Деятель и Паразит — Психологос
01 октября 2022 г., 21:26
Деятель — человек в деятельной позиции, живующий и действующий за свой счет. Паразит — человек, живущий и действующий за счет других людей.
Деятель и Паразит — две принципиально разные жизненные стратегии. Стратегия Деятеля — свой успех создать самому, добиться его своими усилиями, стратегия Паразита — ожидать успеха, как подарок от мира, или, что реалистичнее, получить за чей-то чужой счет.
Откуда что берется
Выбор между этими двумя жизненными стратегиями редко делается сознательным решением от головы, чаще этот выбор совершает каждый человек в первые же недели своей жизни. См.→
Жизненные перспективы
Обычно, в ситуации пассивного личностного роста, человек всю оставшуюся жизнь только укрепляет себя в существующем выборе, тренирует себя жить в этом выборе наилучшим образом.
Если у него выбор Деятеля, он час за часом и день за днем учит себя активности и ответственности, если же у него выбор Паразита, то год за годом он тренирует себя как Паразита великолепного: учит себя делать несчастные мордочки, усталые плечи, обиженные интонации и прочие украшения несправедливо ударенной Жертвы.
Паразит может хорошо устроиться в жизни, когда-то быть и веселым, и творческим, и милым человеком, но это человек, который живет успехом чужим и в жизни выбирает безответственность. Деятель же строит свою жизнь сам, ищет дело, которое сделает сам, и знает, что как за свои победы, так и за свои поражения, отвечает только он.
При этом человек-деятель вовсе не возражает когда-то воспользоваться чужой помощью («Все, что пригодится для дела, нам нравится!»), но даже эту помощь он скорее организует сам, нежели будет ее тоскливо ожидать и плакаться при ее отсутствии.
Большой и маленький
«Большой — маленький» — это разговор о формирующемся внутреннем стержне человека, о позиции Деятеля и Паразита. «Ты уже большой, можешь делать это сам!» — это призыв к позиции Деятеля, предупреждение позиции Паразита. См.→
- Паразит
- Деятель
Комментарии (8):
Гость, 28 ноября 2014 г., 17:35
А можно как-то перестать быть паразитом и стать деятелем?
2ответапроверено, 16 февраля 2016 г.
, 19:46
Вначале можно применить силовое воздействие… Или пособлазнять… А потом только поговорить, иначе не поймет.
Гость, 22 ноября 2019 г., 04:17
Конечно можно, если сменить установки. Нужно лишь понимание и воля.
1ответГость, 18 августа 2021 г., 08:18
Как сменить установки?
Гость, 27 октября 2016 г., 10:29
Похоже, что я деятель, а бывший муж паразит, этим словом я его в результате про себя и стала называть. Печально, что есть такие бесцельные и безответственные люди, и ещё печальнее, что до него и не подозревала, что такие бывают… Мне казалось, что создавать, добиваться чего-то в жизни, улучшать жизнь свою, своей семьи и окружающих — это естественно и присуще всем.
1ответГость, 30 августа 2017 г., 17:39
Я тоже так думала, но, увы, есть люди, мыслящие по иному — эгоисты.
Гость, 30 июня 2022 г., 15:34
Что делать, если Паразит – это ты?
1ответЖеня, 26 декабря 2022 г., 17:53
Начать действовать вопреки нежеланию или лени и избавиться от жалости к себе
Материалы по теме:
01 янв.
2010 г.
А это Паразит — узнаёте?
Паразит — человек, живущий и действующий за счет других людей.
28Подробнее01 окт. 2022 г.
Дети: деятели и паразиты
Ребенок-деятель — ребенок, любящий делать все сам, добиваться всего самостоятельно. Ребенок-паразит — ребенок, привыкший, чтобы для него все делали другие.
0Подробнее01 янв. 2006 г.
Деятель
Деятель – человек, в ситуации затруднений готовый действовать.
1Подробнее31 дек. 1999 г.
Паразит и Деятель: ваш выбор?
Кто принесет вам ваш успех? Кто отвечает за то, чтобы ваш успех всегда сопровождал вас по жизни? Есть два принципиально разных способа иметь успех: первый — свой успех создать самому, добиться его своими усилиями, второй — ожидать его, как подарок от мира, или, что реалистичнее, получить за чей-то чужой счет. Выбор между этими способами — главный ваш выбор, ваша боль или ваша главная жизненная удача. Этот выбор редко делается сознательным решением от головы, чаще он является фундаментальным, экзистенциальным выбором, пронизывающим человека насквозь, звенящим через все его дела и поступки, строящим все его другие выборы и решения.
01 июл. 2016 г.
Занятые и бездельники, или Тайм-менеджмент как основа душевного здоровья
Я давно понял, что все люди делятся на занятых и бездельников. Для меня, как тренера, это не обзывалки, а такая же важная характеристика, как различение мужской и женской аудитории. То, что интересно и понятно мужской аудитории, часто непонятно и не нужно аудитории женской, и наоборот. С занятыми и бездельниками — то же самое.
1ПодробнееЭмоциональный паразитизм, Психология – Гештальт Клуб
С эмоциональным паразитизмом попробуем разобраться.А то многие ничего плохого в этом не видят. Вот материально жить за
чужой счет плохо, это все почти понимают (кроме некоторых женщин,
которые считают, что жить за счет мужчин — хорошо). А про
эмоциональный паразитизм — в недоумении. Многие даже думают, что
это и есть любовь — быть в полной эмоциональной зависимости от
другого человека. Настолько в полной, что быть готовыми все ему
слить: все свои ресурсы, движимые и недвижимые.
Я иногда с ужасом вижу рассуждения некоторых мам. Если дочка влюбилась, говорят мамы, то имеет значение только один вопрос: насколько сильна ее любовь. Если любовь по-настоящему сильная, то это чудо и счастье.
То есть мамы уверены, что над их дочкой маленький боженька сидит как зоркий филин и заботится о том, чтобы большая любовь дочки оказалась счастливой и взаимной. Вот если любовь маленькая, тут боженька может и забить, а если большая, тут он просто обязан обеспечить взаимность. Точно так же обязан, как им родители обязаны и муж. Только родители плохие бывают и мужья негодные, а боженька — он ведь добрый, это известно, поэтому — главное, влюбиться посильней, и все будет. И дочек они так же учат: слушай сердце свое, и если это настоящая, сильная любовь, никогда с сердцем своим не спорь, люби, не взирая ни на что.
Слезы умиления капают от таких речей. Хочется посмотреть, как
по-настоящему любящая дочка пойдет и попробует взять за горло
избранника и что ей на это ответит избранник.
Хотя что на это
смотреть — это в каждом почти письме. Любовь с большой буквы и
полный слив, потому что за взаимность несет боженька
ответственность, а не человек, главное влюбиться без задних ног и
покрепче вцепиться зубами.
То есть зло эмоционального паразитизма — вот эта вот непрошибаемая уверенность, что крепкие зубы — залог счастливой любви. Главное влюбиться и вцепиться — и это будет твоим.
Где в этом не то что уважение к другому человеку, а хотя бы смутное сомнение в том, что это не твоя вещь?
Нет.
И когда человек, сливающий материальные ресурсы тому, в кого он
вцепился, доказывает, что все это от доброты, спросите его, а много
ли этот добряк готов подарить чужим? Каждую копеечку, наверное,
подсчитывает с обиженными глазенками, когда речь о ком-то чужом. Ну
а близким, то есть родственникам кровным, с которыми у него нет
такой плотной вампирической связи, много ли помогает он? Ребенку
своему маленькому, допустим, все готов отдать, потому что его тоже
считает своей частью.
А родителям, с которыми ему давно скучно и
думать о них не хочется? Бабушке своей, которая утомляет его
занудством? Я уж молчу про соседей. Если это такой добрый человек,
почему его доброта проявляется только с тем, без кого он не может
дышать, в разлуке с кем у него паника? Разве это доброта — спасать
себя? А в слиянии второй человек воспринимается как собственная
часть, и потерять его так же страшно, как лишиться рук и
ног.
И откуда вот это умиление, когда второй человек так же дорог как свои собственные ноги? Это хорошо считать другого своей частью? Нет, когда вы сами в слиянии и не знаете, как покрепче уцепиться, вам, наверное, приятно, что другой считает вас своей частью. Только паразитов редко любят в ответ. А если это чужой человек, неприятный вам, и он считает вас своей частью?
Но из-за того, что паразитическую любовь оценивают те же самые
паразиты, они не видят ничего дурного в симбиозе. Им кажется, что
такая взаимозависимость обеспечивает крепкий и долгий союз. Лишь бы
это обоюдная зависимость была и все в порядке.
И единственное, что интересует большинство, читающих в моем блоге про любовь — это не как перестать быть паразитом, а как сделать паразитом того, по отношению к кому ты и сам паразит. Как бы добиться от другого точно такой же зависимости эмоциональной, как у тебя от него?
Именно поэтому многие убеждены, что секрет взаимной любви
никогда не будет раскрыт, что под взаимной любовью они имеют ввиду
взаимный паразитизм, а обеспечить стабильную сцепку двух паразитов
невозможно, и многие об этом догадываются. Это все равно, что
алкоголик будет искать такую чашу, из которой можно было бы
пить-пить, а в ней все время было бы больше и больше. Или
игрок искал бы казино, в котором он все время выигрывал бы и играл
дальше и дальше. Физические ресурсы человека конечны, а аппетит
любой аддикции бесконечен и быстро превышает резервы тела! Всем,
наверное, знакомы эксперименты с крысами, которые непрерывно жали
на рычаг с электродами в лимбической системе своего мозга, в так
называемом центре удовольствия.
Вот два пути для вас, если вы эмоциональный паразит! От вас бегут, а если остаются, вы сливаетесь. Когда бегут, тоже иногда сливаетесь. Просто сливаетесь не в пользу человеку, а в дыру, в страдания и воспоминания. А если человек не сразу сбежал (это бывает, когда ваша ОЗ довольно большая, и ему жаль терять все то, что с вами связано), он принимает ваш слив, видя, что вам самим этого хочется и вы готовы все отдать за его присутствие. Вы кормите его, вы обслуживаете его, вы стараетесь быть ему полезным.
И эмоциональные паразиты плечом к плечу часто ополчаются против
таких вот негодяев, которые соглашаются принимать их слив.
Подбадривая друг друга, они называют их паразитами и инфантилами, а
себя сильными и любящими, тащащими все на себе. Бросьте поклажу,
лошади, говорят им окружающие. А лошади не могут бросить. Потому
что это не поклажа, это то, на чем они эмоционально паразитируют,
это источник их жизни в настоящий момент. Если бы они увидели, что
это не груз, а источник, они смогли бы отцепиться (найдя другие
источники). Но они считают, что это просто груз, который они могут
бросить, если захотят. Но почему-то не хотят. Наверное, потому что
слишком добрые и слишком сильные. И вот под этой короной слив может
годами продолжаться.
Давайте поглядим, как возникает такая паразитическая любовь и чем она отличается от любви человека, у которого есть собственные эмоциональные опоры и он не считает второго своей частью, любит его как отдельного человека, уважает его волю.
Когда рапунцель сидит в своей башне или рапан в своей ракушке,
очень заметно его реальное отношение к отдельным людям, к тем
людям, которые по-настоящему отдельны от нее.
Безразличие до
отвращения. Рапану даже рот открывать лень и улыбку подарить жаль.
Отдельные люди кажутся ему отвратительно скучными. Потому и трудно
из башни вылезать, что вокруг — ни одной собственной половинки, а
рапану интересен лишь тот, кто уже немного его часть, к кому можно
присосаться. Чтобы присосаться — это должен быть некто очень
симпатичный и открытый ему. Симпатичных рапан изредка видит, но все
они какие-то закрытые, не присосешься.
Говоришь такому рапану: посмотри, вокруг столько мужчин (или
женщин, если рапан — мужчина), можно общаться. Но рапан нос
воротит, он не хочет себя растрачивать на «просто общение», ему
голодно и надо срочно найти того, кому можно впиться зубами в
печень. Как глист. А «просто общение» представляется рапану одним
сплошным убытком. Надо что-то рассказывать о себе, интересоваться
отдельным человеком (а рапан замкнут на себе, его отдельные люди не
интересуют), улыбаться, шутить, тратить эмоции и силы. А взамен
что? Материального ноль, эмоционального корма (эйфории, радости)
тоже ноль и даже минус.
Эйфория у рапана бывает только если он
сосет кровь, то есть подключился к фигуре человека по всем фронтам,
назначил эту фигуру своим суженым ряженым и может теперь отключить
мозг и кормиться.
Как кормиться суженым? Все рапаны знают это отлично, хотя сформулировать не могут.
Вот, допустим, вы — мужчина, у вас новая машина, вы едете за рулем, такой крутой мен, такой немного вальяжный. Можно девушке на светофоре улыбнуться и она не отвернется сразу, как когда вы ехали на старой своей машине, она задержит взгляд и улыбнется в ответ. Вы круты. И коллеги начнут выглядывать в окно и обсуждать вас, когда вы подрулите небрежно к работе. Вы не слышите их обсуждения, но отлично себе представляете их. Вам завидуют, вас уважают. Машина кормит вас через самооценку и создает вам реальную опору, потому что даже если на работе дела так себе, после работы вы едете на красивой и новой машине, вы чувствуете себя Человеком. Не говоря уже о комфорте в салоне и мягкой езде.
Но машина — это вещь, присвоить ее и даже считать своей частью —
нормально.
Хотя не стоит слишком уже опираться на имущество, нельзя
придавать материальному слишком большое значение, все-таки вещи —
это не вы, а то, что у вас имеется. А растить надо себя.
Примерно также многие присваивают и партнера, то есть в случае
паразита — не партнера, а кормильца. У вас есть девушка, у нее
красивая грудь. И все остальное. Такой девушкой можно гордиться,
многие приятели хотели бы такую. Многие хотели бы, а она хочет вас.
Ей можно написать в течение дня, и она ласково ответит. Она и сама
первая пишет, потому что скучает. О ней можно думать время от
времени или постоянно, и приятное волнение появляется в теле.
Вечером с этой девушкой можно встретиться, погулять или поваляться,
рассказать ей что-то о своем прошлом или будущем, получить ее
одобрение или даже восхищение. Можно планировать отпуск с ней — и
не придется лежать на пляже одиноко. Можно даже жизнь планировать и
представлять симпатичных детей, обожающих папку. Каждый вечер с
любимой и любящей девушкой кажется райским, ведь можно и
сексуальное удовольствие с ней получать, и эмоциональное, и чувство
безопасности, и даже моральное превосходство, ведь у многих парней
девушки нет или есть, но намного хуже.
А у вашей и ОЗ прекрасная, и
высокая СЗ делает ее ОЗ еще прекрасней. И вас в своих собственных
глазах. И весь мир.
Во всех этих описаниях нет ничего подозрительного пока. Немного эгоистичное описание обычной человеческой любви. Но посмотрим дальше.
Эмоциональный паразитизм почти не заметен, пока аппетит паразита мал и удовлетворяется. Так и раковая опухоль сначала не ощущается, пока совсем мала и ей есть чем питаться.
Но чем больше аппетит и меньше его удовлетворение, тем сильней присоски или даже зубы паразита.
От непаразита паразит отличается тем, что присваивает второго, не
осознавая, что это отдельный человек. Вот непаразит, точно так же
влюбленный в девушку, очень хорошо помнит, что девушка имеет свою
волю и ему не принадлежит, а паразит соглашается с этим на словах,
но совершенно этого не ощущает. Именно поэтому он пребывает в такой
эйфории и планирует будущее за двоих. У него во всем плохое «мы».
Ему кажется, что девушка — вся его. По злой иронии судьбы быстрей
присваивают паразиты тех, чья любовная ОЗ выше.
Более обаятельных и
сексапильных присваивают быстрей. Вот если девушка больше
зарабатывает, паразит может насторожиться и притормозить
присвоение, засомневаться. А если она обаятельна, паразит может
решить, что это не обаяние, а ее любовь к нему. Такая она ласковая,
такая симпатичная, нежная, спонтанная, потому что влюблена в
него.
И все. Девушка реальная начинает пятиться, а эмоциональный паразит
сливаться с ее фигурой сильней. Все в природе устроено так, что
зависимость от внешнего потока растет. Если вы не превращаете
внешний поток во внутренний, не пропускаете его через волевой
центр, ваш аппетит растет. Доза нужна все больше и больше. Сегодня
вы съели огромный бургер и вам было нехорошо от пережора. Завтра вы
легко съедите такой бургер. Послезавтра вам захочется дополнить его
чем-то еще. А скоро и двух бургеров будет мало. Некоторые думают,
что есть особенные люди, которым не нужно контролировать аппетит,
желудок сам за них это делает. Нет, желудок только растягиваться от
избытков пищи сам собой умеет, а контролировать ваш аппетит — нет.
Нет таких людей, любой человек, привыкший без задних ног отдаваться
кайфу и получающий сильный кайф от еды (некоторые кайф не получают
из-за плохого пищеварения), не может и не хочет контролировать свой
аппетит. Контролировать = ломать кайф. А эмоционально зависимые
люди не любят себе ломать кайф. Они считают, что кто-то другой
должен взять на себя контроль, но не они.
Эмоциональный паразит очень быстро уходит в минус из-за того, что
не видит ограничений для своего аппетита. Как при контроле над
аппетитом вы должны осознавать, что ваш желудок — это не мешок, в
который можно кидать все, от чего вам кайф, что кайф надо
фильтровать, учиться получать кайф от полезной и здоровой еды, а
вредную ограничивать и даже отвыкать от нее и количество
контролировать, и качество, даже если на первых порах все это
досадно и ломает кайф. Так и при любовном аппетите. Вы должны
видеть, что на другой стороне — живой человек, субъект, а не
сдобная булочка. Нельзя ее тянуть в рот, надо чтобы она тянулась
сама, изнутри себя, спонтанно, а не под щипцами, тогда можно будет
понемногу друг друга угощать (на самом деле даже процесс угощения
должен отличаться от взаимного поедания, угощаться надо не друг
другом, а общими делами, но это отдельная тема, разберемся пока
хотя бы просто с умеренностью).
Это и правда важно: помнить о том, что второй — субъект воли. Это и правда многие не осознают. Говорят, но не осознают. Как доходит до собственного хочу, мысль о чужой субъектности исчезает. Хочу и тяну к себе. Не получаю и выражаю неудовольствие. Не помогает неудовольствие, думаю, как получить обходным путем.
И вот смотрите внимательно на этот момент, когда зубы паразита оказываются в печени кормильца. Сами не дают, значит надо вцепиться еще сильней и получить.
Пока достаточно рот открывать — и все получаешь, вцепляться в печень не надо. А вот когда дают меньше, чем хочется, приходится вонзиться в печень.
Этот момент упорно укрывается от глаз наблюдателей. Они видят, что эмоциональный паразит начинает материально вкладываться, и думают, что это щедрый, простодушный человек, ловко обманутый нарциссом. Нарциссами паразиты называют всех, кто не хочет их кормить. Не хочет кормить их, паразитов, значит любит только себя. = Нарцисс.
А на самом деле — это не любовь, когда второй вам необходим вопреки
его нежеланию.
Его воля = Он сам. Если вам плевать на его волю, вы
кого любите? Себя?
Уважай вы чужую волю, для вас его нежелание было бы как красный свет светофора.
А вы проезжаете и убеждаете себя, что это не красный, а бледно-розовый.
Вы не любите его, вам на него плевать с высокой колокольни. Вы хотите получить то, что вам нужно, и ищете для этого средства.
Слив и рабство — это крайнее средство купить присутствие человека, который с вами не хочет быть, когда другие средства исчерпаны.
Чем меньше ваша значимость, тем больше перевес ваших вкладов, потому что вы не хотите отстать.
Вы бы заставили его, если могли бы, но заставить нельзя, поэтому вы покупаете его. Вам все равно, что он не хочет, вы хотите его удержать любой ценой.
Почему про азартных игроков никто не говорит с умилением, что они
щедрые, что у них широкая душа? Вот они все заработанное несут в
казино, отдают, идут искать новые деньги. Какие щедрые, какие
прекрасные, какие духовные люди! Духовное наслаждение они ценят
больше, чем материальный достаток.
А наркоман? Он ведь готов отдать любые деньги за встречу с Богом. Он встречается с Богом каждый раз, когда вводит дозу в вену. Какой возвышенный и аскетичный человек, отказавшийся от суеты и похоти этого мира за минуты духовного наслаждения. Монах.
Тоже нет?
Так почему любовный аддикт, готовый отдавать деньги и все остальное за продолжение своего эмоционального слияния, за иллюзию владения другим человеком, многих так умиляет?
В последнем письме женщина сама считает себя героиней, потому что содержит любимого мужчину, когда он отдает все деньги бывшей семье и время там тоже проводит.
Ребенка его женщина никогда не видела, поэтому нельзя даже предположить, что она делится от любви к этому малышу. Она вкладывается, чтобы продолжить слияние с этим мужчиной.
А так называемые жертвы хищников? Хищник — это тот же самый хищный
торт, просто имеющий действительно редкое обаяние и очень хорошие
границы, за счет чего в отношениях с ним, будучи хоть немного
эмоциональным паразитом, трудно не попасть в зависимость.
Но
обвинять хищников — это все равно что обвинять прекрасный курорт за
то, что после отпуска вам собственный холодный край и рабочие будни
кажутся ненавистными. Хищники и правда прекрасны в плане общения на
досуге и романтики, но я всем своим читателям предлагаю лучше
учиться у них чему-то и самим становиться прекрасней (не бойтесь, у
вас нет шансов стать хищниками, даже рыбаками стать мало шансов), а
не подсаживаться на них. Некоторые и по описаниям в хищников успели
влюбиться. У меня есть несколько дур, пишущих письма то Роме, то
Никите, годами (на мою почту). И даже есть дураки, которые пишут
письма Ире. Есть и девушки, пишущие Ире или Оле, но как подружкам и
наставницам, прося советов. То есть даже не видя хищника, в него
можно влюбиться и присвоить. А что в реале?
Вот проактивное отношение к этому материалу, которым я с вами
делюсь, — самим учиться быть обаятельными и иметь хорошие границы.
А реактивное поведение — влюбиться и получать кайф от слияния и от
иллюзии обладания хищником.
Будете подсаживаться на кайф пассивно и открывать голодный рот, вместо того чтобы учиться доставлять кайф себе и другим и управлять своим аппетитом, будете эмоциональными паразитами.
Эмоциональный паразит — это человек, который в профессиональном
смысле может быть и повзрослел (выучился, освоил профессию,
зарабатывает и не хочет жить материально за чужой счет), а
эмоционально остался ребенком или даже эмбрионом. Он хочет
погрузиться в любовь и тянуть на себя второго человека, будто это
материнская грудь, а не человек. Ребенок открывает рот и тянется к
соску, эмбрион и вовсе пассивно все берет из материнской плаценты.
Взрослый человек должен сам добывать пищу и кормить своих детей, а
также близких угощать самым вкусным. В переводе на эмоциональную
жизнь: взрослый человек должен уметь доставить себе и другим
радость и удовольствие, а не думать, как бы получить пассивный кайф
и как бы посильнее вцепиться в того, от кого кайф, не обращая
внимания на то, что радости у второго нет и он терпит близость ради
материальной выгоды.
Вот это эмоциональный паразитизм, и это точно
так же плохо, как любой другой паразитизм. А может, и
хуже.
Основные черты мастеров-манипуляторов
В наши дни невозможно отделаться от ощущения, что мы находимся в осаде из-за натиска внешних манипуляций. Это заставило меня задуматься о том, может ли исследование манипуляций с другими видами дать какое-либо представление о том, как защитить себя от непреднамеренной эксплуатации.
Паразиты, пожалуй, величайшие манипуляторы в природе. Несмотря на то, что они крошечные, они сокрушают другие виды своим влиянием. Основная цель паразита — увеличить свою численность, и для достижения этой цели необходимо успешно манипулировать своим хозяином. Один из самых простых способов сделать это — вызвать изменения в поведении, которые увеличивают передачу паразита от одного человека к другому. Для хоста это часто приводит к очень странному поведению, при этом он остается в полном неведении о том, что его действия и мозг украдены.
Источник: Lxowle CC BY 3.
0
Мы склонны думать, что опасность очевидна, но реальность такова, что она часто прячется прямо под поверхностью. Паразит под названием Toxoplasma gondii является одним из самых распространенных, с уровнем заражения от 38 до 70% животных, таких как медведи, олени, домашние куры, крупный рогатый скот, овцы, морские выдры и кролики, и это лишь некоторые из них. Самый простой способ заразиться – это есть недоваренное мясо.
Считается, что одной из причин успеха этого простейшего является то, что он вызывает необычные изменения в поведении. Например, крысы, зараженные этим паразитом, теряют свой естественный страх перед новыми объектами, новой пищей и приближаются к хищнику вместо того, чтобы убегать. Они нужны паразиту, чтобы добраться до следующего хозяина. Бедная крыса понятия не имеет, что потеряла способность отличать опасность от безопасности. Способность паразита изменять поведение крыс связана с поражениями головного мозга, сосредоточенными в миндалевидном теле, которое можно представить как центр страха в мозгу.
Таким образом, люди, преуспевающие в манипулировании, также охотятся на нашу чувствительность, страхи и эмоции. Они усердно работают над тем, чтобы подорвать вашу уверенность и возложить на вас ответственность за свои действия.
Но инфекция токсоплазмоза — это лишь вершина айсберга, когда дело доходит до манипулирования поведением. Есть маленький червь, из-за которого сверчки и кузнечики ведут себя очень странно. Волосяной червь в молодости живет внутри членистоногих (насекомых, пауков и т. д.), но во взрослом состоянии свободно живет в реках, озерах и ручьях. Размножается в водной среде, но развивается внутри неводных беспозвоночных. Это ставит загадку: как перейти из одной среды в другую, не умирая? Кажется, разумное решение состоит в том, чтобы заставить насекомое-хозяина, не ищущее воды, отчаянно искать воду и нырять прямо в нее. Это прямо противоречит интересам и выживанию сверчка или кузнечика, потому что они не умеют плавать. Жизненно важно, чтобы волосяной червь преуспел, иначе он засохнет и погибнет.
Это также черта, часто встречающаяся у людей, которые манипулируют другими: они нуждаются в вас, чтобы удовлетворить все их потребности.
Все становится все более и более странным, когда мы смотрим на мотыльков, особенно на непарных мотыльков. Это действительно вещи из ночных кошмаров и научной фантастики. Представьте злой вирус, садистски смеющийся на заднем плане. Как и бабочки, мотыльки проходят несколько стадий развития. Первый представляет собой яйцо, помещенное на нижнюю сторону листа растения-хозяина. Но непарные бабочки менее требовательны: они откладывают яйца на стволы деревьев, ветки деревьев, везде, где есть хоть малейшее укрытие. Яйца откладываются гроздьями, а весной отрождаются личинки. После вылупления личинки проходят несколько стадий линьки (сбрасывая внешний покров) по мере роста. Эта личиночная стадия известна нам как гусеницы. Когда они готовы к окукливанию, это может занять от нескольких дней до двух недель, но этот чудесный процесс грубо прерывается у тех особей, которым не повезло заразиться вирусом.
Бакуловирус, если быть точным.
Личинки мотылька, зараженные этим типом вируса, становятся похожими на зомби, выполняющих миссию по лазанию и взбиранию на верхушки деревьев. Это явление хорошо известно и описано у шелковичных червей как болезнь увядания. Также использовалась фраза «Wipfelkrankeit», или болезнь верхушек деревьев. Почему их побуждают к такому странному поведению? По-видимому, они взбираются на вершины деревьев непосредственно перед смертью и начинают разжижаться. Да, вы читали, что правильно, разжижают . Конечным результатом является отличное рассеивание вируса путем обрушивания дождя на несчастных гусениц внизу. В «жидкости» зараженной, ныне покойной гусеницы находятся миллионы и миллионы вирусных частиц. невосприимчивы к тем, кого эксплуатируют и манипулируют.Люди-манипуляторы культивируют и создают сценарии, драмы и враждебность между другими, чтобы обеспечить рассеивание своих токсичных сообщений и отвлечь от контроля над поведением, который они осуществляют.
Существует множество способов, которыми паразиты могут заражать своего хозяина, манипулировать им и контролировать его. Сверчки, кузнечики, мотыльки и крысы становятся для паразитов просто средством достижения своей цели. Мы, люди, должны обращать внимание на то, не используются ли мы для продвижения чьих-то планов.
Источник: João Araújo CC BY 2.0
В отличие от этого бедного муравья, который при заражении грибком становится зомби, уходит из безопасного гнезда, взбирается по листу и хватает его сомкнутой челюстью до тех пор, пока грибок вырывается из мозга, мы можем подвергать сомнению наши убеждения, пересматривать свои позиции и интегрировать новую информацию. Если вы обнаружите, что заражены верованиями, противоречащими вашему выживанию и выживанию ваших собратьев, при ближайшем рассмотрении вы можете обнаружить, что вами искусно манипулирует человеческий паразит.
Изображение Facebook: FunKey Factory/Shutterstock
Паразиты, умы и культуры | BPS
Самые маленькие вещи могут иметь огромное эволюционное значение.
Прежде чем опубликовать «Происхождение видов», Чарльз Дарвин много лет изучал ракушек. Если бы Дарвин был жив сегодня, мы подозреваем, что он был бы сильно впечатлен тем, что мы теперь знаем об эволюционном влиянии гораздо более мелких и более древних вещей: вирусов, бактерий, простейших и кишечных червей, паразитирующих на более крупных организмах.
Где есть жизнь, там и паразиты — в неизмеримом изобилии. Эти паразиты могут серьезно ухудшить здоровье и репродуктивную способность организмов, которые они заражают. Все живые животные, включая людей, существуют сегодня, потому что их предки из поколения в поколение разрабатывали способы ускользать от паразитов. Этот эволюционный процесс оставил огромные следы, которые исследователи только начинают замечать (Ridley, 1993; Zimmer, 2000; Zuk, 2007).
Эволюция систем противопаразитарной защиты
Паразиты не выглядят и не ведут себя как львы или тигры, поэтому люди обычно не считают их хищниками. Но в каком-то смысле они есть.
Паразиты прикрепляются к телу хозяина и используют телесные ресурсы для размножения. При этом они могут нанести вред этому хозяину, иногда даже смертельно. Как следствие, виды-хозяева развили сложные системы защиты от паразитов.
Мы все знакомы с одной из этих систем защиты: иммунной системой. Иммунная система представляет собой удивительно сложный набор приспособлений, созданный естественным отбором для обнаружения паразитов, вторгшихся в наши телесные ткани, и — как только эти паразиты обнаружены — для мобилизации физиологических средств для их отражения, уничтожения или нейтрализации.
Хотя иммунная система имеет неоспоримые преимущества, у нее есть и неоспоримые недостатки. На усиление иммунного ответа расходуются значительные метаболические ресурсы, что может привести к временному ослаблению (например, утомлению, истощению) во время борьбы с паразитарной инфекцией. Определенные виды иммунных реакций (например, лихорадка) могут быть еще более изнурительными. Самое главное, иммунная система не способна к простейшей форме защиты: в первую очередь предотвращению контакта паразитов с телом.
Таким образом, было высказано предположение, что у животных развилась дополнительная система защиты, которая позволяет им физически избегать попадания микробов и других инфицированных носителей. Эта система предназначена для использования сигналов восприятия (внешнего вида, запаха и т. д.) для обнаружения присутствия инфекционных паразитов в других вещах, включая других людей. У некоторых животных, в том числе у людей, обнаружение таких сигналов может вызвать неприятные эмоциональные и когнитивные реакции, которые мотивируют поведенческое избегание. Этот поведенческий механизм обеспечивает первую линию защиты от болезнетворных паразитов и поэтому получил название «поведенческая иммунная система» (Schaller & Duncan, 2007).
Психологические последствия поведенческой иммунной системы
Многие виды животных демонстрируют перцептивную чувствительность к сигналам паразитарной инфекции у других представителей их вида и последующее поведенческое избегание (Goodall, 1986; Kavaliers & Colwell, 1995; Kisecker et др.
, 1999). Люди не исключение. В последнее время появилось множество исследований, изучающих влияние поведенческой иммунной системы на человеческие эмоции, познание и поведение. Например, есть данные, свидетельствующие о том, что эмоция отвращения развилась в качестве аффективного сигнала заражения паразитами (Curtis et al., 2004; Oaten et al., 2009).). Этот ряд доказательств не только имеет значение для понимания и измерения отвращения психологами, но также может помочь объяснить, почему чувство отвращения влияет на моральные суждения и межличностные отношения (например, Tybur et al., 2009).
Появляются и дополнительные последствия. В следующих разделах мы кратко рассмотрим три особенно интригующих набора результатов, которые иллюстрируют широкомасштабные психологические последствия поведенческой иммунной системы. Один набор результатов относится к психологии стигматизации и предрассудков; второй набор относится к психологии физической привлекательности и брачного поведения; и третий набор касается происхождения культуры и межкультурных различий.
Стигматизация и предрассудки
Поскольку большинство паразитов практически невидимы, людям приходится полагаться на поверхностные признаки (например, аномальные физические особенности), чтобы обнаружить их присутствие. Поскольку сигналы несовершенно коррелируют с паразитарной инфекцией, возникает проблема обнаружения сигнала, в которой ошибки неизбежны. Любая попытка ограничить число «ложноположительных» ошибок (ошибочно предполагающих наличие паразитов там, где их нет) неизбежно приводит к увеличению «ложноотрицательных» ошибок (ошибочно предполагающих отсутствие паразитов там, где они на самом деле есть). существуют), и наоборот.
Как решается эта проблема с обнаружением сигнала? Ответ дает «принцип детектора дыма» (Nesse, 2005). Детектор дыма обычно откалиброван так, чтобы быть сверхчувствительным ко всему, что внешне напоминает дым, чтобы свести к минимуму вероятность того, что он не зарегистрирует наличие пожара в доме ( очень дорогостоящая ложноотрицательная ошибка).
Неизбежным последствием, которое люди с радостью терпят, является множество (относительно менее дорогостоящих) ложноположительных ошибок: детектор дыма может подать сигнал тревоги каждый раз, когда кто-то безвредно тушит стейк или варит макароны в кастрюле.
Аналогичный набор функциональных приоритетов применим к поведенческой иммунной системе. Чтобы избежать очень дорогостоящих последствий, которые могут возникнуть в результате контакта с паразитами (например, болезнь, смерть), система настроена на сверхчувствительность к поверхностным сигналам (например, широкому спектру морфологических или поведенческих аномалий), подразумевающих возможное присутствие паразитов. В результате поведенческая иммунная система может бить тревогу (и запускать аверсивные аффективные, когнитивные и поведенческие реакции) всякий раз, когда человек воспринимает кого-то другого, чей внешний вид или поведение отклоняются от любого прототипа, который люди считают «нормальным».
Следует помнить еще об одном важном соображении.
Точно так же, как активация «настоящей» иммунной системы требует затрат, активация поведенческой иммунной системы также требует затрат (например, потребление метаболических ресурсов). Следовательно, поведенческая иммунная система, вероятно, будет особенно сверхчувствительна и особенно склонна вызывать аверсивные реакции, когда ее преимущества особенно вероятно перевешивают ее затраты; то есть всякий раз, когда воспринимающие являются или просто считают себя особенно уязвимыми для передачи болезни.
Эта цепочка рассуждений имеет два важных следствия для нашего понимания стигматизации и предубеждений. Во-первых, обычная работа поведенческой иммунной системы может способствовать стигматизации людей, внешний вид которых отличается от некоторого субъективного ощущения нормальности. Во-вторых, предубежденные реакции на этих людей, вероятно, будут преувеличены в условиях, в которых воспринимающие являются (или просто считают себя) особенно уязвимыми для передачи паразитов.
Таким образом, этот анализ помогает нам понять, почему люди, страдающие некоторыми заболеваниями (например, проказой), исторически подвергались большей стигматизации, чем люди, страдающие другими заболеваниями (которые могут быть более вирулентными и заразными, но связаны с менее явными морфологическими аномалиями).
Что еще более провокационно, этот анализ предполагает, что психологически сходные предубежденные реакции могут быть направлены против людей, которые на самом деле не страдают каким-либо инфекционным заболеванием, и что эти предвзятые реакции различаются в зависимости от того, в какой степени воспринимающие чувствуют себя уязвимыми для передачи паразитов.
В наших собственных лабораториях мы провели исследования, чтобы оценить, в какой степени люди особенно склонны неявно ассоциировать понятие «болезнь» (а также другие аверсивные когниции) с определенными категориями людей. Один набор исследований показал, что поведенческая иммунная система связана с неявными предубеждениями, направленными против людей с поверхностными родинками на лице и физическими недостатками (Park et al., 2003; Schaller & Duncan, 2007). В другом наборе исследований поведенческая иммунная система участвовала в предубежденных реакциях на ожирение (Park et al., 2007). Среди других результатов мы обнаружили, что, когда угроза передачи паразитов делается временно заметной (например, с помощью короткого слайд-шоу, изображающего микробы и их присутствие повсюду), люди особенно склонны неявно ассоциировать людей с ожирением с семантическим понятием «болезнь».
Эти результаты не только помогают пролить свет на причины предрассудков, основанных на весе, они также иллюстрируют тот факт, что поведенческая иммунная система реагирует на не рациональные оценки паразитарной инфекции (в конце концов, паразитарная инфекция с большей вероятностью приведет к потере веса, чем к его увеличению). ), а вместо этого относительно грубые и разнообразные сигналы восприятия.
Этноцентризм и ксенофобия также частично коренятся в иррациональной работе поведенческой иммунной системы. Люди, которые чувствуют себя особенно уязвимыми для передачи паразитов, чаще предпочитают контакты со знакомыми, а не с иностранными людьми (Faulkner et al., 2004). Об особо провокационном открытии сообщили Navarrete et al. (2007): женщины на первом сроке беременности, чей организм имеет естественный иммунодефицит, демонстрируют особенно высокий уровень ксенофобии и этноцентризма.
Физическая привлекательность и брачное поведение
До сих пор мы подчеркивали тот факт, что поведенческая иммунная система чувствительна к поверхностным сигналам, связанным с возможной паразитарной инфекцией.
У этого момента есть и обратная логическая сторона: в контексте близких межличностных отношений поведенческая иммунная система, вероятно, будет чувствительна к поверхностным сигналам, связанным с устойчивостью к паразитарной инфекции. Ряд исследований показывает, что таким сигналом может служить субъективная оценка физической привлекательности.
Все мы знаем, что физическая привлекательность является довольно важным фактором, определяющим сексуальную привлекательность человека. Вряд ли это новость. Но история становится намного интереснее, когда мы копаем глубже и задаем более конкретные вопросы. Какие именно морфологические признаки считаются субъективно привлекательными? И почему именно эти черты (а не другие) ассоциируются с привлекательностью?
Ответы на этот первый вопрос включают двустороннюю лицевую симметрию и прототипичность признаков (Fink & Penton-Voak, 2002; Rhodes, 2006). Люди с более симметричными лицами воспринимаются как более привлекательные, как и люди, чьи конкретные черты лица ближе к среднему по популяции (например, нос, который не является ни особенно большим, ни маленьким, но в самый раз).
Но почему именно эти черты вызывают субъективные оценки привлекательности? Обилие исследований в литературе по поведенческой экологии предполагает, что для многих видов двусторонняя симметрия и фенотипическая прототипичность могут быть индикаторами здоровой иммунной системы (например, Thornhill & Møller, 1997). Применительно к людям подразумевается, что субъективная оценка физической привлекательности может служить грубым индикатором степени устойчивости другого человека к паразитарной инфекции.
Дополнительная, несколько более сложная эволюционная логика объясняет, почему женщин привлекают «мужские» черты лица (например, сильные челюсти), связанные с более высоким уровнем тестостерона (Zuk, 2007). У нас нет места для подробного изложения эволюционного анализа, поэтому мы просто подчеркнем главное: эти черты лица могут также служить рекламой для потенциальных партнеров, а то, что они рекламируют, — это особенно сильная иммунная система. Таким образом, одна из причин Почему субъективные оценки физической привлекательности так важны в брачной игре, так это то, что эти оценки помогают определить партнеров, которые, вероятно, будут и останутся свободными от паразитарных инфекций.
Есть некоторые свидетельства того, что люди, особенно женщины, которые субъективно воспринимаются как физически привлекательные, на самом деле живут более здоровой жизнью (Weeden & Sabini, 2005). А среди воспринимающих оказывается, что физическая привлекательность легко усваивается, а затем используется в качестве сигнала, связанного со здоровьем (Zebrowitz et al., 2003).
Этот ход рассуждений имеет еще одно интересное следствие. Если физическая привлекательность является показателем устойчивости к паразитам, то люди особенно склонны отдавать предпочтение физической привлекательности в условиях, когда вокруг больше паразитов, с которыми нужно бороться. Этот вывод был проверен и подтвержден кросс-культурными свидетельствами. В местах с большим количеством паразитов женщины отдают предпочтение более мужественным лицам (Penton-Voak et al., 2004). В более общем плане региональные различия в присутствии паразитов предсказывают межкультурные различия в ценности привлекательности. В местах с исторически более высоким уровнем болезнетворных паразитов люди придают большее значение физической привлекательности потенциального партнера (Gangestad et al.
, 2006).
Происхождение культурных вариаций
Теперь мы вступили на концептуальную территорию, которая может удивить некоторых читателей, полагающих, что эволюция не имеет отношения к межкультурным различиям. Это предположение неверно. Как мы подчеркивали ранее, эволюционировавшие психологические механизмы очень чутко реагируют на контексты, в которых оказываются люди. Точно так же, как «настоящая» иммунная система более хронически активируется в экологических условиях, которые приводят людей к более регулярным контактам с паразитами, поведенческая иммунная система также может быть гиперактивной в экологических условиях, характеризующихся более высоким распространением паразитов. Таким образом, в той мере, в какой определенные виды познания и поведения подвергают людей риску заражения паразитами, эти познания и поведение, вероятно, будут предсказуемо различаться в разных человеческих популяциях в зависимости от распространенности паразитов в местной экологии.
Это имеет глубокие последствия для нашего понимания межкультурных различий.
Рассмотрим, например, различия в сексуальном поведении. Половой контакт имеет очевидные преимущества для репродуктивной способности, но также и потенциальные издержки, поскольку подвергает людей более высокому риску заражения паразитарными инфекциями. Соотношение выгод и затрат варьируется в зависимости от фактической распространенности паразитов в местной экологии. Это подразумевает предсказуемые кросс-культурные различия в степени, в которой люди «ограничены», а не «неограничены» в своем сексуальном поведении. Действительно, в регионах, характеризующихся более высокой распространенностью паразитов, люди (особенно женщины) более ограничены в своем сексуальном поведении (Schaller & Murray, 2008).
Та же логика применима и к таким чертам личности, как экстраверсия и открытость новому опыту. Эти черты могут давать определенные преимущества (контакты с новыми друзьями и новые технологии). Но и то, и другое, вероятно, также связано с определенным видом затрат: большим воздействием паразитов.
Эти затраты выше в регионах с высокой распространенностью паразитов. Вывод, подтвержденный эмпирическими данными, заключается в том, что в регионах, характеризующихся более высокой распространенностью паразитов, люди менее экстравертны и менее открыты новым идеям (Schaller & Murray, 2008).
Многие другие культурные нормы также могут служить буфером против передачи паразитов (особенно нормы, касающиеся гигиены и приготовления пищи; например, Sherman & Billing, 1999). Это имеет значение для появления более широких систем культурных ценностей, таких как те, которые связаны с измерением индивидуализма-коллективизма, столь важным для изучения человеческих культур. Коллективизм частично определяется упором на соответствие существующим традициям и нормам, тогда как индивидуализм частично определяется терпимостью к отклонениям. Таким образом, индивидуализм означает больший риск передачи паразитов. Из этого следует, что коллективистские системы ценностей особенно вероятно возникают и сохраняются в регионах, характеризующихся высокой распространенностью паразитов, тогда как индивидуалистические системы ценностей, скорее всего, приживутся в регионах с относительно низким уровнем паразитов.
Похоже, это так (Fincher et al., 2008).
Эти и другие результаты (например, Thornhill et al., 2009) позволяют предположить, что многие важные межкультурные различия могут быть частично обязаны своим существованием паразитам и зависящим от контекста реакциям поведенческой иммунной системы, которая развилась в ответ на паразиты.
Посланник
Здесь мы сосредоточились на том, как человеческий разум приспосабливается к минимизации угрозы заражения паразитами, и на психологических последствиях этой адаптации. Но это не единственное средство, с помощью которого паразиты могут влиять на психологию человека. Несколько другое направление исследований изучает возможность того, что некоторые паразиты — когда они успешно заражают людей — могут напрямую манипулировать человеческим сознанием и поведением (см. пример в рамке).
Научный прогресс часто представляет собой унизительное дело, требующее отказа от заветных идей: мы не в центре вселенной, наши тела не одушевлены жизненной сущностью, наши разумы — не эфирные духи.
Судя по упорному сопротивлению даже сегодня, может показаться, что идеи Дарвина спровоцировали некоторые из самых глубоких и скромных научных работ на сегодняшний день. Наука идет вперед, потому что цена утраты заветных идей компенсируется выгодой от более глубокого и полного понимания мира и нашего места в нем.
Недавние достижения в отношении эволюционного воздействия паразитов (из которых в этой статье была описана лишь часть) могут потребовать дальнейших изменений во взглядах. Возможно, нет ничего более унизительного, чем узнать, что самые человеческие качества — патриотические чувства, понимание красоты, сексуальная страсть, культурное разнообразие — могут быть обязаны своим существованием крошечным безмозглым болезнетворным организмам. Но, уделяя паразитам должное внимание, мы начинаем разбираться в некоторых из древнейших вопросов и обнаруживаем, что психология еще более глубока, чем кажется на первый взгляд.
ТЕКСТ: Прямые поведенческие эффекты паразита? (см.
PDF)
Паразит головного мозга Toxoplasma gondii в основном безвреден и удивительно распространен, заражая более 50 процентов людей в некоторых странах. Он поражает и других млекопитающих (например, мышей, кошек, собак, оленей), и известно, что в этих других популяциях животных T. gondii влияет на поведение своих хозяев (Webster, 2007). Может ли это повлиять на психологию и поведение человека? Может быть. Например, есть некоторые свидетельства того, что распространенность инфекции T. gondii в популяции людей коррелирует с межкультурными различиями в таких чертах, как невротизм и избегание неопределенности (Lafferty, 2006). Эти результаты, вероятно, лучше всего назвать предварительными, но они носят провокационный характер. И они подчеркивают еще один способ, которым человеческая психология может быть сформирована присутствием паразитов.
– Джастин Х. Парк с факультета экспериментальной психологии Университета [email protected]
– Марк Шаллер с факультета психологии Университета Британской Колумбии
[email protected]
90 029 Ссылки
Кертис, В.
, Ангер, Р. и Раби, Т. (2004). Доказательства того, что отвращение развилось для защиты от риска заболевания. Proceedings of the Royal Society of London B, 271, S131–S133. Faulkner, J., Schaller, M., Park, J.H. и Дункан, Лос-Анджелес (2004). Развитые механизмы избегания болезней и современные ксенофобские настроения. Групповые процессы и межгрупповые отношения, 7, 333–353.
Финчер, К.Л., Торнхилл, Р., Мюррей, Д.Р. и Шаллер, М. (2008). Распространенность возбудителя предсказывает межкультурную изменчивость индивидуализма/коллективизма человека. Труды Королевского общества B, 275, 1279–1285.
Финк, Б. и Пентон-Воак, И. (2002). Эволюционная психология привлекательности лица. Современные направления психологической науки, 11, 154–158.
Гангестад, Ю.В., Хаселтон, М.Г. и Басс, Д.М. (2006). Эволюционные основы культурной изменчивости: вызванная культура и предпочтения партнера. Психологическое исследование, 17, 75–9.5.
Гудолл, Дж. (1986). Социальное неприятие, изоляция и избегание среди шимпанзе Гомбе.
Этология и социобиология, 7, 227–236.
Кавальерс, М. и Колвелл, Д.Д. (1995). Различение самками мышей запахов паразитированных и непаразитированных самцов. Труды Лондонского королевского общества B, 261, 31–35.
Кизекер, Дж. М., Скелли, Д. К., Берд, К. Х. и Прейссер, Э. (1999). Поведенческое снижение риска заражения. Известия Национальной академии наук, 96, 9165–9168.
Лафферти, К.Д. (2006). Может ли общий мозговой паразит Toxoplasma gondii влиять на человеческую культуру? Труды Королевского общества B, 273, 2749–2755.
Наваррете, К.Д., Фесслер, Д.М.Т. & Энг, С.Дж. (2007). Повышенный этноцентризм в I триместре беременности. Эволюция и поведение человека, 28, 60–65.
Нессе, Р.М. (2005). Естественный отбор и регуляция защиты: анализ обнаружения сигнала по принципу детектора дыма. Эволюция и поведение человека, 26, 88–105.
Оутен М., Стивенсон Р.Дж. и Кейс, Т.И. (2009). Отвращение как механизм избегания болезней. Психологический бюллетень, 135, 303–321.
Парк, Дж.
Х., Фолкнер, Дж. И Шаллер, М. (2003). Развитые процессы избегания болезней и современное антиобщественное поведение: предвзятое отношение и избегание людей с ограниченными физическими возможностями. Журнал невербального поведения, 27, 65–87.
Парк, Дж. Х., Шаллер, М. и Крэндалл, К. С. (2007). Механизмы избегания патогенов и стигматизация людей с ожирением. Эволюция и поведение человека, 28, 410–414.
Пентон-Воак, И.С., Якобсон, А. и Триверс, Р. (2004). Различия населения в суждениях о привлекательности мужских и женских лиц: сравнение британских и ямайских выборок. Эволюция и поведение человека, 25, 355–370.
Родс, Г. (2006). Эволюционная психология красоты лица. Ежегодный обзор психологии, 57, 199–226.
Ридли, М. (1993). Красная Королева: Секс и эволюция человеческой природы. Лондон: Викинг.
Шаллер, М. и Дункан, Лос-Анджелес (2007). Поведенческая иммунная система: ее эволюция и социально-психологические последствия. В J.P. Forgas, M.G.
Хазелтон и В. фон Хиппель (ред.
) Эволюция и социальный разум: эволюционная психология и социальное познание (стр. 293–307). Нью-Йорк: Психология Пресс.
Шаллер, М. и Мюррей, Д.Р. (2008). Патогены, личность и культура. Распространенность заболеваний предсказывает глобальную изменчивость социосексуальности, экстраверсии и открытости новому опыту. Журнал личности и социальной психологии, 95, 212–221.
Шерман, П.В. и Биллинг, Дж. (1999). Дарвиновская гастрономия: почему мы используем специи. Бионаука, 49, 453–463.
Торнхилл, Р., Финчер, К.Л. и Аран, Д. (2009). Паразиты, демократизация и либерализация ценностей в современных странах. Биологические обзоры, 84, 113–131.
Торнхилл, Р. и Мёллер, А.П. (1997). Стабильность развития, болезни и медицина. Биологические обзоры, 72, 497–548.
Тайбур, Дж. М., Либерман, Д. и Грискявичюс, В. (2009). Микробы, спаривание и мораль: индивидуальные различия в трех функциональных областях отвращения. Журнал личности и социальной психологии, 97, 103–122.
Вебстер, Дж.
