Читать книгу «Психология зла» онлайн полностью📖 — Сергея Герасимова — MyBook.
Зло привлекает – как раз поэтому большинство из вас открыли книгу под названием «Психология зла» и прочли первые строки.
Чем может быть эта книга? Скучной монографией или сборником статей с десятью тысячами сносок, пояснений и примечаний? Но зло слишком живое, оно не поместилось бы в такую книгу.
Эзотерическим трактатом? Нет. Зло слишком явно и ясно присутствует в каждой капле нашей жизни – закутанное в туман, оно стало бы непохожим на себя.
Никто не знает, что такое зло, но зато каждый чувствует его совершенно отчетливо, – его ни с чем не спутаешь, даже малое зло, причиненное нам и не замеченное сразу, спустя время будет болеть как синяк.
Сборником нравоучений? Но и так достаточно туповатых учителей жизни, неубедительно доказывающих на все лады что быть плохим это плохо, а хорошим – лучше.
Теологическим исследованием, может быть? Но зло – слишком уж земной цветок, чтобы обьяснять его небесными вихрями.
Зло живет в душе, это правда, но оно больше похоже не на демона, а на вирус герпеса, который всю жизнь прячется в нашем мозге и нервах, часто вылазит на кожу в виде маленькой лихорадки у губы или носа, но иногда может запросто убить.
Пересказом личного опыта закоренелого садиста? – но такой человек состоит в слишком близких отношениях со злом, он не может увидеть зло обьективно и со стороны, – так же хирург не может делать операцию самому себе. Да и привлекла бы такая книга лишь извращенцев.
Это книга о каждом – о вас и обо мне. О том зле, что схоронилось в каждой складке жизни. О зле, как ежеминутной властительной силе, такой же безличной и сверхмогущей, как сила трения, – силе, которую нельзя отменить или заклясть, но можно познать. Той силе, которая мешает каждому из нас быть счастливым. Той силе, которая превращает жизнь каждого человека в драму, трагедию или страшилку.
Жизнь ведь всегда трагедия и не раз и не два каждому из вас еще придется воскликнуть: Господи, почему? За что? Почему именно я? – еще и поэтому вы открыли книгу под названием «Психология зла».
В книге много примеров. Они используются не как доказательства, а как иллюстрации. Большая их часть – это примеры-признания. Не все они принадлежат разным людям. Практически каждый такой пример – это не дословная запись, а пересказ, сделанный через некоторое время после признания. Когда рассказывают о себе такие вещи, это всегда получается случайно, это не интервью с блокнотом в руке. Я старался сделать пересказ как можно точнее и, во всяком случае, четко передать все существенные детали. Я думаю, что мне это удалось. Некоторые детали были изменены, из этических соображений. И лишь немногие примеры, например, признания будущего убийцы-садиста, записаны точно, даже с сохранением орфографии.
Большинство примеров – это признания мужчин и только некоторые сделаны женщинами; с этим недостатком мне пришлось смириться.
Эта книга – исследование, но не строгое научное исследование со стройными рядами оскалившихся формул. Мне больше нравится гуманитарный подход к человеку – ведь подойдя иначе, чувствуешь себя так, будто пьешь воду через нос.
Я не избегал образного изложения и метафор, поэтому текст местами становился почти текстом художественного произведения. Вам судить, недостаток это или достоинство. Я хотел написать хорошую книгу, вот и все.
Настоящая книга должна вызывать чувство легкого ужаса или хотя бы замешательства перед истиной. Впечатление от нее, мне кажется, должно напоминать впечатление того жителя Хиросимы, который за секунду до взрыва нырнул в реку, а вынырнув, увидел вокруг совершенно иной мир, и понял, что старого мира уже нет. Пусть не совсем так, но хотя бы на долю процента – погрузившийся в книгу, должен вынырнуть в изменившемся мире. Я надеюсь, что хотя бы кто-то из вас почувствует это изменение.
ГЛАВА 1
ЧЕЛОВЕК И ИДЕЯ
1.1. ЭФФЕКТ МАЯТНИКА
Начнем с эксперимента.
Попробуйте представить себе огромный маятник длиной во много километров.
Просто сосредоточтесь и представьте. Нить спускается из облаков и на ней висит тяжелый шар величиной с дом. Когда я представляю это, то обычно вижу трос и на нем глыбу темного свинца – все это яркой лунной ночью, яркой, как негатив солнечного дня – такой светлой, что, кажется, даже можно читать газету.
Вокруг поздняя осень или ранняя зима, широкое пустое поле, несколько голых деревьев, темные домики и деревянная церквушка вдалеке. И над всем этим свинцовая глыба на нити: многокилометровый маятник. Впрочем, пейзаж можете представить любой, это дело вкуса. Только постарайтесь, чтобы образ был ярким. В этом вся суть.
Затем качните маятник и продолжайте раскачивать. Первая вещь, которую вы сразу же замечаете: маятник, совсем как настоящий, раскачивается медленно и постепенно, во всяком случае, не хочет идти в первые колебания, он тяжел и инертен, нить вздрагивает, гудит, маятник сопротивляется, но наконец проходит первую медленную дугу. Раскачиваем дальше. Вот уже тяжелый шар летит, рассекая воздух, со свистом, и ветви деревьев гнутся, чувствуя движение раздвигаемого воздуха. Посмотрите внимательно за ним несколько колебаний. Просто посмотрите.
Вот оно – чистейшее создание ума, идеал бесплотности, нечто, что не существует, не существовало и не будет существовать – более того, нечто такое, что не может существовать – вдвойне несуществующее.
Чистая игра разума. Чистая идея.
Чистое ничто. А теперь МГНОВЕННО остановите его – пусть он зависнет неподвижно.
Попробуйте это сделать.
Ну как, получилось? Маятник сопротивляется. Маятник, если вы его хорошо вообразили, не остановился. Он продолжает свое качание. И сколько бы раз вы ни пробовали заставить его замереть в пространстве, он уходит от предназначеной точки, не подчиняясь вам.
Есть несколько способов «якобы» остановить его. Можно представить маятник, заснятый на киноленту – вдруг пленка останавливается, замирает кадр. Да, кадр замер, но оригинал ведь продолжил движение. Посмотрите не на пленку, а на маятник – он все так же качается. Попробуйте поставить преграды на его пути, даже поставьте бетонную стену – он их снесет. Можно, конечно, подставить гору, шар ударится, успокоится и ляжет на нее – но ведь это уже не маятник, а просто шар, лежащий на земле. Маятник вы так и не остановили. Он не подчиняется вам.
Сосредоточившись, вы ясно ощутите его сопротивление.
Но это мелочь, это совсем не важно. Какое же это может иметь значение для жизни? – спросите вы. Примерно такое же, как первая трещина для плотины или для горной лавины первый покатившийся камешек.
Задумайтесь: создание нашего ума, абсолютно бесплотное, вдвойне несуществуюшее, только родившись, сразу же не подчиняется нам? Но как же так может быть? Не подчиняется свому отцу и хозяину? Впервые я представил маятник лет пятнадцать назад. Время от времени я вспоминал о нем. Все эти годы он продолжал качаться. Когда я вспоминаю о нем и представляю его, он качается, как качался и раньше. Он не остановится никогда. Он не остановится даже несколько поколений спустя, потому что я рассказал о нем людям и сейчас он качается внутри их воображений. Он почти бессмертен и НЕ ПОДЧИНЕН МОЕЙ ВОЛЕ. Он, чистая идея.
Я выдумал его, а он сразу же обрел собственную жизнь.
Вы думаете, что так обстоит дело лишь с идеей большого маятника? Ничуть.
ЛЮБАЯ ИДЕЯ, ЕДВА РОДИВШИСЬ, УЖЕ НЕ ПОДЧИНЯЕТСЯ СВОЕМУ СОЗДАТЕЛЮ.
Идея вступает в свою собственную жизнь, не подчиненная нам. Так было с идеей каменного топора. Где-то кто-то на опушке древнего леса нагнулся, взял в руки камень, ударил по нему другим камнем и использовал орудие как топор. Идея топора, родившись, обрела собственную особую жизнь и продолжила ее в тысячелетиях – вырубая леса, защищая, как алебарда, и снося головы, как гильотина. Кстати, изобретатель гильотины окончил жизнь под ножом своего детища – и его идея тоже не подчинилась ему. Наполеон нянчился с идеей завоевания, и эта же идея его и погубила. Идеи Христа подняли его на крест. Вот разве что Галилей успел сбежать от своей идеи, которая уже открыла над ним клыкастую пасть и облизнулась. А идея пролетарской революции? Не она ли сгубила большинство революционеров, вкупе с контрреволюционерами? А, возможно кровожаднейшая из идей, идея свободы-равенства-братства? Сколько людей она сожрала? А идея атомной бомбы? Сколько ни пытается человечество подчинить эту вредную идею себе, этого никогда не удасться сделать.
Столько людей было уничтожено казнями и сломлено пытками за протекшие тысячелетия, столько книг было сожжено, столько разрушено памятников и сокрыто улик – но была ли уничтожена, вырвана с корнем при этом хотя бы одна идея? Даже самая вздорная? Что значит и к чему приводит эта пугающая жизнеспособность и способность к распространению? – идеи расползаются среди людей, как чернильные пятна на промокашке. Идеи сжигают нас, как лесной пожар.
Идея поражает нас как болезнь, от которой нет лекарства.
1.2. ЗЛО КАК БОЛЕЗНЬ.
ПРИМЕР 1. Преследование упрямых
Нашим любимым занятием было преследование жертвы. Жертву мы намечали заранее, из тех, которые привлекали внимание, например, были некрасивыми, хилыми, смешными, злыми, с разными физическими недостаками или упрямыми. Больше всего нам нравилось преследовать упрямых или заикающихся. Мы начинали с мелких приставаний или издевательств, чтобы для начала он запомнил нас в лицо и стал бояться.
Выбирали только мальчиков, девочки в этом плане для нас не существовали. Один раз попробовали пристать, но оробели. Просто один оробел, а остальные удивились, так и не вышло. Потом переходили к сильным способам: всякое вымогательство, порча вещей, вполне просто так, нам нравилась в этом деле именно игра. Если получалось выманить немного денег, не отказывались. Были такие, которые пробовали от нас откупиться. Но конечно, не откупались. Нам надо было заставить его жить в постоянном страхе, мы хотели полного подчинения, и его добивались. Я еще тогда понял, что непрестанного страха люди не выносят, они согласны на все, чтобы избавиться от этого состояния. Поэтому мы не спешили, а растягивали удовольствие. Один как-то пошел на нас с палкой, но мы его обломали, может быть даже слегка искалечили. Потом он исчез из нашего района, мы искали, но не нашли. Только в самом конце процедуры, месяцев через несколько, мы переходили к чисто болевым средствам воздействия, с каждым по-разному, одного например, всякий раз загоняли в переулок и там по очереди били его лбом о стену.
Это было с упрямым. Он все равно продолжал упрямиться, вырываться и ругать нас. Его мы так и не сломили. Но это исключительный случай. Обычно мы бросали и забывали наши жертвы после того, как выжимали из них все соки – когда они теряли остатки человеческого достоинства. Нас это удовлетворяло. Наверное этого мы добивались, хотя мы не знали, чего добиваемся.
Мы просто делали так, потому что не могли иначе. За следующие годы ни одна из наших прошлых жертв не пробовала отомстить. Однажды я встретил одного такого, когда учился курсе примерно на третьем. Он очень изменился, но мы друг друга узнали. У меня не было к нему ни малейшей враждебности, я просто удивился, что из скулящей дряни он стал обычным человеком. В тоже время мы также любили загонять и забивать палками собак, но не любых собак, а всяких противных трусливых болонок, которые от страха лаяли на нас и продолжали злобно визжать до самой своей смерти. Если бы они смирились и сдались, мы бы их отпустили. Они сами были виноваты во всем.
Как и тот упрямый, который предочел простучать своим лбом по каждому кирпичу.
Человек, которому принадлежат эти слова, был самым рьяным участником той компании. Сейчас он благополучен. Он был благополучен и до того, и после. Он не негодяй, а даже напротив – довольно добрый и чуткий человек. Никто из людей, которые близко знают его сейчас, не смог бы и предположить, что он способен на такое. Сейчас ему около сорока и его дети неплохо воспитаны. Никогда, даже в те дни, он не замечал за собой особенной злобности. Эпизод, о котором он рассказал, длился в его жизни около года, при этом вроде бы возник из ничего, на пустом месте, и ни к чему не привел. Что-то «нашло». Правда, его товарищам повезло меньше: один из них сейчас алкоголик, другой сидел в тюрьме, об остальных ничего неизвестно. Такое впечатление, что этот человек ПЕРЕБОЛЕЛ
НЕПРИЯТНОЙ БОЛЕЗНЬЮ и затем выздоровел. Другие не выздоровели или выздоровели не полностью. Возможно, кто-то до сих пор испытывает последствия той болезни, а кто-то приобрел стойкий иммунитет.
Сходство безнравственного поведения с болезнью проявляется во многом, и вскоре мы это увидим. Но зло – это не болезнь тела и не помрачение рассудка, это что-то принципиально иное. Это не сумасшествие и не бешенство, скорее, это МОРАЛЬНАЯ болезнь, которой можно ЗАРАЗИТЬСЯ, которой можно ПЕРЕБОЛЕТЬ, от которой можно ВЫЗДОРОВЕТЬ или УМЕРЕТЬ.
Читать книгу «Психология зла» онлайн полностью📖 — Джулии Шоу — MyBook.
Переводчик Ксения Чистопольская
Редактор Карина Бычкова
Главный редактор С. Турко
Руководитель проекта А. Василенко
Корректоры Е. Аксёнова, О. Улантикова
Компьютерная верстка А. Абрамов
Дизайн обложки Ю. Буга
© 2019 Dr Julia Shaw
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2020
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя.
В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
* * *
Ненасытно любопытным
Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем.
ФРИДРИХ НИЦШЕ. ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА
Знаменитый немецкий философ XIX века Фридрих Ницше в 1881 году писал: «Böse denken heißt böse machen» – «Нечто становится дурным, поскольку его таким считают»[1].
Зло становится злом только тогда, когда мы навешиваем на что-то ярлык «зло», когда думаем, что это что-то и есть зло. Ницше утверждал, что зло – это субъективное переживание, а не характеристика, изначально присущая человеку, предмету или действию[2].
Данная книга изучает упомянутое переживание с научной точки зрения, предлагая широкий спектр понятий и концепций, часто ассоциирующихся со словом «зло». Это исследование человеческого лицемерия, абсурдности зла, обыденного безумия и эмпатии. И я надеюсь изменить ваш взгляд на то, что значит «быть плохим».
Последние тринадцать лет, будучи студенткой, преподавательницей и исследовательницей, я с радостью обсуждала науку зла с каждым, кто готов был слушать. Больше всего мне нравится разрушать фундаментальные представления о добре и зле как о белом и черном, заменяя их нюансированными научными взглядами. Я хочу, чтобы все мы более осмысленно обсуждали поведение, к постижению которого, как нам поначалу представляется, мы не можем и не должны даже приближаться.
Без понимания мы рискуем дегуманизировать других людей, поставить на них крест. Мы можем и должны попытаться уразуметь то, что называем злом.
Давайте начнем с упражнения на эмпатию к злу. Подумайте о худшем, что вы когда-либо совершали. О чем-то, чего вы, возможно, стыдитесь и из-за чего, как вы знаете, другие будут думать о вас хуже. Измена. Кража. Ложь. Теперь представьте, что все об этом узнали. Осудили вас. И стигматизировали, исходя из вашего проступка. Как вам такое?
Нам бы очень не хотелось, чтобы мир навсегда осудил нас на основании того, о чем мы сожалеем больше всего. И все же мы делаем это каждый день по отношению к другим людям. Размышляя о своих решениях, мы держим в голове определенные нюансы, обстоятельства, трудности. А думая о чужом выборе, мы часто замечаем лишь последствия поступков. Это приводит нас к тому, что мы называем людей – при всей их сложности – одним отвратительным словом. Убийца. Насильник. Вор. Лжец. Психопат. Педофил.
Эти ярлыки, которыми мы награждаем других, основаны на наших представлениях о том, кем эти люди должны быть, учитывая их поведение.
Единственное слово призвано обобщить чей-то подлинный характер и опорочить человека, передать другим, что ему нельзя доверять. Он опасен. Да и не человек вовсе: скорее какая-то ужасная ошибка. Тот, кому мы не должны пытаться сочувствовать: он безнадежно испорчен, и нам никогда не удастся его понять. Такие люди за пределами нашего понимания, их невозможно спасти, они злы.
Но кто эти «они»? Вероятно, если мы осозна́ем, что мы все часто прокручиваем у себя в голове мысли и совершаем поступки, которые другие находят недостойными, это поможет нам постичь саму суть того, что мы зовем злом. Я могу гарантировать: кто-то в мире считает вас воплощением зла. Вы едите мясо? Работаете в банковской сфере? Ваш ребенок родился вне брака? То, что кажется нормальным вам, не просто не представляется таковым для других, а порой выглядит даже крайне предосудительным. Возможно, все мы злодеи. А может, никто из нас.
Как общество, мы много думаем о зле и при этом совсем не обсуждаем его по-настоящему.
Ежедневно мы слышим о новых человеческих злодеяниях и поверхностно вовлекаемся в постоянный поток сообщений, из-за которых нам начинает казаться, что человечество обречено. Как говорят журналисты, кровавые новости – самые интересные. Происшествия, которые вызывают сильные эмоции, попадают в газетные заголовки и забивают ленты наших соцсетей. Увидев их за завтраком, к обеду мы уже забываем о них.
В частности, сегодня нашу жажду насилия, похоже, утолить еще труднее, чем прежде. Исследование, опубликованное в 2013 году психологом Брэдом Бушменом и его коллегами, изучавшими проявления жестокости в фильмах, продемонстрировало, что «начиная с 1950 года количество насилия в кино увеличилось примерно вдвое, а стрельбы в фильмах с маркировкой PG-13 [12A][3] стало больше, чем в фильмах с маркировкой R [15][4]»[5]. Фильмы становятся все более жестокими, даже те, что предназначены для детей. Истории о насилии и тяжелых человеческих страданиях проникают в нашу повседневную жизнь чаще, чем когда-либо.
Какой эффект это оказывает на нас? Это искажает наше восприятие распространенности преступности: мы начинаем думать, будто ее больше, чем есть на самом деле. Влияет на то, что мы называем злом. И меняет наши представления о справедливости.
Предлагаю сверить ожидания насчет данной книги. Я не погружаюсь глубоко в индивидуальные случаи. Тем, кого часто называют воплощением зла, посвящены целые тома: например, Джону Венеблсу, самому юному человеку, когда-либо обвиненному в убийстве в Великобритании[6], названному в таблоидах «Прирожденным злодеем», или серийному убийце Теду Банди из США, или «Убийцам Кену и Барби» – Полу Бернардо и Карле Хомолка из Канады. Истории этих людей, без сомнения, захватывающие, но в действительности книга не о них. Она о вас. Я хочу, чтобы вы скорее поняли собственные мысли и наклонности, чем разобрали примеры чужих преступлений.
Это также не философская книга, не религиозная, не книга о нравственности. Она призвана помочь нам осознать, почему мы совершаем ужасные поступки по отношению к другим, а не выяснить, должно ли это происходить или какие наказания будут уместны.
Книга изобилует рассказами об экспериментах и теориях и обращается за ответами к науке. Она разделяет понятие зла на множество подпонятий и изучает каждое в отдельности.
Это не всеобъемлющий взгляд на зло. Для того чтобы создать что-то подобное, не хватит жизни. Возможно, вас разочарует, что я почти не обсуждаю такие масштабные темы, как геноцид, жестокое обращение с детьми, детская преступность, мошенничество на выборах, государственная измена, инцест, наркотики, формирование банд или война. Если вас это интересует, вы найдете немало книг, посвященных указанным вопросам, но данная книга – не одна из них. Она опирается на доступные источники, чтобы показать нечто неожиданное. И дает обзор разнообразных важных тем, связанных с понятием зла, которое мне кажется захватывающим, знаковым и часто остающимся без внимания.
Происхождение зла | Psychology Today
Источник: Wikimedia Commons
Извечный вопрос о том, является ли зло психологической чертой, дремлющей в каждом из нас, вновь привлек внимание после войны.
Это также была защита нацистского оберштурмбаннфюрера СС Адольфа Эйхмана, который отвечал за логистику, связанную с массовой депортацией евреев в гетто и лагеря смерти в оккупированной нацистами Восточной Европе во время Второй мировой войны. Ему удалось бежать, когда война закончилась, но в конце концов он попал в плен 11 мая 19 года.60 в Буэнос-Айресе, Аргентина.
Немецкий философ и политический теоретик Ханна Арендт, которая была свидетельницей части судебного процесса над Эйхманом в Иерусалиме, Израиль, после его ареста, утверждала, что Эйхман был простым бюрократом, считая себя «законопослушным гражданином», который «выполнял свой долг» и « подчинялся приказам». Она назвала это «банальностью зла».
В Йельском университете психолог Стэнли Милгрэм хотел проверить, действительно ли может быть правдой то, что если авторитетная фигура прикажет обычным людям делать злые дела, они это сделают.
В его эксперименте, который начался в 1961 году, участников исследования набирали с помощью рекламы для «исследования памяти». На месте авторитетный ученый в белом лабораторном халате говорил участнику, что цель эксперимента — проверить влияние наказания на обучение.
Участника заставили поверить, что он был случайно выбран «учителем», тогда как другой участник был случайным образом выбран «учеником». В действительности «другой участник» был сообщником, актер притворялся участником, который должен был служить «учеником» в эксперименте 9.0003
«Учителю» дали список пар слов, которым он научит «ученика». Прочитав пары слов один раз, он читал первую половину пар слов и предоставлял «учащемуся» четыре варианта второго слова в паре. «Учащийся» укажет свой ответ, нажав одну из четырех кнопок, соответствующих четырем вариантам. Если ответ «ученика» был неправильным, «учителя» просили применить электрический шок, который должен был увеличиваться на 15 вольт за каждый неправильный ответ.
В каждом случае «ученику» напоминали, что он наносит настоящий удар током другому участнику. Кроме того, чтобы убедиться, что он имел представление о том, насколько болезненными будут удары током, ему с самого начала дали настоящий «образец» электрического тока напряжением 45 вольт от электрошокового генератора.
На самом деле сообщник, притворившийся «учеником», не получил никаких ударов током, а просто притворялся. При 135 вольтах сообщник притворялся, что мучается. При 300 вольтах он стучал в стену и жаловался на больное сердце. После 300 вольт он перестанет жаловаться и перестанет отвечать на вопросы.
Каждый из участников исследования в какой-то момент останавливался и задавал вопросы об эксперименте или выражал желание проверить «ученика». Но авторитетный ученый в белом лабораторном халате просто отвечал: «Эксперимент требует, чтобы вы продолжали. Пожалуйста, продолжайте.» Значительное количество участников продолжили эксперимент после того, как их призвали к этому, а некоторые дошли до 450 вольт.
Но что делать, если нет авторитетного лица, которое требует от обычных людей зла? Будут ли они по-прежнему творить зло, если им это сойдет с рук?
На проверку этой гипотезы был направлен так называемый Стэнфордский тюремный эксперимент, который проходил в Стэнфордском университете 14-20 августа 1971 года. Исследование финансировалось Управлением военно-морских исследований США и проводилось психологом Филипом Зимбардо.
Двадцать четыре студента мужского пола были набраны для исследования. Им были назначены случайные роли заключенных и охранников в вольере в подвале психологического факультета университета.
Обе группы адаптировали свои роли далеко за пределы ожиданий Зимбардо. Треть охранников стали настоящими диктаторами-садистами, тогда как многие заключенные терпели психологическое насилие. Например, в качестве наказания охранники снимали с заключенных матрацы и не позволяли им опорожнить ведро в камере, которое они использовали как туалет.
Пожалуй, самым удивительным было то, что, несмотря на то, что все знали, что это был эксперимент, а не реальная жизнь, заключенные добровольно оскорбляли и беспокоили других заключенных, когда того требовала охрана.
Зимбардо досрочно прекратил эксперимент из-за его сомнительного морального статуса. Впоследствии Зимбардо утверждал, что, поскольку роли охранников и заключенных были назначены произвольно, действия вряд ли были результатом личных качеств студентов, а были обусловлены ситуацией. Зимбардо назвал гипотезу о том, что хорошие люди становятся злыми в плохих обстоятельствах, «Эффектом Люцифера». Эта гипотеза подробно описана в одноименном бестселлере 2007 года.
Эксперименты Милгрэма и Зимбардо являются одними из самых известных как в психологии, так и за ее пределами. С тех пор, как они были впервые проведены, им обучали несколько поколений студентов почти по всем дисциплинам. Почти каждый, кто слышал об этих двух экспериментах, полагает, что эти эксперименты доказывают, что хорошие люди становятся злыми, когда попадают в обстоятельства, требующие от них послушания или позволяющие им делать зло, если нет последствий.
Однако последующие исследования показали, что эти два эксперимента не подтверждают гипотезу о том, что все мы стали бы злыми, если бы оказались в достаточно плохих обстоятельствах.
Первое, что следует отметить, это то, что в эксперименте Милгрэма только 65 процентов участников применяли максимальное напряжение электрического тока. Хотя это составляет шокирующее большинство, оно не является показательным для всех людей.
Томас Бласс, психолог и автор книги «Человек, который потряс мир », провел метаанализ двадцати одной версии эксперимента Милгрэма, чтобы определить, были ли какие-либо существенные различия в характере между участниками, которые прошли весь путь, и теми, кто кто ушел, прежде чем это зашло слишком далеко. Бласс обнаружил, что добровольцы, которые продолжали бить током, со значительно большей вероятностью были сторонниками авторитарных режимов, чем добровольцы, которые отказывались идти до конца. Они также значительно больше доверяли другим и были склонны следовать чужому примеру.
Если эксперимент Милгрэма отражает положение Эйхмана в Третьем рейхе, то послушание властям действительно могло быть движущей силой добровольного участия Эйхмана в массовых убийствах. Однако переоценка Стэнфордского тюремного эксперимента и исторические подробности жизни Эйхмана говорят о более зловещей истории.
Психологи Томас Карнахан и Сэм Макфарлан провели исследование, в ходе которого изучали, существуют ли существенные различия в личности людей, подписавшихся на «психологическое исследование тюремной жизни», подобных тем, кто участвовал в исходном тюремном исследовании, и людей, подписавшихся для изучения психологии в целом. Они обнаружили, что действительно были шокирующие различия. Число добровольцев, добровольно принявших участие в «тюремном исследовании», составляло в среднем: 9 человек.0003
- На 27% больше склонны к враждебности или агрессии.
- На 26% больше вероятность одобрить и обеспечить соблюдение социальной иерархии.
- На 12% чаще считают себя выше других и презирают других.
- На 10% больше склонны быть авторитетным или подчиняться авторитету.
- На 10 процентов больше шансов манипулировать другими в личных целях.
- На 7% ниже вероятность проявления сочувствия.
- На 6% меньше вероятность быть внимательным или альтруистичным.
Историки обнаружили свидетельства того, что такие нацисты, как Эйхман, были больше похожи на участников Стэнфордских тюремных экспериментов, чем на послушных 65 процентов, наносивших смертельный удар током в экспериментах Милгрэма.
В своей книге « Стать Эйхманом », оспаривающей выводы Ханны Арендт, историк Дэвид Чезарани пишет:
Нацистские убеждения Эйхмана и его беспрекословное подчинение приказам были частью одного и того же идеологического пакета. Его предрассудки и пристрастия настолько укоренились к 1945, что они всплывают на полях, которые он писал в книгах, находясь в Аргентине [где он скрывался после войны]. Но означает ли это также, что он был беспомощной марионеткой в иерархии Нарци? Был ли Эйхман просто подчиненным роботом, какой образ он пытался создать, находясь в плену? Опять же, он сам приводит доказательства обратного.
Он заявил [Виллему] Сассену [который брал интервью у Эйхмана о его причастности к Холокосту], что «я идеалист». В другой раз он сказал ему: «Когда я пришел к выводу, что необходимо сделать с евреями то, что мы сделали, я работал с фанатизмом, которого человек может ожидать от самого себя». Послушание, безусловно, может сосуществовать с рвением, но тот самоотверженный портрет, который Эйхман дал себе во время суда, опровергается свидетельствами его склонности к силовым играм в Третьем рейхе и его готовности в 1919 г.44, по крайней мере, чтобы настроить один центр силы против другого. ( Став Эйхманом , стр. 361) Как разъясняет Чезарани в своей книге, Эйхман не был злодеем или даже особым антисемитом, когда впервые вступил в нацистскую партию. Эйхман стал злом просто потому, что был членом нацистской партии. Это может показаться странным, но хорошо задокументировано, что единомышленники, обсуждающие тему, склонны принимать все более и более крайние точки зрения.
Их окончательная точка зрения часто будет гораздо более радикальной, чем любая из точек зрения, которых придерживались до обсуждения. Это явление также известно как спонтанная групповая поляризация.
Психология зла
Психология зла
Этот ресурс был создан доктором Скоттом Робертсом при финансовой поддержке инициативы Мэрилендского учебника с открытым исходным кодом для предоставления студентам курса Психология зла в Университете Мэриленда a полностью бесплатный «учебник».
Почему в мире существует зло?
Кто-то рождается злым, или социальные, экологические и культурные силы создают зло из «нормальных» людей? Научное изучение зла заставляет нас противостоять нашим собственным заблуждениям, нашему собственному подсознанию и психологическим силам, действующим каждый день, которые формируют поведение, как хорошее, так и плохое.
Чтобы заниматься этой областью, требуется не только целостное понимание психологических теорий и результатов исследований, но и некоторое размышление о ваших личных предубеждениях и уязвимости, чтобы стать жертвой или, что еще хуже, преступником. В этом курсе мы изучим, чему научила нас наука о том, почему происходят злые вещи и как уменьшить зло в наших сообществах.
Результаты обучения
После успешного завершения этого курса вы сможете:
По мере того, как мы будем работать над достижением этих общих результатов, вы научитесь отвечать на более подробные вопросы, такие как…
Как ученые проводят исследования о причинах зла?
Почему «хорошие» люди (такие как вы) принимают «плохие» решения?
Каковы доказательства того, что «нормальные» люди способны на злое поведение?
Почему мы не предлагаем помощь другим? Когда это соответствует вашему личному определению зла?
Способность к злу возникла как часть человеческой природы?
Что делает людей чуткими и доверчивыми?
Как мы можем уменьшить существующую ненависть и терроризм?
Вызывают ли жестокие фильмы, песни и игры злое поведение?
Чем мозг психопатов отличается от «нормального» мозга?
Каковы наиболее распространенные типы массовых убийств и как психологический профиль каждого из них отличается?
И многое другое!
Каждая страница модуля на этом сайте содержит подробные учебные цели для подготовительной курсовой работы и наших классных собраний.
Курс также разработан с учетом требований к результатам обучения для категорий iSeries и Scholarship in Practice общеобразовательной программы UMD, а также результатов обучения на уровне программы факультета психологии.
Программа курса
Ссылка выше приведет вас к самой последней программе, которая может быть изменена по мере необходимости. Обновления будут сообщаться студентам на странице нашего курса ELMS.
Откровенный контент
Зло по своей природе иногда может быть весьма тревожным. Исследуя психологию зла, мы будем читать, обсуждать и просматривать жестокие и графические изображения, предназначенные для зрелой аудитории.
Я не буду показывать или говорить что-либо только из-за шокирующей ценности, но я действительно считаю важным, чтобы мы оставались в курсе реальных последствий и влияния концепций и теорий, о которых мы говорим.
