Мышление интуитивное и дискурсивное: Дискурсивное мышление и интуитивное мышление

Дискурсивное мышление и интуитивное мышление

По степени развёрнутости решаемых задач мышление принято подразделять на дискурсивное (умозаключающее) и интуитивное (мгновенное, с минимальной осознанностью). В этой статье мы рассмотрим их более подробно.

Дискурсивное мышление

Мыслительная стратегия, на которой построено это мышление, предполагает последовательный перебор вариантов решения проблемы. Чаще всего в основе такого перебора лежит логическое рассуждение, в котором один вывод следует из другого, предыдущего. Дискурсивное мышление основывается на развитии речи и деятельности и совершенствуется по мере развития основных логических операций. Итогом дискурсивного мышления является умозаключение. Разделяют два вида дискурсивного мышления: индуктивные и дедуктивные умозаключения.

При индуктивном умозаключении мы на основе наблюдений какого-то факта делаем обобщающий вывод, то есть движемся от частного к целому. Например, если мы наблюдаем среди своих коллег по работе и среди случайных людей в городе немало простуженных, да ещё и видим длинную очередь сморкающихся и кашляющих людей, желающих попасть на приём к терапевту, значит, в городе началась волна ОРВИ. Но в выводе, сделанном на основе индукции, может быть и ошибочная информация. Например, получив несколько неудачных опытов общения с противоположным полом, можно сделать ошибочный вывод о том, что нормальное общение вообще невозможно, или о своей непоправимой неполноценности, или о чужом безнадёжном несовершенстве. Или, посчитав, что если одна продавщица обсчитала Вас, и подобные истории происходили с Вашими знакомыми, сделать вывод о том, все продавцы именно таковы.

Существует методика, помогающая наиболее эффективно использовать индуктивное мышления и свести ошибки к минимуму. Она предполагает выполнение нескольких последовательных действий:

1. Наблюдайте. Непредвзято, объективно соберите все бесспорные факты.
2. Проанализируйте собранную информацию. Найдите сходства, различия, закономерности.
3. Обобщите информацию, опираясь на выявленные закономерности.
4. Продолжая наблюдать, ищите подтверждение своих выводов и обобщений.

Правильное применение приёмов индуктивного мышления может быть весьма полезным при аргументации! Например:

•   Экстраполяция, перенос общего правила из одной, привычной области применения в другую, нужную Вам. Если использовать аргументированную экстраполяцию, можно убедить собеседника в правильности выполнения требуемого.

Так, мы зачастую говорим: «Будь человеком, наведи, наконец, порядок в комнате!»

Индуктивная аргументация: «Твои друзья – организованные ребята, у них в комнатах порядок. Пора и тебе подтянуться и начать прибирать в комнате».

•   Использование при аргументации фактов с последующим объяснением вывода. Если мы меняем этот порядок и сначала оглашаем выводы, это вызывает у собеседника внутренний протест.

Так, мы зачастую говорим: «Мы не поедем с тобой сегодня за город, потому что там будет дождь».

Индуктивная аргументация: «Я сегодня посмотрел прогноз погоды, там, куда мы собирались, обещают дождь. И тучи двигаются в том направлении, и погода заметно портится. Нам стоит отложить свою поездку».

•   Использование при убеждении вначале преимущества частностей, и лишь затем – преимущества в целом, а не наоборот. Это важно, потому что, например, продавец должен знать, что если потребителя убедят частности, то и в целом он будет согласен на покупку.

Так, мы зачастую говорим: «Этот шампунь — наша самая современная разработка. Он обогащен специальными ухаживающими маслами, питает волосы, обеспечивает их эластичность, защищает от электризации, подходит для всех типов волос, бережно ухаживает за ними, его можно применять для ежедневного мытья».

Индуктивная аргументация: «Этот шампунь обогащен специальными ухаживающими маслами, он питает волосы, обеспечивает их эластичность, защищает от электризации, подходит для всех типов волос, бережно ухаживает за ними, его можно применять для ежедневного мытья. Это наша современнейшая разработка».

•   Применение фактов и аргументов перед объяснением, а не после него. В этом случае объяснение вызывает больше доверия.

Так, мы зачастую говорим: «Это Славик, новый парень Юли, оборвал все цветы с клумбы у дома!»

Индуктивная аргументация: «Час назад видела под Юлиной дверью Славика с букетом. Розы были точь-в-точь как на нашей клумбе. Вышла в магазин – и вижу: розы с клумбы недавно срезаны, зато всюду следы мужской обуви и ножичек перочинный валяется, я такой вчера у Славика видела, он говорил, что очень удобная модель. Думаю, это Славик позаимствовал розы с нашей клумбы.»

При дедуктивном умозаключении движение мысли происходит в направлении от общего к частному, то есть в основе рассуждений лежат проверенные общие факты, из которых следуют такие же точные частные выводы. Например: если начался дождь, то бельё, которое забыли снять с верёвки, намокнет. Или: у ребёнка коленки запачканы свежей травой, глаза радостно блестят и он что-то сжимает в кулачке – значит, он только что ползал по этой зеленой лужайке, и его находка того стоила. Дедуктивный метод построен на основе логики. Построенный на подтверждённых фактах, он делает наше мышление более результативным и точным.

Для применения обоих методов мышления – индуктивного и дедуктивного – важно примечать и детали, и целое. Для этого необходимо иметь хорошую наблюдательность и развитое мышление, нужно уметь анализировать, запоминать, концентрироваться на поставленной задаче. Даже в том случае, если память, мышление, восприятие или внимание недостаточно надёжны, познавательные функции мозга можно и даже необходимо развивать. Например, способствуют тренировке когнитивных функций мозга и дают очень хорошие результаты занятия на игровых тренажёрах для ума.

В повседневной жизни мы понемногу применяем как индукцию, так и дедукцию. Делая это осознанно, мы также тренируем свой мозг. Развитие мышления позволяет нам быстро и успешно решать текущие задачи, сохранять конкурентоспособность, что очень важно в современном мире. Мы развиваем дедукцию, когда решаем задачи в точных науках, когда дотошно углубляем знания в интересующем предмете, когда расширяем кругозор, когда мыслим гибко и способны рассмотреть вопрос с разных точек зрения, когда развиваем разные аспекты внимания, когда учимся запоминать и во многих других случаях.

Применение индукции и дедукции отражено в лучших произведениях детективного жанра, ведь лишь на основе неопровержимых фактов могут сложиться все «пазлы» сложного и запутанного преступления. Так, на помощь великому сыщику Шерлоку Холмсу, в голове которого были упорядоченно разложены все необходимые ему «инструменты», знания (к слову, виртуозно применяемые на практике), также неизменно приходили как дедукция, так и индукция. Правда, в его арсенале была ещё одна козырная карта – интуиция. Под интуицией мы понимаем способность бессознательного понимания происходящего. Как правило, в качестве противоположного дискурсивному определяют интуитивное мышление.

Интуитивное мышление

Современная психология рассматривает интуитивные акты как часть дискурсивного или иного мышления в процессе решения творческих задач, рассматривая их как один из этапов творческого мышления . Как сказал Герберт Саймон, один из основателей когнитивной психологии, «Интуиция – это не что иное, как узнавание». Развитие интуитивного мышления возможно, если полагать интуицию сконцентрированным бессознательным рассуждением, а не иррациональным процессом, если предположить, что она есть следствием сконцентрированного опыта.

Как помочь развитию интуитивного мышления?

• Становиться специалистом в какой-либо области: в этом случае мгновенные прогнозы будут основываться на опыте и давать реалистичные результаты.
• Развивать образное мышление: это хорошо помогает предсказывать поведение людей в той или иной ситуации.
• Учиться ставить себя на место другого, чтобы почувствовать себя «в чужой шкуре».
• Учиться расслабляться, снимать физическое напряжение, скованность, другими словами – учиться раскрепощённости.
• Учиться в своём воображении ощущать себя в теле другого  человека.
• Знать невербальный язык тела и уметь им пользоваться.
• Уметь подстраиваться под человека, меняя своё поведение под собеседника с целью создания  доверия, для лучшего контакта.

Желаем Вам успехов в саморазвитии!

Поделиться

FacebookTwitterRedditPinterestLinkedInStumbleUponvKontakte

Дискурсивное интуитивное мышление — что это?

Не один раз в жизни мы слышали о том, что мужчины и женщины думают по-разному. Но данное утверждение не является верным. Все мыслят одинаково, но каждый раз человек использует разные методы. Уже давно психологами было выделено несколько типов. К ним относятся: интуитивное мышление, дискурсивное, рациональное, образное, абстрактное, теоретическое, практическое, аналитическое и так далее. Прочитав данную статью до конца, вы разберетесь в том, как они отличаются друг от друга, и что подразумевает под собой каждый из этих видов.

Определение

Сложность формулировки этого понятия заключается в том, что практически каждый из взрослых людей представляет, что именно называют мышлением. Это способ или средство получения информации об окружающем мире и процессах, происходящих в нем. Он имеет опосредованный и обобщающий характер.

Существуют различные типы (виды) данного процесса. В их число входят: дискурсивное, образное мышление, интуитивное, рациональное, практическое и пралогическое. Каждый из них чем-то кардинально отличается, а чем-то, наоборот, может быть похожим на какие-либо другие. Узнаем в чем их различие и схожесть. Помимо типов, мыслительный процесс обладает двумя формами: умозаключением и суждением.

Умозаключением называют результат всех суждений, итоговый вывод, полученный из предоставленной информации. Существует всего три вида:

• дедуктивное;
• индуктивное;
• по аналогии.

Стоит более подробно рассмотреть каждое из них, дабы последующая информация была вам более понятна. Дедуктивное делается на основе общих правил по отношению к какому-либо частному случаю. За основу берутся достоверные факты, а уже на их основе человек приходит к какому-то выводу. Приведем самый простой пример. Металлы пластичны, железо — это металл. Значит, оно пластично. При индуктивном методе индивид, наоборот, переходит к общему суждению на основе частного случая. Умозаключение по аналогии это то, к которому приходят, опираясь на схожесть двух (или нескольких) случаев, объектов или каких-либо свойств.

Суждение — это отдельные мысли об объекте. Связывая их в единую цепь, можно прийти к определенному выводу. Например: «Человек, совершивший преступление, должен быть наказан» — это суждение.

Интуитивное мышление

Уже, исходя из названия данного типа, можно догадаться, что оно связано с интуицией человека. Можно решить, что человек с интуитивным типом мышления и вовсе не пытается думать логически. Он не желает упорядочить мыслительный процесс. Но на самом деле, это не совсем так. Субъект все-таки выстраивает какую-то мысленную цепочку. Но все это проходит для него настолько незаметно и быстро, что может показаться, будто человек вообще ни о чем не задумывался.

Если сравнивать интуитивное и рациональное мышление, то второе выглядит более надежным, так как в процессе него индивид старается сделать выводы, полагаясь на фактические знания. Но это на самом деле обманчивое впечатление. Потому что даже если кто-либо попытается выстроить логическую цепочку из суждений, нет гарантии того, что он не допустит ошибки в этом процессе.

В процессе интуитивного мышления человек рассматривает задачу комплексно, с разных сторон, используя для этого свои эмоции, предыдущий опыт и знания. В большинстве случаев эти действия остаются незаметными для людей, поэтому их кажется, что решение или вывод пришли откуда-то «сверху».

Дискурсивное

Мышление человека может иметь дискурсивный тип. Он в подавляющем большинстве случаев кажется людям более надежным. Но, как оказалось, надежность весьма иллюзорная. Здесь, в отличие от интуитивного мышления, человек приходит к умозаключению посредством перебора различных вариантов решения задачи.

Самым простым примером, с помощью которого можно объяснить этот тип — процесс собирания мозаики. Субъект находит необходимый кусочек, перебирая все возможные. По очереди он прикладывает пазл к картинке до той поры, пока не обнаружит искомый. Согласитесь, довольно сильно этот метод отличается от интуитивного мышления.Помимо этого, дискурсивный тип также делится на дедуктивный и индуктивный:

• Дедукция — при таком методе трансформация одного суждения в другое осуществляется только посредством логического перехода. Нахождение между ними этой связи строго обязательно. Именно дедукцией пользовался известный Шерлок Холмс, герой романов Конан Дойла.
• Индукция (или как еще его называют, метод наведения) — это логический вывод, полученный на основе перехода от частных случаев к общим.

Образное

Этот тип не похож ни на интуитивное мышление, ни на дискурсивное. В данном случае человек воспринимает информацию, полученную из окружающей среды, посредством мысленных (ментальных) образов, создаваемых в голове. Таким людям легче воспринимать мысль, когда она объясняется какими-либо конкретными примерами. Функционирование какой-то детали в огромной машине (да и самой машины) им необходимо сначала визуализировать у себя в голове, а уже потом продолжать работу с ней.

Рациональный тип

Как уже говорилось ранее, он явно отличается от интуитивного мышления и даже образного. Потому что в данном случае человек переходит от одного суждения к другому, руководствуясь только правилами логики. При этом субъект абсолютно полностью абстрагируется от каких-либо чувств и эмоций в решении того или иного дела. Иногда такой тип могут называть логическим. И тот и другой вариант названия будут являться верными.

Практическое

Этот тип основывается на накопленном человеком жизненном опыте, наблюдениях, восприятии мира и здравом смысле. Им обладает большое количество людей на земле. Именно практическое мышление помогает нам справляться с обычной рутиной или сложной работой, находить выход из бытовых и жизненных ситуаций.

Пралогическое мышление

Это понятие было введено еще Л. Леви-Брюлем. Термин оказался необходимым для обозначения раннего этапа формирования основных законов логики. Речь идет о той ступени формирования, когда смысл причинно-следственных связей уже понятен и осознан, но его сущность не совсем ясна и даже мистифицирована. Причиной появления тех или иных условий является обязательно какая-либо высшая сила, природная или животная (пример тому — использование тотема, поклонение силам природы и т.д.). Речь идет о том этапе развития человека, когда сильная гроза или засуха могли восприниматься, как гнев богов.

На этом, пожалуй, стоит закончить. Конечно, имеется множество и других типов. Но те, о которых мы упоминали, можно назвать самыми основными. Теперь вы знаете, что помимо логического существует и интуитивный вид мышления, а кроме практического — пралогический. Но имейте в виду, не всегда можно сказать, что тот или иной человек использует только один конкретный вид. Чаще всего в разных ситуациях люди прибегают к различным мыслительным процессам, зачастую не контролируя их выбор.

Дискурсивное мышление и интуиция

Как и дискурсивно полученному выводу, так и интуитивному «озарению» должен предшествовать подготовительный период, заполненный предварительным анализом задачи. Это значит, что и в том, и в другом случае накануне вывода есть какая-то исходная феноменализация условий задачи, имеющая, как уже известно, единственную цель — обеспечить работу автономного механизма симультанного синтеза. Очевидно, именно работа этого механизма и является завершающим моментом как в первом, так и во втором случае. Это объединяет их в единый процесс. Отмечаемая же исследователями разница кроется лишь в возможности и невозможности словесного описания хода процесса мышления, связанных, в свою очередь, с какими-то особенностями протекания данного процесса. Что же это за особенности? Почему в одних случаях можно дать отчет о ходе процесса мышления, а в других нет?

Очевидно, в случае дискурсивного мышления имеет место перенос способа решения множества ранее решенных подобным образом задач, ставшего уже привычным и поэтому зафиксированного в сознании как особое правило. В этом случае всегда можно ожидать ответ: «Я думаю так, потому что…». Далее последует обоснование решения одной из вспомогательных задач, представляющей это правило. Так было во всех экспериментах на перенос, проведенных группой С.Л. Рубинштейна. Можно сказать, что главное отличие дискурсивного мышления заключается в том, что оно основано на устоявшихся уже и неоднократно проверенных схемах — алгоритмах. Дискурсивное мышление — это мышление алгоритмическое. И еще одна вытекающая отсюда особенность. Если вспомнить рассуждения о возможности кодирования информации двумя языками мышления — образным и «словесным», то дискурсивное мышление совершается, очевидно, всегда в пределах одного языка.

В момент доминирования в феноменализаторе языковых символов в случае дискурсивного мышления вывод будет получен при сохранении этого доминирования. И исходная информация, и вывод, и феноменализуемые в процессе рассуждения порции информации будут кодироваться «словесным» языком. Если же исходная информация будет введена как система образов, то все преобразование пройдет на конкретно-образном языке и завершится образным результатом, который лишь в случае необходимости коммуникации будет вербализован. Все это естественно, потому что алгоритмы могут быть использованы лишь в том материале, к которому они приспособлены.

Иначе дело обстоит с интуицией. Интуитивный акт — всегда неожиданность, это процесс, который может (и должен) основываться на взаимодействии двух языков.

Рассмотрим, как конкретно это происходит. Выше уже говорилось, что любая информация может кодироваться как «словесным» языком, так и конкретнообразным. При этом «словесный» язык кодирует лишь полностью освоенную информацию.

«Когда я думаю с помощью языка, — пишет Л. Витгенштейн, — через мое сознание не проходят никакие значения дополнительно к словесным выражениям»1. Творческое мышление же всегда несколько опережает речь, а язык отстает от достигнутой ступени мышления. Это опережающее речь мышление должно использовать неречевые формы кодирования информации. На помощь приходит образ. Выше было сказано, что образный компонент мышления, будучи способным феноменали-зировать инвербализованную информацию, предоставляет неограниченные возможности для феноменализации. Значит, накануне интуитивного акта информация должна кодироваться конкретно-образным языком. Символы этого языка существуют намного свободнее, чем символы языка словесного, и могут оживить самую неожиданную вспомогательную информацию. Это позволяет автономному механизму симультанного синтеза осуществить перенос на решаемую задачу формы информации из самых различных областей, часто не имеющих совершенно никакого отношения к сфере знания, к которой принадлежит задача.

Вот, например, знаменитая таблица Д.И. Менделеева. Собственно, таблица не была целью ученого, он должен был написать учебник химии, систематически излагающий материал. Для этого нужно было найти какой-то порядок изложения. По какому принципу систематизировать химические элементы? Сначала Д.И. Менделеев пытался расположить элементы в один длинный ряд. Он уже знал, что последовательность элементов в этом ряду надо определять, учитывая не валентность, как это делали раньше, а их атомный вес. Но чего-то не хватало. «В голове все сложилось, а выразить таблицей не могу», — жаловался он другу, профессору геологии. Это был понедельник 17 февраля 1869 г. — день, когда был открыт Периодический закон химических элементов. После ухода профессора геологии Д.И. Менделеев остался один. Ищущий решение мозг перешел к конкретно-образному кодированию: «…надо что-то придумать, какую-то подвижную картотеку…». И тут он вспомнил про карты, обычные игральные карты. Одинокими вечерами он часто раскладывал пасьянс.

Как он не догадался сразу? Ведь здесь тоже своего рода пасьянс, только химический… Горизонтальные ряды таблицы, где элементы расположены в зависимости от химических свойств, — это же все равно, что размещение карт по масти. В вертикальных рядах элементы выстроены в зависимости от атомных весов. И это соответствует расположению карт по значению. Теперь надо было только терпеливо тасовать «карты», пока не сойдется пасьянс.

Профессор разыскал у себя на столе неиспользованные визитные карточки, заполнил их по памяти химическими символами. Тут же приписал атомные веса и принялся раскладывать необычную колоду. К концу дня только семь элементов не имели твердого места в таблице.

Как видим, здесь перенос самый неожиданный: с одной стороны, игральные карты, с другой — химия, строгая естественная наука. Но мало того, что ученый с помощью игральных карт справился с задачей систематизации химических элементов. Расположив так химические элементы, Д.И. Менделеев открыл периодический закон.

Можно привести еще один пример, иллюстрирующий как перенос формы (способа организации информации) с постороннего образа на закодированную в образах исходную информацию научной проблемы привел к ее решению, т. е. к появлению новых образов, изменивших представление о материалы ном мире. Для этого следует кратко пересказать историю открытия строения атома.

В 1897 г. Дж. Томсон открыл электрон, после чего возникли попытки построить модель атома из отрицательных и положительных зарядов. Первой такой моделью была модель В. Томсона. Атом — сфера, по всему объему которой распространен положительный заряд. В него вкраплены электроны. Такой атом напоминал кекс с запеченными в нем изюминами. Это признавал сам Томсон.

В 1904 г. японец X. Нагаока, используя данные исследований Дж. Максвелла по устойчивости колец Сатурна, предложил для атома модель: центр — частица, сосредоточившая массу атома; более легкие электроны вращаются по внешнему кольцу и притягиваются центральной частицей с силой обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними. Заметим: здесь перенесен даже математический аппарат, описывающий гравитационные взаимодействия колец Сатурна с планетой.

Следующий этап изучения строения атома связан с исследованиями Э. Резерфорда. Резерфорд использовал в опытах свойства альфа-частиц благодаря своей громадной скорости при столкновении с атомами проникать внутрь последних. На пути движения альфа-частиц была помещена тонкая золотая пластинка. При попадании альфа-частиц в эту пластинку она пробивалась ими и последние фиксировались позади нее специальными приборами. Но в опытах оказалось, что альфа-частица не пробивает золотую пластинку, а отскакивает от нее. Объяснить поведение альфа-частиц помог Э. Резерфорду образ, не имеющий, казалось бы, ничего общего с частицей. Э. Резерфорд сравнил поведение частиц с поведением кометы, попавшей в поле тяготения Солнца: комета не в состоянии преодолеть громадную силу притяжения, траектория ее полета испытывает возмущение, и она может, сделав виток вокруг, удалиться от Солнца по совершенно измененному направлению (рис.

59). Может быть и альфа-частицы как-то притягиваются атомом золота? Но это невозможно. Едва ли можно принять во внимание гравитационное взаимодействие между таки-ми малыми значениями масс. Значит, должны действовать какие-то другие силы, возможно электрические? Э.Резерфорд знал, что альфа-частица заряжена положительно. Значит, если тут действуют электрические силы, то атом должен нести отрицательный заряд. Но известно, что атом в целом нейтрален. Тогда Э. Резерфорда осенило: ведь комета практически взаимодействует не со всей Солнечной системой, а только с ее центральным ядром, т. е. с Солнцем. Так Э. Резерфорд пришел к идее атомного ядра и к образу атома в виде «планетной системы».

Но отметим, что такой инсайт еще мало похож на интуицию. Здесь перенос совершен с уже известной сознанию исследователя информации. О «чистом» интуитивном акте можно говорить, очевидно, лишь там, где переносится форма с информации, никогда до момента переноса не существовавшей в опыте индивида, иначе был бы возможен отчет о рассуждениях, приведших к выводу.

Поясним это на примере.

Подобный случай произошел с создателем российского самолетостроения Н.Е. Жуковским, который, перепрыгивая через ручей, увидел кирпич. Тот поворачивался и менялся характер обегающей кирпич воды. Вот оно — искомое решение гидродинамической задачи.

В приведенном примере перенос происходил не с имеющегося уже знания, а непосредственно в момент решения с воспринимаемой информации. Такой перенос чаще всего и воспринимается как интуитивное озарение, о «подсказке» потом забывают.

Закон колебания маятника был открыт Г. Галилеем после восприятия колебаний лампады, подвешенной к куполу Пизанского собора. Понятие атмосферного давления было создано Э. Торричелли после восприятия колодца, вода из которого не пошла вслед за поршнем насоса. Наглядное представление о структуре молекулы бензола (Ф. Кекуле) возникло у ученого после восприятия «кольца», образованного сцепившимися между собой обезьянами в клетке. До Кекуле молекулы изображались в одну линию. Он первым предложил разветвленную запись.

Возникновению понятия об антибиотиках (А. Флеминг) помогло восприятие разрушения колонии стафилококков под влиянием микроскопических грибков. Открытие развернутых цепных реакций (Н. Семенов) совершено под влиянием представления о бактериях, способных не только пожирать друг друга, но и размножаться.

Итак, интуитивный акт — это акт, основанный на переносе способа организации информации со вспомогательных задач (образов), впервые участвующих в подобном переносе, при условии существования основной информации решения задачи на логическом уровне (в этом и заключается упоминавшееся выше взаимодействие чувственного и логического в интуитивном познании). Ясно, что в отличие от дискурсивного мышления не может быть и речи об алгоритмизированности интуитивных процессов.

Совершенно неожиданно изучение интуитивных процессов дает нам возможность представить себе картину развития языка.

Еще видный украинский филолог А.А. Потебня отмечад, что «язык и невещественное обозначает словами, первоначально выражавшими подлежащее чувствам»1. Изучая какое-нибудь явление, человек переносит на исходную информацию этого явления форму каких-то вспомогательных образов, выражающих чем-то сходные явления. Впоследствии для вербализации решения (результата) изученного явления используются слова, связанные со вспомогательными образами. Вот, например, фраза: «Я привязан к своему дому». Как она родилась? Просто неспособность человека побороть привычку расстаться со своим жилищем сравнили с неспособностью привязанной, например, лошади порвать путы и убежать из стойла. И фраза: «Побороть привычку», только что мелькнувшая у нас, родилась так же: побороть привычку, побороть человека, побороть медведя. Возьмем наугад любой термин, любое слово, употребляющееся в научном обороте, оно имеет двойной смысл. В астрономии «галактика» от латинского gala — «молоко»: галактика — молочное пятно. В физике «нуклон» от латинского nucleus — «орех».

В сферу познания человека входят и такие объекты, которые недоступны чувственному восприятию. Вспомогательными образами в познании этих объектов могут быть лишь образы из чувственного мира человека. Подведение же языковой базы под вновь познанные объекты может осуществляться лишь через вербализацию вспомогательных образов. Так развивается язык.

Дискурсивное мышление и интуитивное: отличия и особенности

Для того, чтобы сделать выбор, человек пользуется разными типами мышления. Одни из них приводят к ошибочным выводам. Другие же помогают увидеть и оценить полную картину, руководствуясь при этом фактами и доказательствами. Дискурсивное мышление относится ко второй группе. В чем его особенности? Как оно помогает в повседневной жизни?

Содержание

• Суть дискурсивного мышления
• Формы дискурсивного мышления
• Чем дискурсивное мышление отличается от интуитивного
• Как развить дискурсивное мышление
  • Индуктивный метод
  • Дедуктивный метод
• Заключение

Суть дискурсивного мышления

Выражение «дискурсивное мышление» произошло от латинского слова discursus, означающего рассуждения. В психологии это обдумывание нескольких вариантов решения проблемы. Причем основаны они на выводах, которые вытекают один из другого. В результате человек делает умозаключение.

Дискурсивный метод мышления неразрывно связан с речью. Размышляя, вы разговариваете с самим собой, предлагаете тот или иной план действий, направление движения. Чаще всего определяющим фактором является жизненный опыт.

Формы дискурсивного мышления

В психологии выделяют 2 вида дискурсивного мышления:

1. Дедуктивное. Умозаключение, сделанное человеком, основывается на общих тезисах, аксиомах или гипотезах.
2. Индуктивное. Размышления идут от частных деталей к одному общему выводу.

В качестве примера можно привести всем известного Шерлока Холмса, обладавшего всеми типами мышления. Он с легкостью справлялся с самыми сложными задачами, перемещаясь от дедукции к индукции. Делал правильные выводы на основании всего лишь нескольких деталей.

Чем дискурсивное мышление отличается от интуитивного

Дискурсивное и интуитивное мышление – две противоположности. Первое представляет собой логичные рассуждения, а второе – чувственное восприятие, надежду на интуицию.

Во время дискурсивного мыслительного процесса человек основывает свои умозаключения на логике, использует факты, последовательно делает выводы. Такое мышление называют медленным. При любых обстоятельствах оно занимает какой-то промежуток времени.

При интуитивном мышлении решение проблемы приходит неожиданно. Порой человек даже не задумывается о нем. Объяснить логически, почему он решил поступить так, а не иначе, не представляется возможным. Он просто чувствует, что лучше сделать именно так.
Способ мыслить интуитивно называют быстрым мышлением.

Как развить дискурсивное мышление

Нужно научиться рассматривать сразу несколько путей решения проблемы. Используя логику, а также жизненный опыт, в итоге вы найдете наиболее подходящий для вас вариант.

Индуктивный метод

Приведем 2 примера индуктивных умозаключений:

1. Представьте, что вы едете на работу в автобусе. Многие люди чихают, кашляют, у них насморк. Да и в аптеках в последние дни что-то много покупателей. О чем вы подумаете в первую очередь? Логично заключить, что началась эпидемия ОРВИ.
2. Вы едете все в том же автобусе. Неожиданно при выходе водитель вам нагрубил. И это уже не первый случай в вашей жизни. Друзья также рассказывали о подобных инцидентах. В соцсетях, по телевизору вы нашли десятки таких ситуаций. Какой напрашивается вывод? Что водители маршруток в большинстве своем хамы и грубияны.

В первом примере было сделано вполне логичное умозаключение. А во втором оно было неправильным. Как избежать ошибок в своих суждениях? Есть ряд способов:

1. Наблюдайте за объектом или явлением. Будьте бесстрастными, непредвзятыми. Изучайте факты, не обращайте внимания на предположения.
2. Анализируйте полученную информацию. По возможности выделите закономерность, сходства или отличия.
3. Сделайте умозаключение, основываясь на своих размышлениях.
4. Понаблюдайте за объектом или явлением еще какое-то время. Это поможет вам утвердиться в своих выводах.

Интересно, что с помощью индуктивного мышления вы можете убедить в своей правоте окружающих людей. Достаточно освоить 4 приема:

1. Экстраполяция. Это перенесение правил из одной сферы в другую. Используется для того, чтобы побудить человека сделать то, что ему не хочется. Например, не стоит называть ребенка свиньей и неряхой, если он не убирает в своей комнате. Попробуйте по-другому. Скажите, что его друзья – очень ответственные люди, которые любят порядок. И ему уже пора бы присоединиться к ним.
2. Аргументация с объяснением выводов. Сначала приведите аргументы, а после умозаключения. Представьте, что вы собрались на пикник. Вдруг погода испортилась. Если вы скажете об отмене поездки и только потом о причине, собеседник начнет спорить и упираться. Лучше сказать так: «Прогноз погоды обещает дождь. Поэтому лучше отменить пикник или перенести его на другой день».
3. Аргументация, описывающая преимущества отдельных элементов и вывода или решения в целом.
4. Высказывание фактов, аргументов, объяснений. Они должны идти именно в такой последовательности. Если изменить порядок, речь не будет убедительной.

Для того, чтобы применять в жизни эти приемы, нужно всегда обращать внимание и на детали, и на целое. Это поможет развить дискурсивное мышление, научиться выстраивать логические цепочки и приходить к правильным выводам.

Дедуктивный метод

Как развить дискурсивное мышление с помощью дедукции? Научитесь на основе проверенных и подтвержденных фактов делать свои собственные выводы. К примеру, на улице начался дождь. Вы понимаете, что сохнущее там белье станет снова мокрым, если его не занести домой.
Основа дедуктивного метода – рассуждения.

Заключение

Итак, дискурсивное мышление – это способность делать выводы на основе фактов и логических умозаключений. Оно называется медленным, потому что в процессе приходится обдумывать сразу несколько вариантов решения поставленной задачи. Но в этом и заключается главный плюс. Вы посмотрите на ситуацию с разных сторон и примете правильное решение.

Дискурсивное мышление и его развитие

Существует большое разнообразие задач, для решения которых применяются разные типы мышления. В психологии принято разделять мышление на дискурсивное и интуитивное. Дискурсивное мышление представляет собой мыслительный процесс, в ходе которого человек последовательно перебирает разные виды решений задачи. Давайте поближе познакомимся с этим типом мышления и узнаем, как оно работает.

СОДЕРЖАНИЕ

• 1 Суть дискурсивного мышления
• 2 Формы дискурсивного мышления
• 3 Дискурсивное и интуитивное мышление: отличия
• 4 Развитие дискурсивного мышления
• 5 Индуктивный метод
• 6 Дедуктивный метод

Суть дискурсивного мышления

Название этого типа мышления происходит от латинского слова discursus, что означает «рассуждение». Таким образом, мыслительный процесс предполагает поочередное обдумывание разных вариантов решения той или иной проблемы либо задачи. Мысленное рассуждение основывается на последовательных логических выводах, каждый из которых вытекает из предыдущего. Результатом такой умственной деятельности становится умозаключение.

Дискурсивное мышление напрямую связано с речью. В процессе мыслительной деятельности человек ведет внутренний диалог, перебирая разные варианты решения поставленной задачи. Его рассуждения и выводы основываются на имеющемся в прошлом опыте.

Формы дискурсивного мышления

Дискурсивное мышление может проявляться в двух формах – дедукции и индукции.

• Дедукция. В ходе мыслительной деятельности человек строит свои рассуждения, двигаясь от общего тезиса к частным деталям.
• Индукция. Этот процесс полностью противоположен предыдущему: рассуждение движется от частых деталей к общему умозаключению.

Обе формы мышления хорошо известны благодаря знаменитому литературному персонажу – детективу Шерлоку Холмсу, который в совершенстве владел ими и успешно применял свои умения для решения сложных задач.

Дискурсивное и интуитивное мышление: отличия

Дискурсивное мышление является противоположностью мышления интуитивного. Если первый тип мыслительной деятельности основывается на логических суждениях, то второй базируется исключительно на непосредственном чувственном восприятии, интуиции.

Как уже было сказано выше, в ходе дискурсивного мышления человек пытается найти решение задачи, опираясь на логику и последовательные рассуждения. На это уходит некоторые время, поэтому такой тип мышления называют медленным.

В процессе интуитивного мышления решение рождается само и ни на чем не основывается. Человек не может логически обосновать свое умозаключение, он просто чувствует, что оно является правильным. Интуитивные решения, в отличие от логических, рождаются мгновенно, поэтому этот тип мышления называется быстрым.

Развитие дискурсивного мышления

В основе этого типа мышления лежит стратегия последовательного перебора разных вариантов решения проблемы. Основываясь на имеющемся опыте, человек размышляет, последовательно подбирая возможные решения, пока не найдет нужное.

Индуктивный метод

Умозаключение, построенное по принципу индукции, может быть таким: в течение последних нескольких дней на улице, в транспорте, на работе вы видите людей, которые кашляют, чихают и сморкаются, а в аптеках выстроились очереди. Отсюда вы делаете вывод, что в городе началась эпидемия гриппа или ОРВИ. Это очень простое и логичное умозаключение.

Однако далеко не всегда индуктивный метод позволяет прийти к правильным выводам. Например, сегодня вам нагрубил водитель маршрутки. Вы вспомнили, что раньше у вас уже были подобные инциденты. Потом несколько ваших друзей рассказали, что тоже нередко нарывались на грубость водителей. Вдобавок вы еще услышали по телевизору, что водитель маршрутки нагрубил пассажиру. Отсюда вы можете сделать ошибочный вывод, что все водители маршруток – сплошные грубияны.

Как же избежать ошибок в индуктивном мышлении? Можно воспользоваться специальной методикой, позволяющей развить этот тип мышления, сделав его более продуктивным. Метод предполагает несколько последовательных шагов:

1. Наблюдение. Бесстрастно и непредвзято понаблюдайте за интересующим вас объектом или явлением. Собирая информацию, опирайтесь исключительно на факты, а не на предположения.
2. Анализ. Собрав всю необходимую информацию, тщательно проанализируйте ее. Выявите имеющиеся закономерности, найдите сходства и различия.
3. Обобщение. Обобщите проанализированную информацию и на ее основе сделайте умозаключение.
4. Подтверждение. Продолжайте наблюдать за объектом или явлением, чтобы найти подтверждение ваших выводов и умозаключений.

Если вы хотите научиться убеждать людей в своей правоте, освойте приемы индуктивного мышления, которые помогут приводить в разговоре правильные аргументы.

• Экстраполяция – перенос какого-либо правила из одной области знаний в другую. Прием можно использовать, чтобы убедить человека сделать что-либо. Например, вы говорите своему ребенку: «Убери в своей комнате, не будь свиньей». Это неубедительная аргументация. Нужно сказать так: «Твои друзья очень дисциплинированы и содержат свои комнаты в порядке. Пора бы и тебе к ним присоединиться и начать соблюдать порядок».
• Аргументация с последующим объяснением выводов. Обычно люди сначала озвучивают собеседнику выводы, а затем их аргументируют. Например: «Мы не поедем на пикник, потому что собирается дождь». Такая формулировка может вызвать у собеседника протест. Правильнее сказать так: «На сегодня прогноз погоды обещает дождь в том месте, куда мы собираемся ехать. Лучше всего отменить поездку и перенести пикник на другой день».
• Аргументация с описанием сначала преимуществ частностей с последующим переходом к преимуществам целого. Этот прием можно применять в маркетинге. Специалисты по маркетингу утверждают, что если убедить покупателя в частных преимуществах товара, то он легче согласиться на его покупку. Неправильная формулировка: «Этот шампунь произведен по инновационным технологиям. Он питает и увлажняет волосы, укрепляет их и ускоряет рост». Правильная формулировка: «Этот шампунь питает и увлажняет волосы, укрепляет их и ускоряет рост. Он произведен по инновационным технологиям».
• Высказывание сначала фактов и аргументов, а затем объяснения. Если сначала высказать собеседнику объяснение, а затем аргументировать его, оно не будет выглядеть таким убедительным. Например, вы говорите: «Вася, парень нашей соседки, украл цветы с клумбы». А нужно сказать так: «Я видел, как Вася стоял перед дверью нашей соседки с букетом цветов. Георгины очень похожи на те, что растут перед домом на клумбе. Вышел на улицу, а цветов нет, причем срез недавний. Кроме того, на земле отпечатались мужские следы. Наверное, это Вася срезал георгины».

Дедуктивный метод

Процесс дедуктивного мышления движется в обратном порядке: на основе общих проверенных фактов человек делает частные выводы. Например: вы посмотрели в окно и увидели, что начался дождь. Вам сразу же становится ясно, что белье, развешенное на веревке, намокнет, если его не снять. Другой пример: ваша собака прибежала с прогулки, радостно облизываясь, а ее нос и лапы вымазаны землей. Вы понимаете, что она рылась в земле и нашла что-то вкусное.

Дедуктивный метод строится на основе логических умозаключений. Достоверные общие факты позволяют делать точные частные выводы.

Если вы хотите развить свое мышление, научитесь владеть обоими методами – индуктивным и дедуктивным. Учитесь подмечать детали каждого явления, а также обращать внимание на явление в целом. Это поможет более эффективно решать стоящие перед вами задачи.

Дискурсивное и интуитивное мышление — Мир будущего

2. Трудно представить развитие, протекающее поступательно, закономерно, без противоречий. Диалектики, проанализировав исторические факты, противоречия даже назвали источником развития. Скорее всего, противоречия являются следствием развития, а не причиной.

Всякая развивающаяся система не однородна, асимметрична. Симметрия и законы приходят, когда система в процессе развития достигает относительно устойчивого продолжительного состояния. Когда непредсказуемая система борется с разрушением и смертью, в ней выделяются наиболее активные жизнеспособные элементы, которые вступают в противоречия со всей системой. Они устремляются к перерождению и тянут за собою остальную пассивную часть старого бытия. Иногда «передовые отряды» мечом рубят непослушное прошлое,тогда перерождение становится вырождением, уродством.

Обезьяны, не захотевшие лазить по деревьям, навсегда потеряли райскую жизнь. Человек бесхлопотную и беззаботную жизнь поменял на вечные страдания и муки: он ежедневно развивается, находясь в процессе познания.

Разделение особей на самок и самцов способствует усиленному биологическому развитию. Способствующие человеческому развитию асимметрии сопряжены с каждым индивидом. Асимметрия полушарий головного мозга. Одна рука «главная», вторая «подсобная».

Есть боязливое трусливое восприятие действительности, ему в альтернативе беспристрастное осмысленное восприятие той же действительности — от их борьбы дрожит нерешительная рука.

Мне бы не хотелось заострять внимание на образной и вербальной памяти: не вижу принципиального различия между образом и словом. Многообещающе разделить память на инертную и динамичную.

Инертная память хранит в себе и образные, и зрительные, и слуховые, и словесные, и всевозможно другие ассоциации. В ее базе данных все мельчайшие подробности и детали ранее видимого, слышанного, осязаемого. Существуют подробности, непрестанно стоящие перед глазами , они, по-видимому не относятся к этой памяти. Инертная память » сырая «, она плохо самостоятельно воспламеняется от воображения. Ее необходимо подгонять.

Динамичная память состоит не только из речевых ассоциаций, в ней много и того, что не опишешь словами. Эта память держит в активном состоянии все самое основное: проблемы, заботы, задачи, язык, логику. В качестве языка доминирует речь, но и не мало символов, образов, картинок, мелодий, моделирующих логику.

С одной стороны, динамичная память использует инертную в качестве подсобного рабочего, как правая рука левую. Динамика подгоняет инертность, разжигает, когда ей необходимы подтверждения, факты для доказательств. С другой стороны, инертная память является предметом размышления и переживания; если не заботиться о ней, то от динамики останется один звон.

Как правая рука отделяется от левой, как растение возвышается над землей, так динамическая память над инертной. Содержание активной памяти зависит от директив сознания. Концентрируясь в центре речи левого полушария, ее объем увеличивается от степени оживления инертной памяти.

2а. Очевидно, динамичная память, легко поддающаяся воображению, обеспечивает работу сознания, информирует личность о его основном страхе.

При эпилептическом состоянии, когда страх беспорядочно обрушивается на психику — мышцы судорожно сокращаются, а язык замолкает, воображение гуляет по всем направлениям памяти, вся память в полу динамичном состоянии. Затем происходит концентрация страха и воображения, внимание сосредотачивается на страхе, имеющем единство с духом и способном поглотить в себя все остальные страхи.

Я-дух и доминирующий страх образуют сознание. Стенки или берега сознания — динамичная память, состоящая из основных необходимых для жизни знаний. Структура этих знаний, архитектоника сознания — логика.

Орудие труда сознания — речь или другая система языка, над которой можно проводить операции. Каждое слово или другой знак необходимо пробуждают что-нибудь из инертной памяти. Требуется решить задачу. Сознание подбирает к ней язык и логику, затем через систему языка подается команда инертной памяти, которая до этого спала и не мешала тщательному или поверхностному рассуждению. Появившееся на «экране » воображения решение непротиворечиво, выполнимо.

26. Мы уже упоминали существование дискурсивного и интуитивного мышления. Эти два противоположных мышления определяют основную асимметрию в человеке.

Мышление уст проявляет аномалии в не запрещенных логикой направлениях. Мышление сердца отказывается верить известным законам, для него тесны логические формы: оно тяготеет к одной какой-нибудь истине: у вора страх перед людьми, у праведника страх перед Господом. Мышление сердца открывает законы и преподносит их дискурсивному мышлению.

Дискурсивное мышление осуществляется, когда лоб наиболее тверд, а сознание сильное, не содержит в себе толику сомнения. Сомневаться времени нет, необходимо сразу же после рассуждения действовать. Подбирается нужная логика и отчеркивается определенная область инертной памяти, за которую мысль не должна проникать. Мысли загораются однотипные, зацикленные. Их положительная сторона — они тщательно исследуют потенцию выбранной логики. Предопределенность дискурсивной мысли заключается в ее непротиворечивости с логикой, которой отдается предпочтение. Аномалия заключается в построении языковых форм, не меняющих основное направление рассуждения. Могут существовать две формы, непротиворечивые данной логике. А выбираем мы только мнимо, то есть вообще не выбираем, принимаем не по своей воли. Так что рассуждение произвольно может пойти в то или иное направление. Мысль загораемся, когда не осознанно используемые промежуточные языковые формы ведут к успеху все рассуждение. Заново прослеживается весь путь, затем дается обоснование принятому решению.

Интуиция не приходит, если не проявить упорство в дискурсивном мышлении. Возможно решается задача известной логикой, а поэтому строить для нее какую-то новую логику — окажется затруднительным занятием. Перебирая различные удачные и неудачные решения, мы изучаем возможности логики, прослеживаем ее границы.

Интуитивное мышление приходит, когда уста окончательно устают. Здесь мы подвергаем сомнению все сознание, обращаем его в незнание. Мысль сердца — обретение нового духа, приходящего вместе с каким-нибудь знамением: яблоко падает на голову или еще что-нибудь в этом роде. С этим новым духом рождается новое сознание, новая логика, происходит перерождение знаний.

Сознание утомилось в процессе рассуждения из-за своей несовершенной структуры, вслед за усталостью страх стремительно обрушивается на психику. Было бы нелепо вновь вернуться к избитой логике. И здесь два варианта: с ума сойти или обрести новое знание, новый дух. Кто не боится помешаться рассудком, тот делает открытия.

Часто с трудом отрывают задницу от мягкого кресла. Сознание же бывает мягче любого дивана, слаще любой родины, добрее любой матери. Логика бывает настолько привычной, что без нее не представляется какое-либо познание, расстаться с нею — равно расстаться с собою.

Но вот с собою-то и нужно расставаться в творческом познании.

С гносеологической точки зрения в процессе интуиции нарушается привычный язык, воссоздается новый более точно охватывающий объективный закон. В процессе построения нового языка и логики используются совершенно отвлеченные сравнения. Бредовая идея, но она систематизирует предмет познания, дает правило, по которому можно судить, что следует ожидать от предмета. Ведь сознание, появившееся после интуиции, предвкушает ожидания, а значит и освобождает психику от страха.

Рейтинг: 4 / 5
Всего голосов: 2

Пожалуйста, оцените Оценка 1Оценка 2Оценка 3Оценка 4Оценка 5

Введение в критику Гегеля: интуитивные и дискурсивные формы понимания в критической философии Канта | Гегелевская критика Канта

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicКритика Гегелем философии Канта17-18 вековИстория западной философииМетафизикаКнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicКритика Гегелем философии Канта17-18 вековИстория западной философииМетафизикаКнигиЖурналы Термин поиска на микросайте

Расширенный поиск

• Иконка Цитировать Цитировать

• Разрешения

• Делиться
  • Твиттер
  • Подробнее

CITE

SEDGWICK, SALLY,

‘Введение в критику Гегеля: интуитивные и дискурсивные формы понимания в критической философии Канта’

,

критику Хегеля

(

,

2012;

;

;

2012;

;

;

2012;

;

2012; онлайн-издание,

Oxford Academic

, 24 мая 2012 г.

), https://doi.org/10.1093/acprof:oso/9780199698363.003.0002,

, по состоянию на 16 сентября 2022 г.

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicКритика Гегелем философии Канта17-18 вековИстория западной философииМетафизикаКнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicКритика Гегелем философии Канта17-18 вековИстория западной философииМетафизикаКнигиЖурналы Термин поиска на микросайте

. Затем анализируются отрывки, в которых Гегель указывает на свое осознание последствий тезиса дискурсивности для ключевых доктрин философии Канта. Предполагается, что Гегель интересовался идеей недискурсивного или интуитивного интеллекта из-за его способности достигать «высшего единства» «мысли» и «чувственной реальности», единства, в котором дуализм или «гетерогенность» понятий и чувственных интуиций преодолевается. Утверждается, однако, что Гегель не отрицал, что в наших познаниях природы мы должны полагаться на понятия и чувственные интуиции. Наоборот, он стремился оспорить конкретную трактовку Кантом природы этих двух фундаментальных компонентов человеческой жизни. познание.

Ключевые слова: познание, понятия, дискурсивный интеллект, дискурсивность, дуализм, неоднородность, интуиции, интуитивный интеллект, чувственная реальность

Предмет

Философия 17-18 вековИстория западной философииМетафизика

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Войти

Получить помощь с доступом

Получить помощь с доступом

Доступ для учреждений

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

1. Нажмите Войти через свое учреждение.
2. Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
3. При посещении сайта учреждения используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
4. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

1. Щелкните Войти через сайт сообщества.
2. При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
3. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Войти с помощью личного кабинета

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. Смотри ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

• Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
• Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т. д.

Покупка

Наши книги можно приобрести по подписке или приобрести в библиотеках и учреждениях.

Информация о покупке

Дискурсивно-интуитивное мышление — что это такое?

Мы не раз в жизни слышали, что мужчины и женщины мыслят по-разному. Но это утверждение неверно. Все думают одинаково, но каждый раз человек использует разные методы. Психологи уже давно выделяют несколько типов. К ним относятся: интуитивное мышление, дискурсивное, рациональное, образное, абстрактное, теоретическое, практическое, аналитическое и так далее. Прочитав эту статью до конца, вы поймете, чем они отличаются друг от друга, и что подразумевает каждый из этих типов.

Определение

Сложность формулировки этого понятия заключается в том, что практически каждый взрослый человек представляет то, что именно называется мышлением. Это способ или средство получения информации об окружающем мире и происходящих в нем процессах. Он носит косвенный и обобщающий характер.

Существуют разные типы (виды) этого процесса. К ним относятся: дискурсивное, образное мышление, интуитивное, рациональное, практическое и пралогическое. Каждый из них чем-то кардинально отличается, а чем-то, наоборот, может быть похож на любой другой. Давайте узнаем, в чем их отличия и сходства. Кроме типов мыслительный процесс имеет две формы: умозаключение и суждение.

Вывод — результат всех суждений, окончательный вывод, полученный из предоставленной информации. Их всего три вида:

• дедуктивный;
• индуктивный;
• по аналогии.

Стоит рассмотреть каждый из них подробнее, чтобы следующая информация была для вас более понятной. Дедуктивное делается на основе общих правил по отношению к любому конкретному случаю. За основу берутся достоверные факты, и уже на их основе человек приходит к какому-то выводу. Возьмем самый простой пример. Металлы пластичны, железо — это металл. Так это пластик. При индуктивном методе индивид, наоборот, переходит к общему суждению на основании частного случая. Вывод по аналогии делается на основе подобия двух (или более) случаев, объектов или каких-либо свойств.

Суждение – это индивидуальные мысли об объекте. Связав их в единую цепочку, можно прийти к определенному выводу. Например: «Человек, совершивший преступление, должен быть наказан» — приговор.

Интуитивное мышление

Уже по названию этого типа можно догадаться, что он связан с интуицией человека. Можно решить, что человек с интуитивным типом мышления даже не пытается мыслить логически. Он не хочет упорядочивать мыслительный процесс. Но на самом деле это не совсем так. Субъект все же выстраивает какую-то ментальную цепочку. Но все это проходит для него так незаметно и быстро, что может показаться, будто человек вообще ни о чем не думал.

Если сравнивать интуитивное и рациональное мышление, то второе выглядит более надежным, так как в процессе него индивид пытается делать выводы, опираясь на фактические знания. Но на самом деле это обманчивое впечатление. Потому что даже если кто-то попытается выстроить логическую цепочку суждений, нет гарантии, что он не допустит в этом процессе ошибок.

В процессе интуитивного мышления человек рассматривает проблему комплексно, с разных сторон, используя для этого свои эмоции, предыдущий опыт и знания. В большинстве случаев эти действия остаются незаметными для людей, поэтому создается впечатление, что решение или вывод пришли откуда-то «сверху».

Дискурсивное

Мышление человека может быть дискурсивного типа. В подавляющем большинстве случаев он кажется людям более надежным. Но, как оказалось, надежность весьма призрачна. Здесь, в отличие от интуитивного мышления, человек приходит к выводу, перебирая различные варианты решения проблемы.

Простейшим примером для объяснения этого типа является процесс сборки мозаики. Испытуемый находит нужный кусок, перебирая все возможные. По очереди он прикладывает головоломку к картинке, пока не найдет ту, которую ищет. Согласитесь, этот метод довольно сильно отличается от интуитивного мышления. Кроме того, дискурсивный тип также делится на дедуктивный и индуктивный:

• Дедукция — при этом методе преобразование одного суждения в другое осуществляется только через логический переход. Найти эту связь между ними строго необходимо. Именно дедукцией пользовался знаменитый Шерлок Холмс, герой романов Конан Дойля.
• Индукция (или, как ее еще называют, метод наведения) — логический вывод, получаемый на основе перехода от частных случаев к общим.

Фигурный

Этот тип не является ни интуитивным, ни дискурсивным. В этом случае человек воспринимает информацию, полученную из окружающей среды, через создаваемые в голове мысленные (мысленные) образы. Таким людям легче воспринимать мысль, когда она поясняется какими-то конкретными примерами. Функционирование какой-то детали в огромной машине (да и самой машины) надо сначала визуализировать в своей голове, и только потом продолжать с ней работать.

Рациональный тип

Как было сказано ранее, он явно отличается от интуитивного мышления и даже от образного. Потому что в этом случае человек переходит от одного суждения к другому, руководствуясь только правилами логики. При этом субъект абсолютно полностью абстрагируется от любых чувств и эмоций при решении того или иного вопроса. Иногда этот тип можно назвать логическим. Обе версии названия будут правильными.

Практический

Этот тип основан на накопленном человеком жизненном опыте, наблюдениях, восприятии мира и здравом смысле. На Земле проживает большое количество людей. Именно практическое мышление помогает нам справляться с обычной рутинной или сложной работой, находить выход из бытовых и жизненных ситуаций.

Пралогическое мышление

Это понятие ввел Л. Леви-Брюль. Термин оказался необходимым для обозначения ранней стадии формирования основных законов логики. Речь идет о стадии становления, когда смысл причинно-следственных связей уже понят и осознан, но суть его не совсем ясна и даже мистифицирована. Причиной появления тех или иных состояний обязательно является какая-то высшая сила, природная или животная (пример тому — использование тотема, поклонение силам природы и т. п.). Речь идет о том этапе развития человечества, когда сильная гроза или засуха могли восприниматься как гнев богов.

На этом, вероятно, следует закончить. Конечно, есть много других типов. Но те, которые мы упомянули, можно назвать самыми основными. Теперь вы знаете, что помимо логического есть еще и интуитивный тип мышления, а кроме практического есть и практический. Но имейте в виду, не всегда можно сказать, что конкретный человек использует только один конкретный вид. Чаще всего в разных ситуациях люди прибегают к разным мыслительным процессам, часто не контролируя свой выбор.

Platon — Intuisjon.com

  

Греческая философия и особенно платоно-аристотелевская традиция различают обычный выводной тип мышления, часто называемый дискурсивным мышлением , и тип мышления, который является недискурсивным или интуитивным. Обычный термин для первого в греческом языке — dianoia для последнего nous и noesis . Он восходит к некоторым из самых известных отрывков Платона и Аристотеля, таким как разделительная линия в 9-м стихе.0235 Республика и Метафизика XII, , в которых обсуждается мысль Бога. Затем неоплатоники объединили Платона и Аристотеля, добавили некоторые свои черты и создали те понятия, которые перечислены ниже. Эмильссон утверждает, что это различие сохранялось на протяжении всего Средневековья и в некоторой степени после него, даже если оно в конечном итоге перестало использоваться в обычном использовании. Его аспекты сыграли роль для некоторых великих философов раннего Нового времени. Декарт, Паскаль и Спиноза — вот некоторые примеры. Концепция интуиции очень сильно отстает от идеи Спинозы о видении вещей 9.0235 sub specie aeternitatis .[1] Точно так же в кантовских представлениях об интуиции и понимании действительно присутствует что-то от этого древнего различия.

Из множества характеристик, присущих интуиции, в господствующей англоязычной философии сохранилась только одна, а именно понятие недедуктивного знания. Тем не менее, по словам Эмильссона, идея о том, что существует некая основа знания, которая сама по себе не выводится ни из чего другого, конечно же, подвергалась яростным нападкам. В континентальной философии дело обстоит сложнее. Некоторые другие аспекты интуиции сохранились там, отчасти благодаря немецкому идеализму. Вернер Байервалтес и другие показали, что на него непосредственно повлияли неоплатонизм, а также Платон и Аристотель, а также частично Бергсон, который опирался непосредственно на Плотина. Эмильссон также отмечает, что различные другие аспекты древней интуиции теперь возвращаются в философское значение, например, благодаря холизму Куайна и Дэвидсона. Древние понятия в том виде, в каком они появляются у Плотина, перечислены ниже. Здесь я не буду пытаться обсуждать их сколько-нибудь подробно, хотя мы вернемся к ним позже.

 

 

Интуитивное мышление	Дискурсивное мышление
Невыводной	Логический
А-височная	Височный
Захватывает все сразу	Захватывает предметы по частям
Непропозициональный	Пропозициональный
Непредставительские	Представительский
Непогрешимый	Ошибочный

 

 

Непреходящее значение философии Платона неоспоримо. Кто-то скажет, что почти все, что написано в европейской философии, есть сноски к Платону.[5] Его основной принцип сохранился до наших дней и актуализируется современной физикой. Роджер Пенроуз, считающийся величайшим из ныне живущих физиков-математиков, пишет; «Для меня мир совершенных форм первичен (как и сам Платон считал) — его существование почти логическая необходимость — и и два других мира являются его тенями». [6] Дэвид Бом соглашается; «Обыкновенно считается, что содержание мысли находится в каком-то рефлексивном соответствии с «реальными вещами», быть может быть копией, или образом, или подражанием вещам, может быть, своего рода «картой» вещей, а может быть (вместе с линии, подобные тем, которые предложил Платон) понимание основных и самых внутренних форм вещей». [8] Платоническая эпистемология, затем подчеркнуть что рациональная интуиция является высшим состоянием ума, и это согласуется с доктринами Канта и Бергсона, которые будут подробно изложены в следующих параграфах. Здесь будут упомянуты только две проблемы: во-первых, очень краткое примечание о разделительной линии, представленной в Республике , а затем столь же краткое примечание об уникальном мировом аргументе из Тимея . Разделенная линия является основой эпистемологии Платона и иллюстрирует отношения между рациональной интуицией и дискурсивным мышлением. Аргумент об уникальном мире совершенно интуитивен и, таким образом, помогает раскрыть дополнительные аспекты взглядов Платона на интуицию. Последний включен для второй цели. Цель состоит в том, чтобы облегчить мою интерпретацию кантовского взгляда на интуицию. Приведенный синопсис взят в основном из работ Фрэнсиса М. Корнфорда.[9]]

 

 

 

 

Разделенная линия

С точки зрения Платона, есть все пять стадий познания, которые разделены на знаменитую пещерную линию, и проиллюстрированы . Царство чувственных явлений и изменчивых верований противопоставляется царству умопостигаемых или вечных и неизменных Форм. Первое соответствует в какой-то степени кантовскому понятию 90 235 апостериори 90 236, а второе — 9.0235 априори . Действительно, это также перекликается с Бергсоном и его различием между физической и метафизической наукой.[10] Более того, мы могли бы сказать, что элементы этого классического различия все еще с нами, но теперь они перевернуты в представлениях о сознательном и бессознательном. То есть интуиция раньше была эквивалентна высшей рациональности и интеллекту, тогда как теперь она часто связана с бессознательной, предвзятой, иррациональной и автоматической обработкой. К этому «коперниканскому перевороту» в нашей истории эпистемологии мы еще вернемся в главе, посвященной интуиции в психологии. Таким образом, вертикальная линия делится на две основные части, неравенство символизирует, что видимый мир имеет более низкую степень реальности и истины, чем умопостигаемый.[11] Эти две части также соответствуют двум способностям ума: Знание реального и Вера в видимости, обе из которых отличаются ясностью и достоверностью. [12]

Объекты Состояния ума

ХОРОШЕЕ ФОРМЫ МАТЕМАТИЧЕСКИЕ ОБЪЕКТЫ	РАЦИОНАЛЬНАЯ ИНТУИЦИЯ                 Noesis ЗНАНИЕ                                     Эпистема ДИСКУРСИВНОЕ МЫШЛЕНИЕ               Дианойя
ВИДИМЫЕ ВЕЩИ ИЗОБРАЖЕНИЯ	ВЕРА                                             Пистис ВООБРАЖЕНИЕ                                   Eikasia

 

 

 

Воображение

В частности, низшая форма познания называется eikasia . «Слово не поддается переводу, будучи одним из тех распространенных терминов, которым Платон придает особое значение, выводимое из контекста. Этимологически связано с 9.0235 eikon , что означает образ или подобие, а с eikos , что означает вероятно. Таким образом, оно может означать подобие (представление), уподобление (сравнение) или оценку правдоподобия (догадка)». Корнфорд предлагает воображать как наименее неудовлетворительный рендеринг. «Похоже, это совершенно непросвещенное состояние ума, которое принимает разумные проявления и современные моральные представления за чистую монету». Он утверждает, что это состояние ума сравнимо с состоянием тех, кто в пещере видит только образы образов.[13] Точная формулировка Платона может дать дополнительную информацию: «Один из двух разделов в видимом мире будет обозначать образы. Под образами я разумею сначала тени, а потом отражения в воде или в мелкозернистых полированных поверхностях и все в этом роде».0003

Вера

Верхний раздел физических явлений соответствует здравому смыслу убеждениям или pistis . «Это вера в реальность видимых и осязаемых вещей, обычно называемых вещественными. В моральной сфере это будет включать «правильные убеждения без знания». Корнфорд указывает, что истинные убеждения являются достаточным руководством для действий, но они ненадежны, пока не будут основаны на знании их причин.[15] Опять же, собственные слова Платона таковы: «Пусть вторая часть будет означать действительные вещи, подобием которых являются первые, живые существа вокруг нас и все произведения природы и человеческих рук. Примите ли вы также пропорцию, в которой был разделен видимый мир, на 9?0235 соответствует степеням реальности и истины, так, что подобие должно стоять к исходному в таком же отношении , как сфера видимости и веры к сфере знания».[16] Здесь это сделано. нам ясно, что существует сходство и соответствие между 90 235 и всеми 90 236 уровнями реальности. Задача философа состоит в том, чтобы интуитивно понять это.

 

 

 

Дискурсивное мышление

Таким образом, целью высшего интеллектуального обучения является отделение ума от индивидуальных проявлений и ознакомление его с универсальным и априорным , если использовать терминологию Канта. Высшее образование должно способствовать побегу из тюрьмы физических внешностей путем тренировки интеллекта сначала в математике, а затем в моральной философии. Использование видимых диаграмм и математических моделей в качестве несовершенных иллюстраций Форм полезно как мост , переносящий разум от видимого к умопостигаемому, утверждает Корнфорд. Разум должен научиться различать между ними двумя. Каждая отрасль математики начинается с бесспорных предположений, т.е. постулатов, аксиом, определений и доводов из них , дедуктивно . Посылки могут быть истинными, а выводы могут следовать, но вся структура висит в воздухе до тех пор, пока не будет показано, что сами предположения зависят от 0235 безусловный принцип .[17] Такое состояние ума называется dianoia , что является обычным словом для мысли или мышления. Для Платона dianoia — это рассуждение от бесспорных предпосылок к заключению, оно эквивалентно дискурсивному мышлению и не соответствует совершенному знанию, утверждает Корнфорд. [18] Это похоже на 90 235 верст 90 236 Канта, и мы вернемся к этому пункту позже.

Поскольку эти исторические разделы, посвященные дискурсивному мышлению, знанию и интуиции, имеют особое значение для нашего чтения Канта и Бергсона, а также для последующих глав, в них включен весь аргумент. Рассматривая вопрос о том, как разделить часть, обозначающую умопостигаемый мир, Платон выделяет три части. В первом разделе дискурсивного мышления «ум использует в качестве образов те действительные вещи, которые сами имели образы в видимом мире, и он вынужден продолжать свое исследование посредством начиная с предположений и путешествует не вверх до принцип а вниз до вывод . Во втором разделе знания ум движется в другом направлении , от допущения вверх к негипотетическому принципу; и он не использует образов, используемых в другом разделе, а использует только Формы и проводит свое исследование исключительно с их помощью». [19] Когда мы позже обратимся к Бергсону, мы увидим, что он отстаивает подобную точку зрения. Он утверждает, что интуиция и дискурсивная деятельность нашего интеллекта являются не различными органами, а двумя сторонами одной и той же мыслительной деятельности. Деятельность, движимая духом. Мыслительная деятельность идет в одном направлении, когда она применяет дискурсивную, концептуальную, количественную, аналитическую и внешнюю перспективу, и в противоположном направлении, когда она интуитивно симпатизирует метафизической и психологической реальности. Платон также приводит пример, иллюстрирующий, как работает дискурсивное мышление:

 

 

«Вы, конечно, знаете, как студенты, изучающие такие предметы, как геометрия и арифметика, начинают с постулирования нечетных и четных чисел или различных фигур и трех видов углов и других подобных данных по каждому предмету. Эти данные они принимают как известные; и, приняв их как допущения, они не чувствуют себя обязанными отчитываться о них перед собой или перед кем-либо еще, а трактуют их как самоочевидные . Затем, исходя из этих предположений, они идут дальше, пока не придут, путем ряда последовательных шагов, ко всем выводам, которые они намеревались исследовать. Вы также знаете, как они пользуются видимыми фигурами и рассуждают о них, хотя на самом деле они имеют в виду оригиналы, изображениями которых являются эти фигуры: они не рассуждают, например, об этом конкретном квадрате и диагонали, которые они нарисовали. , но около квадрат и диагональ ; и так во всех случаях. Диаграммы, которые они рисуют, и модели, которые они делают, являются реальными вещами, которые могут иметь свои тени или образы в воде; но теперь они, в свою очередь, служат образами, в то время как ученик стремится созерцать те реальности , которые может постичь только мысль . Итак, это класс вещей, о которых я говорил как об умопостигаемых, но с двумя оговорками: во-первых, что ум при их изучении вынужден пользоваться предположениями 9.0236 , и поскольку он не может подняться выше них, не поднимается вверх к первому принципу ; и, во-вторых, что она использует в качестве образов те действительные вещи, которые имеют собственные образы в нижней части и которые по сравнению с этими тенями и отражениями считаются 90 235 более 90 236 осязаемыми и 90 235 оцениваемыми соответственно 90 236». ]

 

Знание

Дианойя предполагает дискурсивное мышление или рассуждения от не подвергаемых сомнению предпосылок к заключению, тогда как noesis постоянно сравнивается с непосредственным актом видения и скорее предполагает прямую интуицию или постижение его объекта, утверждает Корнфорд[21]. Метод или техника дискурсивного мышления противопоставляется методу истинного знания и рациональной интуиции, который представляет собой диалог . Таким образом, диалог — это философский разговор, ведущийся посредством вопросов и ответов и стремящийся передать или получить от респондента отчет .0236 некоторых Форма .[22] В этом соучастном состоянии ума видимые иллюстрации больше не доступны и движение идет не вниз, выводя выводы из посылок, а вверх исследуя сами предпосылки и ища высший принцип на от которого все зависят. Предполагается, что если бы разум мог когда-либо подняться, чтобы схватить высшую Форму, Благо, он мог бы затем спуститься посредством дедукции, подтверждающей всю структуру морального и математического знания. Это состояние ума называется рациональной интуицией или интеллектом и знанием в полном, совершенном смысле, то есть episteme .[23] Платон утверждает, что: «Тогда под второй частью умопостигаемого мира вы можете понимать, что я подразумеваю все, что невооруженное рассуждение постигает силой диалога, когда оно рассматривает свои предположения не как первоосновы , а как гипотезы в буквальном смысле, вещи «заложены», как лестничный пролет, по которому можно подняться на всем пути к чему-то негипотетическому, первому принципу всего; и, поняв это, может вернуться назад и, держась за последствия, которые от этого зависят, спуститься, наконец, к заключению, никогда не пользуясь никаким чувственным объектом, а только формами, переходя через формы от одной к другой и заканчивая с формами». [24] Это предложение обозначает основную позицию европейской эпистемологии, а именно, что интуицию следует понимать как состояние ума, способное достичь разумного и рационального понимания сокровенного взаимодействия Причина и то, что происходит из Необходимость . Другими словами, он постигает внутреннюю связь между духом и материей.

Поскольку диалог имеет ключевое значение, хотелось бы получить более полный отчет.[25] Однако здесь мы должны ограничиться комментариями Платона. Недостаток исследований, занимающихся дискурсивным мышлением , состоит в том, что различные ветви не рассматриваются синоптически как одно связанное целый . Корнфорд утверждает, что цель диалога состоит в том, чтобы обеспечить окончательное подтверждение и обзор всего математического знания в связи с всей реальностью . Мы можем соотнести это с кантовским синтетическим методом и с бергсоновским метафизическим методом , еще один момент, который мы оставим в резерве. Платон унаследовал этот метод от Сократа. Обычно респондент выдвигает свои гипотетические попытки в анализ или определение понятия в виде необходимых и достаточных условий, которые, как предполагается, охватывают все и только экземпляры рассматриваемого понятия. Затем Сократ опровергает это определение, указывая различные контрпримеры . Это ситуации, когда предложенное определение дает результат, противоречащий нашему интуитивному представлению о рассматриваемом понятии. Таким образом, Сократ способствует улучшению определения. 9Например, 0235 Справедливость определяется как «не более и не менее, чем говорить правду и возвращать все, что мы получили». Сократ отвечает: «Предположим, например, что друг, одолживший нам оружие, сойдет с ума, а затем попросит его обратно, ведь всякий скажет, что мы не должны его возвращать. Было бы «неправильным» поступать так; ни говорить правду без утайки сумасшедшему». [27] Это было бы и справедливо. После того, как предложенный анализ или определение отвергнуты, диалог продолжается до тех пор, пока определение не станет невосприимчивым к интуитивным контрпримерам. В качестве примечания мы должны добавить, что в этом методе видны семена многих коннотаций, связанных с интуицией, например, ее глобальный, уникальный, абсолютный и целостный характер. Также в главе об интуиции и рациональности утверждается, что поздний Платон уточняет этот метод таким образом, что он несколько отличается от сократовского подхода.

Платон далее утверждает, что: «Во всяком случае, никто не будет возражать против нас, что существует какой-либо другой метод исследования, который систематически пытается в каждом случае схватить природу каждой вещи, как она есть сама по себе. .. . Когда взор души погружается в настоящую трясину варварского невежества, этот метод мягко вытягивает его и направляет вверх. .. . Душа стремится узнать не , что за , а , что ».[28] Здесь мы узнаем, что Платон более оптимистичен, чем Кант, в терминах зная вещь в себе . Ясно также, что именно с глазом души мы можем интуитивно его постичь. Этот орган совершенного знания должен быть обращен из мира телесных явлений вместе со всей душой, пока душа не сможет вынести созерцание в самой светлой области бытия и умопостигаемого мира. [29] Episteme , или совершенное знание, открываемое рациональной интуицией, таким образом, можно найти, глядя в первую очередь не вовне, а внутрь, в психологическая реальность, что также подчеркивали Бергсон и Юнг.

 

 

 

Рациональная интуиция

В качестве дальнейшего уточнения своего взгляда на совершенный разум и предельную реальность Платон развивает Добро как высший объект познания . Однако эту верхнюю часть умопостигаемого мира раскрыть нелегко. Напротив, он представляет собой философский камень, и Сократ отказывается дать ему определение. «Осознание этого следует рассматривать скорее как откровение, которое может последовать только после длительного интеллектуального обучения».0235 делает мир понятным точно так же, как произведение человеческого мастерства становится понятным, когда мы видим цель, для которой он предназначен. «Поскольку таким образом освещая и объясняя рациональный аспект вселенной, Благо есть аналог Солнцу, которое, как источник света, является причиной видения и видимости, а также всего смертного существования». ]

Платон начинает свой своеобразный ход рассуждений, указывая на тот факт, что слух и звук не нуждаются ни в какой третьей вещи, без которой ухо не услышит, а звук не будет слышен. То же самое верно и для всех других чувств, кроме глаз. «У вас может быть сила зрения в ваших глазах, и вы можете попытаться использовать ее, и в объектах может быть цвет; но зрение ничего не увидит, и цвета останутся невидимыми в отсутствие третьей вещи, специально созданной для этой цели»[32]. Таким образом, по аналогии Платон намекает на то, что в видимом мире Солнце находится в том же самом отношении. к видению и видимым вещам, как само Добро относится в умопостигаемом мире к разумной интуиции и умопостигаемым объектам. Следующий шаг в его рассуждениях — решающий из 9 шагов ума.0235 ориентация . «Когда вы смотрите на цвета вещей, излучаемые только более слабыми светилами ночи, глаза тускнеют. Когда светит солнце, одни и те же глаза видят отчетливо». Затем это сравнение применяется к душе. «Когда ее взор устремлен на объект, озаренный истиной и реальностью, душа обретает понимание и знание и явно обладает разумом. Но когда он смотрит на сумеречный мир вещей, которые возникают и исчезают, его взор тускнеет, и у него есть только мнения и верования, которые меняются туда и сюда, и теперь он кажется чем-то, что не имеет разума»[33]. ]

Установив важность правильной ориентации ума, Платон заключает, что: «Итак, то, что сообщает объектам познания их истину, а тому, кто их знает, свою силу познания, есть Форма или сущностная природа Добра». . Это причина знания и истины; и поэтому, хотя вы можете думать о нем как об объекте познания, вы хорошо поступите, если будете рассматривать его как нечто, стоящее за пределами истины и знания и, как бы драгоценны ни были они оба, еще более ценные». [34] Более того, последнее и тонкий момент заключается в следующем: «Солнце не только делает видимыми вещи, которые мы видим, но также приводит их в существование и дает им рост и питание; однако он не то же самое, что существование. То же и с объектами познания: они проистекают из Добра не только своей способностью быть познаваемыми, но и самим своим существованием и реальностью; а Добро — это не то же самое, что бытие, но даже выше бытия, превосходящее его в достоинстве и силе»[35]. Таким образом, мы можем предположить, что, с точки зрения Платона, рациональная интуиция действует примерно как освещенный пленочный объектив в кино, сопровождаемый как это задумано производителем. В этом рассказе мы также узнаем множество теорий о просветленном разуме и предположения о «третьем глазе», впервые популяризированные Декартом, который отождествил его с шишковидной железой.

 

Таковы основные аргументы краткой эпистемологии Платона. Однако аллегория пещеры добавляет важную информацию. К сожалению, здесь нет места для этого, но мы можем включить ключевой момент, подчеркнутый Томасом Куном в его проницательном изложении научных революций; «Представьте, что было бы, если бы он снова спустился вниз, чтобы занять свое прежнее место в пещере. Внезапно выходя из солнечного света, его глаза наполнялись тьмой. Может быть, ему придется еще раз высказать свое мнение об этих тенях, соревнуясь с теми заключенными, которые так и не были освобождены, пока его зрение все еще было тусклым и шатким. Они смеялись над ним и говорили, что он поднялся только для того, чтобы вернуться с испорченным зрением; никому не стоило даже пытаться подняться. Если бы они могли наложить руки на человека, который пытался их освободить и повести за собой, они бы убили его».[36]

 

 

 

 

Единый Аргумент Мира

Каждая вещь в феноменальном мире явлений несовершенна, часть многообразия Форм. То есть в Архетипах, если использовать терминологию Юнга. Формы, с другой стороны, завершены, их взаимное отношение является четко определенным и недвусмысленным. Рациональная интуиция тогда может быть понята как растущее осознание этого синтетические или интегральные отношения, что также подчеркивали Кант и Бергсон. Таким образом, аргумент единственного мира служит, возможно, лучшим примером, приведенным Платоном в отношении того, как мир явлений участвует в умопостигаемом мире Бытия и Форм. Если мы поймем это, мы сможем раскрыть аспекты «истинной» природы интуиции, как ее определяют философы. Мы вернемся к нему в главе об интуиции и рациональности.

 

«Что это было за живое существо, по подобию которого он создал мир? Мы не должны предполагать, что это было какое-либо существо, причисляемое только к виду, ибо никакая неполная копия никогда не может быть хорошей. Скажем лучше, что мир подобен прежде всего тому Живому Существу, частей которого составляют все прочие живые существа , по отдельности и в своих семействах частей . Ибо это объемлет и содержит в себе всех умопостигаемых живых существ, так же как этот мир содержит в себе нас самих и все другие существа, сотворенные как видимые вещи. Ибо бог, желая сделать этот мир наиболее близким к умопостигаемому, лучшему и во всех отношениях совершенному, сотворил его как единое видимое живое существо, содержащее в себе все живые существа, природа которых одного порядка». Нам говорят, что род, единственным экземпляром которого является мир, есть живое-в- вообще . Мир в целом есть одно живое существо, Мир-Животное. Хотя, это не какой-то конкретный вид или конкретный вид живого существа, это скорее единственное число целый. Это очень важный момент для моей интерпретации Канта и его определения интуиции как единичного представления. Поскольку мир един один неразделен целостен и является единственной копией того живого существа, которое объемлет и содержит в себе все остальные живые существа, он и индивидуален и универсален. Это синтетическое отношение между его индивидуальными чертами и его универсальными чертами. Он один, но не разделен. Он уникален, и встроенные. Он объединяет из , а также из , подобно гребню белой волны в черной волне. «Этот аргумент примечателен в том смысле, что это один из немногих отрывков в платоновском корпусе, в которых одновременно рассматриваются отношения 90 235 и 90 236 между формой и ее феноменальными представлениями, 90 235 и 90 236 между формами. канонически изображаются как парадигмы, а отношение Формы к частному канонически изображается как отношение подобие , а точнее, как отношение оригинала к образу . [39] То же самое относится и к голографии, которую Прибрам предложил в качестве модели того, как работает интуиция.[40]

Время

Прежде чем мы обратимся к Канту и Бергсону, которые утверждают, что время и интуиция имеют внутреннюю связь, хотя и не говоря много о времени, мы должны принять во внимание точку зрения Платона. «Время возникло вместе с небом, чтобы, как они вместе возникли, так вместе и разрушиться». Таким образом, в силу этого плана и намерения бога по рождению Времени планеты были созданы, чтобы определять и сохранять числа времени. Более того, планеты — это живые существа с разумной душой, и они связаны между собой живыми узами. Месяц наступает, когда Луна завершает свой собственный круг и догоняет Солнце; год, когда Солнце совершило свой собственный круг, утверждается. «Периоды отдыха не наблюдались людьми, за исключением некоторых; и у людей нет для них имен, и они не измеряют друг друга числами. Они едва ли знают, что странствия этих других — это вообще время, несмотря на то, что они сбивают с толку своим числом и удивительно запутанной структурой».[41] Таким образом, с Платоном мы приходим к несколько загадочному заключению, что высший разум и рациональная интуиция способны смотрите прямо на Солнце и созерцайте его природу не такой, какой она появляется, отражаясь в воде или какой-либо чужой среде, а такой, какая она есть сама по себе, в своей собственной области. Это достигается тем, что глаз души в первую очередь смотрит не в мир физических проявлений, а во вселенскую область Форм.[42] Обратимся затем к Канту, который закрепляет «Формы Платона» 9.0235 в индивидууме как врожденное и врожденное Формы, которые мы синтезируем с эмпирическим материалом, полученным от органов чувств, мы обнаруживаем себя в индивидуализированной версии более универсального подхода Платона.

 

---

[1] Эмильссон, 2000, с. 1. См. также Parkinson, 2000, с. 287-309, Gosling, 1973 и Tredennick, 1933.

[2] Для Канта идеализм — это всякая система, которая утверждает, что чувственный мир не существует в том виде, в каком он предстает перед нами. Эта позиция типична для Канта, например, Платон и Декарт, рационалисты.

[3] Эмильссон, 2000, с. 1.

[4] Там же. См. также Resnik & Orlandi, 2003, с. 305.

[5] Властос, 1975.

[6] Пенроуз, 1994, с. 414-417. Он относится к ментальному и физическому миру.

[7]   Бом, 1981, с. 53. См. также Bohm, 1993, 1994, Hannay, 1990, Jahn, 1987 и Hawking, 1988.

[8] Popper, 1989, с. 189, 206. См. также Heisenberg, 1971, 1979, Churchland, 1984 и Capra, 1996.

[9] Корнфорд и Тейлор признаны главными авторитетами в космологии Платона. См. Тейлор, 19 лет28.

[10] Колстад, 1998, с. 110. Для Бергсона научный метод в первую очередь требует использования интеллекта, в то время как интуиция особенно удобна, когда используется метафизический метод. Первый склонен к изучению материального, второй — духовного.

[11] Затем каждая часть делится в той же пропорции , что и вся строка. Если воображение — это А, убеждение — В, дискурсивное мышление — С, а знание — D, то мы имеем А+В : С+D =                                                                                                                                                                                                                                                                   ,

[12] Корнфорд, 1955, с. 176. См. также Shorey, 1935, 509D-511E, с. 104-117. Нижняя часть линии Платоном сначала названа видимой, а позднее полем doxa . Он утверждает, что и мнение , и убеждение неадекватны. « Doxa и родственные ему обозначения обозначают наше восприятие всего, что кажется существующим, например, чувственные проявления и явления». Он также включает то, что кажется истинным, например мнения или убеждения, и то, что кажется истинным. 0236 справа напр. юридические и совещательные решения, а также многие общепринятые понятия современной морали, которые меняются от места к месту и время от времени.

[13] Там же. п. 217.

[14] Там же. п. 219.

[15] Там же. п. 217-218.

[16] Там же. Мой курсив.

[17] Можно предположить, что этот принцип и есть сама Unity , утверждает Корнфорд.

[18] Корнфорд, 1955, с. 218.

[19] Там же. п. 219.

[20] Там же. п. 220. Курсив мой.

[21] Там же. п. 218.

[22] Там же. Высший метод назван в тексте диалектикой , словом, которое со времен Гегеля приобрело вводящие в заблуждение ассоциации. В Республике это просто означает диалог , утверждает Корнфорд.

[23] Там же. п. 218-219.

[24] Там же. п. 221.

[25] Bohm, 1996. Подробную информацию о Dialogue см. в этой книге.

[26] Корнфорд, 1955, с. 245.

[27] Там же. п. 7.

[28] Там же. п. 248. Курсив мой.

[29] Там же. п. 227. «Вполне может существовать искусство, целью которого было бы осуществить именно это, обращение души самым быстрым способом; не для того, чтобы вложить силу зрения в уже имеющийся у души глаз, а для того, чтобы он, вместо того чтобы смотреть не в ту сторону, был повернут так, как должно быть». См. также Noddings & Shore, 1984.

[30] Там же. п. 206. Это находится в прямом противоречии с традицией эвристики и предвзятости, где интуиция считается быстрым, автоматическим, предвзятым, легким познавательным процессом. См. Гилович, Гриффин, Канеман, 2002, с. 51, 436-37.

[31] Там же.

[32] Там же. п. 212.

[33] Там же. п. 213.

[34] Там же. п. 214.

[35] Там же.

[36] Там же. п. 225-226. См. Kuhn, 1975.

[37] Cornford, 1937, 30C-31B, p. 39-40. Мой курсив.

[38] Мор, 1985, с. 11-12. Мор утверждает, что в этом отрывке глубокое намерение Платона состоит в том, чтобы продемонстрировать механизм идеальной теории. Это потому, что он в 33A, всего двумя страницами позже, достигает своей поверхностной цели, показывая, что мир уникален, на основаниях, полностью независимых и гораздо менее спорных, чем те, которые можно найти в 30C-31B. Там он просто утверждает, что, поскольку демиург не оставил после себя никаких материалов, неиспользованных в его творении, из которых мог бы быть сформирован другой мир, мир, который он создал, обязательно уникален. См. также Мор, 19 лет.86.

[39] Соответствующие параграфы здесь 31A и 30C-D. Мы можем связать этот отрывок с тем, что мы прочитали на Смарагдине Таблице , и указать на герметическое влияние; «Верно, безошибочно, несомненно и наиболее верно; то, что вверху, подобно тому, что внизу, а то, что внизу, подобно тому, что вверху, для совершения чудес Единого; и как все вещи произошли от одного при посредничестве одного, так все вещи возникли из этого одного посредством приспособления…». Рэндольф, 1871, с. 1. Современное обсуждение см. в Gilovich et al. 2002, с. 203.

[40] Pribram, 1971, 1991, 1998. См. также Pribram, in Gunter, 1987, p. 171, и Talbot, 1991.

[41] Cornford, 1937, 38C-39E, p. 60. См. также Winfree, 1987 и Sorabji, 1983, современное изложение Time .

[42] Корнфорд, 1955, 514A-521B, с. 225. Такая тесная связь и взаимодействие между макрокосмом и микрокосмом были для греков прочно укоренены в искусстве астрологии и продолжали свое влияние вплоть до Ньютона и Кеплера, опубликовавших книги по этому вопросу в 1602 году.0003

 

---

 

Henri Bergson — Intuisjon.com

 

Несколько слов для размышления могут быть уместны здесь, поскольку они имеют прямое отношение к 6 ​​ 0 основному тезису 3

6

6

6 Платон проводит различие между умопостигаемым миром и миром явлений. Его понятие дискурсивного мышления, dianoia , связано с первым. У Канта ситуация аналогичная. Он проводит различие между априори и апостериорно . Его понятие дискурсивного мышления, verstand , также связано с умопостигаемым миром, или априорным . Новый и сбивающий с толку элемент, введенный поздним Бергсоном, состоит, таким образом, в том, что его понятие дискурсивного мышления, приравненное к интеллекту, является выпавшим из априорного умопостигаемого мира, вплоть до занятий в пещере. , где его основной интерес представляет мир физических явлений.

Итак, с Бергсоном мы имеем противоречивое положение, что интеллект больше не занимает места в умопостигаемом мире. Его характер и память отныне постепенно лишаются души. Таким образом, рациональная интуиция остается один на один с умопостигаемой, метафизической, духовной повесткой дня, а интеллект отвечает исключительно за более серьезные дела. Тенденция сохраняется и сегодня, когда дискурсивный интеллект многими рассматривается как рациональный, а интуиция — как иррациональная, автоматическая и предвзятая. Это одна из причин, по которой я не сосредотачиваюсь на традициях эвристики и предубеждений. Присмотримся, таким образом, более внимательно к главному различию Бергсона, к различию между интуицией и анализом, которое лишь впоследствии превращается в различие между созерцанием и интеллектом.

 

Интеллектуальный анализ

Анализ есть у Бергсона, как и у Канта, операция, сводящая предмет к уже известным элементам, т. е. к элементам, общим как ему, так и другим предметам. Он разделяет, разделяет и растворяет единство. Следовательно, анализировать — значит выражать вещь как функцию чего-то , отличного от самого себя . «Всякий анализ, таким образом, является переводом , развитием символов , репрезентацией, взятой с последовательных точек зрения. Отсюда мы отмечаем как можно больше сходства между новым объектом, который мы изучаем, и другими объектами, которые, как мы думаем, мы уже знаем. В своем вечно неудовлетворенном желании обнять предмет, вокруг которого оно вынуждено вращаться, анализ без конца умножает число своих точек зрения, чтобы завершить свое всегда неполное представление. Он беспрестанно меняет свои символы, стремясь сделать совершенный, всегда несовершенный перевод. Следовательно, она продолжается до бесконечности». [1]

Бергсон утверждает, что легко увидеть, что обычной функцией позитивной науки является анализ. «Позитивная наука работает, прежде всего, с 90 235 символами 90 236 . Даже самые конкретные из естественных наук, касающиеся жизни, ограничиваются видимая форма живых существ, их органов и анатомических элементов. Они делают 90 235 сравнений 90 236 между этими формами, они сводят более сложное к более простому; Короче говоря, они изучают работу жизни в том, что является, так сказать, только ее визуальным символом ». образы 90 235 те реальные вещи 90 236, которые сами имеют образы в сфере физических проявлений. Dianoia движется, как мы знаем, от предпосылок к заключению, не подвергая сомнению допущения, на которых в конечном итоге покоится посылка, таким образом, она не соответствует совершенному знанию, или episteme .

Обращаясь затем к дискурсивному интеллекту, мы находим Бергсона, утверждающего, что он имеет, аналогичным образом, некоторые врожденные ограничения в способе его функционирования. Обычно он воспринимает мир внешне как совокупность вещей в пространстве. Сам язык, которым мы описываем мир, насыщен пространственными терминами и метафорами. Во-вторых, интеллект имеет дело с миром посредством дискретные единицы, поддающиеся счету или измерению, такие как доллары, километры, килограммы, страницы и т. д. В-третьих, интеллект рассматривает мир так, как будто он в своей основе статичен и неподвижен . фиксированные понятия дискурсивного интеллекта могут быть извлечены нашим мышлением из подвижной действительности , но нет средств реконструировать подвижность реального с фиксированными понятиями .

Для Бергсона это самое серьезное ограничение. Ибо это означает, что интеллект обязан неправильно понять факт движение и изменение . Подобно объективу фотоаппарата, он может формировать картину процесса только путем преобразования последнего в статичное изображение или серию изображений. «Длительность может быть представлена ​​нам непосредственно в интуиции, она может быть внушена нам косвенно образами, но она никогда не может быть заключена в концептуальном представлении». продукт интеллекта, а именно естественные науки. Что касается наук, всегда стремитесь излагать их результаты в математических терминах. Одним из результатов этого стало то, что такие явления, как движение и время, анализируются в виде последовательности точек.[4] Как 902:35 время имеет большое значение для понимания интуиции Бергсоном, мы углубимся в это ниже.

Прежде чем мы противопоставим интеллектуальный анализ интуитивному синтезу, мы должны еще обратить внимание на точку зрения Бергсона на концепцию , чтобы дать читателю преемственность от Платона и Канта. Понятия, особенно если они простые, имеют тот недостаток, что они являются символами, замещающими объект, который они символизируют. При внимательном рассмотрении мы обнаруживаем, что они сохраняют только та часть объекта, которая является общей для него и для других объектов. Таким образом, они никогда не смогут выявить существенное и уникальное в объекте. Понятия предлагают сравнения между подобными объектами. Кроме того, мы легко убеждаем себя, что, ставя понятие рядом с понятием, мы реконструируем весь предмет с его частями, получая, так сказать, его интеллектуальный эквивалент. Это именно иллюзия , утверждает Бергсон. «Эти концепции, поставленные рядом, на самом деле никогда не дают нам больше, чем 9 баллов.0235 искусственная реконструкция предмета, из которых они могут лишь символизировать определенные общие и в некотором роде безличные аспекты. Поэтому бесполезно верить, что с их помощью мы можем овладеть реальностью, тень которой они представляют нам только». Аллегория Платона о пещере вырисовывается здесь на заднем плане.

И он продолжает; «Кроме иллюзии, есть еще и очень серьезная опасность. Ибо понятие одновременно обобщает и абстрагирует . Понятие может лишь символизировать отдельное свойство, делая его общим для бесконечности вещей. Следовательно, оно всегда более или менее 90 235 деформирует свойство 90 236 посредством 90 235 расширения 90 236, которое оно ему придает»[5]. Итак, если мы склонны реконструировать объект с помощью понятий, все будет зависеть от того, какое значение мы придаем тому или иному понятию. . Однако этот вес всегда будет произвольным , в силу того, что понятие, извлекаемое из объекта, не имеет веса, являясь лишь тенью тела. Исходя из этой линии рассуждений, он заключает, что простые понятия не только делят конкретное единство объекта на многочисленные символические выражения, они также делят философию и науку на отдельные школы, которые ведут с другими игру, которая никогда не закончится. Задача, брошенная метафизике, состоит в том, чтобы выйти за пределы понятий, чтобы достичь интуиции.[6] Не зря концепция интуиция неуловима.

 

 

 

Интуитивный Синтез

Интуиция тогда, в отличие от интеллектуального анализа, есть для Бергсона непосредственное и выше его непосредственное употребление непосредственным

синтезом 90 . от Канта, и читатель может обратиться к этому обсуждению. Ларссон в своем прочтении Бергсона утверждает, что использование слова «интуиция» почти всегда указывает на синтез, и что это прямой антоним дискурсивному мышлению и ничего больше. В дискурсивном мышлении одна вещь воспринимается за другой, без , держащегося за предыдущий. Интуиция, с другой стороны, умудряется удерживать многообразие предшествующего и видеть его в 90 235 одной прочной картине 90 236.[8] С этой точки зрения, интуиция является своего рода долговременной памятью. Колстад добавляет, что это синтез, работающий на нескольких уровнях , то есть со степенями плотности и ритма[9]. Он работает горизонтально, как противоположность анализу и дискурсивному мышлению, в довольно плотной области «жесткого» естествознания, а также в менее плотных психологических и духовных сферах. Таким образом, интуиция характеризует как горизонтальное, так и вертикальное движение. Это растущее осознание этого синтетические или интегральные отношения . Аналитическая деятельность участвует в единстве длительности, и интуиция никоим образом не чужда ей. Реальность не делится с нами интуицией своей внутренней природы, пока мы тщательно не ознакомимся с ее внешними проявлениями.[10]

Для ясности здесь следует повторить, что Бергсон проводит общее различие между двумя направлениями нашего мыслительного усилия, как и в случае с буддизмом[11]. Одно есть внимание духа к материи, другое есть внимание духа к жизни, то есть к самому себе. Первый обычно представляет собой дискурсивный интеллект, а второй обычно относят к интуиции. Каждый из них снова подразделяется на экстериоризованный фокус, ориентированный на действие, и интериоризированный фокус, что отражено в понятиях Юнга об интровертной и экстравертной интуиции.[12] Эти подразделения могут быть связаны с различными уровнями интуиции следующим образом:0003

Высшие уровни интуиции подчеркивают внутреннюю направленность. Своеобразным и важным аспектом этого уровня является встречный анализ или, другими словами, анализ анализа . Интуиция использует здесь анализ с целью растворения понятий и несовершенного, относительного знания, конструируемого обычным анализом. Этот подход во многом идентичен диалогу Платона и синтетическому методу Канта. Встречный анализ очень хорошо перекликается с трансцендентальным аналитическим методом, который составляет неотъемлемую часть полного синтетического метода. Работая таким образом, интуиция приближается к текучему состоянию ума, лучше всего характеризуемому как сознание, , который осознает себя .[13] Он освободил себя в постоянном потоке времени и через него. Как это происходит, будет описано в отдельном разделе ниже. Основное различие между встречным анализом и интериоризированным дискурсивным интеллектом состоит в том, что последний останавливается на более низком уровне концептуальной рефлексии и абстракции.

Низшие уровни интуиции соответствуют главным образом экстериоризованному фокусу и могут рассматриваться как инстинкт . Часто инстинкт обсуждается в связи с интуицией. Здесь достаточно сказать, что для Бергсона вся органическая жизнь видится как текущий поток, который в своей эволюции к самосознанию движется в двух направлениях; к интуиции и инстинкту или к дискурсивному мышлению. Таким образом, пчела в своем инстинктивном нападении на свою жертву обладает знанием, что ее объект совершенен и абсолютен . Он точно знает, куда бить. Ключевое различие между инстинктом и интеллектом состоит, таким образом, в том, что инстинкт относится к содержанию, а интеллект к форме. Если бы инстинкт мог отсрочить свои частые, немедленные действия и реакции и быть 9Бергсон утверждает, что 0235, незаинтересованный в своем объекте и размышляющий о себе, раскрыл бы секреты жизни. Таким образом, знание, присущее инстинкту, благодаря интуиции становится сознательным и осмысленным[14]. Как интуиция способна полностью выйти за пределы анализа и дискурсивного интеллекта, объяснить действительно труднее. Бергсон начинает со следующих тонких примеров: никогда не сравняться с твердым городом, по которому мы ходим. Были ли все переводы
стихотворения на все возможные языки, чтобы сложить воедино их различные смысловые оттенки и, исправляя друг друга как бы взаимной ретушью, давать все более и более верный образ переводимого ими стихотворения, им все же никогда не удавалось передать внутренний смысл оригинала . Или предположим, что я хотел передать человеку, не знавшему греческого языка, необычайно простое впечатление, которое производит на меня отрывок из Гомера; Я должен сначала дать перевод строк, затем я должен прокомментировать свой перевод, а затем развить комментарий; таким образом, нагромождая объяснение за объяснением, я мог бы все ближе и ближе подходить к тому, что я хотел выразить; но я никогда не достигну его полностью».[15]

«Когда вы поднимаете руку, вы совершаете движение, которое вы изнутри просто воспринимаете; но для меня, смотрящего на это со стороны, твоя рука проходит через одну точку, потом через другую, а между этими двумя будут еще другие точки; так что, если я начну считать, операция будет продолжаться вечно. Таким образом, если смотреть изнутри, абсолют — вещь простая; но если смотреть со стороны, т. е. 90 235 относительно 90 236 по отношению к другим вещам, то по отношению к этим знакам, которые его выражают, оно становится золотой монетой, за которую мы, кажется, никогда не сможем выдать мелочь». Здесь Бергсон ссылается на древнего философа Зенона Элейского и на его знаменитый пример летящей стрелы. Легко показать, что на самом деле он не движется, говорит Зенон. Ибо в каждое мгновение своего полета он занимает 1 и только одна точка пробела. Это означает, что в каждый момент времени стрела должна находиться в покое, иначе она не занимала бы данную точку в этот момент. Однако весь его ход состоит из таких точек. Поэтому стрелка на самом деле вообще не двигается. Мораль, которую следует извлечь из парадоксов Зенона, для Бергсона состоит не в том, что движение невозможно, а скорее в том, что интеллект не может понять движение. Эти примеры несколько проблематичны, но их будет легче интерпретировать, когда мы обсудим понятие времени и длительности Бергсона. Здесь достаточно сказать, что они отражают основной принцип платоновской эпистемологии, а именно динамику между оригиналом и образом .

 

 

 

 

Время и продолжительность

Из приведенных выше примеров становится ясно, что мы не должны путать интуицию с простым чувством или эмоцией. Мы также не должны думать об этом как о зависимости от какой-то особой способности, имеющей неестественное происхождение. Интуиция — это скорее ряд актов прямого участия в непосредственность опыта. Это интегральный опыт . Этого можно достичь, сделав усилие, чтобы отстраниться от требований действия, перевернув нормальную установку сознания и погрузившись в поток непосредственного осознания. Результатом будет познание действительности, которое должно быть выражено в метафорах или текучих понятиях, совершенно отличных от статических абстракций логики. Постольку, поскольку эта реальность вообще поддается сообщению. «Есть, по крайней мере, одна реальность, которую мы все улавливаем изнутри , интуитивно, а не простым анализом. Это наша собственная личность в своем течении во времени — нашем я, которое выдерживает . Мы можем интеллектуально не сочувствовать ничему другому, но мы, безусловно, сочувствуем самим себе»[17]. , общие или простые идеи. Никакая концепция не может точно воспроизвести исходное чувство, которое мы испытываем при 9.0235 поток нашей сознательной жизни . Если человек не способен получить для себя созерцание конститутивной длительности своего собственного бытия, то никакое понятие никогда не даст ему этого, согласно Бергсону.

Следовательно, метафизика должна начинаться с применения своего метода к внутреннему опыту индивидуума, утверждает он. Личность в своем течении во времени есть непрерывно меняющийся процесс. Термин, который лучше всего передает характер этого процесса, — продолжительность, la durée или чистое время . Здесь мы приходим к самому оригинальному заключению Бергсона. Абсолютная реальность , открываемая интуицией, есть вечно бегущий поток времени . Сразу же мы признаем, что это соответствует рассуждениям Платона и Канта, и мы должны помнить, что Платон дает нам глубокую и богатую нюансами перспективу времени. Кстати, мы должны упомянуть, что Тейлор утверждает, что аргумент Бергсона применим как к пространству, так и ко времени.[18] Чтобы противопоставить длительность математическому и «пространственному» времени интеллекта, Бергсон предлагает некоторые дополнительные комментарии. Длительность есть гетерогенный поток или становление. Оно необратимо, всегда устремлено в будущее. Он постоянно создает новизну или новизну и, следовательно, по своей сути непредсказуем. Это неиссякаемый источник свободы. Его живая реальность никогда не может быть передана образами или понятиями, а должна быть непосредственно прочувствована.

Однако, если интуиция обладает подвижностью длительности, как ее объект , и если длительность имеет психическую природу , то внимательный читатель может задаться вопросом, не ограничивается ли философ тогда исключительным созерцанием самого себя. Бергсон утверждает в соответствии с Кантом, что это означало бы неправильное понимание единичной природы длительности и ее по существу активного характера. Было бы ошибкой не видеть, что одна только интуиция позволяет нам идти за пределы идеализма , , а также реализма , утверждать существование низших и высших по отношению к нам объектов, чтобы они сосуществовали без затруднений .[19] Платон формулировал это лишь несколько иначе, утверждая, что рациональная интуиция раскрывает внутреннюю взаимодействие между произведениями Разума и миром физических явлений. Это растущее осознание этих синтетических или интегральных отношений.

 

 

Анализ продолжительности

Продолжительность имеет ключевое значение для понятия интуиции Бергсона, и хотя это почти безнадежная задача, он приступает к ее анализу. Если я стремлюсь анализировать длительность, то по самой природе понятий и анализа я вынужден принять две противоположные точки зрения на нее, с помощью которых я затем пытаюсь реконструировать ее, говорит он. «Например, я должен сказать, что, с одной стороны, есть множественность последовательных состояний сознания и, с другой стороны, единство , которое связывает их вместе»[20]. Он начинает с рассмотрения длительности как множественности. «Тогда будет необходимо добавить, что термины этой множественности, вместо того чтобы быть различными, как в любой другой множественности, вторгаются друг в друга; и хотя мы, несомненно, можем усилием воображения затвердеть прошедшую продолжительность, разделить ее на сопоставляемые части и сосчитать все эти части, тем не менее эта операция совершается над застывшей памятью о длительности, над неподвижным следом, который подвижность длительности оставляет после себя ее, а не саму длительность»[21]. Таким образом, Бергсон утверждает, что если существует множественность, то она не имеет сходства ни с какой другой известной нам множественностью, как бы вторя Платону и его «9».0235 один уникальный мир аргумент, который мы обсуждали.

Затем он продолжает рассматривать продолжительность как единство . «Можем ли мы тогда сказать, что продолжительность имеет единство? Несомненно, непрерывность элементов, продолжающихся друг в друге, причастна единству в той же мере, что и множественности; но это движущееся, меняющееся, окрашенное, живое единство едва ли имеет что-либо общее с тем абстрактным, неподвижным и пустым единством, которое очерчивает понятие чистого единства». мы заключаем, что продолжительность должна быть определил как единство и множественность одновременно ? Его вывод состоит в том, что, сколько бы мы ни манипулировали двумя понятиями, мы никогда не получим ничего, что напоминало бы простую интуицию, которой мы обладаем в отношении длительности. «Когда я усилием интуиции замещаю себя в длительности, я тотчас же воспринимаю, как это единство , множественность и многое другое, кроме того. Таким образом, эти различные понятия были лишь несколькими точками зрения, с которых мы могли рассматривать продолжительность. Ни разделяясь, ни воссоединяясь, они не заставляли нас проникать в него».[23] Однако интуицией мы проникаем в него, способствуя внутреннему, абсолютному познанию длительности 9.0235 себя собой .

Кант употреблял разные слова, но имел в виду почти то же самое, когда доказывал, что наше трансцендентальное единство самосознания дает нам синтетическое априорное знание. Таким образом, продолжительность будет синтезом единства и множественности. Согласно Бергсону, существует и может быть только одна единственная длительность, в которой обычно работает наше сознание. Подводя итог, мы можем перечислить основные различия между интуицией и анализом в понимании Бергсона. Мы признаем, что по существу они аналогичны тем, что были даны Плотином в отношении интуиции и дискурсивного мышления, и упомянутым Кантом в отношении интуиции и концепции.

 

 

Рациональная интуиция	Анализ
Метафизическая наука	Физические науки
Дух	Материя
Качественный	Количественный
Синтез	Анализ
В комплекте	Неполный
Абсолют	Родственник
Простой	Комплекс
Оригинальный и уникальный	Копировать
Реальный	Символический
Унификация	Фрагментация
Интегрирует	Разделяет
Прочный и динамичный	Статический

Метафизический метод

Основные элементы метафизического метода Бергсона обсуждаются выше, и Бергсон дает его краткое изложение, которое мы приводим здесь. Для Платона диалог представляет собой метод, наиболее подходящий для рациональной интуиции. Для Канта это синтетический метод. Бергсон называет свой метод метафизическим , и ясно, что все они имеют внутреннее сходство и намерения, а именно раскрыть природу разумного, умопостигаемого мира совершенного знания, которое должно быть найдено, глядя прежде всего не вовне, а внутрь. психика что означает душа. В этой области находятся идеи, формы и архетипы, и рациональная интуиция видит их отраженными и интегрированными в мир физических проявлений. Такой акцент действительно прочно укоренился в тибетской традиции: трехлетние ретриты в темной комнате в качестве выпускного экзамена в монастырях.[24]

 

1 «Есть реальность, которая является внешней и все же дана непосредственно уму. Эта реальность мобильность . Существуют не вещи, сделанные, а вещи в процессе создания, не самоподдерживающиеся состояния, а только изменяющиеся состояния. Отдых никогда не бывает более чем кажущимся или, скорее, относительным. Сознание, которое мы имеем о собственном я в его непрерывном гераклитовом течении, вводит нас в интерьер реалити, на модель из которых мы должны изобразить другие реалии . Таким образом, вся реальность есть тенденция, если мы согласимся понимать под тенденцией зарождающееся изменение направления»[25]. Этот взгляд разделяет Поппер, который в своем тщательном сравнении квантовой физики и философии утверждает в согласии с Аристотелем, что: «Быть ​​— это одновременно быть актуализацией предшествующей склонности становиться и быть склонностью становиться»[26]. По-видимому, квантовая физика одобряет доктрину Бергсона, и Гюнтер дает отчет по этому вопросу[27].

 

2 Бергсон подчеркивает, что наш разум, ищущий твердые точки опоры, в обычной жизни имеет своей основной функцией представление состояний и вещей . «Требуются через большие промежутки времени почти мгновенные представления о безраздельной подвижности реального. Таким образом, он получает ощущений и идей . Таким образом, дискурсивный интеллект заменяет непрерывным прерывистым, устойчивостью движения, тенденцией в процессе изменения, фиксированными точками, обозначающими направление изменения и тенденции»[28]. Бергсон утверждает, что эта замена необходима для здравого смысла. , к языку, к практической жизни и к позитивной науке. «Когда наш дискурсивный интеллект следует своей естественной склонности, он действует таким образом, посредством твердых восприятий и устойчивых концепций ». Таким образом, решающим пунктом в его линии рассуждений является то, что дискурсивный интеллект исходит из неподвижного и только постигает и выражает движение как функцию неподвижности . «Она занимает свое место в относительных и готовых понятиях и старается поймать в них, как в сеть, что-то из проходящей действительности. Это делается, конечно, не для того, чтобы получить внутреннее и метафизическое знание реального, а просто для того, чтобы использовать реальное»[29]. ] Таким образом, нетрудно согласиться с одним из его основных выводов, а именно с тем, что при этом он позволяет тому, что составляет самую его сущность, ускользнуть от реального.

 

3 Следующий пункт, следовательно, состоит в том, что фиксированные понятия могут быть извлечены нашей мыслью из подвижной действительности, но нет средств реконструировать подвижность реального с фиксированными понятиями . Здесь Бергсон добавляет ключевой аргумент, облегчающий понимание кантовского определения интуиции как единственного и единственного.0235 непосредственное представление, а понятия как нечто относительное, что опосредствует . Однако, хотя нам и не удается реконструировать живую реальность с помощью жестких и готовых понятий, из этого не следует, что мы не можем постичь ее каким-то другим способом:

 

4 «Наш разум может следовать противоположным методом . Он может поместить себя в подвижную реальность и принять ее постоянно меняющееся направление; словом, может схватить его с помощью этой интеллектуальной симпатии , которую мы называем интуицией». [30] Согласно Бергсону, это чрезвычайно сложно. Ум должен совершать насилие над собой. Он должен изменить направление операции, в которой он обычно мыслит. Он должен постоянно пересматривать или, вернее, переделывать все свои категории . Таким путем он достигнет текучих понятий, способных следовать за реальностью во всей ее извилистости и усваивать самый момент внутренней жизни вещей. Бергсон заключает в соответствии с Платоном и Кантом, что это единственный способ построить прогрессив философия.

 

5 «Эта инверсия никогда не практиковалась методологически; но глубоко продуманная история человеческой мысли показала бы, что мы обязаны ей всем величайшим в науках, а также всем постоянным в метафизике». полностью от преобразования интуиции в символы. Освобожденная от обязанности работать ради практически полезных результатов, она бесконечно расширит область своего исследования. То, что она может потерять по сравнению с естествознанием в полезности и точности, она восстановит через 9 лет. 0235 диапазон и расширение .[32] «Хотя математика есть только наука о величинах, и хотя математические процессы применимы только к количествам, не следует забывать, что количество всегда есть качество в зарождающемся состоянии. Поэтому естественно, что метафизика должна воспринять порождающую идею нашей математики, чтобы распространить ее на все качества, т. е. на реальность вообще»[33]. Таким образом, цель метафизики состоит в том, чтобы произвести качественных дифференциаций и интегрирований 9.0236 , — утверждает Бергсон.

 

6 «Причина, по которой этот объект был упущен из виду и почему сама наука ошиблась в происхождении применяемых ею процессов, заключается в том, что однажды достигнутая интуиция должна найти способ выражения и применения, которые соответствует привычкам нашего мышления и дает нам в форме четко определенных понятий твердые точки опоры, в которых мы так нуждаемся. В этом заключается условие того, что мы называем точностью и аккуратностью, а также условие неограниченного распространения общего метода на частные случаи» [34]. Таким образом, Бергсон утверждает, что истинно интуитивная философия осуществила бы столь желанный союз науки. и метафизика.

 

---

[1] Бергсон, 1949, с. 24.

[2] Там же. Мой курсив.

[3] Там же. п. 30.

[4] Там же. п. 10-11. См. также Cornford, 1931. В качестве примечания мы могли бы упомянуть, что школьные достижения, которые он оставил после себя, были одними из самых блестящих, включая национальную премию по математике.

[5] Там же. п. 28, 38. Мышление обычно состоит в переходе от понятий к вещам, а не от вещей к понятиям. Когда объект подводится под несколько понятий, мы обычно говорим, что имеем широкое и всестороннее знание объекта. Понятия также обычно сочетаются парами и представляют собой две противоположности.

[6] Там же. п. 30.

[7] Колстад, 1998, с. 109.

[8] Ларссон, 1925, в Колстад, 1998, с. 109. См. также Lazey, 1989.

[9] Бергсон может иметь в виду пифагорейскую доктрину гармонии сфер . См. Burkert, 1972.

[10] Колстад, 1998, с. 109, 112.

[11] Ямагути, 1969, с. 77. Автор сравнивает методы мышления дзэн-буддизма и Бергсона.

[12] Юнг, 1971, 366-370, 398-403.

[13] Колстад, 1998, с. 102. Аналогичное замечание делает Фихте в; Я думаю, что я думаю.

[14] Колстад, 1998, с. 102-104. См. также Бейли, 1960, с. 103 и 1974, с. 120.

[15] Бергсон, 1949, с. 22-23.

[16] Там же. п. 23

[17] Там же. п. 24-25. Мой курсив. См. также Moore, 1996, and Michon, 1985.

[18] Taylor, 1928, с. 689-690. Из многих критических комментариев, которые Бергсон получает по вопросу о времени, Ф. Пиллон и Тейлор являются главными противниками. Они сходятся в том, что измерение времени было бы абсолютно невозможно, если бы оно было, как полагает Бергсон, полностью непрямой. См. также Колстад, 1998, с. 154 и Sorabji, 1983.

[19] Бергсон, 1949, с. 45-46.

[20] Там же. п. 46. ​​

[21] Там же. п. 30.

[22] Там же. п. 30-31.

[23] Там же. п. 31.

[24] Риенкур, 1950, с. 247-248. Тот же ритуал можно найти во многих культурах, например. египтянин.

[25] Бергсон, 1949, с. 49-54.

[26] Поппер, 1989, с. 205. «Склонность может быть описана как обобщение динамизма. Эта точка зрения развивается в реляционная теория, в которой реляционные структуры вместо того, чтобы быть присущими каждой материальной вещи, могут характеризоваться потенциальностями. Мир полон, как у Парменида , в том смысле, что пустота, пустота имеет структуру и сама является полем склонностей, которые реальны. Как шевелящиеся чайные листья в чашке. Дуализм полного и пустого, материи и пространства или поля до определенного момента сохраняется как различие между реализацией склонности и склонностью к реализации. Как и у Платона, акцент на предшествующих причинах и геометрической космологии сохраняется и используется для описания распределения материи в мире. Теория вихревого движения и жидкости картезианцев сохраняется в виде закона сохранения энергии. Их действие на исчезающих расстояниях сохраняется в виде теории поля. Центральные силы, соответствующие аристотелевским врожденным потенциальностям, уступают место полям потенциальностей относительного характера».

[27] Гюнтер, 1987, с. 271-303, 308-343. См. также Gunter, 1969.

[28] Bergson, 1949, с. 50.

[29] Там же.

[30] Там же. п. 51.

[31] Там же. п. 52

[32] Там же.

[33] Там же. п. 53.

[34] Там же.

2.4 Анри Бергсон 1859-1941

Анри Бергсон, признанный сторонником интуиции в европейской философии, утверждает, что сравнение определений метафизики и различных концепций абсолюта приводит к открытию, что философы, несмотря на их кажущееся расхождение, сходятся в различении два совершенно разных способа познания вещи . «Первое подразумевает, что мы движемся вокруг объекта, второе — что мы входим в него. Первая зависит от точки зрения, с которой мы находимся, и от символов, с помощью которых мы выражаем себя. Второй не зависит ни от точки зрения, ни от какого-либо символа. Можно сказать, что первое знание останавливается на относительном , а второе в тех случаях, когда возможно, достигает абсолютного». . Это первые строки в его знаменитом эссе 9.0235 Введение в метафизику , впервые опубликовано в 1903 году.

Анри Бергсон родился в год публикации Происхождения видов . Его философию можно интерпретировать в свете этой теории биологической эволюции. Эта теория получила дальнейшее развитие у последователей Дарвина, включив в нее понимание того, что человеческий интеллект и процесс мышления предназначены исключительно для практических целей. Их цель — помочь индивидууму приспособиться к своему миру и облегчить действие. Эта концепция также составляет существенную часть учения Бергсона. Интеллект рассматривается им как своего рода инструмент или орудие, используемое на службе жизни.[2] Я буду применять ту же структуру, что и в предыдущих разделах о Платоне и Канте, и работать над тремя вопросами. Во-первых, я уточню проведенное Бергсоном различие между интуицией и аналитической природой дискурсивного интеллекта. Во-вторых, приведены примеры работы интуиции. Поскольку время имеет решающее значение в этом отношении, этому вопросу будет посвящен отдельный параграф. Я закончу описанием метода интуиции Бергсона, метафизического.

Интуиция и интеллект

В ранних работах Бергсона интуиция описывается как интеллектуальная, согласно Платону и Канту. Это также имеет место в Введение в метафизику . Когда в 1934 году первоначальный текст был изменен, все изменилось. Здесь интеллект рассматривается как отличный от интуиции . Поскольку это изменение может иметь решающее значение для интуиции и ее более поздних коннотаций, особенно в психологии, нам необходимо знать почему Бергсон сделал это. В сноске он упоминает, что различие между интеллектом и интуицией обостряется из-за растущей потребности в точности.[3] Что он имеет в виду? Письмо Жаку Шевалье от 1920 года показывает, что: «Поскольку мое использование слова «интеллект» шире, чем у Канта, я мог бы назвать интуицию интеллектуальной. Хотя я предпочитаю называть его сверхинтеллектуальным . Это потому, что я нахожу лучшим ограничить использование слова «интеллект» дискурсивным 9.0236 талантов нашего духа». Более того, он определяет интеллект как внимание духа к материи, а интуицию — как внимание духа к жизни, то есть к самому . одного и того же мышления деятельности. Деятельность, движимая духом. Мыслительная деятельность идет в одном направлении, когда она применяет дискурсивную, понятийную, аналитическую количественную перспективу, и в противоположном направлении, когда она симпатизирует качественному и аналитическому.0235 психологическое реальность. Здесь Бергсон копирует Платона, который определяет рациональную интуицию как глаз души .[5] «Этот орган совершенного знания должен быть обращен из мира физических явлений вместе со всей душой, пока душа не сможет выдержать созерцание в ярчайшей области бытия и в умопостигаемом мире». [6] Таким образом, для Бергсона интуиция в первую очередь занята индуктивной метафизикой или духовной наукой, в то время как дискурсивный интеллект в первую очередь используется в изучение материи и физических наук.

---

[1] Бергсон, 1949, с. 21.

[2] Там же. п. 10.

[3] Колстад, 1998, с. 107. Колстад ссылается на La pensée et le mouvant .

[4] Там же. п. 108. Курсив мой.

[5] Психея означает душу, и странно, что психологическая литература почти не упоминает его.

[6] Корнфорд, 1955, с. 227.

[7] Колстад, 1998, с. 110.

Интуиция — Энциклопедия Нового Света

Интуиция (от латинского «вглядываться») относится к способности познавать или понимать посредством прямого понимания, без рационального анализа или дедуктивного мышления. Это также может относиться к таинственной психологической способности получать такие знания. Сама непосредственность интуиции часто считается лучшим доказательством ее точности, но рационалистический подход склонен отвергать ее как расплывчатую и ненадежную. Тем не менее трудно представить себе интеллектуальную систему, не использующую какое-либо интуитивное постижение реальности. Рациональный дискурс в конечном итоге приводит к интуитивному пониманию, которое, в свою очередь, можно использовать в качестве строительных блоков для дальнейших рассуждений. Таким образом, из-за самой своей природы интуицию очень трудно определить с помощью логического дискурса, и ее значение лучше всего может быть передано с помощью наводящих на размышления намеков.

Содержание

• 1 Природа интуиции
  • 1.1 Интуиция в повседневной жизни
  • 1.2 Шестое чувство
• 2 Интуиция в философии
  • 2.1 Интуиция и основа познания
  • 2.2 Интуиция в истории философии
  • 2.3 Рационализм и иррационализм
  • 2.4 Кант и интуиция
  • 2. 5 Посткантианские мыслители
  • 2.6 Этика и интуитивизм
• 3 Интуиция и религия
  • 3.1 Богословие
  • 3.2 Духовная интуиция
• 4 Интуиция в психологии
  • 4.1 Интуиция в принятии решений
  • 4.2 Женская интуиция
• 5 См. также
• 6 Примечания
• 7 Библиография
• 8 Внешние ссылки
  • 8.1 Общие философские источники
• 9 кредитов

Природа интуиции

Интуиция в повседневной жизни

Из-за своей непосредственности интуиция может рассматриваться как бессознательная форма знания. Интуиция отличается от мнения, поскольку мнение основано на опыте, в то время как на интуицию, как полагают, влияет предыдущий опыт только бессознательно. Интуиция также отличается от инстинкта, который вообще не имеет элемента опыта. Интуиция надинтеллектуальна, а инстинкт доинтеллектуален. Человек, обладающий интуитивным мнением, не может сразу же полностью объяснить, почему он придерживается этого взгляда. Однако позже человек может рационализировать интуицию, разработав логическую цепочку, чтобы более структурно продемонстрировать, почему интуицию следует считать достоверной. Интуиция не означает немедленного нахождения решения, хотя и означает, что решение приходит необъяснимо. Иногда помогает поспать одну ночь. Есть старая русская поговорка: «Утро вечера мудренее» («Утро вечера мудреннее»).

Интуиция — один из источников здравого смысла. Это также важный компонент индукции для получения эмпирических знаний. Источниками интуиции являются чувства, переживания и знания. Ситуация, которая является или кажется истинной, но нарушает нашу интуицию, называется парадоксом. Некоторые системы также действуют нелогичным образом. Попытки изменить такие системы часто приводят к непредвиденным последствиям.

Шестое чувство

Интуиция считается шестым чувством (есть пять основных чувств). Недавние научные исследования нашли некоторые доказательства существования этого шестого чувства. Главный вопрос заключается в том, как интерпретировать эти результаты. По-видимому, внутри человека происходит множество бессознательных процессов, и когда эти бессознательные сигналы становятся достаточно сильными, возникает сознательная мысль. Например, человек может идти по темному переулку и вдруг почувствовать, что что-то не так. Ее интуиция стала достаточно сильной, чтобы предупредить ее о возможной опасности. Информация, влияющая на интуицию, исходит из различных малозаметных наблюдений за окружающим миром, которые человек сознательно не регистрирует.

В данном случае под интуицией понимается способность бессознательно объединять различные подсознательные наблюдения, полученные совершенно рациональным путем. Этот процесс достигает точки, когда он запускает реакцию в нашей системе еще до того, как он становится сознательным, что может сэкономить драгоценное время. Мы «ощущаем» опасность, прежде чем находим время, чтобы сознательно собрать воедино признаки, указывающие на нее. Такие выводы вполне совместимы с научной мыслью. Но есть дополнительное измерение, более открытое для обсуждения, ощущение присутствия, например, опасности без какого-либо чувственного восприятия, которое предоставило бы нам элементы для подсознательных мыслительных процессов. В этом случае мы не просто собирали бы кусочки информации, не осознавая этого — наш разум непосредственно чувствовал бы что-то через нематериальную коммуникацию.

В большинстве случаев, когда кто-то заявляет, что он или она «интуитивно» что-то чувствует, не возникает особых размышлений о природе этой интуиции, и при этом нет особых притязаний на сверхчувственное восприятие. Однако с теоретической точки зрения этот вопрос поднимает вопросы о природе реальности и масштабах деятельности человеческого разума.

Интуиция в философии

Интуиция и основа знания

Если кто-то хочет избежать бесконечного регресса — использования одного аргумента для оправдания другого и так далее без конца — у любого мыслительного процесса должна быть конечная отправная точка. В истории философии этот взгляд известен как фундаментализм, вера в возможность создания системы знаний, основанной на неопровержимых истинах. Легко утверждать, что такое окончательное, надежное знание должно включать в себя своего рода интуицию или знание, которое является непосредственным и неоспоримым, а все дальнейшее знание является его экстраполяцией.

Большинство философов прошлого предполагали существование такой отправной точки. В противном случае они не смогли бы даже спроектировать свою систему, поскольку с самого начала знали бы, что их затея неоправданна. Исключение составляли скептики, которые точно считали, что такой отправной точки не существует. Только в последнее время, в ХХ веке, мыслители вообще стали сомневаться в возможности какого-либо «безопасного» знания. Это привело к появлению таких взглядов, как деконструктивизм, для которого всякая система, как бы хорошо она ни была построена, в конечном счете представляет собой не что иное, как личное мнение и предубеждение или, в лучшем случае, интерпретацию, которая не более оправдана, чем любая другая. Другой.

Вечная философия, с другой стороны, является современным движением мысли, которое рассматривает различные философские школы как простые варианты лежащего в основе векового видения или «Weltanschauung» , общего для всех культур и интуитивно схватывающего то, что имеет важное значение для жизни. Сложные системы, как они предлагались на протяжении веков, были бы тогда (часто вводящей в заблуждение) «верхушкой айсберга». Опять же, потребуется проницательность или интуиция, чтобы понять лежащую в основе истину, которая выходит за рамки конкретных формулировок.

Интуиция в истории философии

Интуиция редко выступает в качестве крупного отдельного вопроса в истории философии. Это скорее основная тема, которая присутствовала, по крайней мере, со времен Платона. Платон был вполне рациональным мыслителем. Однако для него знание завершилось интуитивным знанием (греч. νόησις [nóêsis]) Добра, которое, по его мнению, вечно пребывает в душе. В его диалогах Менон и Федон, эта форма знания связана с понятием анамнеза, процесса, посредством которого человек вновь осознает ранее существовавшее знание, скрытое в глубине его души. Платон использует пример математических истин, чтобы показать, что они не достигаются путем рассуждений, а присутствуют в нашем уме в дремлющей форме и доступны для нашей интуитивной способности. Интуитивные взгляды Платона были продолжены мистическим неоплатонизмом его более поздних последователей.

Рационализм и иррационализм

Хотя практически все философии содержат некоторые элементы того и другого, рационалистические философии подчеркивают важность рассуждений в поисках уверенности, в то время как иррационализм и формы интуиционизма подчеркивают нерациональный или иррациональный элемент, который подразумевает интуицию.

Для большинства мыслителей интуиция и разум дополняют друг друга и предназначены для гармоничной работы в человеческом поиске истины и смысла, вопрос заключается в том, какой элемент следует выделить над другим. Другие видят в этих отношениях парадоксальные, даже конфликтные отношения, что подтверждается утверждением французского философа Блеза Паскаля о том, что «сердце имеет свои причины, неизвестные разуму».

Основные направления философской мысли, по крайней мере на Западе, всегда отдавали предпочтение ясности рационального мышления, а не интуиции, независимо от того, было ли это мышление основано на дедукции из врожденных идей (великие метафизические системы) или на чувственном опыте (британский эмпиризм). Однако всегда существовала мощная, хотя и менее заметная ветвь более интуитивного мышления — школы мысли, которые подчеркивают иррациональное или нерациональное, а не рациональное. В средние века существовало мощное мистическое направление, представленное, среди прочего, Мейстером Экхартом, Хилегардом фон Бингеном и Якобом Бёме. Эта точка зрения делала упор на интуитивное знание Бога, а не на рациональное знание или традицию.

Кант и интуиция

В философии Иммануила Канта интуиция является одной из основных познавательных способностей, эквивалентной тому, что можно условно назвать восприятием. Кант считал, что наш разум отливает все наши внешние интуиции в форму пространства, а все наши внутренние интуиции (память, мышление) — в форму времени. Таким образом, для Канта интуиция относится к ментальным формам, в которых мы воспринимаем внешние явления (время и пространство). Это не имеет ничего общего с интуитивным пониманием, как его обычно понимают. Кант также отрицал, что мы обладаем тем, что он называл интеллектуальная интуиция, т. е. способность интуитивно постигать сущности, находящиеся за пределами измерений времени и пространства, следовательно, за пределами нашего опыта. К таким сущностям относятся Бог, свобода и вечная жизнь. Для Канта все, что говорится об этих сущностях, является пустой спекуляцией и никогда не может быть предметом теоретического познания. Это нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Кант, однако, далее заявил, что по моральным соображениям наш разум вправе допустить реальность этих сущностей и что вселенная, по-видимому, подразумевает творца. Так как это нельзя обосновать на основе теоретических рассуждений, то можно сказать, что Кант все же предполагал какое-то интуитивное знание о конечном, хотя никогда не называл его таковым. Его знаменитое заявление о том, что «звездное небо вверху и нравственный закон внутри» наполняли его «все возрастающим удивлением», можно рассматривать как выражение такого интуитивного понимания.

Интуиционизм — это позиция в философии математики, вытекающая из утверждения Канта о том, что всякое математическое знание есть знание чистых форм интуиции, то есть интуиции, которая не является эмпирической (Пролегомены, 7).

Посткантианские мыслители

Начиная с преемника Канта Фихте, который верил в интеллектуальную интуицию, Немецкий идеализм (Гегель и особенно Шеллинг) подчеркивал способность разума иметь прямой доступ к основе реальности. Вместе с эмоционально нагруженным течением романтизма их философия объясняла десятилетия упора на интуицию в начале девятнадцатого века. Последующие философы, отдающие предпочтение интуиции в той или иной форме, включают Шопенгауэра, Ницше, Бергсона и других мыслителей первой величины. Для Анри Бергсона, мысль которого была направлена ​​на преодоление кантовского агностицизма, интуиция была ключом к познанию.

Феноменология, представленная Эдмундом Гуссерлем около 1900 года, предлагает очень интеллектуальный подход к философским поискам, и ее дискурс в высшей степени рационалистический. Однако в его основе лежит предположение, что объекты всех видов сначала воспринимаются разумом, прежде чем их можно будет проанализировать. Таким образом, явления «даны» уму или интуитивны им.

Этика и интуитивизм

В моральной философии интуитивизм сводится к вере в то, что наш разум способен непосредственно интуитивно проводить различие между правильным и неправильным. Этот вопрос важен в метаэтике, т. е. в дискуссии об окончательном обосновании этических теорий.

Интуиция и религия

Богословие

Различные формы богословия в разной степени уделяют особое внимание священным писаниям, традициям и духовному или мистическому опыту. Между этими элементами всегда было напряжение. В то время как некоторые настаивают на том, что Бога можно познать только непосредственно (т. для догмы, основанной на откровении и традиции.

В эпоху романтизма немецкий богослов Фридрих Шлейермахер стал подчеркивать роль чувств, тесно связанных с интуицией, в религиозном опыте. Его новаторский вклад повлиял на многих более поздних мыслителей, среди которых Эрнст Трельч, Рудлоф Отто и Пауль Тиллих, все из которых подчеркивали роль интуиции, а не исключительное доверие разуму или традиции.

Духовная интуиция

Понятие интуиции в конце концов приводит к вопросу о сверхчувственном, нематериальном или духовном знании. На такое знание претендовали мистики и спиритуалисты всех традиций и всех времен. В западной истории Хильдегард фон Бинген и Эммануэль Сведенборг были одними из самых известных мыслителей-спиритуалистов. Предпосылка спиритуализма состоит в том, что человеческий разум обладает способностью связываться с нематериальной сферой, где не действуют ограничения времени и пространства, поэтому возможно непосредственное интуитивное знание.

Интуиция в психологии

Хорошо известное утверждение о том, как работает наш мозг, принадлежит известному нейропсихологу и нейробиологу Роджеру Уолкотту Сперри. По его словам, интуиция — это деятельность правого полушария, а фактический и математический анализ — деятельность левого полушария. В этой ранней модели личной психики интуиции противостояло ощущение по одной оси, а чувству — мышление по другой оси. Юнг утверждал, что у данного человека одна из этих четырех функций была первичной — наиболее заметной или развитой — в сознании. Противоположная функция, как правило, будет недоразвита у этого человека. Оставшаяся пара (на другой оси) будет сознательно активной, но в меньшей степени, чем основная функция. ^[2] Эта схема, пожалуй, наиболее известна сегодня как «индикатор типа Майерс-Бриггс».

Интуиция в принятии решений

Интуиция не ограничивается мнениями, но может включать в себя способность знать правильные решения проблем и принимать решения. Например, модель Recognition Primed Decision (RPD) была описана Гэри Кляйном, чтобы объяснить, как люди могут принимать относительно быстрые решения, не сравнивая варианты. Кляйн обнаружил, что в условиях нехватки времени, высоких ставок и изменяющихся параметров эксперты использовали свой опыт для выявления похожих ситуаций и интуитивного выбора возможных решений. Таким образом, модель RPD представляет собой смесь интуиции и анализа. Интуиция — это процесс сопоставления с образцом, который быстро предлагает возможные варианты действий. Анализ — это ментальная симуляция, сознательный и преднамеренный обзор способов действий.

Важным интуитивным методом определения вариантов является мозговой штурм.

Женская интуиция

Эта фраза часто используется мужчинами и женщинами, когда женщина высказывает интуитивное утверждение или предложение. Некоторые могут счесть эту фразу сексистской, поскольку ее можно прочитать как подразумевающую, что женщины используют интуицию, потому что они неспособны к рациональному мышлению, или прочитать как подразумевающую, что женщины лучше мужчин из-за указанной интуиции. Гендерные различия в интуитивном восприятии являются предметом различных психологических экспериментов.

См. также

• Экстрасенсорное восприятие
• Интуитивизм
• Чувство
• Инстинкт
• Иррационализм
• Предсознательное
• Подсознание

Примечания

1. ↑ Аллен Чак Росс. «ФУНКЦИИ ПОЛУШАРИЙ МОЗГА И КОРЕННЫХ АМЕРИКАНЦЕВ». Journal of American Indian Education Special Edition (август 1989 г.) [1]. Проверено 1 ноября 2007 г.
2. ↑ К. Г. Юнг. психологических типов. Bollingen Series XX, Volume 6 (Princeton University Press, 1971).

Библиография

• Бергсон, Анри. Материя и память. Нью-Йорк: Zone Books, 1988. ISBN 9780942299045 [Matière et Mémoire, 1896].
• Дэвис-Флойд, Робби и П. Свен. Арвидсон. Интуиция: внутренняя история. Междисциплинарные перспективы. Принстонская лаборатория исследования инженерных аномалий. Академия исследований сознания. Нью-Йорк: Рутледж, 1997. ISBN 9.780415

  9

• Деполь, Майкл Р. и Уильям Рэмси. Переосмысление интуиции. . Rowman & Littlefield Publishers, Inc., январь 1999 г. ISBN 9780847687961
• Даммет, Майкл. Элементы интуитивизма. Издательство Оксфордского университета, США; 2-е издание, 24 июля 2000 г. ISBN 9780198505242
• Каль Виктор. Об интуиции и дискурсивном мышлении у Аристотеля . Brill Academic Publishers, 1988. ISBN 978
  83080
• Нисида, Китаро. Интуиция и рефлексия в самосознании. Олбани: Государственный университет Нью-Йорка, 1987. ISBN 9780887063688
• Ноддингс, Нел и Пол Дж. Шор. Пробуждение внутреннего зрения: интуиция в образовании. Educator’s International Press, 15 ноября 1998 г. ISBN 97818000
• Стерлинг, Грант С. Этический интуитивизм и его критика. Издательство Питера Ланга, май 1994 г. ISBN 9780820419770
• Вайсман, Дэвид. Интуиция и Идеальность. State University of New York Press, июль 1987 г. ISBN 9780887064289

Внешние ссылки

Все ссылки получены 5 марта 2018 г.

• Книга Дэвида Г. Майерса «Интуиция», эссе и ссылки на исследователей
• Доктор Сэм Вакнин Эссе о философских и психологических измерениях четырех типов интуиции
• Спросите философов: вопрос об интуиции и рациональности
• Стивен Д. Хейлз Проблема интуиции
• Дж. Р. Лукас Этический интуитивизм Журнал Королевского института философии XLVI (175) (январь 1971 г.)
• Стэнфордская философская энциклопедия: интуиция

Общие источники по философии

• Стэнфордская философская энциклопедия.
• Интернет-энциклопедия философии.
• Проект Пайдейя Онлайн.
• Проект Гутенберг.

Кредиты

Энциклопедия Нового Света авторов и редакторов переписали и дополнили Википедию статья в соответствии со стандартами New World Encyclopedia . Эта статья соответствует условиям лицензии Creative Commons CC-by-sa 3.0 (CC-by-sa), которая может использоваться и распространяться с надлежащим указанием авторства. Упоминание должно осуществляться в соответствии с условиями этой лицензии, которая может ссылаться как на авторов New World Encyclopedia , так и на самоотверженных добровольных участников Фонда Викимедиа. Чтобы процитировать эту статью, щелкните здесь, чтобы просмотреть список допустимых форматов цитирования. История более ранних вкладов википедистов доступна исследователям здесь:

• Интуиция  ^{история}
• Intuition ^{история}

История этой статьи с момента ее импорта в New World Encyclopedia :

• История «Интуиции»

Примечание. На использование отдельных изображений, лицензированных отдельно, могут распространяться некоторые ограничения.

Понятие созерцания у Гуссерля

1Понятие созерцания Гуссерля не может быть понято отдельно от история этой идеи. Но какова его история ? Краткая миниатюра здесь будет достаточно эскиза.

2 Латинский термин intuitio был введен в общепринятый философский обиход схоластами. Не вводя никаких подробностей, что Замечательным в их использовании является его широкая область применения. Для Скота, для Например, «интуитивные познания — это те, которые (i) относятся к объекту как к существующие и присутствующие и (ii) вызываются у воспринимающего непосредственно существующий и настоящий объект» (Adams 1987, стр. 501). В качестве другого примера Оккам отказывается от «каузальной теории интуиции» Скота. идеи непосредственного познания сохраняются у него, как и широкий смысл срока. «По Оккаму, интуитивное познание вещи есть то, благодаря чему можно получить очевидное знание о том, ничего не существует, или, в более широком смысле, о том, является ли контингент утверждение о настоящем истинно».0235 {Опер. соч., с. 502.) Его отсутствием бросается в глаза любое указание на внутреннее или интроспективное источник знаний. В этом отношении за Оккамом следуют редакторы OED, которые пытаются охарактеризовать интуитивное знание, противопоставляя его дискурсивному знанию. Согласно письму такого авторитетов, непосредственное перцептивное знание должно считаться интуитивным знания, так как оно, очевидно, не дискурсивно. сомневаюсь что это действительно в хорошем согласии с текущим обычным использованием.

3Одна из частичных причин, почему старое значение сохранилось не только в обычный язык, но канонизированный лексикографами, заключается в том, что он не предрешает философских вопросов, связанных с понятием интуиции. К пониманию можно прийти только недискурсивным путем. обнаружить, что человек бессознательно выполнил серию идеально нормальные умозаключения. Когда Шерлок Холмс интуитивно «понимает», что Доктор Ватсон был в Афганистане, он не консультируется с частным оракул, называемый интуицией. Он первый, кто признал, что его заключение был основан на серии дискурсивных шагов. «По давней привычке поезд Мысли так быстро проносились у меня в голове, что я пришел к заключению, не замечая промежуточных шагов. Были такие шаги, однако.» И Шерлок Холмс продолжает разъяснять эти логические шаги в значительной степени подробно. (Артур Конан ДОЙЛ, Этюд in Scarlet, глава 2, курсив добавлен.) Этот пример и связанные с ним проблемы поднимает, рассматриваются далее в моей статье «Теория загруженности интуиции» (ожидается).

4Но если «интуиция» используется просто как синоним неконтролируемого приобретение знаний, все вопросы о реальной природе и обоснованности таких знаний остаются открытыми. По сути, вопросы обоснования привело к жестким ограничениям в рамках схоластического представления о интуиция. Мне кажется, что основные исторические причины, по которым широкая схоластическая концепция интуиции оказалась недолговечной. Геометрическое и механическое видение мира раннего Нового времени наука показала, что то, что выглядит как прямое восприятие, на самом деле является сложный процесс, включающий всевозможные умозаключения, хотя часто невысказанные и даже бессознательные. Такие идеи, как коперниканская объяснение видимых движений Солнца с точки зрения невоспринимаемое движение земли или анализ глубинного зрения Беркли посредством стереоскопического зрения показывал, сколько там потенциальных промахов находятся между чашей и краем — или, скорее, между чашей и глаз. Отношение воспринимающего к объектам восприятия уже не могло можно рассматривать как непосредственное, т. е. интуитивное. Осталась только площадь где у нас, кажется, есть действительно прямое знание, наш внутренний мир мир наших идей и умственных действий. Отсюда пришло интуитивное знание ассимилироваться со знанием наших собственных идей. «Интуитивное знание есть восприятие определенного согласия или несогласия двух идеи сразу сравниваются вместе» (ЛОКК, Эссе, Книга IV, гл. XVII, сек. 17.)

5Но такое интуитивное знание наших собственных идей может дать знание о реальности только на некоторых дальнейших предположениях. В общем, майор составляющая истории понятия интуиции касается не столько что такое интуиция, но как ее можно оправдать — если можно. Прекрасное оправдание такой интроспективной интуиции предложил Аристотелевская теория мышления как реализации форм объект в уме. Аристотель настаивает на том, что такая реализация форм в разум является такой же реальной реализацией, как воплощение формы в внешняя реальность. Они обладают теми же силами и свойствами, что и одни и те же необходимые отношения к другим формам в обоих случаях. Следовательно, я могу выяснять взаимосвязи и другие законы, управляющие формами, просто осознавая их в своей душе. Именно в этом смысле объект моего мышления буквально существует самым аутентичным образом слово в моем сознании по Аристотелю, а также смысл в которые реализация различных форм в моем уме может дать подлинное интуитивное понимание их.

6Увы, это обоснование интуитивного познания было разрушено неприятие номиналистами аристотелевской теории мышления еще до термин intuitio стал текущим. Позже эмпирики отвергли другие возможные источники обоснования, такие как врожденные идеи. Этот развитие размыло содержание идеи интуиции, пока оно не стало чуть больше, чем синоним непосредственности. Такое интуитивное знание не должно быть менее тривиальным или более загадочным, чем 2 + 1 = 3, чтобы используйте собственный пример интуитивного знания Локка.

7 Это развитие достигло кульминации во времена Канта. Единственный понятие интуитивности, жившее для него, было разбавленным составляет немногим больше, чем непосредственность. Но Кант дал этой непосредственности особую интерпретацию. Он думал, что наши представления (Vorstellungen) может относиться к объектам двумя разными способами: либо косвенно, через общие характеристики (Merkmale) у них есть, а то непосредственно, как отдельные объекты. Таким образом, интуитивность стала означать для Кант просто особенность. Это значение термина сохранилось до сих пор. Больцано, хотя он отвергал кантианскую эпистемологию.

8 Как следствие, Кант обычно не говорит об интуитивном знания. Интуитивность является для него в первую очередь атрибутом представления (Vorstellungen), не предметов или видов знания. Для него интуиция в минимальном смысле слова есть не что иное, как сингулярные представления в отличие от общих понятий. Интуиция не была источником истин или прозрений, а лишь средством представления частностей, и интуитивное знание было для него, а не знание, провозглашенное мне особым оракулом, называемым интуицией, но просто знание, получаемое при помощи таких представлений, особенно при помощи метода представления общих понятий посредством их конкретных представителей. Кантова теория математического метода рассчитаны, чтобы объяснить, как представление общих математических концепции в этой среде через такие конкретные воплощения могут дать знания, применимые к действительности. Для Канта не было определяющей связи между интуицией и чувственным восприятием или воображением. Чисто символические алгебраические символы могут быть «интуитивными» просто потому, что они представлять определенные числа. (см. Критика чистого разума A 734- 735, B 762-763.) Бог мог иметь «интеллектуальные интуиции» непосредственно чувственным восприятием. В них творческое отношение Бога к объектам есть непосредственная ссылка, оправдывающая использование термина «интуиция». (Видеть Критика чистого разума B 71-72.)

9 Таким образом, не случайно для Канта идея созерцания тонка, как это на самом деле. В его фоне не было половинчатых респектабельных объяснение, почему использование внутренних представлений деталей может дать истинное знание.

10Тот факт, что Кант в основном использовал немецкий термин Anschauung , скорее чем латинское intuitus не меняет этих исторических фактов. Первый был введен в немецкую технико-философскую терминологию. как перевод последнего, по Герману Паулю (1935). В во всяком случае, сравнение между вступительной диссертацией Канта и Критика чистого разума во всяком случае показывает, что он использовал два термина как синонимы друг друга.

11Философия Канта знаменует собой изменение судьбы идеи интуиция не потому, что он изменил значение термина в своем использования, а потому, что он думал, что сможет показать, по крайней мере, к собственному удовлетворению, что использование интуиции в его скудном смысле может дать нам подлинное знание, даже синтетическое знание априорно. Но это знание было для него совершенно особого рода. Использование интуиции a Priori в математике дает знание этих структур внешний и внутренний смысл, который мы навязываем миру. Успех Утверждения Канта об использовании интуиции, таким образом, тесно связаны с его трансцендентальная точка зрения. Знания, которые можно получить, работая интуиция не о вещах, рассматриваемых в себе, а только о формы, которые мы им навязываем. Априорные интуиции, таким образом, могут дать знания только о внешности, а не о Dinge an sich. Математические знания не применимы к самим вещам.

12Несмотря на то, что в своем собственном употреблении Кант поначалу удивительно следовал строго слабое чувство интуиции восемнадцатого века как выражение просто непосредственность, его собственная возможная теория математического знания как основанная на формах интуиции была принята для оправдания использование гораздо более сильного понятия интуиции. В этом косвенном и непреднамеренном смысле использование Кантом понятия интуиции исторически говоря о поворотном моменте в развитии (или коррупции) понятие интуиции. Он призвал еще раз отнестись к идее созерцание гораздо более сильное содержание, чем оно имело до Канта — и в Кант. Часто интуиция воспринималась не просто как ярлык для недискурсивное знание, а как отдельная познавательная способность, экстрасенсорное восприятие сноба.

13Изменения судьбы понятия интуиции после его частичного возрождения Канта являются тем не менее гораздо более сложным делом, чем что тут можно решить. Иногда это использовалось за пределами Самые смелые мечты Канта (если они у него когда-либо были). Интуиция даже иногда стала полноценным источником знаний о действительности. Например, в философии математики пренебрегал запрет Канта против применения интуитивного знания к вещам самим по себе. а геометрическая интуиция считалась источником понимания характер реального пространства вокруг нас.

14Тем не менее, это примечательно — даже несмотря на то, что этот факт часто пренебрегали — к чему последующие философы часто возвращались к слабому кантианскому и докантианскому смыслу в последующей философии. Забавный пример двадцатого века предлагает Витгенштейн. Трактат 6.233 :

15

На вопрос, нужна ли интуиция для решения математических задач, нужно дать ответ, что в данном случае язык сама обеспечивает необходимую интуицию.

16Здесь Витгенштейн явно не говорит об умственных способностях или внутренний оракул, называемый интуицией. Его точка зрения — кантианская.

17 Сам язык в силу своего изобразительного характера дает частные, ощутимые представители общих понятий. Таковы представители того, что Кант в своей теории математического метода назвал «интуициями».

18Один из тезисов этой статьи состоит в том, что первичное чувство интуиции у Гуссерля — в основном докантовское. Интуиция не является чем-то особенным. способности человеческого разума. Интуитивность — это просто ярлык для непосредственного знания любого рода. Это немедленно (интуитивно ?) объясняет главная роль Anschauungen в общей феноменологии Гуссерля. кал предприятие. Это предприятие включало в себя отслеживание наших концептуальных мира к его источникам в непосредственном опыте. Этот поиск источниками наших знаний и наших понятий в опыте является то, что Гуссерль имел в виду, когда говорил, что его философия есть радикализация и дальнейшее развитие идей таких «феноменологических» философов науки, как Эрнст Мах. (См. Hintikka, готовится к публикации (b). ) Вот к чему были рассчитаны феноменологические редукции. выполнить. Отождествление интуитивного с тем, что мне дано непосредственно, означает, что интуиция есть просто общий термин для точки остановки сокращений. Это среда, в которой вещи Дай мне. Это собирательный термин для данного.

19Это денежная стоимость педантичной терминологии Гуссерля для интуиция. Это то, что он имеет в виду под «изначально презентабельным» характером. интуиции. То, что представлено интуитивно, является «изначально презентабельным». в смысле быть источником наших знаний в какой-то области или Другой.

20 Основные характеристики, необходимые для такого вида, будут объяснены позже.

21По Гуссерлю,

22

настоящая наука и ее собственная подлинная свобода от предрассудков требуют, как основание всех доказательств, непосредственно действительные суждения, которые выводят свою действительность из изначально презентабельные интуиции. {Идеи я, п. 36.)

23Утверждения, подобные этому, показывают, что Гуссерлевское понятие интуиции составил на практике. Гуссерль в цитируемом отрывке не говорит что каждый объективный ученый должен совершать особые умственные действия, называемые презентивные интуиции. Он не говорит, что его Wesensschau, , который комментаторы иногда отождествляют его с его концепцией интуиции. основа всех доказательств в науке. В чем его смысл, это просто что подлинная наука основана на внимании к тому, что непосредственно данный нам в нашем опыте.

24Понятие интуиции Гуссерля, таким образом, напоминает кантианское и до- кантианский смысл в том, что он в первую очередь выражает непосредственное познавательное отношения к объектам познания. Он не предполагает никакого особый источник проницательности или знания или какие-либо особые человеческие способности. Однако понятие интуиции Гуссерля действует в его общем смысле. структура мысли в нескольких отношениях радикально отличается от кантовской. идея интуиции.

25Во-первых, интуиция касается не только внешнего вида. Что такое данные в интуиции для Гуссерля составные части действительности, а не наши впечатления от них. Предприятие Гуссерля иногда называют трансцендентальным. Однако в этот абсолютно решающий момент он остается полностью чужды кантианскому мышлению. Поэтому неудивительно, что Гуссерль не нашел применения кантовскому пониманию вещей в себе. как показал Керн (1984).

26Иными словами, роль интуиции как абсолютное дно наших знаний не для Гуссерля из-за абсолютность сознания, как иногда утверждают. Интуиция неадекватна и ненадежна, потому что она является восприятием. сознания. Они адекватны, потому что являются интерфейсом сознания и объекта сознания, Левинас (1973, п. xiii) несмотря ни на что.

27Этот пункт особенно важен. Глубокое различие между различными концепциями интуиции существует между взглядами, которые рассматривают интуицию как отдельный источник понимания или знания, и теми, которые это делают. нет. Этот предполагаемый отдельный источник может быть разным для разных философы. Это может быть мистический внутренний голос; это может быть спец. умственные способности; в более слабом смысле это может быть просто средством представление, в котором я могу манипулировать своими идеями, чтобы получить новые знания. Иногда его считают самим сознанием. Это принципиально важно понять, что для гуссерлевской интуиции не было ничего из вышеперечисленного. Ведущая идея его феноменологического редукции заключалась в том, чтобы проследить наши понятия и наши знания до их источников, к тому, что сразу же дается мне в моем опыте. А также для Гуссерля то, что дано таким образом, — это не явления или другие представления о реальности, а аспект самой реальности, поскольку он непосредственно дан мне. Следовательно, интуиция в некотором смысле является источником знания. для Гуссерля, но это не отдельный внутренний. Источником интуиции является для Гуссерля сама реальность. Однако нерешительный, многословный и может быть, даже Гуссерль был сбит с толку, вы не начинаете понять его понятие интуиции, если вы не цените этот факт.

28 Во-вторых, при прочих равных условиях интуиции даны моему сознанию, а не созданы им. Интуицию следует отличать от воображение. Правда, созерцание чего-либо Гуссерль называет «действовать. » Но это только благодаря терминологии Гуссерля, в которой все, что происходит в моем сознании, называется «актом». Эта терминологическая особенность не должна наводить нас на мысль, что существует особый вид деятельность или особый вид умственных способностей, участвует в восприятии интуиции. Интуиция есть акт в той же мере и в сходном смысл как восприятие. В «Шестом посредничестве» он даже ассимилировал их друг к другу.

29В-третьих, как следствие нет трансцендентального оправдания интуиция у Гуссерля, да и необходимости в ней нет. Это связано с тем, что интуиция является для Гуссерля не средством представления, а средством данности. Из-за этого интуиция не в потребность в оправдании; они являются окончательным оправданием всего.

30

Непосредственное «видение», не просто чувственное, эмпирическое видение, но видение в универсальном смысле как изначально присутствующее сознание любого рода, является окончательным узаконивающим источником всех рациональные утверждения. {Идеи сек. 19; ударение в оригинале.)

31Эта цитата, между прочим, терминологически показательна, потому что показывает, что опора Гуссерля на обычные коннотации Немецкое слово schauen , когда оно встречается в составе Anschauung . был метафорическим, а не буквальным способом передать его смысл читателю.

32Это означает, что значение anschhaulich для Гуссерля не обязательно включать «интуитивность» в обыденном смысле. Такой использование в то время не ограничивалось Гуссерлем. Для одного экземпляра среди многих переводчик Дитриха Манке утверждает, что «фразы Манке, которые содержат anschhaulich или intuitiv , часто можно интерпретировать с помощью фраз… содержащих «осознание» или «осознание». (введение переводчика к Mahnke 1966, стр. 73). Но конечно не все осознание «интуитивно» в вульгарном смысле этого слова.

33В-четвертых, интуиция может, по Гуссерлю, относиться к универсалиям, таких как формы или сущности, а не только к частностям, в резком противоречии с Кантом. Эти замечания служат для того, чтобы пролить свет на отношение гуссерлианской интуиции к некоторым родственным понятиям, которые он использует. Как это было отмечалось, интуиция не является для Гуссерля, как для Канта, медиумом в какие детали представлены в уме. Эта роль взята над воображением. Но даже воображение не является настоящим источником знание для Гуссерля в смысле внутреннего оракула. смысле, в котором воображение может дать знание, согласно Гуссерлю. служить средством представления и мысленного эксперимента в том же смысле, в каком геометр может экспериментировать с фигуры в воображении. Таким образом, воображение может дать новое знание только косвенным путем. Только если кто-то использует язык в небуквальном Парадоксальным образом можно сказать, что воображение порождает знание.

34 Отсюда следует, что Гуссерль должен строго разделять идеи интуиции и воображения. Интуиция — это то, что дает мне то, что непосредственно, что «дано». Это среда, в которой реальность сталкивается с моим сознания. Напротив, воображение — это средство, в котором я могу творите и экспериментируйте. Только если я спроецировал в мир что-то, к чему я также могу получить доступ в воображении, подлинное знание. Но это не позиция Гуссерля. Он не трансцендентальный философ; его имя не Иммануил. Для этого разума интуиция для него пассивна, и воображение не может служить источник знаний в прямом смысле этого слова. Воображение, например воображаемая вариация, может служить цели отделения сущностей от гилетических данных. Но это не само по себе к интуитивному осознанию. служит цели Wesensschau, не из Anschauung в целом. Как только сущность отделена и превращена в объект, интуиция, которая схватывает его, больше похожа на видение, чем на воображение.

35Эти грубые утверждения требуют определенных оговорок. Для одной вещи Гуссерль иногда использует ярлык «трансцендентальный» своей философии. Я не могу предложить полную диагностику этого предпочтения Гуссерля. здесь, но мне трудно увидеть в этом нечто большее, чем попытку вскочить на кантианскую подножку. Что еще более важно, в своих более поздних работах Гуссерль постепенно отводил все большую роль человеческой деятельности. человеческой деятельности настолько, что даже эмпирические интуиции нуждаются в пассивной, временной синтез. Эта разработка заслуживает более подробного обсуждения чем я могу дать ему здесь.

36Есть некоторые явные исключения из эпистемологических творчество воображения у Гуссерля. Одна из них – роль воображения в эйдетической редукции, которая будет обсуждаться позже в этом бумага.

37Общая позиция Гуссерля по отношению к понятию интуиции иллюстрируется его концепцией категориальной интуиции. То, о чем идет речь, это «своего рода данность», случай действительного видения, но то, что дано, является теперь понятийным, а не эмпирическим. видеть.

38 Здесь поучительно сравнение с Аристотелем. Как было указано раньше, согласно Аристотелю, я мог получать знания об объектах путем реализуя их формы в моей душе. Ибо такие реализации форм будут обнаруживают (согласно Аристотелю) те же взаимосвязи и возможности, какие имеют те же формы, когда они реализуются вне души. Следовательно, я могу открыть все свойства и взаимосвязи форм посредством исследуя их воплощения в моей душе. Такого рода знания получено о реальной реальности, а именно. о формах. это не кантианство трансцендентное знание того, что разум вкладывает в объекты согласно своему собственному плану. Аристотелевское знание порождается сама реальность (фактические воплощения форм), а не моя собственная деятельность. Тот факт, что всевозможные предварительные операции над этими формами — или, скорее, на их формах ингредиентов — необходимы, прежде чем я смогу собрать правильные в моей душе не меняет этого факта. И все еще, хотя у Аристотеля нет ни одного термина, эквивалентного «интуиции», знание, полученное при таком рассмотрении содержания душу мою ясно можно назвать интуитивной, именно в том, что я получаю такие знания, просто исследуя то, что есть в моей душе.

39У Гуссерля также эмпирические интуиции возникают из-за столкновения реальности с мое сознание, а не деятельность моего собственного разума. Интуитивно понятный знание такого рода относится к действительности, а не к творениям мой разум. Но он интуитивно понятен в гораздо более тонком смысле, чем диктат аристотелевского nous. В интуитивном познании Гуссерля объект знание дается мне извне. Для достижения эмпирического интуиции, я должен, так сказать, смотреть вовне, а не внутрь.

40Это создает методологическое различие между Аристотелем и Гуссерль. Для Гуссерля интуиции, которые еще не даны мне в чувственное восприятие раскрывается феноменологическими редукциями. В чтобы достичь их, мы можем, так сказать, просто проанализировать то, что данный нам. По Аристотелю, мы должны разобрать, а затем снова собрать (Я сопротивляюсь искушению сказать, деконструировать и реконструировать) формы данный мне в опыте. Только когда правильная форма была поставлена вместе в душе его свойства могут быть считаны интуитивно. Конечно, Гуссерль также постулирует конститутивную деятельность, в которой то, что дано для меня в созерцании складывается или конституируется в ноэмы, которые мебель нашего концептуального мира. Но, строго говоря Гуссерлевские интуиции относятся к отправным точкам этого конститутивного деятельности, а не до ее конечных точек, как у Аристотеля.

41 Здесь уместно еще одно сравнение. Гуссерль и Декарт сравнивали друг с другом практически 90 235 раз до тошноты. Среди другие предполагаемые сходства, интуиция Декарта cogito сравнивалась с интуицией Гуссерля. Оба мыслителя считались поиск архимедовой точки в собственном самосознании. Это тем не менее мне кажется, что такое сравнение не совсем справедливо любой из сторон. Для Гуссерля достоверность интуиции обусловлена факт, что предмет был дан мне, а не тот факт, что его объект в моем сознании. Напротив, по словам одного особенно интересная интерпретация картезианской cogito, уверенность в моем мышление создается мной, т.е. совершая акт мышления. Для Декарта инсайт cogito открывает ему природу его самого. как res cogitans. Напротив, трансцендентальное эго Гуссерля не может быть объект интуиции, раскрывающий его сущность. (Ср. здесь также Смит (1993).) Представленный здесь взгляд на Гуссерля подтверждается далее, отметив, что одна из основных функций интуиции согласно Гуссерлю — это наполнение наших ноэмат. Это показывает два вещи. Во-первых, наполнение ноэмат для Гуссерля по существу является способом в которых реальность подтверждает или опровергает наши ожидания. Следовательно, мы не выбирайте эти начинки; они даны мне моим опытом.

42Во-вторых, такая начинка — дело объективное. В нем реальность буквально вторгается в мое сознание. Отсюда то, что совершает это наполнение, интуиция, должна быть объективной, а не просто особенностью моего сознания (хотя бы и в моем сознании).

43Однако у гуссерлевского понятия интуиция, которая отличает его от подобных понятий. Они разные виды интуиции у Гуссерля с разными видами объектов. (см. здесь Смит (1989), гл. 2.) Во-первых, это прежде всего объекты эмпирического интуиция, в том числе объекты, данные мне в восприятии. Какие именно объекты могут быть достигнуты с помощью такой эмпирической интуиции, не ясно, но эта проблема не должна касаться нас здесь.

44 Во-вторых, у Гуссерля есть интуиции, обеспечиваемые размышлением о внутреннее наблюдение. Но эти два не исчерпывают диапазон интуиции. Когда говорят, что для Гуссерля интуиция дает конечную оправдания всех наших знаний или что они, следовательно, являются целью точки феноменологических редукций, необходимо дальнейшее объяснение. Для Гуссерля интуиция относится к объектам. Но базовая данность делает не приходи к нам apud Гуссерль уже артикулирован в объекты (разного категориального статуса). Что касается эмпирического опыта, в непосредственной данности есть составляющая, имеющая характер неструктурированного сырья, hyle (или hyletic data). Это хайл «информируется» ноэзисом, «так что это множество визуальных, тактильных и другие данные объединяются в набор проявлений одного объекта» (Фоллесдал 1974, с. 382). И хайле, и навязанные ему формы пользуются разумом. независимое существование. Однако в непосредственном эмпирическом опыте они всегда приходят ко мне в сочетании друг с другом.

45В нашей эмпирической интуиции мы не разбиваем эти «осведомленные» объектов, чтобы направить наше интуитивное внимание на простой hyle. Эмпирический интуиция, таким образом, связана с отдельными объектами, данными нам в чувственном восприятии. осведомленность.

46

Эмпирическая интуиция, или конкретно опыт, есть сознание отдельный объект… (Идеи I, с. 3.)

47Требуется, чтобы это сознание было непосредственным, чтобы рассматриваемый объект действительно присутствует передо мной :

48

… и как интуитивное сознание «делает этот предмет данным», как Восприятие оно делает единичный предмет изначально данным в сознании схватывания этого предмета «изначально», в его «личном» самость. (там же)

49Вот что значит для интуиции указать конечные точки редукции и тем самым исходные точки нашего эпистемологического и конститутивные процессы.

50Но эти самопредставляющие объекты не просты. Они состоят из формы, навязанные хайлу. Следовательно, есть что-то еще, что Феноменологический аналитик может поступить с интуициями. Мы не можем направлять наше сознание на гилетических данных, но мы можем направить его на формы или наложенные на них эссенции. Это предполагает, что аналитик может разделять в сознании формы (eide) из материала, в котором они вложены, превратить их в объекты другого рода и направить интуитивное внимание к ним. Это то, что Гуссерль Wesensschau предполагается выполнить. Эта интуиция имеет эффект открытия мое сознание, а не только эмпирический объект, состоящий из материи и форма, но эта форма или сущность сама по себе, отделенная от своего hyle.

51В результате даже в нашем эмпирическом опыте есть интуиции и объекты интуиции двух разных видов. Кроме основных индивидуальных объектов чувственного сознания нам даются в созерцании также объекты, которые являются просто экземплярами форм. Это это отдельный класс интуиций сущностей, отличающий Гуссерля от эмпирики, а не доверие к интуиции как таковой. Решающим моментом является что сущности тоже могут быть объектами непосредственного опыта что подчеркивает Гуссерль, говоря об интуиции. На самом деле Гуссерль продолжение:

52

Точно так же интуиция сущности есть сознание что-то, «объект», Нечто, к чему относится интуитивное отношение. направленный и который «сам дан» в интуиции…

53Страшные цитаты Гуссерля показывают, что сущности или даже абстрактные экземпляры сущности не являются объектами в обычном смысле. Тем не менее, мы можем рассматривать их как предметы с обычными принадлежностями обычных предметов. Верно, Гуссерль продолжает:

54

это то, что тем не менее может быть «объективировано» и в другие действия, то, что можно представить себе смутно или отчетливо, которое можно сделать предметом истинных и ложных предикатов — просто подобно любому другому «объекту» в необходимо расширенном смысле, присущем формальная логика.

55 Что важно для моего настоящего предмета, так это то, что согласно Гуссерлю такая абстракция сущности может иметь место только в созерцании. В качестве он ставит точку,

56

Таким образом, видение сущности есть интуиция.

57Здесь, следовательно, мы можем видеть вторую основную черту понятия интуиции у Гуссерля. Гуссерлевские интуиции могут касаться сущностей. Этот тем не менее не отличает их от интуиций в более широком смысле. смысл. Формулировка Гуссерля фактически показывает, что то, что заставляет видеть сущность интуиции не в том, что она видит сущность , , а в том, что она видя объект , который «сам дан». (Для другой формулировки этот момент и подробное обсуждение см. у Smith (1989)) Отсюда что интуиция означает здесь не умственную способность (или продукт таковой), которая производит сущность для нашей проверки. Это означает, что абстрагирование своей сущности от эмпирически представленного индивида есть возможно только в том случае, если рассматриваемый эмпирический объект непосредственно представлен нам. В противном случае мы не можем извлечь его сущность из его гилетической составная часть. Действительно, Гуссерль мотивирует последнюю цитату следующим образом:

.

58

Любой возможный объект … имеет до всякого предикативного мышления именно его способов стать объектом объективирующего, интуитивного взгляда который может достичь его в его «личной самости» или «ухватиться за него».

59Вместо «может достичь» Керстен пишет в своем переводе «возможно, достигает.» Действующее немецкое слово не vieleicht, однако , а eventuell, с коннотацией «при необходимости» или даже «если успешный.» Таким образом, по Гуссерлю фактический эмпирический опыт ставится вместе из двух ингредиентов или «пластов», как он их называет. Оба объективно и объективно существующее. Они являются сенсорным сырьем, хайле и формы или сущности. Оба наслаждаются независимым от разума существование. Некоторые люди могут захотеть увидеть здесь аналог Кантианский синтетический априори у Гуссерля. Но во многих отношениях вполне в отличие от синтетических априорных знаний, которые мы можем по Канту получить интуитивно. Во-первых, у Канта такое знание относится к частности, а точнее, к той структуре, которую мы накладываем в восприятия на всех представителей частностей. У Гуссерля единственный синтетическое априорное знание, которое мы можем иметь, относится к универсалиям, т.е. эссенции, и относится к тому, как эссенции навязываются хайле. Этот гуссерлианский априорное знание не есть эмпирическое знание интуиция, а есть знание сущностей, разделенных интуитивноподобными Wesensschau по данным Hyletic. Это знание объектов, а не факты, т.е. знание того. Как мы видели, Wesensschau, тоже относится к объекты, хотя и отличные от чувственных частностей. Для Гуссерля, Wesensschau превращает сенсорную интуицию в интуицию сущностей (Идеи I, с. 3). Тот факт, что сущности приходят к нам в форме (sic) их частные экземпляры не влияет на природу Wesensschau as относящийся к общим формам. Следовательно, Wesensschau открывает нам не систему синтетических истин a priori , а мир абстрактных сущности, называемые сущностями.

60Husserlian Wesensschau тесно связан с его понятием эйдетической снижение. Что происходит при эйдетической редукции (среди прочего) состоит в том, что человек заключает в скобки гилетический компонент и обращает внимание только к эссенциям. Другими словами, только результаты Везеншау остаются неподвешенными.

61Однако здесь нужно быть осторожным. Говоря о формах или сущности как наложенный на хайле не предполагает, что гилетические данные сами по себе являются отделимыми промежуточными объектами опыта. гилетические данные являются компонентами опыта, а не объектами опыта. Также следует быть осторожным с такими выражениями, как «идеальные сущности», Однако. То, что происходит в Wesensschau , это не только интуиция о абстрактные объекты, такие как числа и об их сущности. Поскольку эмпирические интуиции конкретных объектов включают формальную фазу, интуиция могут относиться и к сущностям отдельных эмпирических объектов. разные виды Wesensschau , по общему признанию, параллельны различным категориям (Идеи I, раздел 21). Но Wesensschau не просто Категориальная интуиция. Это может быть и созерцание сущностей чувственных подробности.

62То же самое можно объяснить несколько иначе. В Wesensschau нам дается перцептивно представленный объект, от которого мы Extractan интеллектуально видел универсальную «идею». Эта идея или, чтобы следовать Гуссерль в своем использовании пугающих кавычек, «идея», не является аналогом Кантиан Идее , но в случае временной формы физического объекта, «феноменологически проясненное понятие кантовского чистого интуиции» (Идеи I, § 149). Действительно, здесь поучительны как сходства, так и различия между Гуссерлем и Кантом. Кант, мы можем получить априорных синтетических знаний с помощью априорных интуиции пространства и времени, потому что мы навязали формы пространство и время на все наши ощущения. По Гуссерлю, мы можем познать сущности посредством эмпирического опыта, отделив их от хилэ в Везеншау. Главное отличие от Канта в том, что мы не создаем сущности, мы только приходим познать их, отделив их от чувственного гиле.

63Другое главное отличие состоит в том, что для Канта пространство и время являются частностями, и априорное знание, которое мы получаем с их помощью, относится к разумно представленные подробности. У Гуссерля сами формы превратились в объекты познания.

64 Строго говоря, Wesensschau выполняет две разные задачи.

65Она отделяет сущность эмпирического объекта от его сущности и делает эту сущность объектом интуиции. Только второе достижение правильно называется интуицией, хотя Гуссерль обычно говорит обо всем Wesensschau как об интуиции. (См. выше.) Первый шаг, то есть выделение сущности есть как бы подготовка к эйдетическая редукция, поскольку она является подготовкой к интуитивному компоненту Везеншау. Этот компонент открывает для меня мир эссенций для моей интуиции, отделив их от гилетических данных. Результат следовательно, феноменолог может иметь интуитивный доступ к мир абстрактных сущностей в Wesensschau. Эта идея — то, что Гедель находил привлекательным в мысли Гуссерля. Но, строго говоря, не означают приписывание гуссерлевскому понятию интуиции чего-либо большего, чем данность.

66 Для Гуссерля сущности образуют каркас, к которому все возможные опыт должен соответствовать, даже если мы не можем предвидеть какой-либо конкретный опыт. Просто потому, что сущности приходят ко мне наложенными на хайле, я заранее знаю, что они такие, какими я их знаю рассматривая их самостоятельно. Хайл ничего не вносит, не может оно, так сказать, сопротивляться формам. Это непохоже на Рассела и особенно на Витгенштейна, для которого все факты являются конфигурациями различные объекты, каждый из которых имеет свою собственную форму. Отсюда и форма комплекса нельзя узнать, не зная все его ингредиенты. Все они должны быть даны мне в опыте, чтобы я знал логическая форма (категориальный статус) комплекса. Наоборот, по Гуссерлю, мы должны знать только сущности; Хайл будет следовать их примеру. Формы не должны совпадать с другими формами; Oни были наложены на бесформенное хайле.

67Левинас (1973, стр. 71) предполагает, что некоторые люди пытались характеризуют интуицию гилетическими элементами сознания». Рассел и Витгенштейн не могут быть целями Левинаса, потому что они не допускают любой гилетический элемент в своем анализе.

68Это показывает специфический смысл, в котором интуитивное Wesensschau мы можем в некотором смысле предвосхищать опыт, даже если это предвосхищение не приводит ни к каким конкретным синтетическим суждениям а априори.

69 Таким образом, даже говорить о синтетических a priori вводит в заблуждение. знания в связи с Гуссерлем. В непосредственном опыте, формы приходят к нам уже наложенными на чувственное сырье, мы не наложить их на хайл. Мы не можем предсказать, какие это данные наложенный. Что Wesensschau может дать мне знание сущностей, что означает знание различных способов их могут быть наложены на гилетические данные. Это знание объектов, а не данных. В этом отношении то, что может дать мне Wesensschau , мало чем отличается от знания логических форм из Tractatus Витгенштейна. Главное сходство заключается в том, что, хотя трактарианские логические формы простых объектов находятся в действуют законы, регулирующие их возможности соединения с друг друга, они даны мне вместе с рассматриваемым предметом, так сказать одним взглядом. Такой непосредственный опыт логического формы мало чем отличаются от Везеншау. Основное отличие состоит в том, что в Tractatus нет бесформенных хайлов. Все, что есть, мне дано в непосредственный опыт уже артикулирован в объекты с их отличительные логические формы, объединенные в положения дел. Более того, Гуссерлевские сущности резко отличаются от логических форм Tractatus в том, что они могут быть отделены от того, чем они являются формами и рассматриваться как самостоятельные объекты по крайней мере в общем логическом смысле слова в смысле, указанном в Идеи сек. 3.

70В итоге эйдетическая редукция и Wesensschau действуют в Гуссерля как дверь, открывающую нашему сознанию область сущностей отделить от гилетического сырья. Вот уважение, в котором Идеи Гуссерля понравились Геделю и вдохновили его. за его идею математической интуиции. (см. здесь Ван 1996, Фоллесдаль 1998.)

71Вопрос о точном значении Гуссерлевские интуиции тем, что он использует двойную терминологию. Он использует оба термина Anschauung и anschaulich , а также термины Intuition и интуитивно понятны. Хотя ясно, что Гуссерль не провести какое-либо жесткое и быстрое различие между ними, это не так уж важно. секрет, что он предпочитает термин Интуиция , когда он имеет в виду Wesensschau или думает об использовании поставок немедленной опыт как доказательство. Напротив, Anschauen работает примерно говоря просто как аналогичное расширение schauen, что видит в чувство непосредственного зрительного восприятия. Это обоюдоострое использование отражается во взглядах его интерпретаторов. В одном и том же современном Worterbuch (Ritter 1971-) один автор подчеркивает гуссерлевскую использование Anschauung в качестве источника данного, в то время как другой идентифицирует понятие интуиции Гуссерля как «reine Wesensschau» , что является находится на дне всех фактов посредством эйдетической редукции и из эпоха. Тот факт, что эти два заявления исходят из разных записей только показывает, что гуссерлевская двусмысленность является лишь особым проявление любопытной дихотомии в современном немецком использование того, что этимологически должно быть одним и тем же понятием в Аншауунг и Интуиция.

72Философов здесь смущает то, что происходит в феноменологическая редукция по Гуссерлю, точнее то, что происходит в эйдетической редукции. Как указывалось, там формы или сущности, которые были привнесены в чувственное (более как правило, эмпирические) исходные материалы должны быть отделены от тех, материалы. Для этой редуктивной цели, согласно Гуссерлю, мы должны использовать всевозможные «интуитивные» методы, например представление сущности в воображении и образном варьировании форм и их реализации. Когда Гуссерль говорит, что «вымысел составляет жизненно важное элемент феноменологии … [или] что художественная литература является источником которым познание «вечных истин» питается» (Идеи я, с. 148, в Husserliana vol. 3) то, о чем он говорит, это роль воображаемая вариация и другие подобные приемы извлечения сущности из гудящего, цветущего беспорядка опыта. В самом деле, именно сущности являются для Гуссерля объектами «вечного истины». Однако абсолютно необходимо понимать, что все знание, которое дает нам такое использование воображения, не является непосредственное знание Гуссерль понимает под интуитивным знанием, т. знание самопредставляющих объектов. Воображение не является путеводителем правда, это путеводитель по сущностям.

73Утверждение этого согласуется с подчеркиванием решающей роли воображаемой вариации как подготовки к интуиции сущностей. Из эпистемологической точки зрения Гуссерль опирается на свободу вариаций. способов, которыми он концептуально выходит за пределы царства действительный. Поступая таким образом, он смог дать более тонкие описания феноменологии эпистемологии, чем те философы, которые были поражены с тем, что я назвал предположением об одном мире. Наиболее ясный (и наиболее полные) описания метода свободной вариации представлены Гуссерль в своих трудах по феноменологической психологии (Гуссерлиана об. 9, с. 9) и Опыт и суждение. Тем не менее, Метод воображаемой вариации, который использует Гуссерль, является не просто психологическим или просто эвристическим методом, но относится к эпистемологии. и логика нашего познания сущностей. Есть интересное сходство Монтегю идентифицировал значение термина как функцию, которая определяет его протяженность в различных мирах. сам Гуссерль связывает «возможные варианты мотивированных эмпирических конкатенаций» с идея возможных миров; см. Идеи сек. 47.

74Гуссерлевское Wesensschau можно сравнить со взглядами Рассела. Нет в отличие от Гуссерля, Рассел считал, что эмпирический опыт может дать нам универсалии, а не только частные объекты. Эта важная аналогия между их взглядами было скрыто несходство. Рассел говоря обо всех и всяческих универсалиях, а не только о формах или сущностях. Что еще более важно, у Рассела нет теории о том, как универсалии извлекаются из потока эмпирического сознания. Такие методы, как воображаемая вариация, возможно, были недоступны Расселу. потому что они вывели бы его за пределы реальности в Царство возможно.

75Подводя итог, скажем, что главная особенность гуссерлианской интуиции состоит в том, что она дает нам не только наши основные эмпирические объекты, но и помощь Wesensschau) также наши основные абстрактные объекты. Таким образом, интуиция действует не только в основе нашего эмпирического знания, но и также в основе ом априорных знаний.

76Здесь примечательно то, что все это нисколько не влияет то, что было сказано ранее о гуссерлианской интуиции, есть не что иное, как среда непосредственной данности.

77Важно сохранить идеи интуиции (Anschauung) и эйдетическое «видение» (Wesensschau) прочно отделено друг от друга в читал Гуссерля. Интуиция есть средство непосредственной данности. В этой среде возможна своего рода операция разделения, которая ведет нас от данных эмпирических объектов к их сущностям. Как результат этого разделения феноменолог может направить свое непосредственное внимание на сущность рассматриваемого эмпирического объекта. Это прямое осознание сущностей Гуссерль называет Везеншау. Из-за его непосредственность, этот Wesensschau является своего рода интуицией. На самом деле, это может рассматриваться как преемник более раннего понятия Гуссерля о категориальном интуиция. Однако это лишь один из видов интуиции. Должно не следует путать с гуссерлевской концепцией интуиции вообще.

78Это одно из многих мест у Гуссерля, где импорт того, что он говорит гораздо легче понять, если иметь в виду докантианскую ощущение интуитивности просто как выражение непосредственности.

79 Представляет интерес сравнить здесь три выдающихся явления сущности (не все из них soi-disant) Гуссерль, Рассел и Витгенштейн на их предмет абстрактных сущностей, таких как сущности или логические формы, как объекты интуиции (данность). Только для Рассела (1913) его категориальные объекты, названные им «логическими формами», являются самостоятельными объектами осознание независимо от эмпирических объектов. Знакомство с логическим форма состоит в том, чтобы познать некоторое вполне обобщенное положение, а не какой-то конкретный объект. Для Витгенштейна в Трактат, логический формы строятся из логических форм простых предметов. И эти формы не являются самостоятельными образованиями, которые можно было бы отделить от объекты, формами которых они являются.

80Как не приходят к нам формы Витгенштейна, сущности Гуссерля отделены от эмпирических объектов, чьими «формами» они являются. Однако мы можем — потому что это мы навязали эти формы на хайле в первую очередь — разделите их и считайте отдельно остальные. Это то, что происходит в Везеншау.

81Однако читать Гуссерля надо с осторожностью. В его трудах встречается загадочное использование слова anschhaulich . Например, в его 1905-06 заметки о воображении Гуссерля (Husserliana vol. 10) говорит, что изображается обратная сторона зрительно воспринимаемого объекта anschhaulich в воображении. Это означает, конечно, не то, что задняя сторона воспринимаемый объект является частью само-данного. Что делает Гуссерль в такие пассажи (кроме того, что он не предвосхищал свою более позднюю характеристику интуиции) состоит в том, чтобы подчеркнуть, что я представляю себе в воображении изнанку точно так же, как данный предмет (или аспект объект). Это несколько свободное (и, вероятно, раннее) использование anschhaulich, , но это не возражение против того, что было сказано в этой газете.

82В некотором смысле то же самое произошло с интерпретацией Гуссерля, как это случилось с интерпретацией Канта. Для обоих Философы, основное чувство интуитивности — это старое чувство непосредственности. Оба они также, кажется, имеют другое чувство интуиции и мотивация полезности этого чувства. По Канту, интуитивное знание — это знание индивидуумов. По его словам, мы сами составляем личности. Отсюда заманчиво думать, что оправдание наших обращений к интуиции основано на этом конститутивном процессе. Однако это ошибка, по крайней мере, в том, что касается роли интуиция в математике касается. Более тщательный анализ Канта. аргументация показывает, что в «Трансцендентальной эстетике» он полагаясь исключительно на непосредственность qua чувство индивидуальности.

83Так же и в случае Гуссерля использование интуиции иногда считается основанным на формообразующих ноэтических процессах посредством которого данные восприятия артикулируются в восприятия объектов. С другой стороны, гуссерлевская интуиция рассматривается как особая способность, которая позволяет нам схватывать сущности и другие абстрактные объекты. В качестве в случае кантовской теории пространства, времени и математики такой интерпретация Гуссерля ошибочна. Даже Wesensschau работает через непосредственность. Своеобразна только наша постулируемая способность отделить эти сущности от бесформенного хайла.

84Понятие интуиции Гуссерля интересно еще и тем, что оно проливает свет на общую направленность его философии. Большинство комментаторов, кажется, придерживаются другой линии интерпретации и видят в Husserlian Anschauung особый вид «теоретического акта сознания, делающего объекты явными для нас» (Левинас). Вот сравнение с Г.Е. Мур может быть поучительным. Действительно, метод Мура иногда называют «интуиционистским». Но особых нет акты интуиции у Мура. Он утверждает, что в каждом опыта есть реальный объект, данный мне, который я могу иметь познание путем отделения его от психологического события, называемого опыт и внимание к нему. Этот объект моего опыта, ну объективно. Это часть реальности, а не просто часть содержимого моего бессознательного. Но это не объект какой-либо конкретной акт интуиции или другой вид особого внимания. Это объект моего совершенно обычный опыт. Вот я и утверждаю, что то же самое истина Гуссерля. Было замечено, что приписывание особых приписывание актов интуиции Гуссерлю ошибочно, как и подобное приписывание актов интуиции Муру. Объекты не представлены нам актами сознания, но, конечно, навязчивой реальностью. за исключением объектов, называемых формами или eide обнаружен в Везеншау.

85 Тем не менее интересно спросить, почему такая линия интерпретации был так популярен. Мне кажется, что причина, по которой Левинас терпит неудачу понимание гуссерлевской концепции интуиции является той же причиной, по которой На философию Гуссерля обычно смотрели с неправильной точки зрения. перспектива. Гуссерль был не только теоретиком сознания. Он был также, и это важно, продолжая усилия позитивистских мыслителей как Мах, искавший основу всего здания нашего знания в непосредственном опыте. Конечные точки такого поиска, интуиция обеспечивается не высшей способностью нашего сознания, а самой реальностью.

86Дело в том, что иногда это происхождение гуссерлевской феноменологии не упускалось из виду, а нарочно скрывалось. Хайдеггер пытался помешать Гуссерлю признаться в этом тем, что он пытался убедить Гуссерля дать радикально иную интерпретацию исходной мотивации феноменологии Гуссерля, от чего Гуссерль хотел. (Husserliana vol. 9, pp. 237-301.) Особенно поучительно сравнивать друг с другом op. соч., с. 237, первые пять строк; стр. 256–257, написанные Хайдеггером; и стр. 277, строки 22- 31 и 278, первые семь строк. Собственная устоявшаяся точка зрения Гуссерля выражена в своих амстердамских лекциях см. оп. соч., , стр. 302–303. Хайдеггер сделал не удалось в этом случае фальсифицировать намерения Гуссерля, но он и его последователи сумели навязать многим философам неверное представление о Гуссерле.

87В работе. этой статье я воспользовался ценными комментариями Даниэль Дальстром, Дагфинн Фоллесдал и Дэвид В. Смит.

• АДАМС, Мэрилин МакКорд, 1987, Уильям Оккам, Университет Нотр Dame Press, Нотр-Дам, Индиана. Ф0ЛЛЕСДАЛЬ, Дагфинн, 19 лет75, «Гедель и Гуссерль», в Яакко Хинтикка, редактор, От Дедекинда до Гёделя, очерки о развитии Основы математики, Kouwer Academic, Дордрехт, стр. 427- 446. F0LLESDAL, Dagfinn, 1974, «Феноменология», у Эдварда К. Картерета и Мортон П. Фридман, редакторы, Handbook of Perception, Academic Press, Нью-Йорк, стр. 364–386.
• ХИНТИККА, Яакко, готовится к публикации (а), «Теория интуиций».
• ХИНТИККА, Яакко, готовится к публикации (b), «Эрнст Мах на перекрестке философии двадцатого века» в Джульет Флойд и Сэнфорд Ши, Будущее Pasts (Harvard University Press, готовится к публикации).
• En ligneHINTIKKA, Яакко, 1999, «Новая интуиция Императора», Журнал Философия 96, (1999), 127-147.
• ХИНТИККА, Яакко, 1991, «Гуссерль: феноменологическое измерение», в Барри Смит и Дэвид В. Смит, редакторы, Cambridge Companion to Husserl, Cambridge UP, Кембридж, стр. 78–105.
• ХИНТИККА, Яакко, 1969, «О понятии интуиции (Anschauung) Канта», в Терренс Пенелхум и Дж.Дж. Макинтош, редакторы, Первая критика : Размышления о «Критике чистого разума» Канта, Wadsworth, Belmont,
• CA., стр. 38–53.
• HUSSERL, Edmund, 1983, Идеи, относящиеся к чистой феноменологии и Феноменологическая философия, Первая книга, Ф. Керстен, переводчик, Kluwer Academic (Мартинус Нийхофф), Дордрехт.
• ХЮССЕРЛ, Эдмунд, 1956-, Гуссерлиана: Эдмунд Гуссерль Геземмельте Werke, Kluwer Academic (Мартинус Нийхофф), Дордрехт.
• КЕРН, Исо, 1984, Гуссерль и Кант, второе изд., Kluwer Academic (Мартинус Нийхофф), Дордрехт.
• ЛЕВИНАС, Эммануал, 1973, Теория интуиции в феноменологии Гуссерля, тр. Андре Орианн, Northwestern UP, Evanston, Иллинойс.
• En ligneMAHNKE, Дитрих, 1977, «От Гильберта до Гуссерля», Исследования по истории и Философия науки, vol.