неизвестный переходный возраст • Аутизм — это
Начало учебы в школе было очень непростым для Генри. В возрасте 7 лет у Генри диагностировали аутизм. В классе ему было сложно контролировать свои эмоции и воспринимать сенсорную информацию. Но к возрасту 10 лет его родители разобрались, как уменьшить эти проблемы с помощью поведенческой терапии и препаратов.
Затем наступило половое созревание. У Генри начались перепады настроения и обострилась сенсорная чувствительность. Если ему казалось, что одноклассник чем-то его обидел, это провоцировало эмоциональный взрыв. «Он не мог взять себя в руки, — рассказывает его мама Элиза. — А после этого он был очень расстроен весь день». (Для защиты конфиденциальности фамилия Генри и Элизы не указывается.)
С эмоциональными вспышками Генри становилось все тяжелее и тяжелее справиться, когда маленький мальчик стал очень высоким подростком. В возрасте 13 лет у него был период адаптации к новому препарату, а его раздражительность и навязчивое поведение стали настолько тяжелыми, что Элиза и ее муж забрали его из школы на две недели.
«Он был таким грустным, — вспоминает Элиза. — Это было ужасно».
Ситуацию еще больше осложнили первые проявления сексуального влечения у Генри в сочетании с очень ограниченными социальными навыками. Он мог рассказать неприличную шутку, не понимая, что его родителям это не понравится. Он мог подойти к практически незнакомой девочке и попросить ее встречаться с ним. «Я надеюсь, что мы просто выдержим весь этот период полового созревания, — говорит Элиза. — Потому что пока что это американские горки».
Половое созревание может быть особенно сложным периодом для подростков в спектре аутизма. Основные симптомы аутизма, в том числе сенсорные и эмоциональные проблемы, повторяющееся поведение и неспособность воспринимать социальные нюансы — все это мешает справиться с меняющимся телом и ростом интереса к дружеским и романтическим отношениям.
Аутичные девочки могут переживать особенно трудный период с социальной точки зрения, так как им очень сложно понять особенности взаимоотношений девочек-подростков.
Депрессия, тревожные расстройства и расстройства пищевого поведения чрезвычайно часто встречаются у аутичных подростков: одно исследование 2006 года показало, что 72% из 109 аутичных подростков страдают от депрессии, тревожного расстройства или другой проблемы психического здоровья. Для сравнения, исследование 2016 года среди 50 000 детей и подростков показало, что у менее чем 20% из них есть какое-то психическое расстройство. Для аутичных подростков также существует повышенный риск эпилепсии и откатов в познавательном развитии.
Несмотря на это, научное сообщество уделяло очень мало внимания этой важной вехе развития, которая сопровождается резкими биологическими изменениями, отмечает Кэти Кениг, исследовательница Центра исследований детства при Йельском университете, США. До сих пор неясно даже, начинается ли половое созревание аутичных подростков в то же время, что и у остальных детей, еще меньше данных о том, как половое созревание влияет на развитие мозга. «В прошлом основная часть исследований была посвящена самым маленьким детям», — говорит Кениг.
Например, согласно отчету Координационного комитета аутизма, только 2% средств, направленных на исследования аутизма в 2016 году, были выделены на изучение проблем аутичных подростков при переходе к взрослой жизни и молодых взрослых.
Тем не менее в последнее время этот пробел в знаниях начинает привлекать все больше внимания, и несколько исследовательских групп получили гранты на исследования среди аутичных подростков во время полового созревания. Они пытаются понять, испытывают ли эти молодые люди повышенный уровень стресса и, если да, какие это имеет физические и психологические последствия. Они также исследуют процессы и изменения в мозге, и предварительные данные предполагают, что активность ключевых нейронных сетей мозга у аутичных и неаутичных подростков различается. «Когда аутичные дети проходят половое созревание и подростковый возраст, это критически важный период жизни, но он остается малоизученным», — говорит Кевин Пелфри, нейробиолог из Университета Вирджинии, США.
Дополнительные данные могут подсказать наилучшие типы лечения и поддержки для аутичных подростков, которые помогут им перейти к взрослой жизни.
Тем временем психологи пытаются использовать все, что известно об опыте этих подростков, чтобы разработать для них программы развития социальных навыков и сексуального образования.
Пубертат может быть как американские горки, но поездка на них далеко не короткая. Половое созревание включает несколько фаз, которые также связаны со значительными изменениями в структуре и функционировании мозга. В этот период неиспользуемые связи между нейронами (синапсы), которые были созданы в мозгу в течение первых десяти лет жизни, начинают удаляться. Этот процесс избавления от лишних связей — прунинг — начинается до подросткового возраста в отделах мозга, которые отвечают за базовые сенсорные и двигательные функции. В последнюю очередь этот процесс созревания проходит в дорсолатеральной префронтальной коре, которая отвечает за высшие познавательные функции, такие как контроль над импульсами, принятие решений, рассуждения, социальные навыки и эмоциональная регуляция.
Тем временем подростковый возраст приводит к ускорению обмена сигналами между отдаленными участками мозга, поскольку пучки нервов обволакиваются жировыми прослойками, создавая новые, более эффективные нервные пути. Такая перестройка мозга, как правило, приводит к улучшению познавательных навыков, например, к появлению новых способностей к логическим и абстрактным рассуждениям, к эмоциональной зрелости и укреплению чувства собственной идентичности. Но хотя у многих подростков в спектре аутизма происходит такой же прогресс, у значительной группы этого созревания не происходит.
Первые указания на возможность подобного разрыва были получены десятилетия назад. В 1970 году психиатры из больницы Модсли в Лондоне, Великобритания, обнаружили, что у половины аутичных людей, которые добились наибольших успехов во время терапии, в подростковом возрасте не развивались продвинутые социальные и межличностные навыки. Более того, у четверти этих подростков появилась эпилепсия, от которой они не страдали раньше.
В 1982 году шведские исследователи описали пятерых аутичных подростков, чьи навыки снизились, а проявления аутизма стали более тяжелыми после начала полового созревания.
Два крупных исследования, опубликованных в 2011 и 2015 годах, сообщили, что у подростков более старшего возраста с аутизмом было больше проблем с адаптивным поведением (то есть с навыками для повседневной жизни, например, одеванием, коммуникацией с окружающими, мытьем), чем у детей более младшего возраста. А в исследовании 2013 года 185 аутичных детей показали довольно скромный прогресс в развитии навыков исполнительной функции, которые включают краткосрочную память и самоконтроль, во время подросткового возраста, в то время как у нейротипичных подростков эти навыки развиваются стремительно, определяя их способность к планированию и поддержанию близких взаимоотношений.
Другими словами, в подростковом возрасте аутичные подростки могут столкнуться с второй задержкой психического развития, из-за которой они могут внезапно оказаться далеко позади ровесников.
При этом навыки, которые формируются в подростковом возрасте, предсказывают способность функционировать во взрослой жизни, подчеркивает психолог Сьюзи Шерф из Университета штата Пенсильвания, США.
Нейробиолог Люсина Уддин вот уже много лет мечтает выяснить, как выглядит половое созревание в аутичном мозге. В Университете Майами, США, Уддин изучает нейронные сети мозга — одновременную активацию в разных участках мозга — у аутичных людей с помощью техник сканирования. В исследовании, опубликованном в 2015 году, она и ее коллега Джейсон Номи, проанализировали нейронные сети у 26 детей, 28 подростов и 18 взрослых в спектре аутизма, а также у 72 неаутичных людей такого же возраста и коэффициента интеллекта. Они изучали 18 нейронных сетей, в том числе «сеть заметности», которая определяет, какие стимулы из окружающей среды заслуживают внимания, и сеть пассивного режима работы мозга, которая обрабатывает эмоции и мысли во время отдыха. В отношении каждой из этих сетей исследователи обнаружили, что нейронные связи аутичных детей часто атипичные, но с возрастом становятся более похожи на связи у их неаутичных ровесников.
Различий становилось меньше у аутичных подростков, их было еще меньше у аутичных взрослых.
Уддин заинтересовало, что же происходит при переходе от детства к подростковыму возрасту, так что она подала заявку на грант, чтобы изучать изменения в нейронных сетях во время полового созревания у аутичных детей. «Заявка так и не получила финансирования», — говорит она. По ее мнению, одна из причин этого в том, что пубертат — это очень сложное понятие. Половое созревание проходит стадиями, и каждая из них начинается в разное время у разных людей. Отчеты родителей, самоотчеты и внешние осмотры могут указать на стадию пубертата, но эти выводы часто не точны, лучше использовать анализы на уровни гормонов, связанных с пубертатом, а забор крови может быть проблематичной процедурой при аутизме. Так что гарантировать то, что она будет сравнивать детей на одной и той же стадии, будет сложно.
Тем временем исследователи, которые изучают аутичных детей, наблюдали все больше признаков того, что подростковый возраст — это период особенной уязвимости для них.
В 2015 году Шерф и Джорджия Пицци из Университета штата Пенсильвания, разработали концепцию двух волн при аутизме.
Первая волна — это нарушение неврологического развития, которое происходит внутриутробно или в раннем детстве. Вторая волна приходит во время подросткового возраста, когда нейронные сети не меняются так же, как у большинства подростков. Из-за этого мозг не может адаптироваться к растущим социальным и практическим требованиям нейротипичного мира, говорит Шерф. В результате аутичные подростки могут реагировать неуместным образом на социальные сигналы, могут быть неспособны освоить навыки, необходимые для самостоятельной жизни, а риск их психических проблем становится особенно высоким.
Появляется все больше генетических данных, которые поддерживают эту теорию. В исследовании 2017 года 5 551 ребенка из Великобритании тестировали на социально-коммуникативные трудности в возрасте 8, 11, 14 и 17 лет. Результаты показали, что с 11 до 17 у аутичных подростков проявляются уникальные генетические вариации, связанные с социальными навыками.
Вторая волна также может объяснить, почему при аутизме эпилепсия так часто развивается именно в подростковом возрасте. До 13% детей с аутизмом страдают от эпилепсии, но во время полового созревания эта доля возрастает до 26%. Судорожные приступы могут начаться внезапно и привести к нарушениям речи, двигательным проблемам и регрессу. «Мы не знаем, почему это происходит», — говорит Пелфри. У его собственной аутичной дочери начались судорожные приступы во время пубертата.
Пока что неясно, как именно эта вторая волна проявляется на уровне мозга, в том числе потому, что исследования вроде заявки Уддин не получают финансирования. Но существующие лонгитюдные исследования предоставили некоторые данные на эту тему. Это исследования, в которых ученые наблюдают за одними и теми же детьми в течение продолжительного времени, в том числе до подросткового возраста, хотя они не определяли у них половое созревание само по себе.
Например, в исследовании 2019 года ученые проанализировали нейронные связи в сети заметности, сети пассивного режима работы мозга и центральной исполнительной сети (она отвечает за контроль над вниманием) у 16 аутичных подростков и 22 неаутичных подростков.
Они сканировали мозг подростков два раза с перерывом в три года — в середине и в конце подросткового возраста. У неаутичных подростков связи между исполнительной сетью и сетью пассивного режима работы за три года ослабли. Вероятно, это отражает растущую сепарацию и специализацию этих сетей. Но для аутичных подростков это было не так. Это указывает на отличия в развитии мозга, которые могут повлиять на переход к взрослой жизни при аутизме.
Пелфри возглавляет один из немногих проектов по определению изменений мозга при аутизме в переходный период. С 2012 года команда Пелфри наблюдает за 620 аутичными и неаутичными детьми в возрасте от 6 до 17 лет, проводит ежегодные клинические тестирования и сканирование их мозга. Ученые также секвенировали геном этих детей и измеряли экспрессию генов по образцам крови. В 2017 году команда получила пятилетний грант от американского Центра наилучших практик при аутизме, чтобы исследовать, что будет происходить в этой группе детей при половом созревании.
Как и предлагала Уддин, команда Пелфри наблюдает за изменениями в системах мозга, связанных с аутизмом, в том числе в сетях заметности, пассивного режима работы и центральной исполнительной сети. Для этого ученые используют магнитно-резонансное сканирование и электроэнцефалографию. Исследователи также отслеживают уровни гормонов, чтобы понять, как они взаимодействуют с функциями мозга, поскольку известно, что половые гормоны помогают организовать нервную систему во время подросткового возраста. Исследование, опубликованное в феврале, например, предполагает, что контакт с тестостероном во время пубертата у неаутичных подростков влияет на то, как мозг реагирует на социальные подсказки.
По словам Пелфри, один из вопросов, на который пытается найти ответ его исследование, — испытывают ли аутичные подростки утрату связей мозга во время полового созревания, и, если это так, к каким последствиям это приводит при переходе к взрослому возрасту. Пелфри и его коллеги также пытаются определить, как можно предсказать риск развития эпилепсии.
Они планируют загрузить сканы мозга в покое в компьютер и с помощью алгоритма машинного обучения выявить структуры мозга, характерные для подростков, у которых появились судорожные приступы. Затем они собираются протестировать и откалибровать модель с помощью крупной базы данных сканов мозга, например, базы «Обмен данными сканирования мозга при аутизме». «Мы надеемся, что в итоге у нас окажутся сканы тысяч и тысяч людей» для тестирования этой модели, говорит он. По его мнению, если исследование окажется успешным, эти результаты помогут хотя бы заранее предупреждать аутичных подростков и их семьи о возможных неприятных сюрпризах.
Как бы там ни было, изменение структур мозга во время пубертата приводит к усилению эмоций и резким перепадам настроения. Подростки скачут от раздражения к восторгу, а от восторга к тревожности. Этот процесс, похоже, еще сильнее выражен у аутичных детей, а с последствиями им еще труднее справиться, в том числе потому, что аутичным детям может быть сложнее осознать, что происходит.
Когда у 16-летнего Брендана То, аутичного и минимально вербального мальчика, в 12 лет начался пубертат, то он начал все чаще проявлять агрессию, также участилось самоповреждающее поведение, например, он щипал и кусал себя. «И для обычного ребенка или подростка это сложный период», — говорит его мама Мэй Ын, педиатр-эндокринолог из Ливерпульского университета, Великобритания. Если же речь идет об аутичных подростках, которые не понимают, что происходит, то с этом справиться еще сложнее, отмечает Ын.
В то же время другие подростки в спектре аутизма могут страдать, потому что они слишком хорошо понимают, что происходит и что они упускают в жизни. Когда Эми Гравино, которая сейчас занимается сексуальным образованием аутичных людей, было 14 лет, она мечтала о друзьях и остро осознавала, что она не вписывается в среду сверстников. В школе никто не хотел с нею разговаривать, единственным кругом общения для нее были люди, с которыми она переписывалась в чатах, посвященных Backstreet Boys — бой-бенду 1990-х, которым она была одержима.
Такое ощущение изолированности и отверженности характерно для аутичных девочек. Опрос 2018 года среди родителей 40 аутичных девочек показал, что их дочери сталкиваются с серьезными проблемами при общении с другими девочками и часто страдают от остракизма. «Общение девочек между собой может быть крайне сложным и многогранным, и в четвертом, пятом и шестом классе за ними становится сложно угнаться, — говорит Кениг, которая проводила это исследование. — В этот период происходит много издевок и остракизма. В отношениях существует высокий уровень агрессии». Гравино переживала такую острую эмоциональную боль в раннем подростковом возрасте, что она думала о суициде.
Чувство изоляции и непохожести на других связано с высоким уровнем депрессии и тревожных расстройств среди аутичных подростков. «У многих есть проблемы с социальной коммуникацией, и это потенциально приводит к негативным психологическим последствиям в подростковом возрасте», — говорит психолог Блит Корбетт из Университета Вандербилта, США.
В исследовании 2020 года исследователи обнаружили, что 1 104 аутичных подростка в три раза чаще страдали от депрессии и более чем в три раза чаще страдали от тревожных расстройств к возрасту 30 лет по сравнению с неаутичными ровесниками. Особенно трагично то, что исследование 2013 года показало, что аутичные дети в 28 раз чаще планируют и совершают попытки суицида, чем неаутичные сверстники.
Так называемое нарушенное пищевое поведение (осознанный отказ от приема пищи), которое редко проявляется до пубертата, непропорционально часто встречается среди аутичных подростков. Исследование среди более чем 5 000 подростков показало, что чем больше черт аутизма у аутичной девочки, чем выше для нее риск нарушенного пищевого поведения.
Некоторые ученые исследуют другой важный вопрос: не начинается ли половое созревание раньше у аутичных детей? Если да, то это еще больше усиливает для них чувство непохожести, социальную изоляцию и способствует психическим проблемам, отмечает Корбетт. Однако данные о времени начала пубертата при аутизме противоречивы.
Исследование 2017 года среди 3 454 неаутичных детей и 94 аутичных детей в возрасте от 8 до 15 лет не показало различий между двумя группами: со слов родителей и самих детей, такие признаки пубертата как менструация, волосы на теле и ломка голоса происходили примерно в одном и том же возрасте.
С другой стороны, в исследовании 2020 года среди 239 детей в возрасте от 10 до 13 лет Корбетт и ее коллеги обнаружили, что у аутичных девочек менструации начинались на девять с половиной месяца раньше, чем у их неаутичных сверстниц. (В сроках полового созревания для мальчиков разницы не было.) Если другие исследования покажут такие же результаты, то это будет означать, что нужно раньше начинать готовить аутичных девочек к половому созреванию и менструациям, говорит Корбетт.
Корбетт и ее коллеги работают над тем, чтобы найти способ выявлять детей с риском депрессии и тревожных расстройств в предподростковом и подростковом возрасте. Они наблюдают за психологическим стрессом у более чем 100 детей с аутизмом и таким же количеством детей без аутизма.
С возраста 10—13 лет и в течение четырех лет они регулярно измеряют стресс детей с помощью анализа на уровень кортизола в слюне и нервного возбуждения во время двух социальных задач — монолога и разговора с ровесником. Если они смогут найти биологический маркер для риска психических проблем, например, определять, у каких детей с большей вероятностью будут трудности во время подросткового возраста, то это позволит оказывать детям раннюю помощь. «Мы должны быть готовы», — говорит Корбетт.
Посреди всех этих эмоциональных проблем аутичные подростки зачастую оказываются совершенно не готовы к физическим изменениям, связанным с пубертатом. Когда у Гравино в возрасте 12 лет начались месячные, девочка была совершенно озадачена. В течение дня она пять раз меняла нижнее белье, пока ее мама не поняла, что происходит. «Моя мама зашла в ванную и сказала, что я теперь женщина, — говорит Гравино. — А я понятия не имела, что происходит».
Исследования показывают, что аутичные молодые люди с меньшей вероятностью, чем их неаутичные сверстники, получают какое-то сексуальное образование в школе или дома.
«В жизни этих детей есть множество специалистов, так что тот факт, что с ними никогда не обсуждают половое развитие, просто не укладывается в голове», — говорит Лора Грэм Холмс, клинический психолог из Колледжа Хантера в Нью-Йорке, США, которая сейчас работает над учебным планом по здоровым отношениям специально для людей в спектре аутизма. Существуют данные о том, что аутичные подростки также остро нуждаются в информации о романтических и интимных отношениях. Одно исследование среди подростков и взрослых с аутизмом показало, что многие из них мечтают о романтических отношениях, но не чувствуют, что у них есть навыки для них.
Непонимание правил в отношении интимной сферы, часто негласных и связанных с тонкими нюансами, может привести к худшим видам социальных ошибок, например, к открытым разговорам на провокационные и сексуальные темы. Это также связано с сексуальными правонарушениями, в которых аутичные люди могут быть как правонарушителями, так и жертвами. Например, некоторые аутичные подростки могут мастурбировать в публичных местах.
Другие подростки могут посылать сообщения, звонить или следовать за людьми, которые их привлекают, не осознавая, когда это становится преследованием. Они также могут скачивать порнографию, в том числе нелегальную. С другой стороны, аутичные подростки, особенно девочки, подвержены огромному риску насилия — сексуального, физического и эмоционального.
Традиционные подходы к сексуальному образованию могут не подходить аутичным подросткам: они могут нуждаться в более детальной и базовой информации, и с ними часто нужно работать над социальными пробелами, которых нет у других детей.
Необходимость другого подхода особенно очевидна в случае с детьми с высоким уровнем потребностей. Для таких детей и взрослых во время обучения важны многократные повторения, визуальная поддержка, четкие и простые правила, говорят эксперты. Ын и ее муж много лет полагаются на систему PECS, которая позволяет общаться с помощью картинок, как на основной метод для коммуникации Брендана. С помощью картинок они объясняют ему самые разные жизненные события, например, что произойдет в кабинете врача или как попросить любимую игрушку.
Ын подготовила целый набор карточек для объяснений полового созревания. В течение многих месяцев она использовала эти карточки, чтобы объяснить Брендану, что происходит, и заверить его, что это нормально. Карточки передавали очень важные жизненные правила, например, что мастурбация — это нормально, но это можно делать только в своей спальне за закрытой дверью.
Исследователи разрабатывают и тестируют несколько типов программ сексуального образования и развития социальных навыков для подростков в спектре аутизма. В прошлом году Организация исследований аутизма запустила онлайн-руководство для самостоятельного изучения, которое называется «Сексуальное образование для самоадвокатов». Оно включает девять разделов на тему полового созревания, сексуальной ориентации, сексуальной активности, онлайн-отношений и безопасности. «В нем используются плюсы Интернета как модели для информирования, поскольку люди могут изучать эту информацию анонимно и в своем собственном темпе», — говорит Джессика Пенвелл Барнетт, социолог Университета Райта, США, которая написала раздел по сексуальной активности.
Минусы в том, что такой подход исключает индивидуальные техники обучения, например, диалоги по ролям и корректирующую обратную связь, которые помогают аутичным подросткам лучше выстраивать отношения со сверстниками.
На развитие таких отношений направлена программа SELF для аутичных девочек и женщин. Кениг разработала эту программу, чтобы восполнить нехватку методов терапии, учитывающих уникальные социальные проблемы девочек с аутизмом. Девочки в программе участвуют в таких мероприятиях, как занятия йогой и художественные мастер-классы, во время которых у них есть возможность найти подруг и повеселиться. Они обсуждают музыку и фильмы, которые им нравятся, а также непонятные для них социальные ситуации, например, когда мальчик придумывает разные предлоги, чтобы не давать им номер телефона. «У этих детей действительно развивается дружба, — говорит Кениг. — Они полностью принимают друг друга».
Другая программа, Tackling Teenage Training, предлагает индивидуальные консультации по вопросам отношений и интимной близости аутичным подросткам без тяжелых интеллектуальных нарушений.
В течение 18 занятий консультант использует визуальную поддержку, диалоги по ролям и другие методы, чтобы объяснить подростку такие темы, как изменения тела, мастурбацию, дружбу и личные границы. Пилотный проект программы включал 23 мальчика и 7 девочек, средний возраст которых составлял 15 лет. По результатам проекта, после обучения подростки значительно лучше выполнили тест по различным аспектам полового развития, чем до обучения. Повторное исследование с 189 участниками подтвердило эти данные. Сейчас программа проходит тестирование в разных странах мира, некоторые команды также опробуют ее в формате группы.
В сентябре 2019 года к этой программе присоединился Генри, и благодаря ей он лучше начал разбираться в вопросах отношений, коммуникации и сексуальности. Дома родители также объясняли ему, что такое личные границы, например, какие правила этикета существуют при отправке сообщений другим людям. Участие в программе оказалось как нельзя своевременным. После окончания занятий Генри заявил родителям, что у него есть девушка.
«Он так этим гордился, — говорит Элиза. — Он всем об этом рассказывал».
Элиза надеется, что конкретная информация и четкие правила, которым учится Генри, помогут ему стать более независимым. Она понимает, что он не всегда будет слушаться родителей: «Какой 17-летний мальчик мечтает обсуждать такие вопросы с мамой и папой?» И хотя радость Генри от первых романтических отношений очень милая, Элиза и ее муж беспокоились, что он еще слишком незрелый для этого. Правда, беспокоились они недолго: пара распалась через две недели. Вероятно, Генри действительно не готов к отношениям с девушкой. Пока не готов.
13 фраз, которые нельзя говорить подростку
Фотографии: Depositphotos / Иллюстрация: Юлия Замжицкая
Подростки часто ведут себя не так, как ожидают взрослые, — бывают агрессивными, рассеянными, заносчивыми. Это связано с физическими и психологическими изменениями — в переходном возрасте дети еще недостаточно хорошо контролируют свои тело, мозг и поведение.
При этом родители одной фразой могут сделать еще хуже и полностью разрушить и без того уставшего и растерянного ребенка. Вместе с психологами рассказываем, от каких фраз лучше отказаться в общении с подростком, и на что их заменить.
1. «Ты всегда так себя ведёшь!»
Эта фраза опасна вдвойне: она содержит обобщение и укор. Ребенок начинает думает, что он в целом ведет себя плохо и он недостойный человек. Если постоянно говорить это подростку, есть риск, что он в это поверит и будет вести себя соответствующе.
На что заменить
«Сейчас ты поступил не так, как я ожидал (а) — пропустил занятие с репетитором. Давай обсудим, почему это произошло и как это исправить».
2. «Мне за тебя стыдно!»
Стыд — это важное чувство. Оно помогает ребенку соответствовать общественным нормам и не стать изгоем. Но одно дело испытывать стыд за себя, а другое — слышать, что ты не устраиваешь кого-то другого, пусть и близкого.
Такие высказывания формируют неуверенность в себе и парализуют желание вообще что-либо делать.
На что заменить:
«Мне не понравилось, как ты поступил. Кажется, что это может не понравиться и другим людям. Давай это обсудим».
Дополнительный материал: Стыд: инструмент воспитания или комплексы на всю жизнь?
3. «Вот будешь зарабатывать, тогда и поговорим»⠀
Подростки прекрасно знают, что они зависимы от родителей, должны учиться, а не работать. А лишнее напоминание о финансовой уязвимости только усилит чувство незначимости, неважности для других людей.
На что заменить:
«Я зарабатываю деньги и хочу, чтобы ты ценил это. Если у тебя есть необходимые и срочные траты, давай обсудим их».
4. «Пока ты живёшь в моём доме…»⠀
Ребенок слышит эту фразу, как «ты здесь никто, ты ничего не имеешь», отчего начинает чувствовать себя жалким и ненужным.
Дом и семья — это ключевые атрибуты безопасности, и подростку важно понимать, что это пространство принадлежит и ему тоже.
На что заменить:
«У нас в доме действуют определенные правила. Давай поговорим о них, если они тебя не устраивают».
5. «Вот родишь своих детей, тогда поймёшь»
Родители часто используют эту фразу, чтобы показать: ребенок не понимает, что они чувствуют, когда он поздно приходит домой, получает двойки, решает бросить занятия музыкой. Но, хоть у подростка еще нет своих детей, у него уже может быть достаточно эмпатии, чтобы понять эмоции других людей.
На что заменить:
«Мне кажется, ты не понимаешь, что я чувствую. Давай я расскажу, что происходит со мной, когда ты поздно возвращаешься домой».
Дополнительный материал: Неблагодарные дети
6.«Хватит есть, ты и так толстый»
Подростки болезненно относятся к недостаткам своей внешности — во время пубертатного периода тело меняется слишком сильно.
Многие физические изменения временны, тело подростка окончательно оформится к 19-21 году, но дети об этом не знают — постоянные замечания о лишнем весе могут «порушить» и без того шаткую самооценку.
На что заменить
:«В последнее время ты ешь немного больше, чем раньше. Тебя что-то беспокоит?»
Дополнительный материал: «Я просто не хочу есть». История подростка с анорексией и памятка для родителей
7. «Ты ничего не можешь делать один, только маму с папой ждёшь»
Так вы обесцениваете опыт, знания, умения и инициативу подростка. В подростковом возрасте формируются представления ребенка о себе (Я-концепция). Случайно брошенная фраза может сформировать негативный, неадекватный образ себя и заложить установку «я ничего не добьюсь, я никчемный».
На что заменить:
«Я хочу, чтобы ты научился быть самостоятельным, потому что во взрослой жизни необходимо самому отвечать за свои поступки и принимать решения без дополнительной помощи».
Дополнительный материал: Как развивать самостоятельность у детей и почему это важно
8. «Посмотри на Васю Петрова — он уже давно на скрипке играет, а ты…»
Не стоит сравнивать ребенка с кем-то другим — важно учитывать собственные силы и желания подростка. Если вы хотите обратить внимание на какие-то детские недостатки — укажите на динамику. Например, скажите, что год назад он больше времени и сил тратил на спорт.
На что заменить:
«Мне нравится, что ты стремишься к новым достижениям. Но, на мой взгляд, если ты будешь работать усерднее, то получишь более хороший результат».
Дополнительный материал: Целый день: диван и сотовый…
9. «Мне неважно, чего ты хочешь!»
Во-первых, подросток чувствует, что вы не учитываете его интересы и он не значим для вас. Во-вторых, он может отвечать вам симметрично — игнорировать ваши желания, идти на конфликт.
На что заменить:
«Мне кажется, что лучше сейчас поступить так.
Но если у тебя есть другое мнение, поделись».
10. «Какая ерунда, не парься»
Из-за обесценивания ребенок начинает думать, что его переживания не важны и он сам не важен. В следующий раз он не расскажет о своих проблемах.
На что заменить:
«Я понимаю, что ты сильно переживаешь из-за сложившейся ситуации. Расскажи о своих чувствах, если хочешь».
Дополнительный материал: Помочь ребенку самореализоваться: боремся с подростковыми страхами
11. «А ну быстро, я сказала»
Подросток — не ребенок, поэтому общение с ним у родителей должно складываться на равных. Любые требования и запреты встретят бурную протестную реакцию.
На что заменить:
«Я не заставляю тебя следовать моим правилам, но я бы хотела, чтобы ты…»
Дополнительный материал: Почему подростки не слушают советы взрослых
12.
«Не смей от меня ничего скрывать»В подростковом возрасте появляются первые мысли о сексе, алкоголе и так далее, поэтому родители, хотят предостеречь ребенка от ошибки. Если вы хотите откровенной беседы — нужно самому быть искренним, говорить с ребенком на равных и просто давать советы. Но ребенок имеет право на свои ошибки и может оставить какие-то свои поступки в секрете.
На что заменить:
«В твоем возрасте я тоже совершала ошибки, поэтому хочу предостеречь тебя от тех, которые могут сильно повлиять на твою жизнь».
Дополнительный материал: «Не ври мне!»: что делать, если подросток вас обманывает
13. «Ты устала? С чего это? Ты ничего не делала!»
Родители часто обесценивают труд ребенка, потому что не воспринимают учебу как серьезную нагрузку. Из-за этого подросток начинает думать, что взрослые не замечают его трудов, и перестает делать что-либо назло старшим.
На что заменить:
«Я сильно устала за сегодняшний день.
Если у тебя есть свободное время, помоги мне, пожалуйста».
Дополнительный материал: Энграммы и сотни паттернов: как устроен мозг подростков
Экспертами материала выступали: Полина Семенова, Алина Чинючина, Дарья Зотова, Юлия Биткова, Александра Ермолаева.
Материалы по теме:
- Родители-вредители: как взрослые препятствуют успеху детей
- Переходный возраст: почему подростки становятся «трудными»
- Подростковое самовыражение: пирсинг, татуировки, цвет волос. Как поговорить с ребенком?
Если вам нравятся материалы на Педсовете, подпишитесь на наш канал в Телеграме, чтобы быть в курсе событий раньше всех.
Подписатьсяteen — Моей дочери только что исполнилось 13, и она признается мне, что хочет быть мальчиком
Вам следует больше думать о квадратных штанах Губки Боба и меньше о затратах на трансгендерную операцию.
Это тенденция и новая наукаСсылка на Google Ngram Viewer
Это тенденция как в истории человечества, так и в поведении вашего конкретного ребенка, поскольку она проявляет признаки только в возрасте 13 лет.
Недавно в индустриальной культуре и сообществах дети услышали о трансгендерной хирургии из многих местных источников, газет, школьных друзей. Это можно противопоставить доиндустриальным сообществам.
Исторически редко бывает так, что родитель не имеет достаточного опыта ухода за детьми, чтобы знать, как нормализовать разговоры и отношения с ребенком, чтобы они могли говорить все, что чувствуют, не создавая путаницы у взрослого.
В 1990-х, если бы ребенок сказал: «Я хочу быть мальчиком», они бы ответили: «Она мальчик-мальчик» и позволили бы ей начать одеваться как мальчик для развлечения, какое-то время, чтобы посмотреть, понравится ли им это, и играть с игрушками мальчиков и посмотреть, подходит ли им это.
В 1960-х годах родители были чрезвычайно открытыми с цветочной силой и заводными темами, но «трансгендеризм» привлек очень мало внимания со стороны сообщества хиппи, хотя все сексуальные темы были очень свободными и справедливыми.
В 1820-х годах ребенок сказал бы: «Я хочу быть мальчиком», а родители улыбнулись бы и сказали: «О, бедняжка, хорошо, если ты будешь достаточно охотиться, возможно, ты вырастешь в одного»
Это только в В 2020 году 13-летняя девочка прочитала в своей домашней библиотеке о пересадке пениса между ног и о том, что ей следует обратиться к врачу, если она настаивает.
Дети полны неожиданностей, перепадов настроения и навязчивых идей, они узнают то, что вы им показываете, и ваша эмоциональная ясность и суждение сильно влияют на них советы и время с людьми, у которых больше родительской уверенности и опыта, чем у вас. Проводите дни с местными семьями и парами, посмотрите, как они себя ведут, у них те же вопросы, что и у вас, но они, вероятно, дают своим детям очень много места, чтобы выразить свое любопытство и социальные границы (включая мужские и женские тенденции, такие как одеваться как мальчик и делать мужские вещи), не заботясь о мире.
Я бы и глазом не моргнул за нее, думая о долгосрочной перспективе
Праздники только что закончились. Это время года, когда дети должны размышлять о некоторых замечательных вещах, которые они недавно сделали, и обо всех замечательных вещах, которые они могут сделать. Она не звучит так, будто ей достаточно весело. И это может быть отражением самого себя. У детей в спокойных домах больше шансов отдалиться и так далее. она кажется подавленной. Кажется, ей наскучил ее нынешний образ жизни, социально изолированная, рано достигшая половой зрелости, любопытная, в тот день она подвергалась чрезмерно пристальному вниманию к ее личному пространству, и это совершенно нормально в сегодняшних деконструированных сообществах, где люди не живут рядом со своими бабушками и дедушками. большая семья, ни у кого нет открытых дверей, которые мешают местным детям играть вместе целый день на открытых природных пространствах… Не только вы в замешательстве. Если бы у вас был большой опыт работы няней, вы бы приняли сотни решений иначе, чем сегодня, в том числе подарили бы своей 13-летней девочке материалы для чтения для взрослых, такие как трансгендерная хирургия, на ее день рождения, и вы, вероятно, не уделяли бы ей много времени у экрана в день рождения.
все потому что: https://www.huffingtonpost.ca/2011/09/12/spongebob-attention-span-children-tv-study_n_957849.html
Честно говоря, я бы, наверное, заразительно улыбался каждый раз, когда ребенок был «успокоен и склонялся к скуке», и я бы, наверное, сказал: «Ха-а-а-а-а, давайте заклей волшебный маркер (или губку) между ног, у меня будет несколько апельсинов в топе, и давай поменяемся сексом сегодня и навсегда».
А если серьезно, детско-родительская психология очень сложна, и ей мало места в Интернете. У некоторых детей есть сложные психические проблемы, в том числе действительно спонтанная и навязчивая трансгендерная тревога, с которыми приходится сталкиваться врачам. По большей части дети должны контролировать своих родителей и демонстрировать свою независимость и силу личности. Они хотят иметь больше контроля, и часто это может привести к анорексии, правонарушениям и другим проблемам, поэтому из вашего текста трудно сказать, в чем заключаются нюансы психологии вашего ребенка, и как сбалансировать их.
Дети традиционно (доиндустриальные) имеют 20-30 человек вокруг себя, чтобы учиться у них, особенно с Covid-19. Возможно, основной причиной беспокойства вашего ребенка является отсутствие 20-30 местных жителей, которые могли бы заняться сложным процессом обучения ребенка.
| KJZZ
Betsy Schneider/Tilt Gallery
«Джек» Шэрон, Массачусетс, 2012.
Для большинства из нас наступило переходное время. Мы находимся в самом конце детства, на пороге подросткового возраста. Это непросто, но одна художница решила сосредоточиться на этом периоде жизни более 250 13-летних, потому что считает, что это действительно прекрасный момент в их жизни.
Получившийся в результате проект фотографа Бетси Шнайдер «To Be Thirteen» сейчас демонстрируется в Художественном музее Феникса. В нем она исследует через портреты и видео, что значит быть в этот переходный момент в жизни.
Когда «Шоу» поговорило со Шнайдер об этом подробнее, она сказала, что все началось с документирования ее собственной дочери в этом хрупком возрасте.
LAUREN GILGER: Хорошо для следующего сегмента, у меня есть к вам важный вопрос, Стив. Вы помните, что было, когда вам было 13 лет?
СТИВ ГОЛДШТЕЙН: Да, Лорен, в тот момент моя невероятная модельная внешность обернулась против меня. Мне пришлось впервые начать носить очки, что, конечно, для 13-летнего мальчика кажется фантастическим.
ГИЛЬГЕР: Да, да. Я помню, что мне было очень неловко. Мои волосы были очень странно волнистыми в тот момент моей жизни, и это действительно время перехода для большинства из нас. Мы находимся в конце детства и как бы на пороге того, чтобы стать подростком, стать более взрослым. Это непросто, но одна художница решила сосредоточиться на этом периоде жизни более чем 250 13-летних, потому что считает, что это действительно прекрасный момент в их жизни. Получившийся в результате проект фотографа Бетси Шнайдер «To Be 13» сейчас демонстрируется в Художественном музее Феникса, и в нем она исследует с помощью портретов и видео, что значит быть в этот действительно переходный момент в жизни.
БЕТСИ ШНАЙДЕР: Вы знаете, моя практика заключалась в том, чтобы делать из своей жизни искусство. Я много работал со своими детьми, когда они были маленькими. У меня все время была с собой камера. У меня была идея совместить работу художника и фотографа с мамой, и я попала в точку, когда моя дочь приближалась к подростковому возрасту, а я была на спектакле, на самом деле в Скоттсдейле, где люди исполняли монологи, написанные матерями. . Была еще одна часть, в которой эта женщина говорила о своей 12-летней дочери, и она говорила о том, что ее дочь стала подростком, ей было 12, и как она все время причиняла ей боль, была злой и грубой, и интеллектуально, я на самом деле думал, что это немного банально. Я подумал, это что-то вроде того, знаете, да, мы все это знаем, бедная мамочка. Но я плакал. Я подумал: о, прямо сейчас во мне происходит какой-то когнитивный диссонанс.
Моей дочери в то время было 10 или 11 лет, и я начал думать, знаете, вау, может быть, у вас есть какие-то проблемы с этим надвигающимся подростковым возрастом. Так что это был один из аспектов, и я начал думать, хорошо, как я могу превратить это беспокойство во что-то творческое, в искусство? Но я также был очень, я думаю, я боялся за нее тоже из-за… испугался — это сильно сказано, но я был встревожен, потому что я только начал живо вспоминать, как тяжело было мне в средней школе, и как я чувствовал себя чужаком. Так что это было своего рода началом.
ГИЛГЕР: Итак, теперь в этом задокументировано 250 13-летних подростков. Так кто же остальные эти дети? Как вы их нашли, когда разветвляли это?
Бетси Шнайдер/Tilt Gallery
Бетси Шнайдер, Адель, Темпе, Аризона, 2011. Фотография.
SCHNEIDER: Итак, это началось с моей дочери, затем началось с ее друзей, потом началось с сына моего партнера и его друзей, а потом я нашел людей через Facebook.
Коллеги нашли мне людей. Было несколько человек, которые действительно пошли и нашли 13-летних, которых они знали. Моя соседка по комнате в колледже, которая живет в Портленде, я пошла туда, и она нашла мне 20 детей, которых она знала. Я начал подключаться к сетям. Это как-то вывернулось. Хотя это было тяжело. Я имею в виду, что это сложно в некотором смысле. В самом начале я был зациклен на своей собственной демографии и понял, как трудно было на самом деле выбраться из своей собственной демографии, что требовало некоторого времени и усилий с моей стороны.
ГИЛЬГЕР: Да, да, я уверен. Итак, вы говорили о том, что эта идея возникла из-за того, что ваша дочь медленно входила в подростковый возраст, а 13 лет — это своего рода идеальный переходный возраст. Итак, когда вы задокументировали это, оглядываясь на это сейчас, что, по вашему мнению, вы можете увидеть и узнать об этом этапе жизни разных детей?
ШНАЙДЕР: Это интересно. Я думаю, что пошел на это, чувствуя, что я был необычайно другим в том возрасте, и одна из вещей, которые я понял, это то, что почти все чувствуют то же самое.
Так что это была одна из вещей, которым я научился. Я узнал, что существует это странное сочетание осознания и отсутствия осознания, и почти у каждого человека было это осознание того, что он находится в какой-то точке перехода. Я видел много людей, задающих вопросы о множестве уровней идентичности, и мне очень интересно, что 13 — это место, где все становятся «другими» на какое-то короткое время.
ГИЛДЖЕР: Ага. Итак, как вы видите эти вещи, эти идеи о переходной фазе, в которой они находятся, об этом пике взрослой жизни? Как вы видите эти вещи в работе? Какими вы видите тех, кто на видео и на портретах?
SCHNEIDER: Я думаю, в этом возрасте есть что-то красивое. Я действительно понял, что нахожу их, на самом деле, я нахожу их действительно красивыми. Я думаю, вы можете видеть, что есть неловкость, но я думаю, что есть что-то в коже, и просто последний момент небольшого отсутствия самосознания, который действительно довольно глубок, и я думаю, вы знаете, просто быть на пороге реального превращения во взрослых .
Так что я думаю, что это для меня кое-что показало, но также видео оказались более… они были просто невероятными, я думал. Я имею в виду, я чувствовал, что на самом деле ничего не сделал, кроме как просто включил камеру и поговорил с ними, и то, как они разговаривали с камерой, и то, как у них был этот шанс, я думаю, открыться и способ они открылись, что было действительно невероятно. Я имею в виду, не все из них, но некоторые из них просто появлялись на камеру, и они говорили вещи, и вы могли видеть, как они говорили это, они осознавали то, что говорили, и осознавали, не обязательно абсурдность, но иногда вы можно увидеть их почти, как бы, сместиться, чтобы увидеть себя со стороны, иначе у них был бы противоположный момент, когда они были бы настороже, а потом вдруг они сказали бы что-то, типа, очень эмоционально и откровенно. Есть несколько фрагментов, над которыми я плакала. Я плакал первые восемь раз, когда смотрел их, и теперь, наконец, не плачу пару раз.
ГИЛГЕР: Итак, вы упомянули, что разговаривали с некоторыми из этих детей в проекте, так как это было сделано в 2012 году, так что им всем сейчас 18, 19, 20 лет.
Какая реакция была у них, у тех, кто пришел посмотреть на это?
SCHNEIDER: Так что в некотором смысле это было действительно удивительно, так как я думаю, что они были более чуткими по отношению к себе, чем я ожидал. На приеме по случаю открытия присутствовала пара детей, которые на самом деле уже не дети, молодые люди, которые очень волновались и нервничали, увидев свою фотографию, потому что они помнят тот период времени, и когда они на самом деле увидели фотографию, они были не так расстроены, как они думали. Это настоящая дистанция, как будто я продолжаю использовать слова «сострадание» и «сопереживание» по отношению к их 13-летнему «я». Они были в некотором роде взволнованы и польщены тем, что были в нем, что было интересно для меня, потому что я чувствовал, что все они оказали мне огромную услугу, и вы знаете, что они дали мне так много, участвуя в этом проекте, и пара из них подошла ко мне потом и сказала, что участие в проекте было для них действительно ценным и важным, и они могли либо говорить о чем-то, либо переживать то, через что они проходили в этом возрасте.
