясните, как Мария Кюри не только работала с радиацией, но и что она в конечном итоге убила ее, а ее записные книжки все еще остаются радиоактивными все эти годы после ее смерти.
- Впечатляющий дизайн. Дизайн выдающегося и привлекательного электронного обучения вызывает неожиданный отклик. Люди будут приятно удивлены, увидев визуально привлекательный дизайн. Итак, встряхните макет, фон и другие элементы дизайна.
