Профессор рассказал, как натренировать чувство юмора — Российская газета
Может ли смех унять агрессию и защитить от депрессии, в чем светлая сторона черного юмора и как сдать ГТО по анекдотам? На тему шуток мы серьезно поговорили с доктором психологии, деканом психологического факультета Самарского национального университета, профессором Константином Лисецким.
Константин Сергеевич, уровень агрессии в обществе заметно вырос, иногда конфликт может вспыхнуть на любой почве.
Константин Лисецкий: И даже в небе. Некоторые авиакомпании, чтобы предотвращать ссоры между пассажирами, стали устанавливать специальные щитки между креслами, своеобразные ограничители спорной территории, чтобы никто не мог «лечь» на соседа сзади.
О, это раздражает некоторых еще больше, да и ограничители везде не поставишь. Как перевести хотя бы мелкие конфликты в шутку?
Константин Лисецкий: Юмор как раз и есть социально приемлемая форма отреагировать на агрессию, поэтому и востребованность его в жизни растет. Ведь людям приходится сталкиваться не только с бытовыми пустяками, но и с серьезными вызовами — нехватка денег, потеря работы, конфликты с детьми. Но агрессия чаще всего дракой не ограничивается (лучше бы, конечно, прокачать ее в спортзале), она приглашает свою родную сестру — депрессию. Сегодня почти каждый пятый житель планеты страдает депрессией, и это только обратившиеся за помощью.
В России о депрессии заговорили всего лет 20 назад, когда рассыпалась идея коллективизма, новой изящной «миссии» обществу не предложили и во главу угла встала концепция собственного «Я». Поэтому и психология стала очень востребованной, ведь с внутренним миром надо что-то делать, нужно согласовывать его с миром внешним, который тоже стал много сложнее.
Если человеку удается найти согласие хотя бы на троечку — ему комфортно, если получше — он испытывает радость, ну а «отличники» переживают счастье. Но сложность-то заключается в том, что эти два мира напрямую не соединимы, всегда приходится искать компромисс, откладывать желания на потом и так далее. А хорошая новость состоит в том, что между ними своеобразным амортизатором и выступает чувство юмора.
Кстати, а вы знаете где «живет» в теле юмор, и это не шутка? Он располагается между нижней и верхней половиной туловища, в диафрагме. И если диафрагма поднимается при хронической тревоге, становится менее пластичной, то легкие плохо вентилируются, повышается давление на сердечную сумку. И чтобы расширить пространство, надо или кашлять, что многие неосознанно и делают, или смеяться. Второе, согласитесь, куда приятнее.
С депрессией человек может жить годы, списывая свое плохое самочувствие на усталость, погоду, экономический кризис или на «невыносимых» близких?
Константин Лисецкий: Именно так и происходит. Знаете, какое простое и великое открытие сделал Фрейд? Он на своих консультациях стал замечать, что люди, сидящие на краешке стула, — потенциальные инсультники. Они не могут сбросить свое психическое напряжение и вынуждены передавать его мышцам. Депрессия замедляет мышление, тормозит эмоции (обидчик уже ушел, а вы ему все «гадости» в ответ не сказали). Нарушается пластичность тела — выгибаются плечи, возникает напряжение в воротниковой зоне шеи, где проходят две главные артерии. Ну и, наконец, уныние, когда человека уже ничто не радует: ни восход, ни закат, ни даже изящный юмор. Процентов 20 выходят из этого состояния самостоятельно, остальным нужна помощь психолога или хотя бы мудрый веселый друг рядом.
Друзья на обывательском уровне могут посоветовать легче относиться к жизни, а по сути отмахнуться от проблем. Но ведь легкость и юмор не одно и то же?
Константин Лисецкий: Это даже не двоюродные братья. В одном из рассказов Достоевского есть хорошая система деления людей по отношению к кукольному театру. Прошу прощения за вольный пересказ, но суть в том, что на сцене волк бежит за зайцем. Одни кричат: «Да куда они бегут-то, оба бумажные». А другие, принимая эту условность, видят за действиями и чувствами кукол отношения людей. Так и со спасительным юмором.
Дело в том, что у человека есть два мира, две матери — мать-природа и мать-соцкультура. Они, живя в одном теле, не имеют общих оснований, одна руководствуется законами биологии, другая — социума. И мы должны постоянно проявлять усилия, чтобы их согласовывать. Если с биологией все более или менее ясно: не выполнил — тебя съели, то с правилами и договоренностями культуры посложнее. За их нарушение тоже существуют санкции, одна из них — отверженность, кстати, одно из самых древних чувств человека разумного. Поэтому мы все хотим нравиться другим людям.
Задача не из легких. Но тут на помощь приходит интуиция. И это не шаманство вовсе, а физиология. В головном мозге человека в процессе эволюции кроме глубинной и средней коры появился еще неокортекс — новая кора толщиной всего два миллиметра. Несмотря на столь малые размеры она может удерживать противоположные (желания, намерения, образы, идеи) вещи. Ни одно животное не может одновременно (в одно и то же мгновение) любить и ненавидеть, хотеть и бояться. Но именно это дает нам выбор, а чувство выбора — это свобода, та самая творческая часть в физиологии.
Даже если человек впал в ступор, неокортекс продолжает искать альтернативы. Выбор ведь есть всегда — спрятаться (агрессия, обида) или проявлять поисковую активность. Но если человек все же решил замереть, то неокортекс все равно будет работать — искать оправдания его бездействию. Наверняка такие внутренние разговоры знакомы многим — человек объясняет своему внутреннему «политбюро», что он не так уж и плох. Прекратить этот диалог совсем не получится, но можно его свернуть, если есть чем заняться, то есть, как говорят психологи, раскрепостить свой потенциал. В выигрышном положении оказываются те, кто имеет хобби.
Юмор — это особый талант, вот у кого-то мозг математический, а у кого-то «смешливый». Как жить тем, у которых обычное серое вещество?
Константин Лисецкий: Юмор — это синтез агрессии и сублимации в творчество, как рождение ребенка, и здесь надо просто захотеть. Чувство юмора можно тренировать, и самое простое упражнение — это анекдот.
У людей всегда есть набор социальных ролей, и одна из них — роль человека с юмором. Надо для начала примерить ее хотя бы на уровне желаний. А затем, если не стопоришься в напряжении, то обороты набираются быстро. Как только объемы шуток стали большими, человек начинает видеть контекст ситуации и шутить уместно. И, наконец, он понимает, что чувство юмора — отличный инструмент для удовлетворения собственных желаний. Кстати, черный юмор рождается из обесценивания тех же желаний, как защитный механизм.
Почему в одних ситуациях шутка идет «на ура», а в других та же самая история звучит пошло, психология это как-то объясняет?
Константин Лисецкий: Психология, в отличие от физики или математики, не имеет законов прямого действия. Все ее правила работают только в конкретной ситуации, вот почему так опасно следовать советам из популярных книжек — одному помогает, другому вредит. Про контекст поясню на примере. Наверняка многим знаком тест-картинка, где одновременно изображена девушка и старуха. Вот если мы сейчас поговорим с вами про возраст и болезни, то скорее всего увидим пожилую даму. А если про недавнюю поездку в Тайланд, то увидим девушку. Контекстное восприятие — это как задник в театре, на фоне которого происходит действие, так и с шуткой. Человек с неразвитым чувством юмора, однажды пережив восторг публики от своей шутки, думает, что так будет в любой ситуации, а это не срабатывает.
Почему мужчины не влюбляются в некрасивых женщин, даже если они с юмором?
Константин Лисецкий: Есть такой закон Гельмгольца — ощущение, похожее на самого себя, перестает само себя распознавать. Скажем, взял руку, и, когда тепло от прикосновения выровнялось, ты перестаешь ее ощущать. То же самое и с видением: со временем ты перестаешь натыкаться глазами на неподвижные вещи в комнате. То же происходит и в отношениях полов. Часто ведь женщины недоумевают: «У нее целлюлит, а столько поклонников». А все дело в том, что красота — это поведение.
Эмоциональность есть у всех, и в кругу хороших людей мы чувствуем себя лучше, а среди плохих — тревожимся. Если женщина принимает это состояние поведенчески, то мужчина ее запомнит. Что больше всего боится мужчина? Несостоятельности. А женщина — непривлекательности. Но при этом оба делают вид, что им это безразлично, влюбляясь, они становятся немного сумасшедшими. Но со временем, когда розовые очки спадают, пары начинают обмениваться уколами, разъедающими отношения. «Ты как всегда не те яблоки купил» — послание «неудачник». «Ты вроде бы собиралась на фитнес» — послание «толстуха», и так далее. И здесь именно юмор может стать спасательным кругом, ведь шутка — это коммуникация, и, если слегка задели, лучше всего ответить с юмором.
Акцент
— На одной из подростковых терапевтических групп зашла речь про жизнь, что это такое. И один мальчик, внутри взрослый такой, дал прекрасное определение. «Жизнь — это радость от радости и печаль от печали, а если ты их путаешь местами, то ты наркоман». Есть такая расхожая в быту фраза: «Сильно не радуйся, потом будешь плакать», и она в корне неверна. Печаль и радость не имеют между собой причинно-следственной связи. Печаль — это драма (конфликт) и трагедия (утрата). И их тоже надо прожить, раз они случились. А вот радоваться, чтобы не печалиться, — это истерика. Хотя некоторые так и живут.
Культурно-контекстуальная концепция языка науки в ракурсе аналитической философии
Культурно-контекстуальная концепция языка науки содержит в себе идею языковой креативности, что выявляет проблему гносеологического статуса языка науки, связанную, в свою очередь, с культурными основаниями языковой онтологии и языковой практики. Современный этап развития науки характеризуется интеграцией, междисциплинарностью. При сохраняющейся на сегодня гипотетичности проблемы концептуализации языка науки представляется интересным его рассмотрение в ракурсе аналитической философии.
Cultural-contextual concept of the language of science from the perspective of analytic philosophy.pdf Исходной предпосылкой данной статьи стала точка зрения, что культурно-контекстуальная концепция языка науки содержит идею языковой креативности, собственно, под культурно-контекстуальной концепцией понимаются теории, придающие языку науки статус культурного явления, свойством которого является креативность [1. С. 41-70]. Однако языковая креативность составляет проблему и, как собственно понятие, и как идея, обосновывающая гносеологический статус языка науки, поскольку обусловливает противоречивый характер познавательных возмож-ностей последнего. Для рассмотрения данной проблемы мы избрали историко-философский ракурс, в котором заметно преобладание аналитической философской традиции. В связи с этим видится целесообразным обращение к традиции философии рубежа XVIII-XIX веков в Германии, представленной в трудах И. Герде-ра и В. Гумбольдта. По определению М. Соболевой, эти труды являются началом аналитической философии в Германии, традиции, которая затем пресеклась по причине известных событий в XX веке и возвратилась уже после Второй мировой в некотором преобразованном англо-американском виде [2]. Словом, эта изначальная традиция представляет некий общий исток для философии как «критики языка» и сдвигает лингвистический поворот в философии на XIX столетие, тем самым изменяя привычный курс деления на континентальную и аналитическую философии, что дает основания компаративистике и интеграции самих этих подходов [3, 4]. Необходимо заметить, что выражение «креативность языка», хотя и редко, встречается в исследовательской литературе, подчас имеет аксиоматический характер, поскольку значительная часть семантики этого понятия переносится на язык с характеристики личности (человека), субъекта. В этой связи необходимо прояснить данный вопрос как существенный для установления статуса языка науки (гносеологического, ценностного, онтологического). Большинство философских концепций креативности рассматривают различные формы активности личности, субъектности, творчества, включая языковую креативность. Является ли креативность чем-то особенным по сравнению с общеупотребительным понятием «активность»? Посмотрим далее, как в психологии характеризуются такие понятия, как «надситуативная активность» и «поисковая активность». Здесь подчас используются совсем уже близкие к креативности определения. Однако в слове «активность» в основе — акт, действие, а в слове «креативность» — созидание — творение. Креативность характеризуется готовностью к созиданию, продуцированию принципиально нового, поэтому продуктом креативности является только то, что не может быть получено известным методом или ал -горитмом действия. Существенным для вопроса языковой креативности являются такие характеристики, как высокая чувствительность к проблемам вообще и к проблемной ситуации, способность объединять и комбинировать разнообразные и многоплановые идеи (информацию). Как показано в исследованиях творчества как психического процесса (Я.А. Пономарёв, В.Н. Дружинин, И. Пригожин, Л.Б. Ермолаева-Томина), со способностью к творчеству связаны два личностных качества: познавательная мотивация и чувствительность к побочным образованиям (мыслям, образам, чувствам, внешним продуктам), которые возникают при мыслительном процессе. Тем самым понятие креативность включает в себя и ценностный аспект, что ставит перед нами задачу определить и ценность самой креативности. Рассмотрим ряд философских понятий на предмет их эквивалентности друг к другу, поскольку мы находим эти понятия в чем-то близкими, но несомненны и их различия. Итак, понятие креативность в языке и понятие, характеризующее функцию сознания идеаторность. Идеаторность как функция сознания — способность творить и воспроизводить идеи — внутренняя самостоятельная работа, выходящая за рамки простого отражения [5. Гл. 2]. Результатом данной способности явилась выработка системы кодирования передачи и распространения содержания сознания — языка (термин этот введен грузинским философом и социологом Китой Мегрелидзе, слушателем во Фрайберге лекций Гуссерля в 1920-е годы, затем по возвращении репрессированным). То есть язык является производным функции идеаторно-сти сознания. Но воспроизводит ли язык по аналогии то же функциональное свойство? Да, но применительно к языку данное понятие в настоящее время не употребляется. Очевидно, что сознание, производя идеи значений, осуществляет процесс придания смысла. Свойство же языка развиваться, формируя ценностные смысловые коннотации, на наш взгляд, следует обозначить как креативность языка. В подкрепление данной мысли вновь обратимся к гум-больдтовскому определению речи как сомыслия [6]. В первичном семантическом фокусе Гумбольдта язык «производит» мысль, даже если как нечто «всегда мимолётное» и непременно в разговоре друг-с-другом, т. е. как совместную работу. Работа языка — это дело, или Poiesis. Далее же, как подмечает Юрген Трабант [7], у Витгенштейна мы можем встретить утверждение, что язык, под первично прагматическим углом зрения, как действие друг-с-другом, как практика, прежде всего не создает ничего вне самой совместной работы. Поэтому он первично «игра», а не работа: туда и обратно, как в игре в шахматы [8. С. 193]. Витгенштейн словно бы отказывает языку в самостоятельной креативной составляющей, но в то же время, что есть понятие игры? Очень часто мы можем встретить определения — свободная игра как творчество, или, наоборот, творчество как свободная игра. В конце концов, важно, что оба философа, и Гумбольдт, и Витгенштейн, считают употребление языка решающим для мышления и речи. Определение креативности свойством языка скорее соответствует определению языка по-гумбольдтовски, как поэзиса, что, в свою очередь, не совсем аналогично идеаторности как творческой функции сознания. И уже благодаря несовпадению контекстов этих двух близких понятий очевидна их неэквивалентность. Далее, предлагаю сравнить понятие «креативность» с понятием «эмерд-жентность», введенным в употребление лингвофилософией сравнительно недавно [9. С. 50]. Следует отметить, что оба понятия используются в философии благодаря процессам междисциплинарной интеграции. Первое, в связи с кризисом креационизма в философии в Новое время, обрело себя в психологии и затем вновь нашло применение, к примеру, в математической теории недетерминированной вычислимости [10. С. 80]. Второе заимствовано лингвистикой из теории систем, поскольку эмерджентность — свойство любой системы, присущее целому, но не встречающееся в частях [11. С. 70]. В актуальной беседе философ и лингвист Павел Барышников [9] убеждает в значимости принципа эмерджентности в лингвистике, который позволяет «ослабить» методологическое напряжение объяснительного разрыва в онтологических вопросах языка и сознания, а также избежать линейной нисходящей каузации и редуктивного физикализма. Вышеуказанный тезис «о значимости принципа эмерджентности» вполне, казалось бы, применим и к понятию языковой креативности [12. С. 55]. Но нет, здесь не скажешь об эквивалентности понятий, и, по всей видимости, оттого, что в коннотативном плане оба понятия содержат фрагменты онтологических оснований наук и дисциплин их произведших. Более того, их смысловое несовпадение, на мой взгляд, следует рассматривать в диалектике детерминизма и индетерминизма. Понятие «эмерджентность» заключает стремление преодолевать детерминистские принципы онтологических оснований физики, т.е. тяготеет к нередуктивному физикализму, будучи тем не менее одной природы с этими основаниями. А понятие «креативность» введено с необходимостью преодолевать линейный эволюционный детерминизм в понимании принципа развития, лежащего в основаниях наук, таких как, например, биология, психология. Этот же принцип развития не присущ, по определению академика B.C. Степина [13], онтологическим основаниям физики. Тем самым оба понятия демонстрируют, пользуясь его же определением, «социокультурную размерность» на постнеклассическом этапе науки. Креативность языка создаёт противоречие в вопросе статуса языка в познании, потому что обнаруживает связи с серьезными проблемами в науке. Это и проблемы истины, понимания, интерпретации. Креативность стремится к новизне, попирая в этом стремлении традицию, создавая драматизм в науке. Креативный язык не методичен и не нормативен. Он устремлён в бесконечное разнообразие смыслов, и невозможно оставаться уверенным в том, что сказанное и есть то, что следовало сказать. Креативный язык порождает новые принципы научной деятельности и утверждает посредством слова культурный образ мысли, культурную символику слова, культурную ценность. Язык является не только важным аспектом методологии современной науки, но и проблемой множества наук о самом языке как объекте познания. Что собой представляет язык науки и в чём его особенности в сравнении с другими языками? Прежде всего — это система понятий. Как система понятий язык науки (в идеале) отличается точностью и однозначностью. Как символическая система язык науки имеет собственное (символическое) содержание. Эта система способна использовать для представления знания или описания объекта модели, образы, что позволяет обнаруживать в реальности что-то неявное, не лежащее на поверхности, непредсказуемое. Если, например, культура — это групповой способ структурирования мира, чтобы избежать хаоса и обеспечить выживание группы, то язык — это система символов, которая представляет и отмечает это структурирование [14]. Может ли быть обыденное понимание адекватным в том, что такое язык науки? Ведь сама наука сомневается в существующих определениях и в их необходимости, полезности и даже в «существовании самой реалии» — языка науки. Проведя анализ существующих определений языка науки, многие исследователи обращаются к логике, анализируют лингвистические и некоторые другие подходы. Так, Н.В. Бугорская обосновывает неопределённый вывод о том, что ни представления об этническом языке в лингвистике, ни определения функционального свойства, ни различные способы отождествления языка с типом мышления не проясняют понятие «язык науки». Также идеи существования языков различных наук, различных сфер деятельности оставляют в стороне поиски универсального языка научного общения. Поиски связи языка науки с естественным языком, по мнению автора, могут привести только к их противопоставлению, что указывает на искусственность образования понятия «язык науки», подобно языку эсперанто. К тому же о необходимости отграничения языка науки от обыденного языка говорилось ещё в раннем позитивизме и много ранее. Здесь мы встречаемся с точкой зрения о тупиковом состоянии научных изысканий в области единого языка науки, или метаязыка. Однако проблемы единства языка науки и проблемы единства национального языка полагаются не без основания «старыми». Например, полагая, что изначальное единство мира обусловлено временем, языком и множеством от-делъностей, В. Хлебников в заметках, относящихся к 1922 году, утверждал, что главная цель труда художников и труда мыслителей — создать общий письменный язык, общий для всех народов третьего спутника Солнца, построить письменные знаки, понятные и приемлемые для всей населённой человечеством звезды\ Однако эти «старые» проблемы и характеризуют языковую проблематику во всей гуманитарной науке в XX и XXI вв. Работа Н.В. Бугорской завершается утверждением не в пользу создания единого языка науки: «Двигаясь в этом направлении, научная мысль неизбежно уходит в сторону от решения проблем научной коммуникации: вместо признания существования множества «научных языков» и постановки проблем, связанных с этой множественностью, вместо замены унифицирующей модели научного взаимодействия диалогической, терминоведы занимаются фетишизациейязыка» [15]. Между тем «терминоведы» появились в теории познания и в философии языка не сегодня. И здесь мы вступаем в полосу противоречия с западной исторической антропологией в лице Кристофа Вульфа, который считает этот процесс начинающимся от исходных представлений не-языкового познания у Платона. Затем в начале модерна мы наблюдаем этот процесс посредством разнородных оценок роста значения народных и национальных языков у Бэкона, Локка и Кондильяка, с одной стороны, и Лейбница, Гердера и Гумбольдта — с другой. Далее достигаем позиций, которые, как у Хомски, подчеркивают важность генетически укорененной универсальной речевой способности, или, как у Витгенштейна, считают употребление языка, в бесконечном количестве языковых игр, решающим для мышления и речи. Как далее отмечает К. Вульф, «…в глобальной перспективе в прошедшем столетии отмерли сотни языков. В результате сокращается многообразие человеческого духа. Намечающееся возникновение нового универсального языка науки и техники поддерживается унифицирующими тенденциями глобализации. Несмотря на значительное сопротивление, это также повлечет за собой редукцию культурного многообразия. Следствия здесь вряд ли предсказуемы; но они приведут в дальнейшем к весомым изменениям в самопонимании человека» [8. С. 193]. Отец Павел Флоренский, вошедший в плеяду учёных, обладающих необозримой широтой взглядов и универсальностью, может быть отнесён к исследователям, рассматривающим язык науки как систему терминов. В работе «Имена» П. Флоренский утверждает, что изучение терминологии какой-либо науки есть изучение её истории, так как она и есть система терминов. Здесь следует разобраться, поскольку с каждым годом объемы исторического возрастают. Как показано у А.П. Назаретяна, бесконтрольный рост разнообразия за границей оптимального снижает способность динамической системы к эффективному внутреннему управлению. «Если бы разнообразие было безусловной ценностью (как подчас трактуют закон Эшби), то языку, например, не нужна бы была единая грамматика, школе — учителя словесности, а издательству — редакторы и корректоры. Обществу не нужны были бы мораль, уголовный кодекс, правоохранительные органы, правила дорожного движения и т.д.» [16. С. 9]. Даже мышление людей за границей оптимального разнообразия утрачивает свои свойства. Многочисленные факты выработки в природе и социальной среде сложных механизмов сдерживания видового и поведенческого разнообразия указывают на отсутствие исключительной самоценности разнообразия. Полученный в 80-е годы в результате изучения соотношения разнообразных характеристик в системах любого рода закон иерархических компенсаций существенно дополняет закон необходимого разнообразия. Его общая формулировка, по Назаретяну, выглядит так: рост разнообразия на верхнем уровне иерархической организации обеспечивается ограничением разнообразия на предыдущих уровнях, и, наоборот, рост разнообразия на нижнем уровне разрушает верхний уровень организации. Данная закономерность проявляется во всех сферах человеческой деятельности. Он пишет: «В языке ограничение допустимых фонемных комбинаций совершенно необходимо для построения слов, ограничение синтаксических сочетаний — для построения фраз и т.д. Исторически это вело к укрупнению и обобщению языковых правил … Развитие науки требует упрощающих обобщений, в которых имплицитно содержится (и может быть дедуктивно выведено) множество фактов, причинных связей, достоверных суждений прогнозов и рекомендаций, но вместе с тем исключается множество других фактов, гипотез и т.д. … Наоборот, с упразднением грамматических регламентаций языковая система деградирует, затрудняя взаимопонимание, расчленяя языковое сообщество и нарушая совместную деятельность» [16. С. 9]. Разнообразие языка науки в аспекте терминообразования констатирует креативность. Семиотическая, лингвистическая, логическая и некоторые другие составляющие языка определяют его статус в науке. Однако статус языка науки постоянно меняется в связи с новыми данными как многочисленных исследований, так и языковой практики, обогащенной коммуникационными процессами. Приведём суждение Х.-Г. Гадамера: «Научная речь — это всегда опосредствующее звено между специализированным языком, или специализированными выражениями, называемыми научной терминологией, и языком живым, растущим и меняющимся [17]. А поворот мышления к диалогу, как необходимости для понимания и усвоения иных языков, логик, убеждений, выводов, суждений, расширяет исследовательское поле в языковой проблематике. Рост разнообразия создаёт условия для проявления языковой креативности. Накапливая ресурс разнообразия в течение столетий, язык достиг состояния, когда встала проблема ограничения разнообразия. Под разнообразием языка науки имеются в виду гипотезы, прогнозы, экстраполяции, интерпретации, языковые игры, стереотипы, модели, логики, шаблоны, термины, понятия, определения, дискурсивные практики и пр. Правомерно предположить, что язык науки равно требует и выработки точных языковых форм, и погружённости в материал конкретных наук, отвечает на реальности, складывающиеся в теории и философии познания (позитивные, негативные, спорные и пр.). Как показано в исследовании роли языка в коммуникационных тенденциях глобального мира, такими реальностями являются следующие: • Коммуникативный дискурс как новая рациональность. Дискурс — высшая форма научной дискуссии, стремящаяся приобщить к развитой теории широкий круг народных масс (постаналитическая философия Ю. Хабермаса). • Выделение дискурсивных порогов знания. Коммуникация людей есть языковая игра, ведущая к выработке интерсубъективного решения (зрелый дискурс). • Тенденция восхождения от поиска устойчивости в языке к агонистике языковых игр (Ж.-Ф. Лиотар). Акцент на многообразии языковых игр и дискурсов (в постструктурализме) (М. Фуко). • Плюрализм языковых игр, который невозможно отрицать при существующем в науке обилии гипотез и теорий. • Языковая релятивность и языковая игра — это сложная форма межличностной коммуникации с неординарной концептуальностью. Однако данная сложность может и должна быть осмыслена и подвергнута научному анализу [18]. Рассмотрение тенденций в современной коммуникации, где первостепенное значение имеет язык, было бы неполным вне контекста аналитической и постаналитической философии, хотя это и требует отдельного анализа. Язык науки проявляет себя не только в печатном слове, но, значительным образом, в трансляциях, коммуникациях, диалогах, монологах — звучащей речи. В постаналитической философии вербальные и невербальные средства также обозначаются языком. В науке активно используются информационные ресурсы (информационный сервер, анализирующие программы, автоматизированные тестовые методики, компьютерный документооборот). Возникает виртуальная сеть со всей присущей атрибутикой: цитирование, ссылки, справочники, визуализация, тематические переходы, консультации, композицирование и редактирование текстов и др. Между ними существует коммуникативная связь. Проблема языка в контексте аналитической философии имеет принципиально новое, предельно расширительное видение языковой реальности. Именно в аналитической и постаналитической философии актуализированы понятия, относящиеся к языку. К такого рода понятиям могут быть отнесены: интерпретация, текст-структура, понимающая коммуникация, языковые игры (Л. Витгенштейн, Т. Апель), языковая рефлексия, метаязык, нарратив, пастиш, как форма речевого самовыражения, иронизм, эпистемологический бихевиоризм (Джеймисон, Р. Рорти), трансцендентальная и универсальная прагматика и семиотика (Т. Апель, Ю. Хабермас) и многое другое. Уже простое перечисление терминологического ряда показывает, как близко стоит аналитическая философия к проблемам глобализации, коммуникации, языковой реализации. И, в свою очередь, как близко стоит к ней философия языка, с его проблемой интертекстуальности, нарративной референции и означивания языковых игр. И, конечно, с тенденциями рассмотрения языка в качестве творческой процессуальное™, определяющей духовное бытие человека и совпадающей с ним. История науки показывает, что предмет познания может развиваться, обретать новые формы и содержание. При этом всегда наблюдается выход (транс-цендирование) за пределы понятийно-классического языка. Например, есть словарь медиаобразовательных терминов. Сложился и продолжает складываться словарь информатики и т. п. Относительно рассматриваемого вопроса обратим внимание на создание «проективного философского языка». Опубликовано первое издание «Проективный философский словарь: Новые понятия и термины» под редакцией ГЛ. Тульчинского и М.Н. Эпштейна (2003 г.). Это особый, порождающий жанр философского дискурса, содержащий термины и понятия, впервые предлагаемые для употребления. В словаре отражены интеллектуальные, культурные, технические, социальные процессы, характерные для начала третьего тысячелетия. Как отмечает М.Н. Эпштейн, обычный путь терминов — от использования в конкретных текстах — к фиксации и систематизации в словаре. Данные инициативы указывают на то, что никакая наука не может развиваться без обновления своей концептуально-терминологической системы. Переход к креативному синтезу языка, к системному построению новых понятий и терминов есть новый поворот науки XXI века. Проблема гносеологического статуса связана с культурными основаниями языковой онтологии и языковой практики. Язык науки — сложная категориальная система, обладающая модальностью, языковыми значениями, целостностью представлений о мире и многими другими материальными и идеальными сущностными признаками. Обновление смыслов, движение текстов и контекстов, незавершённость мысли в высказанном слове, неисчерпаемость понимания, бесконечность интерпретации, обсуждаемые в теории и философии языка, оставляют открытой концептуальную систему «Язык — креативность — познание». Креативность языка как такового обусловливает качество и роль языка науки, различающего жизненные и научные истины не как отдельности, но как феномены, взаимосвязанные в экзистенциальном значении. Но тут возникает вопрос о ценности языковой креативности. Если бесконтрольный рост разнообразия снижает внутреннюю управляемость и динамичность системы, а язык в своей креативной сущности творит разнообразие и принуждает воспринимать и отзываться на него, то креативность языка науки может создавать множество проблем на пути разрешения противоречия между знанием и незнанием. Философия языка развивалась как критика языка. Примеров отказа от языка в пользу непосредственного опыта восприятия реальностей в настоящем и прошлом в науке достаточно. Проблема состоит в языковом принуждении восприятия опыта, новизны и неисчерпаемости креативного потенциала языка в их интерпретации, описании, представлении. Сопоставление разных исследовательских перспектив облегчает осознание и преодоление неизбежной односторонности специальных точек зрения на язык науки. Современный этап развития науки характеризуется интеграцией, междисциплинарностью. Способен ли язык транслироваться в смежные науки без существенного изменения семантических значений? При сохраняющейся на сегодня гипотетичности проблемы концептуализации языка науки представляется интересным его рассмотрение в ракурсе аналитической философии. В заключение следует сказать, что исследователи языка науки в контексте его познавательного статуса на протяжении более чем векового отрезка времени говорят о внутреннем потенциале языка, модификациях смысла, развитии философского дискурса, что даёт основания для закрепления за языком свойства креативности. В современных дискуссиях относительно связи между языком и мыслительным процессом, между языком и действием, языком и пониманием, языком и терминообразованием, естественным языком и языком науки, языком науки и искусственными языками содержатся обоснованные идеи, позволяющие рассматривать познавательный ресурс языка на основе потенциала креативности. Изложенные выше взгляды философов, представляющих аналитическую традицию во взглядах на познание, метод, истину, язык подсказывают вывод о том, что креативность языка как такового (естественного, народного, обыденного) обусловливает качество и роль языка науки, различающего жизненные и научные истины не как отдельности, но как феномены, взаимосвязанные в экзистенциальном значении. Нескончаемое обновление смыслов, движение текстов и контекстов, и многие другие открытия в теории и философии языка оставляют открытой концептуальную систему «Язык — креативность — познание». Один из наиболее оптимальных путей разрешения проблемы языковой креативности в современной философии языка лежит через возвращение к гумбольдговской традиции интерпретации языка и интеллектуальной активности человека как энергии. Не возникает сомнений в своевременности исследований роли креативности в познавательном статусе языка с самыми разнообразными подходами, и аналитический подход здесь занимает ведущие позиции. Как интеграция становится доминантой развития науки, так и креативность становится доминантой развития языка науки.Коловская А.Ю. Коммуникационные тенденции глобального мира и язык науки // Актуальные проблемы глобалистики и геополитики. Красноярск, 2012. С. 269-277.
Гадамер Х.- Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988.
Назаретян А.П. Смыслообразование как глобальная проблема современности: синер-гетический взгляд // Вопросы философии. 2009. № 5.
Бугорская Н.В. Об определении понятия язык науки // Научный вестник МГТУ ГА: сер. Междун. деят. высш. шк. 2006. № 102. С. 81
Мацумото Д. Культура и язык. СПб.: прайм — Еврознак, 2002. С. 256-276.
Стёпин В. С. Основания науки и их социокультурная размерность // Научные и внена-учные формы мышления. Симпозиум. Москва; Киль, 1996.
Михайлова О.А. Креативные практики языковой личности. Креативность в терминологии // Уральский филологический вестник. Серия: Язык. Система. Личность: Лингвистика креатива. 2012. Вып. № 3.
Чеклецов В.В. Динамические эмерджентные интерфейсы сложных социотехнических систем // Философские проблемы информационных технологий и киберпространства № 1(9), июнь 2015. -URL: http://cyberspace.pglu.ru/issues/detail.php?ELEMENT_ID=98188 (дата обращения: 23.04.16).
Анисов A.M. Креативная недетерминированная вычислимость // Вестник Российского университетадружбы народов (РУДН), серия «Философия». 2009. № 3. С. 80-93.
Барышников П.Н. Становление лингвистики как самостоятельной науки // Вестник РУДН, серия «Философия». 2009. № 3. С. 50-57
Trabant Ju. Mitridates im Paradies. Kleine Geschichte des Sprachdenkens. Munhen, 2003.
Вульф Кристоф. Антропология: История, культура, философия / пер. с нем. Г. Хайдаро-вой. СПб.: Изд-во С.- Петерб. ун-та, 2008. 280 с.
Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М.: Прогресс. 1985. 343 с.
Мегрелидзе К.Р. От животной ступени сознания к человеческому мышлению // Основные проблемы социологии мышления. Изд. 3. М.: URSS. 2007. 488 c. Гл. II.
Шиян А.А. [Рец. на кн.:] В.В. Васильев. Сознание и вещи. Очерк феноменалистической онтологии // Вопросы философии, 2015. № 2. С. 201-205.
Васильев В.В. Сознание ивещи. Очерк феноменалистической онтологии. M.: Либроком, 2012.
Соболева М.Е. Философия как «критика языка» в Германии. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. 412.
Человек. Наука. Ценности: кол. мон. / отв. ред. В.И. Кудашов. Красноярск: Сиб. федер. ун-т, 2015. 268 с.
Контекстуально-обусловленная пейорация в сравнении с лингвистической пейорацией
Германские языки | Филологический аспект Методика преподавания языка и литературы №3 (3) Сентябрь 2019
УДК 811. 11-112
Дата публикации 23.09.2019
Турецкова Ирина Валерьевна
канд. филол. наук, доцент кафедры иностранных языков, Оренбургский государственный педагогический университет, РФ, г. Оренбург, [email protected]
Аннотация: В настоящей статье предпринимается попытка проанализировать лексические единицы, получающие негативно-оценочную окраску в контексте в сравнении с пейоративными лексемами, имеющими пейоративную помету в словарных дефинициях. Изучение прагматических функций пейоративов демонстрирует значительные возможности иррадиации исследуемой оценочной семантики под влиянием контекстных условий. Описаны пути распространения пейоративности на оценочно-нейтральные лексические единицы в контексте. Получена качественно новая характеристика вторичной оценочной семантики данного класса слов. В качестве иллюстративного материала выбраны примеры из романов «Парфюмер» П. Зюскинда и «Жестяной барабан» Г. Грасса.
Ключевые слова: пейорация, контекстное окружение, мелиоративная лексика, квазисинонимическая ситуация, пейоративная помета, контраст пейоративов и мелиоративов
Turetskova Irina Valeryevna
Cand. Sci. (Philology.), assistant professor of Foreign languages department, Orenburg State Pedagogical University, Russia, Orenburg
Abstract: The article makes an attempt to analyze vocabulary units that have a negative-appraisal coloring in the context in comparison with lexemes that have pejorative markings in vocabulary definitions. The study of the pragmatic functions of pejorative language shows huge irradiation of the investigated semantics under the influence of the context conditions. The ways of pejorative spreading on evaluatively neutral lexical units in the context are described. A new characteristic of the secondary evaluated semantics of this lexical layer has been achieved. The examples are taken from the “Parfumer” by P. Suskind, “The Tin Drums” by G. Grass.
Keywords: pejoration, contextual environment, meliorative vocabulary, quasisynonymous situation, pejorative mark, contrast of pejorative and melioration terms
Проблема пейорации и пейоративной лексики рассматривается широко в работах отечественных лингвистов. Несмотря на это вопрос о приобретении негативной оценочности нейтральными лексемами еще недостаточно изучен и требует более детального описания.
Обратимся сначала к определению понятия «пейорация». По мнению В.Д. Девкина, «явление пейорации следует рассматривать со стилистической, общеценностной и персонологической позиций» [1, с. 93]. В «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой мы находим следующее определение слова пейоративный «обладающий отрицательной экспрессивно-эмоционально-оценочной коннотацией, сообщающий (придающий) слову отрицательную коннотацию» [2, с. 315].
Изучив имеющуюся литературу по данной проблеме и проанализировав существующие подходы мы можем заключить, что «лингвистическая пейорация включает: качественно-ценностное снижение характеристики денотата, в котором выделяются негативные признаки; принижение объекта оценки посредством непочтительной формы, подчеркивающей неприятие негативной стороны; ухудшение понятия с высоким ценностным ранжированием; интенсификацию негативности» [3, с. 7].
В данной статье нас будет интересовать вопрос о сопоставлении пейоративных лексем в чистом виде и нейтральной лексики, изначально не являющейся пейоративной, но пейоративность которой обусловлена контекстным окружением.
Контекст – важный фактор, который придает нейтральной лексеме особую оценочность, при этом указывая определенный вектор оценки, направленный в положительную или отрицательную сторону [4, с. 8]. Оценка выражается не в основном значении слова, а определяется контекстным окружением, сочетанием слов, определенными условиями употребления, различными идеологическими установками и не зависит от признаков понятий, обозначаемых данными лексическими единицами.
Контекст выполняет важную роль при рассмотрении вторичной оценочности слова. При этом решающим фактором выступает и языковое окружение, и ситуативное [5, с. 5]. Использование пейоративов в положительных контекстах и мелиоративов или нейтральной по окраске лексики при описании войн, нищеты, голода, воровства и т.д. приводит к стилистическому переосмыслению, а именно ценностному снижению мелиоративной лексики и нейтрализации, а в некоторых случаях и мелиорации лексики, имеющей пейоративную помету в словаре [6].
Обратимся к произведениям немецких авторов конца XX – начала XXI веков. Проанализируем сначала примеры пейоративов, имеющих помету в словаре, независимо от контекста.
Der Schurke blendete mit höchster Könnerschaft, verwirrte den Geruchtsinn mit perfekter Harmonie, ein Wolf im Schafspelz klassischer Geruchtskunst: mit einem Wort: ein Scheusal mit Talent [7, с. 80].
Значение существительного Schurke определяется как “Lump, Spitzbube, Schelm, Betrüger”. Согласно классификации пейоративов В.И. Карасика, в которой все пейоративные единицы делятся на общие пейоративы и специальные, “Schurke” относится к группе общих пейоративов. Мошенник считается воплощением хитрости и обмана. Это характеристика человека, презираемого обществом в силу отсутствия в данной личности человеческих качеств. В этой ситуации существительное “Schurke” употребляется как экспрессивная лексика. Так называет своего соперника, конкурента никчёмный парфюмер Бальдини (из романа «Парфюмер» П. Зюскинда), который понимает провал своего производства и пытается, таким образом, хоть как-то защититься. Он переполнен завистью и жаждой мести.
Maria nannte mich eine verfluchte Drecksau, einen Giftzwerg, einen übergeschnappten Gnom, den man in die Klappsmühle stecken müsse [8, с. 378].
В данной ситуации пейоративной оценке подвергается человек, стремящийся причинить вред другим людям. Это специальные пейоративы. Жажда навредить, поссорить людей, отомстить своему отцу толкает человека даже на любовные отношения со своей мачехой. Такие люди как Оскар вызывают к себе презрение и отвращение окружающих, так как их поступки противоречат моральным нормам. Они способны внедряться в частную жизнь других людей, рушить их отношения с родственниками и друзьями, мешать их счастью. Субъектом оценки в данном случае выступает мачеха Оскара, которая выражает все свое негодование, злость, омерзение и сравнивает его со свиньёй, ядовитым карликом, поскольку знает, что он действует исподтишка. Употребление логически несочетаемых лексем в данном случае оправдано в целях наиболее полной передачи всего спектра эмоций.
Далее рассмотрим примеры, в которых слова не помечены пейоративными пометами, но приобретают пейоративную коннотацию в контексте. Наиболее наглядно иллюстрирует это явление так называемая квазисинонимическая ситуация или частичная синонимия, когда друг за другом выстраиваются слова, ранее не являющиеся синонимами, но приобретающие синонимичные значения в определенной ситуации, при определенном контексте.
Diese Diderots und d’Alemberts und Voltaires und Rousseaus und wie die Schreiberlinge alle hießen — … [8, с. 74]. Данный пример интересен тем, что имена собственные не являются пейоративами и синонимами. Объединение их в один ряд, а также употребление формы множественного числа способствуют «иррадиации» (распространению) негативного смысла на слова, положительно окрашенные вне данного контекста.
Sie waren ein Tier, und ich habe einen Menschen aus Ihnen gemacht [7, с. 184]. Сравнение человека с животным уже само по себе является элементом снижения по этической шкале.
Sie hatten sich nur in ihre Schlupfwinkel zurűckgezogen wie die Ratten und schliefen [7, с. 151].
Sie ekelten sich vor ihm wie vor einer dicken Spinne, die man nicht mit eigner Hand zerquetschen will [7, с. 30].
Er war zäh wie ein resistentes Bakterium und genűgsam wie ein Zeck [7, с. 27]. В данных примерах пейоративность проявляется через сравнение людей с насекомыми, микроорганизмами, грызунами.
Выделим третью группу – это пейоративы, усиленные контекстом.
Aber er sollte seine Lehre bekommen, der präpotente Bursche! [7, с. 106] Наличие другого слова, где пейоративность выражается в самой словарной дефиниции (präpotent – надменный, дерзкий, заносчивый), усиливает негативную окраску.
Und sie würden sie zur Jasminkönigin küren, und sie würde gemalt werden von blöden Porträtisten, ihr Bild würde begafft werden, man würde sagen, sie sei die schönste Frau Frankreichs [7, с. 217]. Пейоративная коннотация передана с помощью прилагательного blöd – слабоумный, тупой, глупый.
Wie drei oder vier kommt er mir vor; wie diese unzugänglichen, unbegreiflichen, eigensinnigen kleinen Vormenschen [7, с. 105]. Человек приравнивается к первобытному существу, что усугубляется прилагательными: unzugänglichen, unbegreiflichen, eigensinnigen.
Damals ware eine Figur wie Pelissier gar nicht möglich gewesen. Es brauchte zur Erzeugung einer simplen Pomade Fähigkeiten, von denen sich dieser Essigpanscher gar nichts träumen liess [7, с. 70].
«Фигура для видимости, уксусник» — так называет своего соперника, конкурента никчёмный парфюмер, который понимает провал своего производства и пытается, таким образом, хоть как-то защититься. Презрение к сопернику обостряется еще и употреблением безличного местоимения es, что не приемлемо в немецкой речи по отношению к живому существу.
… den Gästen des Montags blieb es vorbehalten, zwar nicht tragischsten, aber die heftigsten Weiner abzugeben [8, с. 695]. В качестве пейоратива выступает слово Weiner. Вместе с глаголом sich vorbehalten оно образует целую пейоративную конструкцию «оставить за собой право поплакать (по понедельникам)». Кроме того, данный пейоратив обладает градуальностью и выражает высшую степень пейорации в контексте прилагательного в превосходной степени.
Einen dollen, gerissenen Hund nannte ich ihn, einen Glückspilz, einen Sonntagsjungen – dann fielen wir über den Kabeljau her [8, с. 716]. Во-первых, пейоративность прилагательных влияет на существительное; во-вторых, снижение происходит при сравнении человека с собакой; в-третьих, пейоративная коннотация создаётся контрастом с мелиоративными лексемами (Glückspilz, Sonntagsjungen).
Исследуя влияние контекста на нейтральную или мелиоративную лексику, можно выделить следующие пути образования контекстных пейоративов:
1. употребление логически несовместимых лексем;
2. квазисинонимия или частичная синонимия;
3. сравнение людей с животными, бактериями, грызунами, неодушевленными предметами;
4. сочетание нейтральной лексики с пейоративной, имеющей пейоративную помету в словарях;
5. при сопоставлении пейоративных и мелиоративных слов.
Таким образом, мы выделили три группы пейоративов: собственно пейоративы (имеют помету в словаре, независимо от контекста), нейтральные ЛЕ, приобретающие пейоративность благодаря контексту, и пейоративы, усиленные контекстом, передающие высшую степень пейорации.
Проблема пейорации и пейоративной лексики рассматривается широко в работах отечественных лингвистов. Несмотря на это вопрос о приобретении негативной оценочности нейтральными лексемами еще недостаточно изучен и требует более детального описания.
Обратимся сначала к определению понятия «пейорация». По мнению В.Д. Девкина, «явление пейорации следует рассматривать со стилистической, общеценностной и персонологической позиций» [1, с. 93]. В «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой мы находим следующее определение слова пейоративный «обладающий отрицательной экспрессивно-эмоционально-оценочной коннотацией, сообщающий (придающий) слову отрицательную коннотацию» [2, с. 315].
Изучив имеющуюся литературу по данной проблеме и проанализировав существующие подходы мы можем заключить, что «лингвистическая пейорация включает: качественно-ценностное снижение характеристики денотата, в котором выделяются негативные признаки; принижение объекта оценки посредством непочтительной формы, подчеркивающей неприятие негативной стороны; ухудшение понятия с высоким ценностным ранжированием; интенсификацию негативности» [3, с. 7].
В данной статье нас будет интересовать вопрос о сопоставлении пейоративных лексем в чистом виде и нейтральной лексики, изначально не являющейся пейоративной, но пейоративность которой обусловлена контекстным окружением.
Контекст – важный фактор, который придает нейтральной лексеме особую оценочность, при этом указывая определенный вектор оценки, направленный в положительную или отрицательную сторону [4, с. 8]. Оценка выражается не в основном значении слова, а определяется контекстным окружением, сочетанием слов, определенными условиями употребления, различными идеологическими установками и не зависит от признаков понятий, обозначаемых данными лексическими единицами.
Контекст выполняет важную роль при рассмотрении вторичной оценочности слова. При этом решающим фактором выступает и языковое окружение, и ситуативное [5, с. 5]. Использование пейоративов в положительных контекстах и мелиоративов или нейтральной по окраске лексики при описании войн, нищеты, голода, воровства и т.д. приводит к стилистическому переосмыслению, а именно ценностному снижению мелиоративной лексики и нейтрализации, а в некоторых случаях и мелиорации лексики, имеющей пейоративную помету в словаре [6].
Обратимся к произведениям немецких авторов конца XX – начала XXI веков. Проанализируем сначала примеры пейоративов, имеющих помету в словаре, независимо от контекста.
Der Schurke blendete mit höchster Könnerschaft, verwirrte den Geruchtsinn mit perfekter Harmonie, ein Wolf im Schafspelz klassischer Geruchtskunst: mit einem Wort: ein Scheusal mit Talent [7, с. 80].
Значение существительного Schurke определяется как “Lump, Spitzbube, Schelm, Betrüger”. Согласно классификации пейоративов В.И. Карасика, в которой все пейоративные единицы делятся на общие пейоративы и специальные, “Schurke” относится к группе общих пейоративов. Мошенник считается воплощением хитрости и обмана. Это характеристика человека, презираемого обществом в силу отсутствия в данной личности человеческих качеств. В этой ситуации существительное “Schurke” употребляется как экспрессивная лексика. Так называет своего соперника, конкурента никчёмный парфюмер Бальдини (из романа «Парфюмер» П. Зюскинда), который понимает провал своего производства и пытается, таким образом, хоть как-то защититься. Он переполнен завистью и жаждой мести.
Maria nannte mich eine verfluchte Drecksau, einen Giftzwerg, einen übergeschnappten Gnom, den man in die Klappsmühle stecken müsse [8, с. 378].
В данной ситуации пейоративной оценке подвергается человек, стремящийся причинить вред другим людям. Это специальные пейоративы. Жажда навредить, поссорить людей, отомстить своему отцу толкает человека даже на любовные отношения со своей мачехой. Такие люди как Оскар вызывают к себе презрение и отвращение окружающих, так как их поступки противоречат моральным нормам. Они способны внедряться в частную жизнь других людей, рушить их отношения с родственниками и друзьями, мешать их счастью. Субъектом оценки в данном случае выступает мачеха Оскара, которая выражает все свое негодование, злость, омерзение и сравнивает его со свиньёй, ядовитым карликом, поскольку знает, что он действует исподтишка. Употребление логически несочетаемых лексем в данном случае оправдано в целях наиболее полной передачи всего спектра эмоций.
Далее рассмотрим примеры, в которых слова не помечены пейоративными пометами, но приобретают пейоративную коннотацию в контексте. Наиболее наглядно иллюстрирует это явление так называемая квазисинонимическая ситуация или частичная синонимия, когда друг за другом выстраиваются слова, ранее не являющиеся синонимами, но приобретающие синонимичные значения в определенной ситуации, при определенном контексте.
Diese Diderots und d’Alemberts und Voltaires und Rousseaus und wie die Schreiberlinge alle hießen — … [8, с. 74]. Данный пример интересен тем, что имена собственные не являются пейоративами и синонимами. Объединение их в один ряд, а также употребление формы множественного числа способствуют «иррадиации» (распространению) негативного смысла на слова, положительно окрашенные вне данного контекста.
Sie waren ein Tier, und ich habe einen Menschen aus Ihnen gemacht [7, с. 184]. Сравнение человека с животным уже само по себе является элементом снижения по этической шкале.
Sie hatten sich nur in ihre Schlupfwinkel zurűckgezogen wie die Ratten und schliefen [7, с. 151].
Sie ekelten sich vor ihm wie vor einer dicken Spinne, die man nicht mit eigner Hand zerquetschen will [7, с. 30].
Er war zäh wie ein resistentes Bakterium und genűgsam wie ein Zeck [7, с. 27]. В данных примерах пейоративность проявляется через сравнение людей с насекомыми, микроорганизмами, грызунами.
Выделим третью группу – это пейоративы, усиленные контекстом.
Aber er sollte seine Lehre bekommen, der präpotente Bursche! [7, с. 106] Наличие другого слова, где пейоративность выражается в самой словарной дефиниции (präpotent – надменный, дерзкий, заносчивый), усиливает негативную окраску.
Und sie würden sie zur Jasminkönigin küren, und sie würde gemalt werden von blöden Porträtisten, ihr Bild würde begafft werden, man würde sagen, sie sei die schönste Frau Frankreichs [7, с. 217]. Пейоративная коннотация передана с помощью прилагательного blöd – слабоумный, тупой, глупый.
Wie drei oder vier kommt er mir vor; wie diese unzugänglichen, unbegreiflichen, eigensinnigen kleinen Vormenschen [7, с. 105]. Человек приравнивается к первобытному существу, что усугубляется прилагательными: unzugänglichen, unbegreiflichen, eigensinnigen.
Damals ware eine Figur wie Pelissier gar nicht möglich gewesen. Es brauchte zur Erzeugung einer simplen Pomade Fähigkeiten, von denen sich dieser Essigpanscher gar nichts träumen liess [7, с. 70].
«Фигура для видимости, уксусник» — так называет своего соперника, конкурента никчёмный парфюмер, который понимает провал своего производства и пытается, таким образом, хоть как-то защититься. Презрение к сопернику обостряется еще и употреблением безличного местоимения es, что не приемлемо в немецкой речи по отношению к живому существу.
… den Gästen des Montags blieb es vorbehalten, zwar nicht tragischsten, aber die heftigsten Weiner abzugeben [8, с. 695]. В качестве пейоратива выступает слово Weiner. Вместе с глаголом sich vorbehalten оно образует целую пейоративную конструкцию «оставить за собой право поплакать (по понедельникам)». Кроме того, данный пейоратив обладает градуальностью и выражает высшую степень пейорации в контексте прилагательного в превосходной степени.
Einen dollen, gerissenen Hund nannte ich ihn, einen Glückspilz, einen Sonntagsjungen – dann fielen wir über den Kabeljau her [8, с. 716]. Во-первых, пейоративность прилагательных влияет на существительное; во-вторых, снижение происходит при сравнении человека с собакой; в-третьих, пейоративная коннотация создаётся контрастом с мелиоративными лексемами (Glückspilz, Sonntagsjungen).
Исследуя влияние контекста на нейтральную или мелиоративную лексику, можно выделить следующие пути образования контекстных пейоративов:
1. употребление логически несовместимых лексем;
2. квазисинонимия или частичная синонимия;
3. сравнение людей с животными, бактериями, грызунами, неодушевленными предметами;
4. сочетание нейтральной лексики с пейоративной, имеющей пейоративную помету в словарях;
5. при сопоставлении пейоративных и мелиоративных слов.
Таким образом, мы выделили три группы пейоративов: собственно пейоративы (имеют помету в словаре, независимо от контекста), нейтральные ЛЕ, приобретающие пейоративность благодаря контексту, и пейоративы, усиленные контекстом, передающие высшую степень пейорации.
Список литературы
1. Девкин, В.Д. Немецкая разговорная лексика. – М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1973. – 286 с.
2. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – М.: Едиториал УРСС, 2007. – 567 с.
3. Турецкова И.В. Языковые средства манифестации пейоратива в словаре и тексте // автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Поволжская государственная социально-гуманитарная академия. – Самара, 2011. – 19 с.
4. Кечкеш И. Слово, контекст и коммуникативное значение. (Word, context and communicative meaning) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия Лингвистика, 2014. № 1 – С. 7-20.
5. Коняхина О.В. Контекстуально обусловленные лексические средства негативной характеристики человека // диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина. – Тамбов, 2005. – 250 с.
6. Долженко В.С. Пейоративная коннотация в медиа-политической коммуникации // Гуманитарные научные исследования. 2017. № 9 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/2017/09/24391 (дата обращения: 26.03.2019).
Список источников
7. Süskind P. Das Parfüm: die Geschichte eines Mörders. – Zürich: Diogenes Verlag, 1994. – 320 S.
8. Grass G. Die Blechtrommel: Roman. – Deutscher Taschenbuch Verlag, 1993. – 779 S.
Контекстный дизайн — обзор
Формирование межфункциональной команды
Команде контекстного дизайна необходимо сочетание знаний, навыков и типов личности для достижения успеха. Он должен состоять из основной команды, которая работает над проектом практически на постоянной основе. Для них это основная работа — это то, на что их ориентируют. Они не только основные работники проекта, но и движущие силы — они следят за тем, чтобы это происходило в соответствии с установленным графиком. У них могут быть помощники для организации встреч с пользователями, получения конференц-залов и т. Д., Но эти помощники поддерживают команду, владеющую дизайном.Командой должны управлять люди, которым поручено предоставить решение.
Включайте в команду своих лучших людей, а не тех, кто «доступен».
Основная команда состоит из двух-четырех человек из ключевых подразделений вашей компании для этого проекта. Лучшая основная команда состоит из исследователя пользователей, дизайнера взаимодействия, менеджера по продукту (или его эквивалента в бизнесе) и инженера, знакомого с технологиями. Эти люди должны обладать достаточным авторитетом в организации, чтобы работа, выполняемая командой, пользовалась уважением.Если вы серьезно относитесь к дизайну, ориентированному на пользователя, вы хотите, чтобы в нем участвовали лучшие люди, а не только те, у кого есть время. Новые люди тоже проблематичны — они не знают вашу компанию или культуру, поэтому им будет труднее управлять организацией.
И убедитесь, что одним из этих членов основной группы является планировщик Ducks-in-a-Row . Каждой команде нужен кто-то, кто любит организованность. Это люди, которые спрашивают, какой график собеседований будет через две недели, потому что, если мы не начнем настраивать эти собеседования сейчас, их не будет.Это люди, которые составляют план на неделю и понимают, что вы попросили интервьюера приехать из Кливленда в Сиэтл за обедом. Хороший рядовой человек — самое важное различие между командой, которая работает гладко, и командой, которая не работает. Кажется, это личностная характеристика, которой обладают не все менеджеры по продукту или руководители проектов. Так что не думайте, что кто-то с должностью сможет выполнить эту роль — вы ищете очень организованного человека, который сможет заставить людей делать что-то для проекта.Мы также заметили, что хорошие команды часто неофициально возглавляют партнеры, работающие вместе, чтобы продвигать команду вперед:
Помните о характеристиках людей в команде при ее формировании
Gas — энергичный, живой, харизматичный человек, который поддерживает всех. Они подпитывают команду энергией. Они делают командный дизайн забавным своим энтузиазмом; они не дают сессиям увязнуть; они гарантируют, что команда продолжает двигаться вперед. Они толкают.
Oil следит за всеми остальными.Команда, у которой все на газе, может сгореть, чувствовать себя уволенной, перегруженной работой и даже игнорированием; The Oil наблюдает, когда люди эмоциональны, видит, на кого наступают во время оживленных встреч команды, и следит за тем, чтобы с этими эмоциями справились. Нефть модулирует газ.
Зная людей, которые могут быть в команде, также учитывайте их личностные характеристики. Кто будет вашим газом и нефтью, кто увяжет разговор, кто открыт для новых идей и кому могут угрожать? Выбирайте как можно лучше, а затем управляйте командой, которую получите.Чтобы отправить продукт, вы должны иметь дело с людьми, которые несут ответственность за разработку и доставку. Но контекстный дизайн встроил в процесс управления людьми, как мы все время описывали.
Вовлеките всех, кто считает, что владеет продуктом, соответствующим своей роли и времени
Если вы не можете получить постоянное обязательство от всех четырех типов заданий, которые мы назвали, убедитесь, что это не менее членов вспомогательной группы . Вам потребуются их знания и поддержка, чтобы двигаться вперед.Адъюнкты выполняют ту же работу, что и основная команда, но участвуют реже, и от них не ожидается, что они будут руководить проектом. Это могут быть создатели контента, разработчики, менеджеры по продукту, специалисты по UX или профессионалы по реинжинирингу бизнес-процессов. Члены адъюнкт-группы могут проводить одно или два интервью, помогать в сеансах устного перевода 2 часа за раз и помогать налаживать связь на полдня или два. Если у них есть ключевые навыки, они должны пройти детальную проверку концепции и крутого взгляда, чтобы реализовать концепцию продукта.У вас должны быть хорошие дизайнеры и технологи по взаимодействию. Дизайнеры взаимодействия имеют решающее значение, начиная с видения и заканчивая проверкой дизайна. На этапе детального проектирования, если у вас нет технолога в команде, вам понадобится один, чтобы проанализировать ваши предположения и убедиться, что дизайн, который вы создаете, выполним. Ожидайте, что члены вспомогательной группы будут посвящать проекту 25–40% своего времени. Менеджеры не являются членами команды, если они не хотят выполнять практическую работу — и по нашему опыту, даже если они скажут, что они хотят работать, вам лучше не планировать этого.Они могут владеть проектом, но они являются заинтересованными сторонами, а не членами команды, выполняющей работу.
Определите и назовите ваших заинтересованных лиц: людей, которые заботятся о результате и будут оценивать результат. Заинтересованные стороны могут быть участниками других проектов, зависящих от этого проекта, создателями и редакторами контента, маркетологами, которые будут создавать рыночное сообщение, теми, кто будет разрабатывать услуги, промышленными дизайнерами, которые будут проектировать физический продукт, и т. Д. Вы знаете, какие люди и группы нужны, чтобы выпустить продукт, — это ваши заинтересованные стороны.
Планируйте в регулярном общении со своими заинтересованными сторонами
Заинтересованные стороны помогут начать проект, поделившись тем, что действительно волнует их и бизнес; они хотят регулярно обновлять статус и узнавать о ваших интересных идеях или конструктивных идеях. Вытяните их в Wall Walk и даже в Visioning. Планируйте регулярные обновления для заинтересованных сторон о ходе работы и ознакомьтесь с данными, моделями, раскадровками и прототипами. Это могут быть формальные или неформальные взаимодействия; они могут быть адресованы группе заинтересованных сторон или обрабатываться по отдельности.Держать заинтересованные стороны в курсе и отвечать на любые запросы, чтобы общаться с более широкой организацией, является частью работы основной команды.
Привлечение правильных бизнес-функций к проекту имеет решающее значение для успешных инноваций. Создавайте свою команду намеренно, как и все остальное. Когда все работают вместе как равные, участвуя во всех аспектах контекстного дизайна, они погружаются в одни и те же данные о клиентах и определяют направление продукта посредством структурированных действий.Работая вместе изо дня в день, они волшебным образом принимают точку зрения друг друга, в то же время коллективно развивая общее понимание клиента, возможностей и направления продукта. Затем, имея общее направление, они могут действовать независимо в своей должности, руководствуясь одними и теми же предположениями о пользователях и продуктах. Сама команда — ваш главный дизайнерский инструмент. Стоит потратить на это немного времени.
Контекстный дизайн
Введение
Традиционные продукты или решения разрабатываются на основе одной яркой идеи, которую человек создает и создает продукт, что в конечном итоге заканчивается поиском подходящего места для продажи продукта.Таким образом, проблема заключается в том, что разработанные решения должны соответствовать другим системам и существующим методам работы клиента, быть простыми в использовании и решать их проблемы. Контекстный дизайн дает решение этой проблемы.
Гаюс / доллар фотоклуб
Подход контекстной разработки — это объединение нескольких ориентированных на клиента методов в интегрированный процесс проектирования, основанный на стремлении понять своего потребителя и бизнес. Контекстный дизайн фокусируется на том, как собираются данные, на процессе проектирования и на том, как управляется команда и организационный контекст.
Контекстное оформление
Контекстный дизайн — это то, как данные могут использоваться в организациях для разработки продуктов, отвечающих потребностям клиента. Основное внимание уделяется важности получения правильных данных, которые помогут принимать правильные решения. Основное внимание уделяется разработке эффективных решений. Данные, полученные от клиентов, являются основным критерием, по которому решается, что должен делать продукт. Он действует как руководство при проектировании и помогает избежать заявлений о том, «что может понравиться клиентам», которые иногда вводят в заблуждение.
При сборе данных о клиенте и его потребностях возникает проблема, связанная с огромным объемом собираемых данных. Сложными данными о клиентах следует управлять с помощью определенных инструментов таким образом, чтобы они не перегружались и могли легко идентифицировать закономерности и понимать значение, не заблудившись.
Команда, разрабатывающая ответ на потребности клиента, должна тщательно работать с клиентом. Хороший дизайн — это тот, который оптимально соответствует рабочей практике, которую будет использовать новая система, и текущему способу работы.Основное внимание уделяется повышению эффективности, но в то же время обеспечивает легкий переход. Новаторский дизайн в дополнение к предложению новых стилей работы должен иметь некоторые существенные преимущества, оправдывающие изменения.
При проектировании необходимо сначала определить, какие вопросы или проблемы следует решить, какие функции или особенности должны быть включены и т. Д. Следующим важным этапом является проверка прогресса вместе с заказчиком, чтобы убедиться, что прогресс идет. правильном пути.Контекстный дизайн имеет четко определенный процесс, посредством которого принимаются во внимание межличностные проблемы, и существуют четко установленные процедуры, которые помогают команде выбирать между вариантами дизайна на основе данных. У членов команды есть четко определенные роли, которые помогают повысить эффективность.
Этапы контекстного дизайна
1) Контекстный запрос : На этом этапе важно понимать клиента, его потребности и то, как они работают каждый день. Интервью следует проводить по мере работы клиентов.Затем команда обсуждает свои уникальные взгляды на данные, чтобы выработать общее представление о своих клиентах.
2) Модель работы : Иногда понимание работы клиента может быть сложным, когда задействовано несколько отделов организации. В таких сценариях можно создавать рабочие модели или диаграммы, чтобы получить представление о том, какая работа выполняется.
3) Консолидация : При разработке решений иногда может потребоваться, чтобы они обслуживали потребности всей группы клиентов.В таком сценарии все индивидуальные схемы работы различных клиентов должны быть составлены вместе, чтобы выявить общие закономерности. Это делается с помощью диаграммы сходства, которая показывает объем проблем и консолидированных моделей работы, которые показывают лежащий в основе шаблон и структуру, которые необходимо решить.
4) Редизайн работы : Собранные консолидированные данные помогают команде разработчиков найти способы внедрения технологий и других изменений в организационные процедуры для улучшения работы.Раскадровки используются как часть этого процесса для определения новой системы работы.
5) Дизайн пользовательской среды : Это помогает пользователю понять различные части созданной системы, функции, которые она выполняет, и то, как она вписывается в другие существующие системы.
6) Макет и тестирование с клиентами : Тестирование с помощью прототипов необходимо для устранения проблем на самой ранней стадии. Дизайн-макеты модифицируются совместно командой разработчиков и конечным пользователем, чтобы они лучше отвечали требованиям.
7) Применение на практике : При внедрении продукта, решения или новой рабочей системы время от времени может возникнуть сопротивление. Для решения таких проблем следует использовать существующие ресурсы и навыки. Контекстный дизайн должен быть адаптирован для каждой организации. Системы, которые работают для небольшой организации, могут работать не так эффективно для более крупной организации.
Вдохновляйте дизайн, наблюдая за пользователями и опрашивая их в их контексте
В нашей коллекции методологий UX-исследования контекстное исследование имеет важное значение.
Контекстное исследование — это тип этнографического полевого исследования, которое включает в себя углубленное наблюдение и интервью с небольшой выборкой пользователей, чтобы получить четкое представление о методах работы и поведении. Его название точно описывает, что делает его ценным — запрос в контексте:
- Контекст: Исследование проводится в естественной среде пользователей, поскольку они ведут свою деятельность обычным образом. Контекст может быть в их доме, офисе или где-то еще.
- Запрос: Исследователь наблюдает за пользователем, выполняющим свою задачу, и запрашивает информацию, чтобы понять, как и почему пользователи делают то, что они делают.
Контекстный запрос полезен для многих областей, но он особенно хорошо подходит для понимания взаимодействия пользователей со сложными системами и углубленными процессами, а также для понимания точки зрения опытных пользователей.
Зачем проводить контекстное исследование
Обычно мы проводим контекстный запрос на ранних этапах обнаружения новой функции или продукта, потому что эти данные исследования очень важны при формировании таких вариантов дизайна, как требования, персонажи, функции, архитектура и контент-стратегия.
Метод контекстного запроса был разработан Хью Бейером и Карен Хольцблатт как способ устранения недостатков других методологий качественного исследования, таких как опросы и интервью. Эти методологии полагаются на способность пользователей вспомнить и объяснить процесс, из которого они были удалены в этот момент. Люди пытаются резюмировать свои процессы, но важные детали, такие как рассуждения, мотивация и лежащие в основе ментальные модели, опускаются из этого резюме, оставляя исследователям лишь поверхностное понимание подхода пользователей к деятельности.
Однако пользователи могут легко говорить о том, что они делают и почему , когда они это делают. По этой причине контекстный запрос может предоставить более обширную и актуальную информацию о том, как пользователи выполняют процессы, чем это делают самоотчетные или лабораторные методы исследования.
Одна из самых сильных сторон этой методологии заключается в том, что вы можете увидеть то, чего не ожидали, и раскрыть низкоуровневые детали, которые стали привычными и невидимыми. Вы увидите прерывания, суеверное поведение и нелогичные процессы, которые напрямую влияют на работу UX.
Однажды я перепроектировал часть ввода данных программного инструмента, используемого для создания полисов автострахования. Сначала я опросил нескольких специалистов о том, как они вводят данные об автомобилях для всего парка коммерческих автомобилей в программное обеспечение. Все три специалиста, с которыми я беседовал, сообщили о копировании больших пакетов данных об автомобилях из электронной таблицы и вставке их в таблицу данных в программном интерфейсе. Позже я пошел понаблюдать и взять интервью у некоторых из этих специалистов, как они занимались этим процессом.Я обнаружил, что было несколько других шагов, о которых они не упомянули. Они также перекрестно ссылались на экран другого программного обеспечения, чтобы получить несколько недостающих частей коррелирующей информации, которую необходимо было ввести для каждого транспортного средства. Они также обычно нажимают кнопку Сохранить после каждого ввода данных вручную, даже если программа автоматически сохраняла их прогресс. Они либо не знали, либо не верили, что данные были сохранены. Обе эти важные идеи повлияли на дизайн нового инструмента.
Когда контекстный запрос бесполезен?
Контекстный запрос разработан, чтобы помочь нам понять глубокие мыслительные процессы пользователей и основную структуру их деятельности. По этой причине он не особенно полезен для целевых задач дизайна, таких как редизайн страницы продукта электронной коммерции или тестирование формы подписки на новостную рассылку на веб-сайте. Эти типы интерфейсов довольно просты: они обычно не требуют глубоких мыслительных процессов или базовых знаний, которые профессионалы UX должны понимать, чтобы их спроектировать.
В некоторых из этих ситуаций все еще может быть полезно наблюдать, как пользователи проходят через этот опыт, чтобы понять общее поведение, но вам, вероятно, не понадобится дополнительный компонент интервью, и вы в основном будете полагаться на прямое наблюдение . Прямое наблюдение похоже на контекстный запрос, но исследователь большую часть времени молча наблюдает за поведением с минимальным вмешательством в процесс пользователя. Прямое наблюдение также может быть лучшим вариантом полевого исследования, если ваших участников нельзя отвлекать или отвлекать во время работы, например врачей или авиадиспетчеров.В таких ситуациях вам, возможно, придется задать уточняющие вопросы в другое время.
Как проводить контекстное исследование
Метод контекстного запроса использует отношения между мастером и учеником в качестве модели взаимодействия между участником и исследователем. Хотя сегодня ученичество стало менее распространенным, чем раньше, люди все еще достаточно хорошо знакомы с этой идеей и могут черпать из нее вдохновение. Подобно тому, как мастер обучает ученика навыку через действия, исследователь («ученик») узнает о задачах пользователей, наблюдая за пользователем («мастером») и задавая вопросы.
4 Принципа заземления
Контекстный запрос основан на 4 принципах, которые помогают исследователям адаптировать и применять модель ученичества к контексту своей продукции и работы.
- Контекст. Исследователь должен
- Товарищество. Пользователь и исследователь являются партнерами в процессе понимания работы. Исследователь не должен контролировать всю сессию и содержание дискуссий. Обе стороны должны иметь право направлять разговор на то, что необходимо учитывать.
- Устный перевод. Исследователь должен разработать исчерпывающую и общую интерпретацию для всех важных аспектов работы, опираясь на отзывы пользователей.
- Фокус . Исследователь должен понимать цель исследовательского проекта и какую информацию следует искать. Это понимание направляет наблюдение и интервью во время сессий.
Структура занятия из 4 частей
Выберите участников, обладающих уникальной квалификацией и знающих нужную вам область. Затем используйте следующую структуру из 4 частей в качестве шаблона для руководства своим подходом.
- Грунтовка
Учебник предназначен для облегчения участнику занятия.Случайное начало позволяет вашему участнику почувствовать себя комфортно с вами и узнать, чего ожидать от сеанса.
- Представьтесь и заранее найдите время, чтобы установить взаимопонимание с вашим участником.
- Укажите, чего вы надеетесь достичь во время собеседования, и что вы ожидаете, что участник исправит любые неверные толкования, которые могут возникнуть у вас в процессе обучения.
- Обсудите конфиденциальность и получите разрешение на любую съемку или запись, которую вы, возможно, делаете.
- Начните обсуждать интересующую вас тему.Попросите краткое изложение работы, которую предстоит проделать в отведенное время, и попросите высказать соответствующее мнение. Однако, поскольку мы знаем, что воспоминания не всегда полностью точны, обязательно подтвердите эти мнения и объяснения своим собственным наблюдением
- Переход
Когда закончите вводную часть и общее собеседование, сделайте явный и четкий переход к контекстной части беседы на собрании. Остановитесь и объясните, что будет происходить в течение оставшейся части сеанса и что вам нужно:
- Сообщите пользователю, что вы будете смотреть, как она будет заниматься своей работой, и что она должна ожидать, что вы будете перебивать, когда увидите что-то интересное для обсуждения.
- Если сейчас неподходящее время для прерывания, она должна сообщить вам об этом и продолжать до лучшей точки остановки.
Не пропустите этот важный шаг. Если вы это сделаете, пользователь может продолжить в режиме интервью. Вам нужно переключить ее внимание на другой тип взаимодействия с вами в будущем.
- Контекстное интервью
Этот этап обычно проходит через несколько итераций следующего двухэтапного шаблона:
- Смотри и учись.
- Остановите и начните обсуждение, когда пользователь делает что-то, чего вы не сразу понимаете, или когда вы хотите подтвердить интерпретацию.
Интервью начнет приобретать собственный ритм с периодами работы и периодами обсуждения на всем протяжении. Попытайтесь понять основные процессы:
- Помните об используемых внешних ресурсах.
- Спросите о стандартных шагах по сравнению с посторонними или необычными вариациями в их процессах и их причинах.
- Объясните, как вы интерпретируете свои задачи и рабочий процесс, чтобы пользователи могли подтвердить или исправить.
Вы должны инициировать обсуждение по 2 причинам:
- Если вы заметили что-то, чего не понимаете . В этом случае задавайте открытые вопросы и позвольте участнице подробно рассказать вам, почему она предприняла то или иное действие.
- Чтобы позволить участнику подтвердить или опровергнуть ваше понимание ментальной модели пользователя .Одна из целей контекстного исследования — раскрыть ментальную модель процесса участника. Итак, когда вы почувствуете, что у вас есть довольно сильная гипотеза для этой ментальной модели, попросите участника взвеситься, чтобы подтвердить или исправить свое понимание.
Например, если у пользователя два отдельных монитора и он перемещает разные окна от одного к другому, вы можете сначала попросить пользователя объяснить, почему он это делает. С помощью объяснения пользователя вы можете сформировать гипотезу, которая обеспечивает понятную структуру, лежащую в основе ее рассуждений, например, определенные окна должны всегда выходить на определенные мониторы.Чтобы проверить свою гипотезу, вы можете спросить: «Итак, монитор ноутбука предназначен только для общения, а большой экран — для ваших рабочих задач?» В этом случае пользователь может подтвердить ваше предположение или исправить вывод, сказав: «Мне больше нравится, что все, что мне нужно отслеживать (электронная почта, Slack, биржевые тикеры), должно быть на экране моего ноутбука и активные задачи, над которыми я работаю. на моем большом экране ».
Обдумайте, как часто вы просите участников подтверждать ваши интерпретации на этом этапе, поскольку это может повлиять на их будущее поведение.На следующем этапе, заключительном, у вас будет время обсудить все ваши интерпретации.
- Обертка
В конце:
- Задавайте последние уточняющие вопросы.
- Просмотрите свои записи и обобщите то, что вы извлекли из интервью, объяснив свою интерпретацию наблюдаемых процессов. Это шанс ваших пользователей дать окончательные пояснения и исправить свое понимание.
Время, необходимое для сеанса контекстного запроса, будет зависеть от контекста объема работы, которую вы собираетесь понять.Они могут варьироваться от часа-двух до нескольких дней наблюдений и интервью.
Риски и недостатки
У каждой методологии есть недостатки и потенциальные риски, о которых следует знать. Контекстный запрос ничем не отличается. Ниже приведены некоторые общие риски, которых следует избегать при проведении контекстного запроса:
- По умолчанию участники переходят в режим интервью. Работа и демонстрация того, что вы делаете, во время интервью для большинства людей незнакомы.Для участников может быть легко начать суммировать свои процессы и относиться к сеансу как к откровению, чего пытается избежать контекстный запрос. Переходную фазу собеседования необходимо провести хорошо, чтобы предотвратить эту проблему. Если участники продолжат переключаться в режим интервью, напомните им, что вам интересны мелкие детали их работы, поэтому они должны завершить ее, как обычно, без вас.
- Заседание превращается в вынесение жалоб. Обычно, когда вы наблюдаете за пользователями, это потому, что вы пытаетесь понять системные проблемы с целью редизайна. Участники могут подумать, что вы ждете их отзывов по всем проблемам с системой, и в этом случае сессия может превратиться в демонстрацию их разочарования текущим решением. Однако цель контекстного исследования — выйти за рамки интерфейса и по-настоящему понять мысли людей и рабочий процесс, независимо от решения. В такой ситуации исследователи должны перенаправить людей на обычную работу и объяснить причины их действий.
- Вы можете привнести в сессию свои собственные предубеждения. При любом типе исследования пользователей возможно, что вы придете на занятия с предвзятыми представлениями или мнениями по предмету. Если вы привнесете свое мнение в эти занятия, оно может повлиять на ваш подход к собеседованию и, как следствие, на ваше понимание того, за чем вы собираетесь наблюдать. (Кроме того, поскольку люди стремятся понравиться, если пользователи чувствуют, что вы предпочитаете определенные мнения или типы ответов, они, скорее всего, будут давать комментарии в соответствии с вашими предубеждениями.) Важно объективно подходить к контекстному запросу. Постарайтесь оставить все свое прежнее понимание работы позади и приступить к исследованию непредвзято, относясь ко всему, что вы изучаете, с одинаковым уровнем важности.
- Вы можете предвзято относиться к пользователю. Во время контекстного исследования, когда вы исследуете и просите участника отреагировать на вашу интерпретацию их работы, возможно, что она может скорректировать свой процесс, чтобы он соответствовал дискуссии или вашим интерпретациям.Обязательно подчеркивайте, что пользователи всегда должны работать, как обычно, и отдавать предпочтение открытому разговору, который позволяет им заполнить пробелы за вас.
Заключение
После завершения сеансов контекстных запросов исследователи и дизайнеры должны собраться вместе, чтобы поделиться выводами и интерпретировать результаты интервью. Практические упражнения по поиску тем в качественных данных, таких как сопоставление интересов, помогают команде согласовать шаблоны и темы. Контекстный запрос часто сопровождается анализом задачи.В конце концов, команды должны уйти с общим пониманием рабочих процессов, ментальных моделей и общего поведения пользователей, чтобы они были готовы разрабатывать решения для своих клиентов.
Артикул:
Контекстный дизайн: проектирование систем, ориентированных на клиента, Хью Бейер и Карен Хольцблатт, 1990.
: новый взгляд на дизайн системы
CHI 90 Prcceecim
апрель 1990 года
классический вид.
Например, принцип дизайна «Пользователи хотят и
должны контролировать то, что они используют для выполнения своей работы» [33].Можно представить, как
подтвердить эту гипотезу, используя традиционные лабораторные методы
. В отличие от разработки интерфейса, мы
стремимся вместе с пользователями развивать понимание этого принципа
в контексте их работы. Уточняя
, что означает «контроль» в контексте конкретного продукта, мы можем создать эффективный дизайн.
Принципы проектирования, предлагаемые основными поставщиками программного обеспечения / оборудования
[12, 21, 20, 131, весьма схожи.Мы ожидаем, что большинство поставщиков работают над уточнением
интерпретации этих принципов, а не стремятся опровергнуть их с помощью классических экспериментов.
Артефакты как источник дизайна
Использование артефактов для создания новых дизайнов — это давняя традиция и широко используется. Конечно, дизайн
часто или может рассматриваться как эволюционный процесс
, основанный на проектах прошлого.Однако дизайн
также имеет дополнительный аспект. Хороший дизайн открывает новые горизонты
,
применяет существующую технологию к новым доменам,
объединяет функции из различных источников
в единый дизайн
, использует новые технологии или расширяет существующие —
ing технология выходит за пределы . Пелле Эн [8] рассматривает дизайн
как диалектику между традицией (анализ существующих артефактов и практик
) и трансцендентностью (новые направления
).
В контекстном дизайне мы ищем широкий спектр источников
для вдохновения. В качестве примеров для подражания мы видим электронные таблицы и пакеты статистического анализа
. Проекты
для них не являются производными от существующего программного обеспечения
артефактов, скорее они представляют собой автоматизированные воплощения
четко определенных процедур, т. Е. институционально-
-е социальные практики. Эти процедуры были чрезвычайно трудоемкими для людей, но были тривиальными для
машин.Дизайн изделий; включает более
экспертизу существующих продуктов на предмет принципов,
также включает проверку невооруженных процедур
как кандидатов на автоматизацию.
Мистические дизайнерские решения
Экспертиза артефактов утверждает, что в герменевтическом подходе к дизайну
принятие решений «по существу
мистично». В то время как элементы моего стиля часто присутствуют в разработке полезных систем, мистический подход
вряд ли будет эффективным в среде разработки
.
Пеппер (1964) говорит, что мистицизм c & at коренится в мистическом опыте
, который является извЗорным, непосредственным, сомнительным, экстатическим, объединенным, всеобъемлющим и отрицательным в других способах познания. У всех нас был
подобных опытов в разной степени, в оценке искусства,
в мире природы или в любви. У нас может быть
опыта в дизайне, какой-то аспект продукта может
«явно казаться правильным» или «явно считаться неправильным».Однако
интенсивности нашего разоблачения обычно недостаточно
, чтобы убедить разработчиков программного обеспечения1 изменить дизайн или
менеджеров выделить ресурсы. Чтобы внести изменения в дизайн
, мы должны эффективно работать с теми, кто
может или не может делиться нашим опытом. Мы не можем позволить себе
, чтобы стать отшельниками, как это делают многие мистики. Вместо этого мы направляем
на развитие общего понимания опыта пользователя.Целью контекстного запроса является
сделать пользовательский опыт общедоступным, чтобы он мог управлять социальным процессом дизайна
.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мы суммировали то, что мы видим: как
традиционных методов проектирования и прикладных исследований.
Мы вкратце обрисовали контекстный d & sign. Мы поместили
в его истоки в процессе разработки продукта
и обрисовали в общих чертах его методы, в частности текстовое интервью con-
.Этот подход «берет свое начало в работах
Пелле Эна [8], Винограда и Флареса 1311,
Хайдеггера [ло], Витгенштейна [32] и Маркса [173.
Мы противопоставили этот подход подходу исследования артефакта
.
Мы чувствуем, что специалисты по дизайну продуктов
разрабатывают новые и эффективные методы. Мы уверены, что
презентация и документирование этих методов
приведет к их усовершенствованию.Контекстный дизайн — это
постоянно меняющихся методов. Мы продолжаем интеграцию
методов и синергию между различными подходами
.
ПРИМЕЧАНИЯ
Выраженные мнения
принадлежат авторам и не обязательно отражают точку зрения Digital Equip-
ment Corporation.
Авторы благодарят: Алана Брассард, Энн Дункан,
Чарльза Фриана, Майкла Гуда, Дерека Козиковсли,
Дэйва Марка и Чонси Уилсона за их внимательные обзоры
.Мы также благодарим Джона Уайтсайда за его знания и руководство
.
XUI, DECldecision, DECwrite, VAX, RALLY являются товарными знаками
Digital Equipment Corporation, Mayn-
ard Mass.
IBM является товарным знаком корпорации IBM.
334
Все, что вам нужно знать о контекстном исследовании | Кэтрин Малпасс
Контекстное исследование — отличный способ понять вашего пользователя с помощью длительного обучения. Вот подробности об этом.
Фото Эндрю Нила на Unsplash.Контекстное исследование — это выход в естественную среду пользователя и наблюдение за поведением или постановку вопросов, чтобы узнать больше о вашей аудитории, их мотивации и о том, как они могут получить прототип / идею. Он уникален тем, что помещает вы, в среду пользователя, а не помещает пользователя в вашу среду . Это меняет динамику исследования, чтобы получить более детальное и естественное понимание.
Возможно, вы слышали о некоторых инновационных методах, которые рекомендуют настраивать офисную среду в соответствии со средой вашего пользователя.Несмотря на то, что они эффективны в том, чтобы заставить нас думать в соответствии с мировоззрением наших пользователей, ничто не сравнится с тем, чтобы выйти на улицу и увидеть вещи своими глазами. Естественная среда пользователя — это то, что мы сами не можем воссоздать, поэтому мы должны проводить больше контекстных исследований, где это возможно.
Фото Зака Лусеро на Unsplash.Как и любой другой метод исследования, контекстное исследование — не серебряная пуля. Если вы собираетесь его использовать, его придется проводить наряду с другими методами исследования.
Чтобы определить, подходит ли вам этот метод исследования, ответьте на следующие вопросы:
- Какова цель этого исследования?
При любом исследовании первым делом — определите свои цели.Вам это нужно для ясности, но также и для того, чтобы понять, подходит ли вам это исследование. Если вам нужно узнать о мотивации пользователей, получить более широкое представление о чем-либо, понаблюдать за болевыми точками и моментами радости для пользовательского опыта в режиме реального времени или посмотреть, как люди используют что-то в реальной жизни, можно провести контекстное исследование. быть для тебя.
2. На кого конкретно вы нацеливаетесь?
Этот вопрос очень важен, потому что вам нужна ясность, чтобы быть уверенным, что вы ориентируетесь на нужных людей в нужных местах.Если, например, вы хотите узнать больше о разочарованиях, связанных с покупками в магазине, у вас есть четкое представление о покупателях, на которых вы хотите ориентироваться, и о том, где их найти. Если ваша аудитория неизвестна, возможно, лучше будет отступить и немного подумать, прежде чем выйти и бесцельно пытаться их найти.
3. Насколько доступна эта аудитория / место?
Есть ли у вас очевидный способ достучаться до вашей аудитории? Если вас интересует опыт, который должен пройти ваш пользователь, можете ли вы попасть туда, чтобы стать его свидетелем? Контекстное исследование довольно часто требует получения доступа к областям / опыту, через которые проходит пользователь.Вы должны четко понимать, сможете ли вы это сделать, прежде чем начать.
4. Соответствует ли ваш план исследования контексту?
Подумайте об этом: если вы хотите протестировать прототип, находитесь ли вы в подходящей среде для этого? Если вы разговариваете с людьми, находящимися в деликатной ситуации, возможно, лучше будет продолжать задавать им вопросы без сценария, а не вытаскивать прототип или строго придерживаться сценария. Точно так же могут быть определенные контексты, в которых наблюдение может показаться неприятным (подумайте, если вы находитесь на выставке в магазине розничной торговли, где люди приходят и болтают с вами), и поэтому вам также придется поболтать с людьми.Помните, какой подход лучше всего подходит для вашего контекста и можете ли вы его реализовать.
Фото Райана Таусса на Unsplash.Контекстное исследование может включать использование вопросов для интервью, юзабилити-тестирование прототипа или просто наблюдение за пользователями в их естественной среде. Поэтому всегда важно в первую очередь помнить о ключевых советах фасилитатора — не руководить и не мешать, а как можно больше успокаивать пользователей.
Вот список других вещей, которые следует учитывать перед проведением исследования пользователей:
1. Определитесь с вашим местоположением, повесткой дня и целевой аудиторией.
Создайте структуру того, чего вы хотите достичь в день, и, если необходимо, передайте ее людям, с которыми вы исследуете. Будьте реалистичны в том, сколько именно времени вы можете потратить на наблюдение (целый день может оказаться слишком длинным!). Также учитывайте свое местоположение и четко представляйте, кто там будет. Возможно, стоит заранее провести разведку, чтобы выяснить, в какой среде вы будете находиться и как вы можете вписаться в нее (надеюсь, без проблем).
2. Подумайте, что именно вы будете делать.
Вам необходимо решить, собираетесь ли вы тестировать прототипы / путешествия с этими людьми, разговаривать с ними или наблюдать. Во многом это будет зависеть именно от ваших исследовательских целей, но, как упоминалось выше, при этом следует учитывать ваше местоположение (в загруженных средах учтите, что пользователь может быть привязан ко времени и адаптироваться к этому).
Также учитывайте свою аудиторию — некоторым пользователям может потребоваться больше информации о ваших планах в отношении проекта.Если вы, например, идете в школу или на работу и проводите исследования в течение определенного периода времени, эти люди должны знать, с какой целью вы там находитесь. Однако, если вы пытались выявить разочарование, вызванное покупками в магазине, вам потребуется меньше контекста, когда вы общаетесь с покупателями в качестве разового взаимодействия.
Подумайте также, как это соотносится с тем, что вам, , нужно, чтобы вам было удобно проводить исследование. Вам нужен более управляемый сценарий для интервью, или вам достаточно общего расписания тем, чтобы вы не сбились с пути?
3. Подумайте, как будете документировать заметки.
Если вы наблюдаете за поведением, это может быть не такой уж большой проблемой, но если вы пытаетесь вести более органичный диалог с людьми, подумайте, как вы документируете эти результаты. Вам нужен коллега, чтобы делать заметки? Вам нужно будет записывать заметки или даже снимать участника? Всегда обдумывайте, что подходит для вашего контекста, и получайте разрешение от участников вашего исследования.
4. Обратитесь за дополнительной поддержкой, если она вам нужна.
С контекстным исследованием легче работать в небольших группах или парах. Даже с точки зрения логистики такие вещи, как обед или перерыв в туалете, будут проще, если у вас есть коллега, который будет удерживать форт, пока вас нет. По возможности, все участники вашей проектной группы должны посещать контекстные исследования (при условии, что окружающая среда, в которой вы находитесь, достаточно велика, чтобы вы могли собраться вместе, не создавая хаоса). Это помогает иметь общее понимание со всеми участниками проекта относительно типа аудитории, с которой вы имеете дело, и того, что им нужно, поэтому как можно большему количеству из вас чрезвычайно полезно наблюдать за пользователями в их контексте.
Фото Алехандро Эскамиллы на Unsplash.Когда мы смотрим на людей в их естественной среде обитания, они оживляют радости и недостатки пользовательского опыта. Вы испытываете эмоции, которые испытывают люди. Вы воочию видите, что еще происходит вокруг пользователей, когда они совершают определенное взаимодействие. Благодаря уникальности этой среды исследовательский процесс естественен, проницателен и часто вызывает удивление.
Некоторые из основных преимуществ этого типа исследования включают:
1. Вы увидите, как ваш продукт / концепция вписывается в повседневную жизнь.
Люди не изолированы. То, что они делают с вашим продуктом / идеей, является частью пути и частью сети сложных взаимодействий. Контекстное исследование позволяет нам увидеть, как наш продукт вписывается в более широкий контекст и более широкую проблему, которую вы пытаетесь решить. На самом деле, сколько времени ваши пользователи уделяют этому электронному письму или тому опыту работы с приложением, который вы создали? Что еще они делают, чтобы повлиять на них или отвлечь их? В этом вам поможет контекстное исследование.
2. Вы откроете для себя новые личности.
Когда я впервые начал проводить контекстное исследование, я обрадовался тому, насколько оно оживляет ваше исследование. Настолько, что вы можете даже обнаружить новых персонажей, о которых даже не задумывались, исходя из таких вещей, как результаты опросов или веб-аналитика.
Часто наши личные предположения настолько сильны. Выйти туда и своими глазами увидеть множество людей и факторов, которые мы не учли в создаваемом нами опыте, — это серьезная проблема для этих предположений.Вот почему я такой сильный сторонник контекстных исследований. Он приносит множество новых идей и открытий, которые могут бросить вызов статус-кво.
3. Это естественная обстановка.
Методы тестирования и исследования удобства использования постоянно развиваются, чтобы удовлетворить потребности пользователей и сделать их более удобными. Однако пользователь будет чувствовать себя как дома в знакомой ему среде, а не вступать в новую среду (что часто бывает с другими типами исследований).Такое знакомство добавляет нюанс к результатам наших исследований и дает нам больше информации о реальной жизни этого пользователя.
4. Общаться с труднодоступными пользователями — это здорово.
Возможно, у вас нет огромной базы данных контактов, к которой вы могли бы обратиться для исследования с определенным фокусом. Но если вы знаете, где будут находиться эти пользователи, контекстное исследование — отличный способ провести с ними время. Например, если вы хотите поговорить с волонтерами мероприятия, но у вас нет списка контактов, организуйте исследование на мероприятии и поговорите с ними в их реальной среде.Они также будут более восприимчивыми, поскольку находятся в этом особом настроении, так что это беспроигрышная ситуация!
5. Действия говорят громче, чем слова
В исследованиях действия говорят намного громче, чем слова. То, что кто-то может сказать, что он делает, например, в опросе, может означать, что он делает что-то совсем другое, когда он расслаблен, в знакомой обстановке и не совсем осознает, что делает.
Фото Нонг Ванг на Unsplash.Прелесть контекстных исследований в их долговечности.Под этим я подразумеваю, что обнаружил, что мой опыт контекстных исследований остался со мной намного дольше, чем любые идеи, которые я мог бы получить в результате опроса или общей аналитики. Есть что-то в этом личном общении в уникальной обстановке, что делает его таким трогательным. При работе над долгим проектом важно помнить об этом, чтобы быть уверенным, что мы ориентированы на пользователя.
Поэтому тем важнее, чтобы как можно больше участников проекта принимали участие в контекстном исследовании, чтобы пользователь был в центре внимания каждого. Используйте эти выводы из исследования, чтобы сформировать предположения и решения о том, что лучше всего для вашего пользователя в будущем в команде.
Контекстное исследование также является фантастическим методом исследования для визуализации и повествования. Сделайте как можно больше фотографий и видео, чтобы рассказать о своем исследовании заинтересованным сторонам. Представьте свои выводы, когда вернетесь на место работы, чтобы как можно больше привлечь внимание к проекту. Используйте исследовательскую дугу, чтобы рассказать свою историю убедительно.
Контекстное исследование прекрасно обеспечивает надежную качественную (а иногда и количественную) основу для дальнейшей работы над остальной частью нашего исследования. Это может помочь нам выяснить реальные мотивы и понимание поведения самих пользователей. Это добавляет еще одно измерение к аналитике и аналитике, которые мы можем получить из наших офисов. Время от времени выходя из офиса для исследования, мы гарантируем, что наши результаты применимы к реальным ситуациям, над улучшением которых мы работаем.
Итак, у вас есть полное руководство по контекстному исследованию. Я являюсь активным сторонником силы контекстного исследования и рекомендую использовать его там, где это возможно. Я хотел бы услышать о вашем опыте использования контекстного исследования. Если у вас возникнут какие-либо проблемы, полезные советы или анекдоты, поделитесь ими ниже, и давайте приступим к их обсуждению!
О нас — InContext Design
Мы изобрели контекстный дизайн , чтобы определять инновационные, ориентированные на клиента концепции продуктов, аппаратные или программные решения, бизнес-системы, веб-сайты, потребительские продукты и приложения.Наши полевые данные предоставляют обширную характеристику рынка и модели опыта, чтобы помочь вам понять потребности вашей группы пользователей. Наш процесс проектирования гарантирует, что концепции и дизайн ваших продуктов будут создавать приятный пользовательский интерфейс и преобразить мир ваших клиентов.
Методология контекстного дизайна , разработанная Карен Хольцблатт и Хью Бейер, представляет собой процесс проектирования, ориентированный на клиента, который использует обширные полевые данные в качестве основы для понимания потребностей, задач, намерений и процессов пользователей с целью разработки продуктов, отвечающих требованиям. потребности как пользователей, так и бизнеса.Наша первая книга, Contextual Design: Defining Customer-Centered Systems , считается классической и используется в учебных программах по проектированию и взаимодействию человека с компьютером (HCI) в университетах, а также в компаниях по всему миру. Наша вторая книга, Rapid Contextual Design , получила широкое распространение в качестве практического руководства по использованию контекстного дизайна. В нашей монографии «Гибкие методы, ориентированные на пользователя» объясняется, как преодолеть разрыв между сообществами гибкой разработки и UX.
В 2010 году мы разработали контекстный дизайн на основе Cool Project, раскрывая все, что необходимо для последовательного проектирования преобразующего взаимодействия с пользователем. В нашей монографии Contextual Design Evolved рассматриваются новые методы, встроенные в контекстный дизайн. Ищите нашу новую книгу C Онтекстуальный дизайн: Дизайн для жизни в конце 2016 года.
Мы были крупным игроком в переводе индустрии высоких технологий от проектирования, ориентированного на пользователя, к проектированию, ориентированному на пользователя, для всех типов продуктов и технологий.Карен и Хью основали InContext в 1992 году. С тех пор мы работали с лидерами и стартапами из различных отраслей, включая автомобилестроение, бизнес-системы, бытовую электронику, системы для разработчиков, образование, корпоративные приложения и приложения CRM, страхование, медицинские устройства и информацию. , мобильные устройства, профессиональная информация и услуги, розничные веб-сайты, программное обеспечение для устройств и телекоммуникации. С помощью крутых концепций и новых методов проектирования для современных технологий мы подталкиваем отрасль к сознательному внедрению инноваций.
Мы даем вам мастерство. InContext основан на стремлении предоставлять услуги по обучению и обучению, чтобы помочь вашей команде эффективно использовать данные клиентов для разработки дизайна. Мы известны своим мастерством в передаче вашей команде знаний о том, как использовать контекстный дизайн и крутые концепции. Коучинг, обучение и консультации по дизайну — это сегодня центр инновационных услуг InContext.
Проект «Женщины в технологиях». В 2015 году Карен переориентировала компанию на решение проблемы удержания женщин в технологической отрасли.Сегодня беспрецедентное количество женщин, получивших образование в области здравоохранения и инженерии, покидает свои рабочие места и карьеру. Даже если мы привлечем большее количество людей, если они не останутся, мы не сможем эффективно готовить женщин к более высокому уровню независимых участников, менеджеров и руководителей. Во время преподавания в Стэнфордском университете Карен разработала предварительную основу для понимания сил, влияющих на трудовую жизнь женщин. Цель проекта «Женщины в технологиях» — помочь компаниям переосмыслить то, что они делают, на основе глубокого понимания того, что работает для женщин в повседневной жизни.InContext решает эту проблему, а также продвигает инновации. Следите за нашими развивающимися исследованиями и вдохновляющими выступлениями и семинарами.
Возвращение
С момента своего создания InContext жертвовал процент от нашего дохода YouthBuild USA, организации, которая помогает молодежи из городских районов путем сочетания образования и обучения в строительной отрасли. Это мощная и эффективная программа, и мы гордимся тем, что поддерживаем ее. Подумайте о пожертвовании на YouthBuild.
Контекстный запрос: наблюдение за тем, как пользователи взаимодействуют с системами и рабочими процессами
Из многих инструментов, используемых исследователями пользовательского опыта, контекстный запрос часто является одним из наименее известных. Несмотря на это, это отличный способ обнаружить проблемы с удобством использования. Когда дело доходит до , обнаруживающего неэффективность задач или рабочих процессов из-за плохого дизайна, контекстный запрос должен быть одной из первых методологий, которые вы попробуете.Итак, что такое контекстный запрос?
Контекстное исследование напоминает антропологическое исследование и в значительной степени опирается на включенных наблюдений. По этой причине это высоко качественная методология, не требующая большой выборки. Его предпосылка — обнаруживать недостатки, проистекающие из плохого дизайна. По мере того, как люди привыкают к проблемам юзабилити и находят способы их решения, они постепенно забывают, что они вообще существовали! В этом случае контекстное исследование может быть особенно полезным. Посредством прямого наблюдения это позволяет исследователям выйти за рамки теории и сосредоточиться на том, что на самом деле делается на практике. Таким образом вы сможете определить, какие проекты или стратегии рабочего процесса являются проблематичными, и какие эвристические решения внедрили более опытные пользователи, чтобы их обойти.Эти наблюдения могут дать ценную информацию для решения многих проблем. Например, если у старшего сотрудника есть свой собственный уникальный контрольный список, который облегчает его работу, может быть возможность включить тот же контрольный список в структуру существующего рабочего процесса, улучшив общее впечатление — а также производительность — всех. Когда дело доходит до того, что вы спрашиваете, ключевым моментом является контекст: он находится в названии! Обратите внимание на ваше и окружение вашего пользователя и каждый инструмент ( e.грамм. бумага и карандаши ), методы (, например, диаграммы сходства, модерируемое тестирование ) или технологии (, например, облачное хранилище, совместное письмо ), относящиеся к общему рабочему процессу и цели. Цель состоит в том, чтобы лучше понять, как все взаимодействует и влияет на задачи и рабочий процесс.Вот несколько простых шагов для самостоятельного проведения контекстного исследования:
- Определите ключевые вопросы исследования. Убедитесь, что они относятся к общей задаче или рабочему процессу, но при этом не забывайте об их основных целях и ожидаемых результатах.
- Найдите участника. Идеальный участник — это кто-то, кто особенно хорошо знаком с тестируемым инструментом или платформой или хорошо разбирается в ней, так что вы можете наблюдать любые эвристические сокращения, которые они могли разработать.
- Сыграй свою роль. Вы и участник примете роли, традиционно известные как «мастер и ученик» (подумайте, суперпользователь и новичок), где исследователь будет учеником, а участник — мастером. Как новичок, вы будете задавать суперпользователям вопросы о том, что они делают, как они это делают и почему.
- Определите ярлыки или эвристики, которые используют участники. Отметьте любые случаи, когда участник делает что-то интересное, неожиданное или сбивающее с толку, будь то для вас или для себя.
- Просмотрите свои заметки и поразмышляйте над своими наблюдениями. Попытайтесь понять функции каждой из задач и посмотрите, можно ли их упростить или даже полностью исключить.
