понимающая психотерапия Фёдора Василюка //Психологическая газета
В рамках II Международной конференции по консультативной психологии и психотерапии «Консультативная психология: вызовы практики», посвященной памяти Фёдора Ефимовича Василюка, 5 ноября 2020 года с пленарным докладом выступил Александр Григорьевич Асмолов, профессор, заведующий кафедрой психологии личности МГУ, директор Школы антропологии будущего РАНХиГС.
В центре моего выступления два феномена. Первый феномен — это проект понимающей психотерапии Фёдора Василюка. Второй феномен — Фёдор Василюк как человек, творчество и жизнь которого намного объемнее и шире любых проектов. Вряд ли психологам и психотерапевтам, знакомым с работами Фёдора Василюка, необходимо доказывать, что сам Фёдор Василюк — уникальная личность. Невольно в сознание приходит фраза из «Мастера и Маргариты» Михаила Афанасьевича Булгакова. «И доказательств никаких не требуется», — вкрадчиво и спокойно говорит Воланд вступившим с ним в дискуссию о существовании бога Берлиозу и поэту Бездомному.
С феноменом Фёдора Василюка я познакомился, когда на 4 курсе факультета психологии МГУ он принёс мне свою курсовую работу, посвящённую сопоставлению двух различных парадигм: бихевиористкой адаптивной парадигмы мышления И.П. Павлова и Б. Ф. Скиннера и неклассической парадигмы мышления, в контексте которой разрабатывалась пострефлекторная биология целеустремлённой активности Н.А. Бернштейна. В этой же курсовой работе Фёдор Василюк подвергает дерзкой критике «абстракцию одной деятельности» в теории деятельности Алексея Николаевича Леонтьева. Даже беглого прочтения этого «студенческого» исследования было достаточно, чтобы понять, что мы имеем дело с феноменом незаурядности — наступления ещё в годы ученичества научной зрелости и смелости. И точно так же, как Михаила Лермонтова
нельзя назвать молодым поэтом, Фёдора Василюка исходно нельзя было назвать молодым психологом или молодым учёным.
Его любые произведения — это произведения мастера. Сказанное относится и к его дипломной работе, которая изначально называлась «Психология желаний», а потом в ходе нашего общения преобразовалась в «Психологию переживаний». С гордостью могу сказать, что быть научным руководителем дипломного проекта Ф. Василюка для меня было и даром, и счастьем. Позднее эстафету научного руководства Фёдором Василюком взяли на себя вначале Алексей Николаевич Леонтьев, а затем — Владимир Петрович Зинченко. Продуктом его кандидатской диссертации стала его классическая ёмкая монография «Психология переживаний» издательства Московского университета (Василюк Ф.Е. Психология переживания: Анализ преодоления критических ситуаций / Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова, Межведомств. науч. совет по проблеме «Сознание». — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. — 200 с.).
На мой взгляд, «Психология переживаний» по своему методологическому масштабу выходила за пределы канонических кандидатских и докторских работ.
В этом исследовании мы видим интеллектуальный старт того проекта, который впоследствии Фёдор Василюк обозначил как «понимающая психотерапия».
Понимающая психотерапия как направление — это исходно преодоление схизиса, как любил говорить Фёдор Василюк, между методологией и практикой, а также существующего в науках о человеке разрыва между номотетической и идеографической методологией науки. В известном смысле понимающая психотерапия помогает самим психологам преодолеть тот комплекс неполноценности, который они испытывают к познанию точных наук — к номотетическому познанию. Именно этот комплекс заставляет психологов пытаться стать «доказательными» в стиле позитивизма Огюста Конта.
В недавнем предисловии к книге О.Т. Мельниковой и Д.А. Хорошилова «Методологические проблемы качественных исследований в психологии» (2020), озаглавленном «Методология обыденной жизни как точная наука: от Систем к Судьбам», мною было акцентировано внимание на том, что идеалы позитивизма и операционализма ёмко выразил великий психофизик Стивенс, утверждавший, что наука существует только там, где есть измерение.
Но существуют ли иные «эталоны доказательности» научных исследований? Вряд ли будет преувеличением предположить, что именно иные эталоны доказательности и рациональности несёт понимающая психотерапия Фёдора Василюка. Методология понимающей психотерапии — это и есть методология перехода от Систем к Судьбам. Перехода, который для
Методология понимающей психотерапии Фёдора Василюка органично вписывалась в культурно-деятельностное понимание мира, идущее от Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева и А.
Р. Лурии. Понимающая психотерапия Фёдора Василюка, основанная на психологии переживания, и являет собой оригинальную конструкцию, при которой мы переходим к Судьбе каждого человека, не теряя Системы. Мы не теряем объяснительную психологию с её доказательной базой, но понимаем ограниченность присущего ей метода анализа «по элементам», утрачивающего свойства целого. И при этом переходим к холистичной понимающей психологии, которая восходит к блистательным работам Вильгельма Дильтея и Эдуарда Шпрангера. В этом смысле — что такое понимающая психология и психотерапия в изложении Фёдора Василюка? Если вспомнить заключительные главы его монографии «Психология переживания» — это именно конструирование особых «смематизмов сознания», культурных инструментов и практик работы психолога с личностью как неповторимой индивидуальностью.
Фёдор Василюк превратил мечты Л.С. Выготского о конкретной психологии человека в практику понимающей психотерапии.
Напомню, что свое исследование «Исторический смысл психологического кризиса» Л.С. Выготский предваряет цитатой из Библии: «Камень, который презрели строители, стал во главу угла». Именно этим камнем во главе угла и стала практика понимающей психотерапии.
Обозначу ещё ряд моментов. Когда мы раз за разом употребляем слова «понимание», «психотерапия», «психология», мы часто утрачиваем или даже крадём их смыслы. Что такое понимание? Понимание — это прежде всего трансформация Другого и своего собственного Я через обмен мотивами и смыслами. Не бывает понимания без мотивационного анализа индивидуального и социального поведения людей. Пока вы не реконструируете мысли, чувства, скорби другого, не проникнете через завесу переживаний, Другой остаётся для вас закрытой книгой.
Вглядитесь, как играет Фёдор Василюк с самим конструктом пере-живания. Для него пере-живание — это не желания, стремления, хотения как феномены на поверхности сознания, только приоткрывающие субъекту мотивы и личностные смыслы его деятельности.
В этом смысле слова, понимающая психотерапия — это практическая психология трансформации смыслов и смысловых установок личности, основанная, прежде всего, повторяюсь, на глубинном мотивационном анализе наших поступков, проступков и действий; на понимании того, как работать и со «значением», и со «смыслом» как с двумя разными реальностями, двумя разными онтологиями. И не случайно, работая с этими онтологиями, Фёдор Василюк через понимающую психотерапию сделал ход к конструкции пространства культурных практик.
Понимающая психотерапия произрастает из культурно-исторической психологии. Почему я так говорю? Чтобы в этом убедиться, посмотрите работу Ф.
В своей понимающей психотерапии Фёдор Василюк отходит от «психологии испытуемых» — номотетической психологии — и переходит к психологии конкретного человека.
В истории нашей науки, в зависимости от того, работали ли психологи с частичными проекциями человека или с целостным человеком, условно могут быть выделены следующие направления психологии: «психология пациентов», «психология клиентов», «психология испытуемых»
. В фокусе внимания объяснительной номотетической психологии — неважно, это классическая психофизика Г. Т. Фехнера или современная нейрокогнитивная психология, — всегда человек как испытуемый, помещенный, подобно собаке Павлова, в искусственные условия, в «искусственные миры».
Клиническая психология всегда занималась и занимается другой проекцией человека — человека как пациента. И тем самым ориентирована на поиск патологии. Прагматическая психология, в свою очередь, видит в человеке прежде всего клиента, которому нужно оказать те или иные услуги. И человек для подобной психологии важен постольку, поскольку он является потребителем различного комплекса услуг, на которых можно заработать и за которыми стоят банальные законы рынка и рекламы.
Иными словами, Фёдор Василюк оказывается по ту сторону психологии «частичного человека» — «психологии пациентов», «психологии клиентов», «психологии испытуемых». Когда мы говорим «пациент», мы занимаемся тем, что конструируем болезнь другого человека. И сами, осознавая это или не осознавая, можем его «сглазить» — «заставить» уйти в болезнь. Именно это происходит с нами в условиях пандемии и инфодемии, когда человечество превращается в «коллективного больного», а наша планета в «коллективный госпиталь».
Понимающая психотерапия Фёдора Василюка — это психология и по ту сторону «психологии испытуемого», и по ту сторону «психологии пациента». Она также и психология по ту сторону «психологии клиента». Когда вы подходите к человеку как к клиенту, это ещё одна «одномерность», ещё одна заоблачность, в которой не видно облаков. И хотя Карл Роджерс перешёл от «психологии пациентов» к «психологии клиентов», он не избежал видения человека в одномерном качестве. А Фёдор Василюк, двигаясь от Систем к Судьбам, вышел за пределы и «психологии испытуемых», и «психологии пациентов», и «психологии клиентов». Он перешел к проектированию психологии человека в потоке изменений.
И это был ключевой шаг к понимающей психотерапии. Он осознал и во многом прогнозировал появление современных антропологических подходов, которые начинают ломать традиционные стереотипы уже в самой медицине.
Для того чтобы это доказать, сошлюсь на книгу голландской исследовательницы Аннмари Мол, которая вышла недавно, — «Множественное тело. Онтология в медицинской практике». Эта замечательная антрополог, учась на медицинском факультете, бросила следующие слова: «Я училась несколько лет, но обнаружила: когда я учусь медицинским наукам, мне очень не хватает одной вещи — мышления. Мышление пришло как озарение, когда я прочла книгу Фуко “Рождение клиники”». Я обращаю внимание, что появляются совершенно новые подходы в медицинской антропологии. И они могут вступить во взаимодействие с понимающей психотерапией, которую разрабатывал Фёдор Василюк.
Невероятно важно, что идеология, подчеркиваю, ценностная, аксиологическая идеология Ф. Василюка сегодня более чем необходима. Ведь ключевыми маркерами нашего времени являются три великих дефицита XXI века.
Первый дефицит — это дефицит смыслов. В 2016–2018 гг. было проведено социологическое исследование, которое показало, что среди страхов и фобий на первое место вышел не страх смерти, а страх потери смысла жизни.
По сути дела, во многих цивилизованных странах страх потери смысла жизни — доминирующая ценностная установка, определяющая многие линии поведения.
Второй дефицит, на который следует обратить внимание, — это дефицит понимания. И сегодня в ситуации инфодемии и пандемии мы, как никогда, сталкиваемся с ростом дефицита понимания других.
Мы зашорены. Мы слепы. Мы практически забываем предостережения Гордона Олпорта, что человечеству куда легче расщепить атом, чем преодолеть человеческие предрассудки. И это ныне происходит: предрассудки разрушают понимание между людьми. Эффект Вавилонской башни — это эффект великого непонимания, не только лингвистического, но и того непонимания смыслов, о котором говорил Фёдор Василюк. Дефицит смыслов и дефицит понимания на нашей «Планете людей», как её называл Антуан Сент-Экзюпери (1939), перерастает в дефицит доверия.
Ещё раз подчеркну, что человечество сталкивается с тремя этими дефицитами, когда планета людей превращается в «госпиталь» из-за инфодемии как «фабрики страхов».
Это происходит, потому что воздействие слова, влияние коммуникации, различного рода «фейков» превращают огромное количество людей в разных странах в коллективных больных. Когда через СМИ навязывается: «Вы больны, вы больны, вы больны!» (вспомните представление о внутренней картине болезни Романа Альбертовича Лурии), — вы действительно заболеваете. Важно отрефлексировать, что инфодемия, работающая через разрушение смыслов, понимания, доверия, лишает личность перспектив и снижает иммунитет человечества по отношению к сложностям и кризисам нашего общества.
В самом конце 2020 года вышла книга «Общество и пандемия: опыт и уроки борьбы с COVID-19 в России» под редакцией В.А. Мау и др. В этой книге в разделе «Психология кризиса. Реконструкция перспектив в условиях пандемии и инфодемии» мы показываем, что именно восстановление утраченных перспектив, наработка для каждого человека горизонтов, схлопнувшихся в ситуации кризиса, — вот та работа, которую может сделать понимающий психотерапевт и экзистенциальный психолог, общающийся не с испытуемыми, не с клиентами, не с пациентами, а отваживающийся на самое тяжелое — на работу с людьми в ситуации кризиса.
Что же это за психология — понимающая психотерапия Фёдора Василюка? Это психология, позволяющая войти в поля смыслов людей, найти людям жизненные горизонты и обрести ценностные образы мира как точку опоры. И возникновением этой линии жизненной психологии мы во многом обязаны мудрому человеку, методологу, психологу и психотерапевту Фёдору Василюку.
Федор Василюк — Методологический анализ в психологии читать онлайн
12 3 4 5 6 7 …67
Предисловие
1976 год. Москва. Моховая… прошу прошения — проспект Маркса. Крыльцо Института общей и педагогической психологии АПН СССР. М К. Мамардашвили и перерыве между лекциями набивает трубку табаком. — Мераб Константинович, какая сейчас самая актуальная проблема в психологии? Не торопясь, зажигает огонь. Раскуривает. Затягивается. Облачко ароматного дыма. Взгляд исподлобья — Как и везде. Проблема выживания.
Прошло четверть века. Выжила ли наша психология? Скажут, что за вопрос?! Полки книжных магазинов ломятся от психологической литературы.
Вместо трех профессиональных журналов выходят десятки. Есть даже психологические газеты. В одной только Москве больше пятидесяти (!) психологических факультетов. Действуют сотни психологических центров разного профиля — и государственных, и общественных, и частных. Признаки роста налицо. Психологии много. (Иногда кажется даже, что слишком много.) И, тем не менее, вопрос о выживании не так прост.
Живой организм — это не набор какого-то количества органов. Признаком «жизненности» является не только рост, но и целостность. Именно единства нашей психологии недостает для того, чтобы она не просто выживала, а полнокровно жила. Цельность в науке — это не монолитное единомыслие, а возможность сойтись в споре, значимость противостояния позиций и подходов. Сейчас же в нашей профессии камни разбросаны настолько, что они почти не сталкиваются между собой. Нет общего пространства мысли, где научное слово могло бы кого-то всерьез затронуть, возмутить или обрадовать, вдохновить и побудить к ответу и дискуссии.
Слово перестало быть общезначимым событием.
Не знаю, наступило ли время собирать камни. Но хорошо представляю образ «героя» новой психологии, которому эту задачу собирания камней предстоит решать. Это молодой коллега, получивший университетское психологическое образование и благодаря здоровой инертности всякой образовательной системы успевший приобщиться к живой традиции отечественной психологической мысли. Его учителя лично знали «отцов-основателей» А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурию, П.Я. Гальперина, Д. Б. Эльконина и др. В то же время у моего воображаемого героя была возможность погрузиться в океан западной психологической литературы, возможность, которую до середины 1990-х годов имели лишь единицы. Но и это не все — многочисленные тренинги, «workshop’ы» заезжих психологических знаменитостей, мастер-классы по разным направлениям психологической практики, которые за 5 лет учебы на психологическом факультете он успел посетить, довершают краткий обзор первичного профессионального багажа молодого психолога.
Багаж немалый, он не страдает от дефицита информации, но, похоже, страдает от дефицита системы. Голова его пухнет от множества трудно совместимых между собой подходов, категорий, взглядов и методов. Каждый метод вроде бы работает, каждая из освоенных им многочисленных концепций по-своему убедительна, за каждым подходом стоят мировые авторитеты, которые к тому же (неслыханное для предшествующих психологических поколений дело!) предлагают вполне реальную возможность дальнейшей углубленной специализации. Нужно делать выбор, который решит, быть может, всю дальнейшую профессиональную судьбу. Это время, когда появляется насущная потребность не просто узнать что-то новое, но навести порядок в своих знаниях, выработать отношение к разным школам, занять позицию; время, когда нужно что-то противопоставить гипнозу убедительности существующих психологических теорий и попытаться сказать свое слово в науке.
Наш герой поступает в аспирантуру, справедливо надеясь на особую форму обучения, где ему не просто предоставят возможность подготовить и защитить диссертацию, но и помогут выработать осознанную, личную систему профессиональных взглядов, профессиональное мировоззрение.
Однако этому-то его как раз никто и не учит. Курсы по психологии большей частью представляют собой подготовку к сдаче кандидатского минимума, то есть конспективное повторение дисциплин психологического цикла, которые он в развернутом виде уже прослушал на психологическом факультете. При этом сам принцип обучения совершенно не меняется. А жаль.
Жаль потому, что и магистральное направление, по которому пойдет развитие нашей психологии, и то, сможет ли отечественная психология снова собраться в целостную дисциплину, преодолеть раздробленность на тысячу мелких островков, — все это зависит именно от сегодняшнего аспиранта. Так было не всегда и так будет недолго. Сейчас в аспирантуру приходит первое поколение психологов, которые получили образование в небывалых до сих пор условиях — во-первых, в ситуации вполне сформировавшейся психологической практики, во-вторых, при обилии переводов западной психологической литературы, в-третьих, при живой еще отечественной психологической традиции. Такое сочетание условий встречается впервые.
Поэтому позволю себе выдвинуть прогноз, что именно из аспирантов первого десятилетия нынешнего века должны выйти лидеры психологии, которые определят лицо нашей науки на следующем большом историческом этапе.
Исходя из этих соображений, самым актуальным в развитии психологического образования сегодня является реформирование системы обучения в аспирантуре. И главная инновация, которая, на мой взгляд, должна быть внесена в эту систему, — обучение критическому методологическому мышлению.
С таким пониманием исторической ситуации отечественной психологии связан замысел данной книги. Она задумана как учебное пособие по курсу «Техника методологического анализа в психологии», который автор планирует разработать и прочесть для аспирантов МГППУ. Цель этого курса, в отличие от традиционно читающегося в рамках пятилетней университетской программы курса «Методологические основы психологии»[23], состоит не в том, чтобы рассмотреть философско-методологическое значение некоторых важных проблем, принципов, подходов и категорий психологии, а в том, чтобы научить слушателя технике самостоятельного формулирования и решения методологических задач, возникающих в ходе всякого научного исследования.
Не плоды методологического анализа, а его методику и инструментарий — вот что хотелось бы выдвинуть на первый план в этом курсе. Рассчитываю на интерес аспирантов к такому курсу, поскольку написание литературного обзора к диссертации, формулировка предмета и метода исследования, ответы на традиционные вопросы о теоретической новизне и практической значимости как раз и требуют навыков в решении методологических задач.
Можно выделить три рода таких задач и, соответственно, три уровня методологической работы:
Читать дальше12 3 4 5 6 7 …67
Александра Василюк-Келли, ТМТФ, Консультации
| Детали |
| Позвонить |
Терапия – это связь. Что отличает терапию от других отношений, так это то, что терапия сосредоточена на вас в 100% случаев.
Хорошая терапия позволяет интегрировать весь ваш жизненный опыт. Это помогает вам снова осмыслить мир после травмирующих или стрессовых событий и дает вам навыки, чтобы двигаться вперед более здоровым и счастливым путем.
Brainspotting, EMDR, поливагальная терапия. Сенсомоторная соматическая терапия. | Получить бесплатную консультацию |
Об Александре
«Нелегко сделать первый шаг и прийти на терапию — это уже большой шаг быть на этой странице и искать поддержки. На терапии All About You я посвятил себя созданию программы и пространства, где вы сможете быть собой в своей самой чистой форме. Я не заставляю вас вписываться в мою систему, я вписываю систему вокруг вас».
Александра Василюк-Келли окончила Калифорнийский институт интегральных исследований в Сан-Франциско сстепень магистра психологического консультирования. Программа повышения квалификации была разработана на основе основных духовных
традиций Востока и Запада, последних исследований в области культурных и социальных наук и инноваций, сделанных
современной психоаналитической, гуманистической, системной и трансперсональной психологией.
Александра также имеет степень магистра экономики и закончила программу
для руководителей высшего звена в Лондонской школе бизнеса. У нее более 12 лет опыта работы с людьми
потенциал и сила. Александра ранее работала в Интегральном консультационном центре Golden Gate в качестве стажера по программе
Marriage and Family Therapy. Позже она занялась частной практикой в Калифорнии, а в 2020 году переехала по адресу
Нэшвилл, штат Теннесси. Она оказывает поддержку отдельным лицам, парам и семьям и использует подход снижения вреда
с людьми, которые хотят интегрировать более здоровые навыки преодоления трудностей и прекратить саморазрушение. вредное поведение.
Александра является профессиональным членом Американской ассоциации супружеской и семейной терапии. Идентификатор участника 250131
Узнайте больше об Александре
Ищете индивидуальное или парное консультирование?
В настоящее время я принимаю клиентов на индивидуальную, парную и семейную терапию.
В настоящее время я в основном провожу сеансы телетерапии онлайн, но если вам нужно встретиться лично, мы можем это организовать.Свяжитесь с нами по телефону, текстовым сообщениям или электронной почте, чтобы договориться о времени бесплатной 10–15-минутной консультации, чтобы узнать, подходим ли мы для совместной работы. Я работаю с клиентами по всему Теннесси. Посмотрите мой профиль на PsychologyToday.com
Индивидуальные сеансы психотерапии
50 мин. сеанс
$125
- Реляционная клиент-ориентированная терапия с учетом травм
- Безопасное пространство для самоисследования и личностного роста
- Поддержка в преодолении стрессовых событий или изменений в жизни
Запись на прием
90 002 Парная и семейная психотерапия50 мин. сеанс
$125
Терапия, ориентированная на решение- Эмоционально-ориентированная терапия
- Будьте счастливы и здоровы в отношениях
Запишитесь на прием
Работа с травмами
50 мин.
сеанс
$125
- EMDR
- Brainspotting
- Сенсомоторная соматическая терапия
- Поливагальная терапия
Запись на прием
алкоголь и психоактивные вещества
злоупотребление СНИЖЕНИЕ ВРЕДА
Исцеление созависимых отношений
50 мин. сеанс
125 долларов США
- Подход снижения вреда
- Неоценочное пространство
- Осознанность и ДПТ-терапия
- Помощь в поиске смысла жизни и работа над осознанием
Запись на прием 900 09 Если вы испытываете неблагоприятные симптомы психического здоровья, которые мешают вашему качеству жизни, тогда терапия — отличный способ начать их решать. Терапевт может помочь вам изучить происхождение этих симптомов, понять закономерности, которые могут возникать, и дать вам инструменты, чтобы попытаться справиться с ними. Управление симптомами, негативно влияющими на вашу жизнь, является одной из причин обратиться к терапевту, однако многие люди начинают терапию в то время, когда они относятся к жизни нейтрально или даже прекрасно! Терапия может быть просто местом для более глубокого понимания и более полного размышления о том, кто вы, как устроены ваши отношения и как вести жизнь, которую вы любите и которой гордитесь.
Не стесняйтесь обращаться ко мне
Александра Василюк-Келли, TMFT#2192
Курирует Адам Хорн, LMFT #858
Телефон: 9002 0 +1 615 504 87 20
Электронная почта: александра@ allaboutyoupsychotherapy.com
Понятие зоны ближайшего развития личности в контексте дихотомии возможное/невозможное.
Москва, Россия
Трудно найти область в психологии, где бы использовалось понятие зоны проксимального отдела позвоночника.
разработка не будет использоваться сегодня. Эта концепция была предложена Л.С.Выготским.
в своей работе «Мышление и речь» (I934) охарактеризовать интеллектуальное развитие ребенка
и успехов в обучении. Но даже в современной концепции зоны ближайшего развития
«существенная роль субъекта психического развития в процессе воспитания, само-
недостаточно учитывается образование и т. д.» [А. Брушлинский, 1994, 26].
Мы концентрируемся на деятельности, наиболее ярко выражающей сущность личности.
как активный субъект, деятельность, в которой человек не может быть заменен и не может
отрицать его, а именно — устраивать свою жизнь, выбирать свои основные ценности и мотивы
для своего существования.
1.Ограниченность как фундаментальная черта развития личности.
Один момент, который кажется наиболее четко установленным в контексте развития личности. а самоопределение есть существование некоторого предела, ограничивающего человеческую жизнь. Это трудно достичь и еще труднее превзойти. В какое-то время это это как раз тот предел, который придает особый смысл человеческому жизненному миру, «просто как доски определяют море» [Ф.Браудель,1992,18].Конечность человеческого существования как непроницаемая граница придает особую ценность человеческому временному существу, помещая его в рамку вечности. Структурирование, деструктуризация, реструктуризация индивидуальный Жизненный мир можно рассматривать как знакомство со своей сферой возможностей, как движение к границам, разделяющим возможное и невозможное.
Мы определяем сферу возможного как относительно устойчивую систему взаимосвязанных целевые значения, которые могут быть достигнуты за счет изменения актуальной ситуации субъекта либо за счет собственной имманентной динамики, либо за счет деятельности субъекта. Результат деятельность субъекта в наиболее выгодных условиях и с максимальной эффективностью предмета соответствовал бы указанному выше пределу, границе возможный. Сфера невозможного лежит «за» пределом возможного и определяет человека негативно (как то, чем он не является, не был, не станет, не быть). Хотя в целом развитие личности можно понимать как расширение сферы возможного, увеличение достигнутого влечет за собой увеличение незавершенных вариантов своего развития и расширения сферы невозможно. В широком смысле любой процесс развития состоит не только из роста и осложнений, но и потерь и упадков.
Сфера возможного проявляется по отношению к Жизненному миру как его
идеальный, ожидаемый образ. Следовательно, личностная зона ближайшего развития может
рассматриваться как часть сферы возможного, которая может быть достигнута через
трансформации реальной ситуации за счет собственной динамики и/или благодаря
активность субъекта.
Ситуация будет рассматриваться здесь в контексте ее
существенные психологические особенности, которые можно точно определить только в терминах
личных смыслов или личных смыслов, реально существующих для субъекта [H.Heckhausen,1986].
Смысловая интеграция элементов реальной обстановки придала им системность — «быть условием реализации цели деятельности». Выход за пределы требований реальной ситуации, в процессе целеполагания субъект пытается оценить границы своих возможностей. Но еще до того, как он / она обладает «представления о возможном», разделяемые в разных социальных сообществах и группах и составляя вместе общее индивидуальное «пространство возможностей», так называемое «социальное пространство» как «набор возможностей для действия» [Ю.Левада,1993,41].
Пока альтернативы субъекта включены в его/ее мотивацию и
система ценностей и до тех пор, пока личное ощущение «цели», «ценности» или «препятствия»
к ним еще не отнесено, они образуют лишь «пространство возможностей».
«отметка» личностного смысла превращает элементы пространства возможностей в
сфера возможного. Сегменты этой сферы являются личностно-динамическими.
смысловые системы, структурирующие индивидуально-мировые отношения [Д.Леонтьев,1988].
Отношение человека к своим возможностям выражаются в форме переживания. Переживание возможного/невозможного актуализируется в ситуациях невозможности [Ф.Василюк,1988]. Парадоксально, но именно эти ситуации создают возможность самоопределения. Как заметил М.Гефтер, «не всегда есть возможности, вообще они вторичны по отношению к невозможности, т. е. глубочайшему источник гуманизации человека»[1993,8].
2. Стратегии присвоения сферы возможного.
Проблема не только в том, чтобы справиться с ситуацией невозможности, но и в том, также задача присвоения сферы возможных призывов к мобилизации, оптимизации и координация временных, материальных и других ресурсов. Сложность этих Проблемы связаны с двумя обстоятельствами. Во-первых, современное общество дает у граждан все больше и больше возможностей,и в то же время более строгие правила социальных игр [Г.
Мермет,1991]. Во-вторых, общецивилизационный процесс «редукции
современности» [H.Lubbe,1994]. Такие характеристики личностной зоны ближайшего
развитие как жесткость/гибкость, иерархичность/отсутствие структуры, координация/несовместимость
Цели во многом определяются стратегиями, используемыми индивидуумом для того, чтобы
объединить социальные требования с собственными устремлениями и ресурсами. Различные
отношения, в которые вовлечено человеческое существо, внутренне противоречивы и дают
возникают мотивационные конфликты [K.Lewin,1935; л. Фестингер, 1962]. Для объяснения мотивационных
конфликта, К.Левин[1951] предложил «модель среды». В этой модели развитие
изображалась как нарастающая дифференциация жизненного пространства личности и как
расширение временной перспективы [Л.Франк,1939]. Главный критерий оптимальности
жизненная стратегия представляется усложнением и обогащением Жизненного мира и
расширение границ возможного. Чтобы описать типичные жизненные стратегии,
аристотелевское понятие «докса» было бы наиболее эвристичным.
Р.Барт[1977] используется
этот термин в его анализе современного литературного языка, который включает в себя
«эндоксальный» дискурс, соответствующий «докса», и оппозиционный «парадоксальный»
дискурсы. «Эндоксальные» жизненные стратегии, как правило, быстро становятся стереотипными.
стереотипные представления кажутся «естественными» и «достаточными» до тех пор, пока не появится «парадоксальный» человек.
появляется, ломая стереотипы. Стандартные стратегии, как К.А.Абулханова-Славская [1991,285]
отмечены, легки на подъем, но не позволяют координировать жизнь в целом.
3.Жизнь в целом: некоторые эстетические аспекты самоопределения в сфере из возможных.
Так как наиболее интенсивное смыслообразование происходит вблизи границ семиосферы (Ю.Лотман), поэтому форма жизни обретает смысл, когда путь жизнь подводит человека к границам возможного. Как здорово его/ее перспективы и горизонты могут быть, необходима его внутренняя готовность. Динамика превращения внешних возможностей во внутренние можно рассматривать в таких терминах, как «образ жизни» и «стиль жизни».
Интеграция условий жизни
а типичная жизнедеятельность субъекта, образ жизни задает границы
сферы возможного. Человек создает свой стиль жизни через самоопределение
в этом пространстве. Пространство образа жизни предстает как агрессивная среда
для стилей жизни. Только те стили могут сохраниться как таковые, которые обладают
более высокое «внутреннее давление», чем у агрессивной среды. Предметы
гостю сохранить свой образ жизни как «форму жизни», как уникальное структурное единство,
тесно связано с использованием эстетических критериев в организации своего
жизнь как произведение искусства [М.Розин,1992]. Л.Ионин предположил, что культура личности,
группы, общества трансформировались в «постановочную культуру». Рефлексируется индивидуумом, «жизнь
форма» становится «культурным стилем». «Стиль есть «форма жизни», утратившая
спонтанность чистого бытия, а превратилась в инсценировку» [Л.Ионин,1991,25]. Это
вряд ли осознание было необходимым и достаточным условием эстетического
совершенство жизни, но сознание расширяет пространство альтернатив.
И
неизменна роль искусства в конструировании новых форм отношения человека к
мира, более гибкого, более разумного и более устремленного в будущее [Д.Леонтьев,1991].
цель искусства и, шире, культуры — производить «идеальные формы», т.
направлять развитие личности.
В заключение остановимся на семантике понятия «сфера возможного».
Это понятие предполагает целостность внешних условий и внутренних факторов, но не
недостаточно отражают драматизм человеческого существования и самоопределения.
интерпретация судьбы, ее знаков и проявлений как моря-пространства кажется
быть ближе к «драме личности» (Л.С.Выготский), чем понятие «сфера».
Эта «морская» метафора эвристична не только для понимания древними людьми
судьба (как это было продемонстрировано в работе В.Н.Топорова «Эней — человек судьбы»)
а для современного привычного восприятия изменений в Жизненном мире. Логика
это восприятие, несомненно отличное от рационального, накладывает ограничения на
попытки теоретической реконструкции самоопределения личности
в сферах возможного и невозможного.
РЕКОМЕНДАЦИИ.
1.Абулханова-Славская К.А. Стратегии жизни.- Москва,19912. Барт Р. Ушиб языка.- П.:Сейул,1977
3.Браудель Ф. Время мира Т.3.- Москва,1992
4.Брушлинский А.В. Зона ближайшего развития и проблемы субъекта деятельности (Зона ближайшего развития и проблема субъекта деятельности)// Психологический журнал,т.15,н.3,1994,17-28
5. Фестингер Л. Теория когнитивного диссонанса.-Стэнфорд, 1962
6. Франк Л. Временные перспективы// Journ. социальной философии, 1939, № 4, 293-312
7.Гефтер М. История — позади? Историк — человек лишний?(История осталась позади?)// Вопросы философии,1993,N.9,3-16
8. Хекхаузен Х. Мотивация и Гендельн. Берлин, 1980
9.Ионин Л. Театр культурных форм //Социодинамика. культури. Вып.1.- Москва,1991,7-30
10.Леонтьев Д.А. Структурная организация смысловой сферы личности. организация смысловой сферы личности)//Канд. дисс., Москва, 1988
11.
About the Author
