Психология это искусство: Психология искусства . Что такое «Психология искусства «? Понятие и определение термина «Психология искусства » – Глоссарий

Психология искусства

Определение 1

Психология искусства — это отрасль психологической науки, занимающаяся исследованием закономерностей процесса восприятия и понимания людьми произведений искусства. Это направление так же ведет исследование особенностей психической деятельности писателей, живописцев, композиторов при создании ими своих произведений.

Понятие и особенности психологии искусства

Психология искусства предполагает определение самых общих закономерностей всех видов художественной деятельности. Она помогает раскрывать механизмы становления личности человека в качестве творца путем анализа различных форм воздействия искусств на людей.

Специфика психологического подхода к искусству, с одной стороны, предполагает рассмотрение критериев психологического теоретизирования, а с другой, определение категории искусства. Исследование произведений искусства как таковых не включено в традиционный перечень интересов психологии. Тем не менее, если обратиться к «Психологии искусства» Выготского, то можно найти анализ именно самих произведений.

Таким образом, психология искусства определяется как раздел общей психологии. Она занимается изучением процессов создания и восприятия произведений искусства, рассматривая сами произведения под ракурсом приемов и средств воздействия, объективированных в их структуре.

Психологию искусства никогда не относили в состав основных разделов или сфер психологической науки. Многие психологи до настоящего времени не воспринимают это направление серьезно. Тем не менее, последние двадцать лет интерес к психологии искусства стал увеличиваться. Ученые связывают этот процесс с ростом общего интереса к личности и области человеческого духа.

Об искусстве писали и пишут очень много. Этим занимаются философы, педагоги, психологи, искусствоведы. Эксплицитные или имплицитные теории искусства, которые рассматриваются в различных работах, являются весьма разнообразными и многочисленными.

Первые специальные исследования в области психологии искусства сразу обнаруживали междисциплинарный характер. Не любые школы и направления психологической науки считаются одинаково близкими к разработке проблемы психологии искусства. Главную роль в эстетико-психологическом анализе играют 3 направления:

• Ассоциативная психология, которая исследует способы объединения представлений по определенным правилам;
• Гештальтпсихология, разрабатывающая природу психики человека с точки зрения целостности;
• Теория бессознательного.

Подходы к психологии искусства

Психология искусства — это направление, которое проводит разработку психологических вопросов художественного воспитания и эстетического развития. Специфика этого направления в отношении других дисциплин, изучающих искусство, состоит не только в ее предмете, но и в совокупности методов.

Сильная сторона психологии искусства представлена владением экспериментальной методологией и возможностями выстраивать собственные концепции, взяв за основу не только теоретические соображения и данные самонаблюдения, а также экспериментально полученные факторы. Данная дисциплина занимается изучением конкретных частных механизмов, включая тонкие индивидуальные различия восприятия и воздействия искусства.

Принято рассматривать несколько основных подходов психологии искусства к исследованиям:

• Искусствоцентрический;
• Теоретико-нормативный;
• Механистический;
• Когнитивно-аффективный;
• Деятельностный.

В центре внимания искусствоцентрического подхода стоит само произведение искусства. Данный подход не может описывать ситуацию реального взаимодействия между произведением искусства и личностью.

Основа теоретико-нормативного подхода лежит в нормативной модели полноценного, адекватного и развитого типа эстетического восприятия. В этом подходе главным считается то, в какой мере процесс восприятия будет ближе к эталонному восприятию, которое предусмотрено теоретической моделью. Это направление способно увести исследователей от качественного анализа личного своеобразия соответствующих вариантов взаимодействия личности и произведений искусства.

Механистический подход, в основном развитый на Западе, определяет восприятие искусства в качестве результата механической работы некоторых интрапсихических механизмов, а не активности самой личности. Личность здесь играет пассивную роль.

Когнитивно-аффективный подход связал искусство и эмоциональную сферу человека. Он гласит, что эмоции, которые «работают» в искусстве, должны отличаться от прочих эмоций тем, что они становятся сублимированными.

Над деятельностным подходом работал Д. А. Леонтьев, который определял искусство в качестве механизма трансляции смыслов. Системно-типологический подход, разработанный Н. Л. Нагибиной, рассматривает в психологии искусства на первом месте фигуру творца.

Понятие искусства

Искусство представляет собой творческое отражение или воспроизведение действительности с помощью художественных образов. Оно считается одной из форм общественного сознания, мастерством, умением, знанием или делом.

Замечание 1

Словарь Ожегова определяет искусство в качестве дела, которое требует определенного умения или мастерства. Даль рассматривал искусство как знание, уменье, развитую навыком или учением способность, мастерство, которое требует большого умения и вкуса.

Не существует объективных критериев, определяющих границу между настоящим искусством и его суррогатом. С другой стороны, специальные экспериментальные исследования отражают огромное значение общей ситуации и установки, создаваемой в отношении того или другого продукта творчества, в приписывании объекту статуса произведения искусства.

Например, одинаковый фрагмент компьютерной программы предъявляли одной группе в качестве собственно фрагмента, а другой показывали его как отрывок авангардистского стихотворения. Абсолютно разными в этом случае были характеристики фрагмента и отношение обеих групп к нему.

Искусство, психология и человек

Екатерина Финкельштейн о способах коммуникации с социумом

2 Февраля 2022

Психология и современное искусство – два вида деятельности, в центре которых стоит человек. Нередко художник и психолог выполняют схожие функции и в то же время задействуют кардинально противоположные методы для решения своих задач.

Екатерине Финкельштейн удалось объединить в своей деятельности обе грани. Переосмысливая психические явления, художница создает произведения искусства из самых разных материалов.

Екатерина Финкельштейн мультидисциплинарный художник, куратор, клинический психолог

По первому высшему образованию Екатерина Финкельштейн – клинический психолог, по второму дополнительному – художник, эксперт в области современного искусства. Сегодня ее работы можно увидеть на выставках международного уровня. Художница не раз одерживала победу в арт-конкурсах и open-call, представляла свои арт-объекты в рамках программ Венецианской биеннале, Московской международной биеннале современного искусства, фестиваля «Архстояние», Международного фестиваля современного искусства DOCA.

В интервью Global Women Media Екатерина Финкельштейн рассказала о своих главных профессиональных проектах и художественных методах, поделилась мнением о взаимосвязи творчества и науки.

– Екатерина, по базовому образованию Вы клинический психолог. С чего начался Ваш путь в творчестве? Как родилась идея объединить психологию и искусство?

– Мой творческий путь, как мне кажется, начался еще в детстве. В начальной школе на уроке по изобразительному искусству я сделала акварельный пейзаж, который почему-то очень впечатлил преподавателя. Учительница посоветовала родителям отдать меня в художественную школу. Я училась искусству, получая большое удовольствие от того, чем занималась.

Когда настало время выбирать будущую профессию, я рассматривала вариант поступления в художественные училища и вузы Санкт-Петербурга. Однако, порассуждав, я поняла, что заниматься фундаментальным или прикладным искусством в чистом виде для меня недостаточно. Меня не цепляли академическая живопись и графика, поэтому я решила реализовать себя в другом направлении.

К счастью, помимо рисования у меня было много других увлечений. Например, меня очень интересовали те дисциплины, которые давали ответы на вопросы об окружающем нас мире. Так как я с детства была в центре социальной жизни школы, я выбрала для себя самую фундаментальную из социальных наук – клиническую психологию, включающую элементы биологии и физиологии.

Вместе с тем у меня по-прежнему оставалась мечта получить высшее художественное образование. Особенно меня вдохновляли европейские модели обучения творческим специальностям.

Волей случая в рамках одного из моих психологических профориентационных проектов однажды ко мне на собеседование пришли выпускники Британской высшей школы дизайна. Узнав, что меня интересует художественное образование, они рассказали мне о том, как у них проходили занятия, кто и какие дисциплины им преподавал. Я поняла, что это именно то, что я искала. Так я поступила в Британскую школу дизайна на программу по специальности «Современное искусство».

Когда-то я и представить не могла, что моя тяга к творчеству уведет меня так далеко (смеется). Сегодня искусство для меня – это один из самых интересных и эффективных способов диалога с миром, социумом.

– Каким образом Вам удается объединять психологию и искусство в своих проектах? Насколько две эти сферы взаимосвязаны между собой?

– Научный бэкграунд помогает мне в творчестве. Когда психолог работает с людьми, он будто расшифровывает послания, заложенные во внутреннем мире каждого человека. И эта привычка анализировать, доходить до сути вещей очень полезна для современного искусства, которое также неоднозначно, небуквально и многослойно.

В университете наша заведующая кафедрой всегда говорила нам, что психология – это одновременно искусство, религия и наука. И действительно, познание человека – тонкий, творческий, в какой-то степени интуитивный процесс. Вероятно, это та самая «точка», в которой сошлись мои интересы в области психологии и искусства.

И в то же время искусство и психология как сферы деятельности для меня представляются противоположными полюсами.

Художник – это человек, работа которого сконцентрирована в первую очередь на собственной личности. Зритель всегда воспринимает произведение как отражение автора, его взглядов, опыта, интересов, переживаний. Психолог же всегда находится «в тени», его задача заключается в том, чтобы помочь человеку понять и осознать какие-то вещи, но при этом не «перетягивать» фокус внимания на себя.

В таком взаимодействии науки и творчества я нашла себя. Пожалуй, мне было бы мало только психологии или только искусства.

Мне интересно жить между этими двумя полюсами. Это сочетание противоположных подходов, способов выстраивания коммуникации очень точно отражает меня.

– Какие темы Вы затрагиваете в своем творчестве?

– У меня есть главная тема, над которой я работаю на протяжении нескольких лет. Она связана с идентичностью современного человека в глобальном мире. Сегодня мы живем в такой реальности, когда в считанные часы можем оказаться на другом конце планеты и за секунды – услышать голос или даже увидеть человека, находящегося в другой стране.

У нас есть возможность стать частью любого сообщества, познакомиться с любой культурой. Это объединяет, но в то же время способствует постепенному угасанию локальной идентичности.

В своих работах я много размышляю о том, кто мы есть, откуда мы пришли и куда идем, что нас отличает друг от друга и что объединяет.

Еще одна важная для меня тема связана с экологической повесткой. Меня интересует такое явление, как «экотравма». Этим понятием я обозначаю переживания человека, которые возникают на фоне необходимости соответствовать экологическим трендам. Например, сегодня очень много говорят о важности раздельного сбора и переработки мусора, о сокращении потребления пластика и выборе здоровых продуктов. Однако не все люди имеют возможность следовать подобным правилам в силу разных обстоятельств. Из-за давления тренда они могут испытывать чувство вины. Это и есть «экотравма».

Кроме того, опираясь на психологические знания и опыт, в своем творчестве я рассматриваю внутреннее устройство человека. Мне интересно искать ответы на вопросы о том, как через искусство можно повлиять на трансформацию сознания людей в сторону менее утилитарного отношения к психической жизни человека, показать, что наши эмоции, состояния не делятся на «хорошие» и «плохие», «полезные» и «вредные». Все явления внутреннего ландшафта имеют для нас ценность, их можно так же созерцать, как и природные явления.

Часть работ посвящена рефлексии над социально-политическими процессами. Произведений на эту тему в моем творчестве не так много, но они тоже очень важны.

В целом работа над разными темами у меня зачастую происходит не параллельно, а циклично. Сначала я погружаюсь с головой в один контекст, затем – в другой.

– Как рождаются идеи проектов?

– По-разному, но чаще всего – при чтении текстов или в процессе экспериментов. Я работаю с разными материалами, стараясь отдавать предпочтение экологичным веществам разной структуры. Например, силикон, мыло с натуральным составом, ткани, растения и разные природные объекты. Случайная находка в таком экспериментировании может перерасти в концепцию работы и наоборот.

Мне не очень близок подход, когда сначала автор продумывает концепцию, а затем работает над ее реализацией, четко следуя плану. Я получаю вдохновение, отталкиваясь в том числе и от материала.

Иногда в процессе создания образа случайные штрихи позволяют сделать открытия, наталкивают на интересные мысли и рассуждения.

Я бы сказала, что для меня творчество – это рождение концепции из материальной трансформации, диалог вербального и невербального.

– Что Вы считаете самым интересным в современном искусстве? Чем оно уникально?

– Актуальное искусство для меня крайне интересно своим потенциалом в области нелинейной трансформации мира, теми возможностями, которое оно открывает для создания альтернативных моделей реальности. Оно позволяет людям заглянуть в будущее, представить себе разные варианты развития событий, обращает внимание на серьезные вопросы современности и тем самым подводит нас к определенным точкам бифуркации, поддерживает изменения.

Кроме того, мне близка концепция искусства как открытого понятия, т.е. понятия, у которого не может быть финального определения. Это значит, что мы имеем возможность постоянно размышлять о том, что такое современное искусство, в чем его суть, уникальность, особенность, по какому направлению оно развивается. Это нескончаемый источник для исследований.

И конечно, сама сфера искусства интересна творческими людьми. Художественная среда является очень вдохновляющим, живым пространством, пронизанным искренностью. Она объединяет талантливых людей, взаимодействие с которыми доставляет удовольствие, позволяет создавать нечто кардинально новое.

– Сегодня Вы являетесь не только художником, но и куратором. Что привлекает Вас в этом направлении деятельности?

– Задачи художника и куратора сильно различаются, я бы сказала, что это совершенно разные сферы деятельности. Как художник я прежде всего нацелена на создание новой уникальной эстетической сущности, через кураторство – выражаю свою любовь к арт-сообществу, поддерживаю художников, имею возможность вносить вклад в развитие трансформационной функции искусства.

Выставки и коллаборации представляют собой обширный интенсивный диалог с аудиторией, объединяющий разные взгляды на мир разных художников. И эта сложность, многогранность – то, что особенно привлекает меня в кураторской деятельности.

Идея создать кураторскую группу родилась тогда, когда мы встретились с фотографом, художницей и куратором Евгенией Стерляговой. Мы сошлись с ней по уровню интенсивности жизни, идеям, подходам, взглядам. Нам показалось интересным, что вместе мы можем делать проекты более высокого качества, основываясь на единой концепции и при этом соединяя ее опыт в области фотографии и мой – в области инсталляций, арт-объектов, перформансов.

Сегодня мы не только организуем выставки, но и предоставляем консалтинговые услуги для молодых художников и студентов художественных направлений.

– Какой художественный проект стал для Вас ключевым?

– Думаю, ключевым проектом для меня стала партисипаторная инсталляция «Игры в корни», которую я создала несколько лет назад в рамках резиденции в арт-парке Никола-Ленивец и представила на фестивале «Архстояние».

Во-первых, эта работа положила начало большому циклу, связанному с той самой глобальной идентичностью, которая до сих пор является темой моих проектов. Во-вторых, она максимально расширила мои представления о возможностях современного искусства. Дело в том, что работа была размером с футбольное поле, ее можно было прочувствовать даже на телесном уровне, только перемещаясь от одного конца к другому.

Внутри этой инсталляции постоянно происходило действие. Зрители могли принять участие в игре и тем самым отвлечься от ежедневной рутины.

Именно после этой работы я сформулировала значимый для себя принцип: мне важен не сам объект, а то пространство, которое он создает, и тот опыт, который люди могут получить в процессе погружения, взаимодействия с ним. С тех пор все скульптуры и инсталляции, которые я делаю, опираются именно на эти начала.

– Над каким проектом Вы работаете сейчас?

– Сейчас вместе с Евгенией Стерляговой в рамках кураторского сотрудничества мы готовим большой проект «2072: прогноZ». Мы решили объединить в одном выставочном пространстве художников и ученых, готовых поделиться актуальными высказываниями об изменениях, ведущих к обновлению жизненного ландшафта в будущем.

Проект представит собой не коллаборацию, а диалог науки и искусства. В выставочном пространстве будут сосуществовать «научные» и «художественные» высказывания, представленные как разные способы осмысления мира.

Параллельно с выставочной программой у нас будут проходить выступления ученых и перформансы художников. Также мы проведем круглый стол, в рамках которого обе стороны встретятся для живого диалога.

Особенную роль в этом проекте играют студенты, ведь, по большому счету, мы реализуем инициативу о будущем именно для них. Важно, чтобы они стали полноценными участниками диалога, увидели, насколько по-разному можно смотреть на мир и как по-разному можно подходить к его исследованию. Будущее за молодежью, и нам хочется, чтобы молодые люди уже сейчас ощущали свою ответственность за судьбу планеты, искали близкие им способы создания изменений в жизни человечества.

В этом году студенты примут участие в проекте в качестве художников. Однако мы мечтаем, чтобы через пару лет к нам присоединилось в том числе научное молодежное сообщество, а выставки проходили в разных городах России. В наших планах проводить «2072: прогноZ» регулярно, расширяя границы и повестку события. В своей практике я еще не встречала инициатив с подобной концепцией, поэтому хочется верить, что наш проект получится мощным и интересным аудитории.

– Благодаря научному прогрессу сейчас появляется всё больше цифровых технологий, влияющих в том числе на те процессы, которые происходят в художественной сфере. Как психолог и художник как Вы считаете, научится ли когда-нибудь искусственный интеллект создавать произведения искусства?

– Я отношусь к искусственному интеллекту как к одному из медиумов, который может использовать художник. Так или иначе, результат творческого труда будет принадлежать человеку.

И хотя, конечно, уже известны случаи, когда в процессе эксперимента программа, основанная на искусственном интеллекте, создавала картины или музыкальные произведения, я бы не назвала это чистым искусством. Скорее подобный результат можно сравнить с декоративным мастерством. Основываясь на определенных правилах, принципах, алгоритмах, искусственный интеллект способен создать что-то красивое, привлекающее внимание. Однако для того, чтобы это стало настоящим произведением искусства, процесс должен проходить через призму личности живого человека.

У аборигенов есть древняя традиция обмена дарами – кулу. При этом не так важна ценность подаренной вещи, как факт того, кому она принадлежала, частичку чьей души она в себе несет. Это, на мой взгляд, очень точно описывает и суть искусства.

Ценность предмета искусства самого по себе очень условна. По своей сути он является всего-навсего холстом с маслом, куском обработанного камня или набором любых других материалов. Произведение обретает ценность только тогда, когда человек начинает смотреть на него как на объект, созданный конкретным автором. И в этом плане искусственный интеллект, в отличие от художника, совершенно точно не может создать что-то, имеющее ценность для культурного обмена.

– Какова роль художников в современном мире?

– Мне кажется, художники обладают удивительной способностью – они помогают человечеству видеть «коллективные сны наяву». У них хорошо развита интуиция, они тонко чувствуют те процессы, которые происходят в мире, и отражают их в своем творчестве. Художники транслируют образы, которые затрагивают человеческие чувства, вдохновляют, заставляют задуматься о чем-либо. Особенно ярко эта функция проявляется в актуальном искусстве, которое представляет собой достаточно рефлексивный жанр творчества.

Взаимодействуя с искусством, мы получаем возможность прочувствовать то, что сложно «считать» буквально. Мы узнаем о мире что-то на более глубоком уровне, чем, например, читая газету или смотря новости.

Человек, который создает настоящее искусство, является своего рода проводником. Иногда он и сам не может объяснить, почему он сделал что-то именно так, а не иначе. Однако именно такое интуитивное созидание позволяет транслировать глубокие смыслы.

– Исходя из своей жизненной позиции, что бы Вы пожелали женщинам всего мира?

– Я бы хотела пожелать, чтобы все женщины мира помнили о том, что их миссия и возможности могут выходить далеко за пределы навязанных обществом ролей. В современном мире возможны уникальные пути самореализации.

На мой взгляд, один из самых распространенных стереотипов связан с тем, что быт, домашние обязанности не позволяют женщинам полноценно раскрываться в жизни. Я знаю, что этот барьер можно преодолеть с помощью развития навыков тайм-менеджмента и целеполагания.

Каждая женщина обладает своим уникальным потенциалом и талантом, который может обогатить этот мир. Для этого необходимо научиться замечать в себе сильные стороны, учиться жить, не ограничивая себя стереотипным мышлением, и направлять свои способности в русло мечты.

Марина Волынкина, Виктория Гусакова,

информационное агентство Global Women Media

Поделиться страницей:

Читать все статьи рубрики

Теги: #Екатерина Финкельштейн #Катя Финкельштейн #современное искусство #психология #искусство #2072: прогноZ #экспертное мнение

works.

doklad.ru — Учебные материалы — Общие дети, г. Воронеж

Содержание

Психология искусства и творчества

Демидов А.А.

Особенности окуломоторной активности при оценке индивидуально-психологических особенностей коммуникантов разных этносов по выражению их лица

Суворова И.Ю.

Творчество как метод встраивания людей с РАС в рабочую группу

Беспрозванная И.И., Жегалло А.В.

Структура представлений о себе и другом (по фотоизображению и схематическому изображению)

Барабанщиков В.А., Лупенко Е.А., Шунто А.С.

Представление о личности человека, изображенного на художественном портрете и фотографии

Казакова Е.И., Басюк В.С., Врублевская Е.Г.

Проблема развития педагогической культуры школьников в условиях модернизации педагогического образования в России

Гусева Е.В.

Специфика психологизма в творчестве Э.М. Ремарка (на материале произведения «Тени в раю»)

Петренко В.Ф., Дедюкина Е. А.

Психология искусства: психосемантический анализ восприятия и понимания художественного фильма

Киселева М.В.

Особенности использования Арт-терапевтических техник для социальной адаптации и реадаптации различных категорий населения

Собкин В.С., Лыкова Т.А.

К вопросу о психологических особенностях развития личности актера: опыт типологического анализа

Остапенко Р.И.

Актуальные вопросы обеспечения качества подготовки специалистов в профессиональных образовательных организациях (итоги конференции)

Брехова А.В., Тарасова Ю.Б.

Влияние декоративно-прикладного творчества на развитие творческих способностей у учащихся

Смирнова Е.О., Солдатова Ю.С.

Особенности проявления инициативы современных дошкольников

Зарецкий В.К.

Об истории появления учебного пособия «Психотехника переживания» Ф.Е. Василюка (в жанре культурно-исторического эссе)

Назаров А.И., Мещеряков Б.Г., Венгер А.Л.

К выходу в свет трех томов тематического собрания сочинений В. П. Зинченко (1931—2014)

Рубцов В.В., Коул М., Верч Дж.В., Асмолов А.Г., Эльконин Б.Д., Лекторский В.А., Нечаев Н.Н., Кудрявцев В.Т., Ахутина Т.В., Глозман Ж.М., Фаликман М.В., Марголис А.А., Гуружапов В.А.

Творческий потенциал культуры и человеческое развитие (круглый стол методологического семинара под руководством В.В.Рубцова и Б.Д. Эльконина)

Зарецкий В.К., Карягина Т.Д., Холмогорова А.Б.

Творческий путь Ф.Е. Василюка как преодоление схизиса академической и практической психологии

Лонгарези А.М., Араужо Э.С., Пиотто Д.К., Марко Ф.Ф.

Жизнь и творчество Виталия Владимировича Рубцова — теоретика совместной деятельности

Полянина О.И., Балева М.В., Шевкова Е.В.

Семантическая оценка смысловой динамики учебного пространства ВУЗа в процессе обучения критическому мышлению по модели свободных искусств и наук

Филинкова Е.Б., Шульга Т.И.

Восприятие педагогами руководящей деятельности в образовании как фактор готовности к переходу на управленческую должность

Владимиров И. Ю., Карпов А.В., Лазарева Н.Ю.

Роль управляющего контроля и подчиненных систем рабочей памяти в формировании эффекта серии

Рубцов В.В., Лекторский В.А., Эльконин Б.Д., Асмолов А.Г., Кудрявцев В.Т., Фрумин И.Д., Громыко Ю.В., Болотов В.А., Лазарев В.С., Кравцов Г.Г., Кравцова Е.Е., Цукерман Г.А., Уразалиева Г.К., Ковалева Т.М.

От совместного действия — к конструированиюновых социальных общностей: Совместность. Творчество. Образование. Школа (Круглый стол методологического семинарапод руководством В.В. Рубцова, Б.Д. Эльконина)

Лекторский В.А.

Естественное, искусственное и науки о человеке

Полуянов Ю.А.

Взаимодействие учителя и учеников в ситуациях спонтанного проявления учебной самостоятельности младших школьников на занятиях изобразительным искусством в системе развивающего обучения

Гуружапов В.А.

Проблема формирования замысла сюжетных рисунков младших школьников (комментарии к статье Ю.А.Полуянова)

Хазиева Т. И.

Пример творческого самовыражения в профессии психолога

Донцов А.И., Донцов Д.А.

Методологические и диагностические основы практических исследований детских, подростковых и юношеских групп и коллективов

Серебрякова К.А.

Что такое талант, и нужно ли его открывать?

Шишкина О.В.

Развитие творческого потенциала семьи, воспитывающей ребенка с ограниченными возможностями здоровья

Сергеева М.С.

Использование средств музыкальной терапии в психолого-педагогическом сопровождении детей и подростков

Киршин П.А.

Особенности проведения психотренингов в разнородных группах

Сафонова М.В., Тихонова Д.А.

Театрально-психологическая гостиная: необычная форма группового консультирования старшеклассников

Хайкин В.Л.

Психологическая работа в дополнительном образовании

Котова С.А., Пятаков Е.О.

На школьном пороге, или «Непричёсанные советы» начинающему психологу

Всероссийский конкурс профессионального мастерства «Педагог-психолог России»

Всероссийский конкурс психолого-педагогических программ «Новые технологии для “Новой школы”»

Матюшкин А. М.

Концепция творческой одаренности

Кудрявцев Т.В.

О различных психологических условиях управления творческой деятельностью

Горбов Ф.Д.

О «помехоустойчивости» оператора

Кабанова-Меллер Е.Н.

Перенос усвоенных приемов

Корт Б.

Арт-терапевтическая работа с младшими школьниками, имеющими проблемы развития

Сабадош П.А.

Эстетическая отзывчивость российской и азербайджанской молодёжи

Шумакова Н.Б.

Специфика и проблемы развития одаренных детей в младшем школьном возрасте

Артеменков С.Л., Шукова Г.В., Миронова К.В.

Зрительное восприятие симметрии как фактор эстетического переживания

Золотарева А.А.

Краткий дифференциальный тест перфекционизма: проверка кросс-культурной устойчивости факторной структуры и психометрических характеристик

Ишанов С.А., Осин Е.Н., Костенко В.Ю.

Личностное развитие и качество уединения

Собкин В.С., Лыкова Т.А.

Личностные особенности и реакции на фрустрацию (по результатам исследования студентов-актеров)

Ермолаева М. В., Лубовский Д.В.

Психотерапевтическое значение катарсиса трагического

Психологи о творчестве Высоцкого: к 80-летию поэта и барда

Антонова Н.В., Патоша О.И.

Особенности восприятия брендов людьми с различными стратегиями потребительского поведения

Кубрак Т.А., Гребенщикова Т.А., Павлова Н.Д.

Психологический портрет современного кинозрителя: структура и связи кинопредпочтений

Барабанщиков В.А., Лупенко Е.А., Шунто А.С.

Восприятие личности человека по изображениям его лица на фотографии и художественном портрете

Адаскина А.А.

Чувство композиции как показатель художественного воображения

Шумакова Н.Б.

Особенности креативности в подростковом возрасте

Серова О.Е., Гусева Е.П.

Духовное пространство современного образования: проблемы, теория, практика. Межрегиональная конференция памяти А.Д. Червякова

Холмогорова А.Б., Рычкова О.В.

40 лет биопсихосоциальной модели: что нового?

Хорошилов Д. А.

Психология социального познания в зеркалах «когнитивных революций»

Лебедев А.Н.

Экспериментальное моделирование социодинамических явлений в массовой культуре

Интервью с Е.О. Смирновой: источник развития лежит не в физиологии, а прежде всего в культуре

Сериков А.В.

Способность к игровому переживанию как условие устойчивости личности к психосоматическим расстройствам

Антропова М.Ю., Мешкова Н.В.

О ситуационных характеристиках креативности в социальном взаимодействии старших школьников

Сороков Д.Г., Сорокова М.Г.

«Пятиминутка композиторов»: методика оценки продуктивности вербальной памяти для системы начального музыкального образования

Мешкова Н.В., Ениколопов С.Н.

Негативная креативность в образовании: особенности, угрозы и перспективы исследования

Гаврилова Е.В., Белова С.С.

Непреднамеренная переработка информации и вербальный интеллект

Терещенко Л. В., Бойко Л.А., Иванченко Д.К., Заднепровская Г.В., Латанов А.В.

Характеристики музыкального исполнения и зрительно-моторного взаимодействия при чтении с листа у пианистов в зависимости от особенностей музыкального произведения

Собкин В.С., Климова Т.А.

Лев Выготский о радости и скорби (комментарии к статье «Мысли и настроения»)

Зязина Н.А., Николаева Н.О.

Девушки в спорте и балете: пищевое поведение, отношение к своему телу, межличностное взаимодействие и личностная компетентность

Вырва А.Ю., Леонтьев Д.А.

Возможности субъективно-семантических методов в исследовании восприятия архитектуры

Выготский Л.С.

Театр и революция

Собкин В.С., Мазанова В.С.

Комментарии к статье Л.С. Выготского «Театр и революция»

Собкин В.С., Мазанова В.С.

Комментарии к «Театральным заметкам» Л.С. Выготского

Никитина А.

Зебмео и Джульебра

Лубовский Д.В.

Флоренский об искусстве — послесловие к несостоявшемуся диалогу с Выготским

Пергаменщик Л. А.

«Психологическая лаборатория» А.И. Солженицына

Попова Н.Т., Шеманов А.Ю.

Отчет о проведении научного мероприятия «II Российско-французский научно-практический семинар «Искусство – терапия – инклюзия»»

Лебедева Л.Д.

Восстановительная арт-терапия эмоциональных состояний онкобольных

Смирнов В.М., Смотрова Т.Н.

Роль кинематографа в становлении субъективной картины жизненного пути личности

Крушельницкая О.Б., Панасюк А.С.

Личность художника как фактор восприятия его произведений

Панасюк А.С.

О некоторых социально-психологических особенностях восприятия портретной живописи

Марцинковская Т.Д.

Проблема красоты в трудах П. Флоренского — междисциплинарный и полипарадигмальный подход

Федосеева Е.Г.

Пути к творчеству

Бобкова И.К., Кулямзина О.В., Евстигнеева Е.В.

Особенности развития творчества старших дошкольников на основе сочинения историй, сказок по методике Джанни Родари

Аристов В. В., Сироткина И.Е.

Танцеслово: анализ истории творческих взаимоотношений Есенина и Дункан

Терещенко О., Фурсов С., Сычугова М.

Искусство, открытое для всех

Журавлев А.Л., Нестик Т.А.

Внутригрупповые и организационные факторы совместного творчества

Оганесян Н.Т.

Самоактуализация личности посредством поэтического творчества в режиме творческих поэтических мастерских

Оганесян Н.Т.

Поэтическое творчество как средство регуляции эмоционально-смысловой сферы личности

Домбровская И.С.

К проблеме психологического анализа культурогенеза юмора

Старагина И.П.

Форма и содержание сценического творчества в младшем школьном возрасте

Потанина Л.Т., Ильясов И.И.

Эмпирическое исследование образно-символического мышления педагогов

Колесин А.Н.

«Кабуки» в Эрмитаже

Фурсова М.А.

Размыкая круг непонимания

Фурсова М.А.

Танец – это всегда эмоции

Собкин В. С., Маркина О.С.

Мотивационная структура поведения персонажа (по материалам восприятия фильма Ролана Быкова «Чучело»)

Петренко В.Ф., Коротченко Е.А.

Образная сфера в живописи и литературе. Визуальные аналоги литературных тропов

Сейдалина А.О.

Приоткрывая завесу

Василюк Ф.Е., Зарецкий В.К., Молостова А.Н.

Психотехнический метод исследования творческого мышления

Петренко В.Ф., Коротченко Е.А.

Пейзаж души. Психосемантическое исследование восприятия живописи

Гончаров О.А.

Комментарий к статье Я.Б. Дереговски «О восприятии и изображении трех важных характеристик объектов»

Дереговски Ян Б.

О восприятии и изображении трех важных характеристик объектов

Френкель Н.В.

О роли музыкально-культурологического контекста в литературном образовании школьников

Ригина Г.С.

Музыка в педагогической системе Л. В. Занкова

Арябкина И.В.

Эколого-эстетическое образование учителей

Сурожский А.

Мистицизм

Марцинковская Т.Д.

Искусство в современном мире — новые формы и новые старые механизмы воздействия

Дэниелс Г., Лидбеттер Дж., Соарес А., МакНэб Н.

Содействие продвижению творчества в школах: возможности применения теории деятельности

Визгин В.П.

Антропология орудийности и феномен искусства

Влияние музыки на эффективность убеждающего сообщения

Шпет Г.Г.

Искусство как вид знания (этюд)

Щедрина Т.Г.

Архив Густава Шпета как феномен культурно-исторической психологии

Зинченко В.П.

Психологические аспекты влияния искусства на человека

Мелик-Пашаев А.А.

Память художника

Улыбина Е.В.

Функция искусства в культурно-исторической психологии Л.С. Выготского

Гапонова С.А., Павлов А.Н.

Психологические условия оптимизации подготовки студентов исполнительских факультетов консерватории к концертной деятельности

Кудина Г.Н.

Опыт качественного анализа возрастных и индивидуальных особенностей развития читателей-школьников.
Сообщение 1. Понимание литературы младшими школьниками

Гуружапов В.А.

Некоторые особенности актуализации смылопорождающих систем понимания искусства детьми

Гуружапов В.А.

Роль образа в актуализации смыслопорождающих систем понимания искусства детьми
(на материале анализа детьми содержания произведений живописи)

Тагирова М.С., Хозиев В.Б.

Декоративно-прикладное искусство как система опосредствования развития детей обских финно-угров

Воробьева И.Н.

Художественная студия в детском саду как образовательное пространство для совместного творчества детей и взрослых

Алмаева Е.А.

Моральное сознание и когнитивные искажения у подростков

Евченко Н.А.

Работа с образом «Я – максимально эффективного» в телесно-ориентированнном подходе

Харламенкова Н.Е.

Case study как метод исследования личности

ПСИХОЛОГИЯ ИСКУССТВА — это… Что такое ПСИХОЛОГИЯ ИСКУССТВА?

ПСИХОЛОГИЯ ИСКУССТВА

ПСИХОЛОГИЯ ИСКУССТВА

— исследовательское направление, изучающее свойства и состояния личности, обусловливающие создание и восприятие произведений искусства, социально-психологические основы художественного процесса. П.и. сложилась как относительно самостоятельная область науки в кон. 19 в. В рамках т.н. социотропной (фундаментальной) и биотропной (прикладной, экспериментальной) П.и. изучаются формы участия сознания, эмоций, воли, памяти, воображения, интуиции, врожденных и приобретенных способностей в актах художественного творчества и художественного восприятия. Первые специальные работы по П.и. сразу же обнаружили свой междисциплинарный характер. Не все школы и направления психологической науки в равной мере занимаются разработкой проблем П.и. Особое значение для эстетико-психологического анализа имеют, как минимум, три направления. Ассоциативная психология изучает способы соединения представлений по определенным правилам и выявляет механизмы художественного восприятия, принципы организации и взаимодействия образной системы художественного текста. Гештальтпсихология исследует природу психики человека с позиций теории целостности. Выявление единства действия осознаваемых и безотчетных стимулов, типов личностей и темпераментов напрямую способствует изучению психологического своеобразия фигуры художника. И, наконец, чрезвычайную важность представляет теория бессознательного, проливающая свет на малоизученные процессы художественного творчества и художественного восприятия. В разработку этой теории весомый вклад внесла психоаналитическая школа. Обращают на себя внимание разные трактовки роли бессознательного в художественном творчестве, представленные в концепциях З. Фрейда и К.Г. Юнга. Усилия Фрейда могут быть истолкованы как действия ученого-рационалиста, стремившегося выявить границы и превращенные формы действия подсознательного с тем, чтобы научить человека управлять этим подсознательным, т.е. обуздать его, заставить подсознательное действовать в интересах сознания. Напротив, вся система размышлений Юнга показывает, что в бессознательном он видит самоценную часть внутреннего мира человека. Доверие к бессознательному — это доверие к глубинным основам жизни, которыми наделен каждый человек. Фрейд полагал, что невроз — помеха полноценной жизни, то, от чего следует избавляться. Счастливый человек, по мысли Фрейда, не фантазирует, невротик — фантазирует всегда, поскольку не вполне способен «легально» реализовать свои желания. Др. позицию занимает Юнг, считавший, что невротическое состояние в определенной мере творчески продуктивно, оно является уделом художника: «Относительная неприспособленность есть по-настоящему его преимущество, оно помогает ему держаться в стороне от протоптанного тракта, следовать душевному влечению и обретать то, чего другие были лишены, сами того не подозревая». Большая сила неосознанных внутренних влечений, нереализованных порывов есть обещание и предпосылка творческого акта. Т.о., Юнг настаивал на том, что не следует искоренять бессознательное, оно способно дополнять сознание и плодотворно с ним сотрудничать. На этом выводе Юнга были основаны многие последующие психологические теории искусства, а также сама художественная практика: творчество Пруста, Джойса, Дали, Лоуренса, Вулф, Магритта, которым юнгианские положения дали сильный импульс и помогли сформулировать их собственные творческие манифесты. Современные исследования психологии творчества отмечены особым вниманием к таким его механизмам, как интенция и мотивация.
Большой массив психологических исследований посвящен изучению проблем художественного восприятия. В этой сфере выделяются работы Т. Липпса («теория вчувствования»), который интерпретировал феномен художественного наслаждения как «объективированное самонаслаждение». Воздействие произведения, по его мнению, впрямую зависит от умения и возможности преобразовать полученные импульсы в собственное интимное переживание. Основополагающую роль при этом играют индивидуальные воображение и фантазия, способные создавать в вымысле «идеально возможную и полную жизнь». Липпс стремился выявить необходимый «минимум» зависимости восприятия от объекта, отмечая элементарные влияния, оказываемые пространственными композициями разного типа в архитектуре, изобразительном искусстве, сценографии: мы поднимаемся вместе с высокой линией и падаем вместе с опускающейся вниз, сгибаемся вместе с кругом и чувствуем опору, воспринимая лежащий прямоугольник. И тем не менее иконографическая сторона произведения искусства не способна быть определяющим фактором восприятия. Вчувствование — это не познание объекта (произведения искусства), а своеобразный катарсис, дающий ощущение самоценности личностной деятельности. Обращает на себя внимание известная близость теории художественного восприятия Липпса учению И. Канта: по мнению обоих, художественно-ценное зависит не от объекта, а от духовного потенциала субъекта, его способности «разжечь» в самом себе волнение и безграничную чувствительность. Широкую известность за пределами психологии получили также теории художественного восприятия А. Потебни, А. Веселовского, Л. Выготского.
Специальный раздел современной П.и. — историческая психология — на основе анализа исторической панорамы произведений искусства ставит целью изучение и воссоздание форм психической пластичности человека в истории.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

.

• ПСИХОЛОГИЗМ В ЛОГИКЕ
• ПСИХОФИЗИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

Смотреть что такое «ПСИХОЛОГИЯ ИСКУССТВА» в других словарях:

• Психология искусства — призвана установить наиболее общие закономерности всех видов художественной деятельности, раскрыть механизмы становления личности человека творца, проанализировать различные формы воздействия искусств на человека. Содержание 1 Искусство как… …   Википедия

• психология искусства — отрасль психологической науки, предметом которой являются свойства и состояния личности, обусловливающие создание и восприятие художественных ценностей и влияние этих ценностей на ее жизнедеятельность. Поскольку в искусстве человек духовно… …   Большая психологическая энциклопедия

• Психология Искусства — отрасль психологии, изучающей процесс восприятия и создания произведений искусства …   Психологический словарь

• ПСИХОЛОГИЯ ИСКУССТВА — (от греч. psyche душа и iogos учение, наука) отрасль психологической науки, исследующая как свойства и состояния личности, к рые обусловливают создание и восприятие ею худож. ценностей, так и влияние этих ценностей на ее жизнедеятельность. П. и.… …   Эстетика: Словарь

• Психология искусства (книга) — Психология искусства Автор: Л. С. Выготский Жанр: монография Язык оригинала …   Википедия

• психология искусства сценического — область психологии, исследующая творческую деятельность художников сцены актера, режиссера и процесс восприятия сценических произведений зрителем. Ее особенности определяются спецификой ее предмета: 1) искусства сценического как одного из… …   Большая психологическая энциклопедия

• Психология искусства (psychology of the arts) — Иск ва зависят от каждой из способностей разума перцептивной, когнитивной и мотивационной. По это причине все ветви психологии вносят вклад в изучение иск в. Иск во вытекает из свойства перцептивных образов, к рое почти полностью игнорировалось в …   Психологическая энциклопедия

• психология — (от греч. psyche душа и logos учение, наука) наука о закономерностях развития и функционирования психики как особой формы жизнедеятельности. Взаимодействие живых существ с окружающим миром реализуется посредством качественно отличных от… …   Большая психологическая энциклопедия

• психология творчества — область психологических исследований творческой деятельности (см. творчество) людей в науке (см. психология науки), литературе, музыке, изобразительном и сценическом искусстве (см …   Большая психологическая энциклопедия

• ПСИХОЛОГИЯ ТВОРЧЕСТВА — литературного, научная дисциплина, изучающая психологические особенности творческой переработки писателем впечатлений действительности, психологию личности автора как творца, общие и частные закономерности процесса создания художественного… …   Литературный энциклопедический словарь

О психологии искусства

Психология изучает различные направления деятельности человека. Особый интерес для науки представляет собой искусство во всех его проявлениях. Психология искусства – это отдельная отрасль психологической науки, которая изучает процесс восприятия и создания произведений искусства. Предмет изучения – личностные свойства и состояния, которые обусловливают создание и восприятие художественных ценностей и их влияние на жизнедеятельность человека. Также психология искусства изучается проблемы личности художника и его творчества; восприятие произведений художественной литературы и особенности их структуры.

Какие методы использует психология искусства?

Данная отрасль использует в своих исследованиях конкретно-научные методы – наблюдение, интервьюирование, анализ продуктов деятельности, биографический метод и другие. Психология искусства занимается исследованием процессов художественного творчества с точки зрения проявления в них человеческих способностей и характера, интеллектуальных и эмоциональных возможностей, мотивов и межличностных отношений.

Теория катарсиса

С древних времен исследователи занимались изучением переживаний, связанных с созданием и восприятием искусства. Именно в этом отражается ключевая суть катарсиса. Его изучение позволило разделить ежедневные «житейские» чувства от эмоциональных потрясений, которые вызывает общение с произведениями искусства.

Катарсис помогает обнажить внутреннюю взаимосвязь психологии их создателя и тех, кто ее воспринимает. А также указывает, как воздействует на человеческую душу художественное изучение реальности.

Основные проблемы психологии искусства

Среди проблем, которые стоят перед данным направлением можно выделить три основные. Это специфические характеристики образно-эмоционального строя индивида, создаваемые в момент включения в процесс создания или восприятия ценностей эстетического характера. Изучение художественного восприятия, как формы сотворчества в различные периоды индивидуального развития у зрителей, читателей и слушателей. Также изучается влияние искусства на ценностные и мотивационные ориентации в поведении субъекта и его мировоззрения.

«Психология искусства» Л.С. Выгодского

Огромнейший вклад в развитие отечественной психологии искусства по-прежнему остается за известным ученым и психологом Л.С. Выгодским. В своем труде «Психология искусства» автор дает характеристику развитию советской теории искусства. Это один из фундаментальных трудов, объединивших всю работу ученого и одновременно обозначающих перспективные направления дальнейшей работы в области психологии искусства.

Психотерапия искусством или арттерапия

Арттерапию можно назвать самым загадочным направлением психотерапии. «Арт» означает искусство, терапия – лечение. Другими словами, лечение искусством. «Терапию искусством» можно назвать достаточно новым методом психотерапии. Впервые он был использован Адрианом Хилломом в 1938 году.

Сегодня под арттерапией понимают все виды занятий искусством, проводимые в больницах или психологических центрах. Данный метод используют в контексте лечения, так как он позволяет работать с чувственной сферой, исследовать и выражать эмоции на уровне символов. Арттерапия выступает посредником в общении клиента и психотерапевта на символическом уровне. С помощью художественного творчества находят отражение разные виды познавательных процессов, страхи, конфликтные ситуации, воспоминания из детства, мечты и др., исследуемые во время психоанализа.

В терапии искусством используют визуальный ряд (рисунки, живопись, коллаж и т.д.), драматерапию, бибилиотерапию, танцевальную и музыкальную терапию.

Ораторское искусство: зачем его осваивать и с чего стоит начать

Владение навыками ярких выступлений помогает продвижению в работе, развивает уверенность в себе и способность четко структурировать мысли. Разбираемся, где лучше учиться и как сделать первые шаги

Первые мастера ораторского искусства появились в Древней Греции. Они участвовали в дебатах, играли на сценах театра и выступали с речами перед народом. В XXI веке умение красиво говорить помогает продвигаться по карьерной лестнице и заражать людей своими идеями. Этот навык необходим не только актерам, журналистам и адвокатам, но и всем тем, чья деятельность так или иначе связана с публичными выступлениями. Преподаватели ораторского искусства рассказали РБК Трендам тонкости этого мастерства.

Аудиоверсия материала:

Ваш браузер не поддерживает аудиоплеер.

Теперь материалы РБК Трендов можно не только читать, но и слушать. Ищите и подписывайтесь на подкаст «Звучит как тренд» в Apple Podcasts, «Яндекс.Музыке», Castbox или на другой платформе, где вы слушаете подкасты.

Что такое ораторское искусство

Это практика убедительных публичных выступлений. Оратор, который способен создать яркий текст и качественно его передать, способен привлечь внимание аудитории и склонить ее на свою сторону. Великими ораторами называли Уинстона Черчилля, Льва Троцкого и Стива Джобса. Эти люди умели вдохновлять остальных своими идеями и вести за собой толпы, как в прямом, так и переносном смысле.

Ораторское мастерство основывается на риторике — искусстве эффективного использования слов. Но если риторика состоит из правил построения художественной речи для создания текстов любых направлений, от поэзии до художественной литературы, то ораторское искусство носит практический характер. Оно помогает доступно и убедительно излагать свою позицию и пригодится как в работе, так и в повседневной жизни. Это один из мягких надпрофессиональных навыков (soft skills), помогающих в решении разнообразных жизненных задач.

Почему важно развивать ораторское искусство

Публичное и деловое общение активно вошло в повседневную жизнь современного человека. Мы выступаем на конференциях, участвуем в собраниях, общаемся через голосовые мессенджеры и читаем поздравительные речи. Этот процесс стал очень активным, и успешному человеку важно работать над подачей своей речи.

«Ораторское искусство нужно для того, чтобы завоевывать достойное место в обществе, выдерживать конкуренцию и создавать свой публичный имидж, —

считает Александр Эпштейн, основатель школы ораторского мастерства «Культура речи». — Я буду не оригинальным если скажу, что человек стал более публичным. Еще совсем недавно предприниматели, бизнесмены, политики не обучались искусству публичных выступлений. Сегодня мы наблюдаем, как среди них значительно вырос спрос на все виды услуг: корпоративные тренинги, персональных коучей и работу в группах».

Елена Полякова, тренер спикеров TEDxSadovoeRing, автор курса «Слово как искусство» и основатель культурного салона «Маяк» в Тбилиси добавляет:

«Само по себе произнесенное слово — лишь итог. Речь человека начинается с его способности к восприятию, к интуитивному познанию мира, к глубокому проживанию собственной жизни. Затем идет умение обрабатывать полученный опыт, ясно мыслить и выражать мысли во всей полноте и убедительности.

Ораторское искусство — это глубокая, целостная работа личности над собой. Такая работа обогащает, делает человека многомерным. Затрагивает все грани внешней и внутренней жизни не менее (а может и более) глубоко, чем, скажем, чтение, рисование, занятия музыкой или танцами. Это инструмент познания себя, и это важно для каждого, я полагаю».

Основные принципы ораторского искусства

Александр Эпштейн рассказывает, что искусство ярких выступлений состоит из трех основных направлений: ясная, разумная и свободная речь.

Ясная речь — это про технику: дыхание, голос, дикция, артикуляция. В интернете много упражнений, тренировок в этом направлении. Разные скороговорки, вокальные и логопедические техники. Можно, к примеру, поработать над дикцией, использовав пробку от вина. С этим направлением все просто — его легко можно натренировать.

Разумная речь — это про логику и структуру. Нужно учиться выстраивать композицию, свои мысли и писать речь, которую вам самим будет интересно произносить. В хорошем тексте должна быть завязка, интрига, кульминация и месседж. Это несколько сложнее, чем техника. Логика речи — это основа драматургии.

Любой оратор или человек, который попадает в публичное пространство, становится в каком-то смысле актером, который дает моноспектакль. И у этого моноспектакля есть свои «ингредиенты». Драматург пишет пьесы для театра, но и оратору было бы неплохо помочь себе хорошей пьесой. Для этого нужно знать, как выстраивать свои мысли в композицию. Как выработать привычку структурно мыслить и структурно говорить.

Свободная речь — это про психотехнику и основы актерского мастерства. Новичкам помимо техники речи стоит изучить, какие техники используют актеры. Допустим, почитать систему Станиславского. Понять, что такое вера в предлагаемые обстоятельства с включением темперамента и с понятием речевого действия. Что актер должен на сцене действовать, а не просто произносить текст. И что с одним и тем же текстом можно совершать разные речевые действия. Можно унизить публику или возвысить, произнося один и тот же материал.

Как развить ораторское искусство

«Навык заключается не только в постижении внешних приемов риторики или сценической грамотности, — рассказывает Елена Полякова. — Когда мы что-либо произносим, мы всегда выражаем себя. Вопрос в том, как и что выражаем».

Еще Самуил Маршак говорил, что «нельзя чувствовать и знать слово, если не чувствуешь и не знаешь действительности».

• Первое, что хочется сказать тем, кто только заинтересовался изучением ораторского мастерства: если вы умеете говорить с друзьями на кухне, значит вы достаточно хорошо говорите.
• Второе. Наша речь, как и наша человеческая природа, — это огромный котлован, очень глубокий. И здесь есть, чему учиться. Учиться нужно так же настойчиво, как читать и писать. Идти от слоя к слою. Ничто не заменит практики. Одно упражнение, сделанное со вдумчивым рассуждением, даст больше, чем десятки прочитанных книг. Наберитесь терпения — это долгий путь.
• И третье. Всегда думайте о цели речи, о ее смысле. Что вы хотите донести, получить в результате? Спросите себя. Вам будет проще, если вы будете думать о пользе для людей, к которым обращаетесь. Что вы хотите, чтобы они сделали, выйдя из зала?

Сколько бы техник и приемов вы не изучили, дело не в красоте или форме слов, а в их содержании. Как только вы ясно поймете свое «зачем», вы будете точно знать, что следует сказать. И даже без изучения науки речи, вы сможете стать убедительными, а ваша речь — сильной.

Где учиться ораторскому искусству

Перед новичком, который только начал интересоваться ораторским мастерством, встает вопрос: где лучше заниматься, дома или с преподавателем. Александр Эпштейн рекомендует начинать обучение в группе в специальном центре, вживую, а потом добирать необходимые навыки самостоятельно.

«По моему опыту — это идеальный сценарий, — продолжает Александр. — Занятие в офлайн-группах дает аудиторию. Можно пробовать различные форматы, которые невозможно потренировать индивидуально. Допустим, провести дебаты и организовать выступления в жанре монолога с видеозаписью и последующим разбором. Аудитория и живое общение дают энергию, эмоции и обратную связь. Самостоятельно такую работу провести невозможно».

В группе можно освоить необходимую теорию, основанную на актерских или журналистских техниках, теорию с психологических факультетов. Поняв некоторую систему и методику публичных выступлений, пройдя это на практике в группе и получив обратную связь от компетентного тренера, в дальнейшем, имея эти инструменты, можно добирать навыки самостоятельно.

Допустим, у человека появляется новый творческий вызов, нужно выступить на форуме или его повысили в должности. Он может обратиться за углубленными доработками, но уже имея базис, который был получен в группе. Это идеальная картина мира.

Практические упражнения

Елена Полякова рекомендует упражнения для новичков, которые можно выполнять постоянно, не отрываясь от повседневных дел. Они направлены на развитие внутренних навыков человека — метанавыков.

Читайте медленно. Возьмите любой отрывок текста. Это может быть проза или стихи — не важно. Достаточно даже одного предложения.

Сядьте ровно и постарайтесь ощутить свое тело целиком: стопы, позвоночник, живот. Затем, читайте слова крайне медленно, будто вы произносите их всем своим телом, буквально пробуя каждое слово «на вкус».

Не нужно никаких специальных интонаций, выразительности. Даже наоборот. Читайте монотонно, все внимание направив внутрь себя. Ваша задача — сначала почувствовать отклик. Это удивительное чувство. Вы его ни с чем не спутаете: будто слова развернулись в вас во всей полноте. И там есть не только понимание смысла слова, но и некое многомерное проживание этого смысла.

Если повторять это упражнение хотя бы по пять минут в день, можно научиться чувствовать красоту слова и особенную связь со своим внутренним миром.

Будьте внимательны к тому, как разговариваете в течение дня. Наблюдайте за собой. Для этого я предлагаю говорить медленнее. Если вам задали вопрос, прежде чем ответить, сделайте паузу, хотя бы секундную. Но не для того, чтобы обдумать ответ. Замрите, снова «нырните» внутрь себя и, почувствовав отклик, отвечайте. Но медленнее, чем привыкли. При этом старайтесь договаривать предложения до конца, аккуратно подбирая слова.

Эта практика научит вас точному выражению мыслей и приведет к ясной речи. Есть большая разница между выражениями «я был рад» и «я был в восторге». Постепенно вы научитесь чувствовать эту разницу, расширите свой словарный запас. А также избавитесь от большого количества ненужных слов, усилителей и речевых шаблонов.

Приучите себя к мысленному рассуждению. Для этого вам нужно иногда ставить под сомнение известные вещи и задавать самому себе вопросы. Очень простые. Что такое свобода? Всегда ли нужно помогать другим? Пусть вам будет интересно об этом думать.

Такая практика поможет развить способности к выстраиванию логических цепочек, приходить к собственным умозаключениям и интуитивно схватывать главное. Ваше сознание станет более гибким. Но самое главное — это навык интуитивного познания мира и путь к настоящему творчеству.

Книги по ораторскому искусству

Искусство ждать: когда время играет против нас | Культура и стиль жизни в Германии и Европе | DW

Мы ждем, когда закончится кризис, вызванный пандемией коронавируса. Мы ждем, когда снова сможем встретиться с близкими и друзьями, отправиться в путешествие, когда, наконец, вернется привычный распорядок жизни. Иногда эти минуты ожидания становятся просто невыносимыми. Почему, собственно? «Ожидание — потерянное время», — считает исследователь из Мюнхена Карлхайнц Гайслер (Karlheinz Geißler). Почему? «Потому что для многих из нас время — это деньги», — лаконично отвечает эксперт, отсылая нас к знаменитому кредо Бенджамина Франклина. Экономист по образованию Карлхайнц Гайслер много размышлял и писал о феномене времени: о паузах, спешке, синхронности, и, конечно, об ожидании.

Время и место ожидания

Гайслер вспоминает, как для выставки Expo 2000 в Ганновере ее художественный руководитель Мартин Рот (Martin Roth) попросил его разработать концепцию залов ожиданий перед входами в тематические павильоны. Однако у руководителей не хватило терпения, и заказ на оформление залов был отдан корпорации Coca Cola, разумеется, за большие деньги. Процесс ожидания, согласно коллективному опыту западной культуры, равносилен навязыванию чего-то. «Когда человек вынужден ждать, он становится нетерпеливым, даже агрессивным», — пишет кельнский автор Андре Босcе (André Bosse) в одной из своих статей. «Наслаждаться временем ожидания не получается, оно быстро становится мучением», — считает Боссе.

Возможно, причина таится как раз в самом пространстве, предполагает психолог Клаудия Пеппель (Claudia Peppel). В 2016 году она была куратором тематической выставки «The Waiting Room» («Зал ожидания») в Берлинской художественной лаборатории ICI.

Клаудия Пеппель

Клаудия Пеппель вместе с искусствоведом Бригитте Кёлле (Brigitte Kölle) издала книгу «Искусство ожидания». В ней собраны работы современных художников, литературные тексты, эссе и интервью. «Многие залы ожидания нельзя назвать гостеприимными», — считает она. 

Боннский журналист Родион Эббигхаузен (Rodion Ebbighausen) в одном из своих эссе пишет: «Вокзальные часы задают ожидающему свой такт. Каждая прошедшая минута становится спасением, но при этом часы висят над вами зловещим предупреждением о впустую потраченном времени». Вывод Эббигхаузена: «Все зависит не от того, чего или кого мы ждем, а от того, как мы ждем».

Будь то у врача, в различных ведомствах или в неуютных вокзальных помещениях — тот, кто ждет, чувствует себя в какой-то мере чужим и зависимым от других. «Тот, кто заставляет других ждать, — пишет берлинский искусствовед Йоханнес Винсент Кнехт (Johannes Vincent Knecht) в предисловии к книге Клавдии Пеппель, — имеет власть над ними».

Ожидания в обществе потребления

Ожидание — это состояние непосредственного ощущения или переживания времени, говорит Клаудия Пеппель. «С одной стороны, мы жалуемся, что постоянно ничего не успеваем, мечтая о перерыве, — говорит психолог. — Однако в тот момент, когда возникает вынужденная пауза, навязанная нам кем-то другим, то мы испытываем негативные ощущения».

Места ожидания уже давно превратились в зоны потребления. Вокзалы и аэропорты предлагают пассажирам или встречающим множество товаров и услуг. «Мы постоянно стремимся заработать или потратить деньги, поэтому время ожидания лучше всего заполнить активной деятельностью», — объясняет Гайслер. Сама цель ожидания в ярком «царстве потребления» может уйти на второй план. В бывшей ГДР, по воспоминаниям очевидцев, ожидание и очереди были обычным явлением, чуть ли не принципом жизни, подчеркивает Клаудии Пеппель, которая родилась и выросла в Берлине.

ГДР, 1979 год: люди стоят в очереди

Люди годами ждали возможности купить автомобиль или вселиться в новую квартиру.  В стране не хватало стройматериалов, как и многих вещей первой необходимости. Дефицит товаров приводил к бесконечным очередям перед скудными прилавками магазинов. О том, что происходило с людьми, можно прочитать у российского писателя Владимира Сорокина. В романе «Очередь» он описывает сцену ожидания. Она начинается с вопроса: «Товарищ, кто последний?» Те, кто целыми днями стояли в тесных очередях, узнавали очень многое друг о друге. Между ними нередко происходили перепалки, они обменивались сплетнями или флиртовали.

«То, как я ощущаю и переживаю время, зависит от того, что я связываю с ожиданием», — уверен Карлхайнц Гайслер. — Мы исходим из того, что мы сами организуем время, поэтому мы идем навстречу времени. При этом ожидание — это когда время идет к нам навстречу, а мы ждем, что же с нами произойдет: новые переживания, новый опыт, новые возможности?

«Женщины, признавался однажды немецкий философ Вальтер Беньямин (Walter Benjamin), казались ему тем прекраснее, «чем увереннее и дольше я их ждал». А в эпоху коронавируса умение ждать может стать бесценным навыком.

Смотрите также:

• Тайм-менеджмент великих людей

  Людвиг ван Бетховен (1770-1827)

  Строго придерживаться определенного режима дня было одним из главных правил немецкого композитора и пианиста Людвига ван Бетховена (Ludwig von Beethoven). Так, ежедневно после обеда он в любую погоду отправлялся на прогулку, причем всегда брал с собой лист бумаги и карандаш. Пребывание на свежем воздухе давало возможность лучше концентрироваться и еще более продуктивно работать.

• Тайм-менеджмент великих людей

  Уильям Фолкнер (1897-1962)

  Для продуктивной работы распорядок дня очень важен. Очередное свидетельство тому — книга американского журналиста и писателя Мейсона Карри «Режим гения: Распорядок дня великих людей». В ней описаны особенности образа жизни людей, зачисленных историей в разряд гениев. Американский писатель и нобелевский лауреат Уильям Фолкнер, например, во время работы никого не пускал в свой кабинет.

• Тайм-менеджмент великих людей

  Марк Твен (1835-1910)

  Американский писатель, журналист и общественный деятель Марк Твен тоже не позволял никому тревожить его во время работы, иначе он просто не мог сконцентрироваться. Он строго-настрого запрещал даже членам семьи не только переступать порог своего кабинета, но и приближаться к нему. В случае если Твен был по какой-то причине срочно нужен, домашним следовало трубить в горн.

• Тайм-менеджмент великих людей

  Зигмунд Фрейд (1856-1939)

  Австрийский психолог, психиатр, невролог, основатель психоанализа Зигмунд Фрейд (Sigmund Freud) придумал рецепт, позволявший ему сосредотачивать внимание исключительно на работе и не отвлекаться по мелочам. Секрет был прост: каждое утро жене Фрейда, Марте (Martha Freud), следовало подбирать для супруга костюм и аксессуары, вплоть до носовых платков, и даже выдавливать пасту на его зубную щетку.

• Тайм-менеджмент великих людей

  Серен Кьеркегор (1813-1855)

  Датский философ, теолог и писатель Серен Кьеркегор начинал свой день с того, что садился за письменный стол, а в полдень отправлялся на длительную прогулку. На свежем воздухе ему лучше думалось. Чтобы не забыть осенившие его мысли, сразу же по возвращении домой Кьеркегор, даже не снимая плаща и шляпы и не отложив в сторону зонтик, бросался записывать свои оригинальные идеи.

• Тайм-менеджмент великих людей

  Вольфганг Амадей Моцарт (1756-1791)

  Австрийский композитор и музыкант-виртуоз Вольфганг Амадей Моцарт (Wolfgang Amadeus Mozart) всегда вставал не позднее шести часов утра. Его день был заполнен до предела: сочинение музыки, уроки детям богатых горожан, концерты, общественная деятельность. Ложиться спать приходилось очень поздно. Но иной жизни Моцарт себе не представлял.

• Тайм-менеджмент великих людей

  Эрнест Хемингуэй (1899-1961)

  Американский писатель, журналист, нобелевский лауреат Эрнест Хемингуэй каждый день поднимался с постели с рассветом и тут же принимался за работу. По утрам, когда воздух был особенно чист и прохладен и никто не беспокоил, ему писалось лучше всего. Хемингуэй придумал таблицу, в которую в конце дня вносил количество написанных за прошедший день слов — «чтобы самого себя не обманывать».

• Тайм-менеджмент великих людей

  Густав Малер (1860-1911)

  Австрийский композитор и дирижер Густав Малер (Gustav Mahler) просыпался с первыми петухами, на скорую руку завтракал и брался за творчество. Он не выносил, когда его что-либо отвлекало от работы. И супруга Малера, до замужества сама сочинявшая музыку, не осмеливалась садиться за фортепиано, а еще она предлагала соседям билеты в оперу, если они будут держать своих собак взаперти.

• Тайм-менеджмент великих людей

  Энди Уорхол (1928-1987)

  Художник, продюсер, дизайнер, писатель, коллекционер, издатель, кинорежиссер — в одном лице. Американец Энди Уорхол отличался удивительной работоспособностью. Каждое утро он начинал с того, что звонил своему другу и соавтору Пэт Хэкет и сообщал о сделанном за прошедшие сутки. «Устный дневник» отнимал порой два часа. Пэт записывала сказанное, а потом распечатывала текст на пишущей машинке.

• Тайм-менеджмент великих людей

  Пабло Пикассо (1881-1973)

  Испанский художник, скульптор, график и дизайнер Пабло Пикассо поздно ложился спать и поздно вставал. За работу принимался после обеда, а заканчивал трудиться затемно. В студию, где он творил, без разрешения нельзя было входить никому. От бытовых проблем Пикасо предпочитал отгораживаться. В пищу потреблял только овощи, рыбу, рис и виноград, а пил лишь минеральную воду.

  Автор: Наталия Королева

Психология — Психологос

Фильм «Лекции В.В. Петухова»

​​​​​​​

В академическом определении, психология — наука о закономерностях развития и функционирования психики и психической деятельности человека. Психология изучает внутренний, точнее жизненный мир человека и причины поведения нормальных, душевно здоровых людей. Психология ищет научные объяснения, почему человек ведет себя так или иначе.

По удачному определению В.П. Зинченко, психология — объективная наука о субъективном мире человека и животных. Общее представление о психологии, как о науке, можно составить с помощью лекций проф. В.В. Петухова.

Психология граничит с такими науками и сферами жизни, как этология, педагогика, психиатрия, психотерапия и эзотерика. В ней присутствуют элементы и философии, и просветительской деятельности, психология — одновременно часть культуры, творчества и развлечений.

Видов психологии очень много. Как область знания, психология представлена как психология академическая и практическая, отдельно живут прикладная психология, житейская и популярная психология, рядом со всем этим соседствует психотерапевтическая практика, иногда как часть психологии, иногда как самостоятельная сфера жизни.

Слово «психология» имеет и другой смысл. «Психология человека» — это внутренние особенности, отличающие одного человека от другого, а также внутренние причины поведения человека, делающие его выходящим за рамки логики, целесообразности или разумных социальных ожиданий. Когда поведение человека рационально и целесообразно, укладывается в социальные рамки и логику, о психологии вопрос не поднимается. А когда что-то не укладывается в рациональное, когда на поведение человека начинают влиять состояния, чувства и другие непредсказуемые внутренние особенности, начинается разговор о психологии – психологии человека.

Наметил дела, но делать не хочется, занялся другим. Нужно было промолчать — нет, сказал. Хотел сказать мягко, но захлестнули эмоции…

Пошла в аптеку, а зашла в магазин. Денег мало, но не удержалась, купила дорогую сумку. Забыла позвонить — не могу успокоиться, все ругаю себя. Нужно к зубному, а не иду, тяну резину.

Все это не рационально, не целесообразно, никому не нужно, но это происходит. Это внутреннее и психологическое…

Похоже, что психология — это придуманная область жизни, с интересом и пониманием относящаяся к неадекватному поведению человека. Психология, как феномен нашей культурной жизни, появилась тогда, когда на неадекватное поведение мы начали реагировать не просто как на неадекватность, глупость и невоспитанность, а как на достойный уважения и внимания симптом, за которым скрывается что-то серьезное. Именно поэтому «психологию» не понимают и не хотят понимать люди «старой закалки», привыкшие жить по принципу «Надо сделать? — Берем и делаем».

Из писем читателей: «Поначалу обливания показались каким-то подвигом. Однако мне повезло, у меня есть чудесная бабушка, которая быстро вернула меня к реальности. Я пожаловалась: “решила начать обливаться холодной водой, но не знаю, как я это буду делать”. Бабушка сделала удивленное лицо: “Как? Да просто! Берёшь ведро воды и выливаешь на себя”.» — Всё, на этом вся «психология» закончилась.

Аналогично, к «психологии» достаточно отрицательно относятся большое число бизнесменов, видящих в психологах людей, потакающих человеческим слабостям. Бизнесмену безразлично, хочется сегодня сотруднику выполнять свои рабочие обязанности или не хочется, он платит деньги только за ВЫПОЛНЕНО, а за НЕТ — штраф либо увольнение. Если твоя задача делать холодные звонки, никому не интересно, страшно тебе эти звонки делать или не страшно. Не звонишь или звонишь плохо — находим другого работника. И НИКАКОЙ ПСИХОЛОГИИ! Начинающие сотрудники этому учатся, серьезные должности это предполагают. Понадобилось достаточное количество времени, чтобы бизнесмены почувствовали опасность, исходящую от психологии, а психологи поняли, что с бизнесом нужно быть аккуратнее: у него другая философия и другие законы.

​​​​​​​Соответственно, слово «психологическое» имеет два разных смысла: «психологическое» как относящееся к науке психологии (психологический журнал, психологическое образование») и «психологическое» как относящееся к психологии человека (психологические особенности, психологические защиты).

Психологии как науке посвящены многие сайты в интернете. Самые авторитетные и популярные см.→

Наука психология должна быть практичной

Науку делают живые люди, и иногда в очень непростых условиях. Современная российская психология стоит на плечах Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева, П.Я. Гальперина и других мужественных исследователей, которые прокладывали дорогу будущему сквозь жестокие ветра. Создав академическую психологию, они заложили фундамент научного подхода в психологии.

Нам нужна наука, но сегодня наука должна быть практичной. Сейчас, когда уже сложившаяся психологическая практика обгоняет теорию, академическая психология должна выйти из своего хрустального замка и начать осваивать, осмысливать те поля, которые уже плодоносят усилиями психологов-практиков. Мы планируем делать это сами, мы будем благодарны за помощь в этих исследований от академической науки. Мы открыты для сотрудничества. См.→

Учебники по психологии должны отражать не только то, что думают коллеги-ученые, но и то, что уже много лет успешно делают коллеги-практики. Новые учебники по психологии должны быть написаны живым, человеческим языком, как писали Уильям Джеймс, Абрахам Маслоу и Виктор Франкл, как пишут Юлия Борисовна Гиппенрейтер и Борис Сергеевич Братусь.

В психологии должна появиться душа, в центре внимания психологов могут и должны быть такие темы, как миссия и смысл жизни, вера и надежда, радость, ответственность, совесть. Это – жизнь. Если психология, как наука, не будет заниматься этими темами, она вне жизни.

Российский совет олимпиад школьников

1	«В начале было Слово…»	история	история	2
		литература	литература	3
2	«Наследники Левши»	физика	физика	3
3	XIII Южно-Российская межрегиональная олимпиада школьников «Архитектура и искусство» по комплексу предметов (рисунок, живопись, композиция, черчение)	искусство, черчение	рисунок, живопись, композиция, черчение	2
4	Всероссийская олимпиада по финансовой грамотности, финансовому рынку и защите прав потребителей финансовых услуг	финансовая грамотность	экономика	3
5	Всероссийская олимпиада учащихся музыкальных колледжей	хоровое дирижирование	дирижирование (дирижирование академическим хором)	2
		инструменты народного оркестра	искусство концертного исполнительства (концертные народные инструменты)	2
		струнные инструменты	искусство концертного исполнительства (концертные струнные инструменты)	3
		теория и история музыки	музыковедение, музыкознание и музыкально-прикладное искусство (музыкальная журналистика и редакторская деятельность в средствах массовой информации)	2
		музыкальная педагогика и исполнительство	музыкознание и музыкально-прикладное искусство (музыкальная педагогика)	3
6	Всероссийская олимпиада школьников «Высшая проба»	биология	биология	2
		востоковедение	востоковедение и африканистика	2
		дизайн	дизайн	1
		журналистика	журналистика	1
		иностранный язык	иностранный язык	1
		восточные языки	иностранный язык	2
		электроника и вычислительная техника	инфокоммуникационные технологии и системы связи, информатика и вычислительная техника	2
		информатика	информатика	1
		история	история	1
		история мировых цивилизаций	история	2
		культурология	культурология	1
		математика	математика	1
		основы бизнеса	менеджмент, государственное и муниципальное управление	3
		обществознание	обществознание	1
		политология	политология, обществознание	1
		право	право	1
		психология	психология	2
		русский язык	русский язык	1
		социология	социология, обществознание	1
		физика	физика	3
		филология	филология, литература	1
		философия	философия, обществознание	1
		химия	химия	2
		экономика	экономика	1
		финансовая грамотность	экономика	2
7	Всероссийская олимпиада школьников «Миссия выполнима. Твое призвание-финансист!»	история	история	3
		математика	математика	3
		обществознание	обществознание	3
		экономика	экономика	3
8	Всероссийская олимпиада школьников «Нанотехнологии — прорыв в будущее!»	нанотехнологии	химия, физика, математика, биология	1
9	Всероссийская Сеченовская олимпиада школьников	биология	биология	3
10	Всероссийская Толстовская олимпиада школьников	история	история	2
		обществознание	обществознание	3
		литература	педобразование профиль «русский язык и литература», филология профиль «отечественная филология»	3
11	Всероссийская экономическая олимпиада школьников имени Н. Д. Кондратьева	экономика	экономика	1
12	Всероссийский конкурс научных работ школьников «Юниор»	инженерные науки	естественные науки, инженерные науки, приборостроение, ядерная энергетика и технологии, физико-технические науки и технологии, технологии материалов, нанотехнологии и наноматериалы, мехатроника и робототехника	3
		естественные науки	естественные науки, промышленная экология и биотехнологии, экология и природопользование	2
13	Всесибирская открытая олимпиада школьников	астрономия	астрономия	3
		биология	биология	2
		информатика	информатика	1
		математика	математика	2
		физика	физика	2
		химия	химия	1
14	Вузовско-академическая олимпиада по программированию на Урале	программирование	информатика	3
15	Герценовская олимпиада школьников	география	география	2
		иностранные языки	иностранные языки	2
16	Городская открытая олимпиада школьников по физике	физика	физика	2
17	Государственный аудит	обществознание	обществознание	2
18	Инженерная олимпиада школьников	физика	физика	2
19	Интернет-олимпиада школьников по физике	физика	физика	2
20	Кутафинская олимпиада школьников по праву	право	право	2
21	Межвузовская олимпиада школьников «Первый успех»	педагогические науки и образование	педагогическое образование, психолого-педагогическое образование, педагогическое образование (с двумя профилями подготовки), специальное (дефектологическое) образование	2
22	Междисциплинарная олимпиада школьников имени В. И. Вернадского	гуманитарные и социальные науки	история, обществознание	1
23	Международная олимпиада школьников «Искусство графики»	рисунок	графика, дизайн	2
		графический дизайн	дизайн	2
24	Межрегиональная олимпиада по праву «ФЕМИДА»	право	обществознание	2
25	Межрегиональная олимпиада школьников «САММАТ»	математика	01.03.00 математика и механика, 02.03.00 компьютерные и информационные науки, 09.03.00 информатика и вычислительная техника, 10.03.00 информационная безопасность	3
26	Межрегиональная олимпиада школьников «Архитектура и искусство» по комплексу предметов (рисунок, композиция)	искусство	рисунок, композиция	2
27	Межрегиональная олимпиада школьников «Будущие исследователи — будущее науки»	биология	биология	2
		история	история	2
		математика	математика	3
		русский язык	русский язык	2
		физика	физика	3
		химия	химия	2
28	Межрегиональная олимпиада школьников «Евразийская лингвистическая олимпиада»	иностранный язык	иностранный язык	2
29	Межрегиональная олимпиада школьников им. В.Е.Татлина	рисунок	искусство	2
		композиция	искусство	2
		графика	искусство	2
30	Межрегиональная олимпиада школьников им. И.Я. Верченко	компьютерная безопасность	информационная безопасность	3
		математика	математика, криптография	2
31	Межрегиональная олимпиада школьников на базе ведомственных образовательных организаций	иностранный язык	иностранный язык	3
		математика	математика	2
		обществознание	обществознание	3
		физика	физика	3
32	Межрегиональная отраслевая олимпиада школьников «Паруса надежды»	математика	математика	3
		техника и технологии	техника и технологии строительства, информационная безопасность, электро- и теплоэнергетика, машиностроение, техносферная безопасность и природообустройство, техника и технологии наземного транспорта, управление в технических системах, экономика и управление, сервис и туризм	3
33	Межрегиональные предметные олимпиады федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет»	иностранный язык	иностранный язык	2
		физика	физика	3
		химия	химия	2
34	Межрегиональный экономический фестиваль школьников «Сибириада. Шаг в мечту»	экономика	экономика, обществознание	2
35	Многопредметная олимпиада «Юные таланты»	география	география	1
		геология	геология	3
		химия	химия	1
36	Многопрофильная инженерная олимпиада «Звезда»	естественные науки	компьютерные и информационные науки, биологические науки, архитектура, техника и технологии строительства, информатика и вычислительная техника, информационная безопасность, электроника, радиотехника и системы связи, фотоника, приборостроение, оптические и биотехнические системы и технологии, электро- и теплоэнергетика, ядерная энергетика и технологии, машиностроение, оружие и системы вооружения, химические технологии, промышленная экология и биотехнологии, техносферная безопасность и природообустройство, прикладная геология, горное дело, нефтегазовое дело и геодезия, технологии материалов, техника и технологии наземного транспорта, авиационная и ракетно-космическая техника, аэронавигация и эксплуатация авиационной и ракетно-космической техники, техника и технологии кораблестроения и водного транспорта, управление в технических системах, нанотехнологии и наноматериалы, технологии легкой промышленности, сельское, лесное и рыбное хозяйство, экономика и управление	3
		техника и технологии	технологии материалов, машиностроение, электроэнергетика, авиационная и ракетно-космическая техника, техника и технологии наземного транспорта, техника и технологии кораблестроения и водного транспорта	2
37	Многопрофильная олимпиада школьников Уральского федерального университета «Изумруд»	история	история	3
		математика	математика	3
		обществознание	обществознание	3
		политология	обществознание	3
		социология	обществознание	3
		русский язык	русский язык	3
		физика	физика	3
38	Московская олимпиада школьников	астрономия	астрономия	1
		генетика	биология, математика	3
		география	география	1
		информатика	информатика	1
		история искусств	искусство	1
		изобразительное искусство	искусство	2
		история	история	2
		математика	математика	1
		робототехника	математика, информатика	3
		обществознание	обществознание	2
		право	право	2
		лингвистика	русский язык, иностранный язык	1
		филология	русский язык, литература, филология	2
		физика	физика	1
		предпрофессиональная	физика, информатика, химия	3
		химия	химия	1
		экономика	экономика	2
		финансовая грамотность	экономика	3
39	Общероссийская олимпиада школьников «Основы православной культуры»	основы православной культуры	теология, история	2
40	Объединённая межвузовская математическая олимпиада школьников	математика	математика	2
41	Объединённая международная математическая олимпиада «Формула Единства» / «Третье тысячелетие»	математика	математика	2
		физика	физика	3
42	Океан знаний	история	история	3
		обществознание	обществознание	3
		русский язык	русский язык	3
43	Олимпиада Кружкового движения Национальной технологической инициативы	программная инженерия финансовых технологий	информатика и вычислительная техника, информационная безопасность, компьютерные и информационные науки	3
		умный город	информатика и вычислительная техника, информационная безопасность, электроника, радиотехника и системы связи, фотоника, приборостроение, оптические и биотехнические системы и технологии, электро — и теплоэнергетика, электроника и автоматика физических установок, техносферная безопасность и природообустройство, технологии материалов, управление в технических системах, компьютерные и информационные науки	3
		большие данные и машинное обучение	информатика и вычислительная техника, компьютерные и информационные науки	2
		аэрокосмические системы	информатика и вычислительная техника, электроника, радиотехника и системы связи, прикладная математика и информатика, мехатроника и робототехника, управление в технических системах	3
		интеллектуальные робототехнические системы	информатика и вычислительная техника, электроника, радиотехника и системы связи, управление в технических системах, компьютерные и информационные науки	1
		беспилотные авиационные системы	информатика и вычислительная техника, электроника, радиотехника и системы связи, фотоника, приборостроение, оптические и биотехнические системы и технологии, авиационная и ракетно-космическая техника, аэронавигация и эксплуатация авиационной и ракетно-космической техники, управление в технических системах	2
		технологии беспроводной связи	компьютерные и информационные науки, информатика и вычислительная техника, информационная безопасность, электроника, радиотехника и системы связи, управление в технических системах	2
		интеллектуальные энергетические системы	компьютерные и информационные науки, информатика и вычислительная техника, информационная безопасность, электроника, радиотехника и системы связи, электро — и теплоэнергетика, управление в технических системах	3
		искусственный интеллект	математика и механика, компьютерные и информационные науки, информатика и вычислительная техника, информационная безопасность	3
		информационная безопасность	математика и механика, компьютерные и информационные науки, информатика и вычислительная техника, информационная безопасность, электроника, радиотехника и системы связи	3
		автоматизация бизнес-процессов	математика и механика, компьютерные и информационные науки, информатика и вычислительная техника, информационная безопасность, электроника, радиотехника и системы связи, автоматизация технологических процессов и производств, управление в технических системах, экономика и управление	2
		композитные технологии	машиностроение, нанотехнологии и наноматериалы, материаловедение и технологии материалов, ракетные комплексы и космонавтика, наноинженерия	3
		инженерные биологические системы: агробиотехнологии	науки о земле, биологические науки, фотоника, приборостроение, оптические и биотехнические системы и технологии, электро- и теплоэнергетика, машиностроение, химические технологии, промышленная экология и биотехнологии, техносферная безопасность и природообустройство, сельское, лесное и рыбное хозяйство	3
		анализ космических снимков и геопространственных данных	науки о земле, информатика и вычислительная техника, природообустройство и водопользование, прикладная геология, горное дело, нефтегазовое дело и геодезия, водные пути, порты и гидротехнические сооружения, управление водным транспортом и гидрографическое обеспечение судоходства, сельское, лесное и рыбное хозяйство, экономика, государственное и муниципальное управление, бизнес-информатика, зарубежное регионоведение, регионоведение россии, востоковедение и африканистика, туризм	3
		водные робототехнические системы	приборостроение, информатика и вычислительная техника, электроника, радиотехника и системы связи, мехатроника и робототехника, управление в технических системах, кораблестроение, океанотехника и системотехника объектов морской инфраструктуры	2
		нейротехнологии и когнитивные науки	прикладная математика и информатика, математическое обеспечение и администрирование информационных систем, прикладная информатика, фотоника, приборостроение, оптические и биотехнические системы и технологии, управление в технических системах, психология	2
		передовые производственные технологии	прикладная математика и информатика, механика и математическое моделирование, прикладная математика и информатика, математика и компьютерные науки, информатика и вычислительная техника, информационные системы и технологии, программная инженерия, автоматизация технологических процессов и производств, конструкторско-технологическое обеспечение машиностроительных производств, мехатроника и робототехника	2
		спутниковые системы	физика и астрономия, информатика и вычислительная техника, электроника, радиотехника и системы связи, физико-технические науки и технологии, авиационная и ракетно-космическая техника, аэронавигация и эксплуатация авиационной и ракетно-космической техники, управление в технических системах	3
		наносистемы и наноинженерия	физика и астрономия, химия, биологические науки, электроника, радиотехника и системы связи, фотоника, приборостроение, оптические и биотехнические системы и технологии, химические технологии, технологии материалов, нанотехнологии и наноматериалы	2
		автономные транспортные системы	фундаментальная информатика и информационные технологии, информатика и вычислительная техника, машиностроение, системы управления движением и навигация, аэронавигация и эксплуатация авиационной и ракетно-космической техники, управление в технических системах	3
		летающая робототехника	фундаментальная информатика и информационные технологии, информатика и вычислительная техника, электроника, радиотехника и системы связи, системы управления движением и навигация, аэронавигация и эксплуатация авиационной и ракетно-космической техники, управление в технических системах	3
		геномное редактирование	экология и природопользование, биологические науки, химические технологии, промышленная экология и биотехнологии, техносферная безопасность и природообустройство, наноинженерия, агроинженерия, ветеринария и зоотехния	3
44	Олимпиада Курчатов	математика	математика	2
		физика	физика	2
45	Олимпиада МГИМО МИД России для школьников	гуманитарные и социальные науки	история, обществознание	2
46	Олимпиада по комплексу предметов «Культура и искусство»	технический рисунок и декоративная композиция	декоративно-прикладное искусство и народные промыслы, технология художественной обработки материалов, искусство костюма и текстиля, конструирование изделий легкой промышленности, технологии и проектирование текстильных изделий, технология изделий легкой промышленности, информационные системы и технологии, технология полиграфического и упаковочного производства, прикладная информатика, профессиональное обучение	1
		академический рисунок, живопись, композиция, история искусства и культуры	дизайн, графика, монументально-декоративное искусство, декоративно-прикладное искусство и народные промыслы, технология художественной обработки материалов, искусство костюма и текстиля, конструирование изделий легкой промышленности, технологии и проектирование текстильных изделий, технология изделий легкой промышленности, информационные системы и технологии, технология полиграфического и упаковочного производства, прикладная информатика, профессиональное обучение (по отраслям)	1
47	Олимпиада РГГУ для школьников	иностранный язык	иностранный язык	2
		история	история	2
		литература	литература	2
		русский язык	русский язык	2
48	Олимпиада Университета Иннополис «Innopolis Open»	информатика	информатика	2
		математика	математика	3
49	Олимпиада школьников «Гранит науки»	информатика	компьютерные и информационные науки, информатика и вычислительная техника, информационная безопасность, машиностроение, управление в технических системах, экономика и управление	3
		естественные науки	науки о земле, электроника, радиотехника и системы связи, фотоника, приборостроение, оптические и биотехнические системы и технологии, электро- и теплоэнергетика, машиностроение, техносферная безопасность и природоустройство, прикладная геология, горное дело, нефтегазовое дело и геодезия, техника и технологии наземного транспорта	3
		химия	химия, науки о земле, биологические науки, химические технологии, промышленная экология и биотехнологии, технологии материалов	2
50	Олимпиада школьников «Ломоносов»	биология	биология	1
		география	география	1
		геология	геология	1
		журналистика	журналистика	1
		иностранный язык	иностранный язык	1
		информатика	информатика	1
		политология	история	2
		международные отношения и глобалистика	история	1
		история	история	1
		история российской государственности	история	1
		литература	литература	1
		математика	математика	1
		философия	обществознание	1
		обществознание	обществознание	1
		экология	почвоведение, экология и природопользование	2
		психология	психология	1
		русский язык	русский язык	1
		физика	физика	2
		инженерные науки	фундаментальная и прикладная химия, прикладные математика и физика	3
		космонавтика	фундаментальная математика и механика	2
		механика и математическое моделирование	фундаментальные математика и механика	3
		робототехника	фундаментальные математика и механика, мехатроника и робототехника, фундаментальная информатика и информационные технологии	3
		химия	химия	1
		право	юриспруденция	1
51	Олимпиада школьников «Надежда энергетики»	информатика	информатика	3
		физика	физика	3
		комплекс предметов (физика, информатика, математика)	физика, информатика, математика	3
52	Олимпиада школьников «Покори Воробьёвы горы!»	биология	биология	1
		география	география	2
		журналистика	журналистика	1
		иностранный язык	иностранный язык	1
		история	история	2
		литература	литература	1
		математика	математика	1
		обществознание	обществознание	1
		физика	физика	1
53	Олимпиада школьников «Робофест»	физика	физика	2
54	Олимпиада школьников «Физтех»	биология	биология	3
		математика	математика	2
		физика	физика	1
55	Олимпиада школьников «Шаг в будущее»	программирование	информатика и вычислительная техника	2
		математика	математика	3
		инженерное дело	математика и механика, компьютерные и информационные науки, информатика и вычислительная техника, информационная безопасность, электроника, радиотехника и системы связи, фотоника, приборостроение, оптические и биотехнические системы и технологии, электро- и теплоэнергетика, ядерная энергетика и технологии, машиностроение, физико-технические науки и технологии, оружие и системы вооружения, техносферная безопасность и природоустройство, технологии материалов, техника и технологии наземного транспорта, авиационная и ракетно-космическая техника, управление в технических системах, нанотехнологии и наноматериалы	2
		компьютерное моделирование и графика	математика и механика, компьютерные и информационные науки, информатика и вычислительная техника, электроника, радиотехника и системы связи, фотоника, приборостроение, оптические и биотехнические системы и технологии, электро- и теплоэнергетика, ядерная энергетика и технологии, машиностроение, физико-технические науки и технологии, оружие и системы вооружения, техносферная безопасность и природоустройство, технологии материалов, техника и технологии наземного транспорта, авиационная и ракетно-космическая техника, управление в технических системах, нанотехнологии и наноматериалы	3
		физика	физика	2
56	Олимпиада школьников по информатике и программированию	информатика	информатика	1
57	Олимпиада школьников по программированию «ТехноКубок»	информатика	информатика и икт	1
58	Олимпиада Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации	иностранный язык	английский язык	2
		журналистика	журналистика	2
		история	история	2
		иностранный язык	китайский язык	2
		обществознание	обществознание	2
		политология	политология	2
		экономика	экономика, математика	3
59	Олимпиада школьников Санкт-Петербургского государственного университета	биология	биология	1
		география	география	1
		журналистика	журналистика	1
		китайский язык	иностранный язык	2
		иностранный язык	иностранный язык	1
		филология	иностранный язык, литература, русский язык	1
		информатика	информатика	1
		история	история	1
		медицина	лечебное дело, стоматология, психология, клиническая психология, психология служебной деятельности	1
		математика	математика	1
		обществознание	обществознание	1
		социология	обществознание, история	1
		право	право	1
		инженерные системы	прикладная математика и информатика, механика и математическое моделирование, прикладные математика и физика, радиофизика, системный анализ и управление, химия, физика и механика материалов	3
		физика	физика	2
		химия	химия	1
		экономика	экономика	2
60	Олимпиада школьников федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)» «В мир права»	история	история	3
		право	обществознание, право	3
61	Олимпиада Юношеской математической школы	математика	математика	2
62	Открытая межвузовская олимпиада школьников Сибирского Федерального округа «Будущее Сибири»	физика	физика	3
		химия	химия	2
63	Открытая олимпиада Северо-Кавказского федерального университета среди учащихся образовательных организаций «45 параллель»	география	география	2
64	Открытая олимпиада школьников	информатика	информатика	1
		математика	математика	3
65	Открытая олимпиада школьников по программированию	информатика	информатика	1
66	Открытая олимпиада школьников по программированию «Когнитивные технологии»	информатика и икт	информатика	2
67	Открытая региональная межвузовская олимпиада вузов Томской области (ОРМО)	география	география	3
		история	история	2
		литература	литература	2
		математика	математика	3
		русский язык	русский язык	3
		физика	физика	3
68	Открытая химическая олимпиада	химия	химия	2
69	Отраслевая олимпиада школьников «Газпром»	информационные и коммуникационные технологии	информатика	3
		физика	физика	3
		химия	химия	3
70	Отраслевая физико-математическая олимпиада школьников «Росатом»	математика	математика	2
		физика	физика	1
71	Плехановская олимпиада школьников	иностранный язык	английский язык, немецкий язык	3
		экономика	обществознание	3
		финансовая грамотность	обществознание	3
		русский язык	русский язык	2
72	Региональный конкурс школьников Челябинского университетского образовательного округа	иностранный язык	иностранный язык	3
73	Санкт-Петербургская олимпиада школьников	астрономия	астрономия	1
		математика	математика	1
		химия	химия	1
74	Северо-Восточная олимпиада школьников	филология	русский язык, литература	3
75	Сибирская межрегиональная олимпиада школьников «Архитектурно-дизайнерское творчество»	архитектура, изобразительные и прикладные виды искусств	архитектура, дизайн, дизайн архитектурной среды, градостроительство	2
76	Строгановская олимпиада на базе МГХПА им. С.Г. Строганова	рисунок, живопись, скульптура, дизайн	искусство, дизайн	1
77	Телевизионная гуманитарная олимпиада школьников «Умницы и умники»	гуманитарные и социальные науки	журналистика, зарубежное регионоведение, международные отношения, политология, реклама и связи с общественностью	1
78	Турнир городов	математика	математика	1
79	Турнир имени М.В. Ломоносова	астрономия и науки о земле	астрономия	3
		биология	биология	2
		история	история	2
		литература	литература	2
		математика	математика	2
		лингвистика	русский язык, иностранный язык, математика	2
		физика	физика	2
		химия	химия	3
80	Университетская олимпиада школьников «Бельчонок»	информатика	информатика	3
		математика	математика	3
		химия	химия	3
81	Учитель школы будущего	иностранный язык	востоковедение и африканистика, педагогическое образование (профиль «иностранный язык»), лингвистика, филология	3
82	Филологическая олимпиада для школьников 5-11 классов «Юный словесник»	филология	русский язык, литература	2
83	Межрегиональная открытая олимпиада по музыкально-теоретическим дисциплинам для учащихся детских музыкальных школ и детских школ искусств	теория и история музыки	сольфеджио, музыкальная литература	3

Психология образования: искусство или наука?

Основная характеристика человека — это потребность понять наш мир. И искусство, и наука — это попытки понять и описать этот мир. В зависимости от того, подходим ли мы к предмету как к искусству или науке, это будет влиять на методы изучения, выражения и применения нашего понимания.

Искусство определяется как «навык, приобретенный путем опыта, учебы или наблюдения… занятие, требующее знаний или навыков» (Merriam-Webster, 2020a).Это выражение мыслей и идей; проявление опыта и понимания. Искусство — это практика того, что мы знаем, и творческое начало нашего подхода к миру. Однако для творчества и создания чего-то нового требуется определенный уровень знаний и опыта.

Наука — это «состояние знания… чего-то, что может быть изучено или изучено как систематизированное знание… знание или система знаний, охватывающих общие истины или действие общих законов, особенно полученных и проверенных научным методом… система или метод, согласовывающий практические заканчивается научными законами »(Merriam-Webster, 2020b).Наука — это процесс обретения понимания и открытия истин. Систематическое изучение помогает нам получать знания о нашем мире.

Видео 1.3.1. Искусство науки объясняет, как ученые объединяют искусство и науку в своей области.

Педагогическая психология — это одновременно искусство и наука. Исследователи педагогической психологии используют научный метод и исследовательские планы для изучения явлений, влияющих на обучение и образование, которые могут быть применены к искусству преподавания.Практики образования используют это исследование, чтобы отточить свое мастерство и стать эффективными учителями. С опытом приходят инновации. А с инновациями появляется больше вопросов для систематического изучения.

На всем протяжении

Как выбрать между бакалавром и бакалавром психологии

Бакалавр искусств или бакалавр наук в области психологии обучает студентов основополагающим психологическим теориям и практикам, поведению человека, состояниям психического здоровья и когнитивным процессам. Имея степень бакалавра или бакалавра психологии, выпускники могут работать в сфере управления персоналом, бизнесом, продажами или образованием, поскольку они применяют навыки аналитического, коммуникативного и критического мышления наряду со своими знаниями.

Степени бакалавра и бакалавра психологии предлагают студентам возможности для увлекательной карьеры и основы для продолжения обучения. Хотя они различаются, одна степень не обязательно лучше другой. Читайте дальше, чтобы узнать, какой из них вам подходит.

Различия между бакалавром и бакалавром психологии

Стандартные учебные планы бакалавра и бакалавра психологии различаются, но оба обычно охватывают психологическую теорию, принципы и практику.Выбор между степенью бакалавра или бакалавром психологии зависит от личных интересов и профессиональных целей студента. Специализации на получение степени в рамках каждой программы бакалавриата, кратко рассматриваемые ниже, также позволяют учащимся различать учебные программы, чтобы они могли выбрать степень, которая лучше всего соответствует их потребностям.

Различия в учебных программах

Студенты программ бакалавриата и бакалавра в области психологии изучают общие теории и основные методы исследования в этой области. Студенты со степенью бакалавра гуманитарных наук могут посещать занятия по когнитивной, поведенческой и социальной психологии, одновременно выполняя курсовую работу по истории, политологии и социологии.Многие программы бакалавриата могут включать в себя возможности для учащихся специализироваться на судебно-медицинской экспертизе или социальной работе, что еще больше расширяет масштабы программы для подготовки студентов к карьере в этих областях.

Степень бакалавра психологии включает аналогичные курсовые работы по подмножествам психологии с более продвинутыми классами нейробиологии, статистического анализа и клинической психологии. Концентрации в таких областях, как рабочее место, психология развития и зависимостей, готовят студентов к работе в магистратуре, в то время как многие программы BS предлагают вариант степени бакалавра-магистра в области психологии.

Разница в заработной плате и карьере

Степень бакалавра искусств и бакалавра наук в области психологии предоставляет студентам возможность сделать карьеру в области психологии и смежных областях.

Для выпускников со степенью бакалавра психологии, которые посещают аспирантуру и становятся специалистами в области психологии, к 2026 году количество рабочих мест в этой области увеличится на 14%. Поскольку учебная программа бакалавриата предлагает ряд курсовых работ в области искусства, гуманитарных и социальных наук, он открывает профессиональные возможности в сфере бизнеса, юриспруденции, уголовного правосудия и журналистики.Программа бакалавриата дает студентам навыки общения и критического мышления, применимые к таким должностям, как социальные работники, специалисты по кадрам и сотрудники некоммерческих программ.

Имея степень бакалавра психологии, студенты приобретают аналитические и исследовательские навыки, применимые к профессиям, таким как технические специалисты-психиатры, лаборанты, консультанты по вопросам карьеры и специалисты по реабилитации. Обе степени бакалавра и бакалавра обучают учащихся выражать сочувствие к другим, оценивать и понимать наилучшие потребности клиентов и работать в интересах тех, кто их окружает.В результате многие студенты-психологи начинают преподавать, анализировать рынок и работать с клиентами.

Избранные онлайн-программы

Выяснили, куда обратиться? Эти лучшие аккредитованные школы предлагают различные онлайн-степени. Рассмотрите одну из этих аккредитованных программ и откройте для себя их ценность сегодня.

Преимущества степени бакалавра психологии

Степень бакалавра психологии делает упор на биологии, химии и других естественных науках наряду с математикой и статистикой.Студенты, которые стремятся стать психиатрами, часто получают степень бакалавра психологии, равно как и студенты, заинтересованные в медицинской или организационной карьере. Многие программы бакалавриата включают программы получения степени по бизнесу с дополнительными курсами по лидерству, менеджменту и человеческим ресурсам.

Программа бакалавриата служит отправной точкой для обучения в аспирантуре по психологии, обучая студентов методам исследования и анализу данных. Учащиеся могут иметь возможность понаблюдать за профессионалами-психологами и получить представление об этой области, а также пройти обширную курсовую работу по психологии для старших курсов.

Преимущества бакалавриата по психологии

Бакалавр психологии включает курсы по искусству, гуманитарным и социальным наукам. Многие программы бакалавриата по психологии также требуют наличия иностранного языка. Степень бакалавра обычно дает студентам большую гибкость в учебной программе, чем степень бакалавра в данной области, поскольку для этого требуется меньше курсов психологии и больше занятий в смежных областях. Степень бакалавра психологии готовит студентов к поступлению в аспирантуру, чтобы они стали психологами или работать в условиях, требующих знания человеческого познания и поведения.Программы бакалавриата по психологии также предоставляют студентам коммуникативные и аналитические навыки, применимые к карьере в журналистике, социальных службах, социальной работе и юриспруденции.

Готовы сделать следующий шаг?

Выбирая между бакалавриатом и бакалавром психологии, обратите внимание на ресурсы, подобные приведенным ниже, которые предлагают информацию о программах, карьере и возможностях. Учащиеся, интересующиеся психологией, должны изучить школьную программу перед тем, как поступить на программу. Им также следует учитывать, насколько степень бакалавра соответствует их личным и профессиональным интересам и целям.

Узнайте больше о степени бакалавра психологии

Степень бакалавра психологии развивает критическое мышление и аналитические навыки, которые ценят работодатели при подготовке студентов к учебе в аспирантуре. Учащиеся могут получить степень бакалавра наук и изучать психологию наряду с другими гуманитарными науками или получить степень бакалавра наук и приобрести дополнительные знания в области естественных наук и математики. Дополнительные соображения, включая стоимость, концентрацию ученых степеней и требования к кредитным часам, способствуют выбору правильной программы.

Explore Psychology Careers

Студенты, интересующиеся психологической карьерой, могут получить степень бакалавра или бакалавра психологии. Помнить о карьерных возможностях и целях при рассмотрении программ остается важной частью процесса. Степень бакалавра открывает возможности в таких областях, как уголовное правосудие и социальная работа, в то время как степень бакалавра готовит учащихся к более основанным на исследованиях клиническим профессиям. Многие степени бакалавра психологии готовят студентов к специализированной карьере в отдельных областях, включая организационную психологию и судебную психологию.

Выбор бакалавра искусств или Б.С. в области психологии

Студенты, желающие получить степень по психологии, могут выбрать, работать ли со степенью бакалавра гуманитарных наук или бакалавра наук. Оба имеют степень бакалавра, и обе предлагаются в области психологии. Выбор между бакалавром и B.S. зависит от того, как студент хочет изучать психологию, и от его конечных карьерных целей.

Основное различие между степенью бакалавра искусств и B.С. является предметом курсовой работы, необходимой для получения диплома. Бакалавр гуманитарных наук предполагает курсы, ориентированные на психологию; студенты, получающие степень бакалавра будет проходить больше курсов по общественным наукам. А. Б.С. Степень включает учебную нагрузку с упором на технические исследования в области естественных наук, математики и статистики.

Степень бакалавра психологии

студентов, наиболее подходящих для получения степени бакалавра. в психологии — это те, кто интересуется карьерой в области психологии. Например, студенты, изучающие специализированные области психологии, такие как детская психология, судебная психология или организационная психология, будут хорошо работать для получения B.A. степень, так как они будут иметь возможность брать уроки по этим темам. Получение степени бакалавра в области психологии может привести к карьере в юриспруденции, социальной работе, консультировании, журналистике, политологии, образовании или бизнесе. Эта свобода выбора обычно рассматривается как одно из главных преимуществ выбора степени бакалавра. над B.S. — ба. позволяет студентам адаптировать свой опыт к конкретным интересам.

Степень бакалавра психологии

Эта степень — отличный выбор для студентов, готовящихся к карьере в области науки.Это также путь, по которому студент планирует поступить в медицинский институт или аспирантуру по психологии или смежной области. Студенты, получающие степень бакалавра наук в области психологии следует рассчитывать на нагрузку курса, которая включает уроки биологии, химии и математического анализа. Люди с B.S. в области психологии, как правило, работают в аспирантуре или на начальных должностях в психиатрических учреждениях, правительстве или бизнесе.

Что выбрать?

С академической точки зрения обе степени ценны. У каждой степени есть свои преимущества, поэтому студенты, пытающиеся решить, какую получить, должны учитывать свои планы после окончания учебы.Например, студенты, которые хотят присоединиться к профессиональной рабочей силе сразу после окончания учебы, должны выбрать степень бакалавра искусств. Те, кто увлекается математикой и естественными науками, кто хочет продолжить учебу в аспирантуре и склонен к техническим и аналитическим навыкам, вероятно, сочтут бакалавр естественных наук лучшим вариантом.

Различия между B.S. и бакалавр. в области психологии

Первое, что могут заметить многие новички в области психологии, это то, что их университет предлагает два разных варианта получения степени бакалавра: бакалавр гуманитарных наук (BA) и бакалавр наук (BS).Эти две степени часто очень похожи, но есть несколько ключевых различий, которые студенты должны понимать.

Университеты предъявляют разные требования, поэтому важно начать с просмотра каталога бакалавриата вашей школы, чтобы увидеть различия между двумя степенями. Отметьте основные классы, необходимые для каждой степени, а затем посмотрите на факультативные и предметные курсы, которые требуются.

Обязательно поговорите со своим научным руководителем для получения более подробной информации о предлагаемых в вашем университете степенях.

Искусство vs. наука Степень

Так что же отличает бакалавра искусств? по психологии от B.S. в психологии? Есть несколько отличий в курсах, о которых вам следует знать.

Бакалавр психологии

Вообще говоря, степень бакалавра гуманитарных наук ориентирована на более общие общеобразовательные курсы гуманитарных наук. Студенты, выбравшие эту степень, также могут быть обязаны пройти компонент по иностранному языку.

Вариант бакалавриата обычно предполагает прохождение меньшего количества курсов по психологии и большего количества занятий по предметам, выходящим за рамки основной области.Это означает, что это может быть отличным вариантом для студентов, которые интересуются психологией, но также хотят изучать другие дисциплины.

Например, вы можете изучать психологию, но также проходить курсы в такой области, как питание и здоровье. Такая подготовка может быть идеальной для студентов, изучающих специализированные области психологии, такие как психология здоровья или судебная психология.

Студенты, выбравшие эту степень, также могут продолжить обучение по следующим направлениям:

• Бизнес
• Консультации
• Образование
• Закон
• Медиа
• Политология
• Социальная работа

Студенты, получившие степень бакалавра, могут сосредоточиться на карьере, предполагающей межличностные и коммуникативные навыки, такие как социальная работа, социальные услуги или журналистика.

Степень бакалавра психологии

Степень бакалавра наук будет посвящена большему количеству курсов естествознания и математики. Студентам, получающим степень бакалавра психологии, возможно, придется посещать больше лабораторных занятий и занятий по статистике, чем общеобразовательных.

Вариант бакалавриата предполагает более сильную концентрацию на основной области обучения, и студенты изучают больше курсов психологии, чем те, которые получают степень бакалавра. Предметная часть учебной программы также может быть больше сосредоточена на методах исследования и курсах прикладной психологии.

Бакалавр психологии предлагает отличную подготовку к карьере в науке, а также дальнейшее обучение в аспирантуре по психологии или смежным дисциплинам. Если вы планируете поступить в аспирантуру по психологии, вам обязательно стоит рассмотреть вариант бакалавра наук.

Студенты с сильным интересом к науке также могут извлечь выгоду из обширного изучения этого варианта степени в области биологических наук и методологии исследований. Студенты, получившие степень бакалавра наук, могут продолжить карьеру в областях, связанных со сбором данных и исследованиями, включая здравоохранение, маркетинг и производственно-организационную психологию.

Важно сосредоточиться на выборе степени, которая наилучшим образом соответствует вашим уникальным потребностям, навыкам, интересам и профессиональным целям.

Хотя одна степень не обязательно лучше другой, некоторые эксперты в области образования предполагают, что студенты, получившие степень бакалавра психологии, имеют большую гибкость и больше возможностей.

Какая степень лучше всего?

Прежде чем решить, какой вариант подходит вам, изучите требования вашего университета для каждой степени и поговорите с консультантом в отделе психологии для получения дальнейших рекомендаций.

Рассмотрим BA

• Вы планируете сразу приступить к работе после получения степени бакалавра.

• Вы планируете поступить в аспирантуру в области, не связанной с психологией, такой как бизнес, право, консультирование, социальная работа или менеджмент.

• Вы заинтересованы в изучении более широкого круга гуманитарных дисциплин, включая уроки иностранных языков.

Считайте BS

• Вы заинтересованы в учебной программе, более ориентированной на науку.

• Вы планируете получить диплом специалиста по психологии.

• Вы планируете поступить в медицинский институт.

• Вы заинтересованы в изучении более широкого круга научных дисциплин.

Американская психологическая ассоциация предполагает, что часто существует небольшая разница между вариантами степени. Вместо этого они предлагают, чтобы наиболее важным соображением было посещение занятий, которые подготовят вас к поступлению в аспирантуру или карьере.

Независимо от того, получаете ли вы степень бакалавра или бакалавра, степень бакалавра психологии может открыть ряд возможностей для карьерного роста. Некоторые виды карьеры, которые вы могли бы рассмотреть, включают социальные услуги, связи с общественностью, человеческие ресурсы, ведение дел, уголовное правосудие, коучинг, а также многие другие варианты карьеры начального уровня.

Слово Verywell

Степень бакалавра психологии может стать отличной ступенькой к успешной карьере или дальнейшей учебе в аспирантуре.Однако стоит подумать, какой тип степени бакалавра лучше всего подходит для ваших целей.

Бакалавр психологии может быть отличным выбором, если вы хотите сразу пойти на работу после окончания учебы или если вы думаете о поступлении в аспирантуру по чему-то вроде права или консультирования.

Однако, если вы думаете о продолжении обучения в аспирантуре по психологии, бакалавр психологии может быть лучшим выбором. Поскольку бакалавр наук, как правило, уделяет больше внимания курсам психологии в целом, он предлагает лучшую подготовку для тех, кто думает стать практикующими психологами.

В любом случае подумайте о своих целях и о том, что вы планируете делать со своей степенью, чтобы определить, какой вариант вам подходит.

Психология искусства: концепции и характеристики

Психология искусства открывает дверь в другую перспективу искусства, полную человеческой психики. Мы хотели бы дать вам часть ключа, чтобы открыть эту комнату. Не хочешь присоединиться к нам?

Последнее обновление: 15 сентября, 2020

Психология искусства — это область психологии , которая изучает творчество и художественную оценку с психологической точки зрения. Цели психологии искусства аналогичны целям, преследуемым другими смежными дисциплинами психологии. Сюда мы можем включить дисциплины, изучающие основные процессы, такие как восприятие, память и эмоции, а также высшие функции мысли и языка.

Однако цель этой дисциплины не только практическая, но и теоретическая. Эта дисциплина пытается развить теории как творческой, так и перцептивной деятельности. Однако, поступая так, это не обходится без фундаментальных концепций и принципов научной психологии.

Психология искусства и дисциплины

Психология искусства включает не только ее собственные области, но и области, изучаемые психологией, поскольку они связаны между собой. Таким образом, психобиология, эволюционная психология, психопатология или исследования личности — это области, с которыми искусство имеет отношение из-за различных аспектов, которые у них есть общие. Дело в том, что у этой дисциплины довольно сложная область изучения.

Для многих стран психология искусства — новая дисциплина.Существует огромное количество справочных материалов на английском языке. Однако в других странах, например, в Испании, их не так много. Кроме того, большинство этих текстов основаны на психоанализе.

Эта дисциплина также поддерживает отношения с другими дисциплинами, такими как философия. Его вклад основан на понимании эстетических явлений. Вклад истории искусства также важен, потому что произведения можно анализировать с психологической точки зрения.

Траектория психологии искусства

Многие психотерапевты хотели изучить и проверить лечебные эффекты искусства как индивидуально, так и в группах. Мы знаем область обучения, которая сочетает в себе психологические и художественные элементы, как арт-терапия .

Арт-терапия возникла несколько десятилетий назад в рамках программ реабилитации с использованием таких техник, как письмо, музыка, рисование и т. Д. Несмотря на это, внедрение в клиническую среду все еще происходит медленно и сложно.

Однако популярной стала так называемая психология искусства. Он основан на развитии творческих способностей и снижении стресса и беспокойства. благодаря изучению классических художественных техник (живопись, скульптура и дополнительные пластические искусства).

Психологи, специализирующиеся в области пластических искусств, могут использовать творческое производство в качестве посредника в терапевтических отношениях. Поступая так, они обращают внимание на вопросы, связанные с психизмом, субъективностью, культурой и обществом.

В эту дисциплину внесено множество разнообразных вкладов. Школа гештальта, Густав Фехнер, Зигмунд Фрейд, Выготский и Гарднер были главными авторами, которые сыграли важную роль в ее создании.

Для Выготского высшая степень вежливости — это выражение искусства и культуры, а труд — средство социально-исторической эволюции. Его докторская диссертация по психологии искусства стала важной вехой в психологии. Он делал это, обращаясь к «бессознательному», чтобы определить основные аспекты искусства.

Однако Выготский сознавал, что искусство не было первоочередной или физиологической потребностью, таким образом принимая во внимание точку зрения Авраама Маслоу. Более того, он считал, что бессознательный аспект искусства несопоставим с бессознательными процессами, подобными сновидениям. Он утверждал, что искусство — это, скорее, шаг к скрытому подсознанию человека, находящегося в состоянии бодрствования.

Психологические преимущества искусства

Недавно эксперты обнаружили, что живопись способствует высвобождению дофамина, гормона, обеспечивающего чувство награды, и эндорфинов, гормонов, которые дают ощущение благополучия.Например, последние высвобождаются, когда мы тренируемся.

С другой стороны, мы знаем, что когда человек заканчивает работу над произведением искусства, это дает чувство счастья, очень похожее на то, которое испытывает, когда рожает детей. Это связано с выбросом окситоцина.

Вот некоторые из основных преимуществ:

• Развитие социальных навыков.
• Снятие стресса и беспокойства.
• Психологическое благополучие.
• Контроль поведения.

• Работа над подсознанием как метод познания.

Короче говоря, хотя художественная психология — недавняя дисциплина, частью ее истоков является первоначальный тезис Выготского. Этот тезис считается методом самопознания при работе с подсознанием. Это также важный элемент изучения различных областей психологии.

Например, в контексте психологической оценки он используется в ответ на более конкретные интересы оценщика, в то время как на семинарах по арт-терапии эксперты используют его как бесплатный терапевтический инструмент или для повышения самопознания.

Знание психологии искусства открывает двери в чудесный мир самовыражения в любой области художественного проявления .

Это может вас заинтересовать …

Психология искусства | MIT Press

Выготский открыл оригинальное направление в науке психологии, основанной на социально-исторической теории природы человеческого сознания.

Это произведение, написанное более сорока лет назад и впервые переведенное на английский язык, подходит к изучению искусства с психологической точки зрения.Однако взгляд Выготского свободен от старых субъективно-эмпирических взглядов. Его метод, хотя и объективный и аналитический, основывался на доводе о том, что для анализа структуры художественного творчества необходимо воссоздать целостную концепцию, побудившую Выготского развивать средства, с помощью которых можно было бы исследовать художественные достижения, и элементы их достоверности ». раскрытый.»

Психология искусства обсуждает литературный жанр в его классических формах — басня, эпос, рассказ и шекспировская трагедия.Выготский ясно и убедительно обсуждает повышенные уровни восприятия и чувств, создаваемые великой литературой и драматургией.

Многие оценки в этой работе являются результатом реакции Выготского на ошибочные «решения», предложенные односторонними, традиционными взглядами литературных критиков его времени. Целая глава «Искусство как техника» исследует и выражает его противоположные взгляды на формалистический взгляд на природу искусства. Для Выготского форма не существовала и не могла существовать независимо как действительное измерение — форма появлялась только по отношению к медиуму или материалу, который она воплощала.

Изложение диссертации Выготским в Психология искусства является логическим продолжением его основных мыслей. В первой главе, «Психологическая проблема искусства», он разъясняет главную ловушку критики до своего времени, где указывает: «Основная ошибка экспериментальной эстетики состоит в том, что она начинает с неправильного конца — эстетического удовольствия и эстетическая оценка, при этом намеренно игнорируя тот факт, что и удовольствие, и оценка могут быть произвольными, второстепенными или даже несущественными чертами эстетического поведения.Отсюда он переходит к исследованию психологических предпосылок искусства.

Рассматривая произведение искусства как «комбинацию эстетических символов, направленных на пробуждение эмоций в людях», Выготский продолжает анализировать эти символы и воссоздавать базовые, «безличные» компоненты, составляющие психологию произведения — без конкретные ссылки на автора-создателя или читателя-субъекта — рассмотрение только тех элементов формы и материала, которые объединены в произведении. Например, в главе о Гамлете Выготский исследует структуру с «субъективной» и «объективной» точек зрения, представляет проблемы «идентификации» героя и обсуждает пьесу на различных уровнях сознания.

По сути, работа синтеза, Психология искусства заложила основы новой науки об искусстве и как таковая является важным вкладом в ее изучение.

Минор психологии в арт-терапии в МГУ Мурхед

Школа искусств и факультет психологии работают в тандеме, предлагая несовершеннолетним пройти курс арт-терапии. Эта быстро развивающаяся профессия в области психического здоровья использует творческий процесс создания искусства с людьми всех возрастов для улучшения и улучшения их физического, умственного и эмоционального благополучия.

Практика арт-терапии отражает веру в то, что творческий процесс, связанный с художественным самовыражением, помогает людям разрешать конфликты и проблемы, развивать межличностные навыки, управлять поведением, снижать стресс, повышать самооценку и самосознание, а также достигать понимания.

Техники и методы арт-терапии могут улучшить навыки в смежных специальностях и областях, таких как: психология, социология, здоровье, отдых и досуг, изобразительное искусство и уголовное правосудие.

Наш несовершеннолетний предоставляет вам основу для продолжения учебы или для работы в общественных программах и организациях по искусству, где искусство используется как часть терапевтического или развлекательного процесса.Этот несовершеннолетний соответствует и превосходит основные требования Американской ассоциации арт-терапии для поступления в их утвержденные программы магистратуры, требуя 18 студийных художественных кредитов и 12 психологических. Кроме того, наш несовершеннолетний включает в себя курс «Введение в арт-терапию» и практический практический курс, связанный с арт-терапией.

Если студент желает поступить в аспирантуру по арт-терапии, ему / ей рекомендуется ознакомиться с выпускным бюллетенем учебного заведения, которое он / она хочет посещать, чтобы узнать о конкретных требованиях к поступающим в учебное заведение. Арт-терапевты — это профессионалы уровня магистра или доктора, имеющие степень в области арт-терапии или в смежной области. Аспирантура по арт-терапии объединяет области человеческого развития, методы визуального искусства (рисунок, живопись, скульптура и другие формы искусства) и творческий процесс с моделями консультирования и психотерапии. Программы арт-терапии можно найти в различных учреждениях, включая больницы, клиники, государственные и общественные учреждения, оздоровительные центры, образовательные учреждения, предприятия, учреждения по уходу за престарелыми и частные практики.

Незначительные требования к арт-терапии

.

Согласны, что психология это искусство иметь людей раньше, чем они поимеют Вас? :)? — Обсуждай

Согласны, что психология это искусство иметь людей раньше, чем они поимеют Вас? :)? — Обсуждай

Владимир Батухтин

Согласны, что психология это искусство иметь людей раньше, чем они поимеют Вас? ? человек искусство психология

2562

257

13

Ответы

МБ

Марина Бойчук

Психология — это наука понять разобраться в чувствах, своем видении, помочь найти ошибки или суметь понять другого человека, его действия и поступки. Нет в жизни нерешаемых вопросов.Нужно просто поменять агрессию на любовь.

7 лет

0

Таньчик ***** *****

Психология — это помощь,прежде всего…когда проблемы уже начались,к сожалению…Профилактика нашим людям не так нужна,оказывается…Ведь » петух клюёт всегда неожиданно «..Вот тогда-то мы и начинаем..что-то.. исправлять..

7 лет

0

Владимир Батухтин

Рак еще на горе свистит.Это же помощь моральная!

7 лет

1

Таньчик ***** *****

Так и я о том !

7 лет

1

ЕП

Евггения Пашенкова

Не только , она так же учит, как уйти от того, что бы имели вас. А лучше заповедь исполнять Не делай другому того, что не хочешь себе. Обязательно нужно Верить в Бога, тогда надобности в психологии не будет.

7 лет

0

Иван Колганов

Психология — это искусство не только не «иметь» людей и не дать им «поиметь» тебя, а наука, обучающая людей ненавидеть. Всех. Ну, и кроме того, делающая из психолога зомбированного монстра.

7 лет

0

СТ

Сания Татиева

Думаю,что зависит от человека,который применит психологию!Если он преднамеренно изучает психологию для насилия,значит он постарается поиметь Вас

7 лет

0

Марина ****

Нет. Психология-это лечение души, психолог-это лекарь души. Но согласно, что есть те, кто знает её и использует в других целях…

7 лет

0

ВК

Вера Казанцева

Для кого как. Не такое уж это и достижение кого-то «иметь». Всё равно потом найдётся кто-то более сильнее вас в психологии.

5 лет

0

Владимир Батухтин

Это так.Короче всех оттрахают?

5 лет

1

ВК

Вера Казанцева

Поиметь — необязательно оттрахать.

5 лет

1

Владимир Батухтин

А вот теперь поподробнее

5 лет

1

ВК

Вера Казанцева

Можно просто обмануть, обвести вокруг пальца в корыстных целях. Когда «получится» вменить в «заслугу» себе. Вот и считают в этом случае, что «поимели».

5 лет

1

Владимир Батухтин

Значит меня не раз обвели вокруг пальца

5 лет

1

ВК

Вера Казанцева

А кого нет?

5 лет

1

Татьяна

можно и начать поиметь себя для эксперимента, а потом будет выбор -стоит ли остальных (шутка, но жизненная)

7 лет

0

Владимир Батухтин

Вы , наверно, психолог!!!

7 лет

1

Татьяна

почти

7 лет

1

КН

Казбек Накенов

но лучше всего все по человечьи рано или поздно к хитрой и вроде умной попе всегда найдется с винтом

4 года

0

КА

Кулмахмат Авалбеков

не сто процентно, может какойто часть, человека полностью узнать ни кто не может кроме Аллаха!

7 лет

0

РБ

Роман Берстенев

нет. Ведь это как сижу за окошком в темнице сырой скормленный в неволе орел молодой.

7 лет

0

Владимир Батухтин

Чтот то не понял

7 лет

1

РБ

Роман Берстенев

Проще — лето за городом (а осень зима и весна)в городе перед телевизором)

5 лет

1

Владимир Батухтин

или за компом

5 лет

1

РБ

Роман Берстенев

Но усталость приходит когда за компом сидишь поэтому разминка выделяется чтобы отдохнуть

5 лет

1

Zinaida Shkolnik

Нет. Это реальная помщь ,если проюлему не возхможно разрешить самостоятельно…

7 лет

0

Гульнар Аблаева

Sveta, ya vcegda coglacna c toboi i xotchy chtobi ti nanisala kak vi tam, ceitchac ya vo France, v Breste ickopo edy v Limoge, noka, noka

7 лет

0

Владимир Батухтин

Номером ошиблись

7 лет

1

Павел Алексеев

А у тебя все отношения с людьми только к этому сводится — кто кого поимеет?

7 лет

0

Владимир Батухтин

Отклонился немного, я про психологию, а ты про с%кс

7 лет

1

Павел Алексеев

Зачем же так примитивно? Я имел в виду — поиметь, это использовать в своих интересах! А тебе можно лишь напомнить категорический императив Канта — видеть в людях цель, а не средство. ..

7 лет

1

ЖН

Жанат Нукенов

есть поговорка на…би ближнего своего, а то придет дальний и на…бет обоих

7 лет

0

Алексей Ануфриев

это искусство, что бы вас не «поимели» раньше, чем вы этого захотите сами!

5 лет

0

Владимир Батухтин

Хочется быть во всеоружии

5 лет

1

Natali

Искусство понять себя и ответить на все свои вопросы. Не согласна с Вами

7 лет

0

VS

Valentin S

психология — это наука о душе. а то, что написали вы, это подмена понятий

7 лет

0

Юрий

Пожалуй да..поэтому не люблю психологов..они помогают поиметь людей..

5 лет

0

Сергей Петрович

Что бы Вас не имели,необходимо просчитывать ситуацию на шаг вперед.

5 лет

0

Владимир Батухтин

Именно так

5 лет

1

Сергей Петрович

спасибо

5 лет

1

Следующая страница

Психология искусства и творчества

РУССКИЙENGLISH

Вход | Регистрация

Каталог изданий 141Авторы 10475Новости 1998Ключевые слова 6180

Подать рукопись RSS

Автобиографический нарратив (31) В помощь психологу (403) Дискуссии и дискурсы (184) Живая жизнь без комментариев (193) Инклюзивное образование (287) Инновационные модели (260) Интервью и эссе (172) История психологии (273) Клиническая психология (882) Критика и библиография (70) Литература (204) Мастерская (336) Математические методы в психологии и смежных науках (286) Междисциплинарные исследования (252) Межкультурная коммуникация (170) Научная жизнь (459) Нейропсихология (189) Обзоры зарубежной литературы (110) Общая психология (328) Организационная психология (409) Памятные даты (158) Педагогическая психология (861) Педагогическое образование (520) Перинатальная психология (9) Программные документы (242) Психолингвистика (47) Психологическая диагностика (901) Психологическая проза (10) Психология здоровья (196) Психология искусства и творчества (134) Психология кризисных ситуаций (300) Психология личности (1056) Психология образования (2053) Психология развития (1784) Психология религии (60) Психология труда (496) Психотерапия и психокоррекция (546) Психофизиология (114) Семейная психология (511) Случай из практики (92) Социальная психология (1382) Специальная психология (509) Способности, одаренность, талант (60) Теория и методология (1912) Философия, антропология, культура (311) Частное мнение (33) Эволюционная психология (7) Экспериментальная психология (862) Экстремальная психология (22) Этнопсихология (194) Юридическая психология (886)

‘; for (var i = 0; i Демидов А. А. Особенности окуломоторной активности при оценке индивидуально-психологических особенностей коммуникантов разных этносов по выражению их лица Суворова И.Ю. Творчество как метод встраивания людей с РАС в рабочую группу Беспрозванная И.И., Жегалло А.В. Структура представлений о себе и другом (по фотоизображению и схематическому изображению) Барабанщиков В.А., Лупенко Е.А., Шунто А.С. Представление о личности человека, изображенного на художественном портрете и фотографии Казакова Е.И., Басюк В.С., Врублевская Е.Г. Проблема развития педагогической культуры школьников в условиях модернизации педагогического образования в России Гусева Е.В. Специфика психологизма в творчестве Э. М. Ремарка (на материале произведения «Тени в раю») Петренко В.Ф., Дедюкина Е.А. Психология искусства: психосемантический анализ восприятия и понимания художественного фильма Киселева М.В. Особенности использования Арт-терапевтических техник для социальной адаптации и реадаптации различных категорий населения Собкин В.С., Лыкова Т.А. К вопросу о психологических особенностях развития личности актера: опыт типологического анализа Остапенко Р.И. Актуальные вопросы обеспечения качества подготовки специалистов в профессиональных образовательных организациях (итоги конференции) Брехова А.В., Тарасова Ю.Б. Влияние декоративно-прикладного творчества на развитие творческих способностей у учащихся Смирнова Е. О., Солдатова Ю.С. Особенности проявления инициативы современных дошкольников Зарецкий В.К. Об истории появления учебного пособия «Психотехника переживания» Ф.Е. Василюка (в жанре культурно-исторического эссе) Назаров А.И., Мещеряков Б.Г., Венгер А.Л. К выходу в свет трех томов тематического собрания сочинений В.П. Зинченко (1931—2014) Рубцов В.В., Коул М., Верч Дж.В., Асмолов А.Г., Эльконин Б.Д., Лекторский В.А., Нечаев Н.Н., Кудрявцев В.Т., Ахутина Т.В., Глозман Ж.М., Фаликман М.В., Марголис А.А., Гуружапов В.А. Творческий потенциал культуры и человеческое развитие (круглый стол методологического семинара под руководством В.В.Рубцова и Б.Д. Эльконина) Зарецкий В.К., Карягина Т.Д., Холмогорова А.Б. Творческий путь Ф. Е. Василюка как преодоление схизиса академической и практической психологии Лонгарези А.М., Араужо Э.С., Пиотто Д.К., Марко Ф.Ф. Жизнь и творчество Виталия Владимировича Рубцова — теоретика совместной деятельности Полянина О.И., Балева М.В., Шевкова Е.В. Семантическая оценка смысловой динамики учебного пространства ВУЗа в процессе обучения критическому мышлению по модели свободных искусств и наук Филинкова Е.Б., Шульга Т.И. Восприятие педагогами руководящей деятельности в образовании как фактор готовности к переходу на управленческую должность Владимиров И.Ю., Карпов А.В., Лазарева Н.Ю. Роль управляющего контроля и подчиненных систем рабочей памяти в формировании эффекта серии Рубцов В.В., Лекторский В.А., Эльконин Б.Д., Асмолов А.Г., Кудрявцев В. Т., Фрумин И.Д., Громыко Ю.В., Болотов В.А., Лазарев В.С., Кравцов Г.Г., Кравцова Е.Е., Цукерман Г.А., Уразалиева Г.К., Ковалева Т.М. От совместного действия — к конструированиюновых социальных общностей: Совместность. Творчество. Образование. Школа (Круглый стол методологического семинарапод руководством В.В. Рубцова, Б.Д. Эльконина) Лекторский В.А. Естественное, искусственное и науки о человеке Полуянов Ю.А. Взаимодействие учителя и учеников в ситуациях спонтанного проявления учебной самостоятельности младших школьников на занятиях изобразительным искусством в системе развивающего обучения Гуружапов В.А. Проблема формирования замысла сюжетных рисунков младших школьников (комментарии к статье Ю.А.Полуянова) Хазиева Т.И. Пример творческого самовыражения в профессии психолога Донцов А. И., Донцов Д.А. Методологические и диагностические основы практических исследований детских, подростковых и юношеских групп и коллективов Серебрякова К.А. Что такое талант, и нужно ли его открывать? Шишкина О.В. Развитие творческого потенциала семьи, воспитывающей ребенка с ограниченными возможностями здоровья Сергеева М.С. Использование средств музыкальной терапии в психолого-педагогическом сопровождении детей и подростков Киршин П.А. Особенности проведения психотренингов в разнородных группах Сафонова М.В., Тихонова Д.А. Театрально-психологическая гостиная: необычная форма группового консультирования старшеклассников Хайкин В.Л. Психологическая работа в дополнительном образовании Котова С. А., Пятаков Е.О. На школьном пороге, или «Непричёсанные советы» начинающему психологу Всероссийский конкурс профессионального мастерства «Педагог-психолог России» Всероссийский конкурс психолого-педагогических программ «Новые технологии для “Новой школы”» Матюшкин А.М. Концепция творческой одаренности Кудрявцев Т.В. О различных психологических условиях управления творческой деятельностью Горбов Ф.Д. О «помехоустойчивости» оператора Кабанова-Меллер Е.Н. Перенос усвоенных приемов Корт Б. Арт-терапевтическая работа с младшими школьниками, имеющими проблемы развития Сабадош П. А. Эстетическая отзывчивость российской и азербайджанской молодёжи Шумакова Н.Б. Специфика и проблемы развития одаренных детей в младшем школьном возрасте Артеменков С.Л., Шукова Г.В., Миронова К.В. Зрительное восприятие симметрии как фактор эстетического переживания Золотарева А.А. Краткий дифференциальный тест перфекционизма: проверка кросс-культурной устойчивости факторной структуры и психометрических характеристик Ишанов С.А., Осин Е.Н., Костенко В.Ю. Личностное развитие и качество уединения Собкин В.С., Лыкова Т.А. Личностные особенности и реакции на фрустрацию (по результатам исследования студентов-актеров) Ермолаева М.В., Лубовский Д. В. Психотерапевтическое значение катарсиса трагического Психологи о творчестве Высоцкого: к 80-летию поэта и барда Антонова Н.В., Патоша О.И. Особенности восприятия брендов людьми с различными стратегиями потребительского поведения Кубрак Т.А., Гребенщикова Т.А., Павлова Н.Д. Психологический портрет современного кинозрителя: структура и связи кинопредпочтений Барабанщиков В.А., Лупенко Е.А., Шунто А.С. Восприятие личности человека по изображениям его лица на фотографии и художественном портрете Адаскина А.А. Чувство композиции как показатель художественного воображения Шумакова Н.Б. Особенности креативности в подростковом возрасте Серова О. Е., Гусева Е.П. Духовное пространство современного образования: проблемы, теория, практика. Межрегиональная конференция памяти А.Д. Червякова Холмогорова А.Б., Рычкова О.В. 40 лет биопсихосоциальной модели: что нового? Хорошилов Д.А. Психология социального познания в зеркалах «когнитивных революций» Лебедев А.Н. Экспериментальное моделирование социодинамических явлений в массовой культуре Интервью с Е.О. Смирновой: источник развития лежит не в физиологии, а прежде всего в культуре Сериков А.В. Способность к игровому переживанию как условие устойчивости личности к психосоматическим расстройствам Антропова М.Ю., Мешкова Н.В. О ситуационных характеристиках креативности в социальном взаимодействии старших школьников Сороков Д. Г., Сорокова М.Г. «Пятиминутка композиторов»: методика оценки продуктивности вербальной памяти для системы начального музыкального образования Мешкова Н.В., Ениколопов С.Н. Негативная креативность в образовании: особенности, угрозы и перспективы исследования Гаврилова Е.В., Белова С.С. Непреднамеренная переработка информации и вербальный интеллект Терещенко Л.В., Бойко Л.А., Иванченко Д.К., Заднепровская Г.В., Латанов А.В. Характеристики музыкального исполнения и зрительно-моторного взаимодействия при чтении с листа у пианистов в зависимости от особенностей музыкального произведения Собкин В.С., Климова Т.А. Лев Выготский о радости и скорби (комментарии к статье «Мысли и настроения») Зязина Н. А., Николаева Н.О. Девушки в спорте и балете: пищевое поведение, отношение к своему телу, межличностное взаимодействие и личностная компетентность Вырва А.Ю., Леонтьев Д.А. Возможности субъективно-семантических методов в исследовании восприятия архитектуры Выготский Л.С. Театр и революция Собкин В.С., Мазанова В.С. Комментарии к статье Л.С. Выготского «Театр и революция» Собкин В.С., Мазанова В.С. Комментарии к «Театральным заметкам» Л.С. Выготского Никитина А. Зебмео и Джульебра Лубовский Д.В. Флоренский об искусстве — послесловие к несостоявшемуся диалогу с Выготским Пергаменщик Л. А. «Психологическая лаборатория» А.И. Солженицына Попова Н.Т., Шеманов А.Ю. Отчет о проведении научного мероприятия «II Российско-французский научно-практический семинар «Искусство – терапия – инклюзия»» Лебедева Л.Д. Восстановительная арт-терапия эмоциональных состояний онкобольных Смирнов В.М., Смотрова Т.Н. Роль кинематографа в становлении субъективной картины жизненного пути личности Крушельницкая О.Б., Панасюк А.С. Личность художника как фактор восприятия его произведений Панасюк А.С. О некоторых социально-психологических особенностях восприятия портретной живописи Марцинковская Т.Д. Проблема красоты в трудах П. Флоренского — междисциплинарный и полипарадигмальный подход Федосеева Е. Г. Пути к творчеству Бобкова И.К., Кулямзина О.В., Евстигнеева Е.В. Особенности развития творчества старших дошкольников на основе сочинения историй, сказок по методике Джанни Родари Аристов В.В., Сироткина И.Е. Танцеслово: анализ истории творческих взаимоотношений Есенина и Дункан Терещенко О., Фурсов С., Сычугова М. Искусство, открытое для всех Журавлев А.Л., Нестик Т.А. Внутригрупповые и организационные факторы совместного творчества Оганесян Н.Т. Самоактуализация личности посредством поэтического творчества в режиме творческих поэтических мастерских Оганесян Н.Т. Поэтическое творчество как средство регуляции эмоционально-смысловой сферы личности Домбровская И. С. К проблеме психологического анализа культурогенеза юмора Старагина И.П. Форма и содержание сценического творчества в младшем школьном возрасте Потанина Л.Т., Ильясов И.И. Эмпирическое исследование образно-символического мышления педагогов Колесин А.Н. «Кабуки» в Эрмитаже Фурсова М.А. Размыкая круг непонимания Фурсова М.А. Танец – это всегда эмоции Собкин В.С., Маркина О.С. Мотивационная структура поведения персонажа (по материалам восприятия фильма Ролана Быкова «Чучело») Петренко В.Ф., Коротченко Е.А. Образная сфера в живописи и литературе. Визуальные аналоги литературных тропов Сейдалина А.О. Приоткрывая завесу Василюк Ф.Е., Зарецкий В.К., Молостова А.Н. Психотехнический метод исследования творческого мышления Петренко В.Ф., Коротченко Е.А. Пейзаж души. Психосемантическое исследование восприятия живописи Гончаров О.А. Комментарий к статье Я.Б. Дереговски «О восприятии и изображении трех важных характеристик объектов» Дереговски Ян Б. О восприятии и изображении трех важных характеристик объектов Френкель Н.В. О роли музыкально-культурологического контекста в литературном образовании школьников Ригина Г.С. Музыка в педагогической системе Л. В. Занкова Арябкина И.В. Эколого-эстетическое образование учителей Сурожский А. Мистицизм Марцинковская Т.Д. Искусство в современном мире — новые формы и новые старые механизмы воздействия Дэниелс Г., Лидбеттер Дж., Соарес А., МакНэб Н. Содействие продвижению творчества в школах: возможности применения теории деятельности Визгин В.П. Антропология орудийности и феномен искусства Влияние музыки на эффективность убеждающего сообщения Шпет Г.Г. Искусство как вид знания (этюд) Щедрина Т.Г. Архив Густава Шпета как феномен культурно-исторической психологии Зинченко В. П. Психологические аспекты влияния искусства на человека Мелик-Пашаев А.А. Память художника Улыбина Е.В. Функция искусства в культурно-исторической психологии Л.С. Выготского Гапонова С.А., Павлов А.Н. Психологические условия оптимизации подготовки студентов исполнительских факультетов консерватории к концертной деятельности Кудина Г.Н. Опыт качественного анализа возрастных и индивидуальных особенностей развития читателей-школьников. Сообщение 1. Понимание литературы младшими школьниками Гуружапов В.А. Некоторые особенности актуализации смылопорождающих систем понимания искусства детьми Гуружапов В.А. Роль образа в актуализации смыслопорождающих систем понимания искусства детьми (на материале анализа детьми содержания произведений живописи) Тагирова М. С., Хозиев В.Б. Декоративно-прикладное искусство как система опосредствования развития детей обских финно-угров Воробьева И.Н. Художественная студия в детском саду как образовательное пространство для совместного творчества детей и взрослых Алмаева Е.А. Моральное сознание и когнитивные искажения у подростков Евченко Н.А. Работа с образом «Я – максимально эффективного» в телесно-ориентированнном подходе Харламенкова Н.Е. Case study как метод исследования личности

Психолого-педагогические программы и технологии в образовательной среде каталог — 2021 Статьи Каталог подготовлен по материалам программ — победителей и лауреатов Всероссийского конкурса лучших психолого-педагогических программ и технологий в образовательной среде — 2021. Конкурс проведен общероссийской общественной организацией «Федерация психологов образования России» в четвертый раз в соответствии с пунктом 1.10 Плана мероприятий по реализации Концепции развития психологической службы в системе образования Российской Федерации на период до 2025 года. В издании представлены материалы, которые окажут помощь в проектировании и реализации профилактических, развивающих психолого-педагогических программ, программ психологической коррекции поведения и нарушений в развитии обучающихся, программ коррекционно-развивающей работы, образовательных (просветительских) психолого-педагогических программ, а также программ работы психолога с педагогическими коллективами. Полные тексты программ размещены на интернет-странице Всероссийского конкурса лучших психолого- педагогических программ и технологий в образовательной среде —2021. Сборник тезисов участников научно-практической интернет-конференции по юридической психологии (18-27 мая 2022 года) Статьи материалы 12-ой Межвузовской научно-практической интернет-конференции по юридической психологии, ежегодно проводимой факультетом «Юридическая психология» Московского государственного психолого-педагогического университета. В фокусе внимания участников конференции – обсуждение теоретических основ юридической психологии и практических результатов последних исследований. Широкий спектр актуальных проблем юридической психологии в данном году определил необходимость систематизировать тезисы в следующих разделах: методологические проблемы юридической психологии, юридическая психология детей и подростков; психология девиантного и криминального поведения; психология профессиональной деятельности; судебная и клиническая психология в юридическом контексте; пенитенциарная психология и практика исполнения уголовных наказаний, проблемы подготовки специалистов по юридической психологии, медиация как социально значимая практика. На стыке двух спектров: нарушения социального познания при биполярном и шизоаффективном расстройствах Статьи Монография посвящена одной из наименее изученных проблем современной клинической психологии и психиатрии — нарушениям социального познания при биполярном и шизоаффективном расстройствах. Раскрывается важность исследований нарушений социального познания для обоснования моделей спектра, приобретающих все большее влияние в современных подходах к классификации психических расстройств. Рассматриваются существующие теоретические модели социального познания и модели спектра психической патологии, в первую очередь, шизофренического и аффективного, на стыке которых находятся биполярное и шизоаффективное расстройства. Анализируется столкновение двух парадигм в изучении социального познания — биологической и культурно-исторической. Дается характеристика основанной на положениях Л.С. Выготского культурно-исторической психологии модели социального познания, в которой сделан особый акцент на роли социальной мотивации в нарушениях социального познания. Приводятся аналитические обзоры и данные оригинального эмпирического исследования нарушений ментализации и эмпатии у больных с расстройствами шизофренического и аффективного спектров, проведенного на основе указанной модели. Подчеркивается необходимость учета негативной социальной мотивации как важнейшей мишени в программах по развитию социального познания при разных формах психической патологии. Социальная психология: вопросы теории и практики Статьи Настоящий сборник отражает результаты исследований, выполненных квалифицированными специалистами, аспирантами и студентами из университетов, научных лабораторий, образовательных, производственных и других организаций. Представлены достижения в различных отраслях современной социальной психологии. Большое внимание уделено актуальным проблемам социальной психологии личности и группы, межкультурной коммуникации, взаимодействия участников дорожного трафика. Ряд статей отражают современное состояние и тенденции развития организационной психологии, психологии управления, педагогического общения, киберпсихологии. Обсуждаются актуальные вопросы осуществления психологического тренинга и консультирования, а также современные технологии в психологии и образовании. Сборник адресован психологам, педагогам, а также специалистам других профессий, интересующимся проблемами оптимизации и повышения эффективности взаимодействия между людьми. Также сборник будет полезен руководителям разного уровня и исследователям свойственных современному обществу социально-психологических феноменов. Социальное познание как высшая психическая функция и его развитие в онтогенезе Статьи В монографии представлена история стремительного вторжения парадигмы социального познания в различные области современной психологии, дана характеристика современных моделей и методов исследования социального познания в процессе онтогенеза и описан конфликт двух парадигм, лежащих в основе разных традиций его изучения — эволюционно-биологической и культурно-исторической. В отдельной главе приводится анализ причин роста популярности идей культурно-исторической теории развития Л.С. Выготского среди исследователей социального познания, а также рассматриваются основные положения двух концепций, основанных на этих идеях — модели развития социального познания в процессе фило- и антропогенеза М. Томаселло и модели развития социального познания в процессе онтогенеза Ч. Фернихоу. Мишени и методы психологической помощи пациентам с расстройствами шизофренического и аффективного спектров Статьи Пособие включает три раздела, в которых рассматриваются методы помощи больным с расстройствами шизофренического и аффективного спектров, основанные на последних теоретических разработках и доказавшие свою эффективность. Первый раздел посвящен методам психологической помощи при расстройствах шизофренического спектра с особым акцентом на задачи коррекции дефицитов социального познания и социальной мотивации. Второй раздел посвящен современным теоретическим представлениям о факторах хронификации расстройств аффективного спектра и методам помощи, включающим задачи коррекции дефицитов социального познания при этих расстройствах. В третьем разделе на конкретных примерах рассматриваются приобретающие все большую популярность методы коррекции социального познания, основанные на IT-технологиях. Синестезия: межсенсорные аспекты познавательной деятельности в науке и искусстве Статьи В книге собраны материалы II Международной конференции Международной ассоциации синестетов, деятелей искусства и науки (IASAS), организованной Московским государственным психолого-педагогическим университетом, (МГППУ), Московской государственной консерваторией имени П.И. Чайковского при участии Музея Москвы 17-20 октября 2019 года в Москве. Сборник включает развернутые тезисы и полные тексты докладов, которые вошли в программу симпозиума и ассоциированных с ним мероприятий, каталог выставки, программу концертов открытия и закрытия, публикации СМИ о событиях конференции, резолюцию и некоторые другие материалы. Рекомендуется психологам, искусствоведам, педагогам художественного направления, представителям творческих специальностей и всем, кто интересуется феноменом синестезии. Искусство жить с непохожими людьми: психотехника толерантности Статьи Это издание посвящено актуальной проблеме – развитию толерантности у подростков и молодежи. Состоит из четырех разделов, каждый из которых представляет собой самостоятельную программу тренинга. Все упражнения и игры снабжены соответствующими рекомендациями и специальными приложениями, помогающими в их проведении. ● Все сборники (81)

Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству

Необходимость говорить об отношениях аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству, при всей трудности задачи, — для меня желанный повод изложить свою точку зрения по нашумевшей проблеме границ между психологией и искусством. Бесспорно одно: две эти области, несмотря на свою несоизмеримость, теснейшим образом связаны, что сразу же требует их размежевания. Их взаимосвязь покоится на том обстоятельстве, что искусство в своей художественной практике есть психологическая деятельность и в качестве таковой может и должно быть подвергнуто психологическому рассмотрению: под названным углом зрения оно наравне с любой другой диктуемой психическими мотивами человеческой деятельностью оказывается предметом психологической науки. С другой стороны, однако, утверждая это, мы тем самым весьма ощутимым образом ограничиваем приложимость психологической точки зрения: только та часть искусства, которая охватывает процесс художественного образотворчества, может быть предметом психологии, а никоим образом не та, которая составляет собственное существо искусства; эта вторая его часть наряду с вопросом с том, что такое искусство само по себе, может быть предметом лишь эстетически-художественного, но не психологического способа рассмотрения.

Аналогичное разграничение нам приходится проводить и в области религии: гам психологическое исследование тоже ведь может иметь место только в аспекте эмоциональных и символических феноменов религии, что существа религии никоим образом не касается и коснуться не может. Будь такое возможным, не только религия, но и искусство считались бы подразделом психологии. Я ничуть не собираюсь тут отрицать, что подобные вторжения в чужую область фактически имеют место. Однако практикующий их явно упускает из виду, что столь же просто можно было бы разделаться и с психологией, свести к нулю ее неповторимую ценность и ее собственное существо, рассмотрев ее как простую деятельность серого вещества мозга наряду с другими видами деятельности желез внутренней секреции в рамках известного подраздела физиологии. Да такое, как всем известно, уже и случалось.

Искусство в своем существе — не наука, а наука в своем существе — не искусство; у каждой из этих двух областей духа есть свое неприступное средоточие, которое присуще только ей и может быть объяснено только само через себя. Вот почему, говоря об отношении психологии к искусству, мы имеем дело только с той частью искусства, которую в принципе можно без натяжек подвергнуть психологическому разбору; и к чему бы ни пришла психология в своем анализе искусства, все ограничится психическим процессом художнической деятельности, без того, что будут затронуты интимнейшие глубины искусства: затронуть их для психологии так же невозможно, как для разума — воспроизвести или хотя бы уловить природу чувства. Что говорить! Наука и искусство вообще не существовали бы как две раздельные сущности, если бы их принципиальное различие не говорило само за себя. Тот факт, что у маленького ребенка еще не разыгрался «спор факультетов» и его художественные, научные и религиозные возможности еще дремлют в спокойной рядоположности, или тот факт, что у первобытных людей элементы искусства, науки и религии еще сосуществуют в нераздельном хаосе магической ментальности, или, наконец, тот факт, что у животного вообще не наблюдается никакого «духа», а есть один голый «природный инстинкт», — все эти факты ровно ничего не говорят в пользу изначального сущностного единства искусства и науки, а лишь такое единство могло бы обосновать их взаимное поглощение или редуцирование одного к другому. В самом деле, прослеживая в ретроспективном порядке ход духовного развития вплоть до полной изначальной неразличимости отдельных духовных сфер, мы приходим вовсе не к познанию их глубокого изначального единства, а просто к исторически более раннему состоянию недифференцированности, когда еще не существовало ни одного, ни другого. Но такое стихийно-элементарное состояние вовсе не есть начало, из которого можно было бы заключать о природе позднейших и более высокоразвитых состояний, пусть даже они непосредственным образом, как оно всегда бывает, происходят из того единства. Для научно-методологической установки всегда естественно пренебрегать сущностной дифференциацией в пользу причинно-следственной дедукции и стремиться к подчинению разнообразия универсальным, хотя бы и чересчур элементарным понятиям.

Именно сегодня эти соображения кажутся мне особенно уместными, ведь за последнее время мы не раз видели, как именно поэтико-художественное творчество интерпретировалось таким путем редуцирования к более элементарным психическим ситуациям. Черты художественного творчества, отбор материала и индивидуальную разработку последнего можно, конечно, попытаться объяснить интимным отношением художника к своим родителям, но наше понимание его искусства ничуть не станет после этого глубже. В самом деле, подобную редакцию можно провести и во всевозможных других случаях, включая не в последнюю очередь болезненные нарушения психики: неврозы и психозы, равно как хорошие и дурные привычки, убеждения, особенности характера, увлечения, специфические интересы тоже ведь редуцируются к отношениям, существовавшим у ребенка с родителями. Но нельзя допустить, чтобы все эти очень разные вещи имели, так сказать, одно и то же объяснение, иначе легко докатиться до вывода, будто перед нами одна и та же вещь. Если произведение искусства истолковывать как невроз, то либо произведение искусства — определенный невроз, либо всякий невроз — произведение искусства. Можно принять такой facou de parier в качестве парадоксальной игры слов, но здравый человеческий рассудок противится и не хочет, чтобы художественное творчество ставили на одну доску с неврозом. В крайнем случае какой-нибудь врач-психоаналитик через очки профессионального предрассудка станет видеть в неврозе художественное произведение, но думающему человеку с улицы никогда не придет в голову смешивать патологию с искусством, хоть он не сможет отрицать того факта, что художественное произведение возникает в условиях, сходных с условиями возникновения невроза. Но это и естественно, коль скоро известные психологические условия повсеместно имеют силу, причем — ввиду относительного равенства обстоятельств человеческой жизни — мы каждый раз снова и снова встречаем одно и то же, идет ли речь о неврозе ученого, поэта или обычного человека. Все ведь имели родителей, у всех так называемый материнский и отцовский комплекс, всем присуща сексуальность и с нею те или иные типические общечеловеческие проблемы. Если на одного поэта больше повлияло его отношение к отцу, на другого — его привязанность к матери, а третий, может быть, обнаруживает в своих произведениях явственные следы сексуального вытеснения, то ведь подобные вещи можно говорить о всех невротиках, и больше того, о всех нормальных людях. Мы не приобретаем здесь ровно ничего специфического для суждения о художественном произведении. В лучшем случае таким путем расширится и углубится знание истории его возникновения.

Основанное Фрейдом направление медицинской психологии дало историкам литературы много новых поводов к тому, чтобы приводить известные особенности индивидуального художественного творчества в связь с личными, интимными переживаниями художника. Это ни в коем случае не должно заслонять от нас того факта, что в ходе научного анализа поэтико-художественного творчества давно уже прослежены определенные нити, которыми — целенаправленно или намеренно — личные, интимные переживания художника вплетаются в его произведения. Вместе с тем работы Фрейда помогают иногда глубже и полнее проследить влияние на художественное творчество переживаний, восходящих к самому раннему детству. При умеренном, со вкусом, применении его методов нередко вырисовывается завораживающая картина того, как художественное творчество, с одной стороны, переплетено с личной жизнью художника, а с другой — все-таки возвышается над этим переплетением. В этих пределах так называемый «психоанализ» художественного произведения, по сути дела, еще нисколько не отличается от глубокого и умело нюансированного литературно — психологического анализа. Разница в лучшем случае количественная. Но иногда психоанализ приводит нас в замешательство нескромностью своих заключений и замечаний, которые при более человеческом подходе были опущены уже из одного чувства такта. Этот недостаток благоговения перед «человеческим, слишком человеческим» как раз и является профессиональной особенностью медицинской психологии, которая, как справедливо подметил уже Мефистофель, «не за страх» «хозяйничает без стыда» там, где «жаждет кто-нибудь года», — но. к сожалению, это не всегда делает ей честь. Возможность делать смелые выводы легко соблазняет исследователя на рискованные шаги. Chronique scandaleuse в малых дозах часто составляет соль биографического очерка, двойная порция ее — это уже грязное вынюхивание и подсматривание, крушение хорошего вкуса под покровом научности. Интерес исподволь отвлекается от художественного творчества и блуждает по путаному лабиринту нагромождаемых друг на друга психических предпосылок, а художник превращается в клинический случай, в рядовой пример psychopathia sexualis. Тем самым психоанализ художественного произведения далеко отклоняется от своей цели и рассмотрение переносится в область общечеловеческую, для художника ни в малейшей мере не специфическую, а для его искусства крайне несущественную.

Анализ такого рода не дорастает до художественного произведения, он остается в сфере общечеловеческой психики, из которой может возникнуть не только произведение искусства, но и вообще все что угодно. На этой почве выносятся донельзя плоские суждения о художественном творчестве как таковом, вроде тезиса: «Каждый художник — нарцисс». Да всякий, кто в меру возможного проводит свою линию, — «нарцисс», если вообще позволительно употреблять это созданное для ограниченных целей понятие из области патологии неврозов в столь широком смысле; подобный тезис ничего поэтому не говорит, а только шокирует наподобие какого-нибудь острого словца. Поскольку анализ такого рода вовсе не занят художественным произведением, а стремится лишь как можно глубже зарыться, подобно кроту на задворках, в недра личности, то он постоянно увязает в одной и той же общей для всех нас почве, держащей на себе все человечество, и не случайно добываемые на этом пути объяснения поражают своей монотонностью: все то же самое, что слышишь в часы приема у врача-психоаналитика.

Редукционистский метод Фрейда — метод именно медицинского лечения, имеющего объектом болезненную и искаженную психологическую структуру. Эта болезненная структура занимает место нормального функционирования и должна быть поэтому разрушена, чтобы освободить путь к здоровой адаптации. В таком случае сведение рассматриваемых явлений к общечеловеческой почве вполне оправданно. Но в применении к художественному творчеству тот же метод ведет к уже описанным результатам: сдергивая с художественного произведения сияющую мантию искусства, он извлекает для себя лишь голую повседневность элементарного homo sapiens — вида живых существ, к которому принадлежит и художник. Золотое сияние высокого творчества, о котором, казалось бы, только и должна была бы идти речь, меркнет после его обработки тем медицинским методом, каким анализируют обманчивую фантазию истерика. Подобный разбор, конечно, очень интересен и, пожалуй, имеет не меньшую научную ценность, чем вскрытие мозга Ницше, показавшее, от какой нетипической формы паралича он умер. Но и только. Разве это имеет какое-то отношение к «Заратустре»? Какими бы ни были второй план и подпочва творчества, разве «Заратустра» — не цельный и единый мир, выросший по ту сторону «человеческой, слишком человеческой» слабости, по ту сторону мигреней и атрофии мозговых клеток?

До сих пор я говорил о фрейдовском методе редукции, не вдаваясь в подробности этого метода. Речь идет о медицинско-психологической технике обследования психических больных. Она всецело занята путями и способами, с помощью которых можно было бы дойти до второго плана психики, ее подкладки, до так называемого бессознательного. Техника эта зиждется на допущении, что невротический больной вытесняет определенные психические содержания ввиду их несочетаемости (несоединимости) с сознанием. Несочетаемость эта мыслится как нравственная, а вытесненные психические содержания должны соответственно носить негативный — инфантильно-сексуальный, непристойный или даже преступный характер, из-за которого они предстают для сознания неприемлемыми. Поскольку идеальных людей нет, у всех есть такой второй план сознания независимо от того, способны они это признать или нет. Его можно обнаружить поэтому всегда и везде, достаточно лишь применить разработанную Фрейдом технику интерпретации.

В рамках ограниченного по времени сообщения я, естественным образом, не могу вдаваться в подробности техники такой интерпретации. Мне придется поэтому довольствоваться лишь несколькими пояснениями. Бессознательный второй план не остается бездейственным, он дает о себе знать, специфически влияя на содержание сознания. К примеру, он производит продукты фантазии своеобразного свойства, которые иногда нетрудно свести к тем или иным подспудным сексуальным представлениям. В других случаях он вызывает характерные нарушения сознательных процессов, которые путем редуцирования тоже можно проследить вплоть до вытесненных содержаний сознания. Очень важный источник для выявления бессознательных содержаний — сновидения, непосредственный продукт деятельности бессознательного. Суть фрейдовского метода редукции в том, что он группирует все признаки бессознательной «подпочвы», бессознательного второго плана и путем их анализа и истолкования реконструирует элементарную структуру бессознательных влечений. Содержания сознания, заставляющие подозревать присутствие бессознательного фона, Фрейд неоправданно называет «символами», тогда как в его учении они играют роль просто знаков или симптомов подспудных процессов, а никоим образом не роль подлинных символов; последние надо понимать как выражение для идеи, которую пока еще невозможно обрисовать иным или более совершенным образом. Когда Платон, например, выражает всю проблему гносеологии в своем символе пещеры или когда Христос излагает понятие Царства Божия в своих притчах, то это — подлинные и нормальные символы, а именно попытки выразить вещи, для которых еще не существует словесного понятия. Если бы мы попытались истолковывать платоновский образ по Фрейду, то, естественно, пришли бы к материнскому чреву и констатировали бы, что даже дух Платона еще глубоко погружен в изначальную и, больше того, инфантильно-сексуальную стихию. Но зато мы совершенно не заметили бы, что Платону удалось творчески создать из общечеловеческих предпосылок в своих философских созерцаниях; мы поистине слепо прошли бы у него мимо самого существенного и единственно лишь открыли бы, что, подобно всем другим нормальным смертным, он имел инфантильно-сексуальные фантазии. Подобная констатация имела бы ценность только для того, кто, положим, всегда считал Платона сверхчеловеческим существом, а теперь вот может с удовлетворением заключить, что даже Платон — человек. Кто, однако, вздумал бы считать Платона богом? Разве что, пожалуй, человек, находящийся под властью инфантильных фантазий и, таким образом, обладающий невротической ментальностью. Редуцировать фантазии невротика к общечеловеческим истинам полезно по медицинским соображениям. К смыслу платоновского символа это не будет иметь ни малейшего отношения.

Я намеренно задержался подольше на отношении врачебного психоанализа к художественному произведению, и именно потому, что этот род психоанализа является вместе и доктриной Фрейда. Из-за своего окаменелого догматизма Фрейд сам много сделал для того, чтобы две в своей основе очень разные вещи публика сочла тождественными. Его технику можно с успехом прилагать к определенным случаям медицинской практики, не поднимая ее в то же время до статуса доктрины. Против его доктрины как таковой мы обязаны выдвинуть самые энергичные возражения. Она покоится на произвольных предпосылках. Ведь, к примеру сказать, неврозы вовсе не обязательно опираются только на сексуальное вытеснение; точно так же и психозы. Сны вовсе не содержат в себе одни лишь несочетаемые, вытесненные желания, вуалируемые гипотетической цензурой сновидений. Фрейдовская техника интерпретации в той мере, в какой она находится под влиянием его односторонних, а потому ложных гипотез, вопиюще произвольна.

Чтобы отдать должное художественному творчеству, аналитическая психология должна совершенно покончить с медицинским предрассудком, потому что художественное творчество не болезнь и тем самым требует совсем другой, не врачебно-медицинской ориентации. Если врач, естественно, обязан проследить причины болезни, имея целью в меру возможного вырвать ее с корнем, то психолог столь же естественным образом должен подходить к художественному произведению с противоположной установкой. Он не станет поднимать липший для художественного творчества вопрос об общечеловеческих обстоятельствах, несомненно окружавших его создание, а будет спрашивать о смысле произведения, и исходные условия творчества заинтересуют его, лишь поскольку они значимы для понимания искомого смысла. Каузальная обусловленность личностью имеет к произведению искусства не меньше, но и не больше отношения, чем почва — к вырастающему из нее растению. Разумеется, познакомившись со свойствами места его произрастания, мы начнем понимать некоторые особенности растения. Для ботаника здесь даже заключен важный компонент его познаний. Но никто не вздумает утверждать, что таким путем мы узнаем все самое существенное о растении. Установка на личностное, провоцируемая вопросом о личных побудительных причинах творчества, совершенно неадекватна произведению искусства в той мере, в какой произведение искусства не человек, а нечто сверхличное. Оно — такая вещь, у которой нет личности и для которой личное не является поэтому критерием. И особенный смысл подлинного произведения искусства как раз в том, что ему удается вырваться на простор из теснин и тупиков личностной сферы, оставив далеко позади всю временность и недолговечность ограниченной индивидуальности.

Мой собственный опыт заставляет меня признать, что для врача бывает не так уж легко снять перед художественным произведением профессиональные очки и обойтись в своем взгляде на вещи без привычной биологической каузальности. С другой стороны, я убедился, что как бы ни было оправдано применение биологически ориентированной психологии к среднему человеку, она не годится для художественного произведения и тем самым для человека в качестве творца. Психология, верная идее чистой каузальности, невольно превращает каждого человеческого субъекта в простого представителя вида homo sapiens, потому что для нее существуют только следствия и производные. Но произведение искусства — не следствие и не производная величина; а творческое преображение как раз тех условий и обстоятельств, из которых его хотела бы закономерно вывести каузалистская психология. Растение — не просто продукт почвы, а еще и самостоятельный живой творческий процесс, сущность которого не имеет никакого отношения к строению почвы. Художественное произведение надо рассматривать как образотворчество, свободно распоряжающееся всеми своими исходными условиями. Его смысл, его специфическая природа покоятся в нем самом, а не во внешних условиях; можно было бы, пожалуй, даже говорить, что оно есть самосущность, которая употребляет человека и его личные обстоятельства просто в качестве питательной среды, распоряжается его силами в согласии с собственными законами и делает себя тем, чем само хочет стать.

Однако я забегаю тут вперед, заведя речь об одном особенном роде художественных произведений — о роде, который мне надо сначала представить. Дело в том, что не всякое художественное произведение создается при такой пассивности своего создателя. Существуют вещи и стихотворного и прозаического жанра, возникающие целиком из намерения и решимости их автора достичь с их помощью того или иного воздействия. В этом последнем случае автор подвергает свой материал целенаправленной сознательной обработке, сюда что-то добавляя, оттуда отнимая, подчеркивая один нюанс, затушевывая другой, нанося здесь одну краску, там другую, на каждом шагу тщательнейше взвешивая возможный эффект и постоянно соблюдая законы прекрасной формы и стиля. Автор пускает в ход при такой работе всю силу своего суждения и выбирает свои выражения с полной свободой. Его материал для него — всего лишь материал, покорный его художественной воле: он хочет изобразить вот это, а не что-то другое. В подобной деятельности художник совершенно идентичен творческому процессу независимо от того, сам он намеренно поставил себя у руля или творческий процесс так завладел им как инструментом, что у него исчезло всякое сознание этого обстоятельства. Он сам и есть свое собственное творчество, весь целиком слился с ним, погружен в него со всеми своими намерениями и всем своим умением. Мне едва ли нужно приводить здесь примеры из истории литературы или из признаний поэтов и писателей.

Несомненно, я не скажу ничего нового, заведя речь и о другом роде художественных произведений, которые текут из-под пера их автора как нечто более или менее цельное и готовое и выходят на свет божий в полном вооружении, как Афина Паллада из головы Зевса. Произведения эти буквально навязывают себя автору, как бы водят его рукой, и она пишет вещи, которые ум его созерцает в изумлении. Произведение приносит с собой свою форму; что он хотел бы добавить от себя, отметается, а чего он не желает принимать, то появляется наперекор ему. Пока его сознание безвольно и опустошенно стоит перед происходящим, его захлестывает потоп мыслей и образов, которые возникли вовсе не по его намерению и которые его собственной волей никогда не были бы вызваны к жизни. Пускай неохотно, но он должен признать, что во всем этом через него прорывается голос его самости, его сокровенная натура проявляет сама себя и громко заявляет о вещах, которые он никогда не рискнул бы выговорить. Ему осталось лишь повиноваться и следовать, казалось бы, чуждому импульсу, чувствуя, что его произведение выше его и потому обладает над ним властью, которой он не в силах перечить. Он не тождестве}! процессу образотворчества; он сознает, что стоит ниже своего произведения или, самое большее, рядом с ним — словно подчиненная личность, попавшая в поле притяжения чужой воли.

Говоря о психологии художественного произведения, мы должны прежде всего иметь в виду эти две совершенно различные возможности его возникновения, потому что многие очень важные для психологического анализа вещи зависят от описанного различия. Уже Шиллером та же противоположность ощущалась, и он пытался зафиксировать ее в известных понятиях сентиментального и наивного. Выбор таких выражений продиктован, надо думать, тем обстоятельством, что у него перед глазами была в первую очередь поэтическая деятельность. На языке психологии первый тип мы называем интровертивным, а второй — экстравертивным. Для интровертивной установки характерно утверждение субъекта с его осознанными намерениями и целями в противовес притязаниям объекта; экстравертивная установка отмечена, наоборот, покорностью субъекта перед требованиями объекта. Драмы Шиллера, равно как и основная масса его стихов, на мой взгляд, дают неплохое представление об интровертивном подходе к материалу. Поэт целенаправленно овладевает материалом. Хорошей иллюстрацией противоположной установки служит «Фауст», 2-я часть. Здесь заметна упрямая непокорность материалу. А еще более удачным примером будет, пожалуй, «Заратустра» Ницше, где, как выразился сам автор, одно стало двумя.

Наверное, сам характер моего изложения даст почувствовать, как сместились акценты нашего психологического анализа, как только я взялся говорить уже не о художнике как личности, а о творческом процессе. Весь интерес сосредоточился на этом последнем, тогда как первый входит в рассмотрение, если можно так выразиться, лишь на правах реагирующего объекта. Там, где сознание автора уже не тождественно творческому процессу, это ясно само собой, но в первом из описанных нами случаев на первый взгляд имеет место противоположное: автор, по-видимому, есть вместе и создатель, строящий свое произведение из свободно отбираемого материала без малейшего насилия со стороны. Он, возможно, сам убежден в своей полной свободе и вряд ли захочет признаться, что его творчество не совпадает с его волей, не коренится исключительно в ней и в его способностях.

Здесь мы сталкиваемся с вопросом, на который вряд ли сможем ответить, положившись лишь на то, что сами поэты и художники говорят нам о природе своего творчества, ибо речь идет о проблеме научного свойства, на которую нам способна дать ответ только психология. В самом деле, вовсе не исключено (как, впрочем, я немножко уже и намекал), что даже тот художник, который творит, по всей видимости, сознательно, свободно распоряжаясь своими способностями и создавая то, что хочет, при всей кажущейся сознательности своих действий настолько захвачен творческим импульсом, что просто не в силах представить себя желающим чего-то иного, — совершенно наподобие того, как художник противоположного типа не в состоянии непосредственно ощутить свою же собственную волю в том, что предстает ему в виде пришедшего извне вдохновения, хотя с ним явственно говорит здесь его собственная самость. Тем самым убеждение в абсолютной свободе своего творчества скорее всего просто иллюзия сознания: человеку кажется, что он плывет, тогда как его уносит невидимое течение.

Наша догадка вовсе не взята с потолка, она продиктована опытом аналитической психологии, в своих исследованиях обнаружившей множество возможностей для бессознательного не только влиять на сознание, но даже управлять им. Поэтому догадка наша оправдана. Где же, однако, мы почерпнем доказательства того, что и сознательно творящий художник тоже может находиться в плену у своего создания9 Доказательства здесь могут быть прямого или косвенного свойства. К прямым доказательствам следовало бы причислить случаи, когда художник, намереваясь сказать нечто, более или менее явственно говорит больше, чем сам осознает; подобные случаи вовсе не редкость. Косвенными доказательствами можно считать случаи, когда над кажущейся свободой художественного сознания возвышается неумолимое «должно», властно заявляющее о своих требованиях при любом произвольном воздержании художника от творческой деятельности, или когда за невольным прекращением такой деятельности сразу же следуют тяжелые психические осложнения.

Практический анализ психики художников снова и снова показывает, как силен прорывающийся из бессознательного импульс художественною творчества, и в то же время — насколько он своенравен и своеволен. Сколько биографий великих художников говорят о таком порыве к творчеству, который подчиняет себе все человеческое и ставит его на службу своему созданию даже за счет здоровья и обычного житейского счастья! Неродившееся произведение в душе художника — это стихийная сила, которая прокладывает себе путь либо тиранически и насильственно, либо с той неподражаемой хитростью, с какой умеет достигать своих целей природа, не заботясь о личном благе или горе человека — носителе творческого начала. Творческое живет и произрастает в человеке, как дерево в почве, из ко горой оно забирает нужные ему соки. Нам поэтому неплохо было бы представлять себе процесс творческого созидания наподобие некоего произрастающего в душе человека живого существа. Аналитическая психология называет это явление автономным комплексом, который в качестве обособившейся части души ведет свою самостоятельную, изъятую из иерархии сознания психическую жизнь и сообразно своему энергетическому уровню, своей силе либо проявляется в виде нарушения произвольных направленных операций сознания, либо, в иных случаях, на правах вышестоящей инстанции мобилизует Я па службу себе. Соответственно художник, отождествляющий себя с творческим процессом, как бы заранее говорит «да» при первой же угрозе со стороны бессознательного «должно». А другой, кому творческое начало предстает чуть ли не посторонним насилием, не в состоянии по тем или другим причинам сказать «да», и потому императив захватывает его врасплох.

Следовало бы ожидать, что неоднородность процесса создания должна сказываться на произведении. В одном случае речь идет о преднамеренном, сознательном и направленном творчестве, обдуманном по форме и рассчитанном на определенное желаемое воздействие. В противоположном случае дело идет, наоборот, о порождении бессознательной природы, которое является на свет без участия человеческого сознания, иногда даже наперекор ему, своенравно навязывает ему свои собственные форму и воздействие. В первом случае следовало бы соответственно ожидать, что произведение нигде не переходит границ своего сознательного понимания, что оно более или менее исчерпывается пределами своего замысла и говорит ничуть не больше того, что было заложено в него автором, Во втором случае вроде бы следует ориентироваться на что-то сверхличностное, настолько же выступающее за силовое поле сознательно вложенного в него понимания, насколько авторское сознание отстранено от саморазвития произведения. Здесь естественно было бы ожидать странных образов и форм, ускользающей мысли, многозначности языка, выражения которого приобретают весомость подлинных символов, поскольку наилучшим возможным образом обозначают еще неведомые вещи и служат мостами, переброшенными к невидимым берегам.

Так оно в общем и целом и получается. Всякий раз, когда идет речь о заведомо сознательной работе над расчетливо отбираемым материалом, есть возможность наблюдать свойства одного из двух вышеназванных типов; то же надо сказать и о втором случае. Уже знакомые нам примеры шиллеровских драм, с одной стороны, и втором части «Фауста» или, еще лучше, «Заратустры», с другой, могли бы послужить иллюстрацией к сказанному. Впрочем, сам я не стал бы сразу настаивать на зачислении произведений неизвестного мне художника в тот или другой класс без предварительного и крайне основательного изучения личного отношения художника к своему созданию. Даже знания, что художник принадлежит к интровертивному или экстравертивному психическому типу, еще недостаточно, потому что для обоих типов есть возможность вставать то в экстравертивное, то в интровертивное отношение к своему творчеству. У Шиллера это особенно проявляется в отличии его поэтической продукции от философской, у Гете — в различии между легкостью, с какой дается ему совершенная форма его стихотворений, и его борьбой за придание художественного образа содержанию второй части «Фауста», у Ницше — в отличии его афоризмов от слитного потока «Заратустры». Один и тот же художник может занимать разные позиции по отношению к разным своим произведениям, и критерии анализа надо ставить в зависимость от конкретно занятой позиции.

Проблема, как мы видим, бесконечно сложна. Но сложность еще возрастет, если мы привлечем ь круг нашего рассмотрения разбиравшиеся выше соображения о том случае, когда художник отождествляет себя с творческим началом. Ведь если дело обстоит так, что сознательное и целенаправленное творчество всей своей целенаправленностью и сознательностью обязано просто субъективной иллюзии творца, то произведение последнего наверняка тоже должно обладать символизмом, уходящим в неразличимую глубь и недоступным сознанию современности. Разве что символизм здесь будет более прикроенным, менее заметным, потому что и читатель тоже ведь не выходит из очерченных духом своего времени границ авторского замысла: и он движется внутри пределов современного ему сознания и не имеет никакой возможности опереться вне своего мира на какую-то Архимедову точку опоры, благодаря которой он получил бы возможность перевернуть свое продиктованное эпохой сознание, иными словами, опознать символизм в произведении вышеназванного характера. Ведь символом следовало бы считать возможность какого-то еще более широкого, более высокого смысла за пределами нашей сиюминутной способности восприятия и намек на такой смысл.

Вопрос этот, как я уже сказал, очень тонкий. Я, собственно, ставлю его единственно с той целью, чтобы не ограничивать своей типизацией смысловые возможности художественного произведения — даже в том случае, когда оно на первый взгляд не представляет и не говорит ничего, кроме того, что оно представляет и говорит для непосредственного наблюдателя. Мы по собственному опыту знаем, что давно известного поэта иногда вдруг открываешь заново. Это происходит тогда, когда в своем развитии наше сознание взбирается на новую ступень, с высоты которой мы неожиданно начинаем слышать нечто новое в его словах. Все с самого начала уже было заложено в его произведении, но оставалось потаенным символом, прочесть который нам позволяет лишь обновление духа времени. Нужны другие, новые глаза, потому что старые могли видеть только то, что приучились видеть. Опыт подобного рода должен прибавить нам наблюдательности: он оправдывает развитую мной выше идею. Заведомо символическое произведение не требует такой же тонкости, уже самой многозначительностью своего языка оно взывает к нам: «Я намерен сказать больше, чем реально говорю; мой смысл выше меня». Здесь мы в состоянии указать на символ пальцем, даже если удовлетворительная разгадка его нам не дается. Символ высился постоянным укором перед нашей способностью осмысления и чувствования. Отсюда, конечно, берет начало и тот факт, что символическое произведение больше возбуждает нас, так сказать, глубже буровит нас и потому редко дает нам чисто эстетическое удовольствие, тогда как заведомо несимволическое произведение в гораздо более чистом виде обращено к нашему эстетическому чувству, являя воочию гармоническую картину совершенства.

Но все-таки, спросит кто-нибудь, что же приблизит аналитическую психологию к центральной проблеме художественного создания, к тайне творчества? В конце концов, ничто из до сих пор сказанного не выходит за рамки психической феноменологии. Поскольку «в тайники природы дух сотворенный ни один» не проникнет, то и нам от нашей психологии тоже нечего ожидать невозможного, а именно адекватного разъяснения той великой тайны жизни, которую мы непосредственно ощущаем, сталкиваясь с реальностью творчества. Подобно всякой науке, психология тоже предлагает от себя лишь скромный вклад в дело более совершенного и глубокого познания жизненных феноменов, но она так же далека от абсолютного знания, как и ее сестры.

Мы так много говорили о «смысле и значении художественного произведения», что всякого, наверное, уже подмывает усомниться: а действительно ли искусство что-то «означает»? Может быть, искусство вовсе ничего и не «означает», не имеет никакого смысла» — по крайней мере в том аспекте, в каком мы здесь говорим о смысле. Может быть, оно — как природа, которая просто есть и ничего не «обозначает». Не является jiH всякое «значение» просто истолкованием, которое хочет обязательно навязать вещам жаждущая смысла рассудочность? Можно было бы сказать, что искусство есть красота, в красоте обретает свою полноту и самодостаточность. Оно не нуждается ни в каком «смысле». Вопрос о «смысле» не имеет с искусством ничего общего. Когда я смотрю на искусство изнутри, я волей-неволей должен подчиниться правде этого закона. Когда мы, напротив, говорим об отношении психологии к художественному произведению, мы стоим уже вне искусства, и тогда ничего другого нам не остается: приходится размышлять, приходится заниматься истолкованием, чтобы вещи обрели значение, — иначе мы ведь вообще не можем о них думать. Мы обязаны разлагать самодовлеющую жизнь, самоценные события на образы, смыслы, понятия, сознательно отдаляясь при этом от живой тайны. Пока мы сами погружены в стихию творческого, мы ничего не видим и ничего не познаем, мы даже не смеем познавать, потому что нет вещи вредней и опасней для непосредственного переживания, чем познание. Но находясь вовне творческого процесса, мы обязаны прибегнуть к его познанию, взглянуть на него со стороны — и лишь тогда он станет образом, который творит что-то своими «значениями». Вот когда мы не просто сможем, а будем обязаны повести речь о смысле. И соответственно то, что было раньше чистым феноменом, станет явлением, означающим нечто в ряду смежных явлений, — станет вещью, играющей определенную роль, служащей известным целям, оказывающей осмысленное воздействие. А когда мы сможем все это разглядеть, в нас проснется ощущение, что мы сумели что-то познать, что-то объяснить. Проснется тем самым потребность в научном постижении.

Говоря выше о художественном произведении как о дереве, растущем из своей питательной почвы, мы могли бы, конечно, с не меньшим успехом привлечь более привычное сравнение с ребенком в материнской утробе. Поскольку, однако, все сравнения хромают, то попробуем вместо метафор воспользоваться более точной научной терминологией. Я, помнится, уже называл произведение, находящееся in stalu nascendi, автономным комплексом. Этим термином обозначают просто всякие психические образования, которые первоначально развиваются совершенно неосознанно и вторгаются в сознание, лишь когда набирают достаточно силы, чтобы переступить его порог. Связь, в которую они вступают с сознанием, имеет смысл не ассимиляции, а перцепции, и это означает, что автономный комплекс хотя и воспринимается, но сознательному управлению — будь то сдерживание или произвольное воспроизводство — подчинен быть не может. Комплекс проявляет свою автономность как раз в том, что возникает и пропадает тогда и так, когда и как ото соответствует его внутренней тенденции; от сознательных желаний он не зависит. Это свойство разделяет со всеми другими автономными комплексами и творческий комплекс. И как раз здесь приоткрывается возможность аналогии с болезненными душевными явлениями, поскольку именно для этих последних характерно появление автономных комплексов. Сюда прежде всего относятся душевные расстройства. Божественное неистовство художников имеет грозное реальное сходство с такими заболеваниями, не будучи, однако тождественно им.  Аналогия заключается в наличии того или иного автономного комплекса. Однако факт его наличия сам по себе еще не несет в себе ничего болезненного, потому что нормальные люди тоже временами и даже подолгу находятся под властью автономных комплексов: факт этот принадлежит просто к универсальным свойствам души, и нужна ух какая-то повышенная степень бессознательности, чтобы человек не заметил в себе существования какого-нибудь автономного комплекса. Итак, автономный комплекс сам по себе не есть нечто болезненное, лишь его учащающиеся и разрушительные проявления говорят о патологии и болезни.

Как же возникает автономный комплекс? По тому или иному поводу — более пристальное исследование завело бы нас здесь слишком далеко — какая-то ранее не осознававшаяся область психики приходит в движение; наполняясь жизнью, она развивается и разрастается за счет привлечения родственных ассоциаций. Потребная на все эго энергия отнимается соответственно у сознания, если последнее не предпочтет само отождествить себя с комплексом. Если этого не происходит, наступает, по выражению Жане, abaissemenl du niveau mental. Интенсивность сознательных интересов и занятий постепенно гаснет, сменяясь или апатической бездеятельностью — столь частое у художников состояние, — или регрессивным развитием сознательных функций, то есть их сползанием на низшие инфантильные и архаические ступени, — словом, нечто вроде дегенерации. На поверхность прорываются элементарные слои психических функций: импульсивные влечения вместо нравственных норм, наивная инфантильность вместо зрелой обдуманности, неприспособленность вместо адаптации. Из жизни многих художников нам известно и это. На отнятой у сознательно-личностного поведения энергии разрастается автономный комплекс.

Из чего состоит творческий автономный комплекс? Этого вообще невозможно знать заранее, пока завершенное произведение не позволит нам заглянуть в свою суть. Произведение являет нам разработанный образ в широчайшем смысле слова. Образ этот доступен анализу постольку, поскольку мы способны распознать в нем символ. Напротив, пока мы не в силах раскрыть его символическую значимость, мы констатируем тем самым, что по крайней мере для нас смысл произведения лишь в том, что оно явственным образом говорит, или, другими словами, оно для нас есть лишь то, чем оно кажется. Я говорю «кажется» — потому что, возможно, наша ограниченность просто не дает нам пока заглянуть поглубже. Так или иначе в данном случае у нас нет ни повода, ни отправной точки для анализа. В первом случае, наоборот, мы сможем припомнить в качестве основополагающего тезис Герхарта Гауптмана: быть поэтом — значит позволить, чтобы за словами прозвучало Праслово. В переводе на язык психологии наш первейший вопрос соответственно должен гласить: к какому праобразу коллективного бессознательного можно возвести образ, развернутый в данном художественном произведении?

Такая постановка вопроса во многих аспектах требует прояснения. Я взял здесь, согласно вышесказанному, случай символического произведения искусства, притом такого, чей источник надо искать не в бессознательном авторской личности, а в той сфере бессознательной мифологии, образы которой являются всеобщим достоянием человечества. — Я назвал эту сферу соответственно коллективным бессознательным, ограничив ее тем самым от личного бессознательного, под которым я имею в виду совокупность тех психических процессов и содержаний, которые сами по себе могут достичь сознания, по большей части уже и достигли его, но из-за своей несовместимости с ним подверглись вытеснению, после чего упорно удерживаются ниже порога сознания. Из этой сферы в искусство тоже вливаются источники, но мутные, которые в случае своего преобладания делают художественное произведение не символическим, а симптоматическим. Этот род искусства мы, пожалуй, без особого ущерба и без сожаления препоручим фрейдовской методе психологического промывания.

В противоположность личному бессознательному, образующему более или менее поверхностный слой сразу же под порогом сознания, коллективное бессознательное при нормальных условиях не поддается осознанию, и потому никакая аналитическая техника не поможет его «вспомнить», ведь оно не было вытеснено и не было забыто. Само по себе и для себя коллективное бессознательное тоже не существует, поскольку оно есть лишь возможность, а именно та возможность, которую мы с прадревних времен унаследовали в виде определенной формы мнемонических образов или, выражаясь анатомически, в структуре головного мозга. Это не врожденные представления, а врожденные возможности представления, ставящие известные границы уже самой смелой фантазии, — так сказать, категории деятельности воображения, в каком-то смысле априорные идеи, существование которых, впрочем, не может быть установлено иначе, как через опыт их восприятия. Они проявляются лишь в творчески оформленном материале в качестве регулирующих принципов его формирования, иначе говоря, мы способны реконструировать изначальную подоснову праобраза лишь путем обратного заключения от законченного произведения искусства к его истокам.

Праобраз, или архетип, есть фигура — будь то демона, человека или события, — повторяющаяся на протяжении истории везде, где свободно действует творческая фантазия. Соответственно мы имеем здесь в первую очередь мифологическую фигуру. Подробнее исследовав эти образы, мы обнаружим, что в известном смысле они являются сформулированным итогом огромного типического опыта бесчисленного ряда предков: это, так сказать, психический остаток бесчисленных переживаний одного и того же типа. Усредненно отображая миллионы индивидуальных переживаний, они дают таким путем единый образ психической жизни, расчлененный и спроецированный на разные лихи мифологического пандемониума. Впрочем, мифологические образы сами по себе тоже являются уже сложными продуктами творческой фантазии, и они туго поддаются переводу на язык понятий; в этом направлении сделаны лишь первые трудные шаги. Понятийный язык, который по большей части предстоит еще создать, смог бы способствовать абстрактному, научному освоению бессознательных процессов, залегающих в основе праобразов. В каждом из этих образов кристаллизировалась частица человеческой психики и человеческой судьбы, частица страдания и наслаждения — переживаний, несчетно повторявшихся у бесконечного ряда предков и в общем и целом всегда принимавших один и тот же ход. Как если бы жизнь, которая ранее неуверенно и на ощупь растекалась по обширной, но рыхлой равнине, потекла вдруг мощным потоком по глубоко прорезавшемуся в душе руслу. — когда повторила ту специфическую сцепленность обстоятельств, которая с незапамятных времен способствовала формированию праобраза.

Момент возникновения мифологической ситуации всегда характеризуется особенной эмоциональной интенсивностью: словно в нас затронуты никогда ранее не звеневшие струны, о существовании которых мы совершенно не подозревали. Борьба за адаптацию — мучительная задача, потому что на каждом шагу мы вынуждены иметь дело с индивидуальными, то есть нетипическими условиями. Так что неудивительно, если, встретив типическую ситуацию, мы внезапно или ощущаем совершенно исключительное освобождение, чувствуем себя как на крыльях, или нас захватывает неодолимая сила. В такие моменты мы уже не индивидуальные существа, мы — род, голос всего человечества просыпается в нас. Потому и не в состоянии отдельный индивид развернуть свои силы в полной мере, если одно из тех коллективных представлений, что зовутся идеалами, не придет ему на помощь и не развяжет в нем всю силу инстинкта, ключ к которой обычная сознательная воля одна найти не в состоянии. Все наиболее действенные идеалы всегда суть более или менее откровенные варианты архетипа, в чем легко можно убедиться по тому, как охотно люди аллегоризируют такие идеалы, — скажем, отечество в образе матери, где сама аллегория, разумеется, не располагает ни малейшей мотивирующей силой, которая вся целиком коренится в символической значимости идеи отечества. Этот архетип есть так называемая «мистическая причастность» первобытного в человеке к почве, на которой он обитает и в которой содержатся духи лишь его предков. Чужбина горька.

Любое отношение к архетипу, переживаемое или просто именуемое, «задевает» нас; оно действенно потому, что пробуждает в нас голос более громкий, чем наш собственный. Говорящий праобразами говорит как бы тысячью голосов, он пленяет и покоряет, он поднимает описываемое им из однократности и временности в сферу вечносущего, он возвышает личную судьбу до судьбы человечества и таким путем высвобождает в нас все те спасительные силы, что извечно помогали человечеству избавляться от любых опасностей и превозмогать даже самую долгую ночь.

Такова тайна воздействия искусства. Творческий процесс, насколько мы вообще в состоянии проследить его, складывается из бессознательного одухотворения архетипа, из его развертывания и пластического оформления вплоть до завершенности произведения искусства. Художественное развертывание праобраза есть в определенном смысле его перевод на язык современности, после чего каждый получает возможность, так сказать, снова обрести доступ к глубочайшим источникам жизни, которые иначе остались бы для него за семью замками. Здесь кроется социальная значимость искусства: оно неустанно работает над воспитанием духа времени, потому что дает жизнь тем фигурам и образам, которых духу времени как раз всего больше недоставало. От неудовлетворенности современностью творческая тоска уводит художника вглубь, пока он не нащупает в своем бессознательном того праобраза, который способен наиболее действенно компенсировать ущербность и однобокость современного духа, Он прилепляется к этому образу и, по мере своего извлечения из глубин бессознательного и приближения к сознанию, образ изменяет и свой облик, пока не раскроется для восприятия человека современности. Вид художественного произведения позволяет нам делать выводы о характере эпохи его возникновения. Что значит реализм и натурализм для своей эпохи? Что значит романтизм? Что значит эллинизм? Это направления искусства, несшие с собой то, в чем всего больше нуждалась современная им духовная атмосфера. Художник как воспитатель своего века — об этом можно было бы сейчас еще очень долю говорить.

Как у отдельных индивидов, у народов и эпох есть свойственная им направленность духа, или жизненная установка. Само слово «установка» уже выдает неизбежную односторонность, связанную с выбором определенной направленности. Где есть направленность, там есть и устранение отвергаемого. А устранение означает, что такие-то и такие-то области психики, которые тоже могли бы жить жизнью сознания, не могут жить ею, поскольку это не отвечает глобальной установке. Нормальный человек без ущерба способен подчиниться глобальной установке; человек окольных и обходных путей, не могущий идти рядом с нормальным по широким торным путям, скорее всего и окажется открывателем того, что лежит в стороне от столбовых дорог, ожидая своего включения в сознательную жизнь. Относительная неприспособленность художника есть по-настоящему его преимущество, она помогает ему держаться в стороне от протоптанного тракта, следовать душевному влечению и обретать то, чего другие были лишены, сами того не подозревая. И как у отдельного индивида односторонность его сознательной установки корректируется в порядке саморегулирования бессознательными реакциями, так искусство представляет процесс саморегулирования в жизни наций и эпох.

Я сознаю, что в рамках доклада мне удалось изложить лишь несколько общих соображений, да и то в сжатой и эскизной форме. Но я, пожалуй, вправе надеяться, что мои слушатели уже успели подумать о не сказанном мною, а именно о конкретном приложении всего этого к поэтико-художественному произведению, и тем самым наполнили пло-1ью и кровью абстрактную скорлупу моей мысли.

Карл Густав Юнг. Архетип и символ. М. изд. «Ренессанс». 1991, с. 267-285

Психология: искусство или наука?

Photo by garryknight — http://flic. kr/p/7HTQey

Хорошие клиницисты должны не только быть в курсе исследований, они должны привносить в свой анализ результатов исследований здравый смысл и выдержанный скептицизм, чтобы использовать только разумные, надежные и проверенные методы в практике своего искусства.

Оставить комментарий

Область психологии охватывает обширную область изучения и практики. И почти с тех пор, как существует эта область, ведутся споры о том, следует ли по праву считать ее искусством или наукой.

Краткий ответ на вопрос, является ли психология искусством или наукой, — «да». Во многих отношениях это и то, и другое. В психологии есть разделы, которые строго посвящены пониманию человеческого разума и поведения посредством строгих научных экспериментов. Но практика психологии как профессиональной дисциплины — это больше, чем просто механическое применение проверенных научных методов. Скорее, это требует от практика использования профессионального опыта, манеры изложения, эмпатической интуиции и суждения. Итак, профессиональная психологическая практика – это, безусловно, искусство.

Клинические психологи уже некоторое время используют модель «ученый-практик». Это означает, что они не только опираются на обширный массив доступных им научных знаний и «искусно» включают принципы, полученные из этого массива знаний, в свои терапевтические встречи со своими клиентами, но также постоянно ищут и собирают соответствующие данные и тестируют их. гипотез, чтобы помочь расширить базу научных знаний во всей области.

База научной информации психологии постоянно меняется и расширяется. Если вы рискнете подойти к полке в библиотеке, где хранятся только «выдержки» из психологических исследований и экспериментов, вы, скорее всего, будете ошеломлены. Одни только рефераты занимают много томов. Сами психологи часто не в состоянии не только следить за всеми последними открытиями, но и включать эти открытия в «искусство» своей практики. Узкая направленность некоторых исследований может легко заставить человека задаться вопросом, какое отношение они могут иметь к лучшему пониманию состояния человека. Затем возникает проблема явно противоречивых выводов. В результате, несмотря на обилие научных данных, практическим специалистам, стремящимся получить оптимальную информацию, когда они занимаются своим искусством, доступна лишь горстка надежной и актуальной информации.

В наши дни научная «чистота» многих исследований, проводимых в различных областях науки о поведении, также вызывает много споров. Сложность нашей научной методологии не вызывает сомнений. Однако интерпретация результатов наших научных исследований и правильное применение вытекающих из них принципов часто вызывают подозрения. «Корреляционные» исследования очень распространены в наши дни. В таком исследовании можно было бы рассмотреть различные переменные, такие как среднее количество чашек кофе, которые человек выпивает в день, и заболеваемость болезнью Альцгеймера, и с помощью различных статистических анализов обнаружить удивительную обратную «корреляцию» между употреблением кофе и болезнью. Конечно, все студенты, изучающие статистику, помнят, что нас учили, что мы не можем вывести причинно-следственную связь или направленность связи на основе корреляционных исследований. Но на самом деле это делается повсюду с удивительной частотой. Затем потребуются будущие открытия, чтобы развенчать любое из необоснованных утверждений предыдущего исследования. (Кто-нибудь помнит все волшебные заявления об овсяных отрубях?) Итак, хорошие клиницисты должны не только быть в курсе исследований, они должны привнести в свой анализ результатов исследований здравый смысл и выдержанный скептицизм, чтобы включить только достоверные, надежные и проверенные методы в практике своего искусства.

Поскольку я по натуре скептик, я всегда проявлял изрядную долю колебаний и обдумывания в своей психологической практике. Обычно я не спешу продвигать последние повальные увлечения в этой области или расставаться с принципом, который, как показал мне мой опыт, имеет большую ценность только потому, что какое-то новое исследование сильно ставит под сомнение его достоверность. Я живу достаточно долго, и я видел, как многие причуды приходят и уходят, а преобладающие убеждения меняются. Главный руководящий принцип моего «искусства» практики — не причинять вреда тем, кого я лечу, и делать все возможное, чтобы методы и приемы, которые я использую, действительно могли принести пользу. Некоторые из моих коллег иногда создавали у меня впечатление, что они выбрали одну из областей психического здоровья, чтобы избежать строгости и регламентации более «точных» наук и чувствовать себя более свободными делать то, что они считают нужным, пока они « действительно заботились о своих клиентах. Но я чувствую себя обязанным иметь в своем распоряжении надежные и эффективные инструменты, когда клиент платит мне с трудом заработанные деньги за профессиональное руководство, а не просто болтает с другом или высказывается в группе поддержки. Так что мне пришлось использовать как свой опыт, так и знания, чтобы помочь себе стать по-настоящему искусным ученым. И я с болью осознаю, что как профессия у психологов еще нет всех инструментов, которые им нужны, чтобы оказать достаточную помощь большому количеству людей. Несмотря на то, что я по натуре скептик, я приветствую тот день, когда истинные достижения в науке позволят мне использовать свое искусство с еще большей эффективностью для всех тех, кто может обратиться ко мне за помощью и советом.

Все клинические материалы на этом сайте рецензируются одним или несколькими клиническими психологами или другими квалифицированными специалистами в области психического здоровья. Эта конкретная статья была первоначально опубликована доктором Джорджем Саймоном, доктором философии , , 23 июля 2009 г., , и в последний раз рецензировалась или обновлялась , доктором Грегом Мулхаузером, управляющим редактором , , 14 марта 2011 г. .

https://counsellingresource.com/features/2009/07/23/psychology-art-or-science/

Практика психологии: искусство или наука?

Degree CompletedHigh School Diploma/GEDSome CollegeAssociate DegreeBachelor’s DegreeMaster’s DegreeDoctorate Degree

Desired DegreeDiploma/CertificateAssociate DegreeBachelor’s DegreeMaster’s DegreeDoctorate

Program of InterestAll Psychology & Counseling ProgramsApplied Behavior AnalysisChild/Adolescent PsychologyClinical PsychologyCounseling PsychologyDevelopmental PsychologyForensic/Criminal PsychologyHuman ServicesIndustrial/Organizational PsychologyMarriage and Family TherapyMental Health КонсультированиеТрудотерапияШкольное консультированиеСоциальная работаЛогопедияКонсультирование по вопросам злоупотребления психоактивными веществами/зависимости

Рекламный контент

Университет Южного Нью-Гэмпшира

Избранная программа: онлайн-дипломы по психологии и консультированию

Запросить информацию

Университет Капелла

Избранная программа: онлайн-степень психологии

Запросить информацию

Purdue University Global

Избранная программа: онлайн-магистр психологических наук

Запросить информацию

University of Phoenix

Избранная программа: Бакалавр и магистр наук в области промышленно-организационной и прикладной психологии

Запросить информацию

На вопрос «Психология — это наука или искусство?» набрал обороты после 1879 г . ; казалось бы, естественное превосходство после создания Вильхеймом Вундтом первой психологической лаборатории. И хотя все на земле резко изменилось с того периода времени, вопрос не изменился. Это остается предметом разногласий между психологическими и научными школами, а также источником путаницы для студентов-психологов.

В этой статье делается попытка выяснить, почему дисциплина психология отвергается членами научного сообщества; как политические факторы способствовали расколу; что говорят известные академические институты, а также опрошенный эксперт.

Проблема современности

В статье Los Angeles Times, озаглавленной «Прекратите запугивать «мягкие» науки», доктор Тим Уилсон, профессор психологии Университета Вирджинии, проницательно обрисовывает бесконечные споры относительно категоризации психологии с уважение к науке. Он пишет:

» Однажды во время встречи в моем университете один биолог упомянул, что он был единственным присутствующим преподавателем с факультета естественных наук. Когда я поправил его, отметив, что я с факультета психологии, он отмахнулся его рука пренебрежительно, как если бы я был игроком Малой лиги, говорящим члену команды «Нью-Йорк Янкиз», что я тоже играю в бейсбол .»

Уилсон, автор 7 книг, включая последнюю; продолжение «Redirect: Change the Stories We Live»;

» В науках давно царит снобизм, причем в «жестких» (физика, химия, биология), считающие себя более правомерными, чем «мягкие» (психология, социология). Поэтому неудивительно, что многие представители широкой общественности думают так же. Но в последнее время скептицизм по поводу строгости социальных наук достиг абсурдных высот. »

Быстрое опровержение

Статья Уилсона была опубликована в четверг, 12 июля ^-го -го, 2012 г. На следующий день; в пятницу, 13-го июля ^-го -го, 2012 г.; в статье, также опубликованной L.A. Times, «Почему психология не является наукой» – д-р Алекс Б. Березов, основатель и редактор сайта RealClearScience.com и автор книги «Наука, оставшаяся позади», начал стратегическое контрнаступление. Редакционные ракеты определили «научную» позицию;

«Пренебрежительное отношение ученых к психологам не коренится в снобизме; это коренится в интеллектуальном разочаровании. Это коренится в неспособности психологов признать, что они не имеют таких же претензий на светскую истину, как точные науки. Она коренится в усталом раздражении, которое испытывают ученые, когда неученые пытаются притвориться учеными. Вот так. Психология — это не наука».

Аргумент против психологии как науки

Проблемы с количественным определением

Экспериментальные условия строго не контролируются

Проблемы с воспроизводимостью

Предсказуемость отсутствует

Тестируемость сомнительна

Он готов признать, что вся область психологии не является «бессмысленной», говоря: «Некоторые исследования в области психологии гораздо более строги с научной точки зрения. И эта область часто дает интересные и важные выводы». На самом деле, это еще хуже. Это попытка дать новое определение науке».

НАЙТИ ШКОЛЫ

Рекламный контент

Политические факторы

Одним из событий, разжигающих огонь дебатов, стало положение 2012 года, представленное представителем Джеффом Флейком (R-AZ) Палате представителей США относительно финансирования Национального научного фонда (NSF). Посредством написанного им положения Флаке был полон решимости гарантировать (по его словам) «, что NSF не тратит деньги налогоплательщиков на бесполезную программу». «Бесполезная программа», на которую ссылался Флаке, была программой политической науки. 12 мая 2012 г .; Флаке преуспел в своих усилиях по обеспечению будущего финансирования NSF за счет его «дефинансирования» денег, потраченных на политологические исследования. 20 марта 2013 г. Сенат также отменил гранты.

Для критиков по обе стороны дебатов о психологии очевидное осуждение политической науки как «науки» стало критическим поворотным моментом. Для многих в научном лагере решения, принятые Палатой представителей и Сенатом, ознаменовали победу над гуманитарными науками. По их мнению, включение дисциплин, входящих в более широкий смысл социальных наук, было лишь вопросом времени. Они были правы. В статье от 10 июня ^года года, опубликованной The Washington Post, был заголовок «Почему Конгрессу не следует сокращать финансирование социальных наук».

Студенческое замешательство

Учитывая историю кажущегося «кризиса идентичности» поля; У студентов, получающих докторскую степень по психологии в 2016 году, есть веские причины запутаться. Читая заголовки, подобные опубликованным в Washington Post, они читают литературу, которую колледжи и университеты публикуют о своих программах психологии. Например, язык престижной программы для аспирантов психологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе (PhD) имеет большое значение для научной стороны;

«Тщательная научная подготовка является основой программы докторантуры Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе по психологии. В рамках этой подготовки Департамент поощряет участие студентов в деятельности ряда связанных отделов, школ или организованных исследовательских подразделений Университета. , Например, Институт исследования мозга, междисциплинарные программы по неврологии и когнитивным исследованиям, Институт исследований в области социальных наук и Институт нейропсихиатрии предоставляют заинтересованным студентам широкие исследовательские возможности».

Многие университеты, в том числе Университет Южной Флориды, следуют их примеру. Их описание их программы гласит:

«Наша программа нацелена на то, чтобы обучать студентов углублять научные знания и способствовать применению научно подтвержденных процедур для решения психологических проблем человека. Приняв модель обучения ученого-клинициста, студенты получают активную академическую и исследовательскую подготовку.»

Мнение эксперта по клинической психологии

Чтобы ответить на вопросы, которые могут возникнуть у студентов, мы попросили Патрисию А. Фаррелл, доктора философии, поделиться своим мнением с CIP. Доктор Фаррелл является лицензированным психологом, автором, докладчиком, педагогом и психологом-консультантом WebMD. Ее биография указана в журналах «Кто есть кто в Америке» и «Кто есть кто в мире», и она появлялась в многочисленных национальных телевизионных программах, таких как «Сегодняшнее шоу», «Взгляд», «AC360» и «Фактор О’Рейли» в качестве признанного эксперта в области медицинской психологии и исследований. , психическое здоровье и консультирование. По ее словам, «Я добавляю «голосу разума» дозу юмора, когда это уместно.» Ее медийная смекалка в отношении звуковых фрагментов позволила ей стать членом как APA, так и SAG-AFTRA. Ее последняя электронная книга «СОН: это нужно всем, и вам тоже», доступная на Amazon.

Мы попросили доктора Фаррелл высказать ее мнение по следующим вопросам, связанным с запросом «Психология — искусство или наука?»

CIP: Что бы вы ответили на вопрос: «Психология — это больше наука или интуитивное искусство?»

PF: Психология – это сочетание науки и искусства, как и медицина; хотя большинство людей думают, что медицина больше наука, чем искусство. Помните, это называется «медицинское искусство». У нас есть научные эксперименты, подтверждающие многое из того, что мы делаем в нашей практике, и исследования постоянно уточняют и обновляют то, что мы знаем. Наша профессиональная ответственность, как психологов, заключается в том, чтобы оставаться актуальными и идти в ногу с исследованиями. Не сделать этого было бы непрофессионально.

CIP: Можно подробнее?

PF : Мы начинаем с науки, а затем мы должны адаптировать все, что мы делаем, к человеку, с которым мы работаем. Вот тут-то и приходит на помощь искусство, потому что не существует жесткого шаблона для терапии, потому что нет двух абсолютно одинаковых людей, и ни один диагноз DSM не подходит всем идеально. Необходим тонкий баланс, который делает нашу работу более сложной и более творческой.

CIP: Как бы вы охарактеризовали свою практику? Он достаточно сбалансирован?

PF: Я хорошо осведомлен о текущих исследованиях и фактически использую их для написания книг по самопомощи. Я также осознаю, что, как я уже сказал, я должен быть чутким к нуждам человека, и это всегда «уравновешивание», когда дело касается меня.

CIP : Верите ли вы, что как только вы освоите психологию как науку, ее практика станет искусством?

PF: Нет. Не может быть дороги в сторону от науки, которая ведет к практике, полностью пропитанной искусной практикой. Практика терапии может помочь вам усовершенствовать свои методы на основе исследований/науки, но вы никогда не должны забывать, что наука развивается, и вы ДОЛЖНЫ быть в курсе последних исследований. Именно здесь мы находим серьезные проблемы с некоторыми психологами, которые стали больше искусством, чем наукой, и сбились с пути, более похожего на практику гуру. Дело не в нас, а в том, что пациенты и некоторые психологи соблазнились, думая, что они теперь эксперты, а наука устарела или ошибочна. Склон скользкий, и мы всегда должны осознавать, что можем легко скатиться по нему.

Узнайте больше о том, как стать клиническим психологом.

НАЙТИ ШКОЛЫ

Рекламный контент

Резюме

• Научное сообщество обвиняет психологию в том, что эта дисциплина не является наукой.
• Политики подпитывают дебаты и используют их для достижения политических целей.
• Всемирно известные образовательные учреждения поддерживают веру в то, что психология – это не только искусство, но и наука.
• Специалисты в области психологии используют оба подхода к психологической практике; так же, как практикующие врачи.
• В конце концов, каждый учащийся может взять имеющиеся у него доказательства и решить для себя, считает ли он психологию в первую очередь искусством, наукой или чем-то и тем, и другим.

Искусство и психологическое благополучие: связь мозга с эстетическими эмоциями

Введение

Эстетический опыт касается оценки эстетических объектов и получаемого в результате удовольствия. Такое удовольствие не вытекает из утилитарных свойств объектов, а связано с внутренними качествами самих эстетических объектов. Следовательно, эстетическое удовольствие бескорыстно (Кант, 179).0). Эстетические переживания могут возникать в результате оценки человеческих артефактов, таких как произведения искусства (например, поэзия, скульптура, музыка, изобразительное искусство и т. д.) или эстетических природных объектов, таких как закаты или горные пейзажи. В этом обзоре мы имеем в виду эстетические переживания, связанные с оценкой произведений искусства, особенно изобразительного искусства.

Эстетический опыт предлагается в различных контекстах (например, в музеях, галереях, церквях и т. д.). Несколько психологических точек зрения рассматривали эстетический опыт как процесс вознаграждения и предполагали связь между эстетическим опытом и удовольствием (Berlyne, 19).74; Ледер и др., 2004 г.; Сильвия, 2005). Недавние исследования показывают, что искусство может способствовать здоровью и психологическому благополучию и предлагать терапевтический инструмент для многих, например, подростков, пожилых и уязвимых людей (Daykin et al. , 2008; Todd et al., 2017; Thomson et al., 2018). Эстетический опыт был связан с медитацией осознанности, поскольку она приводит к усилению способности перцептивно взаимодействовать с объектом (Harrison and Clark, 2016). Однако то, как эстетический опыт влияет на когнитивные и эмоциональные состояния и способствует физическому и психологическому благополучию, является предметом споров (Daykin et al., 2008). Было предложено несколько теоретических моделей, предполагающих чередование ключевых ролей когнитивных и эмоциональных аспектов эстетического опыта. Общей темой в моделях является то, что эстетическая оценка произведения искусства является результатом восходящих стимулирующих свойств и нисходящих когнитивных оценок (Leder et al., 2004; Chatterjee and Vartanian, 2016; Pelowski et al., 2017). . Результат влияет на настроение, тем самым способствуя здоровью и самочувствию (Кубовый, 1999; Сакс и др., 2015).

В этом ключе исследования нейровизуализации показали, что немедленные эмоциональные реакции на произведения искусства и устойчивые изменения аффективных состояний низкой интенсивности (см. Scherer, 2005, для разграничения эмоциональной реакции и аффективного состояния) связаны с задействованием схем мозга, участвующих в регуляция эмоций, удовольствие и вознаграждение. Так, например, изображения, оцененные как красивые, вызывают активность в областях, связанных с вознаграждением, таких как медиальная орбитофронтальная кора, и связаны с более высокой ценностью вознаграждения, чем изображения, оцененные как уродливые (Kawabata and Zeki, 2004). Более того, активация сети обработки эмоций, включающей вентральное и дорсальное полосатое тело, переднюю поясную извилину и медиальные височные области, была связана с преходящими изменениями настроения в ответ на веселую и грустную классическую музыку (Mitterschiffthaler et al., 2007).

Здесь мы рассмотрим доказательства того, что искусство способствует благополучию в нескольких областях, и обсудим нейронные основы эстетического опыта, обработки эмоций, удовольствия и вознаграждения. В частности, мы оцениваем идею о том, что общий физиологический механизм лежит в основе эстетической обработки во многих местах для восприятия искусства. Обсуждаются последствия использования искусства в терапевтических и образовательных целях.

Эстетическая оценка и хорошее самочувствие

Преимущества, связанные с эстетической обработкой, были продемонстрированы в различных условиях: от репродукций картин, выставленных в лабораториях, до реальных художественных контекстов, таких как музеи.

В следующих разделах мы представляем обзор основных направлений исследований в области искусства, в которых было показано благотворное влияние на здоровье.

Искусство в музее

В нескольких исследованиях показаны преимущества художественных музеев как мест для терапии (Treadon et al., 2006; Chatterjee and Noble, 2013). Эти преимущества включают улучшение памяти и снижение уровня стресса, а также улучшение социальной интеграции. Исследуемые группы населения включают пожилых людей (Салом, 2011; Томсон и др., 2018), людей с устойчивыми проблемами психического здоровья (Колберт и др., 2013), людей с деменцией (Морс и Чаттерджи, 2018) и социально изолированных (Тодд и др. , 2017). Более того, в исследовании с участием людей с деменцией и их опекунов, просматривающих традиционные и современные галереи, оба художественных сайта способствовали благополучию, включая положительное социальное воздействие и улучшение когнитивных функций (Camic et al., 2014).

Было проведено исследование для выявления элементов музейной обстановки, которые способствуют достижению целей лечения, включая психологические, социальные и экологические аспекты (Салом, 2011; Камик и Чаттерджи, 2013; Колберт и др., 2013; Морс и Чаттерджи, 2018). ). Музейная среда и артефакты предлагают экстраординарный эстетический опыт, который позволяет вспоминать положительные воспоминания (Biasi and Carrus, 2016), и данные свидетельствуют о том, что эти воспоминания могут влиять на настроение, самооценку и общее самочувствие пожилых людей. (Чанг и др., 2009 г.; О’Рурк и др., 2011 г.; Экелаар и др., 2012). Музеи и галереи, в отличие от больниц и клиник, не являются стигматизирующими учреждениями. Художественная обстановка способствует саморефлексии и групповому общению, облегчая терапевтический процесс и, таким образом, делая их идеальными местами для медицинских вмешательств (Camic and Chatterjee, 2013).

Используя психофизиологические измерения, исследования показывают, что посещение художественных музеев снижает стресс, что может способствовать здоровью и благополучию (Clow and Fredhoi, 2006; Mastandrea et al., 2018). Clow и Fredhoi сообщили, что уровни кортизола в слюне и самооценка стресса у 28 здоровых молодых людей значительно снизились после посещения Художественной галереи Guildhall в Лондоне (Clow and Fredhoi, 2006). Точно так же воздействие изобразительного искусства снижает систолическое артериальное давление (САД), что может иметь расслабляющий эффект (Mastandrea et al., 2018). В частности, 64 здоровые женщины-участницы были назначены для одного из трех разных посещений Национальной галереи современного искусства в Риме: фигуративное искусство, современное искусство и контрольное условие, состоящее в посещении офиса музея. Были получены измерения артериального давления и частоты сердечных сокращений до и после посещения, как показатели эмоционального состояния, связанные с тремя состояниями посещения. Результаты показали, что только воздействие фигуративного искусства снижает систолическое артериальное давление. Интересно, что участникам одинаково понравились два художественных стиля, а снижение САД не коррелировало с симпатией. Согласно теории беглости, легкость обработки увеличивает положительную эмоциональную реакцию на произведение искусства (Reber et al., 2004). Соответственно, можно подумать, что снижение уровней двусмысленности, характерное для недвусмысленных изобразительных искусств, может оказывать расслабляющее воздействие на физиологические состояния. С другой стороны, поскольку участников этого исследования не просили оценивать понятность или гедонистическую ценность произведений искусства, невозможно сделать твердые выводы о восстановительных эффектах после воздействия фигуративных, но не абстрактных произведений искусства в художественном музее. 9(Richard, 2007; Леонард и др., 2018). Педагогика, основанная на искусстве, ориентирована на интеграцию формы искусства (например, театра, изобразительного искусства, живописи, музыки и т. д.) с другим предметом для улучшения процессов обучения (Ригер и Черномас, 2013).

При обучении через искусство учащийся подходит к предмету, создавая искусство, реагируя на искусство или исполняя художественные произведения, а не изучая искусство как теоретическую дисциплину (Rieger and Chernomas, 2013). Это обучение на основе искусства (ABL) успешно используется в медицинском образовании (Wikström, 2003; Rieger et al., 2016). Например, использование произведения искусства в качестве метода обучения эффективно повышает у учащихся навыки наблюдения, эмпатии (т. Викстрём, 2011). Wikstrom (2000) и его коллеги показали, что образовательная программа, основанная на визуальном художественном диалоге, вызывала эмоциональные переживания, повышая эмпатию медсестер (Wikstrom, 2000). Студентов попросили описать схемы ухода за больными в картине Лены Кроквист «Кровать больной», после чего им задали стратегические вопросы, направленные на получение эмпатических ответов, например: «Что чувствуют персонажи с точки зрения ухода за больными?» Контрольную группу попросили описать хорошую сестринскую практику без поддержки изобразительного искусства или картинок. Визуальное искусство было более эффективным, чем контроль, для выражения аспектов сестринского ухода и повышения показателей эмпатии (Wikström, 2001). Эти исследования показывают, что включение визуального искусства в медицинское образование может улучшить понимание эмоционального переживания хронической боли и страданий пациентов, тем самым улучшая практику ухода за больными. Ограничением этих исследований является то, что контрольные группы получали только устные инструкции, что затрудняет оценку конкретного вклада визуальной поддержки, связанной с искусством (например, визуальных портретов, произведений искусства и т. д.), от нехудожественной визуальной поддержки. С другой стороны, корреляционные исследования показывают, что высокая эстетическая ценность художественных фрагментов фильмов, воспринимаемых учащимся, в значительной степени связана с улучшением обучения (Bonaiuto et al., 2002).

Можно задаться вопросом, как эмоциональный опыт, вызванный признанием различных форм искусства, позволяет людям чувствовать себя лучше и учиться быстро и эффективно, и формирует ли усиливающее воздействие искусства на эти различные области основу общего когнитивного или аффективного механизма. . Здесь мы предполагаем, что обработка эстетических произведений искусства зависит от активности областей мозга, связанных с вознаграждением, что приводит к положительным эмоциям и удовольствию, которые, модулируя аффективное состояние, повышают индивидуальную предрасположенность к когнитивной деятельности, такой как обучение.

Связь мозга с эстетическим опытом

Рассмотренные до сих пор исследования показали, что эстетическая ценность произведений искусства и их использование в образовательных программах могут влиять на психологическое и физиологическое состояние, тем самым способствуя благополучию и способствуя обучению. Однако, как мы заявили выше, механизмы, лежащие в основе взаимосвязи между искусством и благополучием, все еще неясны, вероятно, из-за того, что детерминанты эстетического опыта и его связи с обработкой эмоций и удовольствием до сих пор не решены.

Здесь мы рассмотрим некоторые данные нейровизуализации, подробно описывающие нейронные основы взаимосвязи между эстетическим опытом и активацией эмоциональных состояний у смотрящего, чтобы обеспечить более полное понимание эстетического опыта и того, как он вызывает эстетические эмоции и удовольствие у смотрящего. Более того, мы связываем эти результаты с влиятельными моделями эстетической обработки.

С психологической точки зрения было высказано предположение, что когнитивная обработка искусства производит аффективные и часто положительные и приятные эстетические переживания. Согласно модели стадии обработки информации эстетической обработки, разработанной Leder et al. (2004), возникновение эстетического удовольствия зависит от удовлетворительного когнитивного понимания произведения искусства. Чем лучше понимание, тем больше снижается двусмысленность и тем выше вероятность положительных эстетических эмоций. Когда эстетические переживания часто бывают положительными, можно ожидать усиления положительного аффекта (Leder et al., 2004). Устойчивое преобладание диффузных положительных аффективных состояний влияет на настроение (Scherer, 2005), способствует здоровью и обучению. Соответственно, некоторые нейрофизиологические исследования показывают, что контекстная информация облегчает обработку произведения искусства и усиливает положительные эмоции (Gerger and Leder, 2015; Mastandrea, 2015; Mastandrea и Umiltà, 2016). Это сопровождается большей нейронной активностью в медиальной орбитофронтальной коре (ОФК) и вентромедиальной префронтальной коре, областях, тесно связанных с переживанием вознаграждения и обработкой эмоций (Kawabata and Zeki, 2004; Kirk et al., 2009).).

С другой стороны, различные теории эмоций оказали влияние на описание парадоксального наслаждения отрицательными эмоциями в искусстве (Juslin, 2013; Sachs et al., 2015; Menninghaus et al., 2017). Некоторые авторы предположили, что психологическая дистанция воспринимающего от того, что изображено на произведении искусства, проистекающая из осознания человеком того, что изображаемый объект или событие является культурным артефактом, уменьшает эмоциональное воздействие вызывающего объект или событие и позволяет оценить эстетические качества произведения искусства. Это объяснение «психологической дистанции» лежит в основе различия между эмоциями, характерными для искусства, и эмоциями утилитарными (Frijda, 19).88; Шерер, 2005). Восприятие безопасности во время рецепции искусства позволяет принять негативное содержание произведения искусства. В этом случае негативные эмоции, такие как грусть и печаль, превращаются в источник удовольствия, а эмпатические реакции на эмоциональное содержание произведения искусства допускаются метаэмоциональной переоценкой (Menninghaus et al., 2017). Соответственно, художественный контекст влиял на эстетическое суждение и эмоциональные реакции, измеряемые электромиографией лица (ЭМГ). В частности, определение визуальных стимулов как художественных побудило участников оценивать произведения искусства, изображающие негативное эмоциональное содержание, более позитивно, что означает «понравилось» больше. Другими словами, в восприятии искусства может быть общий положительный уклон (Gerger et al., 2014).

Эффект удовольствия от отрицательных эмоций при восприятии искусства широко изучался в области музыки (Vuoskoski et al., 2012; Juslin, 2013; Kawakami et al., 2013; Taruffi and Koelsch, 2014; Sachs et al., 2015). Согласно модели BRECVEMA, разработанной Джуслином (2013), удовольствие от грусти в музыке происходит из комбинации двух ключевых механизмов, то есть эмоционального заражения и эстетического суждения, которые вызывают смешанные аффективные реакции. Слушая грустную музыку, можно испытать чувство грусти через механизм передачи эмоций и оценить красоту произведения, оценив его как эстетически позитивное (Juslin, 2013). Некоторые авторы описали благотворное влияние прослушивания музыки на эмоциональное здоровье, сообщив, что слушатели используют музыку для усиления положительных эмоций и регулирования отрицательных эмоций, влияя на настроение (Taruffi and Koelsch, 2014; Sakka and Juslin, 2018). Соответственно, влиятельная модель Sachs et al. (2015) утверждает, что удовольствие от грустной музыки функционально для восстановления гомеостатического равновесия, которое способствует оптимальному функционированию. Например, человек, который испытывает эмоциональный дистресс и обладает поглощающей личностью, найдет удовольствие в прослушивании грустной музыки, потому что сосредоточение внимания на эстетическом опыте оценки красоты музыки избавит его / ее от стресса, способствуя хорошему настроению. Эта концепция подтверждается тем фактом, что прослушивание грустной музыки задействует ту же сеть структур в мозге (т. например, связанные с едой, сексом и привязанностью (Berridge and Kringelbach, 2015; Sachs et al., 2015).

В соответствии с концептуальными рамками, предлагаемыми музыкальными исследованиями, можно предположить, что удовольствие от восприятия изобразительного искусства зависит от (1) эмоционального заражения валентностью, передаваемой произведением искусства; (2) оценка отрицательного эмоционального стимула как вымышленного, а не реалистичного; (3) соответствующее регулирование эмоций; (4) наслаждение эстетическим опытом и выполнение эстетического суждения. Если это эстетически приятно, такой опыт можно определить как полезный. Динамическое взаимодействие этих и других факторов для получения приятного эстетического опыта широко описано в теориях эстетической обработки (например, Sachs et al., 2015; Menninghaus et al., 2017; Pelowski et al., 2017). Предоставление всестороннего описания этого сложного процесса выходит за рамки данного обзора; однако здесь мы сосредоточимся на том, как часть этих механизмов — т. е. заражение эмоциями, регуляция эмоций, удовольствие и вознаграждение — находят общий нейронный субстрат в сети обработки эмоций, и как объединение исследований нейровизуализации с измерением физиологических состояний может быть полезным для демонстрация связи между эстетическим опытом и улучшением самочувствия.

Нейроэстетика — это относительно недавняя область исследований в рамках когнитивной нейробиологии, которая относится к изучению нейронных коррелятов эстетического восприятия красоты, особенно в изобразительном искусстве (Chatterjee and Vartanian, 2016). Использование мультимодальных методов нейровизуализации, таких как функциональный магнитный резонанс (фМРТ), магнитоэнцефалография (МЭГ) и электроэнцефалография (ЭЭГ), дало разнородные результаты. Однако большинство исследований сходятся в рассмотрении орбитофронтальной коры (ОФК) и, в более общем плане, основных центров эмоциональных реакций и реакций, связанных с вознаграждением, как предполагаемых коррелятов эстетического переживания красоты (Кавабата и Зеки, 2004; Ди Дио). и Галлезе, 2009 г.; Ishizu and Zeki, 2013), тем самым поддерживая психологические исследования, которые предполагают, что эстетический опыт является эмоционально положительным и полезным (Leder et al., 2004). Используя фМРТ, было показано, что оценка красоты художественного произведения выборочно задействует области внутри OFC независимо от типа стимула (например, визуальное искусство, визуальная текстура, музыка, математические формулы, моральное суждение и т. д.) (Blood et al., 1999). ; Kawabata and Zeki, 2004; Tsukiura and Cabeza, 2011; Jacobs et al., 2012; Zeki et al., 2014). Более того, метаболическая активность в этих областях увеличивалась линейно в зависимости от эстетического, но не перцептивного суждения о картинах (Ishizu and Zeki, 2013), что указывает на то, что эстетическое предпочтение картин опосредовано активностью в сети, связанной с вознаграждением. Аналогичным образом, используя МЭГ для записи вызванных потенциалов при просмотре изображений произведений искусства и фотографий, Села-Конде и соавт. (2004) обнаружили, что левая дорсолатеральная префронтальная кора (ДЛПФК) больше реагировала, когда участники оценивали изображения как красивые, чем когда они оценивали изображения как некрасивые (Cela-Conde et al., 2004). Интересно, что Вартанян и Гоэл (2004) выделили разные нейронные паттерны активации приятных и неприятных картин. В частности, они обнаружили, что двусторонние затылочные извилины и левая поясная борозда больше активировались в ответ на предпочитаемые стимулы, тогда как активация в правом хвостатом ядре снижалась в ответ на снижение рейтинга предпочтения (Vartanian and Goel, 2004). Поскольку было обнаружено, что активность в хвостатых ядрах снижается после обратной связи с наказанием (Delgado et al., 2000), можно предположить, что деактивация левого хвостатого ядра отражает общий паттерн снижения активации до менее полезных стимулов (Vartanian and Goel, 2004). ). В соответствии с этими выводами недавнее исследование Ishizu and Zeki (2017) показало, что изображения, оцененные как красивые, но вызывающие противоположные эмоции (т. в положительных эмоциональных состояниях (т. е. контроль эмпатии по отношению к другим) — таких как височно-теменной переход (ВТП) и супрамаргинальная извилина (СМГ) — и негативных эмоциональных состояниях (т. е. восприятие социальной боли) — таких как нижняя теменная долька (IPL ) и средней лобной извилины (MFG) (Ishizu, Zeki, 2017). В соответствии с этими выводами теории воплощенного познания предполагают, что эмоции могут передаваться произведением искусства посредством воплощенной симуляции (Freedberg and Gallese, 2007; Azevedo and Tsakiris, 2017) или моторного заражения (Gerger et al., 2018). В поддержку этого исследования нейровизуализации показали, что эстетическое суждение о картинах, содержащих человека и природу, модулируется активацией моторного компонента. То есть были активированы корковые двигательные системы, включая теменные и премоторные области (Di Dio et al., 2015). Это говорит о том, что динамические произведения искусства могут задействовать моторные системы через функции, которые представляют действия и эмоции (Freedberg and Gallese, 2007).

Таким образом, знакомство с искусством — это самовознаграждающая деятельность, независимо от эмоционального содержания произведения искусства. Этот вывод подтверждается предыдущими исследованиями, показывающими, что художественный контекст усиливает положительную реакцию на изображения с негативным содержанием (Gerger et al., 2014). Принятие дистанцированной перспективы при восприятии искусства может вызвать положительное эмоциональное состояние и удовольствие независимо от эмоционального содержания произведения искусства (Leder et al., 2004; Menninghaus et al., 2017). Более того, оказывается, что специфические для искусства эмоции и утилитарные эмоции нашли общий нейронный субстрат в сети мозга, участвующей в обработке эмоций и вознаграждении.

Эстетические эмоции и благополучие: какие отношения?

Рассмотренные до сих пор исследования показывают, что эстетическая обработка произведения искусства может вызывать у смотрящего аффективные состояния, совпадающие с состояниями, вызываемыми самим произведением искусства (Freedberg and Gallese, 2007; Azevedo and Tsakiris, 2017; Ishizu and Zeki, 2017).

Критически важно отметить, что положительная или отрицательная валентность эстетической эмоции, по-видимому, не имеет отношения к определению ценности вознаграждения за эстетический опыт. Портрет, скульптура или музыкальное произведение, передающие чувство грусти, могут быть оценены как красивые и вызывать модуляцию в областях OFC и центрах реакций, связанных с вознаграждением, подобно произведениям искусства, передающим положительные чувства, такие как радость и удовольствие. Эти результаты подтверждают утверждение о том, что принятие психологической дистанции в художественном контексте позволяет воспринимающему воспринимать негативное содержание произведения искусства и посредством эмпатических реакций на содержание произведений искусства вызывать эстетическое удовольствие (Menninghaus et al., 2017). ). Согласно Марковичу (2012), эстетический опыт — это исключительное состояние сознания, которое противостоит повседневному, прагматическому опыту и «защищает» личность от воздействия гнетущей реальности (Маркович, 2012). Учитывая эти соображения, можно подумать, что эстетическая эмоция отличается от эстетической оценки, обозначая специфическую для искусства эмоциональную реакцию, развившуюся из базовых биологических эмоций (Leder et al., 2004). Таким образом, эта самовознаграждающая природа эстетического опыта может объяснять укрепление здоровья и благополучия эстетической оценкой. В качестве альтернативы может оказаться, что переживание положительных эстетических эмоций является не только результатом особого эмпатического состояния, вызванного произведением искусства, но может зависеть от уровня воспринимаемой двусмысленности в самом произведении искусства. В Теория красоты о беглости обработки , чем более бегло воспринимающий может обрабатывать объект, тем более позитивна эстетическая реакция (Reber et al., 2004). Другими словами, характеристики, которые облегчают обработку стимула (например, объективные свойства стимула и субъективный предыдущий опыт с ним), приводят к положительным аффективным реакциям и более благоприятным суждениям или предпочтениям (Reber et al. , 2004). С этой точки зрения положительная валентность эстетической эмоции является продуктом обработки опыта воспринимающего, эстетического или нет.

Следовательно, эстетическое удовольствие может зависеть, в свою очередь, от удовлетворительного освоения стимула, эмоциональных реакций или того и другого (Mastandrea et al., 2009; Chirumbolo et al., 2014). Как было рассмотрено выше, теоретические основы, объясняющие парадокс наслаждения отрицательными эмоциями в искусстве, показали, что различные ключевые факторы взаимодействуют, вызывая приятную реакцию (Juslin, 2013; Menninghaus et al., 2017), как функцию восстановления гомеостатического баланса (Sachs et al. ., 2015).

Любопытно, что позитивное эмоциональное состояние, происходящее от эстетической эмоции, независимо от ее происхождения, может иметь общий нейронный субстрат в нейронных схемах мозга, связанных с вознаграждением.

Тем не менее, эти разные подходы к эстетической оценке могут иметь разные последствия для стратегического использования искусства как инструмента для улучшения самочувствия и здоровья. В соответствии с теорией красоты, основанной на беглой обработке, репрезентативные картины должны быть более эффективными, чем абстрактные картины, для улучшения процессов обучения в рамках программ обучения, основанных на искусстве. Точно так же художественные работы с высоким уровнем понятности должны делать медицинские учреждения или рабочую среду более приятными, чем менее понятные художественные работы. С другой стороны, возможно, что знакомство с абстрактной современной картиной в художественном музее (то есть художественный контекст, требующий принятия дистанцированной перспективы в восприятии искусства) может вызвать сильные эстетические эмоции. Это может улучшить воспринимаемое благополучие (Freedberg and Gallese, 2007; Gerger et al., 2014, 2018; Menninghaus et al., 2017).

К сожалению, насколько нам известно, существует лишь несколько исследований, в которых исследуются нейронные корреляты, связанные с когнитивными или аффективными описаниями эстетического опыта, и их отношение к использованию искусства для улучшения индивидуального благополучия. Кроме того, в большинстве эмпирических исследований связи между искусством и благополучием не учитываются объективные показатели стресса, такие как проводимость кожи, вариабельность сердечного ритма или частота дыхания. Кроме того, любой вывод о взаимосвязи между оценкой искусства и благополучием затрудняется использованием совершенно других субъективных показателей благополучия, таких как интервью и анкетирование. В настоящее время из литературы мы знаем, что удовольствие, связанное с эстетической обработкой, может модулироваться эмоциональными реакциями смотрящего на произведение искусства или может быть функцией успешного когнитивного овладения эстетическим стимулом (Leder et al., 2004; Menninghaus et al., 2004). al., 2017; Gerger et al., 2018), или может быть функцией более сложной модели. Более глубокое понимание динамической взаимосвязи между восходящими стимулирующими свойствами и нисходящей когнитивной оценкой эмоционального опыта во время эстетического восприятия произведения искусства может быть полезным для эффективного использования художественных инструментов для укрепления индивидуального здоровья и благополучия. Исследование взаимодействия между искусством и благополучием не должно упускать из виду анализ более объективных психофизиологических показателей стресса, таких как вегетативные реакции. Будущие исследования должны рассмотреть взаимосвязь между эмоциональными реакциями на эстетические и неэстетические стимулы и показателями благополучия, такими как сочетание нейронных реакций с вегетативными показателями стресса.

Заключение

Эстетический опыт во многих случаях может способствовать благополучию. Нейроэстетические исследования показывают, что эстетическое удовольствие возникает в результате взаимодействия между обработкой эмоций, которая включает области мозга, связанные с вознаграждением, и нисходящими процессами, возникающими в результате отношений смотрящего с культурным артефактом. Самовознаграждающий характер эстетического опыта может влиять на эмоциональное состояние наблюдателя, возможно, улучшая самочувствие. Тем не менее, остается еще много вопросов, на которые должны ответить будущие исследования, чтобы прояснить детерминанты эстетического удовольствия и их связь со здоровьем. Во-первых, влияние эстетических эмоций на измеряемое самочувствие оценивалось посредством субъективных оценок с использованием интервью или анкетирования, едва ли принимая во внимание более объективные показатели, регистрируемые с помощью психофизиологических показателей. Более того, остается неясным, должно ли правильное использование искусства для улучшения самочувствия подчеркивать эмпатическую реакцию на произведение искусства или возможность для зрителя овладеть значением самого произведения искусства. Будущие исследования должны рассмотреть эти вопросы при разработке художественных программ в области здравоохранения и образования.

Вклад автора

С.М. задумал идею, просмотрел литературу и написал черновой вариант рукописи. С.Ф. просмотрел литературу и написал черновик рукописи. В.Б. работал над идеей вместе с С.М., просматривал литературу по образовательным приложениям и руководил написанием рукописи.

Финансирование

SM получил грант от Департамента образования Римского университета TRE. Номер гранта: 814000-2018-SM-CONTAB.DIP_003.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Авторы хотели бы поблагодарить Марко Бертамини, Слободана Марковича и одного анонимного рецензента за их наиболее ценные комментарии к рукописи.

Ссылки

Азеведо, Р. Т., и Цакирис, М. (2017). Художественная рецепция как интероцептивный воплощенный предсказательный опыт. Поведение. наук о мозге. 40:e350. doi: 10.1017/S0140525X17001856

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Берлайн, округ Колумбия (1974). Исследования новой экспериментальной эстетики: шаги к объективной психологии эстетического восприятия . (Оксфорд, Англия: Полушарие).

Google Scholar

Берридж, К. К., и Крингельбах, М. Л. (2015). Системы удовольствия в мозгу. Нейрон 86, 646–664. doi: 10.1016/j.neuron.2015.02.018

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Биази В. и Каррус Г. (2016). Опера Марио Паницца. La Mostra: «Sotto ogni passo: figure, sagome e tombini». ECPS-Educ. Культурный психолог. Стад. 13, 219–226. doi: 10.7358/ecps-2016-013-bias

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Blood, A.J., Zatorre, R.J., Bermudez, P., and Evans, A.C. (1999). Эмоциональные реакции на приятную и неприятную музыку коррелируют с активностью паралимбических областей мозга. Природа Неврологи. 2, 382–387. doi: 10.1038/7299

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бонайуто П., Биази В. и Кордельери П. (2002). «Использование художественных материалов в обучении психологии. Юмористические иллюстрации и фрагменты фильмов о поведенческих паттернах «Типа А» и «Типа Б» в «Искусство и окружающая среда». XVII конгресс международной ассоциации эмпирической эстетики. Дело . изд. Т. Като (Такаразука: Университет искусств и дизайна Такаразука), 39 лет.9–402.

Google Scholar

Camic, PM, and Chatterjee, HJ (2013). Музеи и художественные галереи как партнеры в области общественного здравоохранения. Перспектива. Общественное здравоохранение 133, 66–71. doi: 10.1177/1757913912468523

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Camic, PM, Tischler, V. and Pearman, CH (2014). Совместный просмотр и создание произведений искусства: интерактивная художественная галерея, состоящая из нескольких сеансов, для людей с деменцией и тех, кто за ними ухаживает. Старение Мент. Здоровье 18, 161–168. doi: 10.1080/13607863.2013.818101

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Села-Конде, С. Дж., Марти, Г., Маэсту, Ф., Ортис, Т., Мунар, Э., Фернандес, А., и др. (2004). Активация префронтальной коры при зрительно-эстетическом восприятии человека. Проц. Натл. акад. науч. США 101, 6321–6325. doi: 10.1073/pnas.0401427101

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Чаттерджи, Х., и Ноубл, Г. (2013). Музеи, здоровье и благополучие. (Лондон: Ashgate Publishing), 2013. 158 страниц. Куратор Муз. Дж. 57, 513–519. doi: 10.1111/cura.12089

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Чаттерджи А. и Вартанян О. (2016). Неврология эстетики. Энн. Н. Я. акад. науч. 1369, 172–194. doi: 10.1111/nyas.13035

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Чан К., Чу Х., Чанг Х., Чанг М., Чен К., Чиоу Х. и др. (2009). Влияние терапии воспоминаниями на психологическое благополучие, депрессию и одиночество среди пожилых людей. Междунар. Дж. Гериатр. Психиатрия 25, 380–388. doi: 10.1002/gps.2350

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Чирумболо А., Бризи А., Мастандреа С. и Маннетти Л. (2014). «Красота — это не качество самих вещей»: эпистемическая мотивация влияет на имплицитные предпочтения в отношении искусства. PLoS One 9:e110323. doi: 10.1371/journal.pone.0110323

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Клоу А. и Фредой К. (2006). Нормализация уровня кортизола в слюне и самооценка стресса после краткого обеденного посещения художественной галереи работниками лондонского Сити. J. Holistic Healthcare 3, 29–32. http://westminsterresearch.wmin.ac.uk/3472/

Google Scholar

Колберт С., Кук А., Камик П. М. и Спрингхэм Н. (2013). Арт-галерея как ресурс оздоровления для людей, перенесших психоз. Психотерапия искусств. 40, 250–256. doi: 10.1016/j.aip.2013.03.003

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Дайкин Н., Бирн Э., Сотериу Т. и О’Коннор С. (2008). Влияние искусства, дизайна и окружающей среды на психическое здоровье: систематический обзор литературы. J. R. Soc. Продвижение Лечить. 128, 85–94. doi: 10.1177/1466424007087806

CrossRef Full Text | Google Scholar

Дельгадо М. Р., Нистром Л.Е., Фисселл К., Нолл Д.К. и Физ Дж.А. (2000). Отслеживание гемодинамических реакций на вознаграждение и наказание в полосатом теле. Дж. Нейрофизиол. 84, 3072–3077. doi: 10.1152/jn.2000.84.6.3072

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Ди Дио К., Ардицци М., Массаро Д., Ди Чезаре Г., Джилли Г., Марчетти А. и др. (2015). Человек, природа, динамизм: влияние восприятия содержания и движения на активацию мозга во время эстетической оценки репрезентативных картин. Фронт. Гум. Неврологи. 9:705. doi: 10.3389/fnhum.2015.00705

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Ди Дио, К., и Галлезе, В. (2009). Нейроэстетика: обзор. Курс. мнение Нейробиол. 19, 682–687. doi: 10.1016/j.conb.2009.09.001

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Экелаар, К., Камик, П., и Спрингхэм, Н. (2012). Художественные галереи, эпизодическая память и беглость речи при деменции: предварительное исследование. Психология. Эстет. Создать Искусство 6, 262–272. doi: 10.1037/a0027499

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Фридберг Д. и Галлезе В. (2007). Движение, эмоция и эмпатия в эстетическом опыте. Познание тенденций. науч. 11, 197–203. doi: 10.1016/j.tics.2007.02.003

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Frijda, NH (1988). Законы эмоций. утра. Психол. 43, 349–358. DOI: 10.1037/0003-066X.43.5.349

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Гергер Г. и Ледер Х. (2015). Названия меняют эстетические оценки картин. Фронт. Гум. Неврологи. 9:464. doi: 10.3389/fnhum.2015.00464

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Гергер Г., Ледер Х. и Кремер А. (2014). Влияние контекста на эмоционально-эстетические оценки произведений искусства и изображений IAPS. Acta Psychol. 151, 174–183. doi: 10.1016/j.actpsy.2014. 06.008

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Гергер Г., Пеловски М. и Ледер Х. (2018). Эмпатия, Einfühlung и эстетический опыт: влияние заражения эмоциями на оценку изобразительного и абстрактного искусства с использованием fEMG и SCR. Познан. Процесс. 19, 147–165. doi: 10.1007/s10339-017-0800-2

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Харрисон, Н. Р., и Кларк, Д. П. А. (2016). Наблюдательный аспект внимательности предсказывает частоту эстетических переживаний, вызываемых искусством. Внимательность 7, 971–978. doi: 10.1007/s12671-016-0536-6

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Исидзу, Т., и Зеки, С. (2013). Специализированные системы мозга для эстетических и перцептивных суждений. евро. Дж. Нейроски. 37, 1413–1420. doi: 10.1111/ejn.12135

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Исидзу, Т., и Зеки, С. (2017). Ощущение красоты, происходящее от печали. Гул. Карта мозга. 38, 4185–4200. doi: 10.1002/hbm.23657

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Джейкобс Р. Х., Ренкен Р. и Корнелиссен Ф. В. (2012). Нейронные корреляты визуальной эстетики-красоты как слияния стимула и внутреннего состояния. PLoS One 7:e31248. doi: 10.1371/journal.pone.0031248

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Юслин, П. Н. (2013). От повседневных эмоций к эстетическим: к единой теории музыкальных эмоций. Физ. Жизнь Откр. 10, 235–266. doi: 10.1016/j.plrev.2013.05.008

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Кант, И. (1790). Критика суждения . изд. WS Pluhar (Indianapolis, IN: Hackett), 1987.

Google Scholar

Kawabata, H., and Zeki, S. (2004). Нейронные корреляты красоты. Дж. Нейрофизиол. 91, 1699–1705 гг. doi: 10.1152/jn.00696.2003

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Каваками А. , Фурукава К., Катахира К. и Оканоя К. (2013). Грустная музыка вызывает приятные эмоции. Фронт. Психол. 4:311. doi: 10.3389/fpsyg.2013.00311

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Кирк У., Сков М., Халм О., Кристенсен М.С. и Зеки С. (2009). Модуляция эстетической ценности семантическим контекстом: исследование фМРТ. НейроИзображение 44, 1125–1132. doi: 10.1016/j.neuroimage.2008.10.009

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Кубовый М. (1999). «Об удовольствиях ума» в Благополучие: основы гедонистической психологии . ред. Д. Канеман, Э. Динер и Н. Шварц (Нью-Йорк: Фонд Рассела Сейджа), 134–154.

Google Scholar

Ледер Х., Белке Б., Оберст А. и Огюстен Д. (2004). Модель эстетического восприятия и эстетических суждений. Бр. Дж. Психол. 95, 489–508. doi: 10.1348/0007126042369811

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Леонард К. , Хаффорд-Летчфилд Т. и Каучман В. (2018). Влияние искусства на образование в области социальной работы: систематический обзор. Квал. соц. Работа. 17, 286–304. doi: 10.1177/1473325016662905

CrossRef Full Text | Google Scholar

Маркович, С. (2012). Компоненты эстетического опыта: эстетическое увлечение, эстетическая оценка и эстетическая эмоция. i-Perception 3, 1–17. doi: 10.1068/i0450aap

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Мастандреа, С. (2015). «Как эмоции формируют эстетический опыт» в Кембриджском справочнике по психологии эстетики и искусства . ред. П. П. Л. Тинио и Дж. К. Смит (Кембридж: издательство Кембриджского университета), 500–518.

Google Scholar

Мастандреа С., Бартоли Г. и Бове Г. (2009). Предпочтения музеям древнего и современного искусства: опыт посетителей и личностные характеристики. Психология. Эстет. Создать Искусство 3, 164–173. doi: 10.1037/a0013142

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Мастандреа С. , Мариккиоло Ф., Каррус Г., Джованнелли И., Джулиани В. и Берарди Д. (2018). Посещение музеев изобразительного искусства может снизить артериальное давление и стресс. Здоровье Искусств . doi: 10.1080/17533015.2018.1443953 [EPUB перед печатью]

CrossRef Full Text | Google Scholar

Мастандреа, С., и Умильта, Массачусетс (2016). Футуристическое искусство: движение и эстетика как функция названия. Фронт. Гум. Неврологи. 10:201. doi: 10.3389/fnhum.2016.00201

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Меннингхаус В., Вагнер В., Ханич Дж., Вассиливицкий Э., Якобсен Т. и Кельш С. (2017). Дистанционно-обнимающая модель наслаждения отрицательными эмоциями в художественной рецепции. Поведение. наук о мозге. 40:e347. doi: 10.1017/S0140525X17000309

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Миттершиффталер, М. Т., Фу, Ч. Х. Я., Далтон, Дж. А., Эндрю, К. М., и Уильямс, С. К. Р. (2007). Функциональное МРТ-исследование счастливых и печальных аффективных состояний, вызванных классической музыкой. Гул. Карта мозга. 28, 1150–1162. doi: 10.1002/hbm.20337

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Морс, Н., и Чаттерджи, Х. (2018). Музеи, исследования здоровья и благополучия: совместная разработка нового метода наблюдения за людьми с деменцией в условиях больницы. Перспектива. Общественное здравоохранение 138, 152–159. doi: 10.1177/1757913917737588

Полный текст CrossRef | Google Scholar

О’Рурк Н., Каппелье П. и Клакстон А. (2011). Функции памяти и психологическое благополучие молодых, старых и пожилых людей с течением времени. Старение Мент. Здоровье 15, 272–281. doi: 10.1080/13607861003713281

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Пеловски М., Марки П. С., Форстер М., Гергер Г. и Ледер Х. (2017). Трогайте меня, удивляйте меня… восхищайте мои глаза и мозг: Венская интегрированная модель нисходящих и восходящих процессов в восприятии искусства (VIMAP) и соответствующие аффективные, оценочные и нейрофизиологические корреляты. Физ. Life Rev. 21, 80–125. doi: 10.1016/J.PLREV.2017.02.003

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Ребер Р., Шварц Н. и Винкельман П. (2004). Беглость обработки и эстетическое удовольствие: красота в процессе обработки воспринимающим? Личный. соц. Психол. Ред. 8, 364–382. doi: 10.1207/s15327957pspr0804_3

CrossRef Full Text | Google Scholar

Ричард Х. (2007). Визуальное искусство как средство образовательного исследования. Интер. J. Art Design Educ. 26, 314–324. doi: 10.1111/j.1476-8070.2007.00542.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Ригер К.Л. и Черномас В.М. (2013). Обучение на основе искусства: анализ концепции сестринского образования. Междунар. Дж. Нурс. Образовательный Ученый. 10, 53–62. doi: 10.1515/ijnes-2012-0034

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Ригер К.Л., Черномас В.М., Макмиллан Д.Е., Морин Ф.Л. и Демчук Л. (2016). Эффективность и опыт педагогики, основанной на искусстве, среди студентов-медсестер бакалавриата: систематический обзор смешанных методов. JBI Database System Rev. Внедрение. 14, 139–239. doi: 10.11124/JBISRIR-2016-003188

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Сакс М.Э., Дамасио А. и Хабиби А. (2015). Удовольствия грустной музыки: систематический обзор. Фронт. Гум. Неврологи. 9:404. doi: 10.3389/fnhum.2015.00404

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Сакка Л.С. и Джуслин П.Н. (2018). Регуляция эмоций с помощью музыки у депрессивных и недепрессивных людей. Музыкальные науки. 1. doi: 10.1177/2059204318755023

CrossRef Full Text | Google Scholar

Салом, А. (2011). Изобретая сеттинг заново: арт-терапия в музеях. Психотерапия искусств. 38, 81–85. doi: 10.1016/j.aip.2010.12.004

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Шерер, К. Р. (2005). Что такое эмоции? И как их можно измерить? Соц. науч. Инф. 44, 695–729. doi: 10.1177/053

05058216

Полный текст CrossRef | Академия Google

Сильвия, П.Дж. (2005). Эмоциональные реакции на искусство: от сопоставления и возбуждения к познанию и эмоциям. Rev. General Psychol. 9, 342–357. doi: 10.1037/1089-2680.9.4.342

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Taruffi, L., and Koelsch, S. (2014). Парадокс грусти, вызванной музыкой: онлайн-опрос. PLoS One 9:e110490. doi: 10.1371/journal.pone.0110490

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Томсон Л. Дж., Локьер Б., Камик П. М. и Чаттерджи Х. Дж. (2018). Влияние музейного вмешательства по социальным рецептам на количественные показатели психологического благополучия пожилых людей. Перспектива. Общественное здравоохранение 138, 28–38. doi: 10.1177/1757913917737563

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тодд К. , Камик П. М., Локьер Б., Томсон Л. Дж. М. и Чаттерджи Х. Дж. (2017). Музейные программы для социально изолированных пожилых людей: понимание того, что работает. Health Place 48, 47–55. doi: 10.1016/j.healthplace.2017.08.005

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Тредон, С. Б., Розал, М., и Уайлдер, В. Д. Т. (2006). Открывая двери художественных музеев для терапевтических процессов. Психотерапия искусств. 33, 288–301. doi: 10.1016/j.aip.2006.03.003

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Цукиура Т. и Кабеса Р. (2011). Общая мозговая активность для эстетических и моральных суждений: последствия для стереотипа «Красота — это хорошо». Соц. знаком. и аффективные нейроны. 6, 138–148. doi: 10.1093/scan/nsq025

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Вартанян О. и Гоэль В. (2004). Нейроанатомические корреляты эстетического предпочтения картин. Нейроотчет 15, 893–897. doi: 10.1097/00001756-200404090-00032

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Вуоскоски Дж. К., Томпсон В. Ф., МакИлвейн Д. и Ээрола Т. (2012). Кто любит слушать грустную музыку и почему? Восприятие музыки. Междисциплинарный. J. 29, 311–317. doi: 10.1525/mp.2012.29.3.311

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Викстром, Б.-М. (2000). Развитие наблюдательной способности посредством выявления моделей ухода за больными в произведении Лены Кронквист «The Sickbed». Ж. Интерпроф. Уход 14, 181–188. doi: 10.1080/jic.14.2.181.188

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Викстрём, Б.-М. (2001). Произведения искусства: дополнение к теоретическим знаниям при обучении сестринскому делу. Дж. Клин. Нурс. 10, 25–32. doi: 10.1046/j.1365-2702.2001.00438.x

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Викстрём, Б.-М. (2003). Изображение произведения искусства как стратегия обучения эмпатии в обучении медсестер, дополняющая теоретические знания. J. Проф. Нурс. 19, 49–54. doi: 10.1053/jpnu. 2003.5

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Викстрём, Б.-М. (2011). Произведения искусства как педагогический инструмент: альтернативный подход к образованию. Творчество. Нурс. 17, 187–194. doi: 10.1891/1078-4535.17.4.187

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Зеки С., Ромая Дж. П., Бенинкаса Д. М. Т. и Атия М. Ф. (2014). Опыт математической красоты и ее нейронные корреляты. Фронт. Гум. Неврологи. 8:68. doi: 10.3389/fnhum.2014.00068

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Что психология может сказать об искусстве, с Эллен Виннер, доктором философии

Ким Миллс: Это клише современного искусства, посетительница музея стоит перед абстрактной картиной с красочными формами и линиями и, качая головой, говорит , «Мой четырехлетний ребенок мог бы сделать это». Искусство универсально. Никогда не существовало человеческого общества без какого-либо визуального, музыкального или другого вида искусства. Но мы не всегда согласны с тем, что делает искусство хорошим, или, если уж на то пошло, что вообще делает что-то искусством. Философы давно пытались ответить на эти вопросы, а совсем недавно к ним присоединились и психологи, применяя методы научных исследований, пытаясь понять, почему люди занимаются искусством, как мы его воспринимаем и как оно на нас влияет.

Так что же делает что-то искусством? Что делает что-то хорошим искусством? Правда ли, что ваш ребенок мог это сделать? Или может неспециалист отличить детскую картину от абстрактного шедевра? Почему подделки так беспокоят нас? Почему нас вообще волнует, является ли картина оригиналом или искусной копией? Должен ли художественный талант быть врожденным или его можно развить годами упорного труда? Почему у нас такие сильные эмоциональные отклики на искусство? Какова цель художественного образования и как следует преподавать искусство в школе? Как психология может помочь нам ответить на все эти вопросы?

Добро пожаловать на Talking of Psychology , ведущий подкаст Американской психологической ассоциации, в котором исследуются связи между психологией и повседневной жизнью. Я Ким Миллс. Сегодня у нас в гостях доктор Эллен Виннер, почетный профессор психологии Бостонского колледжа и старший научный сотрудник Project Zero в Гарвардской высшей школе образования.

Доктор Виннер десятилетиями изучал психологию искусства и влияние художественного образования. Она написала более 200 статей и является автором или соавтором семи книг, в том числе двух последних, Как работает искусство: психологическое исследование и Беспокойный гость в школе: художественное образование от колониальных времен к многообещающему будущему . Она также была президентом Общества психологии эстетики, творчества и искусства APA, а также членом APA и Международной ассоциации эмпирической эстетики.

Спасибо, что присоединились ко мне, доктор Виннер.

Эллен Виннер, доктор философии: Большое спасибо, что пригласили меня, Ким.

Миллс: Давайте начнем с большого вопроса. Что такое искусство и почему так сложно дать ему определение? И как психология может помочь нам задуматься о том, что делает что-то искусством?

Победитель: Ну, это, конечно, большой вопрос. Некоторые люди думают, что вы не можете быть психологом искусства, если у вас нет определения искусства. Но философы веками спорили о том, как определить искусство, и так и не пришли к единому мнению. Каждый раз, когда кто-то выдвигает определение набора необходимых и достаточных признаков, которые делают что-то искусством, люди приводят контрпримеры. Если вы скажете, что это должно быть красиво, люди дадут вам уродливое искусство. Если вы скажете, что это должно быть сделано намеренно, люди дадут вам забрызганную краской каплю, которую некоторые люди вставят в рамку и повесят на стену.

Итак, я думаю, что причина того, что искусство так трудно определить, заключается в том, что художники всегда раздвигают границы и пытаются создавать вещи, создавать искусство, которое люди никогда не считали бы искусством, например, кусок металла. , из металлолома или кучи хлама, концептуальное искусство, стул посреди комнаты. Кто бы мог подумать, что в 19 веке это будет считаться искусством? И действительно, в XIX веке люди не могли принять импрессионистов как искусство. Они думали, что это отвратительно, и говорили: «Это не искусство».

Так это потому, что художники всегда нарушают нашу концепцию искусства, пытаясь раздвинуть границы. Вот почему некоторые философы, и я с ними согласен, говорят, что искусство — это открытое понятие. Он постоянно расширяется. И мы можем говорить о том, что типично в искусстве, каковы характерные черты прототипических произведений искусства, но мы никогда не сможем придумать набор необходимых и достаточных признаков, говорящих нам, что это искусство, а это не искусство.

Миллс: Что также в какой-то степени объясняет, почему, например, импрессионисты сначала не нравились, а теперь мы думаем, что они были гениальны. И поэтому концепция того, как мы воспринимаем искусство, со временем меняется. Я имею в виду, почему люди взбунтовались, когда услышали «9» Стравинского?0076 Firebird Suite в первый раз, и все же сегодня это любимое музыкальное произведение. Меняется не искусство, а как-то меняется восприятие людей.

Победитель: Абсолютно. Наша оценка произведений искусства меняется на протяжении веков. Одни произведения ругали, а теперь любят, и наоборот. Так что это говорит о том, не находимся ли мы просто под влиянием того, что в моде. А некоторые психологи утверждают, что нам нравится только то, что знакомо, и как только мы познакомились с импрессионистами, мы начали думать, что они великие.

И, конечно же, на нас влияют привратники искусства, люди, которые решают, что пойдет в музеи, а что — в учебники по истории искусств. И есть большой спор о том, находимся ли мы просто под влиянием того, что в моде, или мы действительно можем видеть, что хорошо в искусстве, и мы можем видеть то, что объективно велико в искусстве. Таким образом, возникает большой спор о том, основаны ли наши эстетические взгляды на хорошее и плохое искусство на объективно доказуемых утверждениях или это просто субъективное мнение, например, я люблю ваниль, а ты любишь шоколадное мороженое.

Миллс: Вернуться к этому человеку в музее, посмотреть, например, на картину Джексона Поллока и сказать: «Мой ребенок мог бы сделать это». Прав ли этот человек? Вы провели исследование, пытавшееся ответить на этот вопрос эмпирическим путем, что вы нашли?

Победитель: Что ж, мы провели серию исследований, чтобы выяснить, могут ли обычные люди, утверждающие, что не имеют особых знаний об абстрактном искусстве, определить разницу между работами четырехлетних детей и работами известные художники, художники-абстрактные экспрессионисты, такие как Джексон Поллок, Сай Твомбли или Марк Ротко. И еще мы подбросили в эту мешанину работы животных. Слоны, обезьяны и шимпанзе получили кисти для рисования либо в дикой природе, либо слоны в дикой природе, пойманные в дикой природе, либо человекообразные обезьяны и обезьяны в клетках. И они сделали абстрактное искусство.

И вопрос в том, правда ли, что мы не можем провести различие? И мы показали в целом ряде исследований, что люди, обычные люди, не искусствоведы, а просто обычные люди, которые не так много знают об абстрактном искусстве, значительно выше случайности, когда вы показываете им пару изображений, одно за другим. известный художник и произведение ребенка или животного, без маркировки, они значительно выше случайности в лучшем произведении искусства, том, которое им больше нравится, то, которое они считают более преднамеренным, то, которое они считают более структурированным. Это всегда настоящие художники.

Это не значит, что они на 100% верны. И чем больше они думают, что это непреднамеренно, как работа Сая Твомбли часто выглядит как просто непреднамеренная каракуля, чем больше они думают, что работа известного художника непреднамеренна, тем больше вероятность, что они спутают ее с работой ребенка или животное. Таким образом, мы не на 100%, но мы статистически значительно выше случайности в нашей способности отличить эту совокупность работ известных художников от тех, которые внешне похожи. Мы проводили исследование по целому ряду способов, и результат всегда был одним и тем же. Так что люди ошибаются, когда говорят: «Мой ребенок мог это сделать», и на самом деле они знают об абстрактном искусстве больше, чем думают.

Миллс: И важно слышать, что исследования были воспроизведены, что иногда является проблемой в психологии.

Победитель: Верно. В психологии был кризис репликации, но мы провели около шести исследований на эту тему с использованием разных методологий, и результат остается одним и тем же.

Миллс: Итак, люди часто думают, что детские рисунки — это просто менее компетентная и беспорядочная версия взрослого искусства, но вы утверждаете, что дети подходят к созданию искусства совершенно иначе, чем взрослые. Можете ли вы рассказать об этом, и что мы можем узнать о том, как дети рисуют и раскрашивают?

Победитель: Что ж, долгое время люди считали детское искусство просто подверженным ошибкам и требующим исправления. А традиционное художественное образование учит детей как можно быстрее рисовать, как взрослые, или рисовать реалистично. «Вот как вы рисуете голову. Вот как ты рисуешь человека».

Но с прогрессивной эпохой в начале 20-го века прогрессивное образование стало прогрессивным художественным образованием. И возникло мнение, что ребенок сам по себе художник, и нам следует обратить внимание на то, что делают дети, которые выглядят как «ошибки», но на самом деле являются детскими решениями того, как решить те самые проблемы. трудная задача взять трехмерный мир и отобразить его на маленьком листе двумерной бумаги.

Мы должны понимать, что дети не стремятся быть реалистами. Они не пытаются рисовать реалистично. Они пытаются создать удобочитаемое изображение, чтобы, глядя на него, вы тоже видели человека, если они его нарисовали. И они стремятся к максимально простому графическому эквиваленту человека.

Рудольф Арнхейм, великий психолог искусства, действительно сформулировал это самым ясным образом, с которым я сталкивался, что дети ищут на странице простейший структурный эквивалент. И им все равно, что солнце фиолетовое. Им все равно, есть ли у человека руки из головы. Дети часто рисуют головастика — то, что мы называем головастиком — для своих первых рисунков. Это круг, из которого выходят линии рук и ног.

Если вы спросите детей: «Откуда берутся руки?» и попросите их посмотреть на них, они ответят: «Они берутся из плеч». «Ну, а почему ты рисуешь их выходящими из головы?» «Потому что мне нравится делать это таким образом». Потому что они не стремятся к реализму.

Итак, еще одна действительно интересная вещь, на которую указал Рудольф Арнхейм, заключается в том, что многие «ошибки», которые совершают дети, можно увидеть в произведениях искусства известных художников. Например, показ нескольких точек зрения, показ… Есть известный рисунок, опубликованный Арнхеймом, на котором изображены двое детей, играющих в шахматы, и вы видите их виды сбоку, но шахматная доска показана стоящей прямо, так что вы можете видеть всю шахматную доску. И Арнхейм нашел эквивалент этого в средневековой живописи. Так почему же художники это делают? Потому что это способ показать наиболее четкое представление о каждой вещи, которую они рисуют. Самый простой способ показать, что это шахматная доска, — это поднять ее. Но самый четкий вид, чтобы показать двух человек, сидящих за столом, — это нарисовать их в профиль. Детей не беспокоят смешанные взгляды. И конечно, если вы посмотрите на кубистов в 20 веке, они именно этого и добивались. Так что есть много способов рисовать, и реализм — это всего лишь один из способов изобразить трехмерный мир на бумаге.

Миллс: Так что насчет вундеркиндов? Чем дети-вундеркинды отличаются от других детей? А в чем разница между вундеркиндом и просто талантливым человеком?

Победитель: Ну, с моей бывшей ученицей, а теперь коллегой, Джен Дрейк, которая учится в Бруклинском колледже, мы довольно долго изучали вундеркинды искусства, и теперь у нас есть веб-сайт, на котором представлены работы вундеркиндов, и почти все они начинают рисовать совершенно иначе, чем я только что описал. Они начинают рисовать очень реалистично.

Если вы посмотрите на рисунок человека трехлетнего ребенка, типичного трехлетнего ребенка, вы увидите что-то вроде головастика, которого я описал, только один круг с исходящими от него линиями, и, может быть, два глаза и улыбка. У нас есть рисунки трехлетних детей, изображающие очень разных людей. Есть голова, есть тело, есть ноги, есть руки, есть пальцы, есть ресницы. Они не совсем реалистичны, но они, безусловно, далеки от головастика, ближе к реалистическому спектру. И мы называем их не по годам развитыми реалистами.

Однако есть некоторые, которые начинают абстрактно, и вы можете найти их в Интернете. Их родители продают их как вундеркиндов абстрактного экспрессионизма. И когда я посмотрел на них, я сказал Джен: «Я думаю, что это просто типичные абстрактные рисунки трехлетней давности. Они очаровательны. Они красивые. Я люблю детское искусство, но эти не одаренные».

Ну, Джен взяла работу «вундеркинда» в абстрактном искусстве и соединила ее с типичными дошкольными работами и с работами известных художников-абстракционистов. И интересная вещь, которую она обнаружила, заключается в том, что люди действительно могут сказать разницу между работой вундеркинда абстрактного искусства и типичной детской абстрактной работой. Показывая, что, возможно, эти дети действительно одарены. Они просто одарены иначе, чем наши не по годам развитые реалисты. Таким образом, может быть два пути к одаренности.

Вы также спрашивали, в чем разница между одаренностью и талантом. И я бы сказал, вы можете использовать любое слово. Мне все равно. Они одинаковы для меня. Вопрос в степени, степени таланта или степени одаренности. А вундеркинд — это крайность. Есть дети, которые менее одарены, но все же немного старше своего возраста в том, как они рисуют. Что касается того, что происходит с этими вундеркиндами, когда они вырастают, ну, это еще один вопрос, о котором мы могли бы поговорить.

Мельницы: Бывают ли вундеркинды одержимыми? Например, они встают утром и хотят рисовать? А когда они приходят домой из школы, они хотят рисовать еще, и ты должен их оторвать?

Победитель: Я придумал фразу, когда писал свою книгу Одаренные дети: мифы и реальность , я писал об академически одаренных детях, а также о музыкально и художественно одаренных. И я сказал, что у них есть «ярость, которую нужно совладать». И люди говорили мне не использовать это слово, потому что оно звучит как гнев, но я придерживался его. И почему-то этот термин прижился, и я постоянно натыкаюсь на него местами. И родители говорят мне, что это именно то, что они видят. Они не могут запретить своим детям делать то, что делают они.

У нас был один ребенок, который, как только проснулся, попросил карандаши и бумагу. Он рисовал во время завтрака и рисовал в детском саду. Его учителю это не понравилось. Я предполагаю, что она не была очень прогрессивным учителем, но она пыталась заставить его остановиться. У меня были родители, которые говорили, что им приходится заставлять своих детей останавливаться, выходить на улицу, играть и подышать свежим воздухом. У нас был один и тот же ребенок, который просыпался и просил свои рисунки, бумагу и мелки, приглашал детей домой после школы. А потом оказывается, что он просто хотел их нарисовать. Он хотел, чтобы они позировали ему.

У этих детей часто возникают социальные проблемы, потому что они очень отличаются от других детей. Но да, они одержимы своей областью высоких способностей. И это верно для детей, которые также одарены в учебе, музыке или спорте.

Миллс: Что ж, давайте пока отвлечемся от детей и поговорим об искусстве и эмоциях. Есть виды искусства, которые действительно глубоко трогают людей. И я спрашиваю об этом, потому что некоторые люди могут послушать музыкальное произведение или прочитать роман и расплакаться, но вы не пойдете в художественный музей и не увидите людей, стоящих перед картинами и плачущих. Что происходит в нашем мозгу, что заставляет нас по-разному реагировать на различные средства массовой информации?

Победитель: Некоторые люди действительно утверждают, что плачут перед картинами. И есть книга Джеймса Элкинса «Картинки и слезы», но я думаю, что это намного реже, чем плакать от музыки. Во-первых, в музыке часто есть слова. И я думаю, что часто люди плачут над грустными текстами. И я также думаю, что если вы видите людей на концертах, и они говорят, что они тронуты до слез, они могут быть тронуты до слез, но на самом деле они не плачут. Но я думаю, и это на самом деле предположение с моей стороны, оно на самом деле не было тщательно проверено, что люди испытывают больше эмоций, когда слушают музыку, чем когда они ходят по художественному музею.

И я думаю, что это потому, что прежде всего музыка имитирует звук человеческого голоса. По крайней мере, некоторые инструменты. И это очень сильно эмоционально, скрипка или виолончель. Ну, виолончель слишком низкая, но скрипка особенно. И это очень мощно. Высокие голоса радуют. Низкие голоса печальны. Очень громкие голоса также могут вызывать беспокойство. Внезапные звуки могут вызывать тревогу. Так что это одна из причин.

Другая причина в том, что когда люди слушают музыку, они долго сидят и погружаются в музыку, потому что музыка проходит во времени. Когда люди идут в художественный музей, они очень быстро проходят мимо картин, и часто они с кем-то еще и болтают. Таким образом, настоящим испытанием было бы поставить кого-нибудь перед эмоциональной картиной, такой как картины Марка Ротко, потому что Марк Ротко сказал, что рисует чистые эмоции. Поставьте их перед ним наедине, может быть, в затемненной комнате, где все, что они могут видеть, — это освещенную картину, и попросите их рассказать о своих эмоциях в течение 20 минут. И я думаю, что если бы вы это сделали, вы бы получили гораздо более эмоциональные отклики на изобразительное искусство.

Может быть, не так сильно, как музыка, но когда вы слушаете музыку и у вас есть слова, вы не только тронуты музыкой, но и словами. Когда вы смотрите на изобразительное искусство, оно репрезентативно. Вы также тронуты содержанием. Так что если вы видите, как кто-то плачет из-за смерти своего ребенка, это очень эмоционально, но вы не можете отделить содержание от того факта, что это искусство. И поэтому я думаю, что лучший тест — это взять музыку без слов и абстрактного искусства и посмотреть, какая из них вызывает более эмоциональную реакцию. И я думаю, что это будет музыка.

Миллс: Ты собираешься это проверить?

Победитель: Я надеюсь, что Джен Дрейк проверит это. И мы проверили это неофициально. Я проверял это на своем семинаре по психологии и искусству на протяжении многих лет. И каждый раз, когда я это делал, люди говорили, что да, — я просил их прийти и рассказать мне о трех своих самых сильных чувствах, когда я слушаю музыку без слов и когда смотрю на абстрактное искусство. Все пришли под музыку и говорили о грусти, ностальгии, радости. Об абстрактном искусстве часто говорили озадаченное, растерянное, раздраженное, раздраженное, потому что не знали, как на него смотреть. Но никто не зашел и не упомянул о сильной эмоции от абстрактного искусства. Это дети, которые мало что знали об абстрактном искусстве. И опять же, они не попали в те обстоятельства, которые я описываю, что было бы идеальным способом проверить это.

Есть люди, которые зашли в часовню Марка Ротко и, уходя, оставили в гостевой книге предложения, говоря, что они были тронуты до слез. Но я думаю, что это определяется несколькими факторами. Вы в часовне. Тебя окружает только Марк Ротко, и ты довольно долго сидишь, а потом люди действительно очень эмоциональны.

Миллс: Итак, вы провели интересное исследование по вопросу о подлинности и почему нас волнует, является ли картина оригиналом или копией. Дело не только в денежном выражении. Вы обнаружили, что людям на самом деле больше нравится картина, если им говорят, что это оригинал художника, а не точная копия, сделанная ассистентом. Так почему же оригинальность так важна для нас?

Победитель: Что ж, вы совершенно верно описали исследование. Мы спрашивали людей в разных условиях: «Насколько вам нравится эта работа?» Мы задали им целый ряд оценочных вопросов. И в одном случае мы сказали им, что это первая работа из серии из 10 одинаковых картин художника X. И она стоит X сумму на рынке. В другом случае мы сказали: «Это та же самая картина, и она была написана помощником художника. И это не аморально. Это то, что делается в мире искусства все время. И стоит ровно столько же на рынке. И на нем даже есть подпись художника». А затем в другом случае мы сказали: «Это сделал очень умный фальсификатор, и на рынке это стоит гораздо меньше».

Итак, когда людям показывают что-то, что, как им говорят, является подделкой, им это не нравится. Итак, мы это уже знаем, потому что есть много исследований, показывающих, что если вы говорите людям, что это подделка, они меньше ценят это. Поэтому для нас ключевым вопросом было сравнение между людьми, которые думали, что это первая часть серии, сделанная художником, и людьми, которые думали, что это вторая часть серии, сделанная помощником художника. Стоящие одинаково на арт-рынке, оба подписанные художником, оба одинаковые, и люди все же больше ценили тот, что написан художником. И поскольку мы убрали денежную ценность и поскольку мы убрали безнравственность, сказав, что в этом нет ничего аморального, и мы на самом деле попросили людей оценить, насколько нравственным или аморальным было то, что помощник сделал, и затем мы учитывали это в статистический анализ, поэтому мы «контролировали» это, поэтому, даже когда мы избавились от морали и денежной ценности, люди все равно больше хотели то, что написал художник.

И наш аргумент состоит в том, что осталось просто знать, что к ней прикоснулась рука и разум художника. И что здесь есть что-то, что психологи любят называть эссенциализмом, что в картине художника есть что-то от сущности художника. И это мистическая, магическая вера. А если подтолкнуть людей, они скажут: «Ну, я знаю, что на самом деле этого нет, но я действительно так чувствую». Есть что-то особенное в том, чтобы знать, что рука Леонардо действительно коснулась этого холста, или это действительно пришло из головы Леонардо. Поэтому я думаю, что все сводится к мысли, что вы читаете мысли художника, когда смотрите на его работу. И нас не интересуют следы ума копировщика, потому что сознание менее интересно.

Миллс: И мы чувствуем это ко многим вещам. Так что я думаю, что есть пример, когда вы теряете свое обручальное кольцо. И ты выходишь, покупаешь точную копию обручального кольца и носишь его. Но это никогда не одно и то же, потому что это не то, что вы получили в день свадьбы.

Победитель: Точно. Эссенциализм можно увидеть везде, в особых предметах.

Мельницы: Справа. Итак, специальные объекты. Итак, скажем, произведение искусства считается шедевром. Возьмем, к примеру, Мону Лизу. Теперь, если бы Рембрандт нарисовал двух из них совершенно одинаковых, увидели бы мы их, как вы думаете, одинаково ценными и прекрасными? И если нет, то почему?

Победитель: Отличный вопрос. Если художник пишет две одинаковые картины, равноценны ли они? Можно возразить, что их не будет, потому что нам нравится дефицит. И если вы посмотрите на гравюры, то там есть художник, который делает гравюру, затем у вас есть около сотни пронумерованных гравюр, а затем у вас есть ненумерованные гравюры. Пронумерованные оттиски более ценны, чем не пронумерованные, но отпечатки всегда менее ценны, чем картина. И вполне может быть потому, что их много. А с картиной у вас только одна.

Думаю, если бы у вас были две одинаковые Моны Лизы, вы бы спросили: «Какая из них настоящая?» или «Какая из них была нарисована первой?» И действительно, есть некоторые свидетельства того, что людям нравится то, что было сделано первым художником, если это были две одинаковые вещи.

Мельницы: Даже если второй лучше?

Победитель: Ну я про два одинаковых предмета. Если художник делает две одинаковые вещи, людям нравится та, которая была сделана первой. И этому есть некоторые эмпирические доказательства, и это было связано с альбомом на пластинке Битлз, если вы помните, что такое пластинка. И я не помню подробностей, но я помню, что когда людям говорили: «Это было сделано первым», они ценили это больше, чем когда это было сделано позже, сделано позже. Люди суеверны —

Мельницы: Да.

Победитель: — мистический. Даже очень рациональные люди.

Миллс: Итак, недавно в этом подкасте у нас был другой психолог, Пол Блум, который говорил о том, почему люди выбирают страдание.

Победитель: Да.

Миллс: Почему нам нравится делать то, что причиняет нам эмоциональную или даже физическую боль. И одним из аспектов этого является то, что люди часто хотят смотреть на произведения искусства или слушать музыку, которая делает их грустными. Что вы думаете об этом? Почему мы ищем искусство, которое нас огорчает?

Победитель: Или в ужасе, или в отвращении, или в гневе? Да. Это большая загадка, но я думаю, что у нас есть кое-что для этого. Мы ищем произведения искусства, которые заставляют нас испытывать негативные эмоции, когда мы убегаем от ситуаций в нашей реальной жизни, которые вызывают у нас те же эмоции.

Например, мы можем посмотреть на картину Гойи с изображением расстрельной команды. А это очень известная картина. И мы смотрим на это, восхищаемся и очень тронуты этим, но если бы мы действительно увидели настоящую расстрельную команду, многие из нас отвернулись бы, потому что не могли этого вынести. И если бы это был кто-то, кого мы знали в расстрельной команде, мы бы кричали в пух и прах.

Итак, один из аргументов в том, что когда мы смотрим на что-то, что мы знаем как искусство, это художественная литература. С нами этого не происходит, поэтому нам не нужно ничего с этим делать. И поэтому безопасно. Мы можем чувствовать эти чувства печали, например, не чувствуя, что мы должны смириться с этим, исправить это и сохранить это в нашей жизни навсегда. Мы выбираем это. Это не причинение — я думаю, что Пол Блум говорит об избранном страдании и невыбранном страдании. Невыбранный намного хуже. Мы выбираем смотреть на эти произведения искусства, и мы контролируем ситуацию, и мы знаем, что можем отвернуться. И мы знаем, что это просто искусство, так что это безопасно.

По этому поводу нужно сказать две очень важные вещи. Во-первых, Винфрид Меннингхаус из Германии показал, что когда люди смотрят на искусство, вызывающее негативные эмоции, оно не только привлекает больше внимания, но и очень трогательно. А движение — это чувство, смешанное с положительными и отрицательными эмоциями. И ощущение движения на самом деле очень приятно. Поэтому, когда мы смотрим на негативное искусство, мы чувствуем негативные эмоции, но мы также чувствуем смешанные положительные эмоции, возможно, из-за красоты искусства. Но кроме того, и это второй момент, который я хотел подчеркнуть, из-за значения, которое мы придаем этому. Создавать смысл приятно и приятно, и это то, чем мы хотим заниматься. И мы можем подумать о расстреле в Гойе или Пикассо.0076 Герника и подумай о войне и несправедливости.

Мы также можем смаковать негативные чувства, и это то же самое, что чувствовать ужас или то, что значит чувствовать горе, не испытывая его в нашей личной жизни. Так что мы можем наслаждаться этим, мы можем думать об этом. Так что искусство заставляет нас думать, негативное искусство заставляет нас думать, оно движет нами и дает нам смесь положительных и отрицательных чувств.

И последнее, что я скажу по этому поводу: я думаю, что величайшее искусство, величайшие романы и величайшие музыкальные произведения часто очень печальны или трагичны. Если вы думаете о произведениях Шекспира, мы любим трагедии. Многие люди думают, что они лучше, чем комедии.

Миллс: Итак, ваша последняя книга посвящена художественному образованию. И в течение многих лет было много споров о том, могут ли художественное и музыкальное образование повысить достижения в других областях. Например, влияет ли обучение игре на музыкальном инструменте на успеваемость детей по математике? И вы утверждаете, что на самом деле этому не так уж много доказательств, но что художественное образование ценно само по себе. Можешь об этом поговорить? В чем ценность художественного образования? Откуда мы знаем, что это действительно не улучшает нас в других областях?

Победитель: Хорошо. Что ж, это была работа, которую я проделал с Лоис Хетланд, моей коллегой, и это было сделано довольно давно. 20 лет назад это был наш первый набег на это. Мы скептически отнеслись к утверждению, что художественное образование помогает детям лучше учиться в школе, потому что на самом деле это означает, что художественное образование улучшает математические и вербальные способности детей. И мы не были уверены, каким будет механизм для этого.

Итак, мы провели так называемый «мета-анализ», в котором мы собрали исследования других людей и сгруппировали их, сгруппировали исследования единомышленников вместе. Итак, исследования, посвященные только изобразительному искусству или только музыке, имели одинаковые результаты: результаты тестов, словесные оценки, оценки по математике. И мы провели большое статистическое исследование по этому корпусу работ, как если бы это было одно большое исследование. И мы снова и снова обнаруживали, что существует связь между художественным образованием и успеваемостью в школе. Корреляционные исследования показали, что дети, которые много занимаются искусством, действительно лучше учатся в школе. Но когда вы посмотрите на экспериментальные исследования, которые пытались изучить причинно-следственную связь, взяв детей и случайным образом назначив их художественному или нехудожественному образованию, и наблюдая за улучшением в течение года, вы ничего не увидели.

Итак, мы выпустили документ под названием «Отключить эти заявления: нет доказательств (пока)» для передачи. А перенос знаний из одной области в другую, как известно, трудно доказать в психологии. Раньше люди думали, что изучение латыни делает вас более логичным. Ну, было показано, что это не так. Изучение латыни сделает вас лучше в латыни. Итак, люди были очень злы на нас за то, что мы сделали эти выводы. Они сказали: «Вы не должны были публиковать это, потому что это то, что нам нужно, чтобы искусство оставалось в школе». И мы сказали: «Мы пытаемся изменить разговор». Потому что как только умный смотритель узнает, что это неправда, он скажет: «Ну, тогда давайте избавимся от искусства». Или он может сказать, или она может сказать: «Если мы делаем это для того, чтобы улучшить результаты тестов, давайте просто проведем прямую подготовку к тестам, потому что это, очевидно, будет более эффективным, чем непрямое обучение».

Какое-то время нас действительно оскорбляли. Нам сказали, что мы собираемся разрушить качественное художественное образование для детей в этой стране. Мы решили, что должны сделать что-то позитивное. Поэтому мы сказали: «Ну, давайте посмотрим, чему учат искусства». Итак, мы провели большое этнографическое исследование обучения изобразительному искусству в двух средних школах. И мы снимали на видео, мы брали интервью и, в конце концов, провели качественное исследование, в котором мы выявили привычки — мы увидели ряд очень важных, больших, широких привычек ума, которым обучали на этих занятиях. Мы не измеряли обучение. Это придет позже.

Мы оценили качество обучения и пришли к выводу, что реальная польза от обучения изобразительному искусству заключается в том, что дети учатся делать очень важные вещи, которые не отразятся на результатах тестов. Они учатся внимательно смотреть, учатся размышлять над своими работами, обрабатывать и оценивать их. Очень важный навык. В критике они учатся принимать критику и соответственно изменять свои работы. Они учатся выражать личные смыслы в своей работе. Итак, наблюдение, выражение, размышление, вовлеченность. Они учатся быть очень вовлеченными и придерживаться вещей с течением времени.

Это большие, широкие привычки ума, которые, как мы думаем, очень важны. Их можно преподавать по любому предмету, но мы думаем, что лучше всего их преподавать в художественных классах с атмосферой студии и критическими анализами. И вот у нас появилась книга — мы написали книгу под названием «Студийное мышление : реальные преимущества образования в области изобразительного искусства ». И сейчас мы выходим с нашим третьим изданием. И мы также написали один под названием Studio Thinking from the Start , в котором рассказывается о том, как учителя взяли это и воплотили в образование очень маленьких детей. Итак, я думаю, что реальная польза художественного образования заключается в том, чтобы научить детей думать как художники. И это не имеет ничего общего с тем, насколько хорошо они собираются сдать SAT. И не должно. Искусство не должно оправдывать себя чем-то другим. Мы не просим математику оправдывать себя, например, с точки зрения искусства.

Мельницы: Справа. Верно. Так что насчет взрослых? Делает ли нас опыт искусства, такой как прослушивание музыки, чтение романов или просмотр великих картин, умнее, проницательнее или чуткими? Мы знаем?

Победитель: Вообще-то, я только что участвовал в серии исследований по искусству и эмпатии, но мы смотрели не на изобразительное искусство, хотя можно было бы. Я смотрю на повествовательное искусство, как в рассказах, так и в фильмах. Чтобы провести подобное исследование, вам нужно взять группу людей и случайным образом распределить их по истории, научно-популярной или неповествовательной форме с одинаковым содержанием, а затем измерить их… рассматривали эмпатию — измеряли их отношение к чему-то до и после. Мы решили, чтобы люди прочитали книгу об иммигрантах без документов. Это мемуары, так что это не художественная литература, а рассказ. Это называется Дорогая Америка: Заметки об иммигранте без документов Хосе Антонио Варгас. Это очень трогательная книга. И о страданиях, с которыми сталкиваются люди, когда обнаруживают, что у них нет документов. Это люди, которых привезли в детстве, они даже не знали, что существует такая вещь, как документация.

А потом, будучи подростками, они обнаруживают, что у них нет документов, им приходится прятаться, они не могут получить водительские права, они не могут подать заявление на получение финансовой помощи, у них стресс и так далее. И мы попросили другую группу прочитать фактическую информацию о бедственном положении незарегистрированных иммигрантов, но она не была в форме рассказа. И мы измерили их отношение к незарегистрированным иммигрантам до и после прочтения, а затем еще раз через месяц. И мы провели два исследования, мы только сейчас проводим третье, но в первом исследовании мы использовали студентов бакалавриата, которые уже довольно симпатизировали иммигрантам без документов. И мы действительно обнаружили, что история, мемуары повлияли на их отношение и направление сопереживания, а научная литература — нет. Итак, мы сказали: хорошо, мы взяли людей, которые уже были позитивны, и подтолкнули их к тому, чтобы они были немного более позитивными. Давайте посмотрим, что мы могли бы сделать с людьми, которые начинают с негатива. Поэтому мы провели исследование, в котором приняли участие только люди, считающие себя консерваторами, потому что мы знаем, что существует корреляция между консерватизмом и антииммигрантскими настроениями. Это было доказано фактически и эмпирически.

Итак, в этом исследовании люди начинали с негатива и переходили к значительно более позитивному, если они были в группе мемуаров, но сейчас мы делаем… так что я думаю, что это было очень хорошим доказательством. На самом деле я был настроен очень скептически, потому что думаю, что очень легко сказать: «О, искусство делает вас чуткими. Художественная литература заставляет вас сопереживать». На самом деле очень трудно доказать эти вещи. Вы чувствуете сочувствие, потому что чувствуете, что сопереживаете персонажам, но это не значит, что вы собираетесь изменить свое отношение, как только закроете книгу или выключите фильм. Поэтому я был удивлен нашими выводами. Сейчас мы проводим третье исследование, чтобы увидеть, действительно ли мы получаем этот эффект, потому что у нас была проблема в наших первых двух исследованиях. Мемуары и фактический текст были разной длины. Фактический текст был намного короче, потому что мы не думали, что сможем заставить людей прочитать 200-страничный фактический текст.

Мельницы: Справа. Верно.

Победитель: Итак, теперь мы сократили мемуары. Мы сократили мемуары до 20 страниц, и у нас есть 20 страниц легко читаемого медиатекста об иммигрантах без документов. Так что посмотрим, получим ли мы еще эффект.

Мельницы: Ха. Так что это интересно, область, где вы работаете. На какие еще вопросы, оставшиеся без ответа, вы хотели бы получить ответы?

Победитель: Что ж, один вопрос, на который я действительно хотел бы получить ответ: каковы ранние признаки художественной одаренности и одаренности в изобразительном искусстве, которые предсказывают действительное становление художником во взрослом возрасте, творческим художником? Потому что большинство одаренных детей не развиваются в своем… как бы рано они ни развивались, большинство из них, став взрослыми, не становятся великими творцами в этой области. Таким образом, математически одаренный ребенок, вундеркинд в математике, не обязательно станет гигантом в математике. Они могут стать бухгалтером или профессором математики. Не то чтобы в этом что-то не так, просто… и они могут даже выпасть из своей области математики. Поэтому меня интересуют различные предикторы, которые приводят вундеркинда к участию в изобразительном искусстве. И дело не только в том, что они хорошо рисуют реалистично, потому что современный мир искусства даже этого не ценит. Итак, один из вундеркиндов, которых я изучал, все еще очень реалистично рисует во взрослом возрасте, и он где-то преподает искусство, но я уверен, что его искусство никогда не будет считаться великим, потому что оно просто абсолютно реалистично, и у нас это было.

Миллс: Итак, на какие факторы следует обратить внимание? Я имею в виду, это родительское поощрение или наставничество? Каковы факторы?

Победитель: Правильно. Таким образом, одним из факторов является реальный интерес к миру искусства. И мне интересно, какие дети, какие из этих вундеркиндов — и, по сути, это могут быть и родители, но кто из этих вундеркиндов на самом деле хочет посмотреть, что сделали художники? Потому что тогда они понимают, что являются частью большого сообщества художников. И я думаю, что еще одна вещь, которая размышляла о том, что предсказывает, какие вундеркинды станут создателями, заключается в том, что у них есть определенная личность. Их не устраивает статус-кво. Они хотят что-то изменить. Поэтому после того, как они овладевают областью, придуманной взрослыми, например, математикой или реалистичным рисованием, они хотят встряхнуться, исследовать, экспериментировать и пробовать новые вещи. И если кто-то захочет это сделать, я думаю, что они с гораздо большей вероятностью станут творцами в своей области. Вот два аспекта, которые, я думаю, могут предсказать переход от вундеркинда к творцу в изобразительном искусстве. Так что это одна вещь, на которую я хотел бы взглянуть.

Я также не думаю, что мы все разобрались в том, что такое эмпатия и искусство. Уильям Джеймс как-то сказал, что его беспокоит русская дама, сидящая в театре и плачущая о бедственном положении персонажей на сцене, в то время как ее кучер замерзает снаружи. И я думаю, что это говорит о многом. Это означает, что мы можем испытывать чрезвычайную эмпатию к персонажам в художественной литературе, но оставаться неизменными, как только выходим из вымышленного мира. Все это почти так, как если бы мы заплатили свой долг за сочувствие и теперь мы можем вернуться к тому, чтобы быть такими жестокосердными, как мы хотели. И приятно говорить, что искусство делает нас чуткими. Это приятное заявление. Я бы хотел, чтобы это было правдой, но я думаю, что нам нужно гораздо больше работы в этой области, чем то, что мы имеем до сих пор в художественной литературе. И у нас вообще нет таких занятий ни с музыкой, ни с изобразительным искусством.

Миллс: Что ж, доктор Виннер, это было увлекательно. Я очень ценю, что вы нашли время сегодня, чтобы поговорить с нами. Спасибо.

Победитель: Большое спасибо, что пригласили меня, Ким. Было приятно.

Миллс: Вы можете найти предыдущие выпуски Говоря о психологии на нашем веб-сайте по адресу www. speakingofpsychology.org или на Apple, Stitcher или в любом другом месте, где вы получаете свои подкасты. И если вы слушаете на Apple, пожалуйста, оставьте нам отзыв. Если у вас есть комментарии или идеи для будущих подкастов, вы можете написать нам по адресу [email protected]. Говоря о психологии производства Леа Винерман. Наш звуковой редактор — Крис Кондаян.

Спасибо за внимание. Для Американской психологической ассоциации я Ким Миллс.

10 вещей, которые нужно знать о психологии искусства

Искусство — это либо выражение чьего-то характера, чей-то вкус, либо их комбинация. Существует множество различных видов искусства. Есть много способов создавать искусство, а также наслаждаться им. Однако, когда дело доходит до дела, искусство — это просто еще один способ психоанализа людей. Понимание психологии искусства означает понимание восприятия, познания и характеристик искусства, а также того, как оно создается. Почему мы его создаем? Почему мы его покупаем? Почему мы разделяем это? Как это влияет на наш мозг? На эти вопросы есть бесчисленное множество ответов, и все они завораживают. Вот десять вещей, которые нужно знать о психологии искусства.

Искусство с самого начала было психологической деятельностью.

С самого начала ученые и философы видели прямую связь между искусством и психологией. Эта связь восходит к классическому периоду Древней Греции, когда дискуссии вели такие люди, как Аристотель. Вскоре стало понятно, что эти двое приносят пользу друг другу. Искусство и психоанализ всегда шли рука об руку. Большинство ученых и философов утверждали, что искусство, которое мы создаем, и искусство, которое мы видим, основано на иллюзиях окружающего нас обычного мира.

Искусство часто используется как форма терапии.

Арт-терапия — это форма терапии, помогающая при психических расстройствах. Иногда ее называют терапией творческих искусств или терапией выразительными искусствами. Многие люди, решившие заняться психологией, интересуются проблемами психического здоровья. В этой группе многие интересуются арт-терапией. Лечение отличается тем, что включает в себя невербальные отношения с вашим терапевтом. Это может быть полезно для клиентов, которые не могут легко общаться или вообще не могут общаться по целому ряду причин. Терапия предназначена для использования творческих частей нашего мозга, чтобы понять психическое здоровье человека.

Искусство может помочь нам понять, кто мы есть.

Искусство может быть самой разнообразной темой для обсуждения. Есть так много способов увидеть это и так много способов создать это. Однако есть причина, по которой люди создают то искусство, которое они делают, точно так же, как есть причина, по которой людям нравится то искусство, которое они делают. Пытаясь уловить, что для него искусство, Лев Толстой сказал: «Искусство — это деятельность, посредством которой человек, испытав эмоцию, намеренно передает ее другим». Искусство может помочь нам определить, кто мы есть, давая выход. Этот выход показывает нам, что происходит внутри нашего мозга. Этот выход может быть полезен для нас, создаем ли мы искусство или потребляем его.

Разрушать барьеры — любимая работа художников.

Искусство известно тем, что разрушает культурные, социальные, ментальные и экономические барьеры. Можно почти сказать, что его работа на полную ставку — сносить стены. Мы не говорим, что искусство борется с голодом в мире или делает всех в мире открытыми, но оно позволяет этим темам охватить большее количество людей. Искусство — это прекрасный способ выразить большие проблемы вокруг нас, что само по себе является умственной игрой.

Каждый может понять искусство и то, что оно пытается сказать. Когда что-то визуально привлекательно и бросается в глаза, мы обращаем внимание. Искусство может позволить нам донести мысль независимо от происхождения зрителя, этнической принадлежности, политических взглядов, экономического положения и т. д.

Искусство помогает детям развивать творческие способности в раннем возрасте.

Мир большой, яркий и красочный для детей. Они также любят создавать и беспорядок. Искусство может быть для них идеальным способом развития творческой части мозга. Малыши не боятся, когда дело доходит до искусства — они раскрашивают вне линий, покрывают все блестками и изучают потенциал своих мыслей. Они не настроены на создание готового продукта, они просто создают!

Детская психология иногда может быть сложной, пока словесное общение все еще ограничено. Искусство дает вам понимание, которое родители, учителя и терапевты иначе могут не увидеть.

Искусство может поднять настроение.

Независимо от того, создаете ли вы искусство или просматриваете произведения искусства, этот процесс может поднять вам настроение. Одна из причин, почему искусство способно на это, потому что оно задействует наши чувства и активирует высвобождение наших нейротрансмиттеров. Эти специфические нейротрансмиттеры связаны с удовольствием. Например, дофамин, который резко улучшает наше настроение. Искусство также может улучшить наше настроение, потому что оно повышает нашу самооценку. Когда мы создаем что-то, чем мы гордимся, мы признаем свою самооценку и чувствуем целеустремленность. Уверенность определенно может повысить настроение.

Многие художники, работающие полный рабочий день, разбираются в проблемах психического здоровья.

Это не безумие, что большинство артистов, работающих полный рабочий день, либо борются, либо боролись с проблемами психического здоровья в своей жизни. Это может быть по совокупности причин. Искусство — это легкий способ избавиться от проблем с психическим здоровьем. Создание родственного искусства может помочь художнику чувствовать себя менее одиноким. Наличие способа выплеснуть эти эмоции и переживания может помочь уменьшить остроту проблем. Существует психология того, почему люди становятся художниками на полную ставку. Многих художников называют «сумасшедшими», но, возможно, у них просто есть свой способ выразить свое психологическое состояние.

Искусство татуировки имеет множество психологических факторов.

 

Искусство татуировки насчитывает многие тысячи лет. Есть свидетельства того, что татуировка — это древняя форма руки, восходящая к 3370 году до нашей эры. Но почему мы делаем татуировки? Как эти татуировки влияют на нашу психику?

Психология Сегодня проанализировал причины, по которым мы подвергаемся болезненному процессу. В статье объясняется, что для многих людей татуировки являются формой самосовершенствования. Многие люди рассматривают свое тело как чистый холст, а татуировки — это способ нарисовать себя и улучшить свой внешний вид. Другая причина заключается в связи, которую создают татуировки. Мы создаем связь с нашим татуировщиком через интимную сессию. Мы также создаем связь с теми, кто принимает такие же решения. Еще в начале 19В 90-х моряки ВМФ возвращались домой с татуировками из путешествий, гордо связывая их со своими братьями и вспоминая, через что им пришлось пройти. Есть и много других факторов, таких как снижение тревожности, ощущение уникальности и многое другое.

Искусство укрепляет нашу память.

Как будто искусство не может быть более чудесным… оно может улучшить жизнь пациентов с деменцией и болезнью Альцгеймера. Эти состояния являются хроническими и резко снижают навыки памяти пациента. Доказано, что создание произведений искусства в процессе арт-терапии улучшает память и работу мозга. Пациенты видели до 70% успеха!

Искусство — непростая работа на полную ставку.

Прекрасная возможность превратить свое хобби и любимое дело в полноценную работу. Однако для большинства людей это сопряжено с большими трудностями. Профессия непредсказуемая. Деньги не гарантированы. Есть медленные сезоны и занятые сезоны. Если вам не всегда платят за то, что вы любите, это может ожесточить вас. Когда мы не можем отделить наши увлечения от того, как мы платим за квартиру, мы можем немного меньше любить свою карьеру. В мире много художников. Быть достаточно хорошим, чтобы сделать карьеру на полную ставку, требует решимости и приверженности.

Статьи по теме:

• 10 увлекательных фактов о психологии цвета
• 10 вещей, которые нужно знать о психологии дизайна интерьера
• 10 вещей, которые нужно знать о психологии маркетинга
• 30 научных фактов о счастье

Психология и искусство — Атлантика

Здравый смысл, который сегодня, как и всегда, является просто тривиальным изданием позавчерашних научных результатов, только сейчас находится на психологическом пути. Ученые считали несколько лет назад, что психологический аспект продуктов цивилизации слишком сильно игнорировался и что теоретическая проблема, как подвести творения социальной жизни под категории психологии, может найти некоторые новые и интересные ответы в наши дни биологии. , физиологическая, экспериментальная и патологическая психология. Таким образом, научное изучение психологии общества и его функций достигло замечательных успехов. Наука, конечно, восприняла это только как особую сторону дела; это не так. претендовать на выражение реальности языка и истории, права и религии, экономики и техники, описывая и объясняя их как психологические факты. Поэтому наука не забыла более существенную истину, что цивилизация принадлежит миру целей, обязанностей и идеалов; в настоящее время, действительно, наука решительно подчеркивает этот последний взгляд и изменила направление своего развития. Здравый смысл, как обычно, пока не уловил эту перемену курса. Может пройти десять лет, прежде чем он узнает об этом. Прежде всего, как всегда однобокий, здравый смысл неправильно понял слово повеления, как будто психологический аспект должен быть принят как единственно возможный и как будто психология может достичь реальности. Поэтому здравый смысл идет вперед, все еще размахивая флагом психологии, а вместе с ней и ее регулярный барабанный корпус, плиилистины.

Это псевдофилософское движение, ошибочно принимающее точку зрения психолога за философскую точку зрения на весь внутренний мир, пожалуй, нигде не встречало такого слабого организованного сопротивления, как в области искусства; ибо настоящего художника мало заботит правильная или неправильная теория. По той же самой причине может показаться, что именно здесь влияние искаженной теории должно быть весьма безразличным и безвредным. Односторонняя теория преступления может ввести в заблуждение судью, который неизбежно работает с абстрактными теоретическими концепциями; но односторонняя психологическая теория искусства не может причинить такого вреда, так как художник во всяком случае полагается на крылья своего воображения и не доверяет костылям теории. Это, несомненно, было бы так, если бы не существовало трех других каналов, через которые мудрая и немудрая мудрость могут влиять, усиливать и подавлять творческую силу искусства.

Влияние рынка односторонне; это печальная история, но не самая важная, так как трагедия рынка гораздо больше зависит от практической пошлости, чем от теоретических ошибок. Эстетическая критика — другой путь ; но и это не самое опасное, так как относится к людям, которые должны уметь судить сами, хотя никто не сомневается, что они этого не делают. Однако самым важным из трех является художественное образование в школе. Миллионы детей получают там самое сильное влияние, определяющее их эстетическую установку; миллионы детей имеют там самый непосредственный контакт с миром видимого искусства и формируют там чувство утонченности, красоты, гармонии. Несомненно, учитель рисования может иметь несравненное влияние на эстетический дух страны, гораздо большее, чем критики и миллионеры-покупатели, даже большее, чем профессиональные художественные школы. Будущие сражения против злейшего врага нашей страны, пошлости, будут вестись главным образом с помощью оружия, которое учителя рисования снабжают массы. Кто бы ни посещал их собрания или осматривал выставки школьных работ, знает, что они не лишены энтузиазма и трудолюбия и что их значение в системе образования быстро растет. Но они — главные учителя, а первые учителя — это люди, которые не обожают ничего, кроме недавно запатентованных теорий, апеллирующих к здравому смыслу; сегодня они действительно питаются психологией. Чем больше влияние, тем опаснее каждый неверный шаг на теоретической линии, тем нужнее трезвый вопрос, насколько далеко действительно заходят все эти разговоры о психологии и искусстве.

Таким образом, мы ставим вопрос о том, какое отношение психология и искусство имеют друг к другу в самом общем виде, вначале без всякого отношения к практическим проблемам. Если мы признаем вопрос в такой неограниченной форме, мы не можем не задаться вопросом в качестве преамбулы к дискуссии, не может ли произведение искусства быть само по себе учебником по психологии; не должен ли, в особенности, поэт учить нас психологии. Все мы часто слышали, что Шекспир и Байрон, Мередит и Киплинг являются лучшими психологами, чем любой ученый на академической платформе, или что Генри Джеймс написал по психологии даже больше томов, чем его брат Уильям. Это недоразумение. Поэт, поскольку он работает поэтическими средствами, никогда не бывает психологом; если современные романисты особого типа и вводят иногда психологический анализ, то они пользуются средствами, не принадлежащими чистому искусству; это смешанный стиль, характеризующий декаданс.

Это правда, что обсуждение было бы бессмысленным, если бы мы были готовы назвать психологией каждое высказывание, имеющее отношение к душевной жизни. Психология не требует абстрактных научных форм; оно может быть предложено в литературных формах, но всегда означает особое обращение с душевной жизнью. Он пытается описать и объяснить ментальную жизнь как комбинацию элементов. Распадение единства сознания на элементарные процессы характеризует психологию, подобно тому как естествознание требует расчленения физических объектов: оценка физического объекта в целом никогда не является естественной наукой, а истолкование и внушение душевного состояния в целом никогда не бывает психологией. Поэт, так же как историк и человек практической жизни, имеет своей целью такое истолкование целого; психолог идет прямо противоположным путем. Они спрашивают о смысле, психолог о конституции; и психологические элементы волнуют поэта так же мало, как микроскопические клетки дерева интересуют художника-пейзажиста. Дерево на картине действительно должно быть ботанически правильным; она не должна казаться противоречащей результатам наблюдений ботаника, но сами эти результаты не должны появляться на картине. Точно так же мы требуем, чтобы поэт создавал психологически правильных людей — по крайней мере в тех случаях, когда высшие эстетические законы не требуют психологических невозможностей волшебной страны, дозволенных, как ботанические невозможности условных цветов или анатомических невозможности человеческих фигур с крыльями. Мы ненавидим психологически абсурдные создания сценического злодея и сценического героя в мелодрамах третьего сорта, психологических марионеток газетных романов и частые случаи безумия в плохой беллетристике, которым опытный психолог сразу поставил бы диагноз, в них должна быть симуляция, так как безумцы никогда так не поступают. Мы требуем этой психологической правильности, и великий поэт инстинктивно удовлетворяет ее настолько полно, что психолог может признать творения поэзии замещающим материалом для психического изучения живого человека. Психолог верит поэту и изучает ревность у Отелло, любовь у Ромео, неврастению у Гамлета, политические чувства у Цезаря; но создание таких живых людей само по себе вовсе не психология.

Поэт творит мысленную жизнь, внушая ее душе читателя; только человек, который потом разлагает его, является психологом. Поэт работает так, как работает жизнь; ребенок, который улыбается и плачет, также заставляет нас думать об удовольствии и боли, но не дает нам психологического понимания удовольствия и боли. Точно так же поэт улыбается и плачет, и если он великий художник, обладающий сильной внушающей силой, он заставляет наш разум чувствовать вместе с ним, в то время как у нас есть только интеллектуальный интерес, если он просто анализирует эмоции и дает нам горстку элементов. определяется абстрактными психологическими представлениями. Народный язык называет поэта хорошим психологом, если он создает людей, дающих многообразный материал для анализа психолога; когда поэт начнет сам проводить этот анализ и объяснять категориями физиологической психологии, почему герой стал мечтателем, мечтатель — героем, а святой — грешником, он будет мешать своим научным усилиям желанием быть поэт, и ослабит его поэзию своим поучительным второстепенным зрелищем. Мередит и Бурже делают это, Ибсен никогда. Поэзия и психология различны не потому, что говорят на другом языке, а потому, что совершенно по-разному относятся к душевной жизни; мудрости поэта о человеческой душе не место в справочнике по психологии. Для музыки и видимых искусств вообще вопрос не существует или, по крайней мере, не должен существовать. Боковая ветвь его. тем не менее, продолжает разрастаться старая дискуссия о том, должна ли музыка «описывать» человеческие чувства. Путаница с логическим значением описания лежит здесь больше на поверхности; в принципе дело обстоит так же, как и в поэзии. Композитор так же мало описывает эмоции, как и поэт; звуки и стихи внушают чувства, тогда как психологизировать их — дело немузыкальное, непоэтическое; но именно в этом и состоит наша цель, если считать преамбулу законченной и еще раз спросить, какое отношение искусство имеет к психологии. До сих пор мы видели, что искусство само по себе не является психологией; остающийся вопрос, на котором сосредоточено все, заключается в том, насколько искусство может стать объектом психологии.

Ситуация проста. Психология – это наука, описывающая и объясняющая психические процессы. Поэтому физическая вещь или процесс, даже деятельность мозга, никогда не являются непосредственным объектом психологии. Каждое произведение искусства — карандашный рисунок и написанное стихотворение, сыгранная мелодия и скульптурная статуя — существует как физическая вещь; следовательно, само произведение искусства никогда не является предметом психологии, и его описание не входит в компетенцию психолога. Физик описывает звуковые волны мелодии; геометр описывает линии, кривые и углы рисунка. Физический объект находится в контакте с человеческим разумом в двух точках: в начале и в конце. Каждое произведение искусства рождается в сознании художника и достигает сознания публики: его происхождение и его воздействие являются психическими процессами, и оба они являются материалом для описания и объяснения психолога. Таким образом, предлагаются две группы психологических проблем — две точки зрения психологического изучения искусства; а. третьего быть не может. Спрашивается: какими психологическими процессами разум создает искусство? — спрашивает другой. Какими психологическими процессами разум наслаждается искусством?

Современная психология достигла своего быстрого прогресса в последние годы благодаря удивительному развитию своих методов: она больше не верит, что только один путь приводит нас к цели; мы должны адаптировать методы к проблеме. Совершенно ясно, что эти две эстетико-психологические проблемы требуют различных методов. Вопрос о том, как художник создает искусство, лежит за пределами самонаблюдения психолога: он должен вернуться в прошлое. Вопрос о том, как произведение искусства влияет на наслаждающегося зрителя, может быть изучен путем анализа его собственных эстетических эмоций. В интересах этого самонаблюдательного анализа он может вводить экспериментальные методы, но не может экспериментировать с художественным произведением. С другой стороны, художественные творческие функции легко могут быть проследованы в искусстве ребенка, первобытных рас и даже животных. Итак, первая группа исследований пользуется главным образом социологическими, биологическими и историческими методами психологии; вторая группа предпочитает экспериментальные методы. Более крупный материал находится в распоряжении первой группы; более точная трактовка характеризует второе. Мы не можем обрисовать здесь результаты даже в самых поверхностных чертах; мы можем напомнить лишь самые общие направления, в которых приняли эти исследования.

Во-первых, психология художественного процесса. Эстетический психолог в наши дни дарвинизма восходит к игре животных. Биологически это легко понять: частые игровые состязания являются ценнейшей тренировкой к действию, — поэтому столь же необходимой для организма в борьбе за существование, как и всякая другая функция нервной системы, и тем не менее они содержат важнейшие элементы эстетического творчества: это действия, бесполезные для настоящего состояния организма, совершаемые только для удовольствия. Социальная психология находит более сложные формы тех же импульсов в жизни дикарей. Мы видим, как первобытные народы сопровождают свою работу ритмичными песнями, как их танцы возбуждают лирическую поэзию, как украшаются их инструменты, сосуды, оружие и хижины. как искусство возникает из религиозной, социальной и технической жизни. Психолог связывает эти первые следы искусства с произведениями цивилизованных народов. Он интересуется не историком-филологом; он не заботится о единичном произведении искусства как об уникальном явлении; нет. он ищет психологические законы, которые при различных обстоятельствах создают именно данные произведения поэзии и скульптуры, музыки, архитектуры и живописи. Мы учимся понимать, как климатические и политические условия, технические, материальные и социальные институты, модели и окружающая природа привели к тому, что Египет, Китай и Индия или Греция, Италия и Германия имели именно свое собственное развитие художественного производства. Таким образом, искусство становится элементом общественного сознания вместе с правом и религией, наукой и политикой; но искусство психологически еще более интересно, чем любая другая функция национальной души, потому что оно менее необходимо для биологического существования, чем любое другое производство человек. Поэтому искусство свободнее, легче следует всякому давлению и напряжению, всякому внутреннему стремлению и внешней возможности; оно может полностью исчезнуть даже в самом сильном социальном организме и может вспыхнуть во всей красе даже в самом слабом социологическом организме. Именно в своем несравненном многообразии и легкости приспособления искусство лучше всего показывает, как умственные продукты человека зависят от совокупности переменных условий.

Хотя такой социологический взгляд противопоставляет разные периоды и нации, психология не упускает из виду различия между людьми. Общий художественный уровень всего общественного сознания есть только одна сторона проблемы; изменчивость индивидов выше и ниже этой ступени, от антиэстетического мещанина до величайшего гения, есть другая сторона, и здесь также привлекает интерес зависимость от самых различных условий. Психолог обращается к биографиям, особенно к автобиографиям поэтов и художников, и самым тщательным образом отслеживает тонкие влияния, которые оплодотворяли воображение и придавали личности ненормальное направление.

Изучая, таким образом, художественное творчество индивидов во все времена и во всех местах, психология, наконец, абстрагируется от общего понимания творческого процесса и его условий. В нем нет ничего загадочного: многообразными нитями оно как бы связано с психическими функциями простого внимания, с торможением и внушением; в других направлениях — со сновидениями и иллюзиями, а также с ненормальными функциями гипноза и безумия. Это действительно сложнейший процесс, в который вовлечена вся личность, но он связан короткими шажками с гораздо более простыми явлениями душевной жизни и так легко восходит к художественным элементам в ребенке, что у психолога нет причин отчаиваться; художественная функция мозга не выходит за рамки причинного понимания. Механизм современных психологических концепций, атомистические ощущения и их законы ассоциации и торможения, в принципе, могут объяснить его во всей своей полноте, от рисования школьником профилей на промокательной бумаге до украшения Микеланджело купола собора Святого Петра. с бессмертными религиозными фресками.

В самом деле, совсем другими являются методы, с помощью которых мы исследуем нашу вторую группу эстетических проблем, психологическое воздействие прекрасного объекта. Экспериментальная психология вступает здесь в свои права. Когда двадцать лет тому назад изучающие психическую жизнь взялись за точный метод естествознания и разработали экспериментальные схемы для тончайшего анализа психических процессов, то сначала казалось само собой разумеющимся, что только умственные процессы, особенно функции, восприятия, а может быть, и элементарные действия, могли бы предложить себя таким исследованиям. Но постепенно новый метод достиг и завоевал одну область за другой — память и воображение, ассоциации и апперцепцию, чувство и эмоцию, неразвитые и ненормальные психические состояния; и теперь в разных местах экспериментальная работа имеет дело с тончайшим психическим фактом, с эстетическим чувством и его условиями.

Фехнер давно дал сильный толчок такому экспериментальному изучению эстетических элементов. Он систематически опрашивал большое количество людей, какой из наборов прямоугольников, например, предпочитает каждый из них; десять форм варьировались от квадрата до прямоугольника длиной пять и шириной два дюйма. Он нашел заметное эстетическое предпочтение тем формам, которые определяются золотым сечением; то есть, в котором короткая сторона относится к длинной стороне, как последняя относится к сумме обоих. Сегодня работа во всех направлениях превосходит такие элементарные начинания. Во-первых, оно не ограничивается особым искусством. Музыка и поэзия делят поровну с видимыми искусствами. Эстетическая гармония и диссонанс тонов, их отношение к ударам и обертонам, к слиянию и различению тонов, к тембру и длительности; точно так же музыкальные свойства ритма, его отношения к вниманию и ощущению времени, к физиологическим процессам дыхания и мышечного напряжения и ко многим другим психофизическим функциям — все это стало проблемами психолога-экспериментатора. . Эти исследования музыкального ритма естественно обращают внимание на элементы поэзии; экспериментальное изучение ритма в стихе и его отношения к положению рифмы, к длине строфы, к колебаниям апперцепции, к физиологическим функциям и т. д. чрезвычайно многообещающе, хотя еще только начинается. .

Гораздо более развита попытка экспериментального определения характеристик изобразительного искусства. Материал и форма, прежде всего цвет и форма, предлагают себя в бесконечном ряду проблем. Цветовой спектр всегда был уместным в лаборатории, но психолог изучал цвет как элемент восприятия или как функцию глаза, а не как объект эстетического чувства. Нет, его исследования не идут в этом направлении. Какой из двух цветов предпочтительнее: как это предпочтение зависит от насыщенности, яркости, протяженности? Какая комбинация цветов приятна; как зависит этот эффект от относительной протяженности окрашенной поверхности; как насчет цветных материалов и отношения между их интенсивностью или их белизной? Какие формы, углы и сечения предпочтительны: как это предпочтение зависит от ассоциаций, или от положения нашего тела, или от движений глаз? Как пластический эффект, возможно, в стереоскопическом видении, влияет на интенсивность эстетического чувства; как на него влияет движение или сочетание формы с цветом? В ряду прямоугольников, эллипсов или линий, разделенных пополам, только один из них приятен, или кривая нашего эстетического удовольствия имеет несколько максимальных точек?

Экспериментальное исследование может еще больше приблизиться к проблеме изящных искусств. Я беру в качестве иллюстрации серию экспериментов, которые составляют часть недавней диссертации из Гарвардской лаборатории. Проблема заключается в приятном балансе двух сторон эстетического объекта. Это, конечно, реализуется простейшим образом с помощью геометрической симметрии, как показывают многие произведения архитектуры; это приятное чувство равновесия возникает и у нас, когда мы видим хорошо сложенное здание, две половины которого далеко не идентичны, и каждая картина показывает эту идеальную симметрию композиции без монотонности геометрического единообразия; так оно и в самом неправильном японском расположении. Возникает вопрос, при каких условиях выполняется это требование равновесия, если предметы в обеих половинах различны. В переводе на методы экспериментальной психологии вопрос будет заключаться в том, как далеко, например, должна быть длинная вертикальная линия от центра обрамленного поля, если линия половины ее длины находится на заданном расстоянии от центра на заданном расстоянии от центра поля. другая сторона; как далеко, если есть точка или кривая особой формы или две линии. Вариации бесконечны. В абсолютно темной комнате есть обрамленное черной тканью поле, освещенное так, что никаких других предметов в комнате не видно; с помощью небольшого приспособления можно заставить двигаться по этому полю яркие линии, точки, кривые, а также буквы, картинки, предметы, не показывая движущегося аппарата, тогда как точное положение каждого указано на шкале. Одна линия может быть дана с левой стороны, а экспериментатор должен найти наиболее приятное положение двойной линии с другой стороны, имитируя, таким образом, случай, когда две фигуры должны быть на одной стороне картины, а одна — только одна. уравновесить их с другой стороны; где он должен стоять? Начиная с таких простых строк, исследование переходит к более сложным вопросам: каково влияние впечатления глубины? — например, плоское изображение с одной стороны и изображение глубины с другой. Каково влияние интереса? — бессмысленная бумага с одной стороны, бумага такого же размера с интересными цифрами с другой стороны. Каково влияние видимого движения? — изображение покоящегося предмета с одной стороны, такого же большого предмета, предполагающего движение в определенном направлении — с другой. Таким образом, проблема может быть легко сведена к усложнению условий, которое оправдывает многообразие принципов, используемых в композиции картин, скульптур, украшений, интерьеров, зданий и пейзажей. Если, наконец, все эти опыты проводить в различных субъективных условиях, в различных состояниях положения тела, движения глаз, расстояния, внимания, утомления, при разной степени освещения, с разными цветами, с разными ассоциациями, то все с разными предметами и в устойчивом отношении к реальным объектам исторического искусства, мы постепенно учимся понимать наше эстетическое удовольствие от баланса композиции и его отношения к функциям нашего тела.

Кто-то может сказать: все эти эксперименты слишком просты; они могут быть довольно интересными, но они никогда не достигают сложности настоящего искусства. Что значат эти простые фигуры рядом с Мадонной, эти примитивные гармонии рядом с симфонией? Но разве упрек физику в том, что он изучает природу гигантской грозы не по столь же большому электрическому разряду, а по маленьким искрам своей маленькой лабораторной машины? И если физика интересуют волны океана, он изучает движения в небольшом резервуаре с водой в своей рабочей комнате и вводит простые искусственные движения. Именно элементарный характер экспериментальных методов гарантирует их способность к объяснению; а эстетические эффекты могут быть психологически поняты только в том случае, если мы изучим их элементы самым схематическим образом. Необходимая предпосылка состоит, конечно, в том, что сама эстетическая установка может сохраняться и в лабораторных помещениях, и нет оснований скептически относиться к этому. По отношению к практическим эмоциям такой скептицизм может быть справедлив: мы не можем любить и ненавидеть, восхищаться и ненавидеть в лаборатории, и можно даже сказать, что радость в лаборатории не приятна, а боль не мучительна. Но эстетическая эмоция остается нетронутой именно благодаря отсутствию в ней всякого практического отношения. Красивое или уродливое сохраняется в каждом уголке нашей мастерской.

Таким образом, экспериментальное изучение психологического воздействия искусства кажется еще более надежным, чем биологическое и историческое изучение психологического производства искусства, и оба вместе уже образуют психологическую эстетическую систему, которая, конечно, еще имеет пробелы, но которая удивительно близка полнота. Так будет продолжаться психология до тех пор, пока тончайшая причина и тончайшее следствие каждого художественного произведения не будут поняты действием причинных законов. как и любая другая причина и следствие в природе.

Перед нами стоит важный для учителя вопрос: насколько результаты таких занятий могут стать продуктивными или хотя бы наводящими на обучение художественному рисунку. Здесь мы снова должны разделить две стороны — причины и следствия прекрасных объектов. Причины, вызывающие рисование, суть действия ученика; эффекты — это впечатления на зрителя. Изучение причин поможет нам понять, как тренировать эстетическую деятельность ученика; изучение эффектов поможет нам посоветовать, как должен быть составлен рисунок или картина, чтобы понравиться другим. Изучение причин подсказывает нам методы обучения; изучение эффектов предлагает правила и факты, которым следует учить. Изучение причин интересует только учителя, занимающегося учеником; изучение эффектов дает понимание, которым учитель может поделиться с учеником.

Сначала подумайте об эффектах. Психология проанализировала впечатления о нашем чувстве прекрасного, и каждый факт должен выражать правило, которому можно научиться. Синий и красный приятны, синий и зеленый неприятны: поэтому сочетайте красный и синий, но не зеленый и синий. Золотое сечение линии — самое приятное из всех делений: поэтому постарайтесь разделить все линии, если возможно, по этому правилу. Такие психологические предписания справедливы, конечно, для всех искусств: не сочиняй стихов десятифутовыми строками; не сочиняйте музыку в квинтовой гамме. Шаг за шагом мы приходим к рецепту трагедии, симфонии, дворца эпохи Возрождения; сколько еще деталей простого рисунка! Заполните пространство так и так; позаботьтесь о хорошем балансе; если на одной стороне есть длинная линия, короткую линию на другой стороне сделайте ближе к центру: это эстетические предписания, которые можно выучить и применять, как законы перспективы в архитектурном чертеже. Всякий раз, когда ученик следует правилам, его рисунок избегает неприятных потрясений для зрителя. Надеюсь, я свободен от подозрений, что я переоцениваю значение экспериментальной психологии для учителей; Я часто критиковал его неправильное использование. Здесь дело обстоит совсем иначе. Такие предписания не предписывают способы обучения, но являются материалом для обучения. Нет другого школьного предмета, для которого психология дает такой материал. Математика и естественные науки, языки и история не изучаются в школе с точки зрения их психологического воздействия. Искусство же занимает совершенно исключительное положение. Поэтому моя вера в то, что методы обучения сегодня не могут быть изучены в психологической лаборатории, не противоречит моему признанию того, что художественные предписания, достойные обучения, могут быть выведены из психологии. Я с большим удовольствием вижу, что развитие в этом направлении идет неуклонно и что дети легко и с радостью учатся избегать некрасивых линий и расположений.

Мои принципиальные возражения против преподавания на основе психологического знания гораздо больше мешают педагогическим результатам, на которые, быть может, указывает изучение психологических причин искусства. Если мы вообще применим здесь наше теоретическое понимание, результат не может иметь формы. Научите своих учеников рисовать так и так: но форму. Научите так и так своих учеников рисовать. Если мы поймем причины, порождающие прекрасный рисунок, и если нашим обучением мы сможем воздействовать на центральную систему ребенка так, чтобы были установлены причины такого производства, то, по-видимому, цель достигнута. Но мы не только далеки от полного понимания; мы бесконечно далеки от таких желаемых влияний. Знание химического состава яйца не означает способность произвести яйцо, из которого можно вылупиться. Мы не можем создать гения, мы не можем создать таланта; и один только психологический анализ лишь немного указывает, как из плохого рисовальщика превратиться в хорошего. Мы можем сделать общую абстракцию, что постоянное обучение — это хорошо; однако, чтобы достичь такой тривиальности, нам так же мало нужна психология, как и научная физиология, чтобы выяснить, что еда полезна для нашего питания. Везде, где психологическая спекуляция идет дальше, она в конечном счете зависит от вторичных факторов, которые определяются предпосылками непсихологического характера, и, таким образом, результаты могут быть совершенно противоречивыми: одно рекомендует изучение природы, другое — только воображение; один предлагает цветы для моделей, другой геометрические фигуры; одни линии, другие цвета. Психология внимательно слушает всех, но не несет ответственности ни за одно из этих утверждений. Изучение бумаг, которые обычно читают на своих собраниях руководители чертежей и учителя рисования, показывает, что они большей частью принадлежат к виду, хорошо известному на всех наших образовательных собраниях. Первая половина каждой статьи составлена ​​из знакомых предложений, взятых из хороших учебников физиологической психологии, — ганглиозные клетки зрительных центров играют главную роль в рисуночных ассоциациях, — а вторая половина статьи содержит список превосходных образовательные предложения; забыто только главное, доказательство того, что внушения действительно являются следствием конспектов учебника. Две части часто не имеют ни малейшей связи. Одна только вторая половина показалась бы заурядной, а одна первая — неуместной; вместе они производят научное впечатление, даже если они не имеют ничего общего друг с другом.

Возможно, заслуживает упоминания еще одна опасность в этих практических движениях сегодняшнего дня. Тот факт, что рисунки, картины, картины нравятся нам, побуждает вырабатывать из них технические предписания для обучения искусству; но удовольствие должно быть чистым и естественным, как можно меньше зависящим от мимолетных мод и капризных вкусов; и если наше удовольствие есть утонченная эксцентричность или даже извращенность, то несомненно, что мы не имеем права заражать ею вкус молодого поколения. Редко эта опасность была так близка, как в наше время, с его прерафаэлитскими и японскими предпочтениями, с его плакатным стилем и его стилистической неугомонностью. Здоровая атмосфера на вкус ребенка – гармоничная классическая красота. Человек, прошедший обучение чистой красоте, может дойти до того, что реакция на классицизм будет здравым и зрелым эстетическим желанием, но начинать с эксцентричного реализма или с таинственного символизма в незрелом возрасте — ошибка. Педагогическая ошибка усугубляется, если в классной комнате допускается тот стиль, который чрезмерно балуется в наше время и который наиболее антагонистичен детскому уму: я имею в виду примитивистский стиль наших плакатов и переплетов. Простые формы примитивизма. искусство не есть настоящее возвращение к истокам искусства, которое было бы вполне приспособлено для детей. Нет ; этот стиль означает ироническую игру с примитивными формами на основе искуснейшего искусства. Это маскарад с костюмами простоты, а не настоящее стремление к простой природе; и только дух иронии делает это возможным и столь опасно привлекательным для нашего вкуса. Если школьная выставка рисунков в стиле «Желтой книги» кажется нашему взору приятной и почти освежающей после утомительных занятий нашей собственной школьной поры, то наш моральный долг — спрашивать не о том, что нам нравится, а о том, что должны делать дети. научиться любить. Ирония по отношению к наиболее зрелым продуктам цивилизации не должна процветать в детской душе; и если иронические изгибы стиля Бердслея становятся натренированными методами детей, которые в конце концов верят, что они действительно видят природу в условном плакатном стиле, и бездумно используют эти линии в качестве шаблонов, результат будет определенно извращенным. Тем не менее, будущее может быть мудрее; психология, быть может, поможет педагогике найти способ развить у учеников способность красиво рисовать; и если мы готовы надеяться на этот факт, то можем сказать, что психология дает учителю рецепты, как приучить ребенка рисовать все лучше и лучше, и, главное, рецепты, которым может научиться сам ребенок, рецепты композиции. и расположение рисунка, который понравится другим. Таким образом, искусство может быть полностью описано психологически и объяснено как в отношении его условий, так и в отношении его последствий, и обе группы фактов могут стать предпосылками для построения правил обучения рисованию. Отношения психологии и искусства тогда важны и наводят на размышления; и все же, это наше последнее слово? Неужели философии больше нечего сказать?

Я очень хорошо знаю, что есть много мужчин, которые сказали бы: Да, вот и вся история. Я думаю, однако, что растет число тех, кто видит, что хотя половина правды истинна в той мере, в какой она состоит из половины, половина правды является ложью, если она претендует на то, чтобы быть целым. Мне действительно кажется, что эта психологическая схема односторонняя и что наше время стоит перед опасностью для своей идеальной жизни, если торжествующая психология сокрушает под ногами всякую идеалистическую оппозицию. С искусством здесь точно так же, как с наукой и с моралью. Психология заявляет: мы можем описать и объяснить каждую мысль науки и каждое решение морали с атомистической натуралистической точки зрения; мы можем понимать его как необходимый результат вышеупомянутых психофизических условий. Следовательно, в науке нет абсолютной истины, в морали нет абсолютной добродетели; обязанности — это натренированные ассоциации, и ценность наших действий, как и нашего мышления, заключается в их приятных последствиях. Искусство легко присоединяется к другим; если нет ни истины, ни добродетели, которые были бы чем-то большим, чем продукт обстоятельств, то не было бы и красоты, имеющей абсолютную ценность; тогда красота не имеет иного смысла, кроме того, который описывает психология; это следствие некоторых психологических процессов и причина некоторых приятных психологических результатов; и если мы тщательно подготовим эти условия и обеспечим этот результат, то мы сделали все, что эстетическая роскошь общества может пожелать для своего развлечения.

Я не отрицаю права психологии рассматривать мир прекрасных творений с такой точки зрения и как психолог делаю все возможное, чтобы помочь в таких исследованиях; но я не могу забыть, что эта точка зрения — искусственная для живого, настоящего искусства; что оно искусственно как для субъекта, творящего искусство, так и для субъекта, наслаждающегося искусством; что оно искусственно везде, где искусство чувствуется в полном его значении.

Я говорю, что психология имеет полное право действовать в своих пределах; однако у него есть пределы, и они гораздо уже, чем может заставить нас поверить поверхностное впечатление. Психология должна описывать и объяснять душевную жизнь; но описание и объяснение возможны только для объектов. Объяснение всегда предполагает описание, а сама идея описания предполагает существование объектов. Следовательно, психология рассматривает душевную жизнь лишь постольку, поскольку ее можно мыслить как ряд существующих объектов, — объектов, существующих в сознании, как физические объекты существуют в пространстве.

Мы не должны здесь спрашивать, почему для целей жизни и мышления важно рассматривать ментальный мир, как если бы он был миром объектов. Мы уверены, что в первичной реальности наша внутренняя жизнь не означает для нас такой мир только предметов. Наши восприятия и представления могут доходить до нас как объекты, тогда как наши чувства, наши эмоции, наши суждения, наши воли рассматриваются нами сначала не как объекты, которые мы пассивно воспринимаем, а как деятельность, которую мы переживаем, как деятельность, реальность которой не может быть описана и причинно объяснена; его нужно почувствовать, понять и интерпретировать. Короче говоря, мы не просто пассивные субъекты с миром сознательных объектов; мы — волевые субъекты, акты воли которых имеют не меньшую реальность, несмотря на то, что они вовсе не являются объектами. Рассмотрение ментального мира, включая чувство и волю, психологически означает искусственное преобразование и замену, которые могут иметь значение для специальных целей, но которые уводят нас от реальности. Реальность воли, чувства и суждения принадлежит не тому миру, который можно описать, а миру, который нужно оценить; следовательно, оно должно быть связано не категориями причины и следствия, а категориями смысла и ценности. И в этом мире волевых отношений растет, расцветает и расцветает Искусство.

Рассмотрим характеристики этой большой сети волевых установок, в которой личность чувствует себя волевым субъектом и признает также волевыми все остальные субъекты. Одно различие имеет первостепенное значение: наша воля может мыслиться как индивидуальная установка, или же она может возникать со значением сверхиндивидуального решения, которое требует признания каждым субъектом и которое, следовательно, является волевым, независимо от нашего простого личные желания. Это акт воли, который понимается как необходимый для каждого субъекта, который должен совершать каждый: мы называем его долгом. С чисто психологической точки зрения воля, мыслимая как предмет, определяется во всяком случае, как в добродетельном поступке, так и в преступлении, как в неразумном суждении, так и в мудром. С критической точки зрения действительности особое волевое решение необходимо, если оно принадлежит самой природе воли, связывает всякую волю не законом природы, а обязательством; и это может быть и не нужно, если это просто личный произвол.

Эта двойственность долга и произвола в нашей воле повторяются в каждом подразделении возможных волевых действий, и существует четыре таких отдела отношения воли к миру, четыре возможности реагирования на мир. Во-первых, субъект может изменять объекты мира своими действиями; во-вторых, может принять решение о дополнительных дополнениях к данным объектам; в-третьих, может в своей мысли преобразовывать предметы так, что они образуют связь; и, в-четвертых, может преобразовывать объекты так, что каждый из них стоит сам за себя. Если эти четыре возможных субъективных акта совершаются индивидуальным личным произволом, то они представляют собой индивидуальные ценности. Таким образом, действия по отношению к миру — это такие изменения объектов, которые полезны и практичны для нашего комфорта; тогда дополнения являются игрой нашей фантазии и воображения; тогда связи являются выражением нашей надежды или страха; изоляция, наконец, является средством для нашего личного удовольствия. Эти четыре функции могут выполняться и как функции более глубокой, сверхиндивидуальной, необходимой воли; то есть как функции долга. Те действия, которые изменяют и изменяют объективный мир, являются тогда моральными действиями; идеи, дополняющие мир, составляют религию; те преобразования, которые выявляют связь между объектами мира, составляют научную истину; и, наконец, те превращения, которые изолируют объекты, так что каждый из них стоит сам за себя, образуют область красоты.

Таким образом, истина и красота представляют собой обязанности, логические и эстетические обязанности, точно так же, как мораль представляет собой этические обязанности. Мы выбираем и формируем физическую аксиому в науке так, а не иначе, потому что наша воля связана с этим долгом; то есть только это частное решение нашей утверждающей воли может требовать признания каждым субъектом; и, таким образом, искусство выбирает формы и линии, цвета и изгибы Сикстинской Мадонны именно так, а не иначе, потому что только это решение творящей воли таково, как должно быть, как предписывает долг, как оно может требовать, чтобы всякий желающий субъект должен признать это. Все в этом мире прекрасно и вечно радует, если оно так преображено, что не предполагает ничего другого, кроме самого себя, что содержит в себе все элементы для исполнения целого. Мы не просим рук и ног человека, чей мраморный бюст нам дает художник, и не просим его цвета лица. Мы не спрашиваем, как выглядят поле и лес вне рамок пейзажной картины, и не спрашиваем, что герои драмы делали до и будут делать после рассказа. Наши произведения искусства не в нашем пространстве и не в нашем времени; их рамка — это их собственный мир, который они никогда не превзойдут. Настоящее искусство заставляет забыть, что картина — это только кусок холста и что Гамлет — только актер, а не принц. Мы забываем связи, отвлекаемся от всех отношений, думаем о предмете самом по себе; и везде, где мы это делаем, мы действуем эстетически. И если мы наслаждаемся великими произведениями искусства, то существенной функцией является не индивидуальное наслаждение нашими чувствами и чувствами, вроде наслаждения едой и питьем; нет, это волевое признание воли художника. Мы будем с ним; и если мы оцениваем его работу как прекрасную, мы признаем, что она такая, какой, по нашему мнению, она должна быть; что наша воля мыслить эту частицу мира возвышается до своих обязанностей; что мы преодолели сферу простого личного произвола и его желаний и приятных исполнений; что мы достигли сферы надиндивидуальных ценностей. Кто понимает искусство как функцию воли, тот верит в искусство и ценит его как мир обязанностей; психология должна не пытаться понять его как таковой, а превратить его во что-то другое, в совокупность объектов, имеющих причины и следствия. Психология должна разрушить глубочайший смысл искусства, как она игнорирует глубочайший смысл истины и нравственности, если она пытается представить свой взгляд как последнее слово о нашей внутренней деятельности.

И если искусство есть, таким образом, осуществление обязанностей, имеющих свой действительный смысл в этом признании воли, то в каком свете должны мы видеть все эти технические правила и предписания, облегчающие ребенку создание художественных произведений и препятствующие ему? от создания неприятных рисунков? Эти правила и предписания остаются достаточно хорошими и действительными. Они делают для настоящей красоты и искусства то же, что полиция и тюрьмы, с одной стороны, и воспитание привычек и манер, с другой стороны, делают для настоящей нравственности. Никто не будет недооценивать значение того факта, что наши дети усваивают путем обучения тысячи привычек, которые, разумеется, удерживают их от противоречий с законами, и что полиция и тюрьмы снова и снова напоминают им: «Не оставляйте безопасных путей». Но кто живет благородной жизнью, тот разумеет под нравственностью и долгом нечто иное и нечто более высокое. Привычки и тюрьмы не гарантируют, что в важном жизненном конфликте, где личные интересы противостоят долгу, дурной поступок не восторжествует. Только совесть, пронизанная нравственностью, устоит во всех бурях, и такую ​​совесть не пробуждают ни технические предписания, ни наказания и тюрьмы; нет, только обязательной властью воли над волей, вдохновляющей жизнью подданных, которую мы признаем, примером героев долга, которая прямо говорит от воли к воле и которую мы не можем заменить психологической подготовкой и полицейскими. Таким образом, обязанность ст. Не думайте, что более легкое изготовление приятного рисунка означает положительный выигрыш для настоящего искусства и красоты: оно поднимает планку, поднимает уровень эстетического производства, как поднимается уровень нравственного поведения существованием бдительного полиции, а это крайне важно. Не забывайте, однако, что и эстетическая жизнь нуждается не только в функции полицейского, но прежде всего в функции служителя и помощника; иными словами, не технические правила, а обязанности; не легкая добыча, а убеждения; не знание психологических эффектов, а вера в абсолютные значения.

Это отношение становится тем более важным, поскольку вся эта точка зрения показывает, что мир искусства никоим образом не подчинен и не менее верен, чем мир науки. Реальность — это не то, что описывает ученый, и не то, что рисует художник; оба являются преобразованиями для специальной цели. Ученый, как мы видели, трансформируется с целью соединения, и в этом служении он конструирует атомы, которые существуют только в его мысли.