12. Публицистический стиль
Публицистический стиль считается особенно сложным и разветвленным, характеризующимся многочисленными переходными (межстилевыми) влияниями. Основные его подстили – политико‑агитационный (воззвания, приказы, прокламация), официальный политико‑идеологический (партийные документы), собственно публицистический – в узком смысле слова (памфлеты, очерки, фельетоны и т. п.), газетный.
В свою очередь, каждый подстиль подразделяется на разновидности в зависимости от жанровых и иных особенностей. Жанровые различия здесь очень ощутимы.
Весьма сложным
оказывается внутристилевое расслоение газетной речи. Стилевые различия в ней обусловлены
преобладанием в конкретном тексте одной
из основных газетных функций –
информативной или пропагандистской.
Кроме того, некоторые специфические газетные жанры (передовица, репортаж, интервью, информация
и др.) отличаются по стилевым особенностям
от всех прочих. Различия стиля объясняются
и направленностью издающего органа,
специализацией газеты, тематикой
содержания и авторской манерой изложения.
Публицистика как сфера массовой коммуникации имеет и другие разновидности: радиопублицистика, кинопублицистика, телепублицистика. Каждой из них помимо общих черт, свойственных публицистике, присущи свои лингвостилистические различия. Выделяется и такая специальная сфера, как ораторская речь – особый публицистический подстиль, представляющий собой сложное взаимодействие письменно‑публицистической и устно‑публицистической речи.
Политико‑идеологический стиль обслуживает широкую сферу общественных отношений – общественно‑политических, культурных, спортивных и др. Наиболее полно он используется в газетах и общественно‑политических журналах, а также на радио и телевидении, в документальном кино.
Публицистический стиль выполняет две основные функции – информационную и воздействующую – и используется для выражения разносторонней и всеобъемлющей информации. Информационная функция неотделима от функции воздействия.
Публицистика отражает
жизнь непосредственно, ее информация
фактографична и документальна.
Типизация
и обобщение проявляются не столько в
воспроизведении самих фактов, сколько
в их истолковании и освещении.
Жанрами публицистического стиля являются выступления на собраниях политического характера, передовая статья, теоретико‑политическая статья, идеологическая консультация, международный обзор, корреспонденция, репортаж, фельетон, памфлет, морально‑этическая статья, очерк, спортивные обозрения и др.
В газетных жанрах весьма ощутимы переходные, межстилевые влияния, например воздействия художественно‑беллетристического стиля на очерк, фельетон, репортаж. Газета, являясь популяризатором знаний в области техники, экономики и т. п., использует в ряде своих материалов особую разновидность научно‑популярного или научно‑публицистического стиля. Воздействие научного стиля проявляется также в проблемных статьях, где дается аналитико‑обобщенное изложение предмета речи. Несмотря на разнообразие газетных материалов (что находит отражение в стиле речи), можно говорить об общих принципах
Понятия «язык газеты» и «публицистический стиль» нередко рассматриваются как тождественные или близкие.
Не все, что публикуется на страницах газеты, относится к публицистическому стилю. Так, стихотворение или рассказ, где бы они ни публиковались, относятся к художественному стилю, а постановление или приказ – к официально‑деловому и др. Собственно газетными следует считать такие жанры, как передовая статья, корреспонденция, репортаж, фельетон, международный обзор, спортивное обозрение, информация. О стилевом единстве газеты свидетельствует и то обстоятельство, что далеко не всякий жанр и не всякая словесная форма вписываются в язык газеты.
Важнейшим лингвистическим признаком газетно‑публицистического подстиля является тесное взаимодействие и взаимопроникновение выразительных, эмоционально воздействующих речевых средств и стандартных средств языка, широко употребляемых именно в данном стиле.
Выразительность газетной публицистики обусловлена
агитационно‑пропагандистской
функцией и отличается от выразительности
языка художественной литературы.
Присущая газете ориентация на массового
многоликого читателя, широта и разнообразие
тематики, открытость ее идеологических
позиций – все эти особенности газеты
требуют использования броских, мгновенно
воспринимаемых выразительных средств.
Стремление к стандартизации языковых средств отражает информационную функцию газеты и в еще большей мере – условия ее функционирования.
Стандартными считаются такие языковые средства, которые часто воспроизводятся в определенной речевой ситуации или (шире) в определенном функциональном стиле (добрая традиция, кровавый переворот, нажить политический капитал). (Стандарт – не только специфические газетные, но и все языковые средства, которые отличаются стилистической и эмоциональной нейтральностью.)
Публицистический стиль
Публицистический
стиль речи представляет собой функциональную
разновидность литературного языка и
широко применяется в различных сферах
общественной жизни: в газетах и журналах,
на телевидении и радио, в публичных политических
выступлениях, в деятельности партий и
общественных объединений.
Сюда же следует
добавить политическую литературу для
массового читателя и документальное
кино.
Название публицистического стиля тесно связано с понятием публицистики, которое является уже не лингвистическим, а литературным, поскольку характеризует содержательные особенности относимых к ней произведений.
Публицистика — род литературы и журналистики; рассматривает актуальные политические, экономические, литературные, правовые, философские и другие проблемы современной жизни с целью повлиять на общественное мнение и существующие политические институты, укрепить или изменить их в соответствии с определенным классовым интересом (в классовом обществе) или социальным и нравственным идеалом. Предмет публициста — вся современная жизнь в ее величии и малости, частная и общественная, реальная или отраженная в прессе, искусстве, документе. Такое определение дано в «Краткой литературной энциклопедии» (М., 1971, т. 6. Стб. 72). Если опустить упоминание о классовом интересе, то данное определение довольно точно отражает место и роль публицистики среди произведений литературы и журналистики, а также позволит нам в дальнейшем понять стилистические особенности публицистических произведений.
В другом энциклопедическом (Советский энциклопедический словарь. М., 1990, с. 1091) издании мы находим следующее определение.
Публицистика — род произведений, посвященных актуальным проблемам и явлениям текущей жизни общества. Играет важную политическую и идеологическую роль, влияет на деятельность социальных институтов, служит средством общественного воспитания, агитации и пропаганды, способом организации и передачи социальной информации. Публицистика существует в следующих формах:
- в словесной (письменной и устной),
- графически изобразительной (плакат, карикатура),
- фото- и кинематографической (документальное кино, телевидение),
- театрально-драматургической,
- словесно-музыкальной.
Публицистика
нередко используется в художественных
и научных произведениях. Понятия
публицистики и публицистического
стиля, как видно из этих определений,
совпадают не полностью.
Публицистика
— это род литературы, публицистический
стиль — функциональная разновидность
языка. Произведения иных стилей могут
отличаться публицистической направленностью,
например научные статьи, посвященные
актуальным экономическим проблемам.
С другой стороны, текст, публицистический
по стилю, может оказаться не принадлежащим
к данному роду литературы вследствие
сугубо информационного характера или
неактуальности обсуждаемых проблем.
Важнейшие функции
публицистического стиля — информационная
и воздействующая. Информационная
функция текстов, относящихся к этому
стилю, состоит в том, что авторы таких
текстов имеют целью информировать как
можно более широкий круг читателей, зрителей,
слушателей о значимых для общества проблемах
и о взглядах авторов на эти проблемы.
Информационная функция присуща всем
стилям речи. Специфика информационной
функции в публицистическом стиле заключается
в характере информации, ее источниках
и адресатах.
Телевизионные передачи, газетные и журнальные
статьи информируют общество о самых разнообразных
сторонах его жизни: о парламентских дебатах,
об экономических программах правительства
и партий, о происшествиях и преступлениях,
о состоянии окружающей среды, о повседневной
жизни граждан.
Информация в публицистических текстах
не только описывает факты, но и отражает
мнения, настроения, содержит комментарии
и размышления авторов. Это отличает ее
от научной информации. Другое отличие
связано с тем, что перед публицистическими
произведениями не ставится задача полного
всестороннего описания того или иного
явления, публицист стремится писать,
прежде всего, о том, что вызывает интерес
у определенных общественных групп, выделяя
те стороны жизни, которые важны для его
потенциальной аудитории.
Цель публициста
состоит не только в том, чтобы рассказать
о положении дел в обществе, но и в том,
чтобы убедить аудиторию в необходимости
определенного отношения к излагаемым
фактам и в необходимости определенного
поведения. Публицистическому стилю присущи
открытая тенденциозность, полемичность,
эмоциональность, что как раз и вызвано
стремлением публициста доказать правильность
своей позиции. Функция воздействия является для публицистического стиля системообразующей, именно она выделяет этот стиль среди других разновидностей литературного языка. Хотя эта функция характерна также для официально-делового и разговорного стиля, на отбор языковых средств она активно влияет именно в текстах публицистических.
Рассмотрим в качестве примера реализации этих функций заметку из газеты «Округа» от 4.08.2001 г. под названием «»Князя Владимира» ссылают в провинцию». Заметка имеет подзаголовок «Столичные чиновники поддерживают шведского товаропроизводителя». Она информирует о закупке Правительством Москвы и Городской думой шведских автомобилей «Вольво».
В то же время заметка воздействует
на читателя, формируя определенное отношение
к позиции руководителей, на словах агитирующих
за поддержку отечественного товаропроизводителя. В различных публицистических жанрах, которые будут рассмотрены в дальнейшем, одна из указанных функций может выступать в качестве ведущей, при этом важно, чтобы функция воздействия не вытесняла информационную функцию: пропаганда полезных для общества идей должна опираться на полное и достоверное информирование аудитории.
Кроме информационной и воздействующей, тексты публицистического стиля, конечно же, выполняют и все остальные присущие языку функции:
- коммуникативную,
- экспрессивную,
- эстетическую.
Коммуникативная
функция является главной функцией
языка и проявляется во всех его формах.
Поскольку публицистический стиль функционирует
в сфере взаимоотношений между различными
общественными группами, роль данного
стиля в поддержке общественной коммуникации
огромна.
Коммуникативность публицистического
стиля заключается в том, что его тексты
создаются не для внутреннего пользования
и не для единственного адресата (хотя
и в этих случаях коммуникативный аспект
присутствует), а для максимально широкой
аудитории. Находясь на значительном расстоянии
в пространстве, автор публицистического
текста стремится приблизиться к адресату
по времени, по тематике сообщений, а также
по речевым стилистическим особенностям.
Коммуникация предполагает и обратную
связь — ответ адресата. Для данного стиля
обратная связь наиболее явно осуществляется
в ситуации публичной дискуссии, но не
только здесь. Для газеты обратной связью
являются письма читателей, ответы должностных
лиц, статьи, присылаемые в ответ на предыдущие
публикации. Радио и телевидение перешли
от писем к телефонным звонкам слушателей
и зрителей, в ходе которых они могут задать
вопросы, высказать свое мнение, рассказать
об известных им событиях. Широко применяется
и привлечение зрителей к съемке телепередач
в студиях.
Современное интерактивное
телевидение ищет новые формы поддержания
контакта со зрителями.
Экспрессивная функция языка позволяет
говорящему выразить свои чувства. Публицистический
текст обычно ярко отражает личность автора,
отличается явно выраженным и эмоционально
окрашенным отношением автора к излагаемым
фактам. Не все публицистические жанры
в одинаковой мере предполагают экспрессивность
текста: она менее вероятна для информационной
заметки и более типична для очерка или
памфлета. На телевидении эмоциональность
менее характерна для выпусков новостей
и обязательна для ток-шоу.
Вот несколько примеров экспрессивности
газетных заголовков:
«Старый вагон на новый лад. Москва не
прощается с чешскими трамваями», «Тайная
перепись. Мосгоркомстат обещает не делиться
информацией», «Грибник ошибается
1 раз», «Верной дорогой везете товарища!
Три часа социализма на Трех вокзалах».
Данные заголовки не просто обозначают
тему сообщения, но эмоционально характеризуют
ситуацию, о которой рассказывает заметка.
Эстетическая функция публицистического
текста представляет собой установку
автора на то, чтобы сообщение своей формой
в единстве с содержанием удовлетворяло
эстетическое чувство адресата.
Перечисленные выше функции определяют основные требования культуры речи, предъявляемые к произведениям публицистического стиля.
- Информационная функция требует от автора информативности публицистического текста, т.е. того, чтобы текст содержал сведения, интересные и нужные адресату, а не только самому автору. Этические нормы предполагают достоверность и точность информации. Плохо, если заметка, выпуск новостей, аналитический обзор оказываются информационно пустыми.
- Функция
воздействия связана с тем, чтобы цель
его не противоречила общественным интересам,
а форма воздействия не воспринималась
бы как грубое давление или навязывание
субъективных оценок.
- Коммуникативная функция определяет большинство культурно-речевых норм в любом стиле. В публицистике особенно важны такие качества речи, как понятность и выразительность. Этические нормы коммуникации в любом стиле предполагают взаимное уважение участников коммуникации, ориентированность текста на удобство его восприятия адресатом, уважение к правам личности.
- Осуществление экспрессивной функции также предполагает соблюдение норм речевой культуры. Выражение эмоций не должно превращаться в единственную задачу публициста или политика или выходить за рамки приличий.
- Эстетическая функция для публицистического стиля не является обязательной в отличие от художественной литературы, однако внимание к эстетическим качествам текста весьма желательно и для журналиста, и для оратора.
- Социальные характеристики сфер применения публицистического стиля
Кратко остановимся
на истории формирования публицистического
стиля.
В России прообразом газеты были
рукописные известия под названием
«Вестовые письма, или Куранты»
(наиболее ранний экземпляр относится
к 1621 г.). Первая печатная газета появилась в 1702 г. Это были «Ведомости»
Петра I. В XIX в. возникли провинциальные
и частные газеты. Первым русским журналом было приложение к газете «Санкт-Петербургские
ведомости» — «Месячные исторические,
генеалогические и географические примечания
в «Ведомостях» (17Й8-42). В середине
XIX в. появились отраслевые журналы (экономические,
агрономические, лесоводческие и др.).
Созданный по инициативе М.В. Ломоносова
журнал Академии наук «Ежемесячные
сочинения к пользе и увеселению служащие»
состоял из научной и литературной частей.
«Трудолюбивая пчела» (1759) А.П. Сумарокова
была первым частным журналом с сильным
элементом сатиры, политической злободневности
и ярко выраженным литературным характером.
В журналах второй половины XVIII в. вырабатывался
русский литературный язык.
В 19 в. журналы
стали играть важную роль в развитии русской
литературы. Выдающиеся произведения
русских писателей И.С. Тургенева, А.И.
Герцена, И.А. Гончарова, Л.Н. Толстого до
выхода отдельными изданиями большей
частью сначала печатались на страницах
литературных журналов, вызывали критические
отклики в газетах и в журнальных отделах
критики. Журналы, издававшиеся литературными
обществами, почти всегда имели определенное
политическое направление.
Наиболее длительное время из числа журналов
XIX в. существовали «Вестник Европы»
(1802-1830, 1866-1918), «Русский вестник» (1808-1824,
1856-1906), «Сын Отечества» (1812-1852), «Отечественные
записки» (1818-1830, 1839-1884), «Современник»
(1836-1866).
На страницах журналов XIX в. шла острая
полемика по литературным и социально-политическим
вопросам, волновавшим общество. Это определило
стилистические особенности публицистики:
- стремление к образности, выразительности;
- поиск новых языковых средств;
- открытое выражение авторской позиции;
- огромная роль ключевых слов, характерных для определенной эпохи или идейного направления;
- широкое использование
устоявшихся речевых оборотов.
Регулярное радиовещание началось в России с
1924 г. В советское время радиовещание осуществлялось
Всесоюзным радио, с 1990 г. стали появляться
частные радиостанции, большая часть которых
занимается музыкальным вещанием. В советские
годы к дикторам радио предъявлялись очень
строгие требования в части соблюдения
норм оформления речи, содержательная
сторона текстов определялась единой
идеологией, что не могло не вызвать лексико-стилистического
однообразия и шаблонности речи.
Телевизионное вещание началось
в России с 1939 г., однако широкое распространение
оно получило только в 60-е гг. XX в. Речевые
особенности телепередач советского времени
определялись тем, что их участники произносили
заранее написанные тексты, и только спортивные
комментаторы имели право на импровизированный
текст. Современное телевидение стремится
максимально использовать прямой эфир,
что ставит перед участниками передач
более трудную речевую задачу и сразу
же выявляет уровень их языковой компетенции.
Публичная политическая
речь восходит к политическим кружкам
XIX в., звучит на улицах во время Революции
1905 г., получает легальные права в Государственной
думе, созданной на основании Манифеста
от 17 октября 1905 г. Первая Дума начинает
работу 27.04.1906 г. Свободные политические
дискуссии прерываются гражданской войной,
когда берет слово «товарищ маузер»,
литературные и научные дискуссии еще
продолжаются примерно до 1929 г. С этого
времени публичные политические тексты
носят не информационный, а ритуальный
характер, и публицистический стиль развивается
не по законам естественного языка, а по
законам искусственной знаковой системы.
С 1988 г. обстановка в стране меняется, публицистический
стиль вновь оказывается востребованным
в естественной социальной коммуникации,
и вот здесь обнаруживаются трудности,
вызванные отсутствием хороших литературных
традиций, в частности неподготовленность
многих политиков к публичному общению
в соответствии с нормами речевой культуры.
Это не удивительно, если учесть, что легальная
деятельность политических партий и движений
имела место в России в 1906-1917 гг. и с 1990
г. (см. «Социальные функции стиля»).
Essay Structure:
Эссе начинается с проблемы и строится на убедительном представлении доказательств, поддерживающих ответ . Он переходит от неопределенности к определенности, тщательно упорядочив доказательства, чтобы убедить читателя. При правильном выполнении академическое эссе
Хотя это только один из возможных способов сформулировать академический аргумент, «эссе из пяти абзацев» часто оказывает значительное влияние на манеру письма студентов колледжей. | Структура новостей
Традиционный новостной материал начинается с зацепки (микрорезюме, состоящее из одного или двух предложений), а продолжается Новости не обязательно в хронологическом порядке. Вместо этого хороший репортер будет начинать с любого вопроса, наиболее значимого для освещения в печати, независимо от того, был ли он первым, последним или в середине повестки дня собрания. (См. «Что такое информационный повод?») В двух третях новостного сюжета о драке, разразившейся во время собрания школьного совета, репортер может упомянуть, что перед дракой правление избрало нового члена и проголосовали против расширения библиотеки — но только если эти предметы действительно заслуживали освещения в печати. Ваши школьные учителя, вероятно, вознаграждали вас за то, что вы пишете грамматически правильные предложения практически в любом контексте. Возможно, вы столкнулись с дилеммой: как правильно отреагировать на значительную похвалу ваших благонамеренных учителей за выполнение заданий, продемонстрировавших словесное чутье, и в этом случае, возможно, решили отреагировать, немедленно развивая сомнительная привычка добавлять многочисленные ненужные модификаторы всюду, где это в человеческих силах, ни разу не упуская заманчивого случая смело раздуть свое простое письмо всевозможными умными, выразительными прилагательными и изящно-желательными наречиями, бесконечно повторяя свои мысли снова и снова, каждый последующий раз используя все более и сложный язык, удваивающий и даже утраивающий списки, парафразы и уточнения, чтобы раздувать и растягивать ваши предложения, ваши абзацы и ваши эссе, решительно и мучительно растягивая вашу единственную идею, чтобы достичь необходимого количества слов, и в процесс заполнения как можно большего ценного места на открытой, готовой странице, пытался хвастаясь. В приведенном выше отрывке точно используются словарные слова и избегаются грамматические ошибки; однако это не лучший пример написания хороших новостей. Возможно, Основная часть абзаца не говорила абсолютно ничего. Используя часть этих слов, новостной стиль письма может содержать много информации, не перегружая читателя. Четкая проза расширяет возможности читателей; двусмысленность душит. С тех пор как Фред Смит был избран мэром шесть месяцев назад, уровень безработицы в городе упал до 4%. (Неоднозначно; возможно, причинно-следственная связь.) Означает ли «с тех пор» «потому что» (в этом случае мэр Смит достоин похвалы) или «после» (в этом случае ему просто повезло)? Безработица упала до 4% через шесть месяцев после того, как Фред Смит был избран на платформе, обещающей экономические реформы. (Четко; репортер не утверждает причинно-следственных связей.) Ревизия начинается с подлежащего и активного глагола, безошибочный способ подчеркнуть основную мысль. Новость состоит в том, что «безработица снизилась», и в редакции не делается никаких заявлений о том, что Смит достоин похвалы или ему повезло. Рассмотрим другой пример: Причина, по которой проект налоговой реформы не получил необходимой поддержки, заключается в том, что мэр недооценил негативное влияние неожиданных задержек строительства магистрали на общественное мнение. В этом тоскливом пассаже нет грамматических ошибок, но абстрактное подлежащее «причина» и бесцветный глагол «есть» заглушают действие. Теперь предложение ясно начинается с ясного, конкретного подлежащего «налоговые реформы» и активного глагола «не удалось». Мы уже обрезали валежник; теперь давайте поработаем над параллельной структурой, перемещая вещи, чтобы подчеркнуть две вещи, которые мэр недооценил: Налоговая реформа провалилась , потому что мэр недооценил негативное влияние неожиданных задержек строительства магистрали на отношение общественности и неожиданные задержки строительства магистрали. Теперь мы изменим предложение, выделив взаимосвязь между двумя причинами. Налоговая реформа потерпела неудачу, потому что мэр недооценил продолжительность ремонта магистрали и гнев досаждающих пассажиров. У нас все еще есть небольшая проблема. Давайте рассмотрим слово «неудача». Это слово мэр или его сторонники используют, когда говорят о своих собственных планах налоговой реформы? Возможно нет. Честно говоря, вы должны писать так, как будто вы выше схватки. Тщательно приписывайте любые мнения, прогнозы или эмоциональные заявления названному источнику. Челленджер Джейн Джонс возложила ответственность за провал налоговой реформы на мэра Фреда Смита, заявив, что он недооценил как продолжительность ремонта магистрали , так и разочарование пассажиров Стилсбурга. Даже если вы согласны с Джонсом в своей роли этичного журналиста, вы не закончите свою журналистскую работу, пока не дадите Смиту шанс защитить себя. Но не останавливайтесь на противостоянии претендента и защитника. Этот блог основан на выступлении Чарли Беккета на Британском научном фестивале 2015 года в Брэдфорде. По мере того, как журналистика и общество меняются, эмоции становятся гораздо более важной движущей силой в производстве и потреблении новостей. Я бы сказал, что это переопределяет классическую идею журналистской объективности, более того, это перекраивает саму идею новостей. Это важно, потому что журналистика играет все более важную роль в нашей жизни, поскольку информация, данные и социальные сети становятся все более вездесущими и влиятельными. В настоящее время журналисты исследуют это как профессиональный феномен, а граждане рассматривают его как нечто личное, но я предлагаю, чтобы лучше понять это, нам нужно подумать о науке об отношениях между эмоциями, пониманием и поведением. Прежде чем я начну, я должен сказать две вещи. Во-первых, я нахожусь в самом начале этого направления исследований, поэтому сегодня я задаю вопросы, а не даю ответы. Во-вторых, я определяю «эмоции» довольно широко — другими терминами могут быть субъективность, персонализация, чувства или аффективные коммуникации. Вот контекст, как я его вижу. Мы тонем в море историй о нашем мире. Ежедневный поток новостей через новые каналы Интернета в сочетании с традиционными средствами массовой информации больше, чем когда-либо прежде, несмотря на кризис бизнес-модели для некоторых частей отрасли. Потребители новостей имеют более широкий доступ к большему количеству журналистских материалов, чем когда-либо прежде. Это означает, что новости всегда и везде. И это совсем другая новость — это в сети . Как я отметил в своей первой книге SuperMedia , журналистика стала интерактивной, взаимосвязанной, совместной, более открытой, более глобальной, многоплатформенной, многолинейной, представляет собой поток данных, анализа и комментариев. Это то, что я исследовал в радиодокументальном фильме, который я представил ранее в этом году Хорошие новости – это не новости , и я также написал об этом в The Guardian . У меня никогда не было такого живого общественного отклика на все, что я сделал в своей жизни, когда я попал в эту программу. Это задело за живое журналистов и общественность. С помощью интервью с целым рядом ньюсмейкеров от Buzzfeed до Daily Mail программа показала, как старая идея «жестких новостей», которые шокируют, пугают, беспокоят и тревожат, может заставить аудиторию чувствовать себя отчужденной, беспомощной, беспомощной и, что хуже всего, , апатичным, бесчувственным и даже враждебным к познанию нашего мира. В этой программе я утверждал, что журналистика не должна терять свое конкурентное, критическое и независимое преимущество. Он должен говорить людям то, что мы не всегда хотим слышать. Но он также должен найти лучшие способы дать контекст и способствовать пониманию, чтобы мы обращали внимание на новости и взаимодействовали с ними: если вам нравится более «конструктивная журналистика». Если новости будут работать на вас как на граждан, мы должны найти более эффективные способы создания, предоставления и потребления журналистских материалов, которые будут более актуальными, надежными и реагирующими на аудиторию. Есть много умных технологических решений, которые могут помочь в этом: BBC только что перезапустила свой основной веб-сайт, предоставив потребителю возможность настраивать контент в соответствии со своими интересами. Он будет сообщать местные новости о том, откуда вы родом, и если вы не хотите сплетен о знаменитостях, вы можете отключить это. Но журналисты должны сделать гораздо больше, чтобы изменить свое ремесло, чтобы помочь людям справляться с возросшим объемом и разнообразием источников, которые теперь находятся на расстоянии одного щелчка мыши — и часто предоставляются вам без вашего разрешения. Есть три фактора, которые в настоящее время побуждают журналистов использовать эмоции в качестве инструмента. Первый — экономический. Конкуренция никогда не была более интенсивной. Интернет означает, что ваши соперники повсюду и бесконечны. Отвлечение от новостей стало более доступным для вашей аудитории, чем когда-либо прежде. По мере того, как доходы от рекламы падают, журналистам приходится бороться сильнее, чем когда-либо, за каждый глаз или ухо. Дёргать за струны своего сердца — проверенный способ привлечь ваше внимание. Во-вторых, о технологии. У нас есть четкие доказательства того, что использование эмоциональных сигналов помогает привлечь ваше внимание и продлить вашу вовлеченность. Таким образом, история с визуальным стимулом получает больше трафика. Текст, написанный разговорным языком, имеет тенденцию повышать отзывчивость. И есть множество других трюков, которые усовершенствовали такие сайты, как Upworthy — так называемый пробел любопытства, например, в заголовке — «Что случилось, когда Джереми Корбин и Гарри Стайлс встретились? Сейчас журналистика все чаще распространяется не через передатчики или газетные киоски, а через социальные сети. В-третьих, речь идет о лучшем понимании бихевиоризма и даже неврологии. Из политики мы знаем, что люди реагируют на эмоции, а не на идеи или факты, поэтому, когда мы занимаемся политической журналистикой, мы теперь говорим об «оптике», а не о «фактах». Маркетинговая журналистика ничем не отличается. Нам нужно понять, что движет людьми, прежде чем мы попытаемся продать им новости. Понимание того, как люди относятся к новостям на личном уровне, жизненно важно для всех, кто пытается привлечь их к своей журналистике. Иногда у людей будут практические или профессиональные причины считать новости актуальными, но все чаще это также эмоциональная реакция. К счастью для журналистов, у нас теперь есть технология и данные для измерения этого процесса. Давайте теперь посмотрим, что изменилось в средствах массовой информации, которые сделали эмоции более важными. Во-первых, СМИ стали мобильными. Наше физическое отношение к новостям меняется из-за этой технологии — Мыслитель Родена стал Свипером Стива Джобса. Устройство всегда включено — всегда под рукой — но также является частью вашей личной и общедоступной сети. Вы можете настроить его с помощью приложений, например, чтобы получать то, что вы хотите, когда хотите, а также делиться и создавать контент самостоятельно. Мы, люди, любим это делать, и чем ближе это становится, тем больше мы привязываемся. Вы можете охарактеризовать это как цифровую зависимость. Как видно из этой диаграммы, несмотря на стоимость и опасность зависимости, люди в целом позитивно относятся к этим новым отношениям с мобильными технологиями — пользователи смартфонов говорят, что не могут жить без своих устройств — но они также находят их освобождающими и помочь им лучше подключаться к информации и другим людям. И я думаю, что важно подчеркнуть интимность этой технологии — по сравнению с потреблением новостей, сидя на диване или читая в поезде. К этим устройствам люди теперь обращаются после пробуждения. Исследование показало, что 35% людей первым делом с утра думают о своем смартфоне, затем 17% думают о кофе и 13% думают о своих зубных щетках. Только 10 процентов думали о своей второй половинке. Это означает, что журналистика должна работать в этом мире, где она смешана с цифровой мобильной жизнью людей наряду с котятами, покупками, спортом, музыкой и порнографией. Теперь это часть личной опосредованной жизни людей. Как я уже сказал. Журналисты реагируют на это профессионально. И это не всегда очень сложно. Арианна Хаффингтон ознакомилась со статистикой, которая показывает, что люди с большей вероятностью будут делиться контентом, содержащим вдохновляющий элемент — посмотрите статистику Facebook в их разделе «Хорошие новости» в Huffington Post. Но это также может быть способом привлечь внимание людей к тревожным и пугающим историям. Эта фотография греческого моряка, помогавшего беженцам, чья лодка затонула у курортного пляжа, привлекла к себе большое внимание, потому что она показывала повествование о героическом, инстинктивно сострадательном и смелом ответе на трагическую ситуацию. Помогло то, что он очень работоспособный, а картина очень драматичная, но это помогло сформулировать проблему таким образом, который буквально продемонстрировал, как люди могут помочь. Такое использование эмоций может привести к неожиданным результатам. Юмору никогда не было места в традиционных жестких новостях, но даже в случае историй о катастрофах, таких как ураган, обрушившийся на Сэнди, люди справляются с трагедией отчасти с помощью юмора, – это также важный фактор при обмене политическими новостями. Когда Сэнди сбила людей, люди отреагировали с юмором виселицы — кто-то даже создал учетную запись для самого урагана — это не журналистика как таковая — но это был способ для людей участвовать в истории, и поэтому она стала частью повествование СМИ. Таким образом, мы видим, что существуют функциональные причины для обмена материалами, но это миф, что люди потребляют новости в основном потому, что они полезны, информативны или интересны, или даже потому, что мы хотим знать что-то, чтобы мы могли изменить мир. Я думаю, что основная причина — конечно, для обмена новостями в пространстве социальных сетей — личная — мы действуем эмоционально заряженным образом в общении с нашим сообществом или более широкими сетями. Как объясняет Альфред Эрмида в своей новой книге о совместном использовании социальных сетей «Расскажи всем», людям нравится рассказывать о себе другим — это полезно для нас и помогает создавать сообщества. Поскольку новости становятся частью социальных сетей, они становятся частью этого процесса. А как же журналист? К чему приводит весь этот эмоциональный обмен и лайки? В некотором смысле это знакомые дебаты внутри профессии. Это отрывок из американского мини-сериала The Newsroom. «Я не хочу никого из них жалеть, мне нужны факты» Так как же это меняет культуру редакции и особенно классическую идею объективности? На этом рисунке показано, как традиционные журналисты мейнстрима стараются быть объективными в отношении выпускаемых ими новостей. Несмотря на то, что думает большинство людей, журналисты тоже люди. Они часто особенно любопытны и осведомлены об интересных и увлекательных повествованиях. Они реагируют как люди. Но чтобы сделать журналистику, они должны объективировать процесс. Отчасти это связано с практической нагрузкой на их работу: крайние сроки, ограниченные ресурсы, необходимость превращать сложные реальные события в шаблонные, понятные, доступные, пригодные для потребления сообщения средств массовой информации. Затем после работы они либо идут домой, чтобы пнуть кошку, либо идут в паб, чтобы поболтать о событиях дня и новостях. В основном, хотя они на своего рода автопилоте. Но с сетевыми новостями, где события часто освещаются и обсуждаются в социальных сетях — а их собственная журналистика подлежит комментированию и распространению — они делятся этим процессом с общественностью, в прямом эфире, во время работы. Я думаю, что это уже происходит. Мой бывший коллега Джон Сноу всегда был страстным журналистом — он, как известно, расплакался в прямом эфире, освещая землетрясение на Гаити. Но в этом видео, которое не транслировалось по телеканалу C4News, а было размещено на их веб-сайте, он сделал сильное политическое заявление о страданиях в Газе в прошлом году. Но я подумал, что это было интересно, потому что, хотя он высказывал политическое мнение в целом, оно было сформулировано в эмоциональных терминах — призыв превратить сочувствие в какое-то действие — действие, которое частично было связано с тем, что люди использовали СМИ, чтобы донести свою точку зрения. Интересно, что не все его основные конкуренты в СМИ критиковали его — редактор Sky News думал, что он, возможно, даже смог транслировать это, хотя и с некоторыми указателями, сигнализирующими, что это выходит за рамки обычного освещения. Я думаю, интересно, что Райли признает право журналиста на деликатность. Но разве мы хотим подорвать объективность? Ценность объективной журналистики заключается в том, что журналисты могут попытаться дать сбалансированный, основанный на фактах отчет, который дает справедливое изложение не только того, что произошло, но и окружающего его контекста, не искажая собственных чувств журналиста. . Конечно, любой, кто задумается об этом на несколько минут, поймет, что это может быть только стремлением. Все журналисты — люди, и у них есть разные факторы, формирующие их мировоззрение и понимание конкретных обстоятельств. Тем не менее, мы, кажется, являемся свидетелями потенциальной смерти такого рода объективности или стремления к недостижимому идеалу, который так обусловил большую часть того, что мы считаем репортажами новостей. Хочу подчеркнуть, что в идее эмоций в новостной журналистике нет ничего нового. Американская журналистика изобрела идею «желтой прессы». Сенсационная журналистика, которая стремилась вызвать у вас страх, удивление и волнение по поводу того, что происходит в мире. Создание драмы кризиса всегда было частью средств массовой информации. Театр новостей так же стар, как радиожурналистика. Новости как зрелище всегда были одной из его драматических форм. Если новости не привлекают вашего внимания, если вы не находите их интересными, забавными, пугающими или воодушевляющими, то вероятность того, что вы их заметите, меньше. Но, как это часто бывает в современных медиа, все стало намного быстрее, сложнее и нестабильнее. Повествование больше не находится под контролем журналиста, и теперь эмоции грозят вырваться наружу. Но вот одна из опасностей — фильтрующий пузырь — эхо-камера — опасность того, что мы в конечном итоге реагируем только на эмоциональные триггеры, которые нам нравятся — что мы хотим слышать только мнения, которые поддерживают наши взгляды и подтверждают наши предубеждения. На этом сетевом графике показан ландшафт дескрипторов Twitter, реагирующих на взрыв в школе UNWRA. То, что люди говорили, не обязательно было неправдой или не соответствовало действительности, но они были оформлены совершенно по-разному — эмоциональная реакция была очень раздвоенной. Следующее облако тегов представляет совместное появление хэштегов в сообщениях Insragram. Чем больше тег, тем больше раз он появлялся. Чем теснее связаны два тега, тем больше раз они появлялись вместе. Смысл этого не в том, чтобы показать, что люди не согласны с Газой. Мы знали это. Проблема в том, что алгоритмы социальных сетей в сочетании с эмоциональной динамикой обмена информацией и взаимодействия будут усиливать это разногласие. Эти сети запрограммированы — так же, как кажется, запрограммированы люди — следовать потоку наших предубеждений — подобное стремится соединиться с подобным, потому что мы предпочитаем это общению, которое бросает вызов. Как пишет специалист по данным Гилад Лотан: «Чем лучше мы моделируем пользовательские предпочтения, тем точнее мы создаем механизмы рекомендаций, которые полностью привлекают внимание пользователей. В некотором смысле, мы создаем персонализированные пропагандистские механизмы, которые кормят пользователей контентом, который заставляет их чувствовать себя хорошо и отбрасывает неудобные фрагменты». Что меня интересует — и я должен признать, что это меня тоже беспокоит — так это то, что этот переход к самоутверждению, кажется, является фактором нынешнего дрейфа к безудержному релятивизму. Я не виню в этом социальные сети или журналистику. Я думаю, что это продукт гораздо более крупных социальных и политических сил, действующих в наш пост-идеологический век. Но по мере того, как журналистика изобретает себя заново, я думаю, важно, чтобы она смотрела на эту мощную смесь эмоций и релятивизма и задавалась вопросом, как лучше всего способствовать стремлению к объективности в этой среде. И уж точно не настаивая на том, что властям виднее, не говоря уже о журналистах. Я тоже не хочу паниковать. Как ни странно, объективность возвращается. Посмотрите на бум журналистики данных, основанной на фактах. Посмотрите на новых создателей визуального повествования, таких как Vice. Да, в них участвуют представительные молодые репортеры, рассказывающие вам, что там происходит, в неформальной манере. Но, избегая обычной формулы, они уходят с дороги и позволяют публике видеть истории более непосредственно. Читайте Buzzfeed. Он известен своими кошками, но посмотрите на их растущий новостной контент. Так что наряду с эмоциями люди хотят больше фактов и достоверных нарративов — это не противоречие. Это то, что я называю сетевой журналистикой. В основе лежит человеческий фактор, потому что аудитория теперь является частью процесса. Назад пути нет. Но если все субъективно, то нет ничего ложного и ничего истинного. Субъективная журналистика хороша до тех пор, пока она открыта и не всегда является позитивной журналистикой. Предполагается, что журналистика должна бороться с когнитивными предубеждениями, а не усиливать их. Он также должен быть самокритичным и саморефлексивным, а также критическим по отношению к другим. Для меня ключевой принцип в этом – как для гражданина, так и для журналиста – прозрачность. Прозрачность — это новая объективность. И как это работает — тема для совершенно новой лекции. А как же наука? Нам нужно знать гораздо больше о роли эмоций и их последствиях: На данный момент журналисты не понимают, как работает технология в данном контексте. Мы не знаем деталей алгоритмов, созданных цифровыми посредниками, которые управляют поиском и обменом. Возможно, наука — и не только информатика — также может помочь в создании алгоритмов, которые поощряют интуицию, способствуют развитию медиаграмотности и даже защищают нас от эмоционального вреда? Нам нужен более основанный на фактических данных анализ того, что Зизи Папчарисси называет «аффективной публикой». Что мотивирует внимание и деятельность, связанную со СМИ? На данный момент у нас есть то, что Эндрю Чедвик назвал «гибридной медиасистемой», смешанной между линейной традиционной журналистикой и новыми социальными сетевыми СМИ. Впереди еще много изменений. Но тенденция ясна: к более мобильным, персонализированным и эмоциональным СМИ. И задача сетевого журналиста также ясна: как лучше всего поддерживать этическую, социальную и экономическую ценность журналистики в этой новой эмоционально сетевой среде. |
Повествование может быть эффективным в более мягких историях, таких как эта функция, описывающая, что происходит, когда музыкант мирового класса играет на оживленной станции метро. Но репортер, который присутствует на двухчасовом совещании, не должен начинать с перечисления того, что произошло сначала, затем потом и т. д.
Что в первую очередь сделает журналист с этим абзацем? Давайте посмотрим.
Все, что мы знаем до сих пор, это то, что безработица снизилась, и что мэр может извлечь из этого выгоду.
Интервьюирование нейтральных экспертов и граждан, попавших под перекрестный огонь, поможет вам составить полную картину противоречия, тем самым помогая вам информировать общественность.
Это может быть замечательно. Это дает журналисту исключительную творческую и коммуникативную силу. После взрывов в Лондоне 7/7 и этих шатких фотографий людей, идущих по заполненным дымом подземным туннелям, трудно представить какое-либо крупное событие или проблему, освещаемую без участия социальных сетей или цифровых устройств. Это может расширить возможности выбора, информации, участия и понимания граждан, но также может сбивать с толку, искажать и даже расстраивать.
Я думаю, что понимание новой роли эмоций в журналистике имеет решающее значение для этого.
Заставить людей делиться вашим контентом жизненно важно, и эмоции имеют решающее значение для этого.
Как показывает этот график, наши устройства всегда с нами. Смартфоны должны стать действительно универсальными, и их использование постоянно растет. Они быстро становятся основной платформой, а не просто вариантом.
Но это не обязательно производит журналистику самого острого или информативного характера.
И по мере того, как эмоции становятся более значимым фактором в этом процессе как для создателя новостей, так и для потребителя или распространителя новостей, я бы предположил, что в профессиональной культуре возникнет интересная петля обратной связи, которая, в свою очередь, может повлиять на как новости будут производиться в будущем.
Для многих людей он перешел черту — особенно для вещательной компании, на которую распространяется регулирование и которая настаивает на своего рода объективности.
Все относительно относительно. Выбрав историю для репортажа, вы сделали выбор. Факты, которые вы опускаете, а также те, которые вы включаете, являются выборочными. Даже самое безэмоциональное повествование имеет субъективность. Простое изложение двух сторон проблемы не означает, что вы сообщили о ней точно.
Все чаще этот диалог в социальных сетях больше направлен на подтверждение собственной точки зрения, а не на поиск новых точек зрения или контраргументов. Здоровая либеральная демократия и общество зависят от идеи разнообразной общественной сферы с агонистическим диалогом между различными точками зрения. Объективность важна для этого процесса, потому что даже там, где мы не согласны, нам нужна структура, основанная на доказательствах и причинах, а также на эмоциях. Тем не менее, везде, от освещения Украины до борьбы за лидерство в Лейбористской партии, мы видим, как социальные сети бросают вызов этому и заменяют его серией идеологических самореферентных пузырей. В основных СМИ это происходит параллельно с ростом партийной прессы — будь то субсидируемые пропагандистские машины, такие как RT или CCTV, или «новости просмотров» Fox News или Guardian.
Во многих отношениях следует приветствовать, если люди сопротивляются общепринятой мудрости и навязанным рамкам и имеют возможность выбора более различных точек зрения.
Да, они используют много картинок и часто весьма остроумны. Но репортаж удивительно прямой.
