3 .Неохристианские течения.
Для них характерны следующие общие черты:
— преобладают группы харизматической направленности;
— руководитель наделяется статусом посланника божьего;
— признают Библию главным источником вероучения, а Иисуса Христа – центральной фигурой доктрины;
-лидеры заявляют о новом прочтении христианства, полученном ими в результате божественного откровения;
— делается акцент на приближающемся конце света.
В современной России неохристианские культы получили широкое распространение. К ним относятся следующие организации: «Новоапостолская церковь», «Церковь Христа», «Церковь Последнего Завета», «Богородичный Центр» и др.
«Богородичный
центр» отделился от Русской Православной
Церкви в 1990 г. Он был основан бывшим
священником Вениамином Береславским,
называющим себя пророком. Он опубликовал
сборники пророчеств, которые якобы были
ниспосланы ему Девой Марией.
Лидеры этой секты утверждают, что выступают за возрождение истинного благочестия, основанного на Библии и свидетельствах о явлениях Богоматери в 20 в. Основная идея вероучения – почитание Богородицы, призывающей всех к покаянию и поддержки своей церкви. Сторонникам этой неохристианской организации обещают спасение перед лицом близящегося конца света.
«Церковь Последнего Завета» основал в г. Минусинске Сергей Тороп, называющий себя Виссарионом. Он объявил себя новым мессией и заявил, что истинное учение открылось только ему, а Русская Православная Церковь исказила догматы христианства.
Согласно вероучению «Церкви Последнего Завета» заканчивается эпоха Ветхого и Нового Заветов, на смену им приходит Последний Завет перед Страшным Судом. Миссией Виссариона является утвердить новое христианство на всей земле и спасти человечество.
Объединения этого направления модернизируют различные варианты восточных религий, прежде всего буддизма и индуизма.
К ним относятся
«Международное общество сознания
Кришны», «Миссия божественного света»,
«Брахма Кумарис» и др.На территории РФ наиболее известным является «Международное общество сознания Кришны». Оно было основано в 1966 г. в Нью-Йорке уроженцем Калькутты Свами Прабхупадой. Последователи кришнаизма считают своё учение продолжением вишнуизма. Кришна, как одно из воплощений бога Вишну является Парабрахманом и представляет собой верховную личность божества.
Кришнаиты большое значение придают учению о двойной природе мира: духовного и материального. Человек должен освободиться от всего материального, развить в себе сознание Кришны.
Шрила Прабхупа выделил четыре основных принципа «Международного Общества сознания Кришны»:
1.проповедь – это сущность;
2.чистота – сила;
3. книги – основа;
4. практичность – принцип.
Основу культовой
деятельности кришнаитов составляет
бхакти-йога.
Ритуалы предусматривают
коллективные молитвы, чтение особой
молитвы-мантры «Харе Кришна» 1728 раз в
день, медитации.
Важное место занимает самоограничение человека, отречение от мирской жизни и всех благ, собственности. Большая роль отводится ритуалу омовения.
Много внимания уделяется пищевым ограничениям: запрещается употреблять в пищу мясо, рыбу, яйца. Нельзя употреблять алкоголь, кофе, табак и наркотики. Кришнаиты носят одежду по индийскому образцу, мужчины бреют голову наголо, оставляя на затылке косичку (чтобы Кришна мог взять верующего на небо).
Для руководства движением был создан Управляющий совет, в который входят более сорока членов, каждый из них отвечает за определённое направление деятельности и конкретный регион. Главное звено местных организационных структур – община (храм). Для принятия решений, затрагивающих интересы более чем одной общины, действует Региональный совет.
Деятельность
Общества сознания Кришны на территории
России началась в 1971 г.
В настоящее время
насчитывается около 100 тысяч последователей
и около 10 тысяч постоянных членов,
живущих в храмах. В деятельности этой
организации нет действий нарушающих
законы, противоречащих нормам морали.
ОТКРЫТАЯ РЕАЛЬНОСТЬ — Направления — Религия — Новые религиозные движения (обзор)
Автор — Воробьева М.В. Христианское разномыслие: Словарь. – СПб., Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004.
Церковь Христа
Церковь Христа (Бостонское движение) — новое религиозное движение, возникшее в 1979 г. в г. Бостоне (США). Основатель движения — протестантский пастор Кип Маккин.
С 1981 г. и до настоящего времени основной целью Церковь Христа является евангелизация населения всего мира в кратчайшие сроки. Церковь Христа учит о необходимости крещения как непременного условия для спасения каждого члена Церкви. Другим важным моментом учения Церковь Христа является практика ученичества (послушание своему наставнику, как Богу). Церковь Христа имеет строгую иерархию. Не придерживается какой-то определенной богослужебной традиции.
Церковь Христа в России была официально зарегистрирована в 1992 г. Наиболее крупная община в России — Московская Церковь Христа, ведущая активную миссионерскую работу и обучение последователей движения в Библейской школе.
наверх
Новоапостольская церковь
Новоапостольская церковь — была основана в 1826 г. в Англии; принадлежит к протестантскому направлению.
Учение Новоапостольская Церковь изначально было построено на эсхатологическом ожидании конца света, который, по мнению основателей движения, должен был произойти еще при их жизни. С 1835 г. «двенадцать апостолов нового времени» стали проповедовать в христианском мире. К 1855 г. первые апостолы умерли, и надежда на Второе пришествие Христа стала исчезать. Тогда Генрих Гайер (1818—1896) призвал новых апостолов, что послужило началом раскола в рядах членов Новоапостольской Церкви. В результате образовалось несколько независимых общин в Германии, Голландии, Бельгии, принадлежавших к т.
наз. Общей христианской апостольской миссии.
В 1896 г. произошел новый раскол по причине утверждения Фридриха Кребса основным апостолом. В результате возникает название «Свободные Апостольские общины», которое в 1930 г. сменяется названием «Новоапостольская церковь».
Основные положения Новоапостольской Церкви содержатся в «Новоапостольском Символе веры». Основой вероучения является Библия. Новоапостольская Церковь имеет свои таинства — крещение, причастие и таинство печати Святым Духом.
Новоапостольская Церковь подчиняется строгой иерархии. Во главе церкви стоит «первоапостол» как представитель Бога на Земле (в настоящее время — Рихард Фер), которому подчиняется коллегиум. В коллегиумы входят т. наз. окружные апостолы, руководящие апостольскими округами (их восемнадцать). Ниже по иерархической лестнице стоят подокруга, которыми управляют настоятели округов или епископы. Подокруга делятся на общины, которыми руководят настоятели общин. Помимо главного и окружных апостолов в церкви служат окружные евангелисты, пастыри, евангелисты общины, священники, диаконы и протодиаконы.
Все должности занимают только мужчины.
В настоящее время наибольшее количество членов учения Новоапостольская Церковь находится в Африке и в Азии. Оплотом Н. Ц. является Церковь в Германии. В России учение Новоапостольская Церковь имеет свои общины в Москве, Тольятти, Архангельске, Калининграде, Хабаровске, Владивостоке и других городах. Н. Ц. выпускает периодические издания, среди которых — «Наша семья», «Глас стража», «Добрый пастырь», «Друг молодежи» и др.
наверх
Церковь последнего завета
Церковь последнего завета — новое религиозное движение, возникшее в 1991 г. в России. Первоначальное название — «Община Единой Веры». Основатель движения — Виссарион (Сергей Тороп) (род. в 1961 г.).
Виссарион называет себя вторым воплощением Христа на Земле, пришедшим дать миру Последний Завет от Бога, и проповедует о необходимости слияния всех существующих религий и создании единой объединяющей веры. Для воссоединения с Богом необходимо принять Откровение, полученное Виссарионом и являющееся, согласно его учению, единственно подлинным.
«Последний Завет» Виссариона содержит 61 заповедь. Согласно учению Виссариона, Создатель всех душ, источник Духа Жизни — Отец Небесный, при слиянии с энергией Сердца Земли-Матушки породил Сына Божия. Дьявол существует, как носитель зла, но обитает он только на Земле, среди людей. Виссарион говорит, что существуют рай и ад. В рай попадают души, которые развились духовно и тем самым выполнили свое предназначение. Возможность для духовного роста дается человеку до десяти раз. Те души, которые не смогли реализовать себя в течение этого времени, отправляются в ад. Т.о., имеется возможность переселения душ.
Учение Виссариона носит синкретичный характер. Несмотря на то что центральное значение в нем отведено христианству (которое, впрочем, предстает здесь в совершенно ином, искаженном свете), в учении также присутствуют элементы языческих религий (почитание Земли-Матушки) и восточных учений (возможности реинкарнаций и т. п.)
Главой Церкви выступает Виссарион, который избирает Устроителя Церкви (отвечает за административно-управленческую часть) и Церковный Совет (решает материально-финансовые вопросы).
Основное местонахождение общины — Курагинский район, Красноярский край. «Земля обетованная» — деревня Черемшанка — является центром паломничества для каждого последователя учения Виссариона. Здесь проходят обряды крещения и приобщение к жизни общины. Все члены общины придерживаются строгого вегетарианства, используя в пищу только растительные продукты.
В настоящее время общины последователей Виссариона существуют как в России (Москва, Петербург, Нижний Новгород, Саратов, Липецк, Белгород, Пермь, Челябинск и др.), так и в других странах (Белоруссия, Латвия, Болгария, Австралия и др.). Численность Церкви Последнего Завета в России составляет, по разным данным, от 10 до 50 тыс. человек.
наверх
Семья
Семья (Дети бога, Семья любви) – религиозное движение, основанное в 1968 г. в Южной Калифорнии (первоначальное название – «Дети Бога»). В настоящее время движение распространено во многих странах мира.
Основатель движения Дэвид Брандт Берг (1919–1994), называвший себя Моисеем Давидом (впоследствии – Отцом Давидом) и оставивший после себя многочисленные «Письма Мо», которые он писал для своих последователей.
Основные положения учения С. во многом схожи с христианством. Полагаясь на Библию как на Слово Бога, последователи учения верят в Святую Троицу и чудесное воплощение Иисуса Христа в образе человеческом. Последователи учения полагают, что мы живем накануне событий, описанных в Библии, и ожидают скорого конца света и второго Пришествия Христа. Для спасения необходимо принять Христа, как Спасителя.
Главное отступление от христианской доктрины заключается в узаконенных половых отношениях между членами движения и «внешними» членами. В 1976 г. в серии «Писем Мо» под названием «Ночи короля Артура» Берг говорит о новом методе вербовки, которую он называет «кокетливой рыбалкой» (привлечение в движение молодых людей благодаря флирту, а порой и физических отношений с членами движения).
На протяжении нескольких лет (приблизительно с 1977 по 1987 гг.) последователи Д. Берга активно практиковали подобный метод, в результате чего, по самым приблизительным подсчетам, в движение было привлечено более 1 млн.
человек. Лишь в 1987 г. «кокетливая рыбалка» была официально отменена из-за опасностей болезней.
В 1977–1978 гг. движение претерпело кризис. Прежняя иерархическая структура, неофициально имевшая место («директора», «региональные пастухи», «пастухи») была разрушена. Многие из тех, кто прежде занимал авторитетные посты, были потрясены изменениями и покинули группу, вследствие чего в 1978 г. последовал официальный роспуск организации. В том же году движение было возрождено под названием «Семья Любви» (последнее название – «Семья»). В 1981 г. внутри движения была создана новая иерархия.
После смерти Д. Берга движение возглавила его жена – Мария (Карен Зерби). Административные функции движения выполняет Совет, состоящий из 3–4 человек, который избирается на шесть месяцев.
В 1995 г. С. выработала официальный документ под названием «Устав Любви», состоящий из двух частей: 1. Обязанности и Права, 2. Фундаментальные Семейные Правила. Этот документ письменно подтверждает индивидуальные права членов, семей и детей.
В документе закреплены отдельные положения, защищающие структуру и идеалы движения. Согласно «Уставу Любви» все члены движения имеют полную свободу выбора места работы, сервисного и медицинского обслуживания.
С 1991 г. С. существует на территории России (Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Иркутск и др. города).
Как Россия стала лидером глобальных христианских правых
Кейси Мишель — писательница, живущая в Нью-Йорке, за ней можно следить в Твиттере: @cjcmichel. Эта статья адаптирована из готовящегося отчета под названием «Возвышение «Интернационала традиционалистов»: как Москва культивирует американских белых националистов, внутренних сепаратистов и правых религий» из журнала «Люди за американский путь».
В начале апреля 2014 г., когда после аннексии Россией украинского Крымского полуострова — первой насильственной аннексии в Европе со времен Второй мировой войны — пошатнулся порядок после окончания холодной войны, Пэт Бьюкенен задал вопрос.
Принимая к колонке дюймов в Ратуша , Бьюкенен вслух спросил: «На чьей стороне сейчас Бог?»
В то время как Москва затопила украинский полуостров, проводя референдум по бюллетеням за штыками, а местные крымские татары начали исчезать, Бьюкенен разъяснил свой вопрос. Бывший спичрайтер Ричарда Никсона и интеллектуальный знаменосец палеоконсерватизма — этого авторитарного направления мысли, связывающего как белых националистов, так и президента США Дональда Трампа, — писал, что президент России Владимир Путин «заявлял, что Москва сегодня — это благочестивый город [. ]». Несмотря на клептократию Путина и угрозу, которую Москва внезапно представляет для стабильности во всей Европе, Бьюкенен покраснел от восхвалений политики Путина, написав: «В культурной войне за будущее человечества Путин твердо водружает флаг России на стороне традиционных Христианство.»
Спустя три года легко пропустить статью Бьюкенена, обсуждая российско-американские отношения, пропитанные взаимными санкциями, и тот факт, что Москва во время выборов пыталась склонить чашу весов в пользу Трампа.
Но статья Бьюкенена кристаллизовала смену парадигмы в религиозных отношениях между Москвой и Вашингтоном и в роли Москвы в глобальных христианских правых. До 2014 года Россия в основном рассматривалась как импортер христианских фундаменталистов, особенно из США. Но когда Кремль отменил дипломатические нормы в 2014 году, Москва начала формировать для себя новую роль у руля глобальных христианских правых.
И с тех пор хватка Москвы на румпеле возрождающихся в глобальном масштабе правых только усилилась. Российские банки не только финансируют такие группы, как французский Национальный фронт, но и в Москве проводятся международные конференции на самые разные темы, от неонацистских сетей до внутренних сепаратистов, пытающихся расколоть США. Тем временем американские фундаменталисты, стремящиеся ослабить защиту меньшинств в США, все больше опираются на Россию. за поддержку — и за модель, которую они принесут домой, от борьбы с ЛГБТ-сообществами до отмены прав на аборт по всей стране.
«В том же смысле, что и российские [анти-ЛГБТ] законы, принятые в 2013 году, мы видели аналогичные законы, предложенные, например, в Теннесси», — сказал мне Коул Парк, исследователь ЛГБТ из ассоциации политических исследований. «Трудно сказать, как курица и яйцо, кто кого вдохновляет, но между этими двумя движениями определенно есть связь».
***
Неслучайно в колонке Бьюкенена , описывающей участников «культурной, социальной, нравственной войны» между Россией и «гедонистическим» Западом, упоминается полумалоизвестная группа под названием Всемирный конгресс Семьи. Как писал Бьюкенен, WCF включила в список «10 лучших тенденций» 2013 года появление России в качестве «лидера, выступающего за семью». фундаменталисты, вы должны проанализировать роль WCF и сопутствующее влияние группы на российскую политику за последние несколько лет.
Основанный в Рокфорде, штат Иллинойс, WCF является продуктом Центра семьи, религии и общества Говарда. Утверждая, что WCF хочет «помочь укрепить основы общества», среди прочего, защищая «естественную семью, основанную на браке между мужчиной и женщиной», руководит Брайан Браун, который также выступает в качестве соучредителя.
За два десятилетия с момента своего официального основания в 1997 году WCF стал одним из основных полюсов, вокруг которого ультраправые евангелисты США экспортировали свой фундаментализм, а также одной из ведущих анти-ЛГБТ-организаций в мире. По данным Южного юридического центра по борьбе с бедностью, WCF «является одной из ключевых движущих сил глобального экспорта гомофобии религиозными правыми США» — не то чтобы WCF обязательно обиделся на это обвинение. Например, в 2016 году WCF провела конференцию в Тбилиси, Грузия, на которой, как Coda сообщил, выступающие призвали участников «оставаться стойкими против гомофашистов» и «радужных радикалов». Темы конференции варьировались от того, как половое воспитание «подрывает семью и родительский авторитет», до изучения того, как судебная система продвигает «антисемейную идеологическую обработку».
(WCF не ответил на несколько попыток дать комментарий.)
Но WCF не является полностью американским экспортом; это не просто попытка протолкнуть христианский экстремизм наряду с бейсболом и яблочным пирогом для иностранного потребления. Скорее, WCF — продукт совместной российско-американской гомофобной изобретательности. Как недавно подробно рассказал Кристофер Струп, научный сотрудник Университета Южной Флориды, WCF был детищем Анатолия Антонова и Виктора Медкова, пары профессоров социологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, и Аллана Карлсона, нынешнего почетного президента WCF. Двое русских, согласно
Действительно, в то время как Запад с момента создания WCF добился значительных успехов, Россия резко качнулась в противоположном направлении. Мало того, что Москва, особенно во время третьего срока Путина, взяла на себя управление глобальным движением против геев, она еще больше распутала даже самые элементарные протоколы о правах на аборт. Так, в 2011 году Кремль принял закон против абортов, который, как писала The Nation , «многие активисты, выступающие за выбор, считают первым залпом в попытке полностью запретить эту процедуру».
Но это законодательство возникло не на пустом месте, особенно когда Москва первой в мире легализовала процедуру. Скорее, те российские законодатели, которые настаивали на запрете домашних абортов, искали вдохновения у своих американских коллег, в частности, у WCF. В конце концов, пакет ограничений на аборты, инициированный депутатом Госдумы Еленой Мизулиной, был запущен через день после того, как ряд высокопоставленных лиц WCF, в том числе Карлсон и управляющий директор Ларри Джейкобс, обосновались в Москве на «Демографическом саммите», самом существенном собрании WCF.
в России на сегодняшний день. Как позже сказала руководитель группы защиты прав женщин в России, «было на 100% ясно, что все [в антиабортном законодательстве] скопировано с опыта американских фундаменталистов и консервативных кругов ряда европейских стран, где аборты запрещены или ограничены. строго». Или, как позже заявит WCF в своих рекламных материалах: WCF «помогла принять первые в современной истории российские законы, ограничивающие аборты».
***
Вскоре после закрытия саммита Путин объявил о планах вернуться на пост президента, сменив тогдашнего президента Дмитрия Медведева. Столкнувшись со стагнацией в экономике, Путин укрепил свою поддержку, привязавшись к нативистской, националистической и обиженной основе. В первые 18 месяцев после своего возвращения на пост президента в 2012 году Путин согнал протестующих в загон, задушил многие оставшиеся независимые СМИ и разрушил дистанцию между Кремлем и иерархией Русской православной церкви. Все его шаги указывали на резко правый сдвиг во взглядах — на возвращение к триумвирату царя Николая I «православие, самодержавие и народность».
Американские христианские фундаменталисты с ликованием следили за шагами Путина — тем более после того, как тогдашний президент Барак Обама был избран на второй срок, а права однополых пар продвинулись вперед. В 2013 году Москва протолкнула «закон о борьбе с пропагандой», специально направленный против осажденного ЛГБТ-населения страны. Несмотря на широко распространенное осуждение на Западе, члены Религиозных правых Америки из кожи вон лезли, поддерживая Кремль. Точно так же, как указано в отчете Daily Beast , «закон о борьбе с пропагандой», как и предшествовавшие ему меры против абортов, не возник в каком-то ретроградном эфире, а «возник из многолетнего, тщательно разработала кампанию по оказанию влияния на правительства с целью принятия правовых христианских правовых рамок» — благодаря усилиям как американских, так и российских официальных лиц WCF, которые «успешно распространяли культурную войну, зародившуюся в США, которая наносит ущерб женщинам и гомосексуалистам во всем мире.
” Даже введенный Москвой запрет американцам усыновлять российских детей в том же году сумел заручиться поддержкой крайне правых кругов США, а христианские фундаменталисты восхваляли шаг Путина как запрет детям жить с однополыми родителями.
А затем, в начале 2014 года, Россия начала вторжение на юг Украины, заявив о правах на Крым и вызвав санкции, враждебность и сбитие рейса Mh27, уничтожение которого почти наверняка произошло от рук поддерживаемых Россией сепаратистов. В разгар самого большого разрыва между Кремлем и Белым домом за последние десятилетия WCF подтвердила планы провести свою ежегодную конференцию в сентябре 2014 года в Москве. Однако неожиданно пара крупнейших сторонников WCF в России — Мизулина и бывший глава РЖД Владимир Якунин — попали в санкционный список США. Ссылаясь на «неопределенность, связанную с санкциями», WCF сняла с конференции свое официальное разрешение.
Но это не помешало руководству WCF посетить конклав, переименованный в «Большие семьи: будущее человечества», или закрепить дальнейшие связи с теми, кто близок к Кремлю.
Мало того, что фундаменталисты WCF продолжали налаживать связи с ультраортодоксальным олигархом Константином Малофеевым, но, как сказал мне Струп, конференция «была в значительной степени такой, какой она должна была быть». (Чтобы получить представление о взглядах Малофеева, он считает, что православные христиане не могут быть фашистами, потому что «русские пострадали от нацистов больше, чем любой другой народ в мире».) Как писала в 2014 году журналист Ханна Левинтова, конференция прошла с « почти одинаковое название» и проходило «в том же месте, в те же даты и по тому же графику[.]». На всякий случай Алексей Комов, официальный представитель WCF в России, сообщил российским СМИ, что WCF по-прежнему помогает организовать конференцию.
На этот раз, однако, что-то было по-другому. Спустя два года после третьего президентского срока Путина и через несколько месяцев после того, как Кремль перевернул сложившийся после холодной войны порядок, Россия заручилась поддержкой ультраправых сил Запада, начиная от белых националистов, которые поддерживали кампанию Трампа, и заканчивая политическими группами, настроенными раскол НАТО и Евросоюза.
В то время как Вашингтон настаивал на легализации однополых браков, Россия, по мнению христианских фундаменталистов по обе стороны Атлантики, внезапно превратилась в главный мировой оплот номинально «традиционных» ценностей.
Конференция 2014 года, как сказал мне Струп, была «кристаллизацией этого момента национализации и экспорта [номинально «традиционных» ценностей] с российской стороны — когда Россия взяла на себя инициативу. … Был момент, когда Мизулина говорила, что проведение такой конференции в Европе или Америке прямо сейчас невозможно». Мизулина, конечно, ошиблась; Конференция 2015 года состоялась в Солт-Лейк-Сити, всего через несколько месяцев после того, как решение Обергефелла легализовало однополые браки по всей Америке. Но в этой среде, в тот более широкий политический момент, Россия, для тех, кто следует нитям христианского фундаментализма, сыграла в игру, вырвав контроль над глобальными христианскими правыми из США. И Москва, возможно, преуспела — и теперь даже превзошла своих американских коллег с точки зрения регрессивного социального законодательства, недавно отменившего уголовное наказание за насилие в семье.
Как добавил Струп, вспоминая итоги конференции 2014 года, «Россия берет на себя мантию лидера глобального социального консерватизма. … [Эта конференция] дала России шанс сказать: «Мы здесь лидеры». И люди отреагировали на это и последовали за нами».
***
Ведь не так уж и сложно раскопать фундаменталистов, лебезящих перед мнимым обращением Путина к Богу. Например, по словам Брайана Фишера, который до 2015 года был представителем Американской семейной ассоциации, Путин — «лев христианства». Евангелист Франклин Грэм также восхвалял Путина как человека, «защищающего традиционное христианство», в то время как Бьюкенен только продолжает восхвалять Путина. Даже недавние трения — см. Недавний российский закон, запрещающий прозелитизм неправославных, — едва ли ослабили вновь обретенное рвение американских фундаменталистов к Москве. И если Трамп решит отказаться от приоритета однополых прав или прав на аборт, ультраправые США будут рассчитывать на дальнейшую поддержку Москвы, что еще больше укрепит позицию Кремля.
Судя по ранним вопросам Бьюкенена, мы можем не знать, на чьей стороне Бог. Но те, кто в России, счастливы вернуть поддержку со стороны радикальных христианских экстремистов Америки — и держат мантию христианского фундаменталистского лидерства так долго, как они могут, даже после избрания Трампа. «Они используют историю антикоммунизма как средство доказывать свою точку зрения», — сказал мне Струп. «Они говорят: «Мы пережили коммунизм, и поэтому мы знаем, как ему противостоять». И они подыгрывают всему этому сценарию, который является сценарием холодной войны, что коммунизм и секуляризм — это одно и то же».
Остается увидеть, как трансатлантические отношения между социально консервативными православными, католиками и евангельскими христианами
изменятся при Трампе, карманы которого, как и у Путина, явно гораздо глубже, чем его благочестие. На данный момент, однако, есть ясная голова глобального христианского права. Как сказал Джейкобс из WCF после анклава 2014 года в Москве: «Я думаю, что Россия сейчас является надеждой для всего мира».
Церковь Империи Сергея Чапнина | Статьи
Я присоединился к Русской Церкви в конце 1989 года и вскоре стал активно участвовать в ее жизни. Это было за два года до распада Советского Союза, и времена были тяжелые — инфляция, рецессия и пустые полки. Нашей приходской общине в Клину, верстах в пятидесяти от Москвы, были переданы руины старой церкви в центре города. Мы разгребли завалы этого заброшенного здания, первого в Подмосковье, которое было возвращено храму. Он казался нам символом новой эпохи.
Это было время так называемого «церковного возрождения» в России — части более широкого культурного перехода, воплощением которого стал распад Советского Союза. Российское государство пережило кризис идентичности в 1990-х годах, когда перед ним стоял выбор: либо демократизироваться, либо стать новой империей. Его первоначальное решение, в ранние ельцинские годы, было в пользу демократии. Аналогичная тенденция характерна для реформ в Русской Церкви. Когда-то система, контролируемая Советским Союзом, теперь стала открытой для новых движений и участия мирян. Однако к концу десятилетия эти изменения в церкви и государстве оказались эфемерными. Сегодня Возрождение Русской Церкви завершено, и возрожденная Церковь не та, которую мы планировали, когда восстанавливали разрушенный храм в Клину.
Молодой приходской общине, к которой я присоединился в Клину, было ясно, что духовное обновление России потребует десоветизации. Это означало преодоление самодовольного менталитета, который довольствовался статус-кво и не ценил индивидуальную инициативу. Мы нуждались в metanoia : покаянии и обращении. Это трудная задача для человека, тем более для культуры. Но мы были старшеклассниками и студентами университета, и у нас была надежда.
Церковное возрождение и за пределами нашего прихода принимало антисоветские формы, соответствующие демократическому характеру раннего постсоветского государства. Возникли мирские движения, в том числе Союз православных братств, объединивший низовые христианские инициативы со всей России в сферах миссионерской, благотворительной и молодежной работы. В новых независимых государствах бывшего Советского Союза епархии стали автономными церквями в составе Московского патриархата. Прославлены новомученики и исповедники, жертвы советских гонений. Это был важный пример новой открытости, ибо одно упоминание об этих мучениках и исповедниках несколько лет назад влекло за собой серьезный риск.
При советской власти священники могли совершать традиционные богослужения — и ничего более. Проповедь, вызывавшая раздражение местных коммунистических властей, могла привести к переводу священника в дальнее село. Пить чай со священником после воскресной службы было опасно. Праздники и фестивали были запрещены. Активисты комсомола (комсомола) брали имена участников пасхальных шествий и докладывали об участниках своему начальству. Комсомол контролировал крещения, свадьбы и отпевания.
Но в начале 1990-х все эти ограничения были сняты. Во многих местах оживилась приходская жизнь, приходы превратились в динамично развивающиеся общины. Это был период оптимизма и демократических экспериментов.
Этот ранний этап возрождения церкви можно назвать «возрождением церкви 1.0». В эти годы Церковь уважали, оберегали и придавали ей общественное значение как антисоветской силе. Большинство российских граждан привлекало то, что сохранила Церковь: культуру русскую и традиционную, но несоветскую. Это было верно даже для тех, кто не интересовался церковными доктринами или богослужением. Они хотели принять участие в этой культуре, сами не зная как. Их инстинкт, выросший из десятилетий советского конформизма, заключался в том, чтобы доверять и уважать православное духовенство. Таким образом, поддержка «Церковного возрождения 1.0» стала важным культурным аспектом десоветизации, даже несмотря на то, что большинство его сторонников мало понимали в Церкви, которую они предлагали возродить.
Во время Возрождения Церкви 1.0 отношения с правительством были сложными. Никаких правовых механизмов сотрудничества церкви и государства не существовало. Устоявшихся процедур передачи церковного имущества в церковное управление не существовало, а церковно-просветительская деятельность находилась в неофициальном подвешенном состоянии. Правительство предоставляло деньги церкви только на разовой основе. Процесс создания необходимых механизмов был медленным и спорным. Большинство органов государственной власти в 1990-х годах были теми же людьми, которые были у власти в советское время. В важных отношениях они по-прежнему оставались просоветскими, хотя из уважения к общественным настроениям приспосабливались к церкви. Они позволили Церкви учреждать новые семинарии, вновь открывать монастыри, рукополагать молодых кандидатов в священники, развивать издательскую и медийную деятельность, свободную от цензуры, организовывать паломничества по России, в Святую Землю, Египет и Европу.
Ранние тенденции были благоприятными. Но процесс реформ оказался медленным, незавершенным и обратимым. Уже к середине 1990-х годов со стороны церковной иерархии пошли зловещие знаки. В советское время церковное руководство в основном было лояльно государству, входившему в состав советского истеблишмента. Епископы участвовали в публичных церемониях и пользовались таким же особым доступом к медицинскому обслуживанию и другим привилегиям, что и руководители государства и коммунистической партии. Одним из немногих, кто остался в стороне, был митрополит Алексий Ридигер. В 19В 90 г. он стал Алексием II, патриархом Московским и всея Руси, первым патриархом после революции, избранным без давления правительства. Алексий родился в независимой Эстонии и помнил ее жестокую советскую оккупацию. Личная дистанция, которую он сохранял от советского режима, во многом была причиной той независимости или кажущейся независимости, которую православная иерархия сохраняла в 1990-е годы.
Между тем ни один епископ в Русской Церкви не оценил важность движений мирян для Церковного Возрождения 1.0. Постсоветская Церковь страдала от нехватки священнослужителей. Москва в 1989 был городом с десятимиллионным населением, в котором обслуживала всего сотня священников. Таким образом, оживление приходской жизни требовало организованных усилий мирян. Епископат, однако, сопротивлялся любому видению, которое отводило большую роль мирянам, и боялся мирян, которые стремились сформулировать такое видение. Возможно, епископы, все еще советские в душе, считали мирянские движения опасно демократическими, угрозой нисходящему контролю над церковными учреждениями.
Тем не менее, некоторые мирские движения появились. 19 октября90 г., например, Братство Всемилостивого Спаса получило официальное государственное признание. Это братство объединило несколько московских приходов, их десятки священников и сотни мирян. В его проекты входили молодежные летние лагеря, гимназии, первый в России центр защиты жизни, детский дом, центр традиционной христианской культуры и издательство. Ее величайшим достижением стали катехизические курсы, ставшие впоследствии Свято-Тихоновским православным университетом, ныне крупнейшим богословским учебным заведением на постсоветском пространстве.
Но в середине 1990-х архиереи пошли на ограничение новых мирских организаций, подчинив их настоятелям приходов. Многие товарищества закрылись. В печально типичном для идеологов движении начались поиски врагов. Первой группой, подвергшейся гонениям, была община о. Георгия Кочеткова, посвященный приходостроительству и катехизации. о. Критики Кочеткова обвинили его движение в «антицерковности». Община избежала осуждения церковных властей. Но этот инцидент положил начало открытому разделению Церкви на «либеральный» и «консервативный» лагеря.
В советское время преследуемая Церковь превыше всего ценила единство. Руководители церкви поддерживали неформальные, часто дружеские контакты с религиозными диссидентами. К середине 1990-х ситуация изменилась. Конфликт между либералами и консерваторами стал определяющей чертой церковной жизни.
В Коммунистической партии основные идеи были известны как «генеральная линия». Требуя соблюдения генеральной линии, Советы подавляли инакомыслие и сохраняли единство. Теперь, когда Церковь стала уважаемой частью постсоветской культуры, многие ее члены обратили свое внимание на управление и манипулирование ее влиянием. Если Церковь намеревалась задавать духовно-идеологическую повестку дня нации, считали эти члены, то без генеральной линии ей не обойтись. «Консерваторы» были теми, кто взялся сформулировать эту генеральную линию и определить, кто ей соответствует, а кто нет.
Так объединились два лагеря. Задача консерваторов, по их мнению, состояла в том, чтобы восстановить социальную и политическую власть церкви. В литургии и катехизации они защищали принятые практики. «Либералы», напротив, были такими, как о. Кочеткова, озабоченного совершенствованием катехизации и повышением роли литургии в жизни общины. В такой степени, что было бы немыслимо в советское время, два лагеря стали враждебными друг другу. Члены церкви, у которых были разногласия по богословским или практическим вопросам, теперь называли друг друга «врагами церкви». Называя себя «защитниками веры», консерваторы осмелились критиковать не только мирян и низшее духовенство, но и самих архиереев, обвиняя их в «отступлениях от православия» и даже, при случае, в ереси. Church Revival 1.0 провалился.
После 2000 года, сначала почти незаметно, а затем все более открыто, российское государство сменило демократическую модель на имперскую. Он сделал это из желания играть более важную роль в международной политике и преодолеть в глазах россиян унижение, которое он перенес с распадом Советского Союза. Когда государство стало имперским, то же самое сделала и Церковь. В результате радикально изменились представления о том, что значит продвигать Церковь.
Этот этап, который мы можем назвать «Церковное возрождение 2.0», продолжается и по сей день. Пастырское попечение было смещено в сторону внимания к тому, что Церковь может сделать в партнерстве с государством. Сейчас Церковь занимается строительством и реставрацией имущества, а также приобретением государственных средств для этих целей. В начале 2000-х Церковь успешно лоббировала закон о возвращении церковного имущества, конфискованного советским государством. Все больше и больше средств направляется на восстановление старых владений и строительство новых храмов и епархиальных управлений. В 2015 году эти ассигнования составили около миллиарда рублей, чего хватило бы на отдельную строку в государственном бюджете. Еще одним амбициозным планом было строительство двухсот новых церквей в Москве при поддержке московского правительства. Тем временем бюрократизация Церкви набирала обороты с учреждением новых церковных органов и увеличением бумажной работы, количества чиновников и персонала. Занимаясь формированием русской национальной идентичности, Церковь пропагандирует патриотизм и традиционные ценности в координации с государственной пропагандой.
Церковь приобрела сложное идеологическое значение за последнее десятилетие, не в последнюю очередь из-за возникновения концепции Русский мир , или «Русский мир». Такая манера речи предполагает братское сосуществование славянских народов — русских, украинцев, белорусов — в единой «православной цивилизации». Это мощный архетип. Это образ единства, который нравится россиянам, потому что дает им ощущение большей судьбы и поддерживает имперское видение, которое все больше характеризует российскую политику. Валюта «Русского мира» внутри Церкви сегодня свидетельствует о том, что Православие становится политической религией.
То, что Церковь стала зеркальным отражением государства в своей риторике и живом видении, неудивительно. Имперское государство нуждается в религии, чтобы обеспечить моральную легитимность своего правления. Руководители государств пришли к выводу, что демократическая легитимность, вытекающая из выборов, недостаточна. Отчасти это связано с тем, что недавние выборы сложно рассматривать как подлинно демократические, а отчасти с тем, что в России нет гражданской традиции, рассматривающей волю народа как убедительный мандат.
В этих культурных обстоятельствах высокопоставленные лица как в правительстве, так и в церкви видят, что Православие, имея собственные имперские взгляды, может заполнить вакуум, оставленный несуществующей Коммунистической партией в системе постсоветского управления. Этот потенциал был очевиден даже тем функционерам, которые держатся в стороне от Церкви. Необходимость политической религии была сформулирована государственными властями примерно в 2010 году, что совпало с избранием энтузиаста Русского мира Кирилла на Московский Патриарший престол.
В каком-то смысле естественно, что такие церковные лидеры, как Кирилл, желают продвигать Русский мир, выходящий за политические рамки современной России. Православные верующие объединены теологически, даже если они живут в разных странах, и многие формально объединены под властью Московского Патриарха. Церковные лидеры, безусловно, правы, укрепляя это единство, расширяя и углубляя нашу дружбу во Христе за пределами географических границ.
Но, как отмечают критики, разговоры о Русском мире больше служат государству, чем Церкви. Он мобилизует религию, особенно уважение славянских народов к Патриарху Московскому и всея Руси, в политических целях. Его главным эффектом, безусловно, будет не церковное единство, а усиление российского влияния на Украине и в Белоруссии.
В этой фазе 2.0 Церковь возвращается к советизму, продвигая конформизм и мечтая об имперской экспансии. В каком-то смысле эти симпатии следует понимать прагматично, как средство выслужиться перед государственными властями. Тем не менее, в Русской Церкви есть подлинные просоветские настроения. Их присутствие легко объяснимо.
В своей фазе 1.0 церковное возрождение не смогло решить свою главную задачу: «воцерковление» тех, кого привлекало Православие, что означало катехизацию русских и присоединение их к Церкви. Массовые крещения 19 в.90-е годы оставили новокрещенных неподготовленными к жизни в Церкви. Церковь приветствовала некатехизированных, рассчитывая на то, что «естественное» воцерковление произойдет позже, как если бы христианская идентичность пришла автоматически. Епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон описывает результат:
В начале 1990-х годов мы увидели всплеск людей, приходящих в Церковь. . . . Не просто приходит, а роится в нем. Увы, мало кто остался внутри. Период активного внимания к жизни Церкви и так называемого «воцерковления» закончился очень быстро. . . . По моим оценкам, люди, которые каждое воскресенье ходят в церковь, составляют один процент населения страны, а то и меньше.
В большинстве случаев у новокрещеных советских людей не было ни интереса к метанойе , ни желания меняться. Смена, конечно, пришла. Именно новая постсоветская культура (которая слишком рано стала неосоветской) изменила Церковь, а не наоборот. Результатом является советизированное христианство.
В течение последнего поколения обращение Церкви к отдельным людям и обществу сводилось к традиции — необходимости ее сохранения, опасности пренебрежения ею. Это законные опасения. Но у новокрещеных бывших советских людей последних двух десятков лет жесткое и обедненное понимание «традиции», под которой они понимают свод правил и предписаний: когда молиться и какой набор молитв читать, что не есть и что есть. что еще нельзя делать во время Великого поста, что надеть в церковь и так далее. Для них традиция не является живой традицией, и понимание традиции как общего и личного опыта жизни во Христе подвергается подозрению как слишком «либеральное».
Помимо литургии и благочестия, были возрождены и другие традиции: уважение к семье, противодействие абортам, запрет на гомосексуальные практики и пропаганда. Эти меры рассматриваются как утверждение традиционных русских нравов в противовес упадку Запада. Они, кажется, дополняют здоровый христианский консерватизм. Но это риторика, а не живая традиция. Фактическая статистика в России катастрофична: 640 тысяч разводов против 1,2 миллиона браков в 2010 году; шестьдесят три аборта на сто живорождений в 2011 году. Предполагаемое возрождение российской морали — это пропаганда, а не подлинная попытка социального обновления. Это способ возвысить Россию над якобы более коррумпированными культурами Западной Европы и Северной Америки, способ еще раз поговорить о Востоке и Западе, о нас и о них. Запад конструируется не только как политический и экономический враг, но и как духовный. Такого рода мышление является генеральной линией.
В современной России трудно восстановить дореволюционные традиции. Слишком много времени прошло с 1917 года. Слишком много поколений родилось и умерло, слишком много институтов и хранилищ традиции было уничтожено. Таким образом, обращение к традициям Русской Церкви девятнадцатого и начала двадцатого веков требует от нас заниматься исторической реконструкцией, а не взращивать верования и практики, которые продолжаются. Дореволюционные христианские традиции мертвы, и их уже не возродить.
В нынешнем достоянии России — будь то культурное, историческое, социальное, философское или религиозное — есть только одна традиция, которая передается следующему поколению. Это советская традиция. Отсюда привлекательность всего советского не только для стариков, но и для молодежи. Возвращение этой традиции в последние годы, которую лучше всего назвать неосоветской, является лучшим доказательством того, что в России мало что осталось в живых.
Итак, Церковное Возрождение, которое в своей фазе 1.0 стремилось возродить дореволюционное христианство, стало Церковным Возрождением 2.0, постсоветской гражданской религией, обеспечивающей идеологическую поддержку Российского государства. Русская Церковь стала Церковью Империи, с соответствующим оформлением церковных практик и институтов. Мы, кажется, находимся на заре новой эпохи в истории русского православия, которая, по всей вероятности, будет известна как «неоимперская».
