|
Детерминизм — это философское учение (см. Философия) о закономерной универсальной взаимосвязи и взаимообусловленности явлений объективной действительности (см. Сущее, Мир). Детерминизм, как термин и обобщающее понятие, служит для обозначения класса философских концепций, утверждающих или признающих обусловленность, определяемость (детерминированность) всех существующих явлений наблюдаемого мира, включая и человека с его внутренним, субъективным, духовным миром, и некоторой первичной, субстанциальной реальностью (например, Богом — теологический детерминизм, природой — натуралистический детерминизм, или космосом — космологический детерминизм и другие). Однако чаще с понятием детерминизма связывают философское учение о естественной причинной обусловленности всех явлений объективного [материального] мира их универсальной, закономерной взаимосвязи и взаимозависимости. Философский детерминизм сыграл значительную роль в развитии науки Нового времени, и сам, в свою очередь, проделал сложную эволюцию в своём развитии под влиянием научных достижений и общественной практики. Длительное время детерминизм был частью общих материалистически-механистических представлений о мире и процессе его познания, сложившихся в естествознании XVII–XVIII веков и господствовавших в нём, по существу, до конца XIX века. В рамках этих представлений мир рассматривался как гигантский механизм, все действия которого строго однозначно детерминированы в своём появлении и изменении чисто материальными причинными взаимодействиями и в конечном счёте законами механики Ньютона. Ум, которому было бы доступно знание всех координат и скоростей существующих в мире тел и который был бы способен произвести соответствующие математические вычисления, мог бы точно предсказать будущую судьбу мира (и любого явления в нём), как, впрочем, определить и его прошлое состояние. В таком мире нет места не только какому-либо произволу или провидению, но и случаю, возможности, вероятности (концепция абсолютного или лапласовского детерминизма). Но уже с середины XIX века стали возникать концепции (статистическая физика, теория естественного отбора в биологии и другие), которые выходили за рамки такого представления о мире. Переход науки от изучения простых динамических систем к вероятностным, эволюционирующим природным и социальным объектам сопровождался кризисом концепции лапласовского детерминизма, обусловив тем самым изменение идеалов аналитического, поэлементного характера познания, расхождение принципа причинности и принципа детерминизма. С формированием статистического вероятностного детерминизма в учении Чарльза Дарвина о естественном отборе, утверждающем целесообразный характер развития живых систем в биологии, обнаружилась существенная ограниченность причинного типа объяснений в научном познании. Дальнейшее освоение наукой саморегулирующихся систем (кибернетических, экологических, социальных) обусловило формирование новых категорий — цель, самоорганизация, саморазвитие, прямые и обратные связи, отражение и других, а также соответствующих конкретно-научных форм и новых методологических регулятивов. Соответственно менялся категориальный каркас естественнонаучных концепций, структура теоретических построений, идеалы и нормы научного исследования. В XX веке создание детерминистских концепций приобрело характер неудержимого потока (квантовая механика в физике, генетика и синтетическая теория эволюции в биологии, теория информации, кибернетика, синергетика и другие), что поставило науку и философию науки перед необходимостью выработки принципиально новой картины мира. В этих научных теориях при описании и объяснении соответствующих природных явлений и явлений социального порядка всё более существенная роль стала отводиться понятиям неопределённости, случайности, возможности, вероятности, целесообразности. В изменении структуры познавательной деятельности стали участвовать новые категориальные детерминистские схемы. Одну из первых классификаций форм детерминации предложил Марио Бунге. В ней, наряду с классической причинной детерминацией (или причинностью), выделяются также:
Современное философское и методологическое осмысление детерминизма раскрывает взаимосвязь философского и естественнонаучного статусов (аспектов) этих принципов. Философский детерминизм фиксирует разнообразные формы взаимосвязей и взаимоотношений явлений объективной реальности: генетические (причинно-следственные) и статистические, пространственные и временные, связи состояний и коррелятивные связи, функциональные и целевые зависимости и так далее. Все они выражаются через систему таких философских детерминистических категорий, как необходимость и случайность, возможность, действительность, закономерность, причинность и ряда других. В настоящее время концепция общего детерминизма в философии дополняется и углубляется такими идеями, как глобальный эволюционизм, принцип системной организованности и концепция уровней Наряду с этим, в современной философии традиционные презумпции детерминизма подвергаются радикальному переосмыслению в контексте парадигмы неодетерминизма (см. Неодетерминизм). В целом, современная ситуация может расцениваться как транзитивная с точки зрения осуществляющегося в ней перехода от линейных представлений о детерминационных отношениях — к нелинейным; данный переход обнаруживает себя как в естественнонаучной, так и в гуманитарной проекциях, — синергетика (см. Синергетика) и постмодернизм являются наиболее последовательными выразителями этого перехода, соответственно, в сферах науки и философии. Методологическая природа (см. Методология) принципа детерминизма проявляется в том, что он выступает не только как философское учение, но и конкретно-научный норматив описания и объяснения универсальной закономерной связи и обусловленности развития и функционирования определённым образом системно-организованных объектов в процессе их взаимодействия. Принципиальная историчность этого учения обусловлена необходимостью формирования новых естественнонаучных форм детерминизма при переходе науки к изучению объектов с новыми системно-структурными характеристиками. В общественных науках детерминизм рассматривает вопросы о движущих силах и закономерностях общественного развития (см. Общество), о воздействии общества и отдельных его подсистем на формирование человеческих индивидов и их деятельность (см. Деятельность). Центральным вопросом детерминизма здесь является вопрос о существовании и действии законов. Признание законов, по существу, означает возможность научного познания природы и общества, возможностей науки (в её «классическом» понимании), научно ориентированной адаптации человека к различным процессам (или управления ими). Отрицание законов стимулировало взгляд на природу и общество как на полностью неуправляемые и непредсказуемые процессы. Применительно к обществу такой взгляд часто возникал из попыток выявить специфику социальных процессов сравнительно с природными, подчеркнуть значение деятельности людей, индивидуального творчества для хода социальной истории. В таком смысле концепция детерминизма противостоит различным фаталистическим и провиденциалистским концепциям, связывающим процессы обусловливания, детерминирования явлений общества и существования человека с деятельностью разного рода эзотерических субстанций (судьбы, фатума, рока и тому подобных). Сложность вопроса о социальных законах объясняется и тем, что в процессе становления обществознания доминировало стремление формировать представление о законах общества по образцу законов естественнонаучных. Такой подход порождал упрощённые, «механические» образы и схемы закономерных связей общественной жизни. Эта тенденция не преодолена полностью и до настоящего времени, хотя теперь упрощения общественных законов стимулируются не механикой, а преимущественно биологией. Особую методологическую трудность всегда представляла трактовка законов, выводимая из деятельности взаимообусловленных человеческих индивидов. Понимание общественных условий в качестве продуктов деятельности людей создаёт возможности для преодоления этой трудности. В специальных науках детерминизм и детерминацию нередко понимают как синоним постоянной и строго однозначной связи. Именно в таком смысле говорят о «детерминированных процессах», «детерминированных механизмах», «детерминированных уравнениях» и так далее. Во всех этих случаях имеются в виду процессы, поддающиеся строго однозначному описанию и предсказанию. Наличие же в поведении систем, объектов и механизмов элементов вероятности, неопределённости квалифицируется в таком случае как отсутствие детерминизма, или индетерминизм. Индетерминизм полностью или частично отрицает универсальный характер принципа причинной обусловленности, то есть существование причинно-следственных связей, как и возможность их детерминистского объяснения. Так, в физике индетерминизм опирался на открытые квантовой механикой объективные непричинные типы взаимосвязей в микромире, в биологии он оформился в учении витализма. В целом, как показывает научная практика, эффективность научного поиска связана с дальнейшим углублением философской и методологической оснащённости науки, а не с отказом от её фундаментальных принципов. Принцип детерминизма является одним из наиболее выраженных интенций научного познания, явно или косвенно участвующим в регуляции научного поиска. Фундаментальным идеалом детерминизма в естествознании является объяснение исследуемого предмета (в отличие от гуманитарного познания, ориентированного на такую когнитивную процедуру как понимание). |
Теория детерминизма Лапласа и её критика ≪ ∀ x, y, z
Лаплас был физиком и практически не занимался философией и тем не менее его вклад в философию очень существенен, может быть даже более существенен, чем некоторых философов и вот почему. В философии существует такая категория вопросов, которые, будучи один раз поставленными, в дальнейшем, не смотря на то, что на них не был дан ясный и окончательный ответ, который притом бы признавался всеми философскими течениями, служат краеугольными камнями всего последующего развития философской мысли.
Таким вопросом был, например, вопрос о том, что первично: материя или дух. Таким же важным вопросом философии является и такой вопрос, который поставил французский физик Пьер Симон Лаплас, о том, всё ли в мире предопределенно предыдущим состоянием мира, либо же причина может вызвать несколько следствий. Как и предполагается философской традицией сам Лаплас в своей книге «Изложение системы мира» не задавал никаких вопросов, а сказал уже готовый ответ о том, что да, всё в мире предопределенно, однако как часто и случается в философии предложенная Лапласом картина мира не убедила всех и тем самым его ответ породил дискуссию вокруг того вопроса, которая продолжается и по сей день. Несмотря на мнение некоторых философов от том, что квантовая механика разрешила данный вопрос в пользу вероятностного подхода, тем не менее, теория Лапласа о полной предопределенности или как её иначе называют теория лапласовского детерминизма обсуждаема и сегодня. Достаточно ввести в поисковую машину интернета слова «детерминизм Лапласа», чтобы убедится в этом.
Ещё одним примечательным фактом я столкнулся во время поисков первоисточника, то есть той части трудов Лапласа, где он затрагивал данную проблему. Однако везде попадались лишь цитаты его высказываний размером в полстраницы. Когда же источник был найден, оказалось что у самого Лапласа на эту тему написано немногим больше. Однако, тем не менее на одной странице он смог раскрыть всю суть проблемы лучше, чем это сделали бы философы в своих многостраничных трактатах. Хотя если быть справедливым философы часто бывают многословные из — за того что им необходимо показать, что свои измышления они взяли не из воздуха, а из строгих логических выводов из постулатов которые базируются на работах предыдущих философов или, в крайнем случае, сами по себе являются достаточно очевидными и никем не оспариваются. Но что непростительно философу, что простительно физику, поэтому в данной работе, прежде чем рассмотреть суть и анализ теории Лапласа мы постараемся рассмотреть те исходные посылки, которыми руководствовался Лаплас для вывода своей теории.
Краткая биография П. С. Лапласа
Пьер-Симон Лаплас |
Понимание того, как Лаплас пришёл к своим выводам невозможно без знания его жизненного пути и обстановки, в которой формировались его взгляды.
Родился Пьер Симон Лаплас 23 марта 1749 г. в семье небогатого фермера в местечке Бомон-ан-Ож в Нижней Нормандии. О детстве и юности Лапласа известно мало. Помещик, у которого его отец арендовал землю, покровительствовал смышлёному мальчику и дал ему возможность учиться в колледже монахов-бенедиктинцев в Бомон-ан-Ож, получив светское образование. Лаплас проявил блестящие способности к языкам, математике, литературе, богословию. Ещё учась в колледже, он получил место преподавателя в военной школе Бомона, где преподавал элементарную математику.
Окончив колледж, Лаплас поступил в университет в городе Кан и готовился там к карьере священника. Лаплас самостоятельно изучал труды Исаака Ньютона и математические работы Леонарда Эйлера, Алексиса Клеро, Жозефа Луи Лагранжа и Жана Лерона Д’Аламбера. Уже тогда Лапласа увлекала, с одной стороны строгая и определённая физика Ньютона, а с другой стороны теория вероятностей, изучающая все проблемы вроде бы с противоположной позиции — позиции неопределённости. Поэтому не случайно первая научная работа Лапласа была связана с математической теорией азартных игр. Для нахождения средних значений случайных величин он предложил «метод наименьших квадратов» (ищется величина, сумма квадратов отклонений от которой минимальна). Метод этот стал одним из важнейших инструментов теоретического естествознания.
Лаплас стал убеждённым последователем Ньютона и поставил перед собой задачу объяснить движение планет, их спутников, комет, океанские приливы на Земле и сложное движение Луны, пользуясь только принципом тяготения Ньютона. Своё убеждение он хотел подтвердить конкретными расчётами. Лаплас отказался от карьеры священника и решил посвятить свою жизнь теоретической астрономии. Осенью 1770 г. Лаплас переехал в Париж. Благодаря поддержке известного ученого Д. Аламбера, Лаплас стал профессором математики в Королевской военной школе в Париже. В 1773 году Лаплас был избран в Парижскую академию наук как адъюнкт-механик. В том же году была опубликована его фундаментальная работа «О принципе всемирного тяготения и о вековых неравенствах планет, которые от него зависят». Лаплас, усовершенствовав теорию Лагранжа, показал, что неравенства планет должны быть периодическими. Последующие работы Лагранжа и самого Лапласа подтвердили их расчёты. Периоды всех планет почти соизмеримы с периодом обращения Юпитера, поэтому их движения сложны и только в первом приближении могут быть описаны законами Кеплера. Лаплас же обнаружил, что сложное движение планет и комет вызвано именно близостью Солнечной системы к гармоничному состоянию.
В работах 1778—1785 гг. Лаплас продолжал совершенствовать теорию возмущений. Её он использовал для анализа движения комет. В 1789 г. Лаплас построил теорию движения спутников Юпитера. Она очень хорошо согласовалась с наблюдениями, и её использовали для предсказания движения этих спутников.
В 1796 году Пьер Симон написал замечательную книгу «Изложение системы мира». В ней он собрал все основные астрономические знания XVIII столетия, не используя ни одной формулы. В ней Лаплас кроме своего теории детерминизма, о которой речь пойдёт ниже, представил также свою гипотезу происхождения Солнечной системы, которая вскоре стала знаменитой.
Лаплас предположил, что Солнечная система рождена из горячей газовой туманности, окружавшей молодое Солнце. Постепенно туманность остыла и под действием тяготения начала сжиматься. С уменьшением её размеров она вращалась всё быстрее. Из-за быстрого вращения центробежные силы стали сравнимыми с силой тяготения, и туманность сплющилась, превратилась в околосолнечный диск, который начал разбиваться на кольца. Чем ближе к Солнцу было кольцо, тем быстрее оно вращалось. Вещество каждого кольца постепенно остыло. Так как вещество в кольце не было распределено однородно, отдельные его сгустки благодаря тяготению начали сжиматься и собираться вместе. В конце концов кольцо из сгустков превратилось в протопланету. Каждая протопланета вращалась вокруг оси, и в результате этого могли образоваться её спутники.
Гипотеза Лапласа просуществовала более ста лет. Физические эффекты «остывания» и «гравитационного сжатия», которыми пользовался Лаплас, являются главными и в современных моделях образования Солнечной системы. В своей книге Лаплас, обсуждая свойства тяготения, приходит к выводу о том, что во Вселенной, возможно, есть настолько массивные тела, что свет не может их покинуть. Такие тела сейчас называют чёрными дырами.
В 1790 г. была учреждена Палата мер и весов. Президентом стал Лаплас. Здесь под его руководством создана современная метрическая система всех физических величин. В августе 1795 г. был учреждён Институт Франции, заменивший Академию. Лагранж избран председателем, а Лаплас — вице-председателем физико-математической секции института. Лаплас начал работу над большим научным трактатом о движении тел в Солнечной системе. Он назвал его «Трактатом о небесной механике». Первый том вышел в 1798 г. Лаплас продолжал много работать. Один за другим выходили тома «Трактата о небесной механике». Он стал членом большинства европейских академий. В 1808 г. Наполеон, уже будучи императором, пожаловал Лапласу титул графа империи.
В 1814 г. Лаплас получил титул маркиза и стал пэром Франции, ему вручили орден Почётного легиона высшей степени. За литературные достоинства «Изложения системы мира» Лаплас был избран в число «40 бессмертных» — академиков секции языка и литературы Парижской академии наук. В 1820 г. Лаплас организовал расчёты координат Луны по формулам его теории возмущений. Новые таблицы хорошо согласовывались с наблюдениями и имели большой успех.
Последние годы жизни Лаплас провёл с семьёй в Аркейле. Он занимался изданием «Трактата о небесной механике», работал с учениками. Несмотря на крупные доходы, жил он очень скромно. Кабинет Лапласа украшали копии с картин Рафаэля. Зимой 1827 г. Лаплас заболел. Утром 5 марта 1827 г. он умер. Последние слова его были: «То, что мы знаем, так ничтожно по сравнению с тем, чего мы не знаем».
Физическая основа идей лапласовского детерминизма
Зародившаяся в XVII веке классическая физика в следующем веке набрала силу и заставила философов изменить взгляд на многие вещи, в частности на понятие «состояние». В ХУШ веке это понятие становится существенным элементом новой картины мира, становление и развитие которой связано прежде всего с развитием аналитической механики как основополагающей дисциплины в естествознании. Предпринимаются попытки перехода к охвату механическим описанием всех сторон действительности. Основой для решения этой задачи стало изложение механики на языке аналитики. Наступил третий период развития классической механики. В этот период развивается и уточняется понятие механического состояния как функции от времени. Это понятие разрабатывается в трудах Эйлера и в особенности Лагранжа. Анализируя работы Эйлера, Лагранжа, Гамильтона, можно сделать вывод, что в аналитической механике, в отличие от механики Ньютона, где понятие «состояние» отражает способ реализации, проявления существования объектов (механических), это понятие стало означать тождественный себе физический объект. Это связано прежде всего с четко выраженной дифференциацией движения, отраженной в непрерывно действующем законе, связывающем положение и скорость системы со временем и позволяющем отождествить систему в любое мгновение.
Кроме того, понятие «состояние» было распространено на Вселенную, что вызывалось представлением о Вселенной как изолированной системе. В этом весьма существенное отличие толкования содержания данного понятия в аналитической механике от его толкования в механике Галилея — Ньютона. Мир Галилея — Ньютона был открытым. Ньютон говорил поэтому только о состоянии отдельных систем, но не о состоянии мира в целом, так как Вселенная представлялась ему неограниченной и бесконечной в пространстве и времени. В связи с выделением состояний отдельных объектов возникла проблема смежности состояний. Если понимать под смежностью непрерывную передачу действия через пространство (действие путем контакта), то в концепции- Ньютона, где господствовала идея дальнодействия, вопрос о смежности не вставал или, в лучшем случае, сводился к отношению сосуществования, которое характеризуется рядоположенностью, как определяет ее М. А. Парнюк.
К этому следует добавить, что были известны также отношения сосуществования во времени, которые конкретизируются в данном случае в виде связи состояний одного объекта в течение времени. Эта связь состояний отражена в уравнениях движения. Пространственное же сосуществование проявляется в связях состояний рядоположенных объектов в один и тот же момент времени.
Г. В. Лейбниц также выделяет состояния только отдельных вещей, но состояния эти вследствие признания их смежности понимаются им во взаимосвязи и взаимодействии в отличие от концепции Ньютона, в которой они только связаны друг с другом. «Все во Посланной. — пишет Лейбниц, — находится в такой связи, что настоящее всегда скрывает в своих недрах будущее, и всякое данное состояние объяснимо естественным образом только из непосредственно предшествующих ему». Исходя из идеи непрерывности, Лейбниц отвергал идею дальнодействия и выдвинул доктрину о непосредственном действии, производимом контактными сипами через некоторого посредника. На основе этих представлений вопрос о смежности состояний решался естественным образом: смежность состояний — необходимое следствие идеи непрерывности и идеи близкодействия. Но в классической механике идея смежности состояний не получила большого распространения из-за господства идеи дальнодействия. Однако для теории поля, как мы в дальнейшем увидим, она имеет большое методологическое значение.
Взгляды Лейбница на взаимосвязь, состояний вещей, которые составляют Вселенную, и на определяющую роль этой взаимосвязи в эволюции Вселенной при экстраполяции понятия «состояние» на Вселенную как целое сыграли важнейшую роль в возникновении лапласовского детерминизма.
Астрономическая основа идей лапласовского детерминизма
Начиная с работ Кеплера астрономия также стала находится в состоянии непрерывного подъема. Кеплер точно показал, что все звёзды и планеты двигаются по строго определённым законам. Ньютон вывел теоретическое обоснование этих законов. Последователи Кеплера и Галлея в своих наблюдениях проверяли теорию практикой и когда наблюдалась несовпадение они высказывали гипотезу и если расчёт был проведён верно, то вскоре по вычисленным данным обнаруживалась новая планета, спутник, астероид и т. д. Таким образом каждое отклонение от строго заданных законов движения только подтверждало эти законы. Естественно возникала мысль а том, что если законы строги и определённы для небесных тел, то наверное также обстоит дело и с телами земными. Тем более что аналогичная попытка, предпринятая Ньютоном, увенчалась успехом и на аналогиях с планетами была построены вся классическая физика. В своей работе Лаплас напрямую приводит успехи астрономии как доказательство того, что всё подчиняется определённым законам:
«Позвольте нам заметить, что прежде, необычный дождь или критическая засуха, наличие кометы с длинным шлейфом, затмения, северное полярное сияние, и вообще все необычные явления бывали расценены как многочисленные символы астрономического гнева. Небо было вызвано, чтобы предотвратить их губительное влияние. Никто не молился, чтобы иметь планеты и солнце, зафиксированные на своих местах: наблюдение скоро сделало очевидным тщетность таких молитв. Но поскольку эти явления, встречаясь и исчезая в длинных интервалах, казались противодействующими порядку природы, предполагалось, что Небо раздражено преступлениями жителей земли, и создало их, чтобы возвестить грядущее отмщение за них. Так возьмём длинный хвост кометы: Комета 1456 ужаснула Европу, уже брошенную в испуг быстрыми успехами Турок, которые только что свергли Византийскую Империю. Эта звезда после четырех вращений возбудила среди нас очень различный интерес. Познание законов системы мира Приобретенное в интервале между появлениями кометы рассеяло страхи, рожденные незнанием истинного отношения человека к этой области; и Галлей, распознав Тождество этой кометы с таковыми, появляющимися в 1531, 1607, и 1682 годах, возвестил Его следующее возвращение в течение конца года 1758 или начала года 1759. Изученный мир, ожидающий с нетерпением это возвращение, которое должно было утвердить одно из самых больших открытий, которые были сделаны в науках, и выполняют прогноз Сенеки, когда он сказал, в разговоре относительно вращений тех звездочек, которые падают от огромной высоты: «день прибудет когда, преследуемым изучением сквозь несколько возрастов, вещи, теперь скрытые выступят с доказательством; и потомство будет удивлено, что истины столь очевидные, вышли из нас». Клеро тогда ручался подвергать анализу возмущения, которые комета имела от воздействий из двух больших планет, Юпитера и Сатурна; после Огромных вычислений он установил его следующее появление в перигелии к началу апреля, 1759 года, которое было фактически проверено наблюдением. Правильность, с которыми выводы астрономии предсказывают движение комет, существует также во всех явлениях.»
Философская основа идей лапласовского детерминизма
В философии трудно выдумать из ничего что-нибудь принципиально новое. Поэтому неудивительно, что для идей лапласовского детерминизма философская основа была заложена ещё в античности. Так у Фалеса и его последователей прослеживалась чёткая направленность на теорию замкнутости вселенной. Фалес утверждал, что всё произошло из воды и должно вернуться в воду. По его теории испарения от воды питают небесные огни — солнце и другие светила, затем во время дождя вода опять возвращается и переходит в землю в виде речных отложений, в дальнейшем из земли снова появляется вола как подземные ключи, туманы, росы ит. д. Его последователи перебрали все остальные стихии, но учение о замкнутости вселенной оставалось неизменным. Затем ему на смены пришло учение о бесконечности вселенной, а о замкнутости вновь заговорили только в начале 18-го века. Ещё один исходный философский пункт для учения о детерминизме Лапласа обозначил Аристотель в своей теории об энтелехии. Под энтелехией Аристотель понимал достигнутые результат, цель движения, завершение процесса. Каждое бытие по Аристотелю содержит в себе внутренние цели. Благодаря цели, заключённой в предмете, результат находится в бытии для его осуществления, когда процесс закончился и движение достигло своего завершения, цели развития. Это учение уже практически предвосхищает мысль Лапласа о том, что следствие из объекта уже заложено в самом объекте. В средневековье античные идеи позабылись но с наступлением возрождения они стали проявляться с новой силой, а начиная с 17-го века и обогащаться новыми. Так в первой половине 18-го века французский философ Жульен де Ламетри выпустил свое знаменитое сочинение «Человек-машина», в котором показал, что люди являются искусно построенными машинами и их можно изучить, опираясь только на законы механики с их строгой причинно следственной связью. Таким образом и по философской части фундамент для учения Лапласа был построен.
Содержание теории лапласовского детерминизма
На этих трёх основании Лаплас и выдвинул свою теорию. Согласно ней каждой последующее состояние является следствием предыдущего и более того, существует теоретическая возможность просчитать любой событие исходя из предыдущего состояния и законов механики.
«Современные события имеют с событиями предшествующими связь, основанную на очевидном принципе, что никакой предмет не может начать быть без причины, которая его произвела… Воля, сколь угодно свободная, не может без определенного мотива породить действия, даже такие, которые считаются нейтральными… Мы должны рассматривать современное состояние Вселенной как результат ее предшествующего состояния и причину последующего. Разум, который для какого-нибудь данного момента знал бы все силы, действующие в природе, и относительное расположение ее составных частей, если бы он, кроме того, был достаточно обширен, чтобы подвергнуть эти данные анализу, обнял бы в единой формуле движения самых огромных тел во Вселенной и самого легкого атома; для него не было бы ничего неясного, и будущее, как и прошлое, было бы у него перед глазами… Кривая, описываемая молекулой воздуха или пара, управляется столь же строго и определенно, как и планетные орбиты: между ними лишь та разница, что налагается нашим неведением.»
В качестве примера проведём мысленный эксперимент: возьмём 2 больших ящика, в одном сидит человек, а в другом находится человек и 2 шара — чёрный и белый. Человек в первом ящике тянет руку во второй ящик и нащупывает там шар. Для него единственно верный вывод о том, какой шар он держит будет таков: «По теории вероятностей в 50 % случаев я держу в руках белый, а в 50 % — черный шар». А вот для человека в другом ящике (если там конечно достаточно светло) будет совершенно ясно и очевидно что первый человек взялся рукой за белый (или чёрный) шар.
Тут конечно можно возразить, что не всегда бывает так, иногда у нас имеется определенная причина, из которой может вытекать несколько следствий. Например, возьмём футбольный матч: вначале матча известны составы команд, опытный зритель знает, на что способен каждый из них, известно также, насколько хорош тренер, кто будет судить и т. д. И тем не менее результат матча — случайное событие и максимум, что мы можем сделать это поставить вероятность с какой выиграет эта команда а с какой — проиграет. А чем больше мы знаем начальные условия, тем точнее мы будем приближается к истиной вероятности того, или иного события, каждое из которых вроде бы может произойти. На это теория Лапласа отвечает, что все мягко говоря не так, потому что если посмотреть все течение матча, то каждое событие является следствием предыдущего: вот игроку пришёл мяч, с такой то скоростью и под таким то углом, игрок стоял так то и готовился принять мяч так то, то в этом случае, мы можем почти со 100 % — вероятностью предсказать, куда мяч полетит. А если мы представим мяч, газон и игрока в виде молекул и атомом и распишем уравнения их движения, то получим как раз 100 %. Теперь скомбинируем действия молекул в действия тел, действия тел в игровые эпизоды, а эпизоды в матч, то мы выясним, что оказывается весь исход-то был предопределен. Тут можно сказать что рассчитать такие процессы невозможно, и это факт, но факт который не отменяет того, что этот процесс происходит, также как незнание того, как вращается Земля вокруг Солнца не означает, что не существует совершенно определённой траектории движения её движения.
Из этой теории вытекают несколько важных следствий:
Во-первых из этого вытекает полная предопределенность всего, что должно произойти иначе говоря теория детерминизма представляет собой попытку научного обоснования учения о фатализме.
Второй вывод можно сделать такой: раз всё так предопределенно значит будущее можно предсказать, притом на научном основании. Более того, как только будет найдена некоторая универсальная формула, описывающая состояние вселенной достаточно будет её подставить и вот уже простой человек, а не какой-нибудь там высший разум или демон сможет предсказывать не только движения планет, а землетрясения, наводнения, войны и революции, притом со 100%-й достоверностью.
Третий и самый важный вывод гласит что так называемая свобода выбора у человека- это фикция. В самом деле: по этой теории любая выходная реакция объекта, в том числе и человека зависит от 2-х факторов — входного воздействия и структуры самого объекта, и если мы знаем эти 2 фактора, то мы заранее можем предугадать его реакцию. Конечно человек многогранен и его структура сложна чтобы её понять, но что представляет собой структура человека в момент времени t0+dt? Это всего лишь его структура в момент времени t0 + воздействия на эту структуру (которые все заранее предопределены) за момент времени dt + самоизменение структуры за то же время (которое можно свести к воздействию друг на друга не самоизменяющихся структур более простого порядка).
А кем был человек в момент за 9 месяцев до рождения? Группой молекул! Но в момент времени от зачатия до времени взросления все воздействия были предопределенны, поэтому заранее было ясно какая личность из него получится. А если ясно, какая личность будет, то ясно, как она поступит и в ответ на следующее воздействие. А это уже не свобода. Таким образом человек думает, что поступает как он хочет, а на деле уже миллион лет назад можно было предсказать как он поступит в данной ситуации. Тут конечно можно возразить, что если человек будет действовать и если смирится со своей судьбой, то результат будет разной, но и это возражение не проходит т. к. уже заранее ясно будет ли действовать человек и как будет. И также предопределенно опустит ли руки прочитавший книгу по фатализму человек, или продолжит свою жизнь в том же духе, что и прежде или наперекор этому учению станет действовать активнее, чем прежде. В общем, выводы получаются, мягко говоря, безрадостными и посему, конечно же, хочется возразить этой теории. Поэтому нет никакой неожиданности в том, что возражения появились, начиная от опубликования данной теории.
Критика теории полного детерминизма Лапласа
Вообще говоря из второго приведённого нами следствия вытекает ещё одно следствие: если наша личность предопределенна мы не можем нести ответственность перед богом за наши грехи так как они вызваны исключительно воздействиями, которые послал нам бог. Именно поэтому, первыми, кто выступил против этой теории, были религиозные деятели. Правда их положение осложнялось тем, что по их теориям бог всё знает и видит, и видит, что будет дальше, но всё же… Вот вариант ответа таких деятелей в изложении их наследников, которые современны нам:
«…Иными словами, эксперимент, опровергающий теорию Лапласа, состоит в том, что мы знаем, что у нас есть свобода выбора. Т. е. свобода выбора в этой конструкции будет лежать в эксперименте, а не в теории. Свобода выбора является для нас исходным материалом того, что мы видим, того, что мы слышим, того, что мы ощущаем. Как то, что я есть. На том же уровне, на котором я знаю, что я есть, я знаю, что я имею свободу выбора. А если я подвергаю сомнению наличие свободы выбора, то ровно с тем же успехом я могу подвергнуть сомнению то, что я есть. И то, что я знаю, и то, что думаю, и то, что я вижу. Иными словами, наличие свободы выбора является фактом из области экспериментов, а не из области теории, и если теория, какая бы она ни была хорошая и логичная, противоречит эксперименту, то она выкидывается сразу, от противоречия эксперименту, пусть даже я не могу найти в ней логическую ошибку…»
Далее они доказывают факт того, что «я существую», с чем трудно не согласится и на этом факте делают выводы, о том что и свободу выбора каждый человек тоже имеет. Но, как мы видим, в данном случае они обращаются к субъективизму, который утверждает что то что мы ощущаем и есть истина реальность, а такое направление философии никак не может считаться единственно верным по сравнению с другими направлениями, и если мы не разделим взгляды субъективизма, то всё ихнее доказательство разрушится как карточный домик. Подобные же изъяны имели и другие попытки религиозных, а впрочем и не религиозных деятелей опровергнуть теорию Лапласа. А с точки зрения знаний того времени взгляды Лапласа вообще считались единственно соответствующими науке. Поэтому любая критика данное теории на тот момент была больше мистической, что конечно для просвещенного 18-го века было уже неудовлетворительно.
Шли годы, развивалась наука. Всё больше и больше явлений сводились к единой механистической картины мира и вот уже казалось механистическая физика полностью и бесповоротно восторжествовала. Но не тут то было. 2 маленьких пятнышка на небосклоне физики (эфир и тепловое излучение) при подробном рассмотрении показали, что классическая физика при рассмотрении некоторых явлений начинает противоречить сама себе и поэтому некорректна. Так родились квантовая физика и теория относительности. И вот в квантовой физике Гейзенберг было показал, что оказывается частица принципиально не может занимать одновременно определённое положение и иметь определённый импульс, т. е. мы даже не можем получить полную картину состояния на данный момент, а если бы она даже у нас и была, то в следующий момент времени микро частица уже поведёт себя случайным образом, а потом из-за этого случайно поведёт себя и микрочастица, а посему никакого детерминизма нет и быть не может. Как уже говорилось гипотеза о полном детерминизме ввиду своего фатализма, антигуманизма и т. д. и так никому особо не нравилась, и после открытия Гейзенберга многие философы с нескрываемой радостью поспешили объявить, что теперь гипотеза Лапласа показала свою полную несостоятельность даже с точки зрения науки и от неё можно отказаться.
А зря. Потому что была показана несостоятельность только классической механики, а никак не всей теории Лапласа. В самом деле: квантовая механика говорит лишь, что не может быть стоящего, либо прямолинейно движущегося тела. А вот тело, которое движется как принадлежащее стоящей или распространяющейся в каком либо направлении волне отнюдь ей не противоречит. Отклонение от прямой траектории фотона в дифракции Гюйгенса-Френеля полностью соответствуют отклонению фотона по неопределённости Гейзенберга. А в волне фотон движется строго по причинно-следственной закономерности, в которой каждое последующее положение является следствием предыдущего. Факт, что тело меняет направление движения без воздействия внешних сил не означает что тело меняет направление своего движения без причин. Также происходит и с распадом атома. Да, сейчас мы не можем указать конкретную причину, которая заставила атом сверхтяжелого элемента распасться именно в этом момент, и поэтому пользуемся теорией вероятности, но это ещё не говорит о том, что такой причины нет. В предсказании действий рулетки мы ведь тоже пользуемся теорией вероятностей, но никто не оспаривает причинность классической механики. И даже если окажется, что на следующем уровне уменьшения размеров частица не имеет своего положения и вообще пространства и времени не существует, то это не значит, что частица будет действовать на другую частицу без причины. Не смогла поколебать теорию полного детерминизма Лапласа и специальная и общая теории относительности, так как хоть в каждой системе отсчёта время течёт по-разному и события, одновременные в одной системе не одновременны в другой, все равно причинно следственная связь сохраняется целиком и полностью. « Бог не играет в кости.» — так выразился по этому поводу основоположник теорий относительности и крупный специалист в области квантовой механики Альберт Эйнштейн. Более того, он говорил, что все статистические методы исследования являются временными и используются до тех пор, пока не находится теория, которая объяснит истиною картину происходящего. То есть мы видим, что тут Эйнштейн фактически повторяет то, что сказал Лаплас. Так что мы можем с уверенностью утверждать, что все попытки критиковать теорию полного детерминизма Лапласа с помощью новых отраслей физики обречены на провал. Наиболее убедительная критика теории Лапласа как мне кажется основанна на общих философских и физических позициях: Вселенную принято считать бесконечной, а раз так то сущивствует бесконечное множество причин, способных породить одно следствие, а раз так, то даже теоритически невозможно обьять всё это множество причин: с учётом каждой новой причины у нас будет менятся следствие, т. е. для любых n причин мы можем указать n+1 –ю причину которая поменяет всё следствие. А эта ситуация вполне может быть эквивалентна современной картине, когда одной причине ставится бесконечно много следствий с нулевой вероятносью выполнения каждое.
Заключение
Итак, какое можно сделать заключение из того, что было сказано выше? Думается, что вывод о том, предопределенно ли всё или нет должен сделать каждый сам для себя потому что, к сожалению наши научные, как впрочем и философские знания ещё слишком малы, чтобы делать такой вывод один на всех. Но независимо от того, к какой он будет человек, сделавший его всё равно должен поступать как свободный человек. Ведь даже если допустить, что всё то, о чём писалось выше и есть отражение наше действительности, то всё равно человек остаётся уникальным. Да, уникальность эта была предопределена, но от этого она не перестаёт быть уникальностью. А раз мы уникальны, то уникальны и наши поступки, продиктованные нашей волей, а это значит, что мы несём полную ответственность за них. Поэтому мнение фаталиста, попавшего в плен и отказавшегося платить выкуп на основании теории «Если мне не суждено умереть, то я не умру и не заплатив выкуп, а если суждено, то и выкуп мне не поможет» и за это убитого ничуть не оправдывается лапласовской теории. Да, этому фаталисту было суждено умереть от того, что он не заплатил выкуп, но если он бы не уродился фаталистом и поступил бы иначе, то он бы остался жить. Иными словами предопределённость была не такова, что этот фаталист должен был умереть независимо от того, выплатил бы он выкуп или нет, а предопределенность была в том, что он этот выкуп не выплатит, и в том что те, кто его захватили разозлятся в ответ на это и убьют его. Поэтому нормальному человеку надо поступать так, как он считает нужным, а то, что какой-нибудь демон Лапласа или скажем Бог уже миллион лет назад знали, как этот нормальный человек поступит — это не имеет значения ибо все, например, знали о поступках этого человека в прошлом и никто не называл это нарушением свободы, а вот теперь появился лапласовский демон, который знает его поступки в будущем и что изменилось от этого? Ничего. Второе, что бы хотелось отменить в заключение, это то, какую пользу может принести и принесла эта теория кроме самой постановки вопроса о предопределённости. Мне кажется польза заключается в том, что наше сознание слишком часто пытается назвать какое-то не поддающееся объяснение случайным или подчиняющимся теории вероятности. А если копнуть поглуже то оказывается самое сложное событие имеет под собой объяснение и в нём чётко прослеживается причинно-следственная связь. Теория же Лапласа и говорит о том, что такую связь всегда можно найти. А когда кто-то верит в возможность нахождения оной, то он когда-нибудь обязательно её найдёт. Оглянемся вокруг: все факты, которые сейчас объяснила наука раньше считались случайными! И не сомненно многое из того, что кажется случайным сейчас получит в будущем своё объяснение. Главное — это сделать первый шаг.
Список использованной литературы:
1. Е. Колесникова Биография и открытия Пьера Симона Лапласа.
2. P. S. De Laplace. A Philosophical Essay on Probabilities
3. П. Полонский Введение в философию иудаизма. Лекция № 6. Свобода выбора.
4. А. А. Радугин Философия. Курс лекций. — М. 1997 г.
5. А. Л. Симанов Понятие «состояние» как философская категория
6. Ю. А. Фомин Можно ли познать будущее?
Концепция географического детерминизма и вклад Л.И. Мечникова в её становление
Описывается генезис взглядов о влиянии географического фактора на общество. Рассматриваются воззрения мыслителей древности, эпох возрождения и нового времени. Особое внимание уделяется идеям Л.И. Мечникова, который творчески переосмыслил концепцию географического детерминизма. Основным новаторством в его работе был синтез географического детерминизма с теорией социального прогресса. Географическая среда в концепции Мечникова является сложным и многогранным фактором, значение которого может варьироваться от определяющего до значимого в зависимости от конкретных исторических условий.
Environmental determinism in MetchnikofTs conception.pdf Изучая проблему общественного развития, исследователь часто встречается с необходимостью ответить на вопрос: почему различные цивилизации зародились и развивались такими непохожими друг на друга, и какие факторы стали тому причиной? Поскольку это волновало многих мыслителей еще в древности, представляется целесообразным рассмотреть один из подходов к его решению, начав с представлений о влиянии географической среды на общество, позднее оформленных в виде концепции географического детерминизма. Впервые эта проблема была сформулирована в Древней Греции, что, на наш взгляд, закономерно. К этому суждению приводит концепция Л.И. Мечникова, который считал, что все цивилизации можно условно разделить на три группы: речные, морские и океанические. Первые из них, наиболее ранние цивилизации, образовались вдоль великих рек и были в значительной степени изолированы. Цивилизацию Эллинов он относил к более прогрессивной группе морских цивилизаций, перед которыми, в свою очередь, возникла необходимость вести диалог с другими цивилизациями, уже менее отстраненными друг от друга. Поэтому не кажется удивительным факт, что вопрос о причинах различий между цивилизациями возник именно в эту эпоху. Одним из первых, кто изучал влияние климата на народы, был Гиппократ. В трактате «О воздухах, водах и местностях» он рассматривал влияние климата на здоровье людей и подробно описывал наиболее распространенные болезни жителей прибрежных городов, горных поселений, а также живущих в низменных районах. Его исследование оказалось гораздо шире первоначальных рамок. Развивая свои наблюдения, он описывал характерные черты жителей, населявших соседние с Элладой регионы: Египта, Европы и Восточной Азии: «По моему мнению, Азия весьма много отличается от Европы как природою всего того, что производится из земли, так и природою людей, ибо все в Азии рождается более красивым и более великим, и самая страна мягче другой, и нравы людей приветливее и спокойнее. И причиною всего этого служит умеренность времен года Что же касается вялости духа и трусости, то наибольшей причиной, почему азиаты менее воинственны, чем европейцы, и отличаются более тихими нравами, суть времена года, которые не производят больших перемен ни к теплу, ни к холоду, но всегда приблизительно одинаковы, ибо тогда ни ум не испытывает потрясений, ни тело не подвергается сильным переменам, от которых нравы естественно грубеют и делаются участниками безрассудства и отваги в большей степени, чем когда все остается в одном и том же состоянии. В самом деле, перемены всего сильнее возбуждают ум человека и не позволяют оставаться в покое» [1. C. 292-296]. Крайне любопытно еще одно его наблюдение: «Большая часть Азии управляется властью царей. А там, где люди сами над собой не властны и не автономны, а подчинены владыке, забота у них не о том, чтобы упражняться в военных делах, а чтобы казаться неспособными к войне» [Там же. C. 296]. Гиппократ не случайно отметил деспотический характер отношений власти и населения в Азии, полагая, что такая форма отношений в значительной степени обусловлена иной формой ведения хозяйства, нежели в Европе. Первопричиной этого являлись различия в среде обитания народов этих частей света, что отмечал и сам Гиппократ. Аристотель также не обошел вниманием данный вопрос в труде «Политика», посвященном вопросам государственного устройства. Однако далеко не все его суждения можно назвать верными. Так, он писал: «Природа определила образ жизни животных с таким расчетом, чтобы каждому из них можно было с большей легкостью добывать себе подходящую пищу То же самое и среди людей. Образ их жизни бывает весьма различным. Наиболее ленивые из них ведут образ жизни кочевников, которые питаются, не прилагая ни труда, ни заботы, мясом домашних животных» [2. C. 388]. Конечно, не природа определила подходящий способ пропитания для каждого биологического вида, но каждый вид в бесконечной борьбе за существование приспосабливался к среде обитания. Кочевой образ жизни не был следствием врожденной лени, но являлся единственным способом выжить в бедных степных районах земли. Это, конечно, не было столь очевидно в эпоху Аристотеля, как в наше время. Несмотря на то что его исходная точка зрения вряд ли являлась верной, дальнейшие рассуждения весьма интересны. Аристотель подверг сомнению наличие универсального типа государства, подходящего всем народам во все времена. Он полагал, что суждение о правильности выбора государственного устройства следует делать, исходя из конкретных условий, в которых это государство находится. «Ведь следует иметь в виду не только наилучший вид государственного устройства, но и возможный при данных обстоятельствах, следует постараться ввести такой государственный строй, который при данных обстоятельствах оказался бы легче всего приемлемым» [Там же. C. 487]. Одним из таких обстоятельств, несомненно, является географическая среда. Далее он рассматривал влияние на государственное устройство и благополучие таких условий, как близость к морю, холодный климат и т.д. [Там же. C. 599-601]. Другим античным ученым, обратившим внимание на данную проблему, был историк и географ Страбон. Его труд «География» был крупнейшим для своего времени исследованием в этой области и включал 17 томов, посвященных всем известным частям света. Как и предшественники, Страбон не стремился выдвинуть какую-либо концепцию, которая могла бы объяснить влияние природной среды на этнос, в ней обитающий, однако вполне очевидно, что он видел непосредственную связь между ними. Свидетельством этого являются его замечания о различных частях света и населяющих их народах: «Начинать описание следует с Европы, потому что она не только являет разнообразие формы, но и удивительно приспособлена природой для усовершенствования людей и государственных форм, а также потому, что она передала и другим частям света большую часть своих собственных благ и целиком удобна для обитания» [3. C. 126]. Страбон считал, что европейские народы обязаны своим развитием удивительному сочетанию равнинных плодородных и гористых местностей, при котором различные по своей культуре, характеру, преобладающему виду хозяйственной деятельности народы все же вынуждены взаимодействовать друг с другом из-за близкого соседства: «В силу этого среди других стран в отношении войны и мира Европа является наиболее независимой; ведь в ней много воинственного населения, а также земледельцев и стражей городов» [Там же. C. 127]. С наступлением «темных» веков вопрос о географическом факторе утратил свое значение. В это время происходило укрепление провиденциализма, и события истории стали рассматриваться с точки зрения влияния Провидения, или Высшего Промысла. Вполне очевидно, что вопрос о влиянии среды в то время воспринимался как несущественный. Все переменилось с началом эпохи Возрождения. В науке этот период связан с освобождением от господства теологии и ростом интереса к культурному и научному наследию Античности. Естественно, что в эту эпоху вновь возник интерес к роли природной обусловленности. Одним из первых был написанный в 1566 г. труд французского философа и историка Жана Бодена «Метод, облегчающий познание истории». Он отмечал, что климатические различия обладают большим влиянием на историю народов; он также анализировал влияние рельефа, рек и т.п. В то же время он писал о влиянии планет на человечество, что, конечно, было заблуждением: «В силу необходимости понять космографию, историк должен посвятить ряд исследований представлениям о мире в целом, включая малую карту. Затем он должен написать о соотношении небесных тел и элементарных стихий, особенно об уранографии, основанной на знаниях о соотношении элементов — воздуха, воды, земли. Из этого он должен сделать заключение об анемографии, гидрографии и географии, рассматривая последнюю на основе разделения поверхности Земли на десять областей и столько же климатических поясов. Полезным для наблюдений будет учет направления ветров, особенностей климата, влияния морей и расположения земель» [4. C. 27]. Проблему влияния географической среды рассматривали в своих трудах также Ф. Бэкон, У. Темпл, Б. Фонтенель [5. C. 268], Т. Мор, Т. Гоббс [6. C. 10]. В это время произошло еще одно событие, которое нельзя обойти стороной. Итальянский философ и историк Д. Вико представил труд «Основания новой науки». Несмотря на то что в данной работе не было уделено особого внимания вопросу взаимодействия среды и человека, он, тем не менее, произвел определенный переворот в данной области. Причиной послужила предложенная им цивилизационная теория, а также концепция циклического развития цивилизаций, которая в трудах более поздних исследователей, в частности Л.И. Мечникова, рассматривалась неразрывно с географическим фактором. С началом эпохи Просвещения интерес к влиянию географической среды на общество заметно возрос. Так, Монтескье посвятил вопросу влияния климата на государственное устройство целый раздел в труде «О духе законов». Рассуждения он начал с тезиса: «Если справедливо, что характер ума и страсти сердца чрезвычайно различны в различных климатах, то законы должны соответствовать и различию этих страстей, и различию этого характера» [7. C. 198]. Основную идею относительно особенностей законодательства в странах с различным климатом он сформулировал следующим образом: «Дурные законодатели — те, которые поощряли пороки, порожденные климатом, а хорошие — те, которые боролись с этими пороками» [Там же. C. 202]. В восточном контексте, по мнению Монтескье, положительными можно назвать законы, побуждающие к труду, в то время как принципы религии индуизма с ее стремлением к небытию или нирване он считал негативными. Как и многие предшественники, Монтескье не избежал отдельных заблуждений, очевидных в наше время: «Холодный воздух производит сжатие окончаний внешних волокон нашего тела, отчего напряжение их увеличивается и усиливается приток крови от конечностей к сердцу. Он вызывает сокращение этих мышц и таким образом еще более увеличивает их силу. Наоборот, теплый воздух ослабляет наружные волокна, растягивает их и, следовательно, уменьшает их силу и упругость. Поэтому в холодных климатах люди крепче…» [Там же. C. 202]. Таким нехитрым способом он объяснял различия в характере между европейцами и азиатами, указывая на не слишком смелый характер последних. Удивительно, но рассмотренные выше взгляды Гиппократа относительно данного вопроса смотрятся современнее. Развивая гипотезу о слабости духа южан, Монтескье пришел к противоречию с известным ему фактом: «Индийцы от природы лишены мужества. Но как совместить с этим их жестокость, их обычаи и варварские наказания? Мужчины там подвергают себя невероятным мукам, а женщины сами себя сжигают» [Там же. C. 201]. Предложенное им решение едва ли можно назвать удовлетворительным: «Природа, которая дала людям слабость, делающую их робкими, наделила их вместе с тем столь живым воображением, что все поражает их сверх меры. Та же самая чувствительность органов, которая заставляет их бояться смерти, заставляет их страшиться многого более смерти. И та же самая чувствительность, которая заставляет их избегать опасностей, даст им силу презирать эти опасности» [Там же]. Однако наряду с обыкновенными заблуждениями в его работе есть и такие идеи, с которыми мы решительно не можем согласиться. Монтескье писал о своем отрицательном отношении к рабству, но почему-то в отношении темнокожих рабов он сделал исключение: «Если бы мне пришлось защищать право, в силу которого мы сделали негров рабами, то я сказал бы следующее. Люди, о которых идет речь, черны от головы до пят, и нос у них до такой степени приплюснут, что жалеть их почти невозможно. Нельзя себе представить, чтобы Бог — существо очень мудрое — вложил душу, и притом хорошую, в совсем черное тело. Мысль, что сущность человека заключается в цвете его кожи, так естественна, что народы Азии, кастрирующие чернокожих с целью пополнить число своих евнухов, прибегают тем самым к наиболее наглядному средству, чтобы лишить негров сходства с нами. Что негры лишены здравого смысла, доказывается тем, что они предпочитают ожерелья из стеклышек золоту, которое в таком великом почете у народов просвещенных» [Там же. C. 212-213]. И эта эпоха носит название «Просвещения»? Увы, несмотря на отдельные интересные идеи и замечания, Монтескье едва ли внес много нового в вопрос о влиянии климата на общество. Совсем иной подход можно встретить в трудах Иоганна Готфрида Гердера. Наибольший интерес для нас представляет его работа «Идеи к философии истории». Она заметно отличается по своему стилю от ранее рассмотренных трудов, оставляя ощущение научной работы в современном ее понимании. Он не разделял взгляды мыслителей эпохи Просвещения, веривших в то, что лишь искусство периодов максимального расцвета культуры заслуживает одобрения, а также то, что культура в ее высших проявлениях должна быть одинакова для всех народов. Он считал, что культура каждого народа уникальна, является отражением истории и реальности этих этносов, а потому ее нельзя судить по единым правилам. Гердер был сторонником того, что народы, подобно индивидам, переживают в своем развитии периоды молодости и старости, т.е. каждый этнос имеет свой собственный срок жизни, ограниченный во времени. Он полагал, что человечество является частью Земли, оно вместе с Землей сотворено и неразрывно связано, и был уверен, что в этой великой мастерской человеку отведена главная роль. Вся предшествующая история Земли воспринималась им лишь как подготовка к рождению человека. Гердер решительно отверг расистские взгляды своих предшественников: «Ты, человек, чти себя. Не пон-го и не лонгиман — брат твой, а брат твой — американец, негр. И, значит, его не должен ты угнетать, его не должен убивать, у него не должен красть, ибо он человек, как и ты Ибо каждый народ — это народ, и у него есть и язык, и особое, присущее только ему, строение. Цвет кожи постепенно переходит один в другой и в целом каждый — лишь оттенок великой картины, одной и той же, простирающейся через все страны и времена земли» [8. C. 172]. Вопрос влияния климата в работе Гердера также был поднят на новый уровень. Многие его замечания по данному вопросу сохраняют актуальность. Свое повествование он начал с рассказа о положении Земли и ее орбиты относительно Солнца и соответствующих различий в распределении солнечного тепла. Далее он рассмотрел положение основных горных хребтов и связанных с ними особенностей. Он не упустил из виду и влияние флоры и фауны на человечество: «. односторонней и неполной будет история человека, если рассматривать его вне связи с животным миром» [Там же. C. 45]. Он также дал общую характеристику народам, живущим в различных типах климата: вблизи полярного круга, близ горных хребтов Азии, в Африке. Его комментарии относительно характерной внешности этих народов просты, но не банальны. Так, малый рост эскимосов он объясняет тем, что плотному коренастому человеку намного проще переживать морозы. А их самих Гердер описывал с заметной долей уважения: «В браке и во всем их образе жизни царит какой-то кроткий нрав, аффекты они упорно сдерживают. Не чувствуя тех раздражений, что более подвижные и энергичные, рождаемые теплым климатом существа, они живут и умирают кротко и мирно; равнодушно-довольные всем, они и трудятся, чтобы только-только удовлетворить малые потребности» [Там же. C. 141]. Резюмируя написанное о влиянии климата на человечество, Гердер все же признавался, что какого-либо единого закона, который мог бы описать его воздействия, нет, и он его также не предлагает: «Чем более систематично продумывали и формулировали подобные выводы, тем рискованнее были они. Их шаг за шагом опровергают примеры, взятые из истории, даже физиологические аргументы, потому что одновременно действует много сил, даже много противоречивых сил. Даже великого Монтескье упрекали в том, что климатический дух законов он основал на обманчивом опыте с “бараньим языком”. Конечно, люди — это податливая глина в руках климата, но пальцы создают такие разнообразные формы, а противодействующие законы столь многообразны, что, быть может, лишь сам Гений человечества может составить уравнение всех этих сил» [Там же. C. 178]. Вслед за Гердером многие ученые конца XVIII, а затем и XIX в. так или иначе исследовали этот вопрос. Отметим лишь некоторых из них: И. Кант; И.Р. Форстер; П.С. Паллас; Э.А. Циммерман; И. Тэн; Ж.Б. Ламарк; К. Риттер [6. C. 12]; Э. Рэклю; Ф. Ратцель и многие другие. Итак, к концу XIX в. уже имелся широкий спектр взглядов о влиянии географической среды на общество. Некоторые мыслители, как Монтескье, явно абсолютизировали значение этого фактора, иные, как Карл Маркс, лишь указывали на его наличие, отдавая решающую роль в историческом процессе иным силам. Но само существование географического фактора уже никто не подвергал сомнению. Между тем отдельные белые пятна в данном вопросе сохранялись. К примеру, не было вполне ясно, почему в регионах, более удобных для проживания человека, будь то, например, Океания или Южная Америка, социальный прогресс был меньшим, чем в странах умеренного пояса, где людям, несомненно, было сложнее выжить. Ответить на этот вопрос помогает работа «Цивилизация и великие исторические реки» Л.И. Мечникова, который представил нетипичный взгляд на роль географического фактора. Оригинальный подход, продемонстрированный Мечниковым, является прямым следствием его многогранной личности, интересного жизненного опыта и широты научных взглядов. Будучи совсем юным, он покинул Родину, сражался за свободу итальянцев, был активным деятелем русской эмиграции 60-70-х гг. XIX в. Среди его знакомых были Н.Г. Чернышевский, М. А. Бакунин, А.И. Герцен, Н.П. Огарев и другие известные мыслители. Он интересовался работами П. Прудона, вел переписку с П.А. Кропоткиным и Г.В. Плехановым, являлся соратником другого упомянутого исследователя Э. Реклю. Мечников знал множество языков, был географом и путешественником, этнографом и социологом. Этот удивительный человек создавал новую концепцию о зарождении и развитии цивилизаций и роли географической среды в данном процессе. Основным же новаторством его работ был синтез географического детерминизма и теории социального прогресса. Он писал: «Мы далеки от географического фатализма, в котором нередко упрекают теорию о влиянии среды. По моему мнению, причину возникновения и характер первобытных учреждений и их последующей эволюции следует искать не в самой среде, а в соотношениях между средой и способностью населяющих данную среду людей к кооперации и солидарности» [9. C. 262]. В данной цитате, по нашему мнению, отражена основная идея географического детерминизма в концепции Мечникова. Рассмотрим ее подробнее. Ф. Энгельс, указывая на неоспоримую роль труда в процессе антропогенеза, писал: «Труд создал самого человека» [10. C. 486]. По его мнению, важнейшие преобразования в жизни предков человека начались с того, что они перешли к прямоходящему способу передвижения. Освободившиеся кисти стали использоваться для более сложных операций, чем прежде. Так как умелые руки стали преимуществом в конкурентной борьбе с другими видами, то особи, ими обладающие, получали дополнительный шанс выжить и дать потомство. Со временем предки человека научились изготавливать примитивные орудия труда, что стало своего рода поворотным моментом в эволюции. Теперь в борьбе за выживание выигрывал не только сильный и выносливый, но умелый и трудолюбивый, способный восполнить собственный недостаток в длинных когтях каменным ножом, а в цепких лапах — копьем. Так и облик первых цивилизаций, по мнению Мечникова, сформировал совместный труд. В некоторых природных условиях древнему человеку приходилось кооперировать свои усилия с другими людьми, к примеру для орошения полей. В таком случае структура общества становилась сложнее, появлялась основа для разделения труда и дальнейшей социальной дифференциации. В иных природных условиях каждый индивид мог сам получить все необходимое для жизни. В такой среде цивилизация как бы замирала в своем развитии, едва родившись [9. C. 273]. Разумеется, механизм воздействия географического фактора не был линеен. Выше описано влияние среды на зарождение и первоначальное развитие цивилизаций, по Мечникову, речных [Там же. C. 333], так как все они зародились вдоль великих рек (Евфрат и Тигр, Нил, Хуанхэ и др.) Море в эти ранние периоды не играло для человека почти никакой роли, разве что представляло собой природный барьер. Однако уже в эллинистическую эпоху оно превратилось из разделителя в естественный и удобный путь для плаваний. Он писал: «Цивилизации, возникшие на берегах великих исторических рек, могли быть только первобытными, изолированными и отличными друг от друга, и наоборот, когда цивилизации распространялись с берегов рек на побережья морей, они становились способными к распространению, к дальнейшему развитию и постепенно охватывали целый ряд народов, приобретая международный характер» [Там же. C. 334]. Таким образом, средиземноморские народы получили новую возможность для торговли, культурного обмена и даже ведения войны, что не преминуло отразиться на их развитии. Новейший период, по мнению Мечникова, можно назвать периодом океаническим, который начался с открытия Нового Света Христофором Колумбом. Основным же результатом этого процесса являлось сближение народов и постепенное стирание различий между цивилизациями. Увы, лишь эпоха речных цивилизаций была рассмотрена в его работе достаточно подробно. Судьба не дала ему возможности завершить начатое. Черновик рукописи «Цивилизаций» был подготовлен к печати после его смерти и издан его товарищем Элизе Реклю, с которым Мечникова роднили не только дружба, но и общность научных и политических взглядов. Кроме предложенных им концепций о роли кооперации и классификации цивилизаций, в работе Мечникова можно обнаружить интересные размышления о влиянии изменения климата, в частности завершения ледникового периода, на процесс перемещения культурных центров на север, в Европу [Там же. C. 315], весьма передовые для своего времени. Следует отметить, что огромный вклад в изучение ледников в мировую науку внес друг Мечникова -известный русский анархист П.А. Кропоткин, который по роду научной деятельности был профессиональным географом. В своем исследовании Мечников также рассматривал влияние растительного и животного мира на народы. В конце концов, преобладающая флора и фауна привязана к определенным климатическим условиям, следовательно, ее можно назвать частью географической среды, чего не скажешь о человеке, который заселил все части света, где вообще возможна жизнь. Он отмечал несомненное влияние на культуру народов хозяйственной деятельности: рыбной ловли; китобойного промысла; охоты; кочевничества; сельского хозяйства и преобладающей возделываемой культуры. Иногда, писал он, воздействие географической среды бывает случайным и на первый взгляд непредсказуемым. Например, цепь плоскогорий, отделяющих Центральную и Южную Африку от ее северной части, на века скрыло сердце «Черного материка» от влияния извне. Схожую роль в формировании своеобразия островной культуры Японии сыграли течение Куро-Сиво и цепь подводных рифов, «делающих доступ к берегам японских островов весьма опасным» [Там же. C. 279]. Схожим образом Альпы сыграли важную роль в сохранении Швейцарской общины. Таким образом, географическая среда в концепции Мечникова является сложным и многогранным фактором, значение которого может варьироваться от определяющего до значимого в зависимости от конкретных исторических условий. В отличие от многих других сторонников географического детерминизма, он ничуть не умалял значение иных факторов в историческом процессе, оставляя пространство для новых многофакторных теорий: «Говоря вообще, надлежит помнить, что историческое значение очертаний и рельефа страны — это главный факт, на который надлежит обращать внимание при изучении истории… Изучая пространство, необходимо, конечно, отдавать себе отчет и о действии другого равносильного элемента — времени. Здесь, однако, следует добавить, что мы отнюдь не являемся защитниками теории «географического фатализма», провозглашающего, наперекор фактам, что данная совокупность физико-географических условий играет и должна всюду играть одну и ту же неизменную роль. Нет, дело идет только о том, чтобы установить историческую ценность этих условий и изменчивость этой ценности в течение веков и на разных ступенях цивилизации» [Там же. C. 323].Гиппократ. Избранные книги. М., 1936. 736 с.
Аристотель. Сочинения : в 4 т. М. : Мысль, 1983. Т. 4. 830 с.
Страбон. География. Л. : Наука, 1964. 944 с.
Жан Боден. Метод легкого познания истории. М. : Наука, 2000. 412 с.
Семенов Ю.И. Философия истории. М. : Современные тетради, 2003. 776 с.
Ratzel F. Anthropogeographie. Stuttgart: Verlag von J. Engelhorn. 1909. 400 с.
Шарль Луи Монтескье. О духе законов. М. : Мысль, 1999. 672 с.
Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М. : Наука, 1977. 703 с.
Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки. М. : Пангея, 1995. 464 с.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. М. : Гос. изд-во полит. лит-ры, 1961. Т. 20. 828 с.
Теория детерминизма и эволюция
Адрес этого доклада — http://astresearch.narod.ru/conference_grishin.htm
Теория детерминизма и эволюция.
Н. В. Гришин
Эволюционная идея играет центральную роль в космологических и онтологических вопросах европейского мировоззрения. Принцип эволюции, впервые выдвинутый в XV веке Николаем Кузанским всего лишь в качестве одного из возможных путей происхождения мирового разнообразия, в XVIII веке стал для западной научно-философской мысли единственным способом его объяснения. Хотя в отдельных науках эволюционные концепции захватывали господство постепенно, в целом для научного теоретического мышления идея эволюции становится доминантой со второй половины ХVIII века. Этот переворот связан с именами Д. Дидро, Ж. Ламетри, И. Канта, Л. Дешана, Ж. Робине и других деятелей.
И уже в эпоху Просвещения можно наблюдать теоретический конфликт между принципами эволюционизма и детерминизма, который со временем обозначился еще более явно и не нашел удовлетворительного разрешения до сих пор.
В Новое время конфликт этот питался из самой природы классической теории детерминизма. Последняя, будучи теорией линейной однозначной причинной предопределенности, ставила знак равенства между прошлым и будущим, следовательно, отрицала возможность возникновения чего-либо нового. Возникновение нового рассматривалось не как реальное, а как мнимое, поскольку общая совокупность качеств в детерминированной системе должна была оставаться одинаковой. Композиционное изменение в соотношении неизменного набора постоянных качеств и приводило, согласно этой теории, к мнимому, иллюзорному возникновению «нового».
В период господства идеалов новоевропейской классической науки принцип детерминизма обладал безусловным приоритетом. Тем не менее, эволюционная идея смогла пробить себе дорогу, приняв вид, вполне отвечавший основным тенденциям времени. Созданная в эпоху Просвещения преформистская теория эволюции (к ее последователям стоит отнести Д. Дидро и Ж. Ламетри) сводила происхождение нового к изменениям комбинаций частиц. Подобная теория обеспечивала необходимое согласие принципов эволюционизма и детерминизма, что достигалось утратой идеей эволюции диалектического содержания.
Подобная модель, судя по всему, носила искусственный характер. В данном симбиозе принцип детерминизма никак не мог объяснить феномена эволюции и возникновения эволюционных ступеней. Задача нахождения взаимосвязи между принципами детерминизма и эволюции осознавалась. Характерна точка зрения Д. Дидро, считавшего, что эволюция детерминирована каузально и в дальнейшем наука найдет механизм этой детерминации. С другой стороны, в классической науке принцип эволюционизма тем более не мог быть востребованным для объяснения детерминизма. Два великих онтологических принципа на миг сошлись в сомнительной гармонии, но так и не превратились в нечто целое, в котором одно было бы не возможно без второго.
Одновременно в этот период распространялись и иные взгляды на эволюцию. Характерно, что теоретики, отстаивающие идею диалектической, качественной, а не механической эволюции, отвергали возможность детерминизма. Каспар Вольф, Ж. Бюффон, Л. Дешан, Ж, Робине и Г.В.Ф. Гегель выражают эту тенденцию. Гегель обратил внимание на неспособность детерминизма раскрыть детерминацию процесса развития и исключил детерминизм из своей теории эволюционного процесса.
Данный опыт впервые открывает ту несовместимость принципов эволюционизма и детерминизма, которая стала большой проблемой для философского мировоззрения в последующее время. Мы не утверждаем, что большинство философов определяли эту проблему как дилемму. Однако, что не менее показательно, удачно совместить эти принципы не удавалось. Преформистская версия эволюционизма стала, по сути, единственным примером снятия этой несовместимости в рамках единой мировоззренческой картины.
Какое же значение может иметь для нашего мировоззрения достижение этой «гармонии» между принципами эволюционизма и детерминизма? И какой позитивный итог демонстрирует нам успех преформистской теории?
Следует признать, что преформистская теория не дала подлинного объединения принципов эволюционизма и детерминизма, но лишь суррогат его. Следовательно, ее нельзя рассматривать как образец и идеал. Принцип эволюционизма, формально выраженный в преформистской теории, был лишен самой важной своей составляющей — диалектического ядра. Отсюда эта искаженная версия эволюционизма не только противоречит нашим современным представлениям об эволюции, но еще и уводит от подлинного решения конфликта.
Настоящее осознание всей серьезности этой проблемы мы встречаем в диалектической спекулятивной философии, а позже — в диалектическом материализме. Озвученные тогда доводы сохраняют свою актуальность до сегодняшнего дня. Если мы признаем материю неисчерпаемой, и признаем невозможность свести ее к любым определенным параметрам, элементарным частицам и т.п., то оказывается, что движение материи (и прежде всего диалектические качественные скачки развития) не может быть полностью выражено в замкнутой системе взаимодействий конечных сущностей. Таким образом, диалектическая трактовка эволюции наверняка ведет к отрицанию в процессе возникновения нового такого рода детерминаций, какие отстаивались классическим новоевропейским научным мировоззрением.
Раскрывшаяся несовместимость двух принципов (а в Новое время детерминизм — это почти всегда именно классический линейный детерминизм) одновременно создала еще одно противоречие. Именно в связи с этим противоречием мы и отстаиваем необходимость задачи «примирения» и согласования принципов детерминизма и эволюционизма. Противоречие же выразилось в том, что оба этих принципа потеряли возможность стать обоснованными независимо друг от друга.
Например, новая картина эволюции, отбросив старую классическую модель детерминации, не могла отбросить определенность как таковую. Очевидно, что эволюция не предполагает хаоса, а как раз наоборот — последовательное образование эволюционных ступеней говорит о необходимом наличии порядка и логики. Следовательно, диалектический эволюционизм разрушил былые представления о детерминизме, подтвердив существование в объективной реальности детерминизма иного рода. Возникает и вопрос о роли этого «нового» детерминизма в эволюционном процессе.
Новые эволюционные представления повлияли на мировоззренческий роль принципа детерминизма. Сам факт существования качественных скачков, нарушения линейной последовательности лишал картину мира былого каузального единства. Возникает вопрос: как же в условиях диалектически эволюционирующего мира явления вообще обладают определенностью и обуславливают друг друга?
Вызревание этой проблематики неотвратимо вело к кардинальным теоретическим изменениям. Новейшее время дает нам яркие примеры решения этих вопросов с принципиально новых позиций. Конечно, придется оставить в стороне многие тщетные попытки свести все к старым рецептам классической науки — героические поиски «всеобщей теории поля», «элементарных частиц материи» и другие старания следовать по пути, начертанному Дидро — найти каузальные причины всех процессов мироздания. Эти попытки заслуживают как уважения за приложенные силы и таланты, так и сожаления, поскольку направлялись они в пустоту устаревшими ориентирами и химерами.
Однако, если не рассматривать даже такие теории, а обратиться к другим достижениям современной философии и науки, то окажется, что существующие мировоззренческие модели не решают задачи объединения принципов эволюционизма и детерминизма.
В западной научной культуре ослепляющее противоречие между эволюционизмом и детерминизмом стало, видимо, настоящим «мировоззренческим потрясением». Об этом наглядно свидетельствуют многие из западных междисциплинарных теорий постнеклассической эпохи, прежде всего — теории информации и самоорганизации (синергетика). В этих теориях детерминированное и индетерминированное начала рассматриваются как два полюса мироздания. Творческим началом выступает область энтропии (в теории информации) и недетерминированная среда (в синергетике). При этом творческое начало рассматривается как антипод детерминированности. Обратим внимание, что детерминизм здесь трактуется совершенно по-старому: как система линейной каузальной обусловленности одних феноменов другим. Нам кажется, что замена однозначной каузальной предопределенности многозначной — не столь принципиальное изменение в представлении о детерминизме, если принцип линейности не отброшен.
Конечно, никакого сближения принципов детерминизма и эволюционизма в теориях информации и самоорганизации мы не увидим. Идея об обратной пропорции между степенью детерминированности системы и ее способностью к созиданию нового, во-первых, говорит о неразрешимости противоречия, во-вторых, эта идея, по сути, не очень нова и близка к идеям критиков механического детерминизма прошлых веков.
Для этих теорий характерен отрывочный, непоследовательный подход к обозначенной нами проблеме. Явно прослеживается мысль: эволюция происходит там, где в данный момент «отсутствует» детерминизм, и наоборот. Отсюда оба принципа существуют несколько локально и эпизодически. Например, в синергетике, во всяком случае, в ее брюссельской школе, отсутствует целостное представление о картине эволюции, внимание сосредоточено на единичных и частных эволюционных изменениях. Видимо, поэтому в синергетике не осознана проблема наличия детерминированности в эволюционной космологии, подчас совершенно произвольно гипертрофируется роль случайности, что откровенно выражено, например, в кульминационной работе И. Пригожина «Время. Хаос. Квант» и ряде его статей.
Конечно, нельзя не заметить и характерную трактовку детерминизма, который в синергетике мыслится существующим посредством таких детерминаций, о которых говорила еще классическая наука. Совершенно неприемлемо для постнеклассической науки останавливаться только на тех видах детерминаций, которые рассматривались еще в классический период. Ведь в данном случае не происходит преодоления классического понимания сущности детерминизма.
Предложенная синергетикой теория аттракторов (латентных состояний, которые «притягивают» эволюцию системы в заданном направлении), казалось бы, открывает для науки детерминации нового типа. Но никаких перспектив здесь не обнаруживается. Во-первых, теория аттракторов, как и все в синергетике, применима лишь к единичным, частным фактам эволюционных изменений. Она не может ничего дать для проблемы всемирной эволюции. Во-вторых, детерминация аттракторами — это есть позитивная детерминация конечного конечным, следовательно, эта модель гораздо ближе к модели классического детерминизма, чем может показаться на первый взгляд. Какого-то решительного, качественного поворота во взглядах на детерминизм и детерминации нет.
На роль детерминизма в эволюционных изменениях обратили внимание отечественные специалисты по синергетике С.Н. Князева и С.П. Курдюмов. Отметив факт необходимого присутствия детерминизма при развитии системы в точке бифуркации, они свели роль детерминизма к ограничивающей функции, к сокращению спектра возможных путей развития системы. Согласно такому подходу, принцип детерминизма присутствует при осуществлении принципа эволюционизма, но друг друга они не предполагают и онтологическая пропасть между ними сохраняется. За рамки этих обязательных для синергетики тенденций С.Н. Князева и С.П. Курдюмов не вышли.
Таким образом, после оценки опыта синергетики, затруднительно согласиться со словами А.С. Борщева о том, что «идея синтеза эволюции и … взаимосвязи, взаимообусловленности … становится доминирующей в научном познании».
Гораздо более интересный опыт сближения принципов эволюционизма и детерминизма дает философия отечественного диалектического материализма. И, прежде всего, следует признать, что задача такого синтеза и декларировалась, и последовательно решалась.
Подход диалектического материализма к этой проблеме был специфичен. Заметим, что если в эпоху новоевропейской классической науки приоритетен был принцип детерминизма, под влиянием чего искажался принцип эволюционизма, то в случае с диалектической философией высшей ценностью становится принцип эволюционизма. И характерно, что само понимание принципа детерминизма значительно меняется.
В советской философской науке, и это ассоциируется, прежде всего, с именем В.Ф. Аскина, не в пример междисциплинарным теориям всегда осознавалось важное значение детерминизма для процессов мироздания. Было обращено внимание на общее, глобальное значение принципа детерминизма, а именно на существование всеобщей взаимосвязи и взаимодействий, опеделенности и упорядоченности. Значение понятия детерминизма меняется. Каузальная причинность рассматривается как всего лишь один из видов детерминаций, не исчерпывающий их многообразия. По мнению В.Ф. Аскина, теория детерминизма перестала быть учением об обусловленности одних конечных сущностей другими и превратилась в учение о многообразных видах зависимости. Конечно, нельзя не обратить внимание на то, что среди таких зависимостей могут рассматриваться зависимости вещей от универсальных законов, а так же субстанциональная зависимость и т.д.
Произведенные изменения в принципе детерминизма столь велики, что теряется соответствие этимологическому значению термина. Возможно, это будет звучать нелепо, но в отдельных моментах можно углядеть «ометафизичивание» принципа детерминизма. По крайней мере, так можно сказать, сопоставляя советские исследования с теорией новоевропейской классической науки. Для последней смысл детерминизма был исключительно физическим, конкретным, заключался в определенности конечного конечным. Поэтому когда в диалектическом материализме рассматривается определение конечного неконечным, это в какой-то степени можно назвать «ометафизичиванием» принципа детерминизма. Обратим внимание, что синергетика не знает детерминации конечного неконечным.
Но, отбросив гегемонию позитивных конечных каузальных детерминант, представила ли новая теория новые виды детерминаций? Можно ли найти в философии советского диалектического материализма столь упорно искомые нами детерминации, которые были бы востребованы для теории эволюции и помогли бы понять и предсказать ход эволюции? Увы, но положительно ответить никак нельзя. Более того, рассматриваемая версия детерминизма неуклонно удаляется от проблемы обусловленности, а, следовательно, и проблемы предсказания.
О том, что в советском диалектическом материализме принцип эволюционизма стал столь же приоритетным, каким был для классической науки принцип детерминизма, свидетельствует теория В.Н. Самченко. Он проводит исследование эволюции способов детерминации и связей в процессе эволюции материи. За пределами внимания остается, что же детерминирует ход эволюции, возникновение новых форм движения материи и новых детерминаций. И это характерно для нашей отечественной диалектической мысли: эволюционное начало вполне может рассматриваться первичным по отношению к детерминациям, и детерминации могут рассматриваться как объект эволюционного процесса, а вот о том, как детерминизм может инициировать эволюционный процесс, говорится гораздо меньше.
Таким образом, рассматривая опыт философского исследрвания нашей проблемы, мы с большей ясностью начинаем видеть, какие вопросы традиционно не получают ответа и на каких началах предпочтительней строить новое исследование. Мы убеждаемся, что принципы эволюционизма и детерминизма обладают столь глубокой онтологической противоречивостью, что снять этот конфликт не удается многим поколениям исследователей. Метод закрепления приоритета за любым из этих принципов не способствует адекватному решению проблемы. Следует признать, что путь к совмещению этих принципов лежит через осознание глубины противоречия и нужно опасаться иллюзорного «снятия противоположностей», которое предполагается философией тождества в диалектическом материализме.
Еще одним исходным ориентиром мы хотим взять отказ от «ометафизичивания» принципа детерминизма — приема, с благой целью призванного помочь решению проблемы, но скрадывающего ее истинную остроту. По нашему убеждению, детерминизм предполагает определение конечного конечным. На самом деле, в окружающем нас «посюстороннем» мире всякая определенность любого предмета формируется посредством воздействия определенности иного предмета (или их совокупности). Например, если мы говорим о гносеологическом детерминизме, то здесь мы наблюдаем, что определенные (конечные) характеристики присваиваются объекту познания субъектом познания — существом, столь же конечным. Если же говорить об онтологическом детерминизме, то если мы допустим, что определенность предмета приобретается помимо воздействия иных конечных предметов, то тем самым мы придем к мистификации и провиденциализму.
Конечно, если мы придерживаемся идеи постоянной роли детерминизма, а под детерминизмом понимаем систему определенности конечных предметов конечными, это содержит в себе опасность редукционизма. Что ж, этой опасности надо избежать, не избегая и не жертвуя познавательной целью. И первое, что мы можем противопоставить такой опасности — это то, что мы не говорим, подобно классической науке, о позитивно-линейной предопределенности конечного конечным. Ранее не обращали внимания на то, что новоевропейская классическая теория детерминизма включает два компонента, которые не есть одно и то же. Первое — это обретение определенности конечным от иного конечного. Второе — это позитивный линейно-значимый характер этой детерминации. Поддерживая первое, мы отрицаем второе. Редукционизм же возможен лишь при наличии второго компонента.
Продолжая развивать тему, следует уточнить понятия.
Детерминирование в нашем понимании — это обретение предметом определенности, то есть совокупности конечных конкретных качеств и свойств. Онтологический статус процесса детерминирования исключительно значителен, а для данного предмета сродни процессу обретения существования и бытия.
Детерминация в нашем понимании — это частный способ определения конечного предмета совокупностью иных предметов, формирующих его свойства и условия его существования.
Детерминизм в нашем понимании — это универсальная система, обуславливающая последовательное и закономерное обретение предметами определенных свойств и качеств.
Обратим внимание, что поставленная в статье проблема объединения принципов эволюционизма и детерминизма есть проблема, затрагивающая сложнейшую диалектику конечно-частного (физического, эмпирического) и бесконечного (неисчерпаемого, метафизического). Казалось бы, мы загоняем себя в тупик, утверждая универсальность системы детерминизма конечного конечным, уходим от этой диалектики и не оставляем альтернативы. Однако такой вывод совершенно противоречит нашим ожиданиям в решении проблемы. Не будем с ним спешить, и докажем, что к нам он неприменим.
Излагая наше видение решения проблемы, мы, прежде всего, должны обратиться к самому замечательному и бесспорному проявлению единства эволюционизма и детерминизма. Этот факт — сохранение детерминант в последовательном образовании высших уровней организации действительности.
Этот факт всегда привлекал внимание. Лидер пермской школы диалектического материализма В. В. Орлов в связи с этим предложил понятие «теневая система», которое выражает согласованность высшего и включенного в его состав низшего. Низшее выступает в качестве матрицы, на основе которой возникает новое, высшее снимает в себя низшее, но не сводится к нему.
Н. Гартман, касаясь этой темы, подчеркнул, что низшее есть носитель, а высшее — носимое. Создатель критической онтологии отрицал эволюцию в том смысле, что отрицал у низшего способность самостоятельно произвести высшее. Низшее в данном творении необходимо как база, но творческое начало принадлежит некоей внешней метафизической сущности.
Характерно, что различные авторы по-разному видят феномен «включенности» низшего в высшее. Можно признать, что создатель критической онтологии Н. Гартман прекрасно прочувствовал диалектику двух ипостасей действительности — конечного и бесконечного — в эволюции. Мы полагаем, что в процессе эволюционного изменения срабатывают обе эти ипостаси материи: низшее (конечный предмет) прирастает за счет некоторого бесконечного (оно возникает не из низшего и к нему не редуцируется) и в результате возникает некое высшее (то есть опять конечное). Высшее есть единство, во-первых, низшей конкретности, а во-вторых, метафизического бесконечного. Каким же образом, низшее конечное обуславливает свойства и вообще определенность высшего конечного?
Путь к ответу указал Н. Гартман, определив высшее как носимое низшим. Мы же сформулируем ответ следующей формулой: высшее не может нарушать законы движения, свойственные низшему. Видимо, придется еще провести большую работу по выявлению того класса критериев, которые служат определенными пределами, обязательными для движения материи, независимо от уровней ее организации. Но то, что такие пределы существуют, кажется нам ясным.
Высшее сохраняет за собой весь набор определенностей низшего. Например, биологические существа не перестали быть физическими телами и в качестве таковых подчиняются всем законам физики. Великий художник, ученый или император, будучи гением в своей сфере деятельности, представляет собой единство всех уровней организации материи и как существо полностью подчиняется законам природы вплоть до самого низшего уровня материи.
Нельзя не признать, что факт «снятия» низшего в высшее дает нам первую возможность предсказания процесса эволюции. Это самое очевидное свидетельство единства эволюционизма и детерминизма дает возможность негативного предсказания: в ходе эволюции никакие высшие существа не смогут переступить некоторых «порогов невозможности», которые установлены уже в низших уровнях. В этом, собственно, и смысл эволюционного движения снизу вверх. Наша эволюция могла бы осуществляться не по вертикали а, скажем, по горизонтали, когда новое могло уже не иметь генетической связи со старым и быть по отношению к нему внешним. Но наша эволюция именно вертикальна, что служит воплощением в ней принципа детерминизма.
Каковы же эти «пороги невозможности», которые образуют каркас эволюции и обуславливают ее направление по вертикали снизу вверх? Мы не можем пока говорить о системе этих негативных детерминант, хотя объективно она, должно быть, существует, и придется остановиться на простых примерах.
Вероятно, первичный «порог невозможности», с которого и идет эволюция материи, — это известный нам предел скорости движения материи (скорость света). Существование этого предела скорости движения материи словно рассекает все воображаемое бытие на две части, и все возможное бытие принадлежит только одной части. Мы, например, совершенно уверены, что никакие сущности, могущие возникнуть в ходе эволюции, не перешагнут первичный предел скорости движения материи. Разумеется, это есть очевидная детерминация эволюционного процесса.
По мере развития материи образуются новые пределы невозможности, которые актуальны лишь на данном уровне и на последующих уровнях.
В результате накопления иных «порогов невозможности» формируется целая система негативных детерминаций, которая необходимо направляет ход эволюционных изменений по заданному «коридору» и исключает выход за его рамки.
Затронутый нами факт детерминированной пирамиды эволюции может быть интерпретирован и следующим образом. Материальные феномены, возникнув однажды в качестве феноменов определенного уровня действительности, в процессе эволюции остаются феноменами этого уровня, но приобретают новые модусы в иных уровнях. Обретение новых модусов и возможностей новых типов взаимодействий в высших уровнях не лишает феномен возможности старых взаимодействий на прежних уровнях.
Подобные наши рассуждения отвечают на вопрос о наличии детерминизма в процессе эволюции. Но главная задача заключается в выявлении того, как эволюционизм и детерминизм обуславливают друг друга. Итак, можем ли мы выяснить, как детерминизм способствует или даже инициирует эволюционный процесс?
Решение вопроса связано с диалектикой конечного и бесконечного.
Очевидно, что если движение материи неисчерпаемо и бесконечно, то существование конечности и определенности служит известным ограничением бесконечности. Мы убедились, что в космогонии возникновение первичной определенности (предельной скорости света) одновременно создало непреодолимый «барьер невозможности» для движения материи. Нам кажется, что аналогичные преграды (будь они абсолютные или относительные, локальные или универсальные) создает для движения материи любая определенность.
В связи с этим подчеркнем, что речь идет именно о движении материи как таковом. Его мы понимаем как абсолютную, первичную и могущественнейшую данность мироздания и бытия. Бесконечность и неисчерпаемость движения материи предполагает его потенциальную направленность в любых возможных направлениях. С этой точки зрения его можно рассматривать в известном смысле как метафизическое начало. Любые формы определенности и качественности по отношению к абсолютному и бесконечному движению материи являются вторичными и преходящими.
Определенное нами противоречие, видимо, и инициирует эволюционный процесс. Обратимся к геометрической аналогии и представим горизонтальную линию. Прямая, бесконечная в обоих направлениях, символизирует бесконечность и неисчерпаемость движения материи. Возникновение определенности пресекает эту бесконечность. Так, первичная определенность (предельная скорость света) отсекает все возможные взаимодействия со скоростью свыше известной величины. Прямая превращается в луч. Для движения материи установлен предел. Но для нас бесконечность и неисчерпаемость движения материи абсолютно первичны и приоритетны. Принцип сохранения движения, если можно так выразиться, побуждает материю к восстановлению нарушенного приоритета. Луч приобретает новое направление, но уже не по горизонтали (где есть предел), а по вертикали, и линия устремляется в бесконечность в новом направлении.
Таким образом, всякая определенность, ограничивая бесконечность движения материи, инициирует творчество материи в создании новых форм. Процесс этот, по всей видимости, непрерывен и может быть охарактеризован как «бегство» материи от конечности и определенности.
Разумеется, после всего изложенного в глаза бросается одна деталь. Ведь и присутствие детерминизма в эволюции, и инициирование детерминизмом эволюционных изменений мы рассматривали под одним и тем же углом зрения: через негативную ограничивающую роль детерминант. И детерминация, и детерминирование, да и вся система детерминизма в нашем изложении негативны. Это не случайность, но авторская позиция. Наш подход предполагает именно такое толкование детерминизма.
Впервые понятие негативного детерминизма мы встречаем у Гастона Башляра в работе «Новый научный дух», относящейся к 1934 году. Однако в это понятие французский неорационалист вкладывал в основном гносеологическое содержание и толковал его как аспект понимания детерминизма. Он не рассматривал его как способ детерминирования действительности, тем более — как единственный способ.
Между тем негативный детерминизм в природе может существовать только при отсутствии позитивных детерминаций (под последними мы понимаем гипотетический тип детерминаций, при котором внешние причины обуславливают содержание и сущность предмета; такой тип детерминаций исповедывался классической новоевропейской наукой).
Если мы предположим, что все детерминации в окружающем мире исключительно негативны (то есть детерминируется лишь спектр невозможного, а выбор и создание возможного конечными детерминантами не определяется), то это дает нам ряд теоретических преимуществ в воссоздании картины эволюции.
Ведь движение материи обладает неисчерпаемостью не только когда речь идет об универсуме, но так же и по отношению к любому участку, любой точке и любому процессу. Допустить позитивное, т. е. исчерпывающее детерминирование в каком-либо процессе (так обстоит дело в теории самоорганизации) это значить сказать, что в этом процессе движение материи полностью исчерпано конечным числом конечных характеристик. Следовательно, материя здесь утратила свою бесконечность и способность к созданию нового. Такие выводы абсурдны, но именно к ним необходимо ведет понятие позитивной детерминации.
Конечно, принцип эволюционизма предполагает неисчерпаемость материи в каждой точке. Это служит источником постоянного развития и возникновения. Ведь новые предметы возникают не извне старых, ибо из ничего ничто не возникает, а генетически из прежних сущностей за счет неисчерпанности заложенного потенциала. Переиначивая упоминавшийся тезис Н. Гартмана, можно сказать, что высший уровень возникает из низшего за счет заложенного в последнем потенциала к обретению новых форм. Таким образом, метафизическое начало участвует в эволюции не вторжением извне, но из природы самих предметов и процессов, в которых оно постоянно присутствует. Кажется эта модель удачно воссоздает диалектику конечного и бесконечного в процессе эволюции. Иллюзию позитивных детерминаций придется отвергнуть.
Предложенные соображения могут показаться фантастическими и не имеющими связи с действительностью. Ведь жизнь дает нам достаточно примеров абсолютно предсказуемых (а значит — позитивных?) детерминаций.
Однако мы утверждаем, что все эти детерминации являются по механизму их осуществления негативными.
Попытаемся представить себе такие детерминации, например, пресловутый пример с движением маятника. Мы считаем, что максимальная предсказуемость таких процессов возникает вследствие того, что детерминанты полностью закрывают спектр многообразия возможного и оставляют один возможный вариант движения. Заметим, что степень детерминированности всегда пропорциональна степени замкнутости системы. В так называемых позитивно детерминированных процессах система негативных детерминант насыщена до максимума. Таким образом, позитивная детерминация существует, ибо механизм ее онтологического осуществления, как мы видим, вполне может быть негативным.
Гипотеза изложена поверхностно и в общих чертах, однако, на наш взгляд, она дает даже при таком приближении наиболее оптимальное и тесное взаимодействие принципов эволюционизма и детерминизма. Гипотеза негативного детерминизма реально объединяет оба принципа в единую диалектическую картину мира.
Детерминизм • Джеймс Трефил, энциклопедия «Двести законов мироздания»
Одно из основных положений научного метода состоит в том, что мир предсказуем — то есть для данного набора обстоятельств есть только один возможный (и предсказуемый) исход. Эта философская доктрина известна под названием «детерминизм». Возможно, лучший пример детерминистической системы получится из сочетания законов механики Ньютона и закона всемирного тяготения Ньютона. Если вы примените эти законы к единственной планете, вращающейся вокруг звезды, и запустите планету с заданного места с заданной скоростью, вы можете предсказать, где она будет в любой момент времени в будущем. Так возникла идея «часового механизма Вселенной», имевшая огромное влияние не только на развитие науки, но и на появление такого философско-культурного движения, как Просвещение, которое достигло своего расцвета в XVIII веке.
Как философская доктрина детерминизм играл (и продолжает играть) важную роль в науке. Однако на практике не всегда легко предсказать, какой будет система в конце своего существования (ученые называют это конечным состоянием системы), даже если известны начальные условия. Например, довольно просто рассчитать орбиту единственной планеты в вышеприведенном примере. Но введите еще две-три планеты в систему, и все значительно усложнится. Каждая планета действует своей силой притяжения на все остальные планеты и в свою очередь испытывает их влияние. Найти точное решение такой задачи многих тел, как ее называют астрономы, практически невозможно.
В XIX веке было обещано вознаграждение тому, кто первым сможет ответить, стабильна ли Солнечная система. Вопрос о стабильности можно переформулировать так: если бы вы могли оказаться в далеком будущем, увидели ли бы вы все планеты точно там, где они находятся сегодня, так же расположенными друг относительно друга и движущимися с той же скоростью? Это — чрезвычайно трудный вопрос. На него нельзя ответить однозначно, поскольку в Солнечной системе девять планет, не считая их спутников, астероидов и комет, у которых есть свои собственные маленькие спутники с неизвестными нам орбитами. Хотя Солнечная система и приводится как показательный пример часового механизма Вселенной и принципа детерминизма, но ее будущее не всегда можно точно предсказать.
Это наличие большого количества разнообразных факторов, влияющих на движение планет, в первой половине XX века сыграло важную роль в экспериментальном подтверждении общей теории относительности. У Меркурия, как и у всех остальных планет, орбита эллиптическая (см. Законы Кеплера). Если бы Солнечная система состояла только из Меркурия и Солнца, то Меркурий двигался бы все время по одному и тому же эллипсу. Однако из-за влияния других планет этот эллипс с каждым оборотом планеты вокруг Солнца немного искривляется. По мере движения планеты ближайшая к Солнцу точка орбиты — перигелий — постепенно смещается, причем смещается ненамного: каждые сто лет она сдвигается вокруг Солнца примерно на 1000 угловых секунд, то есть на четверть градуса. Почти все это смещение можно объяснить результатом гравитационного притяжения других планет — за исключением 43 угловых секунд за столетие.
До того, как Эйнштейн сформулировал свою общую теорию относительности, феномен с перигелием Меркурия был всего-навсего очередной необъяснимой загадкой Вселенной — никто не знал, чем вызвано это смещение, хотя, честно говоря, немногие астрономы вообще обращали на это внимание. Но когда орбиту Меркурия рассчитали исходя из уравнений общей теории относительности, к ньютоновскому закону всемирному тяготению применили маленькую поправку, которой оказалось достаточно для объяснения этого смещения перигелия планеты. Орбиты всех планет, включая Землю, тоже испытывают смещение перигелия, как и Меркурий, просто у Меркурия оно наиболее выражено и его проще измерить, поскольку Меркурий расположен ближе всех к Солнцу и поэтому имеет самую высокую орбитальную скорость (в соответствии с законами Кеплера). В настоящее время измерены смещения перигелиев всех внутренних планет с использованием современных радиолокационных методов определения дальности, и они подтвердили предсказания общей теории относительности.
Итак, если ставки достаточно высоки, ученые будут прокладывать свой путь сквозь запутанные силы притяжения в Солнечное системе, чтобы проникнуть в суть таких явлений, как смещение перигелия. Однако вопрос о стабильности остается нерешенным. Возможно, эта проблема и в самом деле неразрешима, да и награда за ее решение, надо сказать, довольно скромная. Пример Солнечной системы показывает, что даже для систем, полностью детерминистических в классическом ньютоновском смысле, возможность делать предсказания неочевидна.
Теория детерминизма Лапласа : Дискуссионные темы (Ф)
…Содержание теории лапласовского детерминизма
На этих трёх основании Лаплас и выдвинул свою теорию. Согласно ней каждой последующее состояние является следствием предыдущего и более того, существует теоретическая возможность просчитать любой событие исходя из предыдущего состояния и законов механики.
«Современные события имеют с событиями предшествующими связь, основанную на очевидном принципе, что никакой предмет не может начать быть без причины, которая его произвела… Воля, сколь угодно свободная, не может без определенного мотива породить действия, даже такие, которые считаются нейтральными… Мы должны рассматривать современное состояние Вселенной как результат ее предшествующего состояния и причину последующего. Разум, который для какого-нибудь данного момента знал бы все силы, действующие в природе, и относительное расположение ее составных частей, если бы он, кроме того, был достаточно обширен, чтобы подвергнуть эти данные анализу, обнял бы в единой формуле движения самых огромных тел во Вселенной и самого легкого атома; для него не было бы ничего неясного, и будущее, как и прошлое, было бы у него перед глазами… Кривая, описываемая молекулой воздуха или пара, управляется столь же строго и определенно, как и планетные орбиты: между ними лишь та разница, что налагается нашим неведением.»
В качестве примера проведём мысленный эксперимент: возьмём 2 больших ящика, в одном сидит человек, а в другом находится человек и 2 шара – чёрный и белый. Человек в первом ящике тянет руку во второй ящик и нащупывает там шар. Для него единственно верный вывод о том, какой шар он держит будет таков: «По теории вероятностей в 50 % случаев я держу в руках белый, а в 50 %- черный шар». А вот для человека в другом ящике (если там конечно достаточно светло) будет совершенно ясно и очевидно что первый человек взялся рукой за белый (или чёрный) шар.
Тут конечно можно возразить, что не всегда бывает так, иногда у нас имеется определенная причина, из которой может вытекать несколько следствий. Например, возьмём футбольный матч: вначале матча известны составы команд, опытный зритель знает, на что способен каждый из них, известно также, насколько хорош тренер, кто будет судить и т. д. И тем не менее результат матча- случайное событие и максимум, что мы можем сделать это поставить вероятность с какой выиграет эта команда а с какой – проиграет. А чем больше мы знаем начальные условия, тем точнее мы будем приближается к истиной вероятности того, или иного события, каждое из которых вроде бы может произойти. На это теория Лапласа отвечает, что все мягко говоря не так, потому что если посмотреть все течение матча, то каждое событие является следствием предыдущего: вот игроку пришёл мяч, с такой то скоростью и под таким то углом, игрок стоял так то и готовился принять мяч так то, то в этом случае, мы можем почти со 100 %- вероятностью предсказать, куда мяч полетит. А если мы представим мяч, газон и игрока в виде молекул и атомом и распишем уравнения их движения, то получим как раз 100 %. Теперь скомбинируем действия молекул в действия тел, действия тел в игровые эпизоды, а эпизоды в матч, то мы выясним, что оказывается весь исход-то был предопределен. Тут можно сказать что рассчитать такие процессы невозможно, и это факт, но факт который не отменяет того, что этот процесс происходит, также как незнание того, как вращается Земля вокруг Солнца не означает, что не существует совершенно определённой траектории движения её движения.
Из этой теории вытекают несколько важных следствий:
Во-первых из этого вытекает полная предопределенность всего, что должно произойти иначе говоря теория детерминизма представляет собой попытку научного обоснования учения о фатализме.
Второй вывод можно сделать такой: раз всё так предопределенно значит будущее можно предсказать, притом на научном основании. Более того, как только будет найдена некоторая универсальная формула, описывающая состояние вселенной достаточно будет её подставить и вот уже простой человек, а не какой-нибудь там высший разум или демон сможет предсказывать не только движения планет, а землетрясения, наводнения, войны и революции, притом со 100%-й достоверностью.
Третий и самый важный вывод гласит что так называемая свобода выбора у человека- это фикция. В самом деле: по этой теории любая выходная реакция объекта, в том числе и человека зависит от 2-х факторов – входного воздействия и структуры самого объекта, и если мы знаем эти 2 фактора, то мы заранее можем предугадать его реакцию. Конечно человек многогранен и его структура сложна чтобы её понять, но что представляет собой структура человека в момент времени t0+dt? Это всего лишь его структура в момент времени t0 + воздействия на эту структуру (которые все заранее предопределены) за момент времени dt + самоизменение структуры за то же время (которое можно свести к воздействию друг на друга не самоизменяющихся структур более простого порядка).
А кем был человек в момент за 9 месяцев до рождения? Группой молекул! Но в момент времени от зачатия до времени взросления все воздействия были предопределенны, поэтому заранее было ясно какая личность из него получится. А если ясно, какая личность будет, то ясно, как она поступит и в ответ на следующее воздействие. А это уже не свобода. Таким образом человек думает, что поступает как он хочет, а на деле уже миллион лет назад можно было предсказать как он поступит в данной ситуации. Тут конечно можно возразить, что если человек будет действовать и если смирится со своей судьбой, то результат будет разной, но и это возражение не проходит т. к. уже заранее ясно будет ли действовать человек и как будет. И также предопределенно опустит ли руки прочитавший книгу по фатализму человек, или продолжит свою жизнь в том же духе, что и прежде или наперекор этому учению станет действовать активнее, чем прежде. В общем, выводы получаются, мягко говоря, безрадостными и посему, конечно же, хочется возразить этой теории. Поэтому нет никакой неожиданности в том, что возражения появились, начиная от опубликования данной теории.
Критика теории полного детерминизма Лапласа
Вообще говоря из второго приведённого нами следствия вытекает ещё одно следствие: если наша личность предопределенна мы не можем нести ответственность перед богом за наши грехи так как они вызваны исключительно воздействиями, которые послал нам бог. Именно поэтому, первыми, кто выступил против этой теории, были религиозные деятели. Правда их положение осложнялось тем, что по их теориям бог всё знает и видит, и видит, что будет дальше, но всё же… Вот вариант ответа таких деятелей в изложении их наследников, которые современны нам:
«…Иными словами, эксперимент, опровергающий теорию Лапласа, состоит в том, что мы знаем, что у нас есть свобода выбора. Т. е. свобода выбора в этой конструкции будет лежать в эксперименте, а не в теории. Свобода выбора является для нас исходным материалом того, что мы видим, того, что мы слышим, того, что мы ощущаем. Как то, что я есть. На том же уровне, на котором я знаю, что я есть, я знаю, что я имею свободу выбора. А если я подвергаю сомнению наличие свободы выбора, то ровно с тем же успехом я могу подвергнуть сомнению то, что я есть. И то, что я знаю, и то, что думаю, и то, что я вижу. Иными словами, наличие свободы выбора является фактом из области экспериментов, а не из области теории, и если теория, какая бы она ни была хорошая и логичная, противоречит эксперименту, то она выкидывается сразу, от противоречия эксперименту, пусть даже я не могу найти в ней логическую ошибку…»
Далее они доказывают факт того, что «я существую», с чем трудно не согласится и на этом факте делают выводы, о том что и свободу выбора каждый человек тоже имеет. Но, как мы видим, в данном случае они обращаются к субъективизму, который утверждает что то что мы ощущаем и есть истина реальность, а такое направление философии никак не может считаться единственно верным по сравнению с другими направлениями, и если мы не разделим взгляды субъективизма, то всё ихнее доказательство разрушится как карточный домик. Подобные же изъяны имели и другие попытки религиозных, а впрочем и не религиозных деятелей опровергнуть теорию Лапласа. А с точки зрения знаний того времени взгляды Лапласа вообще считались единственно соответствующими науке. Поэтому любая критика данное теории на тот момент была больше мистической, что конечно для просвещенного 18-го века было уже неудовлетворительно.
Шли годы, развивалась наука. Всё больше и больше явлений сводились к единой механистической картины мира и вот уже казалось механистическая физика полностью и бесповоротно восторжествовала. Но не тут то было. 2 маленьких пятнышка на небосклоне физики (эфир и тепловое излучение) при подробном рассмотрении показали, что классическая физика при рассмотрении некоторых явлений начинает противоречить сама себе и поэтому некорректна. Так родились квантовая физика и теория относительности. И вот в квантовой физике Гейзенберг было показал, что оказывается частица принципиально не может занимать одновременно определённое положение и иметь определённый импульс, т. е. мы даже не можем получить полную картину состояния на данный момент, а если бы она даже у нас и была, то в следующий момент времени микро частица уже поведёт себя случайным образом, а потом из-за этого случайно поведёт себя и микрочастица, а посему никакого детерминизма нет и быть не может. Как уже говорилось гипотеза о полном детерминизме ввиду своего фатализма, антигуманизма и т. д. и так никому особо не нравилась, и после открытия Гейзенберга многие философы с нескрываемой радостью поспешили объявить, что теперь гипотеза Лапласа показала свою полную несостоятельность даже с точки зрения науки и от неё можно отказаться.
А зря. Потому что была показана несостоятельность только классической механики, а никак не всей теории Лапласа. В самом деле: квантовая механика говорит лишь, что не может быть стоящего, либо прямолинейно движущегося тела. А вот тело, которое движется как принадлежащее стоящей или распространяющейся в каком либо направлении волне отнюдь ей не противоречит. Отклонение от прямой траектории фотона в дифракции Гюйгенса-Френеля полностью соответствуют отклонению фотона по неопределённости Гейзенберга. А в волне фотон движется строго по причинно-следственной закономерности, в которой каждое последующее положение является следствием предыдущего. Факт, что тело меняет направление движения без воздействия внешних сил не означает что тело меняет направление своего движения без причин. Также происходит и с распадом атома. Да, сейчас мы не можем указать конкретную причину, которая заставила атом сверхтяжелого элемента распасться именно в этом момент, и поэтому пользуемся теорией вероятности, но это ещё не говорит о том, что такой причины нет. В предсказании действий рулетки мы ведь тоже пользуемся теорией вероятностей, но никто не оспаривает причинность классической механики. И даже если окажется, что на следующем уровне уменьшения размеров частица не имеет своего положения и вообще пространства и времени не существует, то это не значит, что частица будет действовать на другую частицу без причины. Не смогла поколебать теорию полного детерминизма Лапласа и специальная и общая теории относительности, так как хоть в каждой системе отсчёта время течёт по-разному и события, одновременные в одной системе не одновременны в другой, все равно причинно следственная связь сохраняется целиком и полностью. « Бог не играет в кости.» — так выразился по этому поводу основоположник теорий относительности и крупный специалист в области квантовой механики Альберт Эйнштейн. Более того, он говорил, что все статистические методы исследования являются временными и используются до тех пор, пока не находится теория, которая объяснит истиною картину происходящего. То есть мы видим, что тут Эйнштейн фактически повторяет то, что сказал Лаплас. Так что мы можем с уверенностью утверждать, что все попытки критиковать теорию полного детерминизма Лапласа с помощью новых отраслей физики обречены на провал. Наиболее убедительная критика теории Лапласа как мне кажется основанна на общих философских и физических позициях: Вселенную принято считать бесконечной, а раз так то сущивствует бесконечное множество причин, способных породить одно следствие, а раз так, то даже теоритически невозможно обьять всё это множество причин: с учётом каждой новой причины у нас будет менятся следствие, т. е. для любых n причин мы можем указать n+1 –ю причину которая поменяет всё следствие. А эта ситуация вполне может быть эквивалентна современной картине, когда одной причине ставится бесконечно много следствий с нулевой вероятносью выполнения каждое.
Заключение
Итак, какое можно сделать заключение из того, что было сказано выше? Думается, что вывод о том, предопределенно ли всё или нет должен сделать каждый сам для себя потому что, к сожалению наши научные, как впрочем и философские знания ещё слишком малы, чтобы делать такой вывод один на всех. Но независимо от того, к какой он будет человек, сделавший его всё равно должен поступать как свободный человек. Ведь даже если допустить, что всё то, о чём писалось выше и есть отражение наше действительности, то всё равно человек остаётся уникальным. Да, уникальность эта была предопределена, но от этого она не перестаёт быть уникальностью. А раз мы уникальны, то уникальны и наши поступки, продиктованные нашей волей, а это значит, что мы несём полную ответственность за них. Поэтому мнение фаталиста, попавшего в плен и отказавшегося платить выкуп на основании теории «Если мне не суждено умереть, то я не умру и не заплатив выкуп, а если суждено, то и выкуп мне не поможет» и за это убитого ничуть не оправдывается лапласовской теории. Да, этому фаталисту было суждено умереть от того, что он не заплатил выкуп, но если он бы не уродился фаталистом и поступил бы иначе, то он бы остался жить. Иными словами предопределённость была не такова, что этот фаталист должен был умереть независимо от того, выплатил бы он выкуп или нет, а предопределенность была в том, что он этот выкуп не выплатит, и в том что те, кто его захватили разозлятся в ответ на это и убьют его. Поэтому нормальному человеку надо поступать так, как он считает нужным, а то, что какой-нибудь демон Лапласа или скажем Бог уже миллион лет назад знали, как этот нормальный человек поступит — это не имеет значения ибо все, например, знали о поступках этого человека в прошлом и никто не называл это нарушением свободы, а вот теперь появился лапласовский демон, который знает его поступки в будущем и что изменилось от этого? Ничего. Второе, что бы хотелось отменить в заключение, это то, какую пользу может принести и принесла эта теория кроме самой постановки вопроса о предопределённости. Мне кажется польза заключается в том, что наше сознание слишком часто пытается назвать какое-то не поддающееся объяснение случайным или подчиняющимся теории вероятности. А если копнуть поглуже то оказывается самое сложное событие имеет под собой объяснение и в нём чётко прослеживается причинно-следственная связь. Теория же Лапласа и говорит о том, что такую связь всегда можно найти. А когда кто-то верит в возможность нахождения оной, то он когда-нибудь обязательно её найдёт. Оглянемся вокруг: все факты, которые сейчас объяснила наука раньше считались случайными! И не сомненно многое из того, что кажется случайным сейчас получит в будущем своё объяснение. Главное – это сделать первый шаг.
источник
Правильно ли автор трактует выводы современной физики?
В плену культурного детерминизма
Ведущий Иван Толстой Александр Генис: Новое время началось с просветительской революции, плодами которой мы все еще пользуемся. В основании Просвещения лежит простая и радикальная идея: все люди одинаковы, все жаждут счастья, и все имеют право на него. Дальше начинаются детали — как добраться до цели. В 18-м веке, например, считали, что для этого достаточно научить писать и читать хотя бы половину населения. 19-й век открыл борьбу с капитализмом, 20-й — объявил войну колониализму. Но, как бы жестоки и кровавы не были споры о том, как привести человечество к прогрессу и процветанию, все стороны исходили из одной и той же просветительской концепции человека как разумного существа, способного рационально мыслить и, потому, всегда действующего себе на пользу. Беда в том, что такие люди, как идеальный газ в мысленных физических экспериментах, существуют только в лабораторных условиях. Здесь скрыт корень всех разочарований. Любая утопическая модель наталкивается на печальную или счастливую, но непобедимую иррациональность человеческой природы. Именно поэтому проваливаются все попытки найти универсальный ответ на универсальный вопрос: как (что человеку, что стране) быть здоровым и богатым. То, что годится одним, не работает у других. Почему? Вот об этом мы сегодня и будем вести подробный разговор. Дело в том, что по-настоящему жгучим этот проклятый вопрос нашего времени, стал как раз сейчас, после окончания холодной войны. Пока мир разделяла идеологическая смута, все можно было списать на разницу в целях. Но сейчас мир вроде бы пришел к согласию: почти все теперь хотят одного и того же — той свободы и процветания, к которым ведет либеральная рыночная экономика. Именно это единодушие Фрэнсис Фукуяма назвал «концом истории»: спорить больше не о чем, история как борьба идей прекратила свое течение. На деле, однако, выяснилось, что никакого единства нет. Особенно разительна эта геополитическая пестрота в странах посткоммунистического мира. Одни и те же экономические принципы, ведут себя по-разному в Праге и Киеве, Москве и Варшаве. Каждая столица открывает новую страницу пестрого социально-экономического атласа, в который превратился еще недавно однородный, гомогенный мир. Пока цела была берлинская стена, все лежавшие за ней страны казались на одно лицо. Конечно, и тогда их разделяло многое, но объединяло несравненно больше. Теперь — все непохожи. Начав в приблизительно одинаковой ситуации, они выбирают себе разную судьбу. Неравномерное развитие, разный темп прогресса — опасный процесс, вроде того, что вызывает землетрясения: пласты земной коры движутся с неодинаковой скоростью. Результат и в геофизике, и в геополитике один: тектонические возмущения — земля под ногами трясется. Чтобы объяснить эту взрывоопасную ситуацию, американские философы, экономисты и историки — в основном, все это гарвардские профессора — сформулировали теорию культурного детерминизма. За последние годы она набирала все больше веса, пока не стала самой влиятельной в интеллектуальных кругах, среди мировой политической и экономической элиты. Знаком ее идейной победы стал новый манифест сторонников культурного детерминизма — только что вышедший сборник статей с длинным и точным названием: «Роль культуры, или Как духовные ценности формируют социальный прогресс». Сегодня мы обсудим поднятые в нем проблемы и побеседуем с крупнейшим представителем и одним из основателей этого течения. Наш разговор о культурном детерминизме мне хотелось бы начать, как положено, с истории вопроса. Она поможет нашим слушателям войти в курс тех, отнюдь не умозрительных проблем, которые сейчас стали предметом обсуждения не только в академических кругах, но и в коридорах власти. Весной 93-го года, когда рассеялась эйфория, вызванная окончанием холодной войны, директор Института стратегических исследований в Гарварде Самюэль Хантингтон опубликовал статью, ставшую одной из самых влиятельных из всего, что печаталось в области социальных наук на рубеже двух столетий. Она называлась «Грядущее столкновение цивилизаций, или Запад против остальных». Речь в ней шла о самых общих, самых фундаментальных принципах, на которых строится мир после холодной войны. Диктор: «Мировая политика входит в новую фазу, в которой главным источником конфликтов будут не идеологические, не экономические, а культурные разногласия. Во время холодной войны на планете существовало деление: Первый Мир, Второй Мир и Третий Мир. Сейчас вместо этого потерявшего смысл различия страны и народы следует делить не по политическим и экономическим системам, а по культурам и цивилизациям, к которым они принадлежат». Александр Генис: Тут следует пояснить, что Хантингтон слово «цивилизация» использует во множественном числе. По его определению, цивилизация это — «максимально широкий уровень объединения людей по признаку культурной идентичности». Вслед за многими историками, в первую очередь, вслед за Арнольдом Тойнби, Хантингтон считает именно цивилизации — главными актерами на исторической сцене. Диктор: «Мы привыкли мыслить в категориях национальных государств, однако они появились на арене всего несколько веков назад, в то время как цивилизации существуют тысячелетиями. Сегодня пора вернуться к этой, так давно апробированной, модели исторического процесса: история строится на взаимоотношениях между разными цивилизациями, которые делят мир. Это — западная, конфуцианская, японская, исламская, индуистская, славянско-православная, латиноамериканская и, возможно, африканская. Самые важные, самые кровавые конфликты будущего, будут происходить на границах между этими цивилизациями. Разделяющие их рубежи, в сущности, — линии фронта в грядущих войнах». Александр Генис: Сформулировав этот грозный прогноз, который так резко противоречит предсказанной Фукуямой универсальной цивилизации, построенной на либерально-демократической основе, Хантингтон приступает к аргументации. Диктор: «Разные цивилизации по-разному смотрят на отношения между Богом и человеком, между государством и личностью, между родителями и детьми, между свободой и властью, между равенством и иерархией. Все эти мировоззренческие различия — продукт долгой истории, традиций, обычаев. Именно поэтому в обозримом будущем их нельзя устранить. Базовые культурные характеристики настолько глубоко укоренены в сознании, что добиться тут взаимопонимания и компромиссов сложнее всего. Так, в бывшем Советском Союзе, коммунист может превратиться в демократа, бедный в богатого, богатый в бедного, но никогда русскому не стать эстонцем. Человек может быть полуфранцузом-полуарабом, может быть, даже гражданином двух государств, но как быть наполовину католиком, а наполовину мусульманином?» Александр Генис: Хантингтон считает, что Запад в этой ситуации напрасно выдает свои ценности — веру в свободу, демократию и рыночную экономику — за универсальные общечеловеческие принципы. В реальности, Западная цивилизация — лишь одна среди многих. Диктор: «Западу необходимо пересмотреть свои взгляды на историю. До сих пор считалось, что каждое общество модернизирует себя только по западному образцу. Однако уже опыт Японии показал, что возможны и другие варианты. Отсюда следует, что модернизация и вестернизация больше не синонимы, а значит, Западу придется приспособиться к миру, где будут сосуществовать различные мощные цивилизации, способные постоянно бросать ему вызов». Александр Генис: Итак, вот стратегическая панорама будущего в представлении Самюэля Хантингтона: вместо одной, завещанной просветителями всемирной цивилизации, война против всех, война, в которой Запад остается в одиночестве. Прежде всего, теорию Хантингтона взяли на вооружение не военные стратеги и не политические лидеры, а экономисты, которые сегодня, пожалуй, обладают большим влиянием, чем те и другие вместе взятые. Дело в том, что доктрина Хантингтона позволяла объяснить механизм взаимодействия национальных архетипов и экономического сознания. Его описал другой гарвардский профессор — Лоуренс Харрисон. Этой проблеме он посвятил свою книгу «Секрет преуспеяния. Как ценности национальной культуры определяют экономический и политический успех». Харрисон считает, что ответ на вынесенный в подзаголовок книги вопрос нас вынуждает искать новая международная ситуация. Диктор: «Сегодня к странам с развитой рыночной экономикой пытаются прорваться самые различные государства — Россия, Египет, Аргентина, Лаос. Их экономическое будущее зависит не только от политики, технологического уровня, природных ресурсов, но и от другого, самого влиятельного фактора — национальной культуры. Чтобы понять какие культурные ценности формируют необходимые для успеха психологические установки, следует проанализировать положение в тех странах, которые в последние десятилетия пережили «экономическое чудо». Это — Япония, Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур. Каждая из этих стран добилась огромных успехов благодаря общему традиционному фундаменту — конфуцианству. По своим основным параметрам — трудолюбие, бережливость, предусмотрительность — этот религиозно-нравственный комплекс идей крайне близок к той протестантской этике, которая в соответствии со знаменитой теорией Макса Вебера принесла победу рыночной экономики на Западе. Конфуцианская философия жизни помогает выходцам из Восточной Азии и в многонациональных государствах, где они выделяются своими успехами. Так, в Соединенных Штатах, сегодня наиболее успешные эмигранты — это китайцы, японцы и корейцы». Александр Генис: Экскурс в увлекательное страноведение должен неопровержимо доказывать правоту тезиса о неразрывной связи между экономическим сознанием и традиционной культурой. Такая концепция выводит будущее из прошлого, и оставляет мало надежд народам, которые не облагодетельствованы необходимыми культурно-психологическими установками. К таким народам Харрисон относит, например, латино-американцев. Диктор: «Тормозом в процессе модернизации стран Южной Америки являются их традиционные ценности. В терминах «иберской культуры», стремление к прибыли, считается грехом и нравственным беззаконием, а предприимчивость и экономическое творчество, ощущается скорее угрозой стабильности, нежели общественным благом». Александр Генис: Впрочем, здесь мы оборвем цитирование книги Харрисона и обратимся к ее автору. Чтобы привести наш разговор о проблемах культурного детерминизма к сегодняшнему дню, мы попросили доктора Харрисона ответить на ряд практических вопросов, которые вызывает его теория. Беседу с профессором Гарвардского университета Лоренсом Харрисоном записал Владимир Морозов. Владимир Морозов: Профессор Харрисон, вашу теорию часто называют культурным детерминизмом. Согласны ли вы с таким термином? Лоренс Харрисон: Нет, я не отношу себя к культурным детерминистам, потому что считаю, что культура и традиции общества меняются. Я верю, что прогресс человечества может быть ускорен, если тот или иной народ поймет, какие его национальные особенности мешают ему идти вперед, и сможет изменить свои традиции. Владимир Морозов: А вы можете привести примеры таких изменений, которые произошли сравнительно недавно? Лоренс Харрисон: Японское общество значительно изменилось в течение послевоенных десятилетий. Молодые лидеры страны остро переживали поражение и капитуляцию Японии. Чувствовали унижение от того, что их страна отстала от Запада. И они сделали все, чтобы изменить положение. Турция с 1923 года разительно изменилась под влиянием сильного лидера. Президент Мустафа Кемаль Ататюрк считал, что страна должна стать западноевропейской державой и для этого необходимо освободится от всех атрибутов оттоманской империи и исламского государства. Так было создано светское государство, где религия уже не играла решающей роли. С 1950-х годов неузнаваемо изменилась Испания. До этого она мало отличалась от средней латино-американской страны. Но гражданская война стала той травмой, которая сделала возможным изменение традиционных ценностей. Владимир Морозов: Профессор Харрисон, если все решает культура, то почему она не помешала победе коммунизма в таких разных странах, как Китай, Россия, Куба? Лоренс Харрисон: Китаю было сравнительно легко стать коммунистической страной. Да, была кровавая гражданская война, но до нее, при конфуцианской системе полностью господствовали бюрократы, и эта традиция сохранилась при коммунистах. В России много столетий существовала высокая концентрация власти и традиция полной зависимости народа от правителя. Поэтому Россия сравнительно легко перешла от царской империи к коммунистической. Да, Куба сильно отличается от Китая и России. Но Фидель Кастро управляет Кубой, как Перон правил Аргентиной, то есть как вел себя любой из латиноамериканских диктаторов, начиная с колониальных времен. Коммунистический диктатор Кастро управляет своей страной точно так же, как диктаторы правого толка. Владимир Морозов: Какие особенности русской культуры мешают экономическому успеху, и наоборот, какие черты могут способствовать России на ее пути наверх? Лоренс Харрисон: Фатализм, смирение и покорность мешают развитию деловой жилки. Люди всегда принимали условия своего существования. Они привыкли ждать приказа сверху. Не то, что они тут же кинутся выполнять этот приказ, но они его ждут. А полезная черта — это всеобщее уважение к образованию. По мировым стандартам уровень образования в России очень высокий. В дальнейшей перспективе и традиции России, и она сама могут измениться. Но общество, не имеющее деловых и демократических традиций, должно искать опыт за пределами своих границ. Владимир Морозов: Этот опыт и пытался передать России известный гарвардский экономист Джеффри Сакс. Теперь его нередко обвиняют в неудачах экономических реформ в России. Лоренс Харрисон: Я думаю, что Джеффри Саксу следовало прислушаться к мнению Алана Гринспена, который как-то сказал о России, что экономическое развитие определяется человеческой натурой. Вполне нормальные рекомендации, которые сработали бы на Западе, оказались неприменимы в других частях света. Если бы профессор Сакс понимал, как важны традиции страны, он вероятно действовал бы в России по-другому. Владимир Морозов: Некоторые ученые, в том числе и Джефри Сакс не согласны с вами. Они считают, что развитие того или иного общества в значительной степени определяют география, климатические условия. Поэтому, скажем, в тропиках, живут только бедные народы, а в зоне умеренного климата — богатые. Лоренс Харрисон: Есть феномены, которые география объяснить не способна. Есть богатые страны и в тропиках. Например, Гонконг, Сингапур, Тайвань. И есть небогатые в умеренных климатических зонах: Аргентина, Уругвай, Чили, Россия и другие государства бывшего Советского Союза. Есть колоссальная разница между уровнем развития соседних стран — Коста-Рика и Никарагуа, или стран, расположенных на одном острове — Гаити и Доминиканская Республика. Не объясняет география и того, почему китайцы, японцы или евреи куда бы они ни эмигрировали, всегда добиваются сравнительного экономического успеха. Это не географический, а культурный феномен. Владимир Морозов: Профессор, ваши оппоненты иногда называют все эти концепции «культурным расизмом». Что вы им отвечаете? Лоренс Харрисон: Культура не является чем-то данным навеки и, поэтому, мол, люди обречены всегда жить так, как жили их предки. Наша теория не имеет ничего общего с расой и генами. Культура — это нечто, чему человек выучивается в детстве. Так она передается от поколения к поколению. И она меняется. Поэтому у всех стран есть свой шанс. Александр Генис: Хотя Харрисон открещивается от термина «культурный детерминизм», суть его теории не меняется: речь идет о том, как культура держит в плену народ, определяя его экономику и политику. Эта идея, как уже было сказано, обладает сегодня огромным авторитетом, но у нее есть и немало противников. Один из самых известных — хорошо знакомый России экономист Джеффри Сакс. Он говорил, что в Польше его постоянно предупреждали о невозможности реформ, которые якобы противоречат всем культурным установкам поляков. Опыт, однако, опроверг эти опасения. В ответ на это, защитники культурного детерминизма, указывают на провал стратегии Сакса в России. Такая полемика ведется постоянно, и я, конечно, не берусь судить о том, кто прав в споре высоко ученых профессоров. Тем не менее, в завершение нашей передачи мне хотелось бы порассуждать на поднятые сегодня темы с позиций простого здравого смысла. Как всякая теория, стремящаяся свести все к одному объяснению, концепция культурного детерминизма полна дыр, делающих ее отнюдь не такой безнадежно бесспорной, как может показаться на первый взгляд. Чтобы убедиться в ее шаткости, достаточно задать один элементарный вопрос: если, скажем, конфуцианская мораль, которая якобы определила успех восточной Азии, действительно столь мощный генератор рыночного сознания, то почему он исправно трудится в Южной Корее, но категорически отказывается работать по соседству, в Корее Северной? Более того, из того же конфуцианства, со свойственным ему патернализмом, иерархичностью, авторитарностью, конформизмом, ничего не стоит вывести и коммунистический тоталитарный режим Пхеньяна. И тогда окажется, что конфуцианская культура — это не благодеяние, а тяжелые гири, тормоз, мешающий экономическому расцвету. Кстати, именно к этому пришел сам Вебер в той хрестоматийной статье, что легла в основу культурного детерминизма. Протестантской этике Вебер противопоставлял не только католическую мораль, но и застойный дух конфуцианства, которым теперь, по иронии судьбы, пытаются объяснить бурный прогресс восточноазиатских стран. Сомнительным мне кажется и другой — эмигрантский — аргумент теории культурного детерминизма. Успех тех же азиатов в Америке, на который ссылается Харрисон и его соратники, можно объяснить не столько строем их души, сколько особенностями их истории. Они ведь далеко не первые и не единственные эмигранты-отличники в Америке. До них, на эту роль претендовали ирландцы, евреи, русские… Взглянув на этот список национальностей, можно вспомнить старый каламбур: не бытие, а битие определяет сознание. В эмиграцию ведь и вообще не от хорошей жизни едут, ну а тут просто казни египетские: ирландцы бежали от голодной смерти, евреи — от погромов, русские — от коммунизма. Вот и на страны Дальнего Востока уже в наше время выпала повышенная доля катаклизмов — Хиросима, Мао, культурная революция, Корейская война, Вьетнамская. У эмигрантов из этих несчастных стран просто другая закалка. Именно она, а не традиционные культурно-психологические установки помогают им выжить и добиться успеха. В свободном мире, там, где не стесняют их энергию, сжатая пружина распрямляется и дает мощный толчок предприимчивости. То-то отсутствие рыночного сознания не помешало нашей третьей волне, которую даже такое мощное американское учреждение, как налоговое управление, не всегда догоняет. Впрочем, я не настаиваю на правильности этого объяснения, хотя оно мне кажется проще и убедительнее культурного детерминизма. Дело в том, что авторы любых историософских теорий, как и все люди в мире, крепки задним умом. Они пытаются рационализировать историю, объясняя настоящее прошедшим. Но история, как личность, неповторима. Нельзя, чтобы из истории исчезала зона непредсказуемости, ибо она — зона свободы.детерминизм | Определение, философы и факты
Детерминизм , в философии теория, согласно которой все события, включая моральный выбор, полностью определяются ранее существовавшими причинами. Детерминизм обычно понимается как исключающий свободу воли, потому что он влечет за собой, что люди не могут действовать иначе, чем они. Теория утверждает, что Вселенная совершенно рациональна, потому что полное знание любой данной ситуации гарантирует, что безошибочное знание ее будущего также возможно.Пьер-Симон, маркиз де Лаплас, в XVIII веке сформулировал классическую формулировку этого тезиса. Для него нынешнее состояние Вселенной является следствием ее предыдущего состояния и причиной состояния, которое следует за ним. Если бы разум в любой данный момент мог знать все силы, действующие в природе, и соответствующие положения всех ее компонентов, он, таким образом, с уверенностью знал бы будущее и прошлое каждой сущности, большой или малой. Персидский поэт Омар Хайям выразил подобный детерминистский взгляд на мир в заключительной половине одного из своих катренов: «И первое Утро Творения написало / Что прочтет Последняя Заря расплаты.”
Подробнее по этой теме
проблема моральной ответственности: детерминизм
Детерминизм — это точка зрения, согласно которой, учитывая состояние вселенной (полные физические свойства всех ее частей) в …
Узнайте об элементе неопределенности природы в интерпретации квантовой теории Нильса Бора и ее успехе, несмотря на возражения Альберта Эйнштейна.
Узнайте об элементе неопределенности в интерпретации квантовой механики Нильса Бора.
© Открытый университет (издательский партнер Britannica) Посмотреть все видео к этой статьеС другой стороны, индетерминизм — это точка зрения, согласно которой, по крайней мере, некоторые события во Вселенной не имеют детерминированной причины, а происходят случайно или случайно. Сторонники детерминизма стремятся защитить свою теорию как совместимую с моральной ответственностью, заявляя, например, что плохие результаты определенных действий можно предвидеть, и это само по себе налагает моральную ответственность и создает сдерживающую внешнюю причину, которая может влиять на действия.
Телеология | философия | Britannica
Teleology , (от греческого telos , «конец» и logos , «причина»), объяснение со ссылкой на какую-то цель, цель, цель или функцию. Традиционно это также описывалось как окончательная причинность, в отличие от объяснения исключительно в терминах действенных причин (происхождение изменения или состояния покоя в чем-либо). Человеческое поведение, насколько оно рационально, обычно объясняется со ссылкой на преследуемые или предполагаемые преследуемые цели или цели, и люди часто понимали поведение других вещей в природе на основе этой аналогии, либо исходя из того, что они сами преследуют цели. или цели, или как предназначенные для выполнения цели, разработанной умом, превосходящим природу.Наиболее известное описание телеологии было дано Аристотелем, когда он заявил, что полное объяснение чего-либо должно учитывать его конечную причину, а также его действенные, материальные и формальные причины (последние две — это вещества, из которых возникает вещь. made и форма или выкройка вещи соответственно).
Подробнее по этой теме
биология, философия: телеология от Аристотеля до Канта
Философия биологии, как и вся западная философия, началась с древних греков.Хотя Платон (ок. 428 – ок. ….
С появлением современной науки в 16-17 веках интерес был направлен к механистическим объяснениям природных явлений, которые обращаются только к действующим причинам; если использовались телеологические объяснения, они принимали форму не утверждения (как в аристотелевской телеологии), что вещи развиваются в направлении реализации целей, внутренних по отношению к их собственной природе, а рассмотрения биологических организмов и их частей как сложных машин, в которых каждая малая часть находится в мельчайших деталях. адаптированы к другим, и каждый выполняет определенную функцию, которая вносит свой вклад (например,g., в случае глаза) функции или цели целого (например, зрение). Для протестантского апологета 18-го века Уильяма Пэли и его последователей машиноподобная природа биологических организмов могла быть объяснена только путем утверждения божественного создателя всего живого. Таким образом, телеология Пейли стала основой современной версии телеологического аргумента в пользу существования Бога, также называемого аргументом замысла.
Уильям ПейлиУильям Пейли.
Из Работы Уильяма Пейли, Д.D. , преподобный Эдмунд Палей, A.M., 1838В книге Иммануила Канта Kritik der Urtheilskraft (1790; Critique of Judgment ) подробно рассматривается телеология. Признавая — и действительно ликуя — чудесные назначения природы, Кант предостерег, что телеология может быть для человеческого знания только регулирующим или эвристическим принципом, а не конституирующим принципом, т. Е. Руководством к проведению исследования, а не к природе реальности. Соответственно, телеологический язык в биологических науках не следует понимать буквально; по сути, это набор полезных метафор.
Телеология Пэли была подорвана в 19 веке появлением теории эволюции, которая смогла объяснить механическую природу биологических организмов как возникшую полностью в результате эффективной причинной связи в долгом процессе естественного отбора. Несмотря на то, что теория эволюции явно сделала телеологию концептуально ненужной для биологии, она не привела к исключению телеологического языка из биологических наук. Дарвинисты, как и сторонники божественного замысла, продолжали, например, говорить о функции или назначении глаза.Был ли этот факт указанием на то, что какое-то понятие функции или цели (или цели, или цели), которое нельзя было уловить в дарвиновских терминах, оставалось важным для биологии? Или это было просто отражением полезности телеологического языка как сокращения для обозначения процессов и отношений, которые были значительно более сложными?
Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчасТе, кто придерживался второй позиции, которая, по сути, была позицией Канта, с начала 20 века пытались систематически исключить телеологический язык из биологических наук, но с переменным успехом.Один из таких подходов выступал за простое определение понятия функции в терминах дарвиновского естественного отбора. Те, кто придерживался первой точки зрения, признавали, что некоторые понятия функции или телеологии в целом были однозначно подходящими для биологии и не исключаемыми из нее. Некоторые теоретики в этой группе утверждали, что биологическая телеология не может быть полностью объяснена в терминах естественного отбора, поскольку первая по существу включает ссылки на нормативные концепции, такие как «благо» (организма или его частей), «польза» (для организма). или ее части), или «гармония» (биологической системы).
Детерминизм
Детерминизм
Детерминизм — это философская идея, согласно которой каждое событие или положение дел, включая каждое человеческое решение и действие, является неизбежным и необходимым следствием предшествующих состояний дел. В физике также существует идея, что законы природы, такие как законы движения Исаака Ньютона, являются причинными законами. Законы Ньютона — это математические уравнения, функции времени. Как только вы узнаете положения и скорости всех частиц во Вселенной, вы можете ввести любое время в прошлом или будущем, и эти дифференциальные уравнения расскажут вам все, что произошло и когда-либо может произойти.Согласно этой идее классической механики, у Вселенной есть только одно прошлое, реальное прошлое, но у нее также есть только одно будущее, единственно возможное будущее. Это полностью , определяемое этими математическими уравнениями . Это механический взгляд, материалистический взгляд. Вселенная — это машина. Наши тела — это машины. Наш разум — это компьютеры. Более строго, детерминизм включает в себя предопределение происхождения, идею о том, что все прошлое (а также будущее) было полностью определено в начале Вселенной.С точки зрения информации, информационное содержание вселенной — это фиксированная величина. Информация сохраняется, как и сохранение материи и энергии. Если предопределенность звучит как концепция предопределения, то это потому, что они тесно связаны. Они оба убеждения . не подтверждается доказательствами., всеведением. всемогущество Детерминизм не следует путать с решимостью, идеей о том, что события (включая человеческие действия) могут быть адекватно определены непосредственно предшествующими событиями (такими как причины, мотивы, желания агента), не будучи определенными с до до рождения агента. или даже вернуться к происхождению Вселенной.Поскольку современная квантовая физика показывает, что Вселенная недетерминирована и оказывает глубокое влияние на микроскопические процессы в атомном масштабе, мы сочтем полезным отличить детерминизм с до от адекватного детерминизма, который мы имеем в реальном мире. Адекватный детерминизм — это основа классических физических законов, действующих в макрокосмосе. Детерминизм — это современное название (придуманное в девятнадцатом веке) древней идеи Демокрита о том, что каузальные детерминистские законы управляют движением атомов и что все, включая человеческий разум, состоит просто из атомов в пустоте.Как выразился наставник Демокрита и соратник-материалист Левкипп, абсолютная необходимость не оставляет в космосе места для случая.«Ничего не происходит случайно, но все по причине и по необходимости». 1 οὐδὲν χρῆμα μάτην γίνεται, ἀλλὰ πάντα ἐκ λόγου τε καὶ ὑπ ’ἀνάγκηςДетерминизм, особенно разновидность «мягкого» детерминизма (см. Уильям Джеймс) или компатибилизма, поддерживается как теория свободы воли большинством философов, каждый из которых имеет особые корыстные интересы в одном или нескольких из множества детерминизмов.Компатибилисты принимают детерминизм, но утверждают, что человек свободен до тех пор, пока его собственная воля является одной из ступеней в причинной цепи, даже если его выбор полностью предопределен физическими причинами или предопределен Богом. А фатализм — это особая форма детерминизма, в которой каждому событию в будущем суждено произойти. Фатализм обычно не требует участия каких-либо причинных законов или высших сил. Que sera, сыворотка . Основная идея детерминизма тесно связана с идеей причинности.Но мы можем иметь причинность без детерминизма, особенно «мягкую» причинность, которая следует за «беспричинным» событием ( causa sui ), которое нельзя предсказать на основании предшествующих событий. Аристотель назвал такие события archai (ἀρχαί) — отправными точками или «новыми началами» в новых причинных цепочках, которые разрывают оковы детерминизма. Несмотря на критическую атаку Дэвида Юма на необходимость причин, многие философы решительно придерживаются причинности и детерминизма. Некоторые даже связывают это с самой возможностью логики и разума.А сам Юм твердо, хотя и непоследовательно, верил в необходимость. «Невозможно допустить какую-либо среду между шансом и необходимостью», — сказал он. Бертран Рассел сказал: «Закон причинности, согласно которому более поздние события могут быть теоретически предсказаны с помощью более ранних событий, часто принимался как a priori , необходимость мысли, категория, без которой наука была бы невозможна. возможный.» (Рассел, Внешний мир, стр.179) Идея индетерминизма, кажется, угрожает причинности и основной идее причинного закона.Но это не так. Для некоторых индетерминизм — это просто случайное событие без причины. У нас может быть адекватная причинность без строгого детерминизма. Строгий детерминизм означает полную предсказуемость (в принципе, если не на практике) событий и только одно возможное будущее. Адекватный детерминизм обеспечивает статистическую предсказуемость, которая в обычных ситуациях для физических объектов приближается к статистической достоверности. Примером события, которое не является строго вызванным, является событие, зависящее от случая, например подбрасывание монеты.Если исход только вероятен, а не определен, то можно сказать, что событие было вызвано подбрасыванием монеты, но сам результат орла или решки не был предсказуем. Таким образом, эта причинность, которая признает предшествующие события причинами, не определена и является результатом только случайности. Мы называем это «мягкой» причинностью. События вызваны предшествующими (беспричинными) событиями, но не определены событиями более ранними в причинной цепочке, которая была разорвана беспричинной причиной. Детерминизм имеет решающее значение для вопроса о свободе воли.Строгий детерминизм предполагает только одно возможное будущее. Случайность означает, что будущее непредсказуемо. Случайность допускает альтернативные варианты будущего, и возникает вопрос, как реальное настоящее реализуется из этих альтернативных возможностей. Требуемый отход от строгого детерминизма очень незначителен по сравнению с чудесными идеями, связанными с «causa sui» (самопроизвольной причиной) древних. Даже в мире, который содержит квантовую неопределенность, макроскопические объекты детерминированы в чрезвычайной степени.Но макроскопические «законы природы» — это просто статистические законы, которые «возникают», когда большое количество атомов или молекул объединяется. Для достаточно больших чисел вероятностные законы приближаются к практической определенности. Детерминизм — это эмерджентное свойство . Законы движения Ньютона достаточно детерминированы, чтобы отправлять людей на Луну и обратно. Наша модель макросознания Cogito достаточно велика, чтобы игнорировать квантовую неопределенность в целях логической воли. Нейронная система достаточно надежна, чтобы гарантировать надежную передачу мысленных решений нашим конечностям.
мы видим мир
мягкой причинности и адекватного детерминизма
Этимология детерминизма
Термин ( sic ) детерминизм впервые засвидетельствован в конце четырнадцатого века, «прийти к концу», а также «уладить, решить», от О.Пт. определитель (12c.), Из L. определитель «установить пределы до» от de- «выключено» + terminare «отметить конец или границу», от terminus «end, limit». Смысл «прийти к твердому решению» (что-то сделать) — с 1450 года. Решительность как «качество решительности» восходит к 1822 году. До девятнадцатого века детерминистов называли некессарианцами. Уильям Белшем противопоставил их (выгодно) бессвязным либертарианцам в 1789 году, когда впервые использовался либертарианец.Либертарианцы считались непоследовательными, потому что свобода считалась неуправляемой, случайной, незаконной и — в родственном понятии дня — распутной. Детерминизм появляется в 1846 году в издании сэром Уильямом Гамильтоном произведений Томаса Рида в виде примечания на стр. 87.Есть две схемы Необходимости — Необходимость по действенной — Необходимость по конечным причинам. Первый — это Судьба груба или слепота; последний рациональный детерминизм.Примерно в то же время он используется теологами для описания отсутствия свободы воли.В 1855 году Уильям Томсон (позже лорд Кельвин) писал:
Теория детерминизма, в которой воля определяется или склоняется к определенному курсу внешними побуждениями и вынужденными привычками, так что сознание свободы основывается главным образом на забвении предшественников по нашему выбору.Эрнст Кассирер утверждал (ошибочно?), Что детерминизм в философском смысле «доктрина, согласно которой все происходящее определяется необходимой причинно-следственной цепью» восходит к работе Эмиля дю Буа-Реймона в 1876 году.Обратите внимание, что древние философы беспокоились об этой причинной цепи (ἄλυσις), но те философы, которые допускали существование случая (Аристотель, Эпикур, Лукреций и Александр Афродисийский), отрицали такую причинную цепочку, утверждая, что человеческие решения были вызваны ни случайно, ни по необходимости, но с помощью tertium quid — нашего автономного человеческого агентства. Прилагательное детерминист впервые появилось в «Современном обозрении» за октябрь 1874 г. — «Возражения наших современных детерминистов.В «Современном обозрении» за март 1885 г. Р. Хаттон описал «Необходимую или детерминистскую теорию человеческого действия». Эссе Уильяма Джеймса о «Дилемма детерминизма » появилось примерно в то же время, в 1884 году. В нем он ввел термины «мягкий детерминизм» (сегодняшний компатибилизм) и «жесткий детерминизм» (строгий детерминизм, точнее, предетерминизм от начало времени).
Аргументы в пользу детерминизма
Аргументы в пользу детерминизмаАргументы в пользу детерминизма
Герман Х.Хорн
Герман Харрелл Хорн (1874-1946) преподавал философию и преподавал в ряде выдающихся американских университетов и опубликовал множество книг и статей. Его самая известная работа, Демократическая философия образования (1932), была критический анализ образовательных теорий Джона Дьюи.
Излагая эти аргументы, наша цель — быть краткими, систематическими, исчерпывающе и настолько убедительно, насколько позволяет случай.С этой целью аргументы были сгруппированы по связанным заголовкам, всего девять, что представлялось уместным. Эти аргументы не были взяты из конкретных детерминистов, но представляют собой общее сжатие основных черт детерминированного взгляда на жизнь. В виде мы читаем, мы можем почувствовать, что все мы можем быть детерминистами на основании этих аргументы; по крайней мере, нам было хорошо так почувствовать, прежде чем переходить к какому-либо критика позже. Аргументы следующие:
1.Аргумент из физики
Этот аргумент опирается на гипотезу сохранения физического
энергия. Согласно этой гипотезе, сумма физической энергии в
мир — это константа, подверженная трансформации из одной формы в другую, как из
тепло к свету, но не подлежит ни увеличению, ни уменьшению. Это значит, что
любое движение любого тела полностью объяснимо с точки зрения предшествующего физического
условия. Это означает, что действия человеческого тела вызваны механическими причинами.
предшествующими состояниями тела и мозга, без какой-либо ссылки на
разум человека, его намерениям и целям.Это означает, что
воля человека не является одной из причин, способствующих его действию; что его действие
физически определяется во всех отношениях. Если состояние воли, которое является ментальным,
вызвало действие тела, которое является физическим, настолько сильно физическое
энергия мира будет увеличиваться, что противоречит гипотезе
общепринято физиками. Следовательно, для физики воля человека — это не вера.
cama в объяснении физического движения.
2.Аргумент из биологии
Обсуждения эволюции во второй половине девятнадцатого века.
век выдвинул этот аргумент на первый план. Аргумент опирается на
гипотеза биологии о том, что любой организм адекватно объясняется ссылкой на
его наследственность и окружающая среда. Это две реальные силы, диагональ
параллелограмм которого полностью объясняет движения организма. Любое существо
представляет собой совокупность способностей и реакций на раздражители. Возможности, которые он получает
по наследству стимулы исходят из окружающей среды.Ответы, относящиеся к
менталитет животного — это следствие унаследованных склонностей
стороны и раздражителей окружающей среды, с другой стороны. Источники
объяснения считаются адекватными для низших животных; почему бы и не для человека,
высшее животное?
3. Аргумент физиологии
Когда мы переходим от физики, с одной стороны, к биологии и физиологии, с другой стороны,
другие, от физических до естественных наук, следует отметить, что
естественные науки, имеющие дело с живой материей, заимствовали их методы
объяснение из физических наук физики и химии, которые имеют дело с
неодушевленная материя.Сегодня наука склонна отвергать любую форму «витализма».
как принцип объяснения, «витализм» подразумевает, что живые
принцип в некотором смысле является причиной. Это ясно проявится в аргументе
за детерминизм, основанный на физиологии.
Этот аргумент основан на гипотезе, ставшей известной Хаксли, что человек — это сознательный автомат. Существование сознания нелегко отрицать любой человек. Но его эффективность отрицается этой физиологической теорией. Все действия человека соответствуют автоматическому типу, несмотря на их сложность, и эти действия сопровождаются сознанием, которого, однако, нет в цепочка причинных явлений, но стоит снаружи как «эпи-феномен», использовать слово Хаксли.Человек в своих поступках действительно представляет собой обширный комплекс рефлекторные действия, совокупность физических сил, уравновешенных друг с другом. мужчина является сознательной машиной, действия которой, однако, никоим образом не связаны с его сознательные цели.
Теория о том, что люди являются машинами, может вызывать отвращение к нашим чувствам, но есть Есть много причин, которые делают его привлекательным для научного интеллекта. Можно возразить, что человеческие дела слишком сложны, чтобы быть машинами. не направляется сознанием, но, как убеждал Спиноза, мы на самом деле не знаем пределы действий организма, как и любого сомнамбула, неуправляемого своим бодрствованием сознание, проиллюстрирую.Теория, кроме того, характеризуется эта простота, столь дорогая как схоластам, так и ученым, как знак правда. Теория дает непрерывный принцип объяснения поведения согласно теории рефлекторного действия, не обращаясь к нефизической и прерывающая причина. На самом деле тоже неизвестно, как сознание могло перемещать молекулу в мозгу, хотя популярный ум готов утверждать, что она делает. Более того, эта точка зрения согласуется с общепринятой теорией. наукой о единообразии природы, без каких-либо перерывов со стороны нефизический источник.Если человек — сознательный автомат, акт свободной воли, когда выбор определял поведение, было бы чудом. Но это против всего основы науки, позволяющие чудо в смысле временного приостановление естественного порядка. В физиологии душа — это не причина. Это очень естественно, что рядовые практики, воспитанные на строго научных физиологии, следует отвергать психических целителей любого типа, и что на теоретические, а также практические основы.
4. Закон причинно-следственной связи
Из приведенных здесь аргументов очевидно, что каждый из них обращается к
определенное использование закона причинности. Теперь мы должны сформулировать аргумент, основанный на
этот закон. Закон причинности — это тот закон, который никто бы не стал отрицать; это просто
и, несомненно, утверждает, что каждый эффект имеет свою причину. Никто действительно не может думать
иначе. Фактически, причинно-следственная связь, как показал Кант, является одним из способов, которыми мы
должен думать; это, как он говорит, форма мышления a priori ; мы не
учимся на собственном опыте мыслить причинно, но, скорее, рассуждая причинно, мы помогаем
составлять опыт.Ум не столько переживает причину, сколько причину
опыт.
На этом основании аргумент в пользу детерминизма исходит из следующего: следствия имеют одинаковые причины, следствие подобно причине, на самом деле следствие причина изменилась, поскольку молния есть следствие предыдущего электрические условия. Конечно, человеческое действие — это физический эффект; следовательно, мы должны ожидать, что найдем только физическую причину; следовательно, любой нефизический, психический причина исходит из природы случая исключена, следовательно, конечно, человеческая воля ничего не влияет.Действия человека, собаки, дерева, камня — все одинаково предшествующим физическим условиям, которые сами по себе как причины определяют последствия. Мы больше не объясняем молнию в психических терминах — как молнии Юпитера; нет Более подробно мы должны объяснять поступки человека, ссылаясь на намерения его души.
5. Аргумент из научной философии природы
Этот аргумент был отчасти предвосхищен в предыдущем абзаце. Это
является лишь обобщением всех четырех предыдущих аргументов.Философия
природа — это общая теория, объясняющая все явления природы. Теперь
идеал научного объяснения в физике, химии, биологии, физиологии и
везде механически. События не происходят потому, что кто-то или кто-то хочет
им случиться; они случаются, потому что они должны случиться; они случаются потому что
они должны. И дело науки — найти эту необходимую связь.
между явлениями природы. Вселенная, согласно этой гипотезе, целая и
часть, регулируется действием механического закона.Царство закона
универсальный. Человек — очень маленькое существо на маленькой земле, которая сама по себе
сравнительно небольшая планета в одной из меньших солнечных систем
бесконечно большое количество солнечных систем, частично заполняющих бесконечное пространство.
Вселенная — это физический механизм, в котором правит закон, а человек — лишь наименьшее
часть этой универсальной машины. Как тогда он может поступить иначе, чем он делает? А
один-единственный акт свободной воли внесет во вселенную каприз, прихоть, случай
чьи действия так механически детерминированы, что всеведущий наблюдатель
настоящее может безошибочно предсказать все будущее.. . .
Предположим, теперь мы переходим от объективных наук о природе к субъективным. науки о человеке, науки, изучающие умственные вещи, чтобы увидеть, как детерминизм защищает себя здесь в самых областях воли.
6. Психологический аргумент
Типичная субъективная наука — это психология. Последние пятьдесят лет
замечательный девятнадцатый век увидел психологию, доселе рациональную и
интроспективный, проникнутый научными методами наблюдения,
эксперименты и объяснения.Поскольку методы науки исключают свободу
воли, естественно, что большинство современных научных психологов
психологов по крайней мере, детерминистов. Оплакиваемый профессор Джеймс — известный
исключение, но его психология подверглась наибольшей критике со стороны его товарищей только на
основание его «ненаучного» сохранения свободы воли. В виде
иллюстрируя современное отношение к свободе, следующие несколько
можно процитировать презрительную и уклончивую ссылку: «Мы можем болтать столько, сколько
нам нравится свобода воли, никто из нас полностью не свободен от
эффекты этих двух великих влияний [наследственность и окружающая среда].Между тем, каждый
из нас имеет всю свободу, какую только может пожелать храбрый нравственный натуру, т.е. свободу делать все, что в его силах, твердо веря в то, что, как бы ничтожно ни было его настоящее
нет ничего лучше самого лучшего ». 1 вопрос не в том, «полностью ли мы свободны» от этих влияний,
но свободны ли мы вообще.
Психологические защитники детерминизма ссылаются на гипотеза психологии «, а именно., нет психического состояния без соответствующее состояние мозга; что состояние мозга следует рассматривать как объяснение психического состояния, поскольку последовательные психические состояния не имеют количественные измеримые отношения; что само состояние мозга должно быть объясняется не ссылкой, в свою очередь, на психическое состояние, а ссылкой на предшествующее состояние мозга. Таким образом, цепь физических причинно-следственных связей не разорвана; это не требует пояснений; это также объясняет ментальный ряд; но ментальный ряд в Turn ничего не объясняет с физической стороны.Эта рабочая гипотеза эффективно исключить сознательную волю из всякого действа. В пользу эта гипотеза как рабочая основа психологии, следует отметить, что наша современные знания о локализации функций мозга, афазий, безумие, во многом зависит от него.
Психология также подчеркивает наше незнание реальных отношений разум и мозг, и подчеркивает нашу неспособность представить, как внимание может изменить состояние мозга, хотя именно такой эффект приписывается вниманию в некоторые теории свободы воли.
Психология как наука о разуме также имеет свои предпосылки уважения закона. Если мы хотим понять ментальную область, она также должна иметь свои законы. Эти законы должно быть без каких-либо исключений, таких как свобода воли. Это бизнес психологии как науки, чтобы отрицать исключения и открывать законы. . . .
Один из этих законов глубоко затрагивает наш текущий вопрос. Это закон мотив. Он утверждает, что нет действия воли без мотива и что самый сильный мотив определяет волю.Действие всегда согласуется с самый сильный мотив, и мотивы обеспечиваются наследственностью или окружающая среда или и то, и другое. Как можно было выбрать более слабый из двух мотивов?
Психологи лучше других осведомлены об открытии чувства свободы к самоанализу. Мужчины часто чувствуют, что они свободны принимать решение одним из двух способов. Такое ощущение, однако, психологи не считают доказательством этого факта. свободы. Ум часто лелеет ложные мнения относительно фактов; заблуждения — одно из самых распространенных психических явлений.Шопенгауэр, в частности, признал, что мужчины иногда чувствовали себя свободными, в то время как он отрицал, что они действительно бесплатно. Прямой посох кажется изогнутым в чистом бассейне, и его нельзя заставить выглядят иначе, несмотря на его прямолинейность и несмотря на наши знания по факту. Если бы мы никогда не видели его вне пула, мы, вероятно, должны были бы подтвердить это было криво. Так что большинство людей, судя по внешнему виду, верят в свободу. потому что они чувствуют себя свободными. Таким образом, существует возможность общего обман, уважающий эту веру в свободу.Эта возможность ценится, если мы вспоминаем некоторые гипнотические явления. Мужчина может, хотя и бодрствовать, под воздействием постгипнотического внушения отдать часть своего имущества; затем он может подписать заявление о том, что он сделал это по своей доброй воле и согласию; зрители знают иначе. . . .
7. Аргумент социологии
Социологи переписали вопрос о свободе воли по-своему.
Они вынули его из региона человека и поместили в регион
социальных.Это очень плодотворное занятие, потому что человек действительно живет и
действует в обществе, а не изолированно. Теперь, в обществе, законы, управляющие
подражания и внушения. Члены толпы не могут свободно
решение; они следуют за лидером. Сам лидер не вольно
решение; он увлечен какой-то идеей в своем уме, он задумал
за. Таким образом, поступки человека можно проследить до поступков других и его собственных.
доминирующие идеи. Итак, наука о действии действия мужчин в группах
становится возможным благодаря утверждению социального детерминизма и отрицанию индивидуального
Свобода.
Очень показательная иллюстрация того, что кажется свободным поворотом детерминизм обеспечивается применением статистических методов учусь на социологию. Предполагаемые действия свободной воли действительно способны предсказывать в масса. Один решает жениться; он говорит, что делает это по собственному желанию и согласие; многие другие поступают так же. Но статистик может заранее предсказать примерное количество браков, которые состоятся в следующем году.Разве это не было предопределено, таким образом, характером социальных ситуаций, что так много браки будут происходить? Как иначе объяснить предсказание? И если возможен прогноз, как же тогда браки были по доброй воле? Просмотрено таким образом, в целом, действия свободной воли подчиняются общим законам. Действительно, без такой законности, такой предсказуемости, как могло бы общество строить свои планы и взять на себя ответственность? Итак, социология как наука выступает за детерминизм.
8.Аргумент этики
Интересы этики в таких вопросах, как долг, обязательство, совесть,
награда и обвинение особым образом связаны с доктриной свободы в
глаза многих. Тем не менее, есть также этический аргумент в пользу детерминизма. Это работает
следующим образом: характер человека определяет его поступки, он отвечает за
действие его собственное; он совершил это, потому что, будучи человеком, он не мог сделать
иначе. Если бы его поступок был результатом свободной воли, никто не мог бы на него рассчитывать,
он был бы безответственным агентом.Просто потому, что он связан своим характером,
он надежный. Если его действия хороши, его следует поздравить с его
характер, которого не слишком хвалят; если его поступки плохи, его следует пожалеть за его
характер, не осуждаемый слишком сильно. Он вознагражден не потому, что мог сделать
в противном случае, но как дань стабильности его характера и как стимул
для продолжения правильного действия. Он наказан, опять же не потому, что ему не нужно было
поступил неправильно, но чтобы помочь ему поступить правильно в следующий раз.Все наши наставления, обличения,
а исправление других предполагает, что они могут определяться такими влияниями.
Таким образом, весь набор этических категорий может быть истолкован в детерминистических терминах:
и действительно так читаются многими этическими мыслителями и писателями, начиная с
Сократ, считавший, что правильные идеи определяют правильное поведение. Некоторые практические
учителя говорят, что, веря в свободу для себя, они должны верить в
детерминизм для своих учеников. Во всяком случае теория поведения, этика
попыток, не обязательно направлено на защиту свободы.. . .
9. Теологический аргумент
… Теологический аргумент в пользу детерминизма звучит примерно так: Бог
всеведущ, поэтому Он знает, что я собираюсь делать, поэтому
мне нечего делать, кроме того, что H знает, что я собираюсь сделать, следовательно,
но одна реальность, а не две возможности, ожидающие меня в будущем; поэтому я
не свободен поступать иначе, чем я должен делать, когда придет время. Таким образом, доктрина
Предвидение Бога исключает свободу выбора человека.Но
отрицать предвидение Бога было бы унизительно для Его достоинства …
1
Энджелл, «Психология», 4-е изд., Нью-Йорк, 1908, с. 437.Перепечатано с разрешения Macmillan Publishing Co., Inc. из Free Will и Human Responsibility Германа Х. Хорна. Авторские права 1912 г., Macmillan Publishing Co., Inc., возобновленная в 1940 году Херманом Харреллом Хорном.
Блог Терапия, Терапия, Блог Терапии, Терапия Блоггинга, Терапия..
Детерминизм — это вера в то, что все человеческое поведение проистекает из генетических факторов или факторов окружающей среды, которые, однажды возникнув, очень трудно или невозможно изменить. Например, детерминист может утверждать, что гены вызывают у человека тревогу. Крайний детерминист будет утверждать, что тревогу, основанную на генах, нельзя изменить, в то время как умеренный детерминист будет утверждать, что генетическая основа тревоги затрудняет ее изменение.
История детерминизмаДетерминизм был философской позицией на протяжении сотен лет.Этот политический вопрос также вызывает горячие споры. Хотя философия отдельных детерминистов может быть разной, детерминизм обычно был консервативной философией. Например, некоторые биологические детерминисты в начале 20-го века утверждали, что биологические факторы делают чернокожих от природы менее умными, чем белых. Детерминизм часто использовался для отстаивания сексистских идей и защиты веры в то, что мужчины и женщины по своей природе различны и неравны.
В современной психологии детерминистами, скорее всего, будут генетические детерминисты, которые утверждают, что гены имеют первостепенное значение в определении личности, образа жизни и судьбы человека.Современные эволюционные психологи подверглись некоторой критике за то, что они генетические детерминисты. Многие эволюционные психологи избегают этого термина и утверждают, что они не защищают детерминистскую философию. Кроме того, существуют экологические детерминисты. Экологический детерминист может утверждать, например, что ранние модели привязанности не могут быть изменены после того, как они установились.
Критика детерминизмаМногие ученые и политические организации критиковали детерминизм, утверждая, что он является неточным с научной точки зрения и служит поддержанию социальных норм.Биолог Стивен Джей Гулд написал знаменитую книгу под названием The Mismeasure of Man , предназначенную для борьбы с тем, что он считал детерминистскими наклонностями противоречивой книги The Bell Curve . Гулд проследил историю научного детерминизма и утверждал, что все детерминистские философии в конечном итоге оказываются неверными.
Многие ученые сейчас утверждают, что споры о природе и воспитании закончились и что личность действительно определяется сочетанием природы и воспитания.Они указывают на то, что ни один фактор не может повлиять на человеческое развитие и что биологический детерминизм — это чрезмерно упрощенная философия. Многие ученые также считают, что бихевиоризм, отстаивающий верховенство окружающей среды, также является чрезмерно упрощенным.
Каталожные номера:
- Гулд, С. Дж. (1996). Недоразумение человека . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Нортон.
- Ланкастер, Р. Н. и Ди, Л. М. (1997). Читатель по гендерным вопросам / сексуальности: Культура, история, политическая экономия .Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Рутледж.
- Сигел, Д. Дж. (1999). Развивающийся ум: к нейробиологии межличностного опыта . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guilford Press.
Последнее обновление: 5 августа 2015 г.
Пожалуйста, заполните все обязательные поля, чтобы отправить свое сообщение.
Подтвердите, что вы человек.
типов детерминизма — Стипендия Оксфорда
Страница из
НАПЕЧАТАНО ИЗ ОНЛАЙН-СТИПЕНДИИ ОКСФОРДА (Oxford.universitypressscholarship.com). (c) Авторские права Oxford University Press, 2021. Все права защищены. Отдельный пользователь может распечатать одну главу монографии в формате PDF в OSO для личного использования. дата: 27 апреля 2021 г.
- Глава:
- (стр.65) §12 Типы детерминизма
- Источник:
- Свобода воли
- Автор (ы):
JR LUCAS
- Издатель:
- Oxford University Press
DOI: 10.1093 / acprof198: oso .003.0012
В разное время выдвигались четыре вида детерминизма, которые, как считалось, угрожают свободе воли и человеческой ответственности. Это логический детерминизм, теологический детерминизм, психологический детерминизм и физический детерминизм. Логический детерминизм утверждает, что будущее уже зафиксировано так же неизменно, как и прошлое. Теологический детерминизм утверждает, что, поскольку Бог всеведущ, Он знает все, включая будущее. Психологический детерминизм утверждает, что существуют определенные психологические законы, которые мы начинаем открывать, что позволяет нам предсказывать, обычно на основе своего опыта в раннем младенчестве, как мужчина будет реагировать на различные ситуации на протяжении своей дальнейшей жизни.Физический детерминизм основан на существовании физических законов природы, многие из которых были действительно открыты и в истинности которых мы можем разумно надеяться быть вполне уверенными, вместе с утверждением, что все другие особенности мира зависят от физических факторов.
Ключевые слова: логический детерминизм, теологический детерминизм, психологический детерминизм, физический детерминизм, свобода, воля, ответственность
Для получения доступа к полному тексту книг в рамках службы для получения стипендииOxford Online требуется подписка или покупка.Однако публичные пользователи могут свободно искать на сайте и просматривать аннотации и ключевые слова для каждой книги и главы.
Пожалуйста, подпишитесь или войдите для доступа к полному тексту.
Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому заголовку, обратитесь к своему библиотекарю.
Для устранения неполадок, пожалуйста, проверьте наш FAQs , и если вы не можете найти там ответ, пожалуйста свяжитесь с нами .
4.2: Детерминизм — гуманитарные науки LibreTexts
«Физический детерминизм»
33Физический детерминизм обычно относится к утверждению детерминированной физической вселенной (большей физической системы). Это означает, что полное описание физического состояния мира в любой момент времени и полное изложение физических законов природы вместе влекут за собой все истины относительно того, какие физические события происходят после этого времени. В научном контексте термин «событие» является в некоторой степени техническим, в зависимости от рассматриваемой теории, и в основном это возникновение некоторого «состояния», свойственного этой теории, например, квантового состояния или термодинамического состояния.Физический детерминизм включает (но не ограничивается этим) номологический детерминизм, согласно которому все будущие события управляются прошлым или настоящим в соответствии с всеобъемлющими детерминистскими законами.
Понятие физического детерминизма также использовалось для обозначения предсказуемости физической системы, хотя такое использование встречается редко. Физический детерминизм также можно рассматривать как наблюдаемое явление нашего опыта или тезис, относящийся только к математическим моделям физики и других физических наук.Физический детерминизм также использовался как специфическая детерминированная гипотеза о человеческом поведении. Хотя физический детерминизм несколько не связан со стандартным контекстом, он также использовался в теории социальной инженерии.
История
Понятие физического детерминизма принимает свою классическую форму в идеях Лапласа, который постулировал (в согласии с физикой своего времени), что всеведущий наблюдатель (которого иногда называют демоном Лапласа) знает с бесконечной точностью положения и скорости каждой частицы в Вселенная могла полностью предсказывать будущее.Хотя такой всеведущий наблюдатель является гипотетической конструкцией, а бесконечная точность превышает возможности человеческого измерения, иллюстрация представлена как утверждение того, что в принципе было бы возможно, если бы физический детерминизм был истинным, и поэтому сведение к практике не является проблемой.
Физический детерминизм в настоящее время является предметом бурных дискуссий в современной науке. Например, физический индетерминизм был предложен для учета различных интерпретаций квантовой механики.Было также предложено переформулировать концепцию детерминизма применительно к ее применению к физическому закону.
Причинная полнота
Физический детерминизм связан с вопросом о каузальной полноте физики, что является синонимом более слабой формы причинного замыкания. Это идея о том, что каждое реальное событие имеет научное объяснение, что науке не нужно искать объяснений за пределами себя. Если причинная полнота не применима ко всему во Вселенной, тогда открыта дверь для событий, которые не подчиняются физическому закону.Например, относительно распространенное представление о ментальных событиях состоит в том, что они являются эпифеноменом, возникающим как побочный продукт неврологической активности и не имеющим причинного воздействия. В этом случае только нарушение детерминированного физического закона оставит место для их причинного значения.
Прочие составы
Более современная формулировка физического детерминизма обходит проблему причинной полноты. Он основан на связях между «событиями», предложенными теорией:
«теория является детерминированной тогда и только тогда, когда, учитывая ее переменные состояния для некоторого начального периода, теория логически определяет уникальный набор значений этих переменных для любого другого периода.«
— Эрнест Нагель, Альтернативные описания физического состояния стр. 292
Эта цитата заменяет идею «причинно-следственной связи» идеей «логического следствия» в соответствии с той или иной теорией, связывающей события. Кроме того, «событие» связано самой теорией с формализованными состояниями, описанными с использованием параметров, определенных этой теорией. Таким образом, детали интерпретации помещаются туда, где они принадлежат, в соответствии с контекстом, в котором применяется выбранная теория. Используя приведенное выше определение физического детерминизма, ограничения теории какой-либо конкретной областью опыта также ограничивают связанное определение «физического детерминизма» этой же областью.
«Детерминизм»
34Детерминизм — это философская позиция, согласно которой для каждого события существуют условия, которые не могут вызвать никаких других событий. «Есть много детерминизмов, в зависимости от того, какие предварительные условия считаются определяющими для события или действия». Детерминистские теории на протяжении всей истории философии возникали из различных, а иногда и пересекающихся мотивов и соображений. Некоторые формы детерминизма можно проверить эмпирически с помощью идей физики и философии физики.Противоположностью детерминизма является своего рода индетерминизм (иначе называемый недетерминизмом). Детерминизм часто противопоставляется свободе воли.
Детерминизм часто понимается как причинный детерминизм, который в физике известен как причинно-следственный. Это концепция, согласно которой события в рамках данной парадигмы связаны причинно-следственной связью таким образом, что любое состояние (объекта или события) полностью определяется предшествующими состояниями. Это значение можно отличить от других разновидностей детерминизма, упомянутых ниже.
Другие споры часто касаются объема детерминированных систем, при этом одни утверждают, что вся вселенная является единой детерминированной системой, а другие определяют другие, более ограниченные детерминированные системы (или мультивселенную). Многочисленные исторические дебаты включают множество философских позиций и разновидностей детерминизма. Они включают дебаты о детерминизме и свободе воли, технически обозначаемые как компатибилистические (позволяющие им сосуществовать) и инкомпатибилистические (отрицание возможности их сосуществования).
Детерминизм не следует путать с самоопределением человеческих действий по причинам, мотивам и желаниям. Детерминизм редко требует, чтобы совершенное предсказание было практически возможным.
Сорта
Ниже приведены некоторые из наиболее распространенных точек зрения, которые понимаются под «детерминизмом» или путаются с ним.
- Причинный детерминизм — это «идея о том, что каждое событие обусловлено предшествующими событиями и условиями вместе с законами природы».Однако причинный детерминизм является достаточно широким термином, чтобы понимать, что «чьи-то размышления, выбор и действия часто будут необходимыми звеньями в причинной цепи, которая что-то вызывает. Другими словами, даже если наши размышления, выбор и действия сами по себе детерминированы. как и все остальное, согласно причинному детерминизму, возникновение или существование еще чего-то зависит от того, как мы обдумываем, выбираем и действуем определенным образом ». Причинный детерминизм предполагает, что существует непрерывная цепь предшествующих событий, восходящая к истокам Вселенной.Связь между событиями не может быть указана, равно как и происхождение этой вселенной. Причинные детерминисты считают, что во Вселенной нет ничего беспричинного или самопроизвольного. Исторический детерминизм (своего рода зависимость от пути) также может быть синонимом причинного детерминизма. Причинный детерминизм также рассматривался в более общем плане как идея о том, что все, что происходит или существует, вызвано предшествующими условиями. В случае номологического детерминизма эти условия также считаются событиями, подразумевая, что будущее полностью определяется предшествующими событиями — комбинацией предшествующих состояний вселенной и законов природы.Тем не менее, они также могут считаться метафизическими по своему происхождению (например, в случае теологического детерминизма).
- Номологический детерминизм — наиболее распространенная форма причинного детерминизма. Это представление о том, что прошлое и настоящее полностью и обязательно диктуют будущее жесткими законами природы, что каждое событие неизбежно является результатом предшествующих событий. Квантовая механика и ее различные интерпретации бросают серьезный вызов этой точке зрения. Иногда номологический детерминизм иллюстрируется мысленным экспериментом демона Лапласа.Номологический детерминизм иногда называют «научным» детерминизмом, хотя это неправильно. Физический детерминизм обычно используется как синоним номологического детерминизма (его противоположностью является физический индетерминизм).
- Необходимость тесно связана с причинным детерминизмом, описанным выше. Это метафизический принцип, отрицающий любую простую возможность; есть только один способ существования мира. Левкипп утверждал, что не было никаких беспричинных событий, и что все происходит по причине и по необходимости.
- Предетерминизм — это идея, что все события предопределены заранее. Концепция предетерминизма часто аргументируется, ссылаясь на причинный детерминизм, подразумевая, что существует непрерывная цепь предшествующих событий, уходящая корнями в происхождение вселенной. В случае предетерминизма эта цепь событий была предустановлена, и человеческие действия не могут повлиять на результаты этой предустановленной цепи. Предетерминизм может использоваться для обозначения такого заранее установленного причинного детерминизма, и в этом случае он классифицируется как особый тип детерминизма.Его также можно использовать взаимозаменяемо с причинным детерминизмом — в контексте его способности определять будущие события. Несмотря на это, предетерминизм часто считается независимым от причинного детерминизма. Термин предопределенность также часто используется в контексте биологии и наследственности, и в этом случае он представляет собой форму биологического детерминизма.
- Фатализм обычно отличается от «детерминизма» и представляет собой форму телеологического детерминизма. Фатализм — это идея о том, что всему суждено случиться, так что люди не могут контролировать свое будущее.Судьба имеет произвольную силу и не должна подчиняться никаким причинным или иным детерминированным законам. Типы фатализма включают жесткий теологический детерминизм и идею предопределения, когда есть Бог, который определяет все, что люди будут делать. Этого можно достичь либо заранее зная их действия, либо с помощью некоторой формы всеведения, либо заранее определив их действия.
- Теологический детерминизм — это форма детерминизма, который утверждает, что все события, которые происходят, предопределены или предопределены, чтобы произойти монотеистическим божеством, или что им суждено произойти, учитывая его всеведение.Существуют две формы теологического детерминизма, называемые здесь сильным и слабым теологическим детерминизмом. Первый из них, сильный теологический детерминизм, основан на концепции божества-творца, диктующего все события в истории: «все, что происходит, было предопределено происходить всеведущим, всемогущим божеством». Вторая форма, слабый теологический детерминизм, основана на концепции божественного предвидения — «поскольку всеведение Бога совершенно, то, что Бог знает о будущем, неизбежно произойдет, что, следовательно, означает, что будущее уже определено».Существуют небольшие вариации в приведенной выше классификации. Некоторые утверждают, что теологический детерминизм требует предопределения всех событий и результатов божеством (т.е. они не классифицируют более слабую версию как «теологический детерминизм», если, как следствие, не предполагается, что свободная воля либертарианца отвергается), или что более слабая версия не считается составляют вообще «теологический детерминизм». Что касается свободы воли, «теологический детерминизм — это тезис о том, что Бог существует и обладает безошибочным знанием всех истинных суждений, включая суждения о наших будущих действиях», более минимальных критериев, разработанных для включения всех форм теологического детерминизма.Богословский детерминизм также можно рассматривать как форму причинного детерминизма, в котором предшествующими условиями являются природа и воля Бога.
- Логический детерминизм или Детерминированность — это представление о том, что все предложения, будь то о прошлом, настоящем или будущем, истинны или ложны. Обратите внимание, что можно поддерживать причинный детерминизм, не обязательно поддерживая логический детерминизм, и наоборот (в зависимости от взглядов на природу времени, а также случайности).Проблема свободы воли особенно остро стоит сейчас в связи с логическим детерминизмом: как выбор может быть свободным, учитывая, что суждения о будущем уже имеют истинное значение в настоящем (т.е. оно уже определено как истинное или ложное)? Это называется проблемой будущих контингентов.
- Часто синонимами логического детерминизма являются идеи, лежащие в основе Пространственно-временного детерминизма или Этернализм : точка зрения специальной теории относительности. Дж. Дж. С. Смарт, сторонник этой точки зрения, использует термин «безвыходность» для описания одновременного существования прошлого, настоящего и будущего.В физике «блочная вселенная» Германа Минковского и Альберта Эйнштейна предполагает, что время является четвертым измерением (как и три пространственных измерения). Другими словами, все остальные части времени реальны, как городские кварталы вверх и вниз по улице, хотя порядок, в котором они появляются, зависит от водителя (см. Аргумент Ритдейка – Патнэма).
- Адекватный детерминизм — это идея, что квантовая неопределенность может игнорироваться для большинства макроскопических событий. Это из-за квантовой декогеренции.Случайные квантовые события «усредняются» в пределе большого числа частиц (где законы квантовой механики асимптотически приближаются к законам классической механики). Стивен Хокинг объясняет похожую идею: он говорит, что микроскопический мир квантовой механики — это мир детерминированных вероятностей. То есть квантовые эффекты редко меняют предсказания классической механики, которые достаточно точны (хотя и не вполне уверены) в больших масштабах. Тогда что-то размером с животную клетку будет «адекватно определено» (даже в свете квантовой неопределенности).
- Интерпретация множества миров принимает линейные случайные наборы последовательных событий с адекватной согласованностью, но также предлагает постоянное разветвление случайных цепочек, создающих «множественные вселенные» для учета множественных результатов отдельных событий. Это означает, что случайный набор событий, ведущих к настоящему, действителен, но все же проявляется как единичный линейный поток времени в гораздо более широком невидимом коническом поле вероятности других исходов, которые «отделяются» от локально наблюдаемой временной шкалы.В соответствии с этой моделью причинные множества по-прежнему «непротиворечивы», но не исключительно для единичных повторяющихся результатов. Сторона интерпретации решает проблему исключительной ретроспективной случайной цепочки «не мог бы поступить иначе», предполагая, что «другой исход действительно существует» в наборе временных потоков параллельной вселенной, которые отделились, когда произошло действие. Эта теория иногда описывается на примере выбора на основе агентов, но более сложные модели утверждают, что рекурсивное причинное расщепление происходит со всеми задействованными волновыми функциями частиц.Эта модель вызывает множество возражений со стороны научного сообщества.
Философские связи
Противоречие между природой и воспитанием
Хотя некоторые из вышеперечисленных форм детерминизма касаются человеческого поведения и познания, другие представляют себя как ответ на дебаты о природе и воспитании. Они предполагают, что один фактор полностью определяет поведение. Однако по мере роста научного понимания наиболее сильные версии этих теорий были отвергнуты как единственная причина.
Другими словами, современные детерминистские теории пытаются объяснить, как взаимодействие природы и воспитания полностью предсказуемо. Понятие наследственности помогло провести это различие.
Биологический детерминизм, иногда называемый генетическим детерминизмом, — это идея о том, что каждое человеческое поведение, убеждения и желания фиксируются генетической природой человека.
Бихевиоризм основан на идее, что любое поведение может быть связано с определенными причинами — либо средовыми, либо рефлексивными.Джон Б. Уотсон и Б. Ф. Скиннер разработали этот детерминизм, ориентированный на воспитание.
Культурный детерминизм или социальный детерминизм — это теория, ориентированная на воспитание, согласно которой культура, в которой мы выросли, определяет, кем мы являемся.
Экологический детерминизм, также известный как климатический или географический детерминизм, предполагает, что физическая среда, а не социальные условия, определяет культуру. Сторонники экологического детерминизма часто также поддерживают поведенческий детерминизм. Ключевыми сторонниками этого понятия были Эллен Черчилль Семпл, Элсворт Хантингтон, Томас Гриффит Тейлор и, возможно, Джаред Даймонд, хотя его статус как экологического детерминиста обсуждается.
С частными факторами
Другие «детерминистские» теории на самом деле стремятся лишь подчеркнуть важность того или иного фактора в предсказании будущего. Эти теории часто используют фактор как своего рода ориентир или ограничение на будущее. Им не нужно предполагать, что полное знание одного этого фактора позволит нам делать точные прогнозы.
Психологический детерминизм может означать, что люди должны действовать в соответствии с разумом, но он также может быть синонимом некоторого вида психологического эгоизма.Последняя точка зрения состоит в том, что люди всегда будут действовать в соответствии с их предполагаемыми наилучшими интересами.
Лингвистический детерминизм утверждает, что наш язык определяет (по крайней мере, ограничивает) то, что мы можем думать, говорить и, следовательно, знать. Гипотеза Сепира-Уорфа утверждает, что люди воспринимают мир на основе грамматических структур, которые они обычно используют.
Экономический детерминизм — это теория, которая приписывает приоритет экономической структуре над политикой в развитии истории человечества.Это связано с диалектическим материализмом Карла Маркса.
Технологический детерминизм — это редукционистская теория, которая предполагает, что технологии общества определяют развитие его социальной структуры и культурных ценностей.
Со свободой воли
Философы обсуждали как истину детерминизма, так и истину свободы воли. Компатибилизм относится к представлению о том, что свобода воли в некотором смысле совместима с детерминизмом. С другой стороны, три инкомпатибилистских позиции отрицают эту возможность.Жесткие инкомпатибилисты считают, что и детерминизма, и свободы воли не существует, либертарианцы считают, что детерминизм не придерживается, а свобода воли может существовать, а жесткие детерминисты придерживаются мнения, что детерминизм и свобода воли не существует.
Стандартный аргумент против свободы воли, согласно философу Дж. Дж. К. Смарту, фокусируется на значении детерминизма для «свободы воли». Однако он предполагает, что свобода воли отрицается независимо от того, истинен детерминизм или нет. С одной стороны, если детерминизм верен, все наши действия предсказуемы и предполагается, что мы несвободны; с другой стороны, если детерминизм ложен, наши действия считаются случайными, и как таковые мы не кажемся свободными, потому что мы не участвовали в управлении происходящим.
В своей книге «Моральный ландшафт» писатель и нейробиолог Сэм Харрис также выступает против свободы воли. Он предлагает один мысленный эксперимент, в котором сумасшедший ученый представляет детерминизм. В примере Харриса сумасшедший ученый использует машину для управления всеми желаниями и, следовательно, всем поведением конкретного человека. Харрис считает, что в данном случае уже не так соблазнительно сказать, что у жертвы есть «свобода воли». Харрис говорит, что ничего не меняется, если машина управляет желаниями наугад — жертве, кажется, все еще не хватает свободы воли.
Харрис затем утверждает, что мы также являемся жертвами таких непредсказуемых желаний (но из-за бессознательных махинаций нашего мозга, а не тех, что делает сумасшедший ученый). Основываясь на этом самоанализе, он пишет: «Это раскрывает настоящую тайну свободы воли: если наш опыт совместим с ее полным отсутствием, как мы можем сказать, что вообще видим какие-либо доказательства в ее пользу?» добавив, что «предсказуемы они или нет, мы не являемся причиной наших причин». То есть он считает, что есть неопровержимые доказательства отсутствия свободы воли.
Некоторые исследования (основанные Фондом Джона Темплтона) показали, что ослабление веры человека в свободу воли опасно, делая его менее полезным и более агрессивным. Это могло произойти из-за того, что у человека страдает чувство собственной эффективности.
С душой
Некоторые детерминисты утверждают, что материализм не дает полного понимания Вселенной, потому что, хотя он может описывать определенные взаимодействия между материальными вещами, он игнорирует умы или души сознательных существ.
Можно выделить ряд позиций:
- Нематериальные души — это все, что существует (идеализм).
- Нематериальные души существуют и оказывают недетерминированное причинное влияние на тела. (Традиционный свободолюбивый интеракционистский дуализм).
- Нематериальные души существуют, но являются частью детерминированной структуры.
- Нематериальные души существуют, но не оказывают причинного влияния, свободного или детерминированного (эпифеноменализм, окказионализм)
- Нематериальные души не существуют — нет дихотомии разума и тела, и есть материалистическое объяснение интуиции об обратном.
С этикой и моралью
Еще одна тема для обсуждения — влияние детерминизма на мораль. Жесткий детерминизм (вера в детерминизм, а не свободную волю) особенно критикуется за то, что он делает невозможными традиционные моральные суждения. Однако некоторые философы считают этот вывод приемлемым.
Философ и инкомпатибилист Питер ван Инваген представляет этот тезис как таковой:
Аргумент о том, что для вынесения моральных суждений требуется свобода воли
- Моральное суждение о том, что вам не следовало делать X, подразумевает, что вместо этого вы должны были сделать что-то еще
- То, что вам следовало сделать что-то еще, означает, что вам нужно было сделать что-то еще
- То, что вам нужно было что-то еще, подразумевает, что вы могли сделать что-то еще
- То, что вы могли сделать что-то еще, означает, что у вас есть свобода воли
- Если у вас нет свободной воли делать что-то иное, кроме X, мы не сможем сделать моральное суждение, что вам не следовало делать X.
Однако компатибилист может иметь проблемы с процессом Инвагена, потому что нельзя изменить прошлое, как его аргументы. Компатибилист, сосредотачивающийся на планах на будущее, может постулировать:
- Моральное суждение о том, что вам не следовало делать X, подразумевает, что вместо этого вы можете сделать что-то еще
- То, что вместо этого вы можете сделать что-то еще, означает, что вам нужно сделать что-то еще
- То, что вам нужно сделать что-то еще, означает, что вы можете делать что-то еще
- То, что вы можете сделать что-то еще, означает, что у вас есть свобода воли для планирования будущего обращения за помощью
- Если у вас есть свободная воля делать что-то, кроме X, мы можем вынести моральное суждение, что вы должны делать что-то, кроме X, и наказание вас как ответственной стороны за совершение X, которого, как вы знаете, вы не должны были делать, может помочь вам помнить о том, что делать X в будущем.
