Первые пять этапов экспансии России
Первые пять этапов экспансии России
Сначала я коротко расскажу о первых пяти этапах экспансии Российской империи с XV до начала XVIII века, а затем – о разных типах интеграции периферийных регионов.
Первый этап формирования Российской империи начался уже во времена вхождения Руси в Орду. После войны в первой половине XV века для московских великих князей приоритетом стало «собирание русских земель». С 1471 до 1521 года все еще независимые земли были приведены под господство Москвы. Легитимацией экспансии служило формальное превосходство великого князя, поставленного ханом, над другими княжествами-вотчинами. Самым важным шагом была аннексия Великого Новгорода с его огромной территорией и полиэтническим населением. С этих пор с финно-угорских этнических групп Севера и Урала Москвой собиралась меховая дань. В рамках «собирания русских земель» и произошли войны с Литвой, начавшиеся в конце XV века. Они привели к тому, что граница Московской Руси продвинулась на запад, а с 1514 года и древние города Смоленск и Чернигов, до этого входившие в Великое княжество Литовское, также вошли в ее состав. Этими войнами началось трехсотлетнее соперничество России с Польшей-Литвой за господство над западными областями Руси, которое закончилось полной победой России.
Второй этап — это борьба за наследие Золотой Орды в Восточной Европе, начавшаяся во второй половине XV века и закончившаяся завоеванием Россией Казанского и Астраханского ханств в середине XVI века. С Казанским ханством Московское государство впервые включило в свой состав вполне суверенное государство с неславянским (татарским, чувашским, мордовским, марийским и удмуртским) и нехристианским (языческим/анимистическим и мусульманским) населением. Так как традиционные оправдания экспансии как претензии на «вотчину» уже не могли действовать (хотя они были высказаны в случаях Казани и Астрахани), завоевания легитимировались крестовым походом против «неверных агарян» – мусульман, а также самозащитой в ответ на набеги татар и черемисов (мари).
С завоеванием Казани и Астрахани Волжский путь через Великую степь оказался под контролем России. В конце XVI века было завоевано и Сибирское ханство, и в начале XVII века ногайские татары потеряли свою суверенность. Они были потом изгнаны из степей нижней Волги монголоязычными ламаистскими калмыками, которые в середине XVII века формально стали вассалами России10.
Только с XVIII века, когда русские войска уже не уступали кочевым всадникам в степи, были упразднены и включены в состав России ханства калмыков и крымских татар. Собирание земель монгольской империи в какой-то мере продолжилось в XIX веке завоеванием Казахстана и Средней Азии, которое завершилось уже в контексте типичной колониальной экспансии.
Третий этап формирования Российской империи – это окончательный переход в Азию с завоеванием Сибири в течение XVII века. Уже в 1640 году первые русские достигли Тихого океана. Огромный лесной простор Сибири с ее разнообразными по укладу жизни и языку шаманистами стал частью России. Экспансия в конце XVII века остановилась только на границах Китайской империи. Главной движущей силой при завоевании Сибири были экономические цели, прежде всего, добыча драгоценных мехов. Так как после уничтожения Сибирского ханства русские до границ с Китаем уже не встречали большой военной и государственной организации, завоевание Сибири не нуждалось в особенном оправдании. Москва только подтвердила уже состоявшееся покорение отдельных племен отрядами казаков и промышленников. С достижением берегов Тихого океана и границ Китая Россия стала евразийской империей и в географическом смысле.
После преодоления глубокого кризиса Смуты в середине XVII века, во время которого Россия была вынуждена вернуть Смоленск и Чернигов Польско-Литовскому государству, наступил четвертый этап формирования Российской империи. Однако, причиной войны с Польшей было не старое стремление к «собиранию русских земель», а добровольное подчинение украинских казаков власти московского царя в 1654 году, до восстания 1648 года бывших польскими подданными. Завоевание Смоленска в этом же году можно все-таки характеризовать как шаг «собирания русских земель», т. к. Россия уже в 30-х годах XVII столетия пыталась (без успеха) овладеть этим городом. На украинское казачье войско, однако, Россия смотрела преимущественно как на силу против крымских татар и Османской империи, живущих в пограничной со степью области. Россия, конечно, знала, что «малороссы» православные, и для оправдания своей политики использовала аргумент защиты православных против поляков-католиков, а решающим поводом для этого этапа экспансии была просьба украинских казаков взять их «под высокую государственную руку». Проблема состояла только в том, означало ли это полное присоединение Украины к России (что было мнением Московского правительства) или только временное соглашение или протекторат (как думали казаки)
Пятый этап формирования Российской империи – это правление Петра I, который в 1721 году провозгласил себя Российским императором. В этот период понятие государства начинает отделяться от лица царя и становится абстрактным. Для Петра, как монарха времен абсолютизма, завоевание новых земель уже не нуждалось в особом оправдании, а принадлежало к естественным обязанностям государя. Он постоянно вел войны с целью превратить Россию в великую европейскую державу. Это ему удалось, хотя много новых территорий он не успел завоевать. Самым важным его приобретением была аннексия Ливонии и Эстляндии вследствие победы над Швецией в Северной войне. С включением лютеранских прибалтийских немцев, эстонцев и латышей впервые значительное число неправославных христиан стали подданными Российской империи.
Так как эта статья посвящена только первым этапам формирования Российской империи, здесь я остановлюсь. Хочу только добавить, что в экспансии XVIII и XIX столетий начатое ранее было продолжено. Это касается войн против Швеции, которые привели к аннексии Финляндии, войн против Османской империи и Крымского ханства, которые продвинули границы России до берегов Черного моря, в Бессарабию и на Кавказ, и войны против Ирана за Закавказье. Завоевания Казахстана, Северного Кавказа и Средней Азии в XIX веке имели, однако, по преимуществу новый характер колониальных войн.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес14. Территориальная экспансия в России в 16-17 веках и ее результаты.
Территория гос-ва может расти за счет народной колонизации, завоеваний, дипломатических успехов, добровольного вхождения в состав.
В XVII веке спорадические
войны на западе не приводили к желанной
компенсации очень ощутимых потерь
(Верховские земли, бассейн Десны,
Смоленск, выход к Финскому заливу), а
скорее фиксировали утраты: в Столбовском
мире со Швецией и Деулинском перемирии
с Польшей. Однако, параллельно начинался
«сибирский век» России. В 20-е годы было
завершено освоение Северного Приуралья
и долины Енисея, а в 30-е годы освоение
Лены. В 40-е — 50-е годы началась бурная
экспансия на западе и на востоке.
Экспедиции Реброва, Пояркова, Дежнева,
Хабарова и множества неизвестных
истории первопроходцев открыли новые
географические горизонты. Россия
закрепилась в северо-восточной Сибири
и низовьях Амура. В 50-е годы русские
осваивают Бурятию, Байкал, Верховья
Амура, основывают важнейшие города
Сибири и Дальнего Востока.
15. Эволюция российского самодержавия в 18 веке. Петр 1 и появление абсолютизма.
Зарождение абсолютизма. Теперь, когда усилилось дворянство и выросло купечество, значение Боярской знати в государстве уменьшилось. Царь мог опираться на поддержку дворян и меньше считаться с боярами. Сильная власть отвечала как интересам дворянства, нуждавшегося в подавлении классовой борьбы, так и нарождавшейся буржуазии, заинтересованной в поддержке со стороны государства и защите от произвола феодалов.
Элементы абсолютизма:
прекратился созыв Земских соборов,
упало значение
Боярской думы. Укрепление самодержавие
выразилось в том,
что царю Алексею Михайловичу удалось
подавить попытку главы церкви
патриарха Никона поставить церковь в
независимое положение
от светской власти.
Никон был заменен
другим патриархом и сослан в монастырь.
Власть царя стала приобретать
неограниченный характер.
Что не так с российским прошлым и как с ним жить: Книги: Культура: Lenta.ru
Владислав Иноземцев в книге «Несовременная страна. Россия в мире XXI века» отмечает, что российская история последних полутора десятилетий — от пугающей своими темпами деиндустриализации до попыток воссоздать советскую империю через ренессанс идеологии и религиозного мировоззрения — все четче указывает на то, что страна разворачивается от современности к архаике. Это попытка оценить, с какого рубежа стране придется начинать, если она все же попытается вписаться в современный мир, а также отчасти предупреждение о том, чего мы все можем лишиться, если ничего сейчас не предпринять. Книга Иноземцева вышла в финал премии в области научно-популярной литературы «Просветитель». «Лента.ру» с разрешения издательства «Альпина Паблишер» публикует фрагмент текста.
Россию часто называют империей, но большинство самих россиян воспринимает такое определение болезненно, полагая, что наша страна качественно отличается от недолговечных объединений, созданных в разное время завоевателями. С подобным же предубеждением относятся в России и к мысли о том, что часть страны в прошлом и даже настоящем является колониями — отсюда и постоянное стремление подчеркнуть «единство» государства, которое в последние годы стало практически маниакальным. Между тем Россия, на мой взгляд, может считаться империей — хотя империей, отличающейся от большинства иных ранее существовавших целым рядом характеристик.
Прежде всего следует отметить, что центр современной российской государственности — и об этом мы уже упоминали — оказался уникальным образом смещен в сторону от исторических ареалов ее возникновения. История Руси началась практически одновременно в регионах, связанных между собой знаменитым «путем из варяг в греки» — прежде всего в Новгороде, Полоцке и Киеве, через которые и проходил этот путь.
Связи как с Византией, так и с Северной Европой были критично важны для новой страны (или совокупности княжеств): с одной стороны, приходили новые каноны, с другой, происходило встраивание русских городов в торговые объединения балтийской ганзы. По мере расширения контролируемой из Киева территории младшие князья получали контроль над заведомо менее привлекательными городами, отстоявшими на восток от основной «оси» — результатом этого и стало появление сначала Владимирского, а потом и Московского княжеств.
Показательно, что уже к середине XIV столетия большинство территорий, в IX-XI веках составлявших ядро русской государственности, оказались включены в европейские державы, в то время как становление нового царства (а затем и империи) началось именно с отдаленных провинций бывшей Руси. С течением времени исторические центры прежнего государства стали его провинциями и окраинами — как те же Киев, Новгород или Псков. Если попытаться провести исторические аналогии, сделать это окажется крайне сложно: можно изобрести некоторые вымышленные конструкции — например, русская империя могла бы напоминать возрожденную Римскую с центром в Константинополе, если бы Юстиниану и его преемникам удавалось удерживать Вечный город на протяжении нескольких столетий, или империю Александра Македонского, управляемую из Антиохии, если бы она сохранилась как единое целое, составной частью которого была и сама Македония (почему-то, однако, все эти странные объединения так и остались неизвестны мировой истории).
Тем не менее российское государство на протяжении по меньшей мере последних пятисот лет оставалось империей, в которой изначально периферийный центр жестко, а порой и жестоко, управлял историческими метрополиями.
Не менее специфическим образом обстоит дело и с колониями.
В истории всех европейских народов — начиная от греков и финикийцев и заканчивая британцами и французами — колониальная экспансия выступала как нечто естественное, и в своем стремлении к территориальному расширению Россия менее всего отличалась от большинства европейских наций.
Колонизацией, на мой взгляд, следует считать выплеск населения из метрополии в новые территории с целью создания на них определенным образом схожего с прежним общества. Можно согласиться с тем, что «термином “колония” обозначается поселение, созданное людьми, покинувшими свою родину и перебравшимися в иное место с целью основания нового общества на отдаленных землях»; при этом колонисты отличаются от иммигрантов, которые, «напротив, не создают нового общества, но только перемещаются из одного общества в другое». Русские здесь не были оригинальны: приблизительно в то же время, что и другие европейцы, они двинулись на покорение неизведанных земель — только по воле случая и из-за особенностей географии эти земли отстояли от их столицы на восток, а не на запад, и отделены от метрополии были не океанами, а горами и равнинами. Однако в остальном можно лишь удивляться, насколько хронологически схожи были волны европейского и российского колонизаторства.
Фото: Валерий Христофоров / ТАСС
СССР. Москва. 1 мая 1980 год. Демонстрация трудящихся на Красной площади
В то время, когда испанцы и португальцы уже установили свое доминирование в Южной Америке и даже начали проникать на тихоокеанские просторы, а англичане и французы осваивали Североамериканский континент, русские двинулись на Восток — и с 1581 по 1697 г. полностью покорили всю территорию от Урала до берегов Тихого океана, после чего переправились через Берингов пролив и распространились до сегодняшнего Орегона и северной Калифорнии. При этом первые сибирские города основывались в те же годы, что и наиболее известные города в Новой Англии и на восточном побережье нынешних Соединенных Штатов: Тобольск (1578), Сургут (1593), Томск (1604) и Красноярск (1628) старше Джеймстауна (1607), Нью-Йорка (1624) и Бостона (1630), а в период максимальной экспансии российские территории, располагавшиеся к востоку от Урала (включая Аляску), превышали по площади испанские владения в Новом Свете от Мексики до Огненной Земли.
Согласно подсчетам некоторых западных авторов, масштабы такой экспансии и продолжительность контроля над приобретенными пространствами делают Россию самой масштабной империей в истории человечества.
Эти огромные территории осваивались теми же методами, что и Северная Америка. Они стали огромной поселенческой колонией русских, действовавших по классическим канонам европейских народов. Характерно, что на это указывали даже современники тех событий: еще во второй половине XVII века Ю.Крижанич, находясь в тобольской ссылке, сравнивал освоение Сибири с римской и испанской практикой переселений, называя ее «высылкой народа на посады». Позднее в своей классической работе «Сибирь, как колония», вышедшей в 1882 г., Н.Ядринцев исходит из тезиса о том, что «Сибирь по происхождению есть продукт самостоятельного народного движения и творчества; результат порыва русского народа к эмиграции, к переселениям и стремлению создать новую жизнь в новой стране… — поэтому мы вправе считать Сибирь по преимуществу продуктом вольнонародной колонизации, которую впоследствии государство утилизировало и регламентировало».
В начале ХХ века В.Ключевский писал, что «история России есть история страны, которая колонизируется; область колонизации в ней расширялась вместе с государственной ее территорией — то падая, то поднимаясь, это вековое движение продолжается до наших дней». Опять-таки современники оставили массу свидетельств жестокостей завоевателей на покоряемых территориях: так, по воспоминаниям епископа Камчатского Иннокентия, уничтожение до половины населения мятежных племен было обычным для русских первопроходцев, а многие современные западные авторы подчеркивают, что уровень истребления местных жителей был близок к североамериканским масштабам и ничего подобного представить себе, например, в Индии при британском владычестве было невозможно.
По сути, Россия как субъект масштабной колонизации не только соперничала с европейскими державами, но в огромном числе случаев и по многим параметрам заметно превосходила их — хотя, по словам Р.
Пайпса, «русские [в отличие от европейцев] не уезжали за границу; они вместо этого предпочитали колонизировать собственную страну». По сути же, речь идет о единой эпохе «поселенческого колониализма», которая практически в одинаковой мере присуща историческому развитию и «западных», и «восточных» европейцев.
Фото: Иван Шагин / РИА Новости
Юная пионерка приветствует Генерального секретаря ЦК ВКП (б) Иосифа Виссарионовича Сталина.
Однако к концу XVIII — началу XIX века стало видно первое отличие России от Европы в контексте колониальной политики. В колониях западноевропейских держав изначально возникли копии самих европейских обществ с их рационализмом, стремлением к просвещению, предприимчивостью и готовностью поселенцев бороться за свои права. В российских зауральских колониях, несмотря на более высокую степень свободы (в этих районах страны, например, так и не появилось крепостничества) оказались сохранены все традиции православия и державности, которые имелись в метрополии и которые препятствовали ее развитию.
В итоге судьба поселенческих колоний европейских и российской империй оказалась различной: европейские колонии освободились от владычества метрополий в ходе американских революций в 1776-1820 годах, превратившись в основу того, что А.Мэддисон называет Western offshoots, тогда как российская поселенческая колония, Сибирь, осталась составной частью государства. С этим разным «багажом» Россия и Европа вошли в новый период экспансии, на котором основную роль играла не способность той или иной страны обеспечивать массы новых переселенцев, осваивавших мировую периферию, а ее военное превосходство над народами покоряемых территорий.
C первой половины XIX столетия все европейские державы обернулись к «мировому Югу» в качестве нового направления своей экспансии. Британцы в 1757-1858 годах «освоили» Индию, французы в 1858-1887 годах — Индокитай; голландцы утвердились на островах индонезийского архипелага; Британия, Франция, Бельгия, Португалия и Германия спешили разделить Африку.
Окончание этой эпопеи обычно относят к 1885 году, когда на Берлинском конгрессе европейские державы утвердили границы между своими новыми владениями на африканском континенте. Следует заметить, что, в отличие от колоний в Америке или Австралии с Новой Зеландией, присутствие представителей метрополии в этих владениях было минимально.
При эвакуации из своих заморских владений в середине ХХ века британцы и французы вернули обратно несколько десятков тысяч своих граждан, которые участвовали в управлении этими территориями — именно поэтому я бы различал европейские колонии (такие, какие имелись в Северной и Латинской Америке, Австралии, Новой Зеландии и Южной Африке, а также в российской Сибири) и зависимые территории, или военным образом удерживаемые владения (Индию, Индокитай, африканские и среднеазиатские пространства) (французские авторы дают другое удачное определение, терминологически отделяя поселенческие колонии [colonie de peuplement], и колонии, подвергавшиеся чисто «хозяйственному» использованию [colonie d’exploitation économique]).
Следует подчеркнуть, что Россия и в этот раз полностью повторила западноевропейский опыт, начав экспансию на территории, в которых жители метрополии физически не могли составить большинство населения, как это происходило в британской Новой Англии или на русском Дальнем Востоке. В конце XVIII — начале XIX веков были присоединены Польша и Финляндия, Грузия и Азербайджан, в середине XIX-го века началась война за Северный Кавказ, через пару десятилетий — оккупация Средней Азии. Включив в свои границы такие вассальные государства, как Бухарский эмират и Хивинское ханство, Россия распространила свою власть до пределов британской зоны влияния в Афганистане и Гиндукуше. В том же 1885 году, когда европейские державы завершили раздел Африки, Россия достигла зенита своей территориальной экспансии.
Иными словами, волны «наплыва» европейских колонизаторов практически совпадали по времени и методам осуществления: если в XV–XVII веках все они осваивали новые территории посредством переселения сотен тысяч своих подданных и создавали в новых местах копии собственных обществ, то в XIX столетии стремились контролировать новые территории военной силой, используя их природные богатства или геополитические преимущества, и не помышляли об их полном инкорпорировании в свой состав.
Россия здесь выделялась двумя особенностями: и в первом, и во втором случае ее поселенческие колонии и военным образом контролируемые владения находились не в отдалении от метрополии, а непосредственно с ней граничили, воспринимаясь как составная часть страны: это позволило России удержать в своем составе как сибирскую поселенческую колонию в то время, как европейские поселенческие колонии стали независимыми государствами, так и свои зависимые территории в Закавказье и Средней Азии даже после того, как европейские державы оставили свои владения в Африке и Азии в 1950–1970-х годах. Это обстоятельство сделало Россию самой необычной империей — империей, с одной стороны, свято верящей в свой непреходящий характер, и, с другой, чрезмерно увлеченной «недифференцированной» территориальной экспансией.
Фото: Дмитрий Чернов / РИА Новости
Пятая сессия Верховного Совета СССР. Большой Кремлевский дворец. Депутаты Верховного Совета СССР единогласно принимают закон о государственном бюджете страны.
Однако логика истории довольно упряма. Четверть века спустя после основных событий эпохи «деколонизации» Советский Союз (а он, как мы знаем это со слов нашего президента, «и был Россией, только называвшейся по-другому») распался. Удивительным это событие могло быть только для тех, кто не понимал (или не готов был принять) сложной природы этой страны как задержавшейся в прошлом многоуровневой колониальной империи.
Расширение границ России. Век XVII — Игорь Андреев — Не так — Эхо Москвы, 05.04.2003
5 апреля 2003 годаВ прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» историк Игорь Андреев
С.БУНТМАН: Мы продолжаем нашу тему, начатую две недели назад. И это, кстати, тема, подсказанная нашими слушателями, которые очень хотели знать, как, на какой основе, какими способами и с какими идеями расширялись границы России. Создавалось то государство, которое, наверное, наибольшая территория была, ну, можно спорить, скорее всего, российская империя перед самой революцией, наибольшая территория.
Игорь Андреев, с которым мы как всегда в наших сериалах переходим в 17 век. Добрый вечер.
И.АНДРЕЕВ: Добрый вечер.
С.БУНТМАН: С чем мы приходим к 17 веку, после войн Ивана Грозного, после тех походов и того землепроходчества, которое было и не всегда осознавалось как прирост территории, скорее немножко другие были процессы, но мы приходим к такому времени, как смутное время. И с определенной территорией России, с определенными проблемами. В чем была главная проблема территориальная проблема России от Годунова до первого Романова?
И.АНДРЕЕВ: К этому времени, уже главная проблема та, которая потом будет. Это надо было переварить, эту территорию. Потому что, на самом деле, даже несмотря на утраты в ходе смуты, Черниговская, Северская земля, Смоленская земля, то, что к шведам отошло по Столбовскому миру, все равно Россия огромная и тут вообще надо во-первых, 17 век, это тот век, в который, пожалуй, никогда Россия такими темпами не росла. Это раз. Во-вторых, до этого, конечно, впечатляюще, я просто напомню кое какие цифры, которые Игорь Данилевский касался в вашем разговоре. Смотрите, вступление на великокняжеский трон, престол, Ивана Третьего — 430 тысяч квадратных км. Это 1462 год. Умирает Василий Третий, сын Ивана Третьего. Территория уже 2 млн 800 тысяч квадратных км, это за неполных там, 60-ый первая треть 16 века. Значит заканчивается где-то вот правление Ивана Грозного, территория увеличилась вдвое 5 млн 400 тысяч квадратных км. Потом небольшие утраты в ходе Смуты. А потом 17 век и здесь увеличение более чем на 10 млн квадратных км, это к тем пяти прибавляется. То есть Россия выходит уже на такие запредельные цифры и в середине 17 века Россия — это самая крупная вообще-то европейская держава. Причем намного более крупная.
С.БУНТМАН: Самая крупная, вообще бы я сказал, континентальная держава, потому что мы не будем говорить о колониальных территориях Испании, например, или развитии Британии в 17 веке. Но это действительно огромная колониальная держава, которая пока представляет себе по освоенности, потому, что освоение колоний происходит по одному заморских территорий, а освоение внутри европейских империй, которые создаются очень таким странным образом, по разному они создаются, и таких трансконтинентальных, как Османская империя Вот, как Россия пытается переварить свою эту территорию?
И.
АНДРЕЕВ: На самом деле, существует две модели переваривания эти территорий, сразу скажу, что во многих случаях они зависят просто от некой культурной доминанты, которая присутствует в этом обществе. Если раньше мы больше говорили, там экономический интерес, и прочее и прочее, они, конечно, присутствуют и очень значимы, но, вот сейчас, в исследованиях на первый план выходят даже некие такие этнические картины мира, который присутствуют и в элите и формируют определенную модель, да и в народе. Здесь два как бы варианта. Первый вариант это классический вариант. Это та же Британская империя. Это территории доминионы, колонии, территории, которые осваиваются через сохранение известной автономии при колониальной администрации, территории, которые, как обратная сторона порождают некий расизм, протекционизм. А второй тип освоение территорий это Россия, Российская империя. Это типа, когда включают эти территории в государственную территорию. То есть здесь уже существует некое такое стремление, имперской закваски, когда стремятся опередить, возможных конкурентов. Поэтому вот этот рост территорий, так сказать, в угон друг другу, то, что особенно в 19 веке, кстати говоря, будет видно, хотя опять же Англия и Россия, Средняя Азия когда
С.БУНТМАН: Вот там, где вокруг Афганистана
И.АНДРЕЕВ: Совершенно верно, потому что Англия, ее главная задача жемчужину свою обеспечить, Индию. Поэтому она стремится постоянно наращивать эти зоны влияния, в Афганистан, лезет в известные войны, где Англия также терпит поражение, по сути дела. Потому, что Афганистан никто только покорить не мог. И Россия, которая спешит в Среднюю Азию, чтобы опередить англичан. Так что вот такое вот территориальное разрастание. Вот такая модель. Она влечет за собой целый ряд других логических ходов, просто преопределенных. Ну, например, это значит что, хотя не обязательно сто процентов, но в нашем варианте так получается, что в принципе титульная нация, как бы мы сейчас современным языком сказали, она не занимает господствующего положения.
Больше того, в общем-то, русский народ в 17, 18 и 19 веках находится в некоторых случаях даже в более худшем положении в плане тягот, материального уровня, в плане образования. В сравнении с теми туземными народами, которые присоединяются. У нас никогда не стоит такая задача, которую англичане в своей колониальной политике ставят. Они несут цивилизацию и просвещение. У нас как бы несут православное просвещение, но даже вот это несение, оно очень своеобразно, потому что оно сопровождается иногда такими вспышками к распространению православия и умеренностью. Потому, что мы знаем, что мусульманский, например, народы они прекрасно чувствовали, существовали в рамках российской империи. И даже элита включалась, хотя конечно оптимальный вариант, когда элита включается и меняет веру, но в общем, даже терпели другой вариант, включали элиту, хотя она была неправославной элитой. Опять же, если мы посмотрим время Петра, к концу Петра, высшая элита это 10 уже процентов неправославных. То есть это немцы протестанты и так далее
С.БУНТМАН: Ну, это еще другим путем, это, что называется приглашенные специалисты.
И.АНДРЕЕВ: Ну, в общем, да, но они уже как бы наши приглашенные специалисты
С.БУНТМАН: Да, но они все-таки не всегда представляют территории, подвластные самой России. То есть здесь может быть много людей, нанятых с территорий, которые и не предполагалось даже присоединять.
И.АНДРЕЕВ: Но, вот и мы тут как раз плавно перешли к вопросу о расширении территориальной экспансии. Формы этой экспансии. У нас их три. При таком создании сначала православного царства, это вариант 17 века, а потому уже когда государство обретается в высшей степени светский характер, уже Российская империя. Здесь три варианта у нас идет, расширения территории. Первый завоевание. Такой типичный английский вариант. Второй вариант добровольного присоединения, потому что на самом деле это факт. И присоединялись, по разным причинам, выбирая меньшее зло, или даже большее, например, в Закавказье как бы этот вариант.
Но добровольно. Не знаю, если мы посмотрим документы, то это постоянные челобитные государю, с просьбой взять вот под свою руку.
С.БУНТМАН: Тоже достаточно близкий ко многим феодальным вариантам, несколько более продвинутый феодальный вариант заключение договора и переход под власть.
И.АНДРЕЕВ: Да, это присутствует, конечно. А третий вариант, часто мы о нем забываем, потому что в истории часто ту же Российскую империю обвиняют в некой экспансии, в неких насилиях и прочее. Ну, вспоминайте, тогда, опять таки, немного забегаем вперед, получается, когда будет Александр Борисович, наверное, говорить про время Петра, про знаменитое завещание Петра, интерпретация как наследникам призыв завоевывать и расширять вот эту экспансию. А на самом деле ведь она была различна эта экспансия российская. Ну, во-первых, надо иметь в виду, что в целом ряде она сталкивалась с народами, не просто Сибирь, где народов было вообще мало, до смешного, от Урала, например, до Тобольска, все это огромное пространство, население в 17 веке было где-то около 10 тысяч человек. Можете себе представить.
С.БУНТМАН: Имеется в виду население
И.АНДРЕЕВ: Это вот плотность населения. А второй вариант не забывайте, что многие народы просто не имели государственности. Причем эта ситуация на Востоке для России в начале 17 века, хотя не все. И отчасти, даже где-то ситуация на Юге. Потому, что-то, что мы называем Крымское ханство, там тоже на юге нет таких очень четких границ. Это дикое поле, это не то, что в нашем представлении четкая граница. Это пограничная полоса, где встречается кочевой народ, земледельческий, где встречаются крымские татары и русские. Причем это сотни десятки километров, пространство.
С.БУНТМАН: То есть, здесь можно говорить, с одной стороны, и об освоении пространств, слабо заселенных, а с другой стороны здесь еще такой вариант, который тоже близок к англо-французскому варианту, это борьба с другой державой, ну там все происходит, как, например, у них все происходит в Северной Америке, борьба Англии с Францией за определенные территории.
И.АНДРЕЕВ: Да, но в 17 веке
С.БУНТМАН: Здесь с Османской империей тоже за определенные территории, не до конца освоенные самой Османской империей, кстати говоря.
И.АНДРЕЕВ: Ну, я бы немного здесь уточнил. Этот вариант, пожалуй, больше подходит к более поздней истории России. Когда Англия и Франция борются, они действительно борются. Это происходит в Канаде, это продолжение Семилетней войны, по сути дела, тут смешиваются очень разные вещи. Конечно, в России в 17 веке, это расширение сопряжено во многих случаях с защитой, стремление обезопасить границы. Мы можем по-разному это толковать. Традиционное толкование, это оправдание этой некой экспансии. Но факт остается фактом, потому, что в первой половине 17 века, по подсчетам одного из исследователей, более 500 тысяч людей были уведены или погибли в результате набегов враждебных орд. Это при том, что население России где-то в середине 70-х годов, до присоединения, чуть более 7 млн. Можете себе представить, и какая это острая задача обеспечение этих границ. Но это расширение, вот у нас опять, у нас экспансия, как некое территориальное расширение и то, что мы называем колонизацией, Россия страна, которая колонизуется и это составляющая доминанта российской истории, они настолько тесно переплетены, что иногда трудно понять, где-то, а где другое.
С.БУНТМАН: Но, еще, давайте не будем забывать, что мы выходим вот в начале 17 века, Россия выходит из тяжелейшей ситуации, которая связана была и с человеческими потерями, и с государственными потерями, с необычайным кризисом власти, кризисом государственным, кризисом управления этих стран, и выходит Россия в очень неосознанном таком положении собственной территории, потому, что надо было заниматься европейской частью, в которой происходило наиболее бурное и тревожное, потому, что здесь нужно было с одной стороны, каким-то образом укреплять то, что осталось, и, укрепляя то, что осталось необходимо было обеспечить себя и территориями и безопасность в каких-то сопредельных, довольно обширных местах
И.
АНДРЕЕВ: Ну, я бы не сказал, что неопределенно. Очень определенно вообще-то выходит Россия из смуты, с точки зрения понимания тех границ, которые надо обозначить. Это постоянные посольские съезды, обмены, так называемыми, комиссарами, которые до каждой грани измеряют бесконечные споры. Ну это где, это с Польшей, с Швецией, там где границы единые, так идет ужасная борьба. И действительно проблема укрепления. Абсолютно точно. Потому, что посмотрите, Брянск становится пограничным городом, раньше Смоленск, а тут Брянск. Надо все укреплять. Не забывайте, что получается, с точки зрения некоего геополитического пространства, получается черт знает что. От Брянска ехать до Москвы, до столицы несколько дней, а в сибирские города едут воеводы, их отправляют туда на три года. Год едет, год сидит, год возвращается, такой странный очень головастик получается. Путь на Восток измеряется гигантскими верстами, и в Сибирском приказе в принципе толком не знают, где границы эти. А на Западе совершенно другая ситуация, враг может, несколько переходов и явиться. Как это и было, когда пришел Владислав искать свое утраченное наследство.
С.БУНТМАН: В принципе я в этом смысле и говорил. Вот такая неопределенность, дисбаланс такой, что огромные территории на Востоке, а здесь уже развитой европейской борьбы, России надо понимать, и утверждать, где настоящие границы, где территории России, а где нет
И.АНДРЕЕВ: А где быть должно границе
С.БУНТМАН: Да. Вот это понимание должных границ, это наверное. Очень важная вещь
И.АНДРЕЕВ: Это уже идеология.
С.БУНТМАН: Идеология. Самосознание территорий государства, и что с этим государством делать.
Мы продолжим после кратких новостей программу «Не так», совместно с журналом «Знание сила»
НОВОСТИ
С.БУНТМАН: Совместная наша программа с журналом «Знание сила». И новая серия, «расширение границ России», сегодня мы в веке 17, вместе с Игорем Андреевым. Итак, после смутного времени сложнейшая работа по определению того, что должно быть, на Западе во всяком случае.
И на Юге.
И.АНДРЕЕВ: Тут любопытная вещь. Реальность и те мифы, легенды, которые отливались в определенные политические теории. Здесь, мы можем говорить о дальнейшем развитии теории Москва— Третий Рим, хотя сразу скажу, что вот этот комплекс идей Филофея, в 17 веке нет такого, играет там, пожалуй, большую роль даже дальнейшее развитие там, Сказании о князьях Владимирских и прочее. Но это не столь важно, важно во что, что общество, элита, произошедшее осмысливает в рамках того, что нужно восстанавливать, восстанавливать православное царство. И речь идет уже о неком вселенском православном царстве. Вот эта мессианская идея Филофея, которая на самом деле играла религиозный подтекст, начинает обретать некие политические смыслы. Конечно, речь не идет о Константинополе, на самом деле, точнее идет, но идет на уровне неких рефлексий. Может тот же Алексей Михайлович со слезами на глазах говорить греческим купцам, что я вот, дескать, освобожу, потрясать рубашкой, что последнюю рубашку сниму. Как в свое время Борис Годунов во время своего согласия на избрание на царство. Но, на самом деле, когда заходит речь о создании вот этого вселенского православного царства, создание, дальнейшее развитие третьего Рима, новый Иерусалим и прочее, речь идет о том, что собирается киевское владимирское наследие. Это уже конкретная политическая программа, хотя речь идет об освобождении всех православных собратьев под руку московских государей Романовых. В этом смысле осмысляется и война с Польшей за Украину. Потому, что что такое Украина? Это, конечно, там родная кровь, и в этом смысле идет речь, но, прежде всего, это православные подданные, которые стонут под владычеством иноверцев, которые бьются и просятся в Москву. Потому, что действительно они выступали, еще до Хмельницкого были эти обращения. И на них, кстати, спокойно в двадцатые годы реагировали, понимали, что с Речью Посполитой ссориться нельзя. А сейчас все это так осмысливается, Поэтому на самом деле вся война, это, сточки зрения, неких личных устремлений Алексея Михайловича, его окружения, это как бы исполнение своего долга.
И здесь это православное государство приобретает вот этот сакральный подтекст, священный смысл. Это становится доминантой во внешней политике России, по крайней мере, здесь, в отношении Украины. И начинается эта борьба. Она достаточно сложная со всеми перипетиями, нам нет необходимости об этом вспоминать. Но когда мы говорим, вот об этой мифологеме, которая становится некой политической теорией, тут интересны две вещи на самом деле. Это — как осмысливает вот это элита, и как осмысливает народ. Потому, что у них тоже свое представление о вот этом православном царстве, о должном, как оно должно быть устроено и выстроено. И когда мы говорим о расширении 17 века, вот народное осмысление в некоторых смыслах, некоторых частях, даже интереснее на самом деле. Осмысление вот этой теории, взятой на вооружение государством. Потому, что в основании народного понимания государства, лежит очень своеобразный конфликт. Потому, что вот это православное государство, далеко не всегда совпадает с идеалом. И возникает конфликтность, которая разрешается во многих случаях в форме бегства от этого государства, которое не соответствует этому народному идеалу. А что такое бегство? Это и есть то, что мы называем колонизация. Потому, что существует некая правительственная колонизация и так называемая народная колонизация. Вот они побежали. И ведь Сибирь, например, Южные земли, Поволжские земли, ведь они осваиваются и государственным путем и вот этот огромный поток народной колонизации. Этот побег русского человека от государства, в поисках некой воли. Причем, здесь уже они и начинают, особенно старообрядцы, тут еще добавляется вот этот конфликт
С.БУНТМАН: Раскол, да.
И.АНДРЕЕВ: Да, добавляется. Вообще для сознания религиозного из Византии к нам пришедшего, очень характерна неразрывная связь между царством и православием. Начиная с двуглавого орла. В свое время греки нас упрекали, что у нас не может быть истинного православия, потому, что у вас (у нас, то есть) не царство, а трон и так далее.
Потому мы это взяли на вооружение и уже в 17 веке сами упрекали греков, что, увы, утратили царство и теперь, в принципе, православие под владычеством турок не может быть вообще неиспорченным. Оно зашаталось, как бы. А вот мы, с истинной верой, мы светимся благочестием. А вот тут все рухнуло, в результате раскола. Реформы. Вдруг царство оказалось не совсем православным, вдруг, появляется Никон, которого поддерживает царь. И народа начинает осмысливать. И появляется вот один из вариантов народного государственного сознания вот этой мифологемы. Они считают, так, что Святая Русь это там, где русский народ. И когда они побежали вот на эти земли, присоединенные, неосвоенные, с ними идет Святая Русь, то есть они утверждают, ее. И в этом контексте совершенно потрясающая вещь получается, они идут, и они считают, что они служат. То есть они выполняют государственное служение. То есть, убегая от государства, они одновременно и служат. И получается такой очень любопытный парадокс, что в результате государство укрепляется, потому, что оно потом следует за этими беглецами, но со временем, здесь. Где эти беглецы, появляются и воеводы и все что угодно. Русь расширяется. То есть если говорить о неких мотивах, которые лежат в расширении территории, они очень разнообразны и не всегда это мотивы государственные.
С.БУНТМАН: Но тут, что происходит, что государство догоняет в конце конов.
И.АНДРЕЕВ: Да.
С.БУНТМАН: и уже там появляются люди, которых государство вроде бы считает себя обязанным и взять под свое крыло, под свою защиту, хотят они того, или нет. И получается парадокс, особенно на Юге, наверное. Что становятся люди, которые бегут от государства, устанавливают какое-то свое житье-бытье, но они потом же и оказываются в чем-то и незащищенными. С другой стороны появляется снова Как бы рассмотрели вот с этой точки зрения, именно в 17 веке явление казачества на разных рубежах?
И.АНДРЕЕВ: Для казачества 17 век это, пожалуй, век такой, переломный. Вы правильно уловили, что происходит, потому что мы начинаем с того, что казачество в 17 веке и довольно долго ведается в посольском приказе, что есть они вроде наши, но не наши. Они как бы ведаются вот по иностранному министерству в этом смысле. Правда, тут, конечно не без хитрости это все сделано, чтобы в случае чего говорить, вот они воры, мы на них власти не имеем, поэтому они воруют. Имеется в виду вот эти походы на Зипуну разбойничьи и прочее, но все равно это отражает тот факт, что они не государевы люди. А кончается тем, что они начинают приносить присягу войска донского и они втягиваются в эту государственность. И вот эти две крайности по сути дела и говорят, что начинает происходить с казачеством. Они превращаются в такое своеобразное служилое сословие, с которым власть, скрипя зубами, все-таки примирилась. На самом деле, конечно не с большой охотой это делали, потому, что все-таки казачество это соблазн, масса людей, которые уходят от государственности и протестуют против этой государственности, и это плохо, сточки зрения власти. Но уж больно мощные силы. Ведь сюда идут не просто беглецы, это ведь на самом деле такой самый социально активный элемент протеста. Кстати, и опять, между прочим, смотрите, вот последствия этого расширения территории, как накладывают вообще отпечаток на всю русскую историю. Действительно, ведь доминанта русской истории. Потому что уходят в казачество вот эти социально активные элементы, значит, протест в центре мельчает, а те, кто мог бы некий социальный протест делать, в виде бури настоящей они уходят. Они уходят, и здесь становятся на службе войска Донского, в разного рода казачьи войска распространяется. Они, в конце концов, вбираются в эту государственную структуру, с признанием их некой автономии. А власти опять это конечно, очень тяжело, потому что тут тоже противоречивость нашей государственности. Значит, с одной стороны она выполняет некую мессианскую функцию, утверждения, сохранения, распространения православия, а с другой стороны имперское мышление требует нивелировки. То есть, вообще примириться с тем, что есть некая автономия, это очень тяжело, это для имперского мышления в нашей упаковке, да и любого, это вещь, как говорится сквозь зубы. Вот почему происходят на Украине потрясения? Потому что трудно примириться, с одной стороны, Москва только в этом виновата, трудно примириться с автономией Украины, которой она входит в состав русского государства. Но это противоречит вообще политическому сознанию русской элиты.
С.БУНТМАН: Это проблема на несколько десятков лет.
И.АНДРЕЕВ: Да. То же самое, трудно примириться с автономией войска донского. И как только изменяется соотношение сил, степень надобности в донских и иных казаках сразу идет в тотальное наступление. Но, это уже империя, это уже Екатерина, это уже уральские казаки, там положено. И так далее, когда их или уничтожают, или в структуру служения каким-то образом, на особых правах ужав, прижав, втягивают.
С.БУНТМАН: Но весь 18 век в этом отношении Украина покажет кризис Северной войны, страшный кризис потом будет, ну и потом уже потихоньку сход на «нет» вместе с уже формальной отменой гетманства на Украине.
И.АНДРЕЕВ: Да, но это уже после Мазепы, там уже под таким контролем они находились.
С.БУНТМАН: Да, его не знали под каким предлогом отменить. Под очень смешным это получилось.
И.АНДРЕЕВ: Кстати, ту еще одна штука. Вот где-то в 17 веке окончательно для нашего самосознания очень характерно становится следующее, что процветание империи есть процветание православия. Державность православие и наоборот. Показатель, один из важных показателей — это расширение территории. И для элит, потом уже в более позднее время очень любопытно, многие из 19 века начинают понимать, что это расширение даже, вообще-то во зло идет. А уже сложилась традиция, и надо опередить, и начинают глотать какие0то куски, которые не всегда угодны. Парадокс то заключает в том, что, вот без всяких аналогий, но все-таки, аналогия, ведь границы 17 века, положим до присоединения Украины, вхождения ее в состав русского государства, во многих случаях очень близки к границам современной России, ну на Юге там идет продвижение, не дошли до Черного моря. Но на Юг то уже поползли границы. Значит, Сибирь именно в это время присоединена, хотя на Юге граница не установлена. Но все равно, уже взаимоотношения с Китаем и так далее. То есть очень много похожего на современную сложилась государственная территория, как это не парадоксально, вот в первой половине 17 века.
С.БУНТМАН: Ну, да. Кроме, наверное, Кавказа
И.АНДРЕЕВ: Да, Кавказ и Юг все-таки не дошил до конца. Вы меня поймите правильно, я не говорю, что точно, но вот если сравнивать какие века, то получается, 17 век в наибольшей близости находится к современному состоянию. Хотя там опять несовпадение в миллионах.
С.БУНТМАН: Интересно. Но можно ли сказать, что вот так находится с минимумом проблем и с максимумом переваривания в таком, государственном смысле территория. Потому, что я бы не сказал, все равно в 17 веке были проблемы, наверное. И на тех территориях, которые существовали.
И.АНДРЕЕВ: Конечно
С.БУНТМАН: И что это вообще очень зыбкая почва, это, я думаю, что следует воспринять, как любопытный факт и почву для размышлений разнообразных
И.АНДРЕЕВ: Да.
С.БУНТМАН: Кстати, нам задавали вопрос, про восточные границы. Почему-то считают, что вопрос в сторону, но вопрос не в сторону. Почему в 15, 16 и 17 веках, Китай практически не колонизировал земли за Амуром, вот с чем сталкивается Россия, выходя на дальний Восток?
И.АНДРЕЕВ: За Китай не могу решить почему. Почему они не двигались на Север. Тут, я думаю, просто как предположение, вообще надо просто специалиста по Китаю спросить, почему они не шли, но, видимо, культурная доминанта не требовала этого процесса. Я уж не говорю о том, что здесь на севере они постоянно сталкивались с манчжурами, которые в 17 веке посадили там свою династию, в результате внутренних потрясений.
С.БУНТМАН: А манчжурам было, судя по всему интереснее на юге
И.АНДРЕЕВ: Конечно, двигаться на юг, вопервых, он представлял интерес начиная с разбоев и завоеваний. Ну, на самом деле, там получилось так, как только русские стали проникать в Приморье, на Амур, моментально была ответная реакция. Правда, ответная реакция манчжуров, которые уже сидели. Это было китайско-манчжурское войско. Там начались очень бурные бои, оборона я забыл как называется город в общем героическая была оборона. Они выбили, разорили, ушли, моментально мы вернулись туда, и борьба шла очень жесткая и упорная. Это уже именно такая, отчасти имперская борьба, потому что не допустить сильного противника. Хотя Россия не представляла такую силу здесь на Дальнем Востоке. Ну, Пашков, например, который с Аввакумом, идет как раз в Даурскую землю, у него как раз где-то около пяти сотен, это считалось по сибирским завоеваниям огромнейшим войском. Но, ведь, сюда-то мы пошли, я имею в виду на Восток, не потому, что думали о будущих нефтяных запасах, и о том, чем мы сейчас живем
С.БУНТМАН: Якутских алмазах
И.АНДРЕЕВ: Пушнина. Вот что заставило пойти сюда. Причем, народное сознание опять здесь очень любопытно. Вот эти вот первопроходцы, которые пошли, эти небольшие отряды, из десяти двенадцати, тридцати человек, они шли, да, они искали богатства, но у них было такое вот вполне государственное сознание, они шли под государеву руку. И они приходили и требовали принять присягу и платить ясак государю. То есть они выступали государственниками, хотя эти первопроходцы, это самые разные люди. Это промышленники, инициативные, это правительственные отряды, посланные, это авантюристы. Потому, что мы знаем о том, что новгородцы еще во времена Игоря Николаевича Данилевского
С.БУНТМАН: Да, ему подведомственные.
И.АНДРЕЕВ: Новгородцы, они ведь, вообще-то в Сибирь тропку судя по всему протоптали. Причем через центральный Урал и через Северный. Но они молчали об этом, потому что это был источник как раз очень выгодных обменов. Такой типичный вариант, когда за побрякушки пушнину брали. И государевы люди уже после новгородского присоединения не очень ведомы были там. Ведь не случайно, Сибирь сдали, после того как Казань рухнула. Не просто еще по тому, что надо было идти на Сибирское ханство, а вот путь по Каме открылся.
С.БУНТМАН: Это уже совсем другая история, другой способ.
И.АНДРЕЕВ: Опять таки, вот потому, что еще огромные территории, которые мы завоевывали, сразу ведь возникает проблема транспорта. Коммуникации. Это проблема это давление, между прочим, на государство и народ. Мы вообще не касались вопроса последствий этого гигантского разрастания государства. Ведь это тоже одни из важнейших вопросов в нашей истории. Вот во зло или во благо?
С.БУНТМАН: Это все-таки надо воспринимать как свершившийся факт, но неизвестно как
И.АНДРЕЕВ: Нет.
С.БУНТМАН: Не знаю, можно ли так сказать, потому, что другое дело как сопрягается эта территория с другим развитием внутренним. Государственных структур, насколько способ освоения эти территорий был адекватен тому, что могли с этим сделать, и государственные структуры, и само население освоить. Насколько вот этот баланс, в общем, а не как отдельные факты расширения территории.
И.АНДРЕЕВ: Вы правы, но речь идет о следующем, что нужно научно осмысливать это явление, а не на эмоциональной некой волне, когда мы говорим, это замечательно, или это плохо.
С.БУНТМАН: Чудесно, что Россия стала самой крупной державой на континенте!
И.АНДРЕЕВ: Да. Надо просто осмысливать. Вот, пожалуйста, в этих рамках ясно, что сразу возникла проблема заселенности. Потому, что Россия стартует в 16 веке, в среднем, вот европейская Россия, потому что 16 век мы еще не проникаем в Сибирь Западную, у нас в европейской части в среднем на один квадратный километр три человека. Когда Европа в среднем 20-30 человек. Франция, Англия еще больше. А это феодализм, это время, когда демографическая ситуация, численность, напрямую связана с экономическим развитием. Поэтому, когда разрастается государство, плотность населения падает. У нас Сибирь петровского времени, это около 500 тысяч человек на всю огромную Сибирь. Половина аборигены, и где-то 220 тысяч русское население.
С.БУНТМАН: И уходят одни от невозможности, если, например, покидают, и государство не решает с помощью переселения, до определенного времени, не решает своих проблем.
И.АНДРЕЕВ: Ну, во-первых, и не хватает народа для переселения.
С.БУНТМАН: Конечно, не от кого отказаться, и поэтому вот мало того, что люди бегут, а активные бежали, лишается активного элемента
И.АНДРЕЕВ: Ну, разная степень активности, вот казаки, это вообще социально активные, потом пошла колонизация. То есть это был не такой уж активный протест, но они ехали заниматься хозяйством. Казаки не ехали заниматься хозяйством. Они ехали вести совершенно определенный образ жизни, они не брали семью. А эти вот двигались, осваивали эти территории.
С.БУНТМАН: Хорошо, как мы можем подвести итог этого замечательного века. Если очень коротко, к чему пришла Россия, к каким процессам, когда уже начнется несколько иное
И.АНДРЕЕВ: Россия приблизилась к идеологии империи, через идеологию, я бы сказал, немножко, упрощая, православного царства. И поэтому, въезд в эту идеологию в петровскую идеологию был достаточно подготовлен. Во-вторых, территориально Россия подготовила вот это превращение себя в империю. И, хотя, признание России империей даже после принятия титула императора Петром, затянулось, последняя признала Россию как империю Польша, между прочим. Но приготовления были сделаны во многом в 17 веке.
С.БУНТМАН: То есть все уже предпосылки к дальнейшему переосмыслению есть.
И.АНДРЕЕВ: Да. Это не для того, чтобы Петра как-то принизить, но он стоит на достаточно твердой почве, подготовленной 17 веком.
С.БУНТМАН: Во всяком случае, очень во многом. Спасибо. Игорь Андреев. Программа «Не так», совместно с журналом «Знание сила».
В поисках русского — Россия в глобальной политике
Современная российская внешняя политика – постимперская и постсоветская. Это описание через приставку «пост-» – не от бессилия и неопределённости, а от того, что прошлое определяет настоящее. Происходит это через наследие. Наследник является «другим» по отношению к тому, что он наследует. Покуда он сам «другой», да ещё и не до конца осознавший себя, то находится в состоянии «пост-». Так началась беседа Александра СОЛОВЬЁВА с философом Андреем ТЕСЛЕЙ.
Постсоветская империя?
СОЛОВЬЁВ: Современная Россия – империя, которая пытается стать империей таковой, или империя, которая сопротивляется неизбежной своей участи стать империей?
ТЕСЛЯ: На первом ходе я описал бы нынешнее состояние как постимперскую модель сборки. Её несущие конструкции – да, имперские, но это не «российские» имперские конструкции. Это модель как бы «нового Советского Союза», а не новой Российской империи. Разница проявляется, в частности, в федеративности как правовом принципе устройства государства. Если и происходит обращение к опыту Российской империи, то либо лишь символически, либо через опыт Советского Союза, переосмысленный в современности. Но это всё же не «новый Советский Союз» хотя бы потому, что в этой модели существует только РСФСР. Даже если мы возьмём советские имперские конструкции и отсечём все остальные союзные республики, то получим другую сборку.
Империя имеет несколько важных атрибутов. Это всегда претензия на универсальность. Имперская логика – логика универсального включения. Имперская граница – не граница национального государства. Она проходит там, где империя остановилась на данный момент. У современной России с этой самой универсальностью проблемы. Перед нами имперские модели сборки с отсутствующим имперским смыслом. Остаточные конструкции, которые нельзя просто заменить на национальные, потому что это чревато взрывом.
Сейчас Россия живёт в логике инерционного сценария. С одной стороны, попытки выстроить гражданское сообщество: единый язык, отмена особых статусов территорий и национальных языков и так далее. С другой стороны, не очень понятно, что может стать основой и инструментами построения эффективного гражданского национального сообщества. Здесь мы натыкаемся, например, на проблемы исторического нарратива. Как только мы начинаем говорить об историческом, получается рамка большой русской нации, имперской истории. В результате история автоматически оказывается историей утраты, поражения, историей империи, находящейся в состоянии отступления…
СОЛОВЬЁВ: Реваншизм, ресентимент…
ТЕСЛЯ: Совершенно верно. Всё это вытекает из самой исторической конструкции. Если оставаться с ней, никак иначе рассказать эту историю не получится. Следовательно, без поиска другого основания, другой сборки, единственное, что остаётся – состояние империи в отступлении, то есть реваншизм и ресентимент.
СОЛОВЬЁВ: Такая империя имеет потенциал государства-нации?
ТЕСЛЯ: Империя и нация в модерне не противоречат друг другу. Кто является строителями наций? Те же империи. Чем является Советский Союз по отношению к Российской империи? Можно сказать, могильщиком.
СОЛОВЬЁВ: И преемником.
ТЕСЛЯ: Более того, в чём успех этого преемника и одновременно поражение? Да, он собирал территориально ту же общность, за исключением Царства Польского и Финляндии. Но он оказался способным иначе воспроизвести её за счёт изменения конструктивного принципа. Он изменил способ сборки и за счёт этого сохранил империю. Одним из ключевых моментов является то, что империя действительно работает с нациями и выращивает нации в своём составе. Как и Российская империя XIX века, Советский Союз пытался – и, как и Российская империя, небезуспешно – вырастить свою имперскую нацию. В Российской империи такой нацией стала большая русская нация.
СОЛОВЬЁВ: Можно ли сказать, что она сформировалась из различных этнических групп, абсорбируя их, не ассимилируя?
ТЕСЛЯ: Отошлю к уже ставшей классической работе Елены Вишленковой с чудесным подзаголовком «Увидеть русского дано не каждому»[1]. Это про первую половину XIX века, как в это время создаётся визуальный образ русского. Почему он создаётся? Почему возникает задача «увидеть русского»? Что это значит?
Мы можем дать два толкования знаменитой конструкции Сергея Семёновича Уварова[2], в которой он описывает народность через два других понятия. Есть классический вариант, что это такой хитрый ход – фактически он делает народность пустой. Но мне кажется гораздо более резонной другая трактовка. Уварову просто не из чего дать какое-то положительное наполнение народности.
СОЛОВЬЁВ: Это же его личный интеллектуальный конструкт. Он – дворянин с французским воспитанием, плохо говорящий по-русски.
ТЕСЛЯ: И свою доктрину сформулировавший по-французски, что сильно меняет смыслы. Но тут заход ещё и в другом, что сами споры о народности в русской литературе – это двадцатые годы XIX века. Собственно народность – это что?
СОЛОВЬЁВ: Попытка элит понять или представить народ.
ТЕСЛЯ: Описать его через какой-то набор характеристик, образов, определить в границах, где вообще он, кто он, этот народ. Единовременно происходит процесс описания, конструирования, опознания. Это проект большой русской нации, как к нему ни относиться. Он не исключает встроенных идентичностей второго порядка – западный русизм, великороссы, малороссы. Но ключевой момент – они встроены в большую русскую нацию.
СОЛОВЬЁВ: Связанную с имперскостью.
ТЕСЛЯ: Имперскость – несущее основание. Понятно, что империя не может распространить эту логику участников национального сообщества на всех своих подданных, сделать всех граждан частью нации. Соответственно, возникает идея, что имперской нацией должно стать большинство, и это большинство надо сконструировать.
СОЛОВЬЁВ: Не это ли пытался сделать Советский Союз? «Советский человек» предполагался даже не как большинство, а как всё население.
ТЕСЛЯ: Советский Союз изначально движется по совсем другой логике, по логике объединения национальных сообществ. Это логика того же Михайло Драгоманова. Драгоманов в последних текстах «Листи на Надднiпрянську Украiну» пишет, что нация – это, прежде всего, путь к современности. Современность заключается в социализме, к которому мы движемся. У него возникает эта знаменитая конструкция: «Национальный по форме, социалистический по содержанию». Обычно мы вспоминаем эту фразу в связи с Иосифом Виссарионовичем, но Сталин цитирует автора, писавшего девятнадцатью годами ранее[3].
Политика Советского Союза сильно меняется на протяжении не такого уж долгого периода. Идёт попытка выстроить общую идентичность, макропринадлежность, новую историческую общность советского человека. Она должна стать базовой. Но попадает в сложные отношения с национальными общностями. В том числе с русскостью. С одной стороны, Советский Союз оказывается агентом очень сильного русского культурного влияния, причём не только в своих границах, но и в ближнем окружении. С другой, мы не можем описать в классической модели русских как имперскую нацию.
СОЛОВЬЁВ: Советский Союз – это симбиоз империи и государства наций, можно так сказать?
ТЕСЛЯ: В принципе, да.
Понимание национального
СОЛОВЬЁВ: У нас проблемы с национальным везде, начиная с его понимания. Лет пять назад Сергей Сергеев в книге «Русская нация»[4] утверждал, что русская нация как нация (во всяком случае – как гражданская нация) так и не сложилась.
ТЕСЛЯ: Я всё-таки уточнил бы тезис Сергеева. Насколько я помню, он писал о том, что единственный момент, когда мы можем говорить о русской нации как о сложившейся, действующей, это период с 1905–1906 по 1917 годы. Уточнение важно, поскольку показывает саму конструкцию, в которой работает Сергеев. Для него гражданская нация связана с представительством, что очень традиционно. Нация в модерном смысле – построение модерного сообщества, модерное сообщество предполагает модерново-политические институты.
СОЛОВЬЁВ: Такая конструкция объясняет себя сама.
ТЕСЛЯ: Да. Для этого книжку писать не надо, достаточно просто проговорить исходные определения и поставить точку. Проблема несколько в другом. Это попытка использовать для, например, русского национализма довольно привычный язык, более того, даже опознаваемый теми, кто специально не интересуется, – язык революционно-освободительного движения. Вся история представляется историей вековых страданий народа под гнётом и так далее.
СОЛОВЬЁВ: Под гнётом политически чужих. Именно политически, но не этнически?
ТЕСЛЯ: У Сергеева получается не национальная, а некая автономная власть. Автономный государственный режим, действующий в собственной логике. В этой логике он может добиваться высшей эффективности, может выстраивать и поддерживать огромные конструкции. Но народ оказывается объектом, материалом. Получается – для тех, кто занимает национальную позицию, история государственного строительства является историей про чуждое. Это не твоя история. Твоя – как раз история угнетения; «их» победы не являются твоими победами, «их» поражения не являются твоими поражениями. Ты либо жертва, либо в лучшем случае – наблюдатель. И главная удача – оказаться незаметным для всей этой структуры. Для «маленького человека» – всегда удача, а для группы – не так однозначно, хотя бы потому, что «выскользнуть из истории» она может, только прекратив существовать.
СОЛОВЬЁВ: То есть простой человек – не субъект этой истории. Объект – или сторонний наблюдатель.
ТЕСЛЯ: Да. Но даже в логике националистической, в общем-то, довольно странная попытка – если использовать язык национализма конца XIX – начала XX века – записать себя в «плебейскую» нацию. Напоминает историю развития украинства, ключевой проблемой исторического нарратива в котором была проблема безгосударственности. И с ней сталкивались все – от Драгоманова до Грушевского и Липинского[5]. Задача состояла в том, чтобы найти в прошлом собственную государственность, ту самую полную сословную структуру, найти, на что можно было бы опереть текущие представления о государстве. В том, чтобы истолковать события того же XVII века не как историю народного движения, что наблюдалось в первых поколениях украинства, а действительно как опыт некоего государственного строительства.
Сергеев же пытается описать то же самое, но в логике угнетаемых. Это логика не просто жертвы определённого исторического периода, утратившей, например, свою субъектность. Если взять чешскую историю, там будет хроника наличия субъектности, пребывания, затем утраты. Откуда берётся вся эта логика национальных возрождений? Нужно вернуть себе то, чем ты обладал. Восприятие непредставленных, не имеющих голоса, отсутствующих, тех, кто желает быть услышанным, кто должен подвергнуться позитивной дискриминации.
СОЛОВЬЁВ: Но если у учёных логика выглядит ущербной, то у чиновников получается ещё хуже? У нас разрабатывался закон о российской нации. Само название прозвучало как-то пугающее, так что документ решили переименовать, получив нечто зубодробительно бюрократическое…
ТЕСЛЯ: Понятие «русского» не охватывает всех граждан Российской Федерации. Однако логика многонациональности сама по себе скрывает и другую очень важную составляющую. Если мы говорим о множественности наций, групп, национальных сообществ, тогда вопрос о русской нации возникает сам собой. Как и вопрос о представленности. Я подчеркну, что само слово «русский» оказывается нагруженным не только политически, но и эмоционально.
И внутри России национальные группы мыслятся как обладающие особыми статусами. Напомню, что до сих пор в наших законодательных актах – хотя у нас субъекты Федерации вроде бы равны – порядок их перечисления иерархичен: сначала республики, затем края, затем области и так далее.
СОЛОВЬЁВ: Вряд ли здесь играет роль фактор национального. Скорее та самая вертикализация.
ТЕСЛЯ: Вершину занимают республики, а республики являются национальными. Сам перечень оказывается многоговорящим и способным возбудить самые разные чувства. Например, с точки зрения русского националиста, может оказаться оскорбительным, что республики идут в начале, а с точки зрения националиста другого рода, может оказаться оскорбительным, что автономные области замыкают список. То есть логика не алфавита, здесь логика разных политических статусов.
В этом плане «русский» оказывается вроде бы нейтральным понятием. Русский – никто, не имеющий никаких специфических признаков, никакой особой идентичности. Отсюда вытекает, что обладание любой другой национальной идентификацией, принадлежностью к другой национальности, определяется как притязание на другой статус. С одной стороны, мы говорим, что у нас равенство гражданских статусов, субъектов. С другой – неравновесная федерация. Более того, зачастую в правовых категориях заявлено прямо противоположное, что вынуждает все стороны, едва они переходят на язык права, говорить то, что не соответствует действительности.
СОЛОВЬЁВ: Для России это характерная ситуация, разве нет?
ТЕСЛЯ: Я бы не сказал, что она совсем уж типичная. Когда базовые и правовые конструкции явно противоречат наблюдаемой реальности, это одно дело. Но попытка говорить об особом правовом статусе других национальных групп фактически предполагает отказ от универсальной концепции гражданства и базовых конструкций модерна.
СОЛОВЬЁВ: Так наши традиционалисты и недолюбливают модерн.
ТЕСЛЯ: Да, но если мы говорим о тех же разных изводах русского национализма, это попытки, так или иначе, говорить на языке высокого модерна[6]. И как только мы уходим от совсем общих формулировок хотя бы к первому уровню частностей, опять получаем очень проблемную картину. В опросах подавляющее большинство респондентов определяет свою национальность как «русские». Но это подавляющее большинство является демобилизованным. Обозначение идентичности является для людей, подобным образом себя осмысляющим, не нагруженным или слабо нагруженным. В то время как остальные группы мобилизованы в гораздо большей степени.
Мы имеем дело с демобилизованным большинством и мобилизованными меньшинствами. Эта проблема не решается на уровне логики утверждения, отождествления гражданина с русским как таковым. Или, вернее, подобный заход означает, что все остальные, достаточно мобилизованные группы, автоматически объявляются не являющимися гражданами данного национального сообщества.
Попытки демобилизации одних групп со стороны государств приводят к тому, что мобилизуются другие, появляются новые. Причём способ их формирования и мобилизации уходит от рамки и государства-нации, и нации-государства. Логика тотальной демобилизации не работает, но порой демобилизация наступает как бы сама по себе там, где зачастую она же и нужна. Решая одну проблему, тактически важную, получаешь в долгосрочной перспективе другую.
СОЛОВЬЁВ: Можно ли отследить прямое влияние мобилизации и (или) демобилизации различных социальных групп на внешнюю политику?
ТЕСЛЯ: В некоторых случаях – да. В некоторых – нет. Если мобилизуются, например, этнические группы (в рамках многонационального устройства), они способны влиять на какие-то аспекты внешней политики. В конце XIX века мобилизация армянской диаспоры внутри России привела к серьёзной корректировке курса Российской империи по отношению к Османской. Одновременно эта мобилизация привела к изменениям во внутренней политике – в первую очередь в русском Закавказье, изменилось и отношение к тайным обществам. Армянское национальное движение «Дашнакцутюн» стало автономным субъектом политики. Значительная часть армян в России либо в него входила, либо поддерживала. Российская империя столкнулась с тем, что у «Дашнакцутюн» своя логика, и стала относиться к армянам империи как к потенциальной оппозиции.
СОЛОВЬЁВ: Отвечает ли империя за то, что происходит на её окраинах?
ТЕСЛЯ: Это сложный вопрос – именно потому, что вводит проблематику ответственности и инстанций. И ответственность можно сходу истолковать в этическом ключе, где мы попадаем в пространство вопросов о том, насколько и каким образом этическое применимо к институциям и коллективным субъектам, насколько можно неметафорически говорить об этической ответственности государства, о его пределах и о тождественности субъекта во времени (впрочем, это можно сказать и об ответственности человека, его самотождественности). Отказаться от этих вопросов сложно, поскольку в любом случае этическое активно вторгается в политическое – и этизация политики, которая перешла на новый уровень в девяностые и нулевые годы, и сейчас сохраняет значительную часть своей силы.
Но империя в любом случае «отвечает» за то, что происходит на её периферии/окраинах. В том смысле, что происходящее там имеет значение как для внешней, так и для внутренней политики империи – она несёт «ответ», например, в ракурсе демонстрации, подтверждения способности проецировать силу, поддерживать порядок, не допускать вмешательства внешних сил в происходящие там события (последнее и делает это «вполне периферией» для данной империи) или санкционировать режим включения/исключения этих сил.
В отношении разных «окраин» могут действовать различные режимы, и важно, насколько эта разница очевидна для действующих субъектов. То есть то, что может происходить на одной окраине – не имеет отношения к другой, там это неприменимо. Или, напротив, ситуация в конкретном месте представляется как «образец», «пример».
Кроме того, вопрос затрагивает ещё и проблему подтверждения, сохранения статуса или его укрепления/ослабления в глазах других. Так что здесь есть и ответственность «перед собой», сохранение самотождественности или необходимость переопределиться, переосмыслить себя. А если ты не можешь, остаётся сохранять любой ценой прежнюю логику и способ действия, насколько позволяют силы.
СОЛОВЬЁВ: Экспансия – культурная, экономическая, территориальная – тоже «конструктивистский» элемент самоидентификации, подвластный осмыслению, контролю и самоограничению, или же неотъемлемое свойство империи?
ТЕСЛЯ: Всё, что существует, – стремится к распространению, к экспансии. В этом плане политика обороны, удержания – лишь частный случай. Там, где нет возможностей для экспансии, остаётся пытаться удерживать наличное. Ведь речь не об абсолютных величинах, а о соотносительных – экспансия кого-либо может оказываться следствием не возрастания его мощи, а падения, сокращения мощи другого, возникновения вакуума, который заполняется тем, кто оказывается дееспособным «здесь и сейчас», даже если его собственные силы не только не возрастают, но даже и сокращаются, но с меньшей скоростью, чем у других.
Другое дело, что состоятельность языка «экспансии» всё чаще ставится под вопрос, не говоря уж об обнажённом в своей простоте языке империализма конца XIX – начала XX века. Во многом те же сохраняющиеся смыслы «более прилично» выражать через различные конструкции «горизонтальности» – «взаимодействия», «сотрудничества» и прочая. А вот что действительно любопытно – так это то, насколько для нашего времени и ближайших десятилетий вновь окажется актуальной именно территориальная экспансия. Стремление к непосредственному контролю над территорией вместо форм косвенного господства, которые преобладали в логике экспансии ялтинского мира и которые через непрямое господство были намного более подвижны, представляя массу форм/вариантов как для компромиссов, так и для враждебного взаимодействия вне прямого столкновения.
Национальная политика
СОЛОВЬЁВ: Верно ли, что национальная политика появляется только после того, как возникают нации? Или национальная политика существует до формирования наций?
ТЕСЛЯ: На этот вопрос, видимо, простого ответа нет. Формирование наций – длительный процесс. К тому же рефлексивный. Действия политиков, которые описываются нами как акты национальной политики, являются факторами образования самого национального сообщества. Это двуединый процесс. Появляются заметные субъекты, осмысляющие себя в этих категориях. Они находят соответствующие аудитории, к которым обращаются, и соответствующие группы, на которые способны опираться.
Вообще, вопрос о том, можно ли говорить о XIX веке как о «веке наций», остаётся очень спорным. Видимо, резоннее сказать, что XIX век – это век империй или, продвигаясь к концу столетия, – «империализма»[7]. Но при этом именно в XIX веке ключевыми категориями, через которые осмысляют себя основные участники, оказываются те же самые категории национальных интересов, национальной политики. Претензии, которыми активно бросаются разные группы, в том числе в рамках внутренней политики, – указание на то, что власть осуществляет политику, которая не является национальной.
СОЛОВЬЁВ: Иными словами, понятия «государственные интересы» и «национальные интересы» могут быть синонимами, а могут и не совпадать?
ТЕСЛЯ: Разумеется. Более того, само понятие государственного интереса мы связываем с XVII веком и с актуализацией его, в свою очередь, уже у французских романтиков в двадцатые годы XIX века. Здесь показательно обращение к фигуре Ришелье – одинаково завораживающей и Альфреда де Виньи, и Александра Дюма, и других. Де Виньи поместил конфликт между прежними представлениями о чести и славе и новым государственным порядком в центр своего самого известного романа и одного из наиболее прославленных произведений французского романтизма 1820-х гг. – «Сен-Мара» (1826)[8]. Когда мы обращаемся, например, к XVII веку, к категориям государственного интереса, raison d’etat, там как раз понятия национального интереса нет. В тот период государственный интерес понимается без учёта того, что будет называться национальным. А очень важная проблема: насколько государственный интерес совпадает с национальным интересом – возникает позже[9].
Сейчас в теоретической литературе активно обсуждается проблема государства как формы порядка, гарантирующего, скрепляющего общество. А также то, насколько, например, консерватор может доверять государству в том, что оно на самом деле действует в государственных и – тем более – в национальных интересах, в какой степени оно захвачено другими группами. Так начинается знаменитая логика конспирологии[10].
СОЛОВЬЁВ: Это ведётся скорее в нарративе конструктивистском, структуралистском. Собеседники договариваются о понятиях, терминах, как называть, как определять обсуждаемые процессы. И такой разговор ещё подразумевает некоторую гражданственность, потому что консерватор может озаботиться подобными вопросами, только если ощущает себя именно гражданином.
ТЕСЛЯ: Да. Это тоже любопытный момент. На протяжении XIX века европейский консерватизм принципиально меняется. В начале столетия консерватизм (совсем утрирую) – это антигражданственная логика «трона и алтаря», восторжествовавшая сразу после Венского конгресса…
СОЛОВЬЁВ: Совсем примитивно – логика недопущения черни в политику?
ТЕСЛЯ: Совершенно верно. Сама политика выстраивается не в логике национального сообщества. Но довольно быстро, уже ко второй половине XIX века эта логика гражданственности начинает серьёзно меняться, а сам национализм, сама идея всё в большей степени перехватывается правыми. Напомню, в первой половине XIX века националист и либерал – это практически синонимы: говоря о нации, ты говоришь о гражданском обществе, гражданах, о логике общих прав гражданина и так далее.
Понятно, что здесь пространства для консервативного манёвра практически нет. Но потом в игру вступают те, кого вначале, в тридцатые годы, назовут радикалами, и которые, сначала во Франции, а потом и дальше, после 1848 г., станут социалистами. И это очень сильно модифицирует категорию национального интереса. Приход социалистов принципиально ломает прежнюю схему, фактически переводит бинарную схему в тернарную.
СОЛОВЬЁВ: Они же ещё привносят такую вещь, как классовое сознание, классовый интерес.
ТЕСЛЯ: Это самое смешное. Классовое сознание и классовый интерес первоначально созданы французскими доктринёрами, либералами, откуда их затем, существенно переосмыслив, позаимствует марксизм. Причём вся эта эпопея начинается в 1817–1819 гг., когда сами доктринёры ещё не определились, рефлексия в разгаре. Для ключевых персонажей (Огюстена Тьерри, Франсуа Гизо и других) разговор о классах – это разговор о том, что революция закончилась.
Более того, агентом, который продолжает революционные процессы, становятся аристократы. Речь о том, что мы находимся в режиме «Хартии» 1814 г. – конституционного акта, дарованного Людовиком XVIII по восшествии на престол и выступающего актом примирения после четверти века революционной эпохи, с 1789 года. Хартия заканчивает революцию: вся история от времён франкского завоевания до революции – про классовую борьбу; сначала она является племенной, затем становится классовой. Но революция избавляется от классов. Классы закончились, у нас больше нет третьего сословия.
И это очень важный момент: третье сословие объявляет себя всем, у нас больше нет классов, теперь мы единая нация. Мы попадём в бесклассовое состояние, в логике Тьерри или Гизо. Правда, вскоре оказывается, что бесклассовое состояние – это будущая июльская монархия.
СОЛОВЬЁВ: Чуть раньше вы упомянули дискуссию вокруг различий между государством-нацией и нацией-государством. Это тоже больше конструктивистский разговор, но надо же как-то понимать происходящее?
ТЕСЛЯ: Основная проблема, которую фиксирует эта дискуссия, связана с тем, что мы – в очень общих рамках, разумеется, – называем гибелью больших нарративов[11]. Сам классический конструкт национального государства «посажен» на образ идеального гражданина, на участие. Например, на ту самую республиканскую риторику добродетели, заданную «Общественным договором» Руссо, где он говорит, что гражданин одновременно является подданным – в моменте подчинения и в моменте активного действия.
Этих идеальных граждан в реальности не найти. Более того, сказав, что весь народ является гражданами в политическом смысле, мы должны сразу же автоматически сделать вывод, что они явно не являются гражданами в смысле подобного действия, в смысле вовлечения.
Говоря о логике нации и граждан, мы, с одной стороны, через Руссо, восходим к истокам республиканской традиции. А с другой, фиксируем реальность, которую мы можем описывать языком, например, Вебера, говорить о бюрократии, о построении этой самой «железной клетки».
СОЛОВЬЁВ: Иными словами, республика сегодня уже не может быть национальным государством?
ТЕСЛЯ: Запрос не только на государство, но и на государство, которое является эффективной гражданской общностью, реален. Но сейчас даже идеальные образы национального государства, существовавшие в первой половине XX века и в какой-то степени во второй, разрушаются, меркнут в глазах даже сторонников этих взглядов. Даже им становится понятно, что ни о какой нации в республиканском смысле в современных реалиях говорить не получится. И перед нами опять возникает двоякая проблема: как описывать существующую реальность и что с ней, собственно, делать[12].
В рамках этой дихотомии мы мыслим либо по классической схеме, которая в базовом варианте относится к Центральной и Восточной Европе: как государство порождается национальным сообществом, где, в конце концов, государство выступает как агент национального сообщества. Или, наоборот, принимаем государство, которое создаёт из своих граждан это самое сообщество, связанное с политическим режимом.
Понятно, что схема предельно условна. Но подвох в том, что при всей условности она схватывает для нас, по крайней мере, часть элементов реальности, с которой мы работаем. И эта проблема описывается в том числе на языке национального. Ведь национальное – один из ключевых элементов этой системы. Оно предполагает, что участники совместного действия должны испытывать по отношению к своему сообществу некие аффективные состояния. Соответственно, от них требуется не только лояльность.
Национальная внешняя политика
СОЛОВЬЁВ: Бывает ли национальная внешняя политика? И если бывает, что это такое?
ТЕСЛЯ: Бывает, хотя бы в качестве термина, – раз уж мы говорим об этом. Мы используем это понятие, наделяем его смыслами. Конечно, оно, как и все основные политические понятия, начиная с самого понятия «политики», «нации», «государства» и так далее, не столько описывает, анализирует нечто, сколько создаёт его, является перформативным, производящим действие. Когда появляется некая группа, претендующая на то, чтобы выступать от имени нации, она всегда провозглашает, с одной стороны, то, что она строит нацию, а с другой – что нация находится в некоем недостроенном состоянии. Это оправдывает их существование, их позицию, они должны осуществлять некое действие.
Данный парадокс описан многократно: говоря о национальной политике, мы соотносим её с политическим сообществом, которое определяем как «нация». Вместе с тем целый ряд действий, моделей поведения, которые так или иначе связываются с международной политикой этого же политического сообщества, квалифицируются как не- или антинациональные действия и модели[13]. Дальше мы можем попытаться либо переформулировать, переформатировать, например, понятие национальной политики в качестве аналитического, либо создать собственный нейтральный язык для описания этого феномена. Подвох в том, что само высказывание, говорение в этой сфере, претендующее на то, чтобы быть услышанным, тоже является вариантом политического действия[14].
СОЛОВЬЁВ: Кому адресовано это высказывание?
ТЕСЛЯ: Адресаты здесь вариативны. Так, на примере русских имперских сюжетов второй половины XIX века, которыми я в основном занимаюсь, можно видеть, что адресаты «плавают», меняются в зависимости от контекста. Это может быть «общество» в старом смысле слова, «хорошее общество». Может быть очень узкий, буквально по пальцам, круг персон, принимающих ключевые решения (или считающихся таковыми). Главное, что эти тексты должны лечь перед ними, произнесённые слова должны оказать на них воздействие.
В ситуации массового движения адресатом могут быть достаточно широкие круги. Причём одни и те же лица, группы в разных ситуациях работают по-разному. Более того, зачастую для участников этих отношений национальный дискурс становится языком рефлексии, средством самоанализа.
И в этом случае адресатом сообщения становится сам говорящий. Он не убеждает кого-то другого, внешнего слушателя в своей правоте. Он проговаривает это сообщение для себя, формулирует национальный, государственный интерес для себя, описывает собственные действия. Взять, например, тех же славянофилов 1840-х гг., которые поначалу говорят между собой (будучи людьми двух поколений: с одной стороны Хомяков и Киреевский, с другой – Самарин и Аксаков), выстраивают общий язык и общую оптику – как понимать национальное благо, каковы цели и задачи России и так далее. Конечно, одновременно они ведут споры с западниками, но эти споры вызывают сближение. Хомяков, Киреевский, Самарин и Аксаков находят точки соприкосновения между собой, в отдельных воззрениях и реакциях. Затем происходит самый напряжённый период – внутренних разговоров, споров, обменов письмами, чтобы в итоге обрести более или менее внятное «общее понимание», намного меньше спорить по общим вопросам – и уже это видение транслировать вовне.
СОЛОВЬЁВ: Но мы до сих пор не можем определить русского ни в академических, ни в нормативных рамках. Мы имеем такого ускользающего, «иллюзивного» русского, империю в статусе постимперии и в состоянии отступления или попытки удержаться на рубежах, при этом вынужденную претендовать на восстановление статуса, без которого она себя не мыслит. Мы имеем многонациональное государство, части которого связаны друг с другом. В этих условиях возможна ли национальная политика (и тем более национальная внешняя политика), которая является производной от национальной внутренней?
ТЕСЛЯ: Разумеется, возможна. Другой разговор, что национальная внешняя политика в результате приведёт к радикальному переформированию самой страны. Достаточно вспомнить хотя бы об обстоятельствах условной «русской весны» и о целом ряде сюжетов, которые в связи с этим проговаривались. В первую очередь о том, как в таких условиях будет модифицироваться сама Россия, что с ней будет происходить, причём на уровне конструкций[15].
Одна из ставок русского национализма в нулевые и первую половину 2010-х гг. была на то, что соответствующая национальная внешняя политика в результате приведёт к формированию национальной внутренней. Национальная политика создаст национальное сообщество. Возможности и проявления той или иной национальной политики, в свою очередь, запускают другие варианты траектории развития гражданского сообщества. Вот хрестоматийный пример. Претензии (и возможность) Пьемонта стать объединителем Италии во многом трансформировали политику королевства на протяжении пятидесяти лет XIX века. Не менее хрестоматийный пример – возможность для Пруссии выступить в качестве приобретателя либо «большой Германии», либо «малой». Как мы знаем, в итоге реализовался малогерманский сценарий объединения. Это результат колебаний и выбора вариантов.
СОЛОВЬЁВ: Что же мы тогда должны заявлять? Готовность выступать от имени русскости или российскости, от имени российской постмодерн-империи – или что?
ТЕСЛЯ: Как вы сами и сказали, может быть что угодно. Вопрос в том, каковы цели, к чему стремимся, каково целеполагание и в какой степени мы готовы, хотя бы на уровне тех же рисков.
СОЛОВЬЁВ: Есть представления о том, к чему мы стремимся?
ТЕСЛЯ: Издержки, связанные с тем, чтобы выступать от лица той же самой русскости, после ряда колебаний расцениваются как гораздо большие, чем возможные приобретения. Соответственно, от подобной политики, похоже, отказались. Сейчас во многом сделана ставка именно на ту самую постимперскость. На то, чтобы выступить в качестве основного наследника имперского пространства, не столько взять реванш (хотя в определённом смысле и это тоже), сколько воспринимать бóльшую часть бывшего имперского пространства как собственную сферу влияния/экспансии.
СОЛОВЬЁВ: Будет ли тогда и внутренняя постимперская политика распространяться на эту «собственную» сферу?
ТЕСЛЯ: Это неизбежно. Не получится выстроить забор между внешней и внутренней политикой. Более того, экспансия невозможна без внутренней перестройки, изменения самой России. История внутренней пересборки России – что хорошо видно и сейчас – это во многом и история её внешней политики. Так Василий Ключевский и Павел Милюков объясняли петровские реформы через Северную войну, которая в итоге привела к рождению Российской империи. Налоговые реформы, промышленная (с некоторой долей условности) политика, разделение России на губернии в начале XVIII века – сюжеты, прямо обусловленные военными вызовами. И наоборот – открытие новых возможностей для внешней политики оказывается следствием внутренних трансформаций.
Последняя империя и её соседи
Тимофей Бордачёв
Россия смогла избежать соблазна восстановить СССР потому, что его потеря не означала качественного изменения её силовых возможностей. Нет никакой необходимости восстанавливать империю, которую ты никогда не терял.
Подробнее
Сноски
[1] Вишленкова Е.А. Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому». М.: Новое литературное обозрение, 2011.
[2] Граф Сергей Семёнович Уваров – русский антиковед и государственный деятель, министр народного просвещения (1833–1849), действительный тайный советник, автор знаменитой триады «Православие, самодержавие, народность».
[3] Драгоманов М. Листи на Наддніпрянську Україну Михайла Драгоманова / Партія Укр. Соціялістів-Революціонерів. – 2-ге вид. [Б.м.]: Наклад і друк парт. Друкарні, 1915 [1893–1894]; Сталин И.В. Национальный вопрос и социал-демократия // Просвещение. 1913. №№ 3, 4, 5.
[4] Сергеев С.М. Русская нация или Рассказ об истории её отсутствия. М.: Центрполиграф, 2017.
[5] См., например: Тесля А.А. Создавая политическую нацию: Вячеслав Липинский и его консервативная теория 1920-х гг. // Социологическое обозрение. 2014. Т. 13. № 3. С. 33–63; Тесля А.А. Национально-политические взгляды М. П. Драгоманова 1888–1895 гг. // Социологическое обозрение. 2016. Т. 15. № 1. С. 94–111.
[6] См., например: Крылов К.А. Прогнать чертей. М.: Скименъ, 2010; Сергеев С.М. Пришествие нации? Книга статей. М.: Скименъ, 2010; Сергеев С.М. Русская нация или Рассказ об истории её отсутствия. М.: Центрполиграф, 2017.
[7] Osterhammel J. The Transformation of the World: A Global History of the Nineteenth Century. Princeton Univ. Press, 2014; Berger S., Miller A., ed. Nationalizing Empires. Budapest: CEU, 2015.
[8] Реизов Б.Г. Французский исторический роман в эпоху романтизма. Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1958.
[9] Meinecke F. Die Idee Der Staatsräson In Der Neueren Geschichte. München, R. Oldenbourg, 1924.
[10] Boltanski L. Énigmes et complots. Une enquête à propos d’enquêtes. Paris: Gallimard, 2012.
[11] Lyotard J.-F. The Postmodern Condition: A Report on Knowledge. Trans. Geoffrey Bennington and Brian Massumi. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1984 [1979].
[12] См., например: Bauman Z. Identity: Conversations with Benedetto Vecchi. Cambridge: Polity, 2004; Mair P. Ruling the Void: The Hollowing of Western Democracy. L.: Verso, 2013.
[13] См., например: Brubaker, R. Ethnicity Without Groups. Harvard University Press, 2004.
[14] Austin J.L. How to do Things With Words. Oxford University Press, 1962; Habermas, J. Theory of Communicative Action, Vol. 1: Reason and the Rationalization of Society. Transl. by Thomas A. McCarthy. Boston, Mass.: Beacon Press, 1984 [1981]; Habermas, J. Theory of Communicative Action. Vol. 2: Lifeworld and System: A Critique of Functionalist Reason. Transl. by Thomas A. McCarthy. Boston, Mass.: Beacon Press, 1987 [1981].
[15] Кильдюшов О.В. Решатся ли российские «элиты» на реальный разрыв с Западом? // RusNext.ru. URL: https://rusnext.ru/news/1442744740 [дата публикации: 20.09.2015]; Крылов К.А. и др. Есть ли будущее у русского национализма? Экспертный опрос / К.А. Крылов, В. Соловей, О.Б. Неменский, А.Н. Севастьянов, М. Брусиловский, О.В. Кильдюшов, Н. Шалимова, С.М. Сергеев, А. Храмов // Вопросы национализма. 2016. № 3 (27). С. 3–18.
Нажмите, чтобы узнать большеИстория Финляндии — Это Финляндия
Финляндия 600 лет находилась под господством Швеции. С 1809 по 1917 год это было автономное Великое Княжество Финляндское, входившее в состав Российской Империи. В 1917 году Финляндия обрела независимость.
С XII века Финляндия входит в сферу западной культуры.
С XVIII века у страны сложились особые отношения с Россией, а на ее историю оказала воздействие менявшаяся расстановка сил в Европе и в Балтийском регионе.
Часть Западной Европы
Несмотря на восточное расположение страны, в культурном отношении Финляндия развивалась как часть Западной Европы. Поскольку экспансия Римской Империи никогда не достигала северных окраин Европы, христианство, в формах Римско-католической цекрви, пустило корни в Финляндии и Скандинавии только в IX и X веках.
Одновременно с распространением христианства Финляндия все более тесно входила в состав Королевства Швеции. Сближение шло поэтапно, и в начале XVI века юго-западная часть территории современной Финляндии стала составной частью Швеции.
Это в целом значительно отразилось на дальнейшем развитии Финляндии. В стране пустил корни западный общественный строй, западные ценности и основанная на них практика повседневной жизни. Параллельно с этим на южном и западном побережье Финляндии обосновалось говорящее на шведском меньшинство, существующее в стране до сих пор.
В 1527 году, обнаружив, что государственная казна опустела, король Швеции Густав Ваза последовал примеру княжеств Северной Германии. Имущество римско-католической церкви было изъято со ссылкой на учение Мартина Лютера, по которому церковь – общность верующих, поэтому и ее имущество должно принадлежать народу.
Разрыв с Римским Папой в последующие десятилетия становился все глубже, и таким образом восточная часть Шведского королевства – Финляндия – стала самой дальней на северо-востоке территорией протестантской Европы. В результате движения Реформации постепенно, шаг за шагом, стала создаваться и финская письменность.
В 1584 году вышел перевод «Нового Завета» на финский язык, выполненный реформатором церкви Микаэлем Агриколой. В основу современного финского языка легло сочетание диалектов, прежде всего Западной Финляндии.
Россия и Финляндия 1500–1700 веков
В конце XVI века на территории Финляндии проживало около 300 000 жителей. Половина из них расселилась вдоль побережья юго-западной части страны и жила земледелием и рыболовством. Вторая половина жителей занималась, прежде всего, пожиговым земледелием, разведением оленей и охотой в огромных и густых лесах внутренней территории.
Из семи городов страны следует упомянуть центр епископата Турку, ворота восточной Финляндии Выборг и Хельсинки, основанный Густавом Вазой в 1550 году в качестве конкурента Таллинну. Хельсинки оказался печальной неудачей и реально ничего не значил – его значение стало возрастать лишь во второй половине XVIII века благодаря построенной на подступах к городу с моря крупной морской крепости Свеаборг (с 1918 года Суоменлинна).
Географическое расположение Финляндии как форпоста на востоке Швеции привело к негативным последствиям. С XV века Россия развивалась как единое государство, и с тех пор в течение нескольких столетий вела повторяющиеся войны с западными соседями. Одним из противников была Швеция, выросшая в течение XVI века в доминирующую силу в регионе Балтийского моря, а затем в XVII веке – в сильного игрока на более крупной европейской сцене.
Во время Великой Северной войны (1700–1712) эта роль перешла от Швеции к России, что имело решающее значение для Финляндии, потому что в 1703 году русский император Петр Первый основал в восточной части Финского залива в устье Невы новую столицу – Санкт-Петербург, быстро ставший северной европейской метрополией.
Чем больше рос Санкт-Петербург, тем важнее как для Швеции, так и для России становилось геополитическое положение Финляндии для обеспечения безопасности. Крупная оборонительная крепость Свеаборг («шведская крепость») на подступах к Хельсинки с моря была построена при помощи французов специально для отражения российской экспансии и угрозы со стороны огромной российской морской базы в Кронштадте.
Великое княжество Финляндское 1809–1917 гг.
В результате Фридрихсгамского мира в сентябре 1809 года вся Финляндия была присоединена к разрастающейся Российской империи.Длительный мирный период и особенно крупные общественные реформы, осуществлявшиеся с 1860-х годов, способствовали постепенному появлению промышленности и торговли.
Однако, когда в результате дипломатической цепной реакции, вызванной наполеоновскими войнами, Россия и Швеция снова столкнулись в 1808–1809 годах, русские окружили крепость и подвергли ее обстрелу, заставив преждевременно сдаться, и в результате Фридрихсгамского мира в сентябре 1809 года вся Финляндия была присоединена к разрастающейся Российской империи.
В начале XIX века Россия не была в административном смысле унитарным государством, а скорее напоминала лоскутное одеяло, состоявшее из нескольких государств. Поэтому Финляндия, которой был дарован статус автономного Великого Княжества Финляндского, сохранила лютеранскую церковь и административную культуру Швеции, и, кроме того, даже свое правительство – сенат – и Министра Статс-секретаря, который представлял дела Финляндии непосредственно императору. Кроме того, Император Александр Первый присоединил к Великому Княжеству Карельский перешеек, который Россия отвоевала у Швеции еще в начале XVIII века.
Для укрепления нового союза государств Александр Первый решил в 1812 году перенести столицу Княжества Финляндского из Турку в Хельсинки и одновременно повелел полностью заново отстроить город.
Вокруг Сенатской площади был возведен знакомый по Петербургу и Берлину, но новый для Финляндии величественный центр в стиле Ампир. В течение последующих десятилетий вокруг него поднялся оживленный административный центр с регулярной планировкой. Роль и значение Хельсинки повысил перевод в 1827 году в Хельсинки основанного в 1640 году в Турку университета.
В основе лежит шведская культура управления
Российские власти видели в Финляндии прежде всего форпост российской империи за северо-западе. В Финляндии многие тоже считали, что страна постепенно сольется со все расширяющейся российской империей. Но этого не произошло. Шведское государственное устройство, отличающаееся от российской культуры государственной администрации, и непрекращающиеся торговые связи со Швецией способствовали сохранению особых черт Финляндии.
Рост самосознания нации
Когда в 1840-е годы в Финляндии получили распространение национальные идеи, была создана прочная идеологическая основа для самостоятельного развития. Первопроходцами стали прежде всего создатель эпоса «Калевала» (1835) Элиас Леннрут, поэт Й. Л. Рунеберг, философ, сенатор Й. В. Снельман, боровшийся за то, чтобы и в управлении, и в культуре первым государственным языком вместо шведского стал финский.
В конце XIX века в народе Финляндии были сильны националистические идеи, многие участвовали в различных общественных организациях, в которых Финляндию в будущем видели независимой.
Экономическое развитие 1800 века
Развитию идей независимости способствовала и благоприятно развивающаяся экономика. Длительный мирный период и особенно крупные общественные реформы, осуществлявшиеся с 1860-х годов, способствовали постепенному появлению промышленности и торговли. Рынок сбыта находился и в России, и в Западной Европе. Главными двигателями экономики стали пищевая и бумажная промышленность. Уровень жизни быстро поднимался, возрастала численность населения – за сто лет население выросло в три раза. К началу Первой мировой войны население Финляндии составляло около трех миллионов человек.
Близость к Санкт-Петербургу способствовала развитию экономики, одновременно, однако, представляя угрозу с точки зрения политики безопасности. Когда между великими державами возникли напряженные отношения, Россия пыталась более тесно привязать Финляндию к империи, что привело к длительным политическим трениям.
После того как Россия в 1905 году проиграла войну с Японией, императору пришлось согласиться на проведение целого ряда реформ. В Финляндии либерализация привела к созданию в 1906 году демократически избранного парламента, возникшего на основе всеобщего и равного избирательного права. Финские женщины первыми в Европе обрели политические права.
Независимость и Финская Гражданская война
Парламент Финляндии по предложению сената 6 декабря 1917 объявил страну независимой республикой. В стране не было власти, способной поддерживать порядок, и уже через два месяца началась гражданская война. Присоединение Финляндии в 1809 году к России стало одним из результатов геополитической цепной реакции. Сходные исторические процессы привели и к полной независимости страны на последней стадии Первой мировой войны. Уставшая от трех лет войны Россия переживала период разрухи и хаоса, и, после захвата в России власти большевиками, парламент Финляндии по предложению сената 6 декабря 1917 объявил страну независимой республикой.
В стране не было власти, способной поддерживать порядок, и уже через два месяца началась гражданская война, которая практически была частью бушующего в России хаоса. В мае 1918 года финская белая армия при решающей поддержке немецких частей полностью разбила социалистических повстанцев, которые в свою очередь получали оружие из России.
После того как Германия потерпела поражение в мировой войне, первоначальный план превратить Финляндию в конституционную монархию был изменен, и летом 1919 года была введена республиканская форма правления. Она просуществовала неизменной до 2000 года, до момента, когда были ограничены внутриполитические права президента.
Первые три десятилетия независимости стали испытанием молодой страны на прочность.
Первые десятилетия независимого государства
Первые три десятилетия независимости стали испытанием молодой страны на прочность. Страна преуспевала экономически. Западная Европа во многом заменила российский рынок сбыта, культура прошла через ряд изменений и получила международное признание. Политическое развитие страны было, однако, осложнено наследием гражданской войны. Старые раны не были залечены, и внутриполитическое поле было долгое время расколото. В начале 1930-х годов антикоммунистические тенденции радикально настроенных правых были настолько сильны, что парламентская система оказалась под угрозой.
Весной 1937 года был, однако, сформирован парламент на широкой платформе. Он объединил политические силы крестьянства и рабочего класса и создал почву для национального консенсуса и современного финского государства благосостояния.
Зимняя война и Война-продолжение
Однако осенью 1939 года стабильный, мирный период развития общества резко закончился. Началась Вторая мировая война. Советский Союз потребовал у Финляндии территориальных уступок. Снова близость Финляндии к Петербургу или Ленинграду сыграла решающую роль.
Финляндия не пошла на территориальные уступки, и Красная армия начала 30 ноября 1939 года широкомасштабное наступление на Финляндию. Финской армии удалось, однако, остановить наступление. Красная армия и по численности, и по степени вооруженности во много раз превосходила войска Финляндии, но финны имели сильную мотивацию, лучше знали местность и были гораздо лучше экипированы и подготовлены к ведению боевых действий в экстремальных условиях – зима 1939–1940 годов была исключительно холодной.
В огромных лесах на севере финская армия окружила и уничтожила две советские дивизии. Зимняя война продолжалась 105 дней. В марте 1940 года был подписан мирный договор. Советский Союз опасался, что западные союзники вмешаются в войну на стороне Финляндии, и Москва на этом этапе ограничилась территориальными требованиями к Финляндии и созданием военной базы на арендованных землях полуострова Ханко (Гангут), на юго-западном побережье страны.
Война-продолжение
Независимость была сохранена, но Зимняя война оставила глубокий след в сознании финнов. К Финляндии с сочувствием отнеслась западная пресса, материально во многом помогла Швеция, но в военном отношении финны оказались в полном одиночестве. Это был суровый урок. С тех пор руководство финского государства и большая часть народа поняли, что ни западные союзники, ни северные соседи не придут на помощь, если на кону будут стоять всего лишь независимость и суверенитет Финляндии.
Понимая это, президент Ристо Рюти и главнокомандующий финской армией Густав Маннергейм зимой 1940–1941 негласно приняли германское предложение о военной помощи. Ни тот, ни другой не были приверженцами нацизма, но оба считали, что военное сотрудничество с гитлеровской Германией – единственное спасение против новой агрессии Красной армии.
В июне 1941 года, когда немцы начали операцию «Барбаросса», финны были уже абсолютно готовы к наступлению. Красная армия подвергла воздушной бомбардировке многие финские города, поэтому финское правительство смогло назвать начавшееся спустя две недели наступление финской армии оборонительными боями.
Финляндия никогда не заключала политического альянса с Германией, в так называемой Войне-продолжении (1941–1944) она преследовала свои национальные цели. Однако в военном отношении это была явно совместная война против Советского Союза. Германия переоснастила финскую армию, вела бои на северных фронтах страны и поставляла значительную часть необходимого стране оружия и сырья на протяжении всей совместной войны.
В июне 1944 года, когда Советский Союз начал мощный артиллерийский обстрел и массированное наступление на Карельском перешейке с целью вынудить Финляндию к заключению сепаратного мира, поддержка немецких войск помогла финнам в решающий момент остановить наступление Красной армии.
Вскоре после этого немецкая армия оказалась под все большим нажимом уже с двух направлений, возникшим в результате высадки союзников в Нормандии, и это открыло возможность заключения в сентябре 1944 года соглашения о перемирии между Финляндией, СССР и союзными государствами. Соглашение было затем закреплено Парижским мирным договором 1947 года.
Финляндии снова пришлось пойти на крупные территориальные уступки и согласиться на создание крупной советской военной базы к западу от Хельсинки. Кроме того, страна была принуждена выплачивать СССР большие репарации и отдать под суд правительство, которое было у власти во время войны.
Финляндия и Советский Союз после Второй Мировой войны
Положение Финляндии в Европе во время Xолодной войны было во многом исключительным. В отличие от стран Восточной Европы, Финляндия никогда не была оккупирована советскими войсками.Положение Финляндии в Европе во время Xолодной войны было во многом исключительным. В отличие от стран Восточной Европы, Финляндия никогда не была оккупирована советскими войсками. Страна оставалась западной демократией, и благодаря крайне быстрой индустриализации в 1970-е годы достигла того же уровня жизни, что и страны Западной Европы. Это сделало возможным создание северной модели государства всеобщего благосостояния. Однако на протяжении всего периода Холодной войны Финляндии приходилось учитывать интересы безопасности Советского Союза.
В апреле 1948 года Финляндия заключила с Советским Союзом «Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи». По условиям договора Финляндия обязалась противостоять любому наступлению, направленному против Финляндии или против СССР через территорию Финляндии. Договор действовал до 1991 года. Благодаря нему стабилизировались отношения между двумя странами, и была заложена основа для широкого экономического сотрудничества, что естественно способствовало и благоприятному общественному развитию Финляндии.
Отрицательной стороной договора было то, что он не укреплял доверия западных стран к политике неприсоединения, которую активно проводило финское правительство. Тем не менее, руководившему страной четверть века (1956 -1981) президенту Урхо Кекконену постепенно удалось завоевать международное уважение в этом балансировании между Востоком и Западом. Общая граница с СССР протяженностью 1300 километров была непреодолимой географической реальностью. Чтобы Финляндии не пришлось сильно от этого страдать, ориентированной на экспорт промышленности было разрешено заключить выгодные торговые договоры с ЕАСТ (1961) и ЕЭС (1973).
Таким образом, Финляндии удалось не вступать в конфликт с сильным восточным соседом и одновременно иметь все более тесные экономические связи с Западной Европой. В начале августа 1975 года в Хельсинки собрались руководители 35 стран Европы и Северной Америки для подписания заключительного документа Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. В документе признавалось политическое разделение Европы. В Хельсинки были оговорены общие правила игры по вопросам прав человека, за которые страстно ухватились политические диссиденты стран социалистического блока. Процесс, начатый в Хельсинки, в конце концов привел к окончательному распаду советской империи в 1991 году.
Финляндия и распад Советского Союза
Такого резкого поворота ни в Финляндии, ни во многих других странах не могли предвидеть. Несмотря на то, что темпы роста были не такими бурными как в 1960- и 1970-е годы, Финляндия продолжала процветать и в 1980-е годы.
В период президентства Мауно Койвисто (1982–1994) правительства страны находились у власти весь период полномочий, что придавало стабильность внутренней политике страны, население которой достигло пяти миллионов.
Начинался расцвет новых технологий. Начался демонтаж государственной телевизионной и радиомонополии. Такой же либерализации подверглись и телефонные сети, что в целом создало прочные рыночные условия для технологической революции 1990-х в области как проводных, так и беспроводных информационных коммуникаций.
Распад Советского Союза
Как и во многих других странах, высвобождение транснационального капитала в конце 1980-х годов привело к перегреву финской экономики. За этим последовал распад Советского Союза, резкий спад объемов экспорта на восток и на запад, некомпетентная финансовая политика.
Экономический кризис начала 1990-х годов
Все это привело к глубокому экономическому кризису в 1991–1994 годы. В худший период безработица достигала около 20 процентов от всего трудоспособного населения. Целые отрасли промышленности прекращали свое существование, государственный долг вырос до опасного уровня, но структуры государства благосостояния выдержали, и в 1995 году начался мощный экономический подъем, который продолжился и в следующем веке. Случайно или нет, ту же кривую роста пережил и концерн Nokia, сейчас ставший ведущим концерном на глобальном рынке. В начале 1990-х годов этот флагман финской индустрии был на грани банкротства.
Финляндия и Европейский Союз
В период самого глубокого экономического кризиса весной 1992 года правительство Финляндии решило подать заявку на вступление в Европейский союз. Решение было основано как на ситуации в экономике Финляндии, так и на аспектах политики безопасности. В союзе западных стран как раз созревало видение общего рынка, с единой внешней политикой и политикой безопасности. Для страны, подобной Финляндии, это казалось разумным решением.
В Финляндии не без повода с озабоченностью наблюдали за внутриполитическим развитием России. Два года спустя был заключен договор об условиях вступления. В октябре 1994 года был проведен консультативный референдум, и около 58 процентов финнов поддержали вступление в Евросоюз. Финляндия вошла в ЕС 1 января 1995 года.
На первом этапе членство в ЕС воспринималось как крайне важное для финского идентитета – для финнов всегда было важно поддерживать отношения с Западом и в целом с западной цивилизацией. Это проявилось явно в 1998 году, когда парламент принял решение об участии Финляндии в едином экономическом и монетарном союзе ЕС с введением евро.
Осенью 1999 года, когда Финляндия была впервые страной-председателем ЕС, в стране относились к ЕС с энтузиазмом. Позднее энтузиазм снизился, несмотря на то, что Финляндия входит в число тех стран ЕС, которые получили наибольшую пользу от членства и экономически, и в отношении политики безопасности.
Охлаждение к ЕС и его структурам вызвано многими причинами. Прежде всего, в начале 2000-х годов экономика ЕС была не в лучшем состоянии, а расширение Евросоюза на восток весной 2004 года вывело на поверхность новые проблемы. Еще более важная причина того, что финны стали более буднично относиться к ЕС, это быстрые изменения в мировой экономике, а также в области информационных технологий.
Европейский союз существует. Будем надеяться, он останется для жителей Европы общим домом. И теперь гораздо легче перемещаться словами, звуками, изображениями и, естественно, просто физически, например, самолетом на другие континенты и воспринять «большой мир» вне европейских берегов.
Для страны, подобной Финляндии, где часто с детским восторгом относятся к компьютерным технологиям, это направление может быть особенно сильным. Как бы там ни было, при приближении ко второму десятилетию нового века у Финляндии в этой стремительной череде перемен дела идут хорошо.
Текст: Хенрик Мейнандер, Доктор философии, профессор истории, руководитель исторического факультета Хельсинкского университета.
«Инфинет» в Индии: открытие офиса в Дели – первый этап территориальной экспансии компании в 2021 году — Новости
Компания «Инфинет» (Infinet Wireless), мировой лидер в разработке и производстве систем беспроводного широкополосного доступа, объявляет об открытии регионального представительства в Индии в рамках программы по выходу на наиболее перспективные рынки. Представительство в Дели возглавил г-н Хари Шанкер Пандей, региональный менеджер «Инфинет». Г-н Пандей имеет значительный опыт работы в сфере телекоммуникаций и высоких технологий, он отвечал в различных компаниях за развитие бизнеса и увеличение продаж. Г-н Пандей начал применять свои знания и навыки в работе над расширением присутствия компании «Инфинет» в Индии и ближайших странах.
Представительство «Инфинет» в этом регионе открылось в начале 2021 года. В настоящий момент компания активно готовит площадки для проведения тестирования своего оборудования, договариваясь с локальными партнерами и интеграторами. Цели «Инфинет» на рынке Индии – выход в местный сегмент телекоммуникаций, в том числе подключение корпоративных и муниципальных клиентов, а также операторов среднего и крупного масштаба, и организация связи с подвижными объектами в добывающей отрасли и развертывание технологических линий для разных заказчиков.
На новом для себя рынке «Инфинет» готовится представить надежные инновационные решения – это продуктовое семейство Quanta 5 / Quanta 6, предназначенное для организации каналов топологии «точка-точка». Помимо этого, компания «Инфинет» готова предложить рынку Индии базовые станции и абонентские устройства семейства InfiMAN Evolution. Они гарантируют высокую пропускную способность для соединения в топологии «точка-многоточка». Будучи полностью совместимыми с беспроводными системами «Инфинет» предыдущего поколения, они позволяют не только развертывать новые инфраструктуры, но и расширять охват существующих сетей в диапазоне 4,9–6,5 ГГц.
Отличительной особенностью оборудования «Инфинет» является способность работать в суровых погодных условиях, характерных для Индии, – так, местности свойственна крайне высокая влажность, проливные дожди, а в высокогорных районах – низкие температуры и сильные ветры. Продукцию компании также отличает один из самых высоких в мире показателей наработки на отказ – около 10 лет. Он характеризует надежность оборудования и позволяет говорить о решениях «Инфинет» как о продуктах операторского класса, качество которых обеспечивается Соглашением об уровне услуг (SLA).
«Индия – очень перспективный рынок для России, и мы гордимся тем, что у нас, как у российской компании, появилась возможность открыть представительство в этой стране. Принимая во внимание близкие и теплые отношения между Россией и Индией, мы рассчитываем на радушный прием наших решений. Индия – это огромный рынок с развивающейся инфраструктурой, и мы уверены, что наши продукты идеально интегрируются в стратегически важный для экономики страны сектор», – резюмирует Роман Смирнов, Коммерческий директор «Инфинет».
Сейчас представители компании активно ведут переговоры по сертификации оборудования и строительству первых опытных зон.
Территориальная экспансия России
macrohistory.com(НАЦИОНАЛИЗМ и ИМПЕРИЯ В ЕВРОПЕ — продолжение)
дом | Индекс 18-19 веков
НАЦИОНАЛИЗМ и ИМПЕРИЯ В ЕВРОПЕ (4 из 7)
Территориальная экспансия России
В то время как Италия объединялась, российские императоры расширяли свой контроль на восток, в сторону Тихого океана. Торговцы и поселенцы в Сибири, которых в 1800 году насчитывалось около 0,9 миллиона человек, имели увеличился до 2.7 миллионов к 1850 году, большинство из них в западной части Сибири. В 1857 г. Россия основала исправительную колонию на севере острова Сахалин. В 1858 г. русские воспользовались слабостью Китая и подписали договор с маньчжурскими властями. династия, правившая Китаем, по Айгунскому договору. По этому договору Россия получила 600 000 квадратных километров территории на левом берегу. реки Амур (которая сейчас отделяет Китай от России) — прирост территории почти размером Калифорнии и Орегона вместе взятых. В 1860 году по Пекинскому договору, Россия завоевал территорию к югу от реки Амур вдоль Восточного моря (Японское море) до Кореи — территория размером примерно с Калифорнию.На юге этого области, в 1860 году русские основали город-порт Владивосток.
В Кавказском регионе Россия переживала «священные войны» исламских гор. народы. В 1857 году, после Крымской войны, русские начали новое наступление. там. Русские захватили легендарный Шамиль, лидер сопротивления России. В регионе были армяне и грузины — христиане, и они надеялись, что русские защитят их от угрозы. от турок-османов, а также нападения альпинистов-мусульман.И некоторые мусульмане из этого региона эмигрировали в Турцию, а не попали под власть русских.
Россия также расширялась в Среднюю Азию. Там население было немногочисленным и в основном племенные, мусульманские и мобильные пастухи. Сопротивление русским было вооружено немногим более несколько устаревшего огнестрельного оружия. Соединенные Штаты были Россией первичный источник хлопка, и когда это предложение было сокращено во время Гражданской войны в США выращивание хлопка в Центральной Азия приобрела для России большее значение.Россияне захватил город Ташкент в июне 1865 года. Ташкент стал административным центром России. Русские поселенцы начали продвижение в завоеванные районы, с русскими армия защищает поселенцев от нападений местных жителей.
В 1867 году правительство Александра двинулось к большей консолидации границы своей империи, продав Соединенным Штатам всю свою «территорию и доминион »на континенте Северная Америка, а именно на Аляске и прилегающих островах — продолжение отступления из форта Росс в северной Калифорнии в 1841 году.В 1875 году Россия отступила от Курильских островов (исторически принадлежавших айнам). Россия признала Контроль Японии там и получил взамен признание своей контроль над южной половиной острова Сахалин, отдав пока весь Сахалин России.
Imperial Expansion, Россия | Encyclopedia.com
ИМПЕРСКОЕ РАСШИРЕНИЕ, РОССИЯ. Превращение крошечного Московского княжества в евразийскую империю длилось несколько столетий, но к концу семнадцатого века Россия стала самой большой страной в мире.Никакая единственная мотивация («стремление к морю», страх иностранного вторжения или господства, контроль торговых путей, необузданный экспансионизм) объясняет все российские территориальные приобретения в ранний современный период, и этот процесс лучше всего рассматривать как серию специальных решений. , возможности и действия. Недавние комментаторы пришли к выводу, что никакие мессианские («теория Третьего Рима») или программные (ложное «завещание Петра I») тексты не руководили российской экспансией.
Между тринадцатым и пятнадцатым веками Великое княжество Московское (европейские наблюдатели называли Московское княжество) расширялось в основном за счет других русских княжеств, завоевывая, наследовав, покупая и аннексировав земли других князей Рюриковичей.Возвышение Москвы было отмечено скорее сотрудничеством с татарами, чем борьбой с ними. Монастыри (которые одновременно служили фортами и центрами экономической деятельности) сыграли значительную роль в продвижении русских поселений на территории, изначально заселенные финно-угорскими народами.
Завоевание Новгорода (1478 г.) и Казани (1552 г.) сыграло центральную роль в русской экспансии. В то время как первое означало победу Москвы над другими княжествами Руси, второе укрепило свои позиции по отношению к государствам-преемникам Чингиссидов и степи.В обоих случаях российские дипломаты выдвигали исторические претензии на соседние территории, но сильные экономические интересы и соперничество за торговые пути сыграли ключевую роль. Завоеванию предшествовали десятилетия дипломатического маневрирования, московского вмешательства и борьбы между фракциями внутри этих политических структур. Новгород дал Московии торговый центр в непосредственной близости от Балтийского бассейна и контроль над обширными северными внутренними районами. Завоевание Казани способствовало продвижению в Среднее и Нижнее Поволжье, Северный Кавказ и Сибирь.В обоих случаях земли были конфискованы и переданы московским военным, но это была политика выборочного, а не массового вытеснения традиционных элит.
В шестнадцатом-восемнадцатом веках основные методы государственной экспансии включали военное завоевание, приграничное урегулирование и экспансию на территории, не находящиеся под эффективной юрисдикцией других государств, а также союзы и дипломатические сделки с местными правящими элитами, которые стали клиентами или подданными России. .На протяжении раннего современного периода решения о западной стратегии необходимо было тщательно соотносить с развитием событий на юге, чтобы избежать скоординированных действий соперников России. Вдоль своих открытых южных и восточных границ Российское государство проводило стратегию аннексии земель, строительства поселений, строительства укрепленных линий для предотвращения нападений кочевников и заключения гибких союзов с группами во внешних зонах границы (казаки и / или группы скотоводов, такие как ногайцы, калмыки и др.) к дальнейшим интересам в степи. Укрепленные линии постепенно расширялись в степи, Сибирь и Северный Кавказ со второй половины шестнадцатого века до середины восемнадцатого. Они включали форты, деревянные и земляные валы, рвы, сторожевые башни и степные патрули.
Завоевание Сибири (1581–1649), несомненно, было одним из крупнейших, самых быстрых и прочных имперских завоеваний в мировой истории. После создания В Западной Сибири казаки и правительственные войска продвигались вдоль основных речных систем (Обь-Иртыш к 1605 году, Енисей к 1628 году, Лена к 1640 году и Амур в 1640-х годах), пока вся Сибирь не оказалась под контролем России.К 1689 году, несмотря на то, что Россия содержала всего несколько тысяч вооруженных людей в Восточной Сибири, китайское государство признало большую часть восточных завоеваний России в Нерчинском мирном договоре.
На западе длительные войны и переговоры о заключении договоров определили процесс российской экспансии. В отличие от другой экспансии в другие регионы, западная экспансия в первую очередь включала введение русских гарнизонов, администраторов и торговцев в города в Прибалтике и бассейне Днепра, но она не привела к миграции русских земледельцев.Споры из-за прилегающих земель служили постоянным источником приграничных конфликтов между Москвой и ее западными соседями. Традиционное соперничество со Швецией и Речью Посполитой переросло в крупный международный конфликт, когда Россия попыталась оспорить контроль над Балтийским побережьем во время Ливонских войн (1558–1583). Конфликт не позволил России закрепиться на Балтике, и во время Смутного времени (1603–1613 гг.) Границы Польши и Швеции расширились за счет России.Союз между царем Алексеем Михайловичем и Богданом Хмельницким в 1654 году положил начало длительной борьбе за господство над Украиной, которая периодически бушевала до разделов Польши в конце восемнадцатого века. В результате растущих военных обязательств на Украине Россия отказалась от своей давней политики дружбы по отношению к Османской империи и заключила свой первый антиосманский союз (1667 г.). Во время Великой Северной войны (1700–1721) царь Петр I установил постоянное присутствие русских на побережье Балтийского моря и сумел аннексировать большую часть современной Латвии и Эстонии.В серии соглашений, заключенных между местные элиты и русские администраторы, балтийские немцы были подтверждены в своих правах и привилегиях перед местным населением.
За пределами преимущественно русских центральных провинций империи (в которых преобладали крепостное право, старые московские служители и Закон 1649 г.) русское правление характеризовалось мозаикой местных порядков. В то время как народы Поволжья были включены в российские землевладения и правовые системы, несколько регионов управлялись по отдельным сделкам с царем и сохранили свои собственные правовые традиции и значительную местную автономию: Гетманщина (Украина), Прибалтийские провинции и Казачьи войска.Сибирские народы находились под разным уровнем государственного контроля: такие группы, как якуты, подвергались сильному давлению с целью обращения в веру и культивирования, в то время как группы, живущие на крайнем севере, продолжали свои традиционные обычаи и время от времени платили дань. Русские правители заявляли о своем суверенитете над некоторыми народами Северного Кавказа, но в ранний современный период государство имело небольшую эффективную власть над регионом. Кочевые группы в степи часто получали субсидии и время от времени оказывали царю услуги, но не находились под прямым контролем.Хотя обращение в Православие поощрялось, мало ресурсов было активно направлено на цели христианизации. Православным христианам было запрещено переходить в другие религии. Хотя термин « Русь» и «» продолжал использоваться для обозначения православного центра империи, в семнадцатом веке термин « Россия, » (Россия) все чаще использовался для обозначения различных территорий, находящихся под юрисдикцией Романовых.
См. Также Андрусово, перемирие (1667) ; Причерноморская степь ; Казаки ; Торговля мехом: Россия ; Хмельницкий, Богдан ; Ливонская война (1558–1583) ; Северные войны ; Россия ; Смутное время (Россия) ; Украина .
БИБЛИОГРАФИЯ
Каппелер, Андреас. Российская империя: многонациональная история. Перевод Альфреда Лейтона. Харлоу, Великобритания, 2001.
Любавский, Матвей Кузьмич. Обзор истории русской колонизации с древнеиших времен и до XX века. Москва, 1996.
Рибер, Альфред Дж. «Постоянные факторы российской внешней политики: интерпретационное эссе». В г. Имперская внешняя политика России. Отредактировал Хью Рэгсдейл. Кембридж, Великобритания, и Нью-Йорк, 1993.
Brian Boeck
РАЗВЕДКА И РАСШИРЕНИЕ В РОССИИ | Факты и подробности
РОССИЙСКИЕ РАЗВЕДКИ И РАСШИРЕНИЕ
В начале девятнадцатого века население, ресурсы, международная дипломатия и вооруженные силы России сделали ее одним из самых могущественных государств мира. Английский историк Джеффри Хоскинг писал, что «у Британии была империя, а у России была империя». Но, как писала Барбара Трючман в «Орудиях от августа года»: «Суть проблемы заключалась в том, что в такой огромной империи, как Россия, когда отдавался приказ, никто никогда не был уверен, был ли он доставлен.»
Россия завершила свою экспансию на юг в 1884 году на Кавказ и Туркестан, в китайские районы на востоке, отчасти спонсируя балканских рабов против турок. Финляндия и северная Калифорния когда-то были частью Российской империи. Русские основали Форт Росс на севере Калифорнии в 1812 году. Это была самая восточная точка экспансии и находилась буквально на другом конце света от западной России. Русские также отважились на острова Южного моря.
Россия не начинала расширяться за Урал до 1582 года.Между 1582 и XIX веками Россия поглотила десятки неславянских народов, многие из которых сохранили свой родной язык и культурную самобытность. Русские цари расширялись с 16 века, создавая все более расширяющуюся и прогрессирующую сеть крепостей, продвигаясь вперед в Сибирь и Среднюю Азию для защиты от всадников. По мере того как русские мигрировали в приграничные районы, они узнали о культуре местных жителей, которые там жили. Это помогло русским позже расширить свою территорию.[Источник: Библиотека Конгресса *]
Внутреннее население России становилось все более разнообразным с каждым территориальным приобретением. В состав населения входили лютеранские финны, балтийские немцы, эстонцы и некоторые латыши; Римско-католические литовцы, поляки и некоторые латыши; Православные и униаты белорусы и украинцы; Мусульманские народы вдоль южной границы империи; Православные греки и грузины; и члены Армянской Апостольской церкви. *
Экспансия России в Польшу, Украину и Прибалтику
В 18 веке в Центральной и Восточной Европе доминировали три монархии: Пруссия, Австрия и Россия.Большим соперником России в Центральной Европе была Польша. После союза с Литвой в 1447 году Польша расширила свои обширные территории от Балтийского до Черного моря, оккупировала Прибалтику, Украину и части западной России и сопротивлялась немецким и турецким вторжениям.
католических дворян в Польше не смогли завоевать лояльность православных крестьян в России и на Украине. Они также потеряли власть в экономике из-за немецких и еврейских купцов. Кровавое восстание казаков 1648-49 гг. Положило начало расчленению королевства.Казаки дважды нанесли поражение польским войскам в 1648 и 1649 годах и возглавили восстание крепостных и крестьян против ненавистных польских помещиков, в результате чего на Украине погибли тысячи людей, включая многих евреев, которых считали угнетателями. Казачий вождь Богдан Хемельницкий возглавил автономное государство, просуществовавшее до 1654 года. Он заключил союз с Россией, который использовал соглашение, чтобы сделать казачье государство частью России. С 1772 по 1795 год Польша была разделена, и Россия получила большой кусок.
Договор 1654 года был воспринят русскими как аннексия, а украинцы — как военный союз.Казаки просили помощи у царя в их конфликте с поляками. В 1667 году русские потребовали Смоленск, Киев и земли к востоку от Днепра на территории современной Украины.
Петр Великий завоевал доступ России к Балтийскому морю (см. Петр Великий). Литва, западная Украина и Белоруссия были присоединены к России в 18 веке при Екатерине Великой (см. Екатерина Великая). После войны со Швецией в 1807-09 годах русский царь стал великим князем Финляндии. Латвия, Литва, Эстония и Бессарабия (Молдова) были переданы русским Гитлером в пакте о ненападении перед Второй мировой войной.
Россия расширяется вниз по Волге при Иване Грозном
Иван Грозный и его сын начали экспансию России на юго-восток, которая подтолкнула Россию к Волжской степи и Каспийскому морю. Поражение Иваном и аннексия Казанского ханства на Средней Волге в 1552 году, а затем и Астраханского ханства, где Волга встречается с Каспийским морем, открыли Московии выход к Волге и Средней Азии. В конечном итоге это привело к установлению контроля над всем Поволжьем, созданию портов с теплой водой на Черном море и захвату плодородных земель на Украине и вокруг Кавказских гор.
При Иване Грозном русские начали свое наступление в Сибирь, но были отброшены свирепыми племенами на Кавказе. Экспансия Московии на восток встретила относительно небольшое сопротивление. В 1581 году купеческая семья Строгановых, заинтересованная в пушном промысле, наняла казачьего предводителя Ермака, чтобы тот возглавил экспедицию в Западную Сибирь. Ермак победил Сибирское ханство и объявил Московию территориями к западу от Оби и Иртыша. [Источник: Библиотека Конгресса, июль 1996 г. *]
Расширение на северо-запад в сторону Балтийского моря оказалось гораздо более трудным.Армии Ивана не смогли бросить вызов Польско-Литовскому королевству, которое контролировало большую часть Украины и часть западной России, и блокировало доступ России к Балтийскому морю. В 1558 году Иван вторгся в Ливонию, в конце концов втянув его в 25-летнюю войну против Польши, Литвы, Швеции и Дании. Несмотря на случайные успехи, армия Ивана была отброшена, и Московия не смогла обеспечить себе желанную позицию на Балтийском море. Война опустошила Московию. Некоторые историки считают, что Иван инициировал опричнину, чтобы мобилизовать ресурсы для войны и подавить сопротивление ей.Независимо от причины, внутренняя и внешняя политика Ивана оказала разрушительное воздействие на Московию, что привело к периоду социальной борьбы и гражданской войны, так называемого Смутного времени (Смутное время, 1598-1613).
Петр Великий ведет войну за выход к Балтийскому и Каспийскому морям
Петр Великий был полон решимости дать России выход к Балтийскому и Каспийскому морям. Он привез европейских корабелов в Россию и сначала нацелился на Каспийское море, которое находилось под контролем турок-османов.В 1696 году его флот захватил Азоз, важный гарнизон на Каспии, принадлежащий крымским татарам, близким союзникам турок-османов.
Увидев возможность прорваться к Балтийскому морю, Петр заключил мир с Османской империей в 1700 году, а затем напал на шведов в их порту Нарва на Финском заливе. Однако молодой король Швеции Карл XII доказал свою военную смекалку, сокрушив армию Петра. К счастью для Петра, Карл не последовал за своей победой контрнаступлением, вместо этого он был втянут в серию войн за польский престол.Эта передышка позволила Петру построить новую армию западного образца.
В рамках своих усилий получить доступ к Балтике Петр объединился с Данией и Польшей против Швеции. Результатом стала Великая Северная война, которая длилась 21 год с 1700 по 1721 год. Шведы владели территорией, ныне занятой Санкт-Петербургом, более века. Питер этого хотел. В 1703 году русские войска двинулись на юг от Ладожского озера и захватили последние шведские заставы на Неве. В мае 1703 года он приказал построить на Заячьем острове крепость, первое сооружение, которое позже станет Св.Петербург.
В 1709 году русские разгромили шведскую армию под Полтавой, и шведский король Карл II был вынужден бежать в Турцию. Это ознаменовало подъем России как великой державы и упадок Швеции как единого целого. После того, как Карл бежал на территорию Османской империи, Россия впоследствии вступила в новую войну с Османской империей. Россия согласилась вернуть порт Азов османам в 1711 году. Великая Северная война, которая, по сути, закончилась в Полтаве, продолжалась до 1721 года, когда Швеция согласилась на Ништадский мирный договор.Договор позволил Московии сохранить завоеванные ею балтийские территории: Ливонию, Эстонию и Ингрию. [Источник: Библиотека Конгресса, июль 1996 г. *]
Ништадский мирный договор дал России значительную часть шведской территории и столь необходимый выход к Балтике и ее выход в Европу. Благодаря своим победам Петр получил прямую связь с Западной Европой. Во время празднования Петр принял титул императора, а также царя, и Московия официально стала Российской империей в 1721 году.Петр Великий не расширял границы России так сильно, как Екатерина Великая, но добавленная им территория Балтики имела огромное стратегическое значение.
Экспансия на Черное море и Крым при Екатерине Великой
Правление Екатерины II было отмечено имперской экспансией, которая принесла империи огромные новые территории на юге и западе, а также внутренней консолидацией. Екатерина добавила к России одну четверть Европы, воспользовавшись падающей мощью Польши и Османской Турции.Она расширила границы России во всех направлениях за семь войн.
Екатерина завоевала России доступ к Черному морю и право отправлять корабли через Босфор и Дарденеллы в Средиземное море, одержав военно-морскую победу над османскими турками в Чешме в восточном Средиземноморье в 1774 году во время войны с Османской империей. От османов она также получила «покровительство» христианской территории, что позже послужило поводом для вторжений на Балканы.
После войны, разразившейся с Османской империей в 1768 году, стороны подписали Кучук-Кайнарджинский мирный договор 1774 года.По этому договору Россия получила выход к Черному морю, и крымские татары стали независимыми от османов. В 1783 году Екатерина аннексировала Крым. С этого времени Черное море больше не было османским озером, а новый российский порт Одесса стал крупным торговым центром.
Аннексия Крыма помогла разжечь следующую войну России с Османской империей, которая началась в 1787 году. По Ясскому договору 1792 года Россия расширилась на юг до реки Днестр. Условия договора далеко не соответствовали целям известного «греческого проекта» Екатерины — изгнания османов из Европы и восстановления Византийской империи под контролем России.Однако Османская империя больше не представляла серьезной угрозы для России и была вынуждена мириться с усилением российского влияния на Балканах. [Источник: Библиотека Конгресса, июль 1996 г. *]
Екатерина Великая и раздел Польши
Экспансия России на запад при Екатерине была результатом раздела Польши. Екатерина назначила одного из своих бывших любовников королем Польши, а затем руководила разделом Польши между Россией, Австрией и Пруссией в 1772, 1793 и 1795 годах, который уничтожил Польшу, пока она не возродилась в 1918 году и не дала России: Литва, Беларусь и западная Украина,
По мере того, как в XVIII веке Польша становилась все более слабой, каждый из ее соседей — Россия, Пруссия и Австрия — пытался поставить своего кандидата на польский трон.В 1772 году все трое договорились о первоначальном разделе польской территории, в результате чего Россия получила части Белоруссии и Ливонии. После раздела Польша инициировала обширную программу реформ, которая включала демократическую конституцию, которая встревожила реакционные фракции в Польше и в России. Используя опасность радикализма в качестве предлога, те же три державы отменили конституцию и в 1793 году снова лишили Польшу территории. На этот раз Россия получила большую часть Белоруссии и Украины к западу от Днепра.Раздел 1793 года привел к антирусскому и антипрусскому восстанию в Польше, которое закончилось третьим разделом в 1795 году. В результате Польша была стерта с лица земли. [Источник: Библиотека Конгресса *]
Хотя раздел Польши значительно увеличил территорию и престиж России, он также создал новые трудности. Потеряв Польшу как буфер, Россия теперь была вынуждена делить границы как с Пруссией, так и с Австрией. Кроме того, империя стала более этнически неоднородной, так как в нее вошли поляки, украинцы, белорусы и евреи.Судьба украинцев и белорусов, которые в основном были крепостными, поначалу мало изменилась под властью России. Однако римско-католические поляки возмущались потерей независимости, и оказалось, что им трудно интегрироваться. Россия запретила евреям въезд в империю в 1742 году и рассматривала их как чужеродное население. Указ от 3 января 1792 года официально ввел черту оседлости, которая позволила евреям жить только в западной части империи, тем самым подготовив почву для антиеврейской дискриминации в более поздние периоды.В то же время Россия отменила автономию Украины к востоку от Днепра, прибалтийских республик и различных казачьих областей. Делая упор на единообразно управляемую империю, Екатерина предвосхитила политику русификации, которую будут проводить более поздние цари и их преемники. *
Казаки
Казаки были христианскими всадниками, жившими в степях Украины. В разное время они сражались за себя, за царей и против царей.Царь нанимал их в солдаты, когда проводилась война или военная кампания, требовавшая безжалостных воинов. Они стали частью российской нерегулярной армии и сыграли важную роль в расширении границ России. [Источник: Майк Эдмундс, National Geographic, ноябрь 1998 г.]
Казаки изначально были объединением беглых крестьян, беглых рабов, беглых каторжников и брошенных солдат, в основном украинских и русских, заселявших приграничные районы вдоль рек Дона, Днепра и Волги.Они поддерживали себя разбоем, охотой, рыбной ловлей и скотоводством. Позже казаки организовали воинские формирования для собственной защиты и в качестве наемников. Последние были известны как всадники и были включены в состав российской армии как особые подразделения.
Казак в переводе с турецкого означает «свободный человек». Казаки — это не этническая группа, а разновидность касты свободных духом земледельцев-всадников, которая сформировалась около 300 лет назад и имеет свои обычаи и традиции.Они называют себя «саблями». Казаки отличаются от казахов, этнической группы, связанной с Казахстаном. Однако татарское слово Kazak стало корневым для обеих групп.
Большинство казаков были русского или славянского происхождения. Но некоторые были татарами или турками. Казачество традиционно имело прочные связи с православной церковью. Это были казаки-мусульмане и некоторые буддийские казаки около Монголии, но иногда они подвергались дискриминации со стороны других казаков. Многие старообрядцы (русская христианская секта) искали убежища у казаков, и их взгляды сформировали взгляды казаков на религию.
Казаки олицетворяют образ и дух, которыми традиционно восхищались простые россияне. Символ казачества — олень, который продолжает стоять, несмотря на то, что он был пронзен и окровавлен копьем. О казаках Пушкин писал: «Вечно верхом, вечно готовым к бою, вечно на страже». Август фон Хактхаузен писал: «Они крепкого происхождения, красивы, энергично трудолюбивы, покорны властям, отважны, добродушны, гостеприимны … неутомимы и умны.«Гоголь тоже часто писал о казаках.
Раннее казачество и бандиты
казаков ведут свое происхождение, по крайней мере, с 1400-х годов. Согласно легенде, они произошли от мифических существ, но, как полагают, первоначально были потомками татар (монголов в России) или, возможно, скифов (свирепых кочевников, мигрировавших из Средней Азии в 7 веке до нашей эры) или древних скифоподобных людей, называемых косараками. в греческих надписях из Причерноморья.Казачья речь и сегодня наполнена словами монгольского происхождения.
Большинство казаков были беглыми крепостными, охотниками, флибустьерами и беглецами, жившими в приграничных районах, недоступных для российских властей. Ранние казаки создали себе родину в богатых травянистых степях России, Украины и Средней Азии, которые Гоголь описал как «океан зелени и золота, усыпанный миллионами разных цветов».
Раньше украинские степи считались эквивалентом Дикого Запада, а казаки были эквивалентом индейцев.В конце 1400-х годов ни одно правительство не контролировало российские степи. Монгольская империя, которая когда-то контролировала их, рухнула в Средней Азии и Европе, а российское правительство было слабым и маленьким.
Ранние казаки были бандитами и наемниками, которые путешествовали на лошадях в отрядах воинов, которые были для всех намерений и целей «безбожными, не имеющими женщин, неимущими» эгалитарными обществами. Они совершали набеги на славянских охотников, рыбаков, торговцев и караваны, которые заходили в нейтральную зону, где они обосновались.Они атаковали торговые суда, ходившие по Дону и Волге, а также турецкие корабли, ходившие по Черному морю.
Нехватка женщин была проблемой среди казаков. Их жен часто похищали в рейдах. Прославленным подвигом казаков было нападение на свадебную вечеринку и бегство с невестой. Хотя несколько казаков присоединились к боевым легионам, они традиционно играли пассивную роль.
Донское казачье и другие казачьи отряды
Казачество организовалось в самоуправляющиеся общины в бассейне Дона, на реке Днепр на Украине и в западном Казахстане.У каждой из этих общин были имена, такие как донские казаки, своя армия и избранный лидер, и они действовали как отдельные минигосударства. После того, как была построена сеть казачьих фортов, количество войск увеличилось. К концу 19 века здесь были амурские, байкальские, кубанские, оренбургские, семиреченские, сибирские, волжские и уссурийские казаки.
Донские казаки были первым отрядом казаков. Они появились в 15 веке и были главной силой, с которой приходилось считаться до 16 века.Запорожское казачество сформировалось в районе Днепра в 16 веке. Двумя ответвлениями донского казачества, возникшими в конце XVI века, были Терское казачье войско, базировавшееся в нижнем течении реки Терке на Северном Кавказе, и Яикское (Яикское) войско в нижнем течении реки Урал.
Донские казаки были самой крупной и доминирующей из подгрупп казаков. Они возникли как банда наемников, живших вокруг реки Дон, примерно в 200-500 милях к югу от современной России.Ко второй половине XVI века они выросли настолько, что стали самой мощной военной и политической силой на Дону.
В царской России они пользовались административно-территориальной автономией. Они были признаны и получили официальную печать при Петре Великом и основали поселения на Украине, вдоль Волги, в Чечне и на Восточном Кавказе. К 1914 году большинство общин проживало на юге России, между Черным и Каспийским морями и Кавказом.
Петр Великий посетил Старочеркасск, столицу донского казачества, недалеко от Черного моря. Он увидел пьяного казака, на котором не было ничего, кроме винтовки. Впечатленный идеей о том, что человек откажется от одежды перед оружием, Петр сделал обнаженного мужчину с ружьем символом донских казаков.
При Советской власти земли донского казачества были включены в другие регионы. Сегодня многие из них базируются в Ставрополе. Форма донского казака включает оливковую тунику и синие штаны с красной полосой, спускающейся по ноге.На их флаге изображены кризисы, сабли и двуглавый русский орел.
Казаки помогают царям
Цари предлагали казакам автономию в обмен на военную помощь. Казаки размещались в лагерях Императорской гвардии на Дону, Урале, Сибири и Черном море. Несмотря на то, что русские дворяне и царские солдаты часто становились жертвами казаков, Иван Грозный задал тенденцию в 1570 году, наняв их в качестве наемников в обмен на порох, свинец и деньги (три вещи, которые степь не производила) для освобождения порабощенных русских пленных. татарами и турками.
Казаки помогли расширить и определить границы Российской империи, а затем помогли их защитить. Царь часто ставил казаков на передовую в войнах или военных кампаниях, требующих безжалостных воинов. Казаки сыграли решающую роль в исследовании границ Сибири и Аляски. Они завоевали всю Сибирь менее чем за 70 лет. Многие промышленные города Сибири и северного Казахстана, в том числе Алма-Алтай, начинались как укрепленные казачьи форты.
Казаки оставались зависимыми от царя в военном и политическом отношении, но им было разрешено более или менее управлять своими территориями как независимые государства.В конце 17 века российское правительство пыталось ограничить казачьи свободы и привилегии. Больше всего казаков возмутило требование вернуть беглецов, которое они рассматривали как нарушение своих традиционных свобод. К концу XVIII века граница отошла достаточно далеко на юг, и военное значение казачества снизилось.
После 1738 г. российское правительство назначило главнокомандующего донскими казаками. До этого его избирали донские казаки.После 1754 г. были назначены и местные командиры. Используя эти методы, казаки были полностью поглощены российской армией, и каждый рядовой казак должен был пройти 30 лет военной службы.
Казаки должны были сделать то, что сказал им царь. Царь Павел однажды приказал «завоевать Индию», и они фактически отправились, чтобы попытаться это сделать. Миссия была отменена только после того, как царь был убит. Позже их заставили защищать китайских рабочих, строящих Транссибирскую магистраль, от тигров.
Боевая тактика казаков
Традиционным казачьим оружием были копье и сабля. У них за поясом был нож, а в ботинке — четырехфутовая нагайка (хлыст) (хлыст), которую использовали для поддержания порядка и устрашения. Многие служили в кавалерии с монгольскими лошадьми. Один современный казак сказал National Geographic, что монгольские лошади «сильны — они могут порвать любую веревку». Его верховая езда «была отличной лошадью. Она много раз спасала мне жизнь, потому что не отворачивалась, когда я упал с седла.»
Хотя казаки были известны своей храбростью, их тактика обычно была трусливой. Они традиционно преследовали отставших своими копьями и либо лишали всего, что у них было, включая одежду на спине, и часто продавали своих пленников крестьянам. Казаки были известны тем, что переходили на другую сторону даже в разгар конфликта. По словам одного французского офицера, если им угрожал враг, казаки бежали и сражались только в том случае, если они превосходили противника численностью два к одному.[Источник: «История войны» Джона Кигана, Vintage Books]
казаков в основном сражались бок о бок с Российской Императорской Армией. Они сыграли большую роль в захвате Кавказа и Средней Азии и сыграли важную роль в отражении армий Наполеона и турок-османов. Они также сыграли важную роль в жестоких погромах против евреев, которые передавали истории о казаках, убивающих невинных детей и вскрывающих беременных женщин.
Во время наполеоновских войн традиционно непокорные и недисциплинированные казаки были организованы в полки, которые питались больными и ранеными в отступающей армии Наполеона, как стая волков, и гнались за ними до самого Парижа.Прусский офицер, наблюдавший за этой безжалостной тактикой, позже сказал своей жене: «Если бы мои чувства не ожесточились, я бы сошел с ума. Даже в этом случае пройдет много лет, прежде чем я смогу без содрогания вспомнить то, что я видел». [Источник: «История войны» Джона Кигана, Vintage Books]
Во время атаки легкой бригады в Крымской войне, как сообщил российский офицер, казаки были «напуганы дисциплинированным приказом масс [британской] кавалерии, приближавшейся к ним, [казаки] не удерживались, а бросались навстречу. левые начали стрелять по своим войскам, пытаясь расчистить путь к побегу.«Когда легкая бригада была изгнана из Долины Смерти», казаки … верные своей природе … взялись за поставленную задачу — собрать английских лошадей без всадников и выставить их на продажу. говорят, что казаков обычно не набирали в офицеры. [Источник: «История войны» Джона Кигана, Vintage Books]
Казачья жестокость и насилие
Казаки находились в постоянном конфликте. Если они не участвовали в военной кампании для правительства России, они сражались с соседями или между собой.Донские казаки регулярно воевали с другими казачьими отрядами.
Казаки были известны своей жестокой тактикой, которую они использовали для подавления революционных движений и истребления евреев во время погромов. Казачьи отряды особенно любили преследовать польских дворян. Крик «Казаки идут!» это зов, который вызвал дрожь страха в сердцах многих людей, живших до Второй мировой войны.
Одна канадская женщина сказала National Geographic: «Мой дедушка помнит казаков.Когда он был мальчиком, они въехали в его деревню между Украиной и нынешней Беларусью. Он помнит, как его бабушка стояла перед входной дверью и отрубала ей голову. Во время другой встречи он вспоминает, как казаки призывали другую его бабушку выйти из дома, где она пряталась в смертельном страхе. Затем они бросили бомбу, похожую на гранату, в ее маленький дом, убив всех, кто был внутри «.
Расширение на Кавказе
Грузия была захвачена по частям в основном при царе Александре I (годы правления 1801-1825 гг.).К середине 19 века вся Грузия находилась под властью России. В 1801 году Грузия была официально аннексирована российским царем Павлом I. Царская семья Грузии была изгнана, а Грузия была разделена на две провинции. Персия между 1804 и 1813 годами, в которой Персия потеряла Баку, Азербайджан, Грузию, Дагестан и другие территории в пользу России, которая сумела удержать их и сделать их частью Советского Союза.
В начале 18 века Петр Великий подчинил себе большую часть побережья Каспийского моря.В 1723 году он приказал захватить Баку у иранских Сефевидов. Это положило начало влиянию России в регионе. Двенадцать лет спустя Сефевиды забрали его обратно. Россия при Екатерине Великой стремилась распространить свою гегемонию на территорию северного Азербайджана. Это привело к столкновениям с Ираном, который укрепил свой контроль над территориями южного Азербайджана, находящимися под властью Сефевидов.
Азербайджан был поглощен Россией после войны с Персией между 1803 и 1813 годами, которая закончилась Гюлистанским мирным договором, позволившим России захватить Баку, Азербайджан, Грузию, Дагестан и другие территории у Персии.Другая война велась между Россией и Персией с 1826 по 1828 год. Этот конфликт закончился Туркманчайским миром, по которому ханства Еревана и Нахчывана были переданы России. Конечным результатом двух русско-персидских войн стал раздел Азербайджана между Персией и Россией. Граница была зафиксирована примерно на нынешнем месте в 1828 году. Северный Азербайджан составлял две провинции царской России (Бакинскую и Елисаветпольскую губернии) и часть ереванского князя.
В 1828 году Восточная Армения перешла под власть России после войны с Персией с 1826 по 1828 год.После победы России в русско-турецкой войне 1877-78 гг. Ей была передана часть Армении, ранее находившейся под контролем Османской империи. Многие армяне, живущие на Кавказе, переехали сюда из Ирана после русского завоевания.
Одесса была основана русскими как торговый пост в 18 веке. Это началось как этнический плавильный котел, которым управлял французский аристократ.
Молдова была первоначально Дунайским княжеством, известным как Бессарабия. В разное время он входил в состав России и за него боролись Россия и Турция.На него в 1812 году претендовала Турция вместе с Вальчией (ныне часть Румынии).
Российские исследователи в Средней Азии
Новаторские экспедиции Фрэнсиса Янгхазбанда и Николая Пржевальского в Среднюю Азию были мотивированы желанием России и Великобритании контролировать Среднюю Азию. Пржевальский путешествовал по Монголии, западному Китаю, Казахстану и другим восточным бывшим советским республикам между 1870 и 1880 годами. Янгхасбенд, британский исследователь-шпион, путешествовал на запад из Китая в Центральную Азию и то, что сейчас является Афганистаном и Пакистаном, между 1886 и 1894 годами.Находясь в западном Китае, он натолкнулся на крупные силы России на Памире.
Пржевальский написал о своем опыте и открытиях и получил награды за вклад в науку и географию. По совету и вдохновению другого великого русского путешественника Петра Петровича Семенова-Тян-Шанского, председателя Русского географического общества и исследователя гор Тянь-Шаня, Пржевальский возглавил новаторские экспедиции, которые пересекли монгольские и западно-китайские пустыни и горы. Он исследовал и описал горы Алашань и Куньлунь; открыл ряд гор и озер; и у него была дикая лошадь, которую он впервые описал на Западе, названной в его честь.Целью его самой известной экспедиции была Лхаса в Тибете. К сожалению, он так и не дошел. Когда до экспедиции оставалось всего несколько дней, тибетские послы сказали его группе, что иностранцы не приветствуются в Лхасе, поскольку они могут попытаться украсть Далай-ламу. В 1888 году, когда он готовил очередную экспедицию в Лхасу, Пржевальский умер от брюшного тифа в Киргизии. Там его похоронили на берегу озера Иссык-Куль с простой эпитафией «Путешественник Пржевальский» на могиле. [Источник: фантастика.сеть]
Шведский исследователь Свеб Андер Хедин провел более 50 лет (с 1885 по 1935 год), исследуя и картографируя пустыни Центральной Азии, Тибета и западного Китая. Он проследил Шелковый путь и исток нескольких рек. В 19 веке Синьцзян исследовали европейские авантюристы-археологи, такие как Хедин и британский сэр Ауриэль Штайн. Штейн (1863-1943) был исследователем еврейского происхождения, родившимся в Венгрии, который первым начал изучение Шелкового пути и разграбил буддийское искусство из пещер в пустыне на западе Китая.В сопровождении своей собаки Даша он увез сокровищницу древнего буддийского, китайского, тибетского и среднеазиатского искусства и текстов на нескольких языках из древнего города Дунхаунг и передал их Британскому музею.
Одной из самых запоминающихся фигур Большой игры был Шокан Уаалиханов (1835-65), писатель-исследователь, государственный деятель и разведчик, внук казахского хана. Он окончил известное русское военное училище и дружил с Достоевским. Он много путешествовал по Средней Азии и заполнял записные книжки различными научными и антропологическими наблюдениями.Самым большим притязанием Шокана на славу было его проникновение в Кашгар, замаскированное под мусульманского торговца. Говорят, что он был вторым европейцем после Марко Поло, вошедшим в город (другой парень был обезглавлен после того, как его личность была установлена).
Расширение в Среднюю Азию
Казахи — самая русифицированная из всех групп Средней Азии. Это связано с тем, что они были первыми людьми из региона, попавшими под власть России, и поддерживали тесные контакты с русскими в течение длительного периода, в то время как другие группы в Центральной Азии оставались относительно изолированными.
В 1640 году русские достигли Каспийского моря, но не смогли проникнуть в Казахстан из-за орят. Казаки построили ряд фортов вдоль границы с Казахстаном, чтобы не допустить орятов в Сибирь и защитить важные торговые пути в Азию. В 1730-х годах ханы трех казахских жузов обратились к русским за помощью в их битве с орьятами и принесли присягу на верность царю. Казахи Молодого Жуга и некоторые из Среднего Жуга приняли российское подданство.
После того, как войска Александра Барятинского захватили легендарного лидера чеченских повстанцев Шамиля в 1859 году на Кавказе, армия возобновила экспансию в Среднюю Азию, начатую при Николае I. Взятие Ташкента стало значительной победой над Кукон (Коканд). Ханство, часть которого была присоединена в 1866 году. К 1867 году русские войска захватили достаточно территории, чтобы сформировать губернию (генерал-губернаторство) Туркестана, столицей которого был Ташкент. Затем Бухарское (Бухарское) ханство уступило важнейший район Самарканда российским войскам в 1868 году.Чтобы не беспокоить Великобританию, которая имела серьезные интересы в защите соседней Индии, Россия оставила бухорские территории, непосредственно граничащие с Афганистаном и Персией, номинально независимыми. Среднеазиатские ханства сохраняли определенную автономию до 1917 года.
Российские дипломатические и военные интересы позже вернулись в Среднюю Азию, где Россия подавила серию восстаний в 1870-х годах, а Россия включила в состав империи ранее независимых союзников. Британия возобновила свои опасения в 1881 году, когда российские войска оккупировали туркменские земли на персидской и афганской границах, но Германия оказала дипломатическую поддержку наступлениям России, и англо-русская война была предотвращена.
Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан были завоеваниями Николая I в начале 19 века. Узбекистан был присоединен Александром II (годы правления 1855-81). Туркменистан был добавлен Александром III (правил в 1881-94 гг.) После очередной войны с Персией. Для завоевания Хивы в Средней Азии в 1874 году Россия использовала 8800 верблюдов, чтобы снабдить 5500 человек. В свое время русские правили большим количеством людей, говорящих на тюркских языках, чем турками-османами.
См. Отдельные статьи о большой игре в Центральной Азии.
Источники изображений:
Источники текста: New York Times, Washington Post, Los Angeles Times, Times of London, Lonely Planet Guides, Библиотека Конгресса, правительство США, Энциклопедия Комптона, The Guardian, National Geographic, журнал Smithsonian, The New Yorker, Time, Newsweek, Reuters , AP, AFP, Wall Street Journal, The Atlantic Monthly, The Economist, Foreign Policy, Wikipedia, BBC, CNN, а также различные книги, веб-сайты и другие публикации.
Начало страницы
& копия 2008 Джеффри Хейс
Последнее обновление: май 2016 г.
Имперская Российская Территориальная Экспансия
Русские, славянский народ, пришли с Дуная, Эльбы и южного берега Балтийского моря и вошли в Россию с запада.Они совершили несколько набегов на Восточную империю в IX и X веках и напали на Константинополь с моря. В течение 10-го, 11-го и 12-го веков русские (которые к тому времени приняли христианство и стали частью Восточной церкви) покрыли территорию современной России с большим количеством княжеств и двумя или тремя свободными демократическими республиками. В начале 13 века они вступили в контакт с монголами и татарами, вторгшимися в Европу и покорившимися в 1238 году. С этой даты до 1462 года Россия находилась под татаро-монгольским игом.
В последующий период, с 1462 по 1613 год, произошло укрепление Империи и первые торговые отношения между Англией и Россией — Иван Грозный (1533-1584) сверг казанских монголов, и после этого принял повсеместно используемый титул царя. В его правление русские владения распространились до Каспийского моря, а Сибирь была завоевана казаками. В Англии Русская Компания была учреждена в 1555 году, а в 1698 году она получила дальнейшее регулирование. Торговля в Персию и из Персии через Россию была открыта для Компаний.
В начале XVII века Россия продолжала расширять свои владения, особенно за счет Сибири, и в течение следующих ста лет (особенно при Петре Великом, основателе новой столицы Санкт-Петербурга) были возвращены все территории, утраченные Польшей, Ливонией и другими. владения к востоку от Балтики были завоеваны у Швеции, большие территории на Каспийском море — у Персии, а Азоф — у Турции. В конце 18 века Россия получила Крымскую Татарию или Крым и значительную часть Польши.Финляндия была уступлена Швецией по договору от 17 сентября 1809 года, и примерно в то же время российская граница продвинулась к Дунаю за счет Турции, и большие территории между Евксинским и Каспийским морями были отняты у Персии.
В 1812 году Наполеон вторгся в Россию, но был совершенно сбит с толку. Россия принимала ведущее участие в войнах, которые привели к его свержению, и в общем мире, последовавшем за этим событием, Польша была объединена с Россией, но как отдельное государство; что касается его последующей истории, см. раздел «Польша» ниже.По Лондонской конвенции от 15 мая 1815 года Соединенный Кингдон гарантировал ссуду в двадцать пять миллионов голландских флоринов, предоставленных Россией Голландии. В 1854 году произошла Крымская война, в которой России противостояли Англия, Франция, Турция и Сардиния; два года спустя Россия пришла к соглашению и согласилась эвакуировать небольшую часть территории на Дунае, и ее власть в Евксине несколько уменьшилась. В 1861 году русские крепостные были освобождены, а через шесть лет обширные территории Туркестана были присоединены к Империи.
Россия продолжала расширять свои владения в Восточной Азии в 19 веке, но потерпела неудачу во время поздней русско-японской войны 1904-1905 годов, когда ей пришлось уйти из Маньчжурии, уступить южную часть Сахалина Японии и покинуть Порт-Артур. и Ta-lien, а также пойти на другие уступки в соответствии с условиями Портсмутского мирного договора от 5 сентября 1905 г. По англо-русскому соглашению от 31 августа 1907 г. британское владычество в Индии было фактически Гарантировано, что Тибет эффективно нейтрализован, Афганистан однозначно признан находящимся в сфере британского влияния, и от точки на северо-востоке Персии, охватывающей Герат на юг до моря у Бандер-Аббаса, широкая полоса персидского пограничья входит в сфера влияния Великобритании, в то время как сфера влияния России в значительной степени простирается в сторону Персидского залива.
НОВОСТИ ПИСЬМО |
| Присоединяйтесь к списку рассылки GlobalSecurity.org |
Российская Империя | История, факты, флаг и карта
Российская Империя , историческая империя, основанная 2 ноября (22 октября по старому стилю) 1721 года, когда российский Сенат присвоил Петру I.Отречение Николая II 15 марта 1917 года ознаменовало конец империи и ее правящей династии Романовых.
Империя зародилась, когда русское дворянство искало новую родословную для своей монархии. Они нашли его у молодого боярина (дворянина) Михаила Романова, избранного царем в 1613 году. Ранние Романовы были слабыми монархами. Коронованный в 17 лет, Михаил разделил трон в решающие годы своего правления вместе со своим отцом, патриархом Филаретом. Сын Михаила Алексис вступил на престол в 1645 году в возрасте 16 лет; он находился под сильным влиянием сначала Бориса Ивановича Морозова, а затем патриарха Никона.Федор III, мальчику четырнадцати лет на момент его вступления на престол в 1676 году, также уступил большую власть своим фаворитам. Несмотря на это, все трое были популярными царями, оставившими после себя хорошую репутацию в народе и которых славянофилы 19 века идеализировали как образцовых российских монархов. Власть в этот период обычно находилась в руках лиц, которые по тем или иным причинам оказывали личное влияние на царей. Народное недовольство обычно обращалось против этих фаворитов, а не против самого царя, например, во время городских восстаний (1648–50), приведших к изгнанию Морозова, и великого крестьянского восстания (1670–71), возглавляемого казаком Стенькой Разиным.
МайклМайкл, деталь цветной литографии середины XIX века Питера Бореля, основанной на картине XVII века.
Агентство печати «Новости»Теоретически российская монархия была неограниченной, и действительно не было никаких гарантий, юридических или экономических, против произвола царя. На практике, однако, степень контроля, который он мог осуществлять над империей, была эффективно ограничена размером страны, неадекватностью администрации и в целом немодернистской концепцией политики.Как следствие, подавляющее большинство жителей редко ощущало на себе тяжелую руку государства, которое ограничивало его собственные полномочия поддержанием порядка и сбором налогов. Некоторые из мнимых подданных царя, такие как жители Сибири и казаки, жили в полностью автономных общинах, лишь номинально подчиняясь царской власти.
Российская ИмперияРусская экспансия в Азии.
Encyclopædia Britannica, Inc.% PDF-1.4 % 582 0 объект > эндобдж xref 582 237 0000000016 00000 н. 0000005856 00000 н. 0000006018 00000 н. 0000006967 00000 н. 0000007493 00000 п. 0000008021 00000 н. 0000008484 00000 н. 0000009030 00000 н. 0000009493 00000 п. 0000009578 00000 н. 0000010223 00000 п. 0000010802 00000 п. 0000010904 00000 п. 0000011018 00000 п. 0000011552 00000 п. 0000011664 00000 п. 0000012268 00000 п. 0000012738 00000 п. 0000013138 00000 п. 0000017484 00000 п. 0000023749 00000 п. 0000030046 00000 п. 0000036140 00000 п. 0000042338 00000 п. 0000048489 00000 н. 0000049023 00000 п. 0000049504 00000 п. 0000049893 00000 п. 0000050017 00000 п. 0000050579 00000 п. 0000051031 00000 п. 0000051525 00000 п. 0000051649 00000 п. 0000051763 00000 п. 0000057672 00000 п. 0000062200 00000 п. 0000070123 00000 п. 0000073733 00000 п. 0000077154 00000 п. 0000088340 00000 п. 0000090830 00000 н. 0000090954 00000 п. 0000091069 00000 п. 0000091186 00000 п. 0000091310 00000 п. 0000091436 00000 п. 0000091551 00000 п. 0000091677 00000 п. 0000091801 00000 п. 0000093551 00000 п. 0000093881 00000 п. 0000094272 00000 п. 0000130602 00000 н. 0000130641 00000 п. 0000196936 00000 н. 0000196975 00000 н. 0000232708 00000 н. 0000232747 00000 н. 0000268474 00000 н. 0000268513 00000 н. 0000304240 00000 н. 0000304279 00000 н. 0000304357 00000 н. 0000304544 00000 н. 0000304622 00000 н. 0000304812 00000 н. 0000304890 00000 н. 0000304968 00000 н. 0000305303 00000 н. 0000305622 00000 н. 0000305699 00000 н. 0000305776 00000 п. 0000305853 00000 п. 0000306348 00000 п. 0000306903 00000 н. 0000306980 00000 н. 0000307057 00000 н. 0000307509 00000 н. 0000308009 00000 н. 0000308086 00000 н. 0000308163 00000 н. 0000308688 00000 н. 0000309269 00000 н. 0000309346 00000 н. 0000309423 00000 н. 0000309848 00000 н. 0000310315 00000 н. 0000310392 00000 н. 0000310469 00000 н. 0000310901 00000 п. 0000311301 00000 н. 0000311378 00000 н. 0000311953 00000 н. 0000312030 00000 н. 0000312555 00000 н. 0000312632 00000 н. 0000312709 00000 н. 0000313140 00000 п. 0000313609 00000 н. 0000313686 00000 н. 0000313763 00000 н. 0000314112 00000 н. 0000314491 00000 п. 0000314568 00000 н. 0000314645 00000 н. 0000315164 00000 н. 0000315563 00000 н. 0000315640 00000 н. 0000316152 00000 н. 0000316229 00000 н. 0000316758 00000 н. 0000316835 00000 н. 0000316912 00000 н. 0000317329 00000 н. 0000317790 00000 н. 0000317867 00000 н. 0000318384 00000 н. 0000318461 00000 н. 0000318997 00000 н. 0000319074 00000 н. 0000319597 00000 н. 0000321456 00000 н. 0000321533 00000 н. 0000321610 00000 н. 0000321687 00000 н. 0000322168 00000 н. 0000322707 00000 н. 0000322784 00000 н. 0000322861 00000 н. 0000323341 00000 н. 0000323842 00000 н. 0000323919 00000 н. 0000324332 00000 н. 0000324409 00000 н. 0000324952 00000 н. 0000325029 00000 н. 0000325525 00000 н. 0000325602 00000 н. 0000325679 00000 н. 0000326156 00000 н. 0000326691 00000 н. 0000327512 00000 н. 0000327590 00000 н. 0000328012 00000 н. 0000328090 00000 н. 0000328435 00000 н. 0000328512 00000 н. 0000329197 00000 н. 0000329274 00000 н. 0000329736 00000 н. 0000329813 00000 н. 0000329890 00000 н. 0000329967 00000 н. 0000330397 00000 н. 0000330870 00000 н. 0000330947 00000 н. 0000331506 00000 н. 0000331583 00000 н. 0000331660 00000 н. 0000332095 00000 н. 0000332568 00000 н. 0000332645 00000 н. 0000332722 00000 н. 0000333154 00000 п. 0000333631 00000 н. 0000333708 00000 н. 0000334116 00000 н. 0000334193 00000 п. 0000334270 00000 н. 0000334698 00000 н. 0000335174 00000 н. 0000335251 00000 н. 0000335328 00000 н. 0000335759 00000 н. 0000336163 00000 н. 0000336240 00000 н. 0000336604 00000 н. 0000336681 00000 п. 0000337204 00000 н. 0000337281 00000 п. 0000337358 00000 п. 0000337789 00000 н. 0000338255 00000 н. 0000338332 00000 н. 0000338886 00000 н. 0000339797 00000 н. 0000339875 00000 п. 0000340204 00000 н. 0000340281 00000 п. 0000340358 00000 н. 0000340435 00000 п. 0000340856 00000 н. 0000341370 00000 н. 0000341447 00000 н. 0000341974 00000 н. 0000342051 00000 н. 0000342456 00000 н. 0000342533 00000 н. 0000342610 00000 п. 0000343063 00000 н. 0000343575 00000 п. 0000343652 00000 п. 0000343729 00000 н. 0000344085 00000 п. 0000344484 00000 н. 0000344561 00000 н. 0000344638 00000 п. 0000344994 00000 н. 0000345417 00000 н. 0000345494 00000 п. 0000345571 00000 н. 0000345998 00000 н. 0000346464 00000 н. 0000346541 00000 н. 0000346618 00000 п. 0000347038 00000 п 0000347510 00000 п. 0000353605 00000 н. 0000353683 00000 н. 0000353869 00000 н. 0000353947 00000 н. 0000354135 00000 н. 0000354213 00000 н. 0000354402 00000 н. 0000354480 00000 н. 0000355113 00000 п. 0000355191 00000 н. 0000355304 00000 н. 0000355916 00000 н. 0000355994 00000 н. 0000356353 00000 н. 0000356431 00000 н. 0000356888 00000 н. 0000356966 00000 н. 0000357243 00000 н. 0000005670 00000 н. 0000005036 00000 н. трейлер ] / Назад 572793 / XRefStm 5670 >> startxref 0 %% EOF 818 0 объект > поток h ބ = hSQ 壯 1MT4N Ո YWTP) PhPJ » A8
д P «; DT! Fp’OnnzD } D # ̀cĿt tex> HW # ɎJ (KēE Հ KqΫ |) 9ʝN;)% kǚbƕ_41> «֘ = P334kFu! = _ OOMq \ 8bK4ѕ * Dp].* VPn1KAX ߉ I9 / X (с ∙ №8o
|
