Эволюционная психология: Эволюционная психология под ударом — Троицкий вариант — Наука

При чем здесь маркетинг

По сути, те же проблемы, с которыми люди сталкивались сотни лет назад, остаются на повестке дня наших современников. Многие поступки людей объясняются главными инстинктами: желанием выжить и продолжить род. Оказывается, те же эволюционные принципы можно использовать и для изучения поведения потребителей. Эволюционная психология и маркетинговые работы, основывающиеся на ней, исходят из предположения, что наши когнитивные и поведенческие реакции, которые вырабатывались столетиями назад, фактически не изменились. То, что привлекало и радовало нас тогда — продолжает привлекать и радовать сейчас. Иными словами, как пишут эксперты по нейроэкономике Стивен Кварц (Steven Quartz) и Аннет Асп (Anette Asp), «все мы — жители каменного века, внезапно оказавшиеся в современном мире».

Гад Саад смотрит на потребление «с большой буквы П». Он считает, что нельзя делить потребителей лишь по купленным товарам, к выбору всегда примешивается много составляющих, в том числе образование, культурный бэкграунд, религиозные представления и т. д.

«Если вы действительно хотите понять поведение потребителя и составить полный портрет идеального клиента, вам никак не обойтись без биологии», — утверждает он.

Гад Саад провел несколько исследований и пришел к выводу, что покупательские привычки мужчин и женщин во многом продиктованы биологическими процессами и объясняются дарвиновской теорией происхождения и развития животных и человека.

Для специалистов в области продвижения продукции это означает, что использование стимулов, которые вызывали позитивные реакции у первобытных людей, способно повысить продажи. К примеру, гормональные колебания женщин влияют на их настроение и поведение, в частности, на склонность к шоппингу, а также на желание посещать салоны красоты и солярии.

Вспомните павлина, который распускает хвост при виде самки. Точно таким же образом действуют мужчины, живущие по быстрой стратегии жизненных циклов: они склонны тратить больше денег при виде женщины, на которую хотят произвести впечатление. Если вы видите кого-то разъезжающего на сверкающем «Порше» с золотым покрытием, знайте, что перед вами, скорее всего, мужчина из разряда «павлинообразных». Гад Саад обнаружил, что, когда мужчина едет на «Порше», он испытывает прилив тестостерона — гормона, который во всем животном мире вызывает демонстративное поведение у самцов. Это похоже на то, как птица-шалашник гордо вышагивает около своей башни. И еще, не сомневайтесь, что этот парень на «Порше» ищет удовольствий на вечер, а не хорошую жену на всю жизнь. Значит, и рекламная кампания, направленная на данную аудиторию, должна быть соответствующей.

В теории эволюции есть определенные символы, которые всеми представителями нашего рода понимаются одинаково. К примеру, красивым считается пропорциональное лицо, сильное отклонение от этого параметра выходит за рамки и даже признается уродством. Поэтому при разработке рекламной кампании нового крема от морщин вряд ли стоит экспериментировать с моделями очень нестандартной внешности (конечно, если вы не хотите использовать эффект шок-маркетинга).

В то же время, если вы разрабатываете локальную рекламную кампанию, стоит поинтересоваться значениями цветов. К примеру, зеленый цвет может быть истолкован как символ болезни в одной культуре — и как символ плодородия в другой. Стоит лишь забыть о культурном бэкграунде потребителя, и вся рекламная кампания сойдет на нет. Возможно, не стоит забывать, что любой человек (а значит, и потребитель) — все же вышел из мира животных.

Высоких вам конверсий! 

По материалам: www.nirandfar.com. Источник картинки: irokcandy

05-04-2017

Книга «Эволюционная психология. Секреты поведения Homo Sapiens» Палмер Дж Д, Палмер Л

Эволюционная психология. Секреты поведения Homo Sapiens

Эволюционно-психологический подход, освоенный вами с помощью этого издания, позволит понять и объяснить самые глубокие феномены человеческого поведения: любовь и ревность, гневливость и сострадание, дружбу и агрессивность, лидерство и альтруизм. Эволюционная психология — современная научная дисциплина, изучающая адаптивное значение поведения человека в самых разных социальных контекстах. Основными темами книги являются: происхождение человека; эволюция человеческого мозга, сознания и языка; брачное, сексуальное, социальное и экономическое поведение; истоки орудийной деятельности и искусства. Эта книга — уникальный источник информации для широкого круга современных биологов, психологов, социологов и экономистов.

Издательство:

Прайм-ЕВРОЗНАК

Год издания:

2007

Место издания:

СПб

Язык текста:

русский

Язык оригинала:

английский

Редактор/составитель:

Гиппиус Д. ; Трошихина Е.

Перевод:

Кулаков А.; Павлова И.; Рысев С.

Тип обложки:

Твердый переплет

Формат:

84х108 1/32

Размеры в мм (ДхШхВ):

200×130

Вес:

365 гр.

Страниц:

384

Тираж:

1500 экз.

Код товара:

374224

Артикул:

742969

ISBN:

978-5-93878-448-2

В продаже с:

22.08.2007

Может ли эволюционная психология объяснить феномен террористов-самоубийц?

Четыре исследования, проведенные среди представителей шести религиозных конфессий, показали, что люди, регулярно посещающие богослужения, в большей степени склонны к проявлениям религиозного фанатизма и ненависти к иноверцам, вплоть до одобрения террористов-самоубийц. Частота молитв, однако, не имеет такого эффекта. Эти результаты подтверждают идею о том, что совместные религиозные действа — но не религиозные верования как таковые — являются мощным фактором укрепления «парохиального альтруизма», то есть преданности «своим» в сочетании с ненавистью к «чужакам».

По мнению многих исследователей, одним из главных стимулов для развития альтруизма у наших предков (как и у других общественных животных, которым свойственно жертвенное поведение) могла быть острая межгрупповая конкуренция (см.: Межгрупповая конкуренция способствует внутригрупповой кооперации, «Элементы», 28.05.2007). По-видимому, альтруизм у людей изначально был направлен только на членов «своей» группы и развивался в комплексе с парохиализмом — враждебностью к чужакам (см.: Альтруизм у детей связан со стремлением к равенству, «Элементы», 04.09.2008).

Поведение террористов-самоубийц можно считать экстремальной формой проявления парохиального альтруизма (ПА): люди жертвуют собой во имя того, что они считают благом для «своих» (альтруизм), причем «благая цель» достигается путем уничтожения чужаков (парохиализм).

В последние годы наблюдается резкий рост суицидальных террористических актов. Так, с 1983-го по 2000 год было всего 142 таких случая; с 2000-го по 2003-й — уже 312; после вторжения США в Ирак террористов-самоубийц стало еще больше: только в 2006 году произошло более 500 суицидальных террористических атак. Почти всегда (только по официальным данным — более чем в 70% случаев) эти трагические события непосредственно связаны с деятельностью тех или иных религиозных или религиозно-политических организаций. Неудивительно, что многие эксперты считают религию важнейшим фактором, подталкивающим людей к самоубийственным актам терроризма (см.: Ричард Докинз. «Бог как иллюзия». Глава 8).

С точки зрения эволюционной психологии (да и обычного здравого смысла) представляется весьма правдоподобной идея о том, что религия, взяв на себя функцию «сплачивающего» фактора в человеческих коллективах, одновременно стала выполнять и «разъединяющую» функцию, обостряя ненависть к чужакам. Конечно, люди и без всякой религии проявляют незаурядные таланты в этом отношении — достаточно вспомнить битвы футбольных болельщиков или взаимоотношения мальчишек из разных дворов в недавнем историческом прошлом. Но только религия может придать уничтожению чужаков статус «священной войны» и обещать за него мученический венец и райское блаженство. Однако до сих пор весомых научных данных о прямой связи религиозности со склонностью к «экстремальным актам парохиального альтруизма» практически не было (см.: Религия: полезная адаптация, побочный продукт эволюции или «вирус мозга»?, «Элементы», 28.10.2008).

Этот пробел восполнили канадский психолог Ара Норензаян (Ara Norenzayan) из Университета Британской Колумбии и его американские коллеги Джереми Джинджес (Jeremy Ginges) и Ян Хансен (Ian Hansen) из Новой школы социальных исследований (The New School for Social Research). О работах Норензаяна в области эволюционного религиоведения «Элементы» уже рассказывали.

Исследователи разделили гипотезу о том, что религия способствует парохиальному альтруизму, включая его самые экстремальные проявления, на две части.

Во-первых, на ПА могут влиять религиозные верования сами по себе. Если человек принимает близко к сердцу те места священных писаний, где говорится об истреблении иноверцев, или свято верит, что, взорвавшись вместе с десятком неверных, попадет в рай и будет там пользоваться привилегиями как мученик, это может (теоретически) подтолкнуть его к экстремальным актам ПА. Но достаточно ли для этого одной лишь веры в те или иные религиозные догматы? Данную группу объяснений авторы условно называют «гипотезой религиозных верований» (the religious belief hypothesis).

Во-вторых, ПА может подпитываться теми аспектами религиозности, которые связаны с поддержанием сплоченности группы, с самоидентификацией верующего как члена общины, с потребностью доказать другим ее членам (и божеству) свою лояльность, преданность и готовность жертвовать личными интересами во имя интересов группы (и божества). В религиозных группах «доказательствами» обычно служит выполнение «дорогостоящих» обрядов и ритуалов (подробнее об этом см. в заметке: Религия: полезная адаптация, побочный продукт эволюции или «вирус мозга»?, «Элементы», 28.10.2008). Эту точку зрения авторы называют «гипотезой преданности коалиции» (the coalitional-commitment hypothesis). Совместная деятельность может способствовать сплоченности группы и вне религиозного контекста, но есть данные, указывающие на то, что коллективные религиозные ритуалы обладают особенно сильным действием. Например, показано, что в израильских коммунах-кибуцах частота совместного посещения синагоги является гораздо лучшим предиктором внутригруппового альтруизма, чем частота посещения совместных трапез.

Чтобы проверить эти две гипотезы, авторы в разные годы провели четыре независимых исследования. В качестве индикатора силы религиозных верований использовалась частота молитв (это дело личное), в качестве меры участия в совместных религиозных действах — частота посещения богослужений (это дело общественное). Если верна «гипотеза религиозных верований», то не только частота посещения богослужений, но и частота молитв должна быть хорошим предиктором поддержки (одобрения) людьми экстремальных актов ПА. Если же верна «гипотеза преданности коалиции», то посещение богослужений должно коррелировать с поддержкой таких актов намного сильнее, чем молитвы. Наконец, если религиозность вообще не влияет на ПА, то ни то, ни другое не должно коррелировать со степенью одобрения суицидальных террористических актов.

Первое исследование проводилось среди взрослых мусульман — палестинцев (жителей Западного берега реки Иордан и сектора Газа) в 1999 году. Вопросы задавались в приватной обстановке на дому у испытуемых. Опросили 572 мужчин и 579 женщин (средний возраст — около 34 лет). Людей спрашивали, насколько важна для них религия, как часто они молятся, как часто посещают мечеть и одобряют ли поступки террористов-смертников (при этом использовался термин «мученическая смерть»). На последний вопрос положительно ответили 23%. При обработке полученных результатов вносились необходимые поправки на пол, возраст, уровень образования, материальное положение, статус беженца (беженец или нет), поддержку идей управления Палестиной по законам Шариата и мирного урегулирования политических конфликтов.

Во-первых, выяснилось, что между частотой молитв и частотой посещений мечети хоть и есть положительная корреляция, но не слишком строгая. Есть люди, которые молятся часто, но в мечеть ходят редко, есть и те, кто поступает наоборот. Это позволяет рассматривать эти два показателя как отчасти независимые.

Была выявлена четкая положительная корреляция между частотой молитв и степенью приверженности религии (люди, молящиеся 5 раз в день, говорили, что религия для них «очень важна», в 6,6 раз чаще, чем люди, молящиеся реже). Напротив, между частотой посещения мечети и степенью приверженностью религии связи не обнаружилось. Точнее, она, конечно, есть, но только до тех пор, пока не будут внесены поправки на частоту молитв. Иными словами, частота молитв (с поправкой на частоту посещений) является хорошим предиктором степени приверженности религии, а частота посещений (с поправкой на частоту молитв) таковым не является.

Обратная картина выявилась в отношении степени одобрения суицидальных террористических актов. Частота посещений богослужений — хороший предиктор одобрения террористов (люди, посещающие мечеть не менее одного раза в день, выражали поддержку террористам в 2,1 раза чаще, чем те, кто ходит в мечеть реже). Частота молитв, напротив, не коррелирует с данным показателем.

Второе исследование было проведено в 2006 году и было, по сути, повторением первого. Участвовали 719 палестинских студентов — мусульман (360 мужчин, 359 женщин). По сравнению с первым исследованием в выборке оказалось заметно больше усердно молящихся, а регулярных посетителей мечети — меньше. Чтобы проверить устойчивость результатов, испытуемым теперь задавали ключевой вопрос о поддержке террористов другими словами. Их спрашивали: «Какова, по вашему мнению, позиция ислама в отношении бомбиста, который убивает себя для того, чтобы убить своих врагов, как это делают некоторые палестинцы? По-вашему, ислам запрещает, допускает, поощряет или требует таких поступков ради защиты ислама и палестинского народа?»

Ответы распределились так: 4,2% опрошенных ответили «запрещает», 59% — «допускает», 23,8% — «поощряет» и 13% — «требует». Исследователи сосредоточились на последнем варианте, так как их в данном случае интересовали именно крайности. Однако при объединении двух последних вариантов выводы всё равно получаются такие же. Снова оказалось, что поддержка террористов-смертников сильно коррелирует с частотой посещения богослужений, но не зависит от частоты молитв. Люди, посещающие мечеть более одного раза в день, в 3,58 раза чаще утверждали, что ислам «требует» от своих последователей самоубийственных актов террора, по сравнению с теми, кто посещает мечеть реже.

Положительная корреляция между поддержкой терроризма и посещением богослужений не может быть объяснена только пропагандой, которую клерикалы и активисты экстремистских организаций могут проводить среди посетителей мечети. Корреляция осталась статистически значимой и после того, как были внесены поправки на степень поддержки ХАМАС и других экстремистских организаций, и на степень «дегуманизации» израильтян (испытуемых, помимо прочего, спрашивали, считают ли они, что израильтянам свойственно сочувственное и заботливое отношение к своим родным, чувство боли при гибели любимого человека и т. п. Примерно 10% палестинцев, как выяснилось, убеждены, что израильтянам не свойственны такие чувства).

Третье исследование проводилось среди израильских поселенцев в секторе Газа и на Западном берегу Иордана. Участвовало 198 человек (100 мужчин, 98 женщин), которых случайным образом разделили на три группы. Первой группе «напомнили» о посещении синагоги, спросив, как часто они туда ходят. Второй группе «напомнили» о молитвах, спросив, как часто они молятся. Третьей группе, контрольной, ни о чём не «напоминали». Затем всем был задан вопрос о поддержке суицидальных террористических актов, совершаемых израильтянами против мусульман. Правда, израильтяне не совершают таких актов, но один похожий случай всё же был: в 1994 году Барух Гольдштейн расстрелял 29 мусульман и многих ранил, после чего сам был убит. Именно об отношении к этому, осужденному большинством израильтян, поступку и спрашивали респондентов (задавался вопрос, считают ли они поступок Гольдштейна «героическим»).

В первой группе (которую спрашивали о посещении синагоги) на этот вопрос положительно ответили 23% испытуемых, во второй (которую спрашивали о молитвах) –лишь 6%, в контрольной группе – 15%. Выполненный по всем правилам статистический анализ показал, что напоминание о синагоге достоверно повысило вероятность положительного ответа на вопрос о героизме Гольдштейна, а напоминание о молитве — понизило, но не достоверно.

Четвертое исследование было кросс-культурным. Опрашивались репрезентативные выборки из шести групп верующих (общее число опрошенных — 4704): индонезийские мусульмане, индийские индуисты, русские православные, израильские иудеи, британские протестанты и мексиканские католики. Всех участников спрашивали, регулярно ли они молятся (58,6% ответили «да», 41,4% — «нет»), регулярно ли посещают «организованные религиозные службы» (42% — «да», 58% — «нет»). Парохиальный альтруизм оценивали по ответам на два вопроса: «Готовы ли вы умереть за свою веру?» и «Считаете ли вы, что во многих бедах этого мира виноваты приверженцы других религий?». Положительно ответили на оба вопроса 9% участников. Именно их исследователи и рассматривали как лиц с сильной склонностью к ПА. Всем была задана также серия вопросов для выявления глубины религиозных верований.

В этом исследовании, так же как и в первом, частота молитв оказалась более надежным предиктором степени приверженности религиозным верованиям, чем посещение организованных служб. И так же, как во всех предыдущих исследованиях, частота посещения богослужений оказалась надежным предиктором склонности к ПА, тогда как частота молитв таковым не оказалась (см. рисунок).

Авторы отмечают, что положительная связь между частотой посещения богослужений и склонностью к ПА сильнее всего выражена у русских православных, причем отличие от всей остальной выборки по этому признаку статистически достоверно. Отрицательная связь между регулярностью молитв и склонностью к ПА сильнее всего выражена у индонезийских мусульман. Впрочем, авторы признают, что шесть национальных выборок очень сильно отличались друг от друга по многим параметрам и что поэтому не стоит делать слишком далеко идущие выводы на основе тех межконфессиональных различий, которые так бросаются в глаза на рисунке.

Таким образом, авторы получили весьма сильные доводы против идеи о том, что сама по себе религиозная вера способствует ПА и суицидальным террористическим актам (как крайнему проявлению ПА). С другой стороны, они получили мощное подтверждение «гипотезы преданности коалиции», то есть идеи о том, что участие в совместных религиозных действах, таких как богослужение в храме, сильно повышает склонность к ПА и к одобрению поступков террористов-самоубийц. Конечно, полученные результаты позволяют обоснованно судить только об «одобрении», а не о реальных терактах. Хотя в общем-то очевидно, что без одобрения и моральной поддержки единоверцев «движение» террористов-самоубийц едва ли смогло бы принять такие масштабы.

Авторы заключают, что связь между религией и поддержкой террористов-самоубийц абсолютно реальна, но при этом она, похоже, не имеет никакого отношения к религиозным верованиям как таковым. Ключевое значение здесь имеют не личные взгляды и убеждения, а совместные религиозные действа, адаптивная роль которых, возможно, с самого начала как раз и заключалась в укреплении парохиального альтруизма.

Как соотносится данное исследование с дилеммой о природе религии («полезная адаптация или побочный продукт»), которая обсуждалась ранее на «Элементах» (см.: Религия: полезная адаптация, побочный продукт эволюции или «вирус мозга»?, «Элементы», 28.10.2008)? Очевидно, эта работа подкрепляет идею «полезной адаптации». ПА, несомненно, был важнейшим фактором выживания для разобщенных групп двуногих гоминид в африканской саванне, да и много позже (и религии, укреплявшие ПА, поначалу, возможно, были весьма «адаптивны»). Однако в современном обществе ПА явно стал опасным и нежелательным пережитком прошлого. Равно как и те социальные институты, которые его культивируют.

Источник: Jeremy Ginges, Ian Hansen, Ara Norenzayan. Religion and Support for Suicide Attacks (полный текст — PDF, 386 Кб) // Psychological Science. Published Online: 8 Jan 2009.

См. также:
1) Религия: полезная адаптация, побочный продукт эволюции или «вирус мозга»?, «Элементы», 28.10.2008.
2) Ричард Докинз. «Бог как иллюзия». Глава 8. Что плохого в религии?.
3) Межгрупповая конкуренция способствует внутригрупповой кооперации, «Элементы», 28.05.2007.
4) Альтруизм у детей связан со стремлением к равенству, «Элементы», 04.09.2008.

Александр Марков

Эволюционная психология в вопросах пола и тендера

границ | Почему не все являются эволюционными психологами?

Если мы предположим, что очень немногие высокообразованные люди не верят в биологическую эволюцию (что является довольно безопасным предположением), то из этого следует, что подавляющее большинство научно ориентированных психологов и исследователей психологии полагают, что нейронные механизмы, лежащие в основе нашей психологической способности и склонности являются продуктом эволюции — естественного, родственного и полового отбора. Поэтому вызывает недоумение, что нет более широкого признания важности эволюционно обоснованного подхода в нашей науке.Несмотря на растущее понимание и признание эволюционной психологии (ЭП), не будет преувеличением сказать, что почти все исследования, которые проводятся в психологии (за исключением областей, явно заинтересованных в эволюции, таких как ЭП и сравнительная психология), и почти все исследования приложения психологии полностью игнорируют эволюционное происхождение изучаемых механизмов или применяемых «принципов». И это несмотря на серию энергичных и хорошо информированных призывов к оружию и разъяснений, в каждом из которых утверждается, что эволюционный подход фундаментально важен, и убедительно развенчивается ряд преобладающих мифов о том, что влечет за собой такой подход (например,г., Barkow et al., 1992; Бусс и др., 1998; Buss, 2005; Confer et al., 2010; Космидес и Туби, 2013). Вместо того, чтобы просто добавить свой голос к тем, кто объясняет природу и достоинства эволюционного подхода к психологии, моя цель в нынешнем эссе — предложить некоторые идеи о том, почему изложенный случай может не иметь поддержки у тех из нас, кто занимается Филд надеялся, что это произойдет. Я представляю перспективу исследователя, который участвует как в ВП, поскольку он применяется к пониманию психологических механизмов человека, так и в экологическом подходе к сравнительному познанию, который пытается понять, как селективные силы формируют когнитивные механизмы у нечеловеческих существ. а также академика, преподававшего психологию (и немного биологии) в течение 20 лет, когда влияние и популярность обоих этих исследовательских предприятий выросли.Я надеюсь, что смогу выделить некоторые потенциальные препятствия на пути повсеместного признания центральной роли эволюции в психологии и предложить некоторые пути, по которым мы можем двигаться вперед.

Хотя приведенный ниже список, вероятно, недооценивает вовлеченные факторы и до некоторой степени отражает личные наблюдения (и поэтому может быть менее верным в отношении субдисциплин психологии, с которыми я менее знаком), я считаю, что есть по крайней мере шесть довольно простых объяснений продолжающегося сопротивления принятию всестороннего эволюционного подхода в господствующей психологии, каждое из которых будет исследовано более подробно. Факторы не являются полностью независимыми и, несомненно, взаимодействуют друг с другом, что усложняет картину, но, надеюсь, сделав их явными, мы сможем лучше понять как природу сил, которые необходимо преодолеть, так и слабость позицию, которую они представляют.

(1) Примат механизма.

(2) Отождествление EP с отдельными его версиями.

(3) Как раз такой рассказ.

(4) Мотивированная оппозиция.

(5) Теоретическая инерция и ошибочный скептицизм.

(6) Плохое понимание современных эволюционных принципов в психологии.

Примат механизма

Для многих исследователей психологии тот факт, что механизм является результатом прошлых эволюционных сил, считается истинным (по крайней мере, в принципе), но также предполагается, что он по существу не имеет отношения к пониманию того, как работает механизм, что является основной целью. большинства психологических исследований. Эту точку зрения часто (и справедливо) критикуют за неполное понимание рассматриваемого механизма, поскольку она игнорирует его эволюционировавшую функцию , но я думаю, что существует опасность того, что игнорирование эволюционных соображений на самом деле гораздо более опасно, чем это, поскольку это может привести к постулированию психологических механизмов, которые, a priori , очень маловероятны, и поскольку, будучи оторванными от его функции, мы рискуем неправильно понять даже , как работает этот механизм.

Потенциальные опасности игнорирования эволюционных соображений можно проиллюстрировать следующей серией исследований, в которых изучается способность птиц, питающихся нектаром, выполнять задачи пространственной памяти. Берк и Фулхэм (2003) показали, что австралийские птицы, питающиеся нектаром, Regent Honeyeaters были гораздо лучше способны научиться избегать кормушки, в которой они недавно нашли нектар (для беспроигрышной смены), чем они смогли научиться возвращаться к ней. расположение (беспроигрышный вариант). Это та же картина, что и у других видов, питающихся нектаром (например,g., Kamil, 1978), и отражает тот факт, что в дикой природе посещаемый цветок истощен нектаром, и поэтому избегание таких мест ведет к эффективному поиску пищи. Мы могли бы постулировать некий механизм памяти / мотивации, объясняющий это поведение (действительно, некоторые общие процессы уже доступны в психологической литературе — Gaffan and Davies, 1981, 1982), но экологические соображения заставили нас проверить, действительно ли после долгой задержки (достаточно долго, чтобы цветы в дикой природе пополнили свой нектар) эту тенденцию можно было бы обратить вспять.Вот что мы обнаружили: при длительных задержках птицам легче научиться побеждать-останавливаться, чем беспроигрышно сменять друг друга, несмотря на то, что все птицы в нашем исследовании рождались и выращивались в неволе, и поэтому были незнакомы с естественной скоростью пополнения запасов цветов. . Этот вывод демонстрирует, что способ работы механизма пространственной памяти, лежащей в основе возврата или избегания положительных местоположений , тесно связан с его адаптивной функцией. Впоследствии мы проследили это исследование, исследуя механизм более подробно на родственных всеядных видах (шумных шахтерах), и определили, что смещение выигрыша выражается только тогда, когда вознаграждением является нектар, а не когда это беспозвоночное (как предсказано из пространственно-временное распределение этих двух продуктов — Sulikowski and Burke, 2007), несмотря на то, что задачи идентичны во всех отношениях, за исключением характера вознаграждения.Этот эффект частично вызван тем, что птицы по-разному ищут в массивах нектар и беспозвоночных (Sulikowski and Burke, 2010a), частично из-за того, что птицы не кодируют пространственное расположение кормушек, загруженных беспозвоночными (Sulikowski and Burke, 2010b), вместо этого они систематически перемещаются по массиву, в то время как они спонтанно кодируют местоположения загруженных нектаром кормушек (Sulikowski and Burke, 2011). Тщательный анализ моделей поиска пищи также позволяет предположить, что низкая производительность в условиях беспроигрышного проживания с наградой нектаром не является следствием плохой памяти о вознаграждаемых местах, а, вероятно, отражает избирательное торможение беспроигрышного поведения (Sulikowski and Burke, 2012).

Ни один из этих аспектов того, как работает этот конкретный механизм (или механизмы), даже не был бы исследован без размышлений о запоминании пространственных местоположений с экологической точки зрения. Детали тесно связаны с экологией кормления рассматриваемых птиц и действуют по-разному в зависимости от искомой награды. Прямое, но не получившее широкого признания, вывод из этого состоит в том, что бессмысленно говорить об общем механизме пространственной памяти у любого вида (включая людей) — что психологические механизмы могут быть поняты только в их эволюционном / функциональный контекст.В текущем примере то, что запоминается о поощрении пространственных местоположений, зависит от вида пищи, найденной там, и продолжительности «интервала удержания» — ни один из этих эффектов не может быть предсказан какой-либо общей теорией памяти (или даже пространственной или пространственной памяти). «Рабочая» память), но оба предсказываются пространственно-временным распределением пищи птицы в дикой природе. Были попытки лучше включить механизм в поведенческую экологию (McNamara and Houston, 2009), а также эволюцию и экологию в исследования психологического механизма (например,г., Камиль, 1988; Барков и др., 1992; Бусс и др., 1998; Shettleworth, 2010, и т. Д.), Но, возможно, для обеспечения большего воздействия мы должны подчеркнуть тот факт, что эти два понятия часто будут внутренне переплетены, и что одно без другого не приведет только к неполному пониманию , оно вполне может дать полное мис понимания.

Отождествление эволюционной психологии с отдельными ее версиями

Большая часть явной критики EP явно направлена ​​только на наиболее видимые и формально сформулированные его версии, а не является критикой эволюционного подхода к психологии в целом. Действительно, некоторые критики прямо говорят об этом различии (Buller, 2005), о чем будет сказано ниже. Это прискорбно, потому что для тех, кто не внимательно следит за деталями этих дебатов, критика конкретных версий EP воспринимается как критика подхода и используется как оправдание для продолжения игнорирования эволюции в психологии, и, по крайней мере, некоторые вещи, на которые нацелены критики, не являются аргументами против важности эволюционного подхода.

Хотя у нас есть очень веские причины быть благодарными за новаторские усилия тех, кто создал эту область, вероятно, пора прямо признать, что не каждый, кто придерживается эволюционного подхода к пониманию психологии, принимает все особенности, которые считались диагностическими. ЕР.Двумя основными камнями преткновения извне, похоже, являются понятие массивной модульности и то, что адаптации «предназначены» для работы в плейстоцене, но ниже я утверждаю, что также не существует необходимой связи между принятием эволюционного подхода и верой. что мозг — это устройство для обработки вычислительной информации (хотя во всех основных обзорах перспективы утверждается, что это центральный принцип EP). В самом деле, две статьи в текущем выпуске аргументируют вместо эволюционным подходом к пониманию психологии, но приравнивают EP к вычислительному и модульному подходу (Barrett et al., 2014; Stotz, 2014).

Хорошо сбалансированные и убедительные аргументы были приведены изнутри, защищая идею модулей для обработки (в некоторой степени) предметно-специфической информации (например, Barrett and Kurzban, 2006), но значительная часть силы этих аргументов зависит от лежащее в основе предположение, что мозг — это устройство обработки информации. В отсутствие этого предположения (обсуждается ниже) мы, вероятно, можем безопасно не брать на себя обязательство точно , каким, вероятно, будет модульных эволюционирующих механизмов, никоим образом не ставя под угрозу нашу настойчивость в том, что нам необходимо понять механизм с эволюционной точки зрения. Запутанный и взаимосвязанный способ развития сложных адаптаций означает, что мы, вероятно, должны ожидать, что некоторые из них будут достаточно модульными, а другие будут зависеть от компонентов ранее существовавших механизмов или даже эволюционировать совместно с другими механизмами. Например, иммунную систему можно рассматривать как модуль (по крайней мере, с точки зрения выполнения определенной работы или набора связанных работ), но она «использует» систему кровообращения, чтобы «добраться до» очагов инфекции. . Поэтому трудно решить, следует ли считать систему кровообращения частью иммунной системы и / или следует ли рассматривать борьбу с патогенами как одну из задач (часть «входа») системы кровообращения.Как мы надеемся, этот пример иллюстрирует, что есть реальный смысл, в котором эти решения не нужно принимать, поскольку они не помогают нам понять, как работают какие-либо из рассматриваемых механизмов или как они развивались. Точно так же я думаю, что, хотя определение функции, а в некоторых случаях и функций, которые выполняет психологический механизм, имеет решающее значение, нам не нужно беспокоиться о том, классифицируем ли мы его как модуль или нет, и, конечно же, в этом нет необходимости. настаивать на том, что решение конкретных (даже взаимно несовместимых) адаптивных задач обязательно приведет к массовому модульному мозгу.В самом деле, несовместимые функции часто приводят к адаптивным компромиссам в базовых механизмах, а не к расхождению базовых механизмов. Например, сложные сексуальные украшения (например, павлиньи хвосты) выгодны с точки зрения привлечения партнеров, но часто ограничиваются естественным отбором, поскольку являются энергетическими препятствиями и препятствиями для выживания.

Точно так же, хотя нет формально сформулированной альтернативы, поскольку все основные выводы в данной области основаны на метафоре обработки информации / вычислений (как и у подавляющего большинства когнитивных психологов), на самом деле нет никакой логической связи между такой метафорой. функции мозга (или «разума») и эволюционного подхода.Эта метафора в основном отсутствует в поведенческой экологии и этологии (включая этологию человека), например, но эти области внесли огромный вклад в наше понимание эволюции поведения и поведенческих механизмов. На самом деле, мне кажется, что размышление о мозге с точки зрения эволюции на самом деле подрывает метафору обработки информации. Мозг не может быть «для» обработки информации, потому что обработка информации не имеет последствий для пригодности. Повышение чувствительности к важной информации об окружающей среде может иметь последствия для фитнеса при условии, что информация обрабатывается надлежащим образом, а мозг явно участвует в обеспечении чувствительности организмов к информации об окружающей среде и в координации действий.Я считаю, что прямой подход к познанию, подобный подходу Гибсона (1979), который подчеркивает динамические, встроенные взаимодействия организм-среда, гораздо более естественен для эволюционного подхода, но, как и модульность, я думаю, что метатеоретические Взгляды на природу познания не являются центральными для эволюционного подхода к психологии, и поэтому нецелесообразно или необходимо связывать эту область с каким-либо конкретным подходом. Это могло бы иметь дополнительное преимущество в виде привлечения большего числа биологов к изучению эволюции психологических механизмов.У меня складывается впечатление, что многие избегают психологических вопросов, потому что видят такие вещи, как вычислительный / репрезентативный подход, как эзотерические и ненужные абстракции.

В соответствии с идеей о том, что нам не нужно придерживаться массивной модульности или метафоры обработки информации как характеристик EP, является тот факт, что менее 1% статей, опубликованных в журналах Evolutionary Psychology и Evolution and Human Behavior в 2013 г. (всего 104 — за исключением специального выпуска EP ) каким-либо образом решают эти проблемы или даже получают информацию о них. Гораздо чаще (17%) выводятся гипотезы (или делаются выводы), основанные на размышлениях об адаптивных проблемах, с которыми столкнулись наши плейстоценовые (или, по крайней мере, охотники-собиратели) предки, о которых будет сказано в следующем разделе. Подавляющее большинство исследований в обоих журналах (остальные 80%) проверяют гипотезы, основанные на фундаментальных эволюционных принципах.

Просто так рассказывать истории

Несмотря на многочисленные попытки объяснить, как именно эволюционные гипотезы выводятся и проверяются (а иногда и отвергаются) точно так же, как выводятся и проверяются другие виды гипотез в психологии, совсем недавно Confer et al.(2010), идея о том, что эволюционных гипотез каким-то образом непроверяемы, остается широко распространенной точкой зрения (Курцбан, 2010). Возможно, мы могли бы добиться большего прогресса, чаще признавая, что эволюционные гипотезы на самом деле довольно трудно проверить (как, например, Confer et al., 2010), и что психологические исследования являются лишь одной из многих линий сходящихся доказательств, которые помогают собрать кусочки пазла. Вероятно, справедливой критикой нашей области является то, что мы слишком сильно полагаемся на обнаружение признаков особого замысла психологических механизмов человека как свидетельство их эволюции и слишком мало на изучение механизма у разных видов (Vonk and Shackelford, 2013).В других областях, которые интересуются эволюцией поведенческих механизмов, обычно проводятся филогенетические сравнения для проверки гипотез. Даже там, где мы предлагаем эволюцию уникальной человеческой адаптации, межвидовые сравнения (в конечном итоге) необходимы для проверки этой идеи. Конечно, не каждая статья должна включать такие сравнения (особенно потому, что они часто являются сложными с точки зрения логистики), но мы можем получить более широкое признание (или, по крайней мере, менее широкое сопротивление), если прямо признаем, что без таких сравнений многие выводы должны оставаться предварительными.

Я здесь не утверждаю, что нам нужны межвидовые сравнения, чтобы проверить , развился ли механизм — я думаю, нам нужно работать над общей психологией, в которой это неоспоримое предположение, — но чтобы проверить , как развивался, используя знание филогении и экологических селективных сил. Чтобы проиллюстрировать это, рассмотрим демонстрацию Берка и Суликовски (2010), согласно которой лица, наклоненные назад (имитирующие просмотр снизу), оцениваются как более мужские (или менее женские), а лица, наклоненные вперед (имитирующие просмотр сверху), считаются более женственными (или менее мужской).Основываясь на этом, они пришли к выводу, что структурный половой диморфизм человеческих лиц, когда у мужчин челюсти больше и глаза меньше, а у женщин меньше челюсти и глаза больше, возможно, эволюционировал, чтобы акцентировать или просто придать структурный вид различному внешнему виду лиц. сверху (поскольку самки обычно видны самкам) и снизу (как самцы видны самкам), поскольку самцы и самки также различаются по среднему росту. Данные соответствуют этому выводу, но он подкрепляется тем фактом, что все гоминины (которые все двуногие) демонстрируют заметный диморфизм полового роста и тот же диморфизм лица, что и люди, но другие обезьяны (которые не двуногие) не показывают одинаковый диморфизм формы лица.Конечно, одного этого недостаточно, чтобы сделать вывод о том, что различия формы лиц являются следствием развитого сигнала, использующего разность перспективы на основе высоты, но это подтверждает. Требуются дополнительные доказательства, чтобы исключить другие возможности, но суть этого примера в том, чтобы подчеркнуть, что необходимые и достаточные доказательства не всегда исходят из психологии или людей.

У меня сложилось впечатление, что часть неизгладимого пятна «просто рассказывания историй» связана с идеей о том, что EP в основном сосредоточен на объяснении (всего) человеческого поведения с точки зрения того, что было бы полезно нашим предкам-охотникам-собирателям. Хотя это правда, что мы провели большую часть нашего времени как вид, ведущий такой образ жизни, почти наверняка неверно, что большинство наших когнитивных адаптаций на мир «каменного века» — почти все они очень вероятно, значительно предшествуют этой эпохе, а некоторые могут быть новее. Например, почти каждая адаптация к восприятию мира (составляющая что-то вроде половины нейронов в головном мозге) существовала задолго до этой эпохи, и механизмы, лежащие в основе толерантности к лактозе и устойчивости к определенным локализованным заболеваниям (например,g., малярия, чума) возникли позже (Schaffner and Sabeti, 2008). Учитывая, что большая часть EP на самом деле не посвящена проверке гипотез, специфичных для этой эпохи, поскольку большинство исследований проверяют гипотезы, основанные на фундаментальных эволюционных принципах, одним из способов преодоления этого заблуждения может быть попытка более широкой пропаганды подобных исследований.

Мотивированная оппозиция

Несмотря на заметный (хотя и постепенный) отход от того, что Туби и Космидес (1992) первоначально определили как Стандартную модель социальных наук, остаются очаги решительной оппозиции эволюционному подходу к психологии.Основная проблема с этой оппозицией заключается не в логике аргументов или силе доказательств, которые они предоставляют против ЕП — обычно они слабые или основаны на недоразумении (Курцбан, 2010), а в том, что любая формальная оппозиция дает основание для традиционных психологов игнорировать эволюционные подходы.

Есть явные признаки того, что это возражение является мотивированным, а не неизбежным следствием тщательного анализа накопленных доказательств.Естественно, утверждения, в отношении которых нет достаточных доказательств, вызывают озабоченность в любой области, и поэтому уместно предложить как можно более тщательную проверку, но EP — это та область, которая давно сталкивается с критикой (к сожалению, большая часть ее основывается на по следующим двум обсуждаемым факторам), и поэтому, вероятно, с меньшей вероятностью, чем в большинстве областей, будет выдвигать претензии, по которым нет достаточных доказательств. Одним из признаков того, что некоторые критические замечания мотивированы, является то, что они делают значительно более широкие выводы, чем того требуют их данные и / или анализ.Например, Буллер (Buller, 2000, 2005) утверждает, что у него нет проблем с EP как с областью исследования (как правило, с эволюционным подходом к психологическим вопросам), но довольно язвительно относится к EP как парадигме (по которой он, кажется, означают исследования, проведенные наиболее известными практиками). Несмотря на отсутствие (признанных) проблем с EP как областью исследования, он делает очень широкое заявление о том, что нет убедительных доказательств в пользу любых психологических адаптаций, которые были предложены.Есть основания полагать, что критика, которая обнаруживает недостатки всех утверждений, может не оценивать доказательства совершенно беспристрастным образом.

Чтобы проиллюстрировать природу проблемы, я сосредоточусь на недавнем критике исследования EP, Кристине Харрис, которая опубликовала две неудачные попытки воспроизвести исследования, вдохновленные эволюцией, сообщающие об изменениях в суждениях женщин в течение менструального цикла. Первая ставила под сомнение хорошо известные (и действительно хорошо установленные) колебания оценок привлекательности (Harris, 2011), а самая последняя «не смогла воспроизвести» изменение предпочтений при голосовании (Harris and Mickes, 2014).Ясные и убедительные ответы на оба эти вопроса были опубликованы первоначальными исследователями (DeBruine et al., 2010; Gildersleeve et al., 2013; Durante et al., 2014), в которых были выявлены недостатки в логике и методологии, но это Харрис пытается сделать более общие выводы, которые, как мне кажется, обнаруживают очевидную предвзятость. Не сумев воспроизвести одно конкретное исследование сдвигов в предпочтениях женщин в отношении маскулинизированных лиц в течение менструального цикла (и не сумев проанализировать большое количество подтверждающих данных), Харрис (2011) заключает, что мы должны подвергнуть сомнению «большую часть текущей работы в эволюционная психология », особенно те, которые выявляют« гендерные различия ». «Это, конечно, никоим образом не подтверждается данными, предлагая очевидную повестку дня. Точно так же, несмотря на провокационный (и политически заряженный) заголовок — «Женщины могут сохранять право голоса: нет доказательств того, что гормональные изменения во время менструального цикла влияют на политические и религиозные убеждения» — Harris and Mickes (2014) на самом деле воспроизвело взаимодействия между менструальными циклами. фаза цикла и статус отношений в отношении намерений при голосовании — наиболее интересный аспект первоначального исследования, которое, по их утверждениям, не удалось воспроизвести.Вместо того, чтобы пытаться разобраться в таком интригующем эффекте, их окончательный вывод состоит в том, что их данные добавляют к «растущему числу неудач в воспроизведении нескольких эффектов менструального цикла на предпочтения» (они цитируют два) и, по сути, намекают на то, что предыдущие (очень многочисленные) сообщения о положительном влиянии фазы менструального цикла на предпочтения являются следствием «гибкого» анализа данных и классификации статуса фертильности (для чего нет доказательств).

Трудно быть уверенным, но тон оппозиции Харриса свидетельствам сдвигов менструального цикла в суждениях предполагает, что он основан на идее о том, что такие выводы в какой-то степени являются сексистскими — что они предполагают, что решения женщин в некотором смысле « во власти своих гормонов.Но я считаю, что основной посыл этого исследования состоит в том, что мы , все , по крайней мере, в некотором смысле, во власти наших гормонов (а не только гонадных), поскольку они влияют на наши решения эволюционно адаптивными способами. Преобладающее количество исследований, изучающих колебания менструального цикла, почти наверняка является простым следствием естественного псевдоэксперимента, обеспечиваемого ежемесячными колебаниями гормонального баланса. Чтобы найти те же эффекты у мужчин, необходимо фактически измерить или изменить уровень гормонов, что делает такие исследования менее распространенными, но есть убедительные доказательства сильного воздействия гормонов на мужское поведение (например,г. , Мазур, Бут, 1998).

Больше беспокойства, чем противодействие какого-либо отдельного исследователя (или группы), вызывает то, что вполне очевидные предубеждения в опубликованных статьях говорят о широких взглядах в этой области. Стоит задаться вопросом, например, была ли «неудачная» репликация Durante et al. (2013) работа была бы когда-либо опубликована в отсутствие широкого (хотя и потенциально тонкого) предубеждения против эволюционных объяснений (и / или тех, которые предлагают половые различия, основанные на чем-то отличном от социализационных различий) в господствующей психологии.В статье , а не не только не удалось воспроизвести первичный вывод, но и неверно истолковано логическое обоснование первоначальных авторов (что согласуется с хорошо известными заблуждениями о том, что эволюционные подходы по своей сути являются сексистскими), была опубликована, несмотря на то, что по крайней мере одно из у обозревателей возникли достаточно серьезные опасения, что они повторно проанализировали данные и обнаружили еще более совпадений между двумя исследованиями, и им было разрешено выйти в печать с заголовком, ясно предполагающим, что исходное исследование было сексистским, и с вывод, который смазывает всю литературу, исследующую изменения предпочтений в течение менструального цикла.Это крайности, которые обычно недопустимы. То, что они были разрешены в влиятельном, популярном психологическом журнале, предполагает влияние повсеместного предубеждения.

Теоретическая инерция и ошибочный скептицизм

В целом, в науке скептицизм — бесценный инструмент, поскольку он сводит к минимуму риск сделать выводы на основе слишком малого количества данных и особенно отказаться от существующих теорий без достаточного обоснования. Но скептицизм часто бывает асимметричным: новые подходы исследуются более тщательно, чем старые.Это оправдано, если старый подход построен на прочном фундаменте и имел большой объяснительный успех, но есть веские причины сомневаться в том, что это верно для многих теорий в психологии, особенно с учетом того, что эволюция не была одним из основных принципов, на которых они основывались. был построен. Я думаю, что этот асимметричный скептицизм может лежать в основе по крайней мере некоторых предубеждений против эволюционных подходов в господствующей психологии, даже при отсутствии какой-либо явно мотивированной оппозиции.

У меня сложилось впечатление, что позиция многих моих коллег состоит в том, что на самом деле не нужно для принятия эволюционного подхода, потому что психология прекрасно обходится без него, а это связано с нежеланием принимать даже демонстрации важность эволюционной перспективы, при этом скептики утверждают, что существующие механизмы (обычно общие процессные) способны объяснить результаты, и поэтому нет необходимости предлагать «новые» механизмы.Несомненно, каждому, кто придерживается эволюционного подхода в психологии, приходилось оспаривать такие точки зрения в своей собственной подполе, но для того, чтобы привлечь внимание к повсеместности проблемы, я хотел бы использовать пример общего механизм процесса, который принимается даже многими исследователями, ориентированными на эволюцию (например, Shettleworth, 2010; Cosmides and Tooby, 2013), — идея о существовании общих ассоциативных механизмов обучения.

Широкое признание этой точки зрения является примером скептицизма, направленного только на новые доказательства, а не на доказательства, лежащие в основе традиционной точки зрения.На самом деле, я думаю, что вполне разумно утверждать не только об отсутствии убедительных доказательств того, что механизмы ассоциативного обучения филогенетически широко распространены (не говоря уже об эволюционной сохранности), но и подвергать сомнению саму идею о том, что любые ассоциативное обучение механизмы были установлено, на всех. Я понимаю, что это утверждение кажется чрезмерным, но важно помнить, что, когда мы говорим о классической (или павловской) обусловленности или инструментальной (или оперантной) обусловленности, мы имеем в виду изучение ситуаций — экспериментальных парадигм, которые были широко используется для изучения обучения. То, что на самом деле изучается в этих парадигмах, в значительной степени является предметом постоянных дискуссий (например, Gallistel, 1995; Gallistel and Gibbon, 2000), и это явно зависит от того, что изучается, и какие виды обучаются (как известно продемонстрировано Гарсиа и Коллинг, 1966; Шеттлворт, 1973; Тимберлейк, 2001). Верно, что использование нейтрального стимула для прогнозирования появления биологически (или, по крайней мере, поведенчески) значимого стимула (как в эксперименте с условным рефлексом Павлова) приводит к выработке упреждающего / подготовительного поведения в ответ на ранее нейтральный стимул в широком диапазон видов, но это не больше свидетельство общего механизма у этих видов, чем наблюдение того, что широкий спектр видов может перемещаться из точки А в точку В, свидетельствует об общем механизме передвижения.Проблема здесь в том, что психологи, как они довольно часто делают, объединили механизм (, как что-то работает ) с функциональной категорией поведения (что-то делает ). На самом деле нет убедительных доказательств универсальности механизма — действительно, можно привести аргумент о том, что не существует ни одного вида, у которого мы понимаем , как поведение регулируется для использования этих простых случайностей окружающей среды, за исключением не особенно полезного предположения о том, что ассоциация с окружающей средой между стимулами каким-то образом «скопирована» внутри организма.

Я выбрал этот, вероятно, противоречивый пример, чтобы попытаться проиллюстрировать, что даже идеи, которые кажутся настолько хорошо обоснованными, что по существу не подлежат сомнению в психологии, обязаны по крайней мере частью своей силы и влияния долгой истории исследований, но эти факторы не связаны между собой. на вероятность того, что идеи верны. Учитывая, что почти все наиболее давно устоявшиеся идеи в психологии предшествуют эволюционному подходу, мы должны ожидать нежелания признать необходимость учета эволюции. Возможно, единственный способ преодолеть это сопротивление — начать использовать эволюционный подход для демонтажа некоторых из этих идей, а не просто предположить, что стандартная модель социальных наук неуместна, учитывая то, что мы знаем о том, как на самом деле развиваются механизмы, но активно нацеливание на конкретные (возможно, особенно популярные) теории, которые не могут быть легко уложены в эволюционные рамки.

Плохое понимание современных принципов эволюции

Я думаю, что наиболее фундаментальной проблемой более широкого признания эволюционного подхода в психологии является тот факт, что очень немногие исследователи или практики в области психологии действительно понимают эволюцию, и эта проблема значительно усугубляется тем фактом, что они, как правило, совершенно не осознают этого.Вероятно, это является следствием того факта, что большинство ученых степеней по психологии не содержат хороших основ эволюционной теории. Я преподаю в университете с высоким рейтингом в Психологической школе, которая была одной из немногих в стране (Австралия), получивших 5-звездочный рейтинг в последнем национальном упражнении по оценке качества, и недавно я попросила продвинутый класс бакалавриата (в их 4-й курс), если бы они могли описать разницу между естественным и половым отбором. Только пять (из 113) студентов уверенно знали разницу, несмотря на то, что эволюционные подходы были одной из тем (кратко), затронутых в классе.Мои ученики, вероятно, знакомятся с более ориентированной на эволюцию психологией, чем большинство других (определенно в Австралии), но они, как правило, не проводят лекций по эволюции, и поэтому нельзя ожидать, что они должным образом оценят полученные знания. такое понимание дает. Я думаю, что способность понять важность эволюционной точки зрения в психологии зависит от подлинного понимания того, как работает эволюция, и поэтому нам нужно сделать все возможное, чтобы передать это фундаментальное знание , если мы надеемся сделать эволюцию центральным местом в мире. психология.Если наши студенты (а я знаю, что это также верно почти для всех моих коллег) не знают разницы между половым и естественным отбором, то они почти наверняка не знают о правиле Гамильтона и инклюзивной приспособленности, Теории родительских инвестиций Трайверса. , стратегии, зависящие от состояния, честная сигнализация качества партнера и множество других концепций, которые имеют ключевое значение для понимания эволюции поведенческих механизмов в целом. Учитывая это, неудивительно, что они не в полной мере осознают силу и важность эволюционного подхода к психологии.

Ясную иллюстрацию этой проблемы можно увидеть во многих существующих теориях и дискуссиях в психологии, возможно, наиболее красноречиво, даже в тех, которые претендуют на звание «эволюционных». Например, известная теория универсального распознавания и производства эмоций Экмана (1992, 1997) считается эволюционной теорией, потому что существует межкультурная согласованность в способе обозначения «основных» выражений. Но фундаментальная посылка теории — что эмоции бесконтрольно вспыхивают на лице, тем самым передавая их, — расходится с современным пониманием эволюции коммуникативной сигнализации, в которой необходимо учитывать затраты и выгоды для сигнальщика и получателя. взвешенных, и в которых много «коммуникативных» функций позволяет «манипулировать» другими индивидами (Krebs and Dawkins, 1984).Правильно информированная эволюционная перспектива побуждает нас задаться вопросом, как выражения, которые мы отображаем, повышают нашу приспособленность и как их обнаружение и реакция на них влияет на приспособленность принимающих.

Точно так же много споров в литературе по восприятию лица (идентичности) сосредоточено на том, действительно ли веретенообразная область лица (FFA) только «обрабатывает» лица, или же это на самом деле часть мозга «для» восприятия любого объекта, который обычно относят к подчиненным уровням, с которым у нас есть значительный опыт и, следовательно, знания (например,г. , Kanwisher et al., 1997; Gauthier et al., 1999). Эти дебаты широко истолковываются как спор между теми, кто считает, что существует «развитая» «особая» область лица, и теми, кто считает, что кажущаяся особенность является следствием опыта и необычной природы воспринимаемых стимулов. Если бы у главных героев в этой дискуссии было лучшее обоснование природы эволюционирующих адаптаций, они бы не использовали доказательства того, что опыт влияет на то, как «обрабатываются» некоторые объекты, чтобы решить, является ли FFA областью развитого восприятия лица, поскольку такие эффекты по существу ортогональны по отношению к тому, воспринимает ли область изначально «от до » лица (Barrett, 2012; Burke and Sulikowski, 2013).В самом деле, тот факт, что люди могут научиться использовать FFA, чтобы различать «greebles» (искусственные стимулы, которые различаются по конфигурации, например, лица), говорит нам о развитой функции FFA столько же, сколько и тот факт, что люди могут научиться ездить на велосипедах. о развитой функции ног.

Что делать?

В какой-то степени EP — жертва собственного успеха. Я думаю, мы все согласны с тем, что отдельные программы на получение степени, а также специализированные конференции и журналы являются важной частью области, развивающей личность и прогрессирующей без длительных (и бессмысленных) дебатов с теми, кто выступает против нашего подхода, но у них также есть тенденция изолировать исследователей EP (и, возможно, особенно новое поколение, которое проходит через программы) от основной эволюционной биологии и поведенческой экологии, которые изначально послужили источником вдохновения для нашей дисциплины, а также от господствующей психологии.Такая изоляция / защита может снизить «давление отбора» на поле и, таким образом, обеспечить распространение менее строгих подходов, подпадающих под действие EP, которые были бы менее строгими, чем они были бы в противном случае. Было бы разумно остерегаться этого, чтобы не снабжать противников подлинными боеприпасами. Конечно, почти неизбежно, что каждая область даст какие-то плохие исследования, но, учитывая, что EP сталкивается с мотивированным сопротивлением, чего не делают большинство других дисциплин психологии, и зависит от ядра знаний, которые большинство наших коллег нет, нам нужно быть особенно внимательными, чтобы наши результаты были максимально точными и хорошо информированными.Также может быть полезно осознавать природу противодействия, с которым могут столкнуться наши выводы, и способы, которыми они могут быть неправильно поняты, и упреждающе смягчить их в наших опубликованных статьях, и особенно в наших отношениях со СМИ (когда это возможно).

В дополнение к курсам по собственно EP (в идеале с интегрированной в них сравнительной психологией), я считаю важным, чтобы все студенты-психологи изучали основы эволюционной биологии и поведенческой экологии (и, возможно, физической антропологии, где такие классы все еще существуют) — полностью независимо от психологии. .Это включает в себя большую часть основных знаний, необходимых им для подхода к психологии с эволюционной точки зрения, как с точки зрения фактического содержания таких классов, так и с точки зрения простого факта воздействия сложных адаптированных механизмов в широком диапазоне видов, что дает им соответствующий взгляд на поведенческие механизмы человека. Я подозреваю, что, не создав поколение студентов-психологов, которые должным образом понимают эволюцию, мы всегда будем вести проигрышную битву за интеграцию эволюционных подходов в основную психологию.Даже если бы мы могли в одночасье вызвать горячее желание во всех психологах подходить к своим исследованиям с эволюционной точки зрения, это, скорее всего, помешало бы больше, чем помогло бы нашей области, потому что они были бы неспособны проводить исследования, которые должным образом информированы понимание эволюции.

Хотя я считаю важным опубликовать наши результаты в основных психологических журналах (хотя эта задача может быть сложной), я думаю, что на самом деле было бы неплохо, чтобы прекратил , пытаясь объяснить, что EP представляет собой для тех, кто за пределами поле. До сих пор это, кажется, служило в основном для того, чтобы сосредоточить оппозицию, и, как я здесь утверждал, некоторая часть этого противостояния может быть, по крайней мере, частично оправдана. Как показывает краткий обзор статей, публикуемых в полевых условиях, подготовленные резюме в любом случае не отражают большую часть проводимых исследований. Мне интересно, может ли быть более эффективная стратегия вместо этого нацеливаться на основные (в идеале с высоким воздействием) источники для открытий, которые либо никогда не были бы исследованы без эволюционного подхода, либо явлений, которые не имеют смысла, кроме как в свете эволюции.EP также является дисциплиной, очень дружественной к средствам массовой информации (что, как я подозреваю, делает нас большей мишенью для наших основных коллег, чем мы могли бы быть в противном случае). В идеале мы могли бы использовать этот интерес более стратегическим образом, чем мы делаем это сейчас, опять же, проводя более широко известные исследования, в которых аспекты человеческой психологии имеют смысл только в свете хорошо установленных общих эволюционных принципов — видов результатов, которые не зависят от каких-либо непроверенных предположений о наших недавних предках или структуре и природе наших когнитивных механизмов, а скорее являются прямыми, по сути неопровержимыми следствиями фундаментальных эволюционных принципов.Хорошим примером такого открытия являются предпочтения запаха, зависящие от MHC, обнаруженные Wedekind et al. (1995). Это те открытия, которые, по моему мнению, с наибольшей вероятностью убедят скептиков в ценности нашего подхода и могут заложить основы психологии, действительно интегрирующей эволюцию.

Заявление о конфликте интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Список литературы

Барков Дж. Х., Космидес Л. и Туби Дж. (Ред.). (1992). Адаптированный разум: эволюционная психология и формирование культуры . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: ОУП.

Барретт Л., Поллет Т. и Стулп Г. (2014). От компьютеров к совершенствованию: переосмысление эволюционной психологии. Фронт. Психол . 5: 867. DOI: 10.3389 / fpsyg.2014.00867

CrossRef Полный текст

Буллер, Д. Дж. (2000). «Экскурсия по эволюционной психологии», в A Field Guide to the Philosophy of Mind , ред.Нани и М. Марраффа (официальная электронная публикация кафедры философии Римского университета 3).

Берк Д., Фулхэм Б. Дж. (2003). Развитый сдвиг пространственной памяти у птицы, питающейся нектаром? Anim. Поведение . 66, 695–701. DOI: 10.1006 / anbe.2003.2246

CrossRef Полный текст

Берк Д., Суликовски Д. (2010). Новый взгляд на эволюцию сексуально диморфных человеческих лиц. Evol. Психол . 8, 573–585.

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст

Бусс, Д.М. (ред.). (2005). Справочник по эволюционной психологии . Хобокен, Нью-Джерси: Уайли.

Басс, Д. М., Хазелтон, М. Г., Шакелфорд, Т. К., Блеске, А. Л., и Уэйкфилд, Дж. К. (1998). Адаптации, экзаптации и спандрели. Am. Психол . 53, 533–548. DOI: 10.1037 / 0003-066X.53.5.533

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Confer, J. C., Easton, J. A., Fleischman, D. S., Goetz, C. D., Lewis, D. M. G., Perilloux, C., et al.(2010). Эволюционная психология: противоречия, вопросы, перспективы и ограничения. Am. Психол . 65, 110–126. DOI: 10.1037 / a0018413

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

ДеБрюн, Л., Джонс, Б. К., Фредерик, Д. А., Хазелтон, М. Г., Пентон-Воак, И. С., и Перретт, Д. И. (2010). Свидетельства сдвигов менструального цикла в женских предпочтениях мужественности: ответ Харрису (в печати) «Менструальный цикл и лицевые предпочтения пересмотрены.” Evol. Психол . 8, 768–775.

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст

Durante, K. M., Rae, A., and Griskevicius, V. (2014). Фертильность может по-разному влиять на одиноких и не одиноких женщин: ответ на Harris and Mickes (2014). Psychol. Sci . 25, 1150–1152. DOI: 10.1177 / 0956797614524422

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Экман П. (1997). Называть это выражением или общением? Innov.Soc. Sci. Res . 10, 333–344. DOI: 10.1080 / 13511610.1997.9968538

CrossRef Полный текст

Гаффан, Э.А., и Дэвис, Дж. (1981). Роль исследования в беспроигрышном и беспроигрышном выполнении радиального лабиринта. ЖЖ. Мотив . 12, 282–299. DOI: 10.1016 / 0023-9690 (81)

-2

CrossRef Полный текст

Гаффан, Э.А., и Дэвис, Дж. (1982). Награда, новизна и стихийное чередование. Q. J. Exp. Психол . 34B, 31–47.

Галлистель, К.Р. (1995). «Замена теорий общего назначения адаптивными специализациями», в The Cognitive Neurosciences , ed M. S. Gazzaniga (Cambridge, MA: MIT Press), 1255–1267.

Готье, И., Тарр, М., Андерсон, А., Скудларски, П., и Гор, Дж. (1999). Активация средней веретенообразной «области лица» увеличивается с опытом распознавания новых объектов. Nat. Neurosci . 2, 568–573. DOI: 10.1038 / 9224

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Гибсон, Дж.Дж. (1979). Экологический подход к визуальному восприятию . Бостон, Массачусетс: Хоутон Миффлин.

Gildersleeve, K., DeBruine, L., Haselton, M.G., Frederick, D.A., Penton-Voak, I.S, Jones, B.C., et al. (2013). Сдвиги в женских предпочтениях партнера в овуляторном цикле: критика Харриса (2011) и Харриса (2012). Половые роли 69, 516–524. DOI: 10.1007 / s11199-013-0273-4

CrossRef Полный текст

Харрис, К. Р., Микес, Л. (2014). Женщины могут сохранить право голоса: нет доказательств того, что гормональные изменения во время менструального цикла влияют на политические и религиозные убеждения. Psychol. Sci . 25, 1147–1149. DOI: 10.1177 / 0956797613520236

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Камил А.С. (1978). Систематическая добыча пищи нектарной птицей Амакихи (Loxops virens). J. Comp. Physiol. Психол . 92, 388–396. DOI: 10,1037 / h0077479

CrossRef Полный текст

Камил А.С. (1988). «Синтетический подход к изучению интеллекта животных», в Nebraska Symposium on Motivation , Vol.35, изд. Д. В. Леже (Линкольн, Массачусетс: Университет Небраски), 257–308.

Канвишер, Н., Макдермотт, Дж., И Чун, М. (1997). Веретенообразная область лица: модуль в экстрастриальной коре головного мозга человека, специализирующийся на восприятии лица. Дж. Neurosci . 17, 4302–4311.

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст

Кребс Дж. Р. и Докинз Р. (1984). «Сигналы животных: чтение мыслей и манипуляции», в Behavioral Ecology , ред. Дж. Р. Кребс и Н. Б. Дэвис (Оксфорд: Блэквелл), 380–402.

Шаффнер, С., Сабети, П. (2008). Эволюционная адаптация в человеческой родословной. Nat. Educ . 1, 14.

Шеттлворт, С. Дж. (1973). «Пищевое подкрепление и организация поведения у золотых хомячков», в Ограничения на обучение: ограничения и предрасположенности , ред. Р. А. Хайнде и Дж. С. Хайде (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Academic Press), 243–263.

Шеттлворт, С. Дж. (2010). Познание, эволюция и поведение . Оксфорд: ОУП.

Стотц, К. (2014). Расширенная эволюционная психология: важность пластичности развития между поколениями. Фронт. Психол . 5: 908. DOI: 10.3389 / fpsyg.2014.00908

CrossRef Полный текст

Суликовски Д., Берк Д. (2010a). Тип награды влияет на производительность и структуру поиска всеядной птицы в лабиринте открытого поля. Behav. Процесс . 83, 31–35. DOI: 10.1016 / j.beproc.2009.09.002

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Суликовский, Д. , и Берк, Д. (2010b). Когда место — это не место: кодирование пространственной информации зависит от типа вознаграждения. Поведение 147, 1461–1479. DOI: 10.1163 / 000579510X521564

CrossRef Полный текст

Суликовски Д., Берк Д. (2011). Движение и память: используются разные когнитивные стратегии для поиска ресурсов с различным естественным распределением. Behav. Ecol. Социобиол . 65, 621–631. DOI: 10.1007 / s00265-010-1063-4

CrossRef Полный текст

Суликовский, Д., и Берк, Д. (2012). Победа-переключение у нектароядных птиц: избирательное подавление выученного беспроигрышного ответа. Anim. Поведение . 83, 519–524. DOI: 10.1016 / j.anbehav.2011.11.030

CrossRef Полный текст

Туби Дж. И Космидес Л. (1992). «Психологические основы культуры», в . Адаптированный разум: эволюционная психология и генерация культуры, , ред. Дж. Баркоу, Л. Космидес и Дж. Туби (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Oxford University Press), 19–136. .

Вонк, Дж., и Шакелфорд, Т. К. (2013). Введение в сравнительную эволюционную психологию. Evol. Психол . 11, 459–469.

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст

Четыре заблуждения эволюционной психологии населения

Следуя конвенциям эволюционной биологии, эволюционные психологи, как правило, следуют Уильямсу (1966), принимая адаптационистский подход . Этот подход обычно начинается с постулирования функции некоторого аспекта фенотипа организма. Функциональные гипотезы обязательно требуют прогнозов относительно способа выполнения функции. Каждая дополнительная конструктивная особенность, которая точно спрогнозирована, свидетельствует в пользу заявленной функции.Например, особенности глаза — в том числе его прозрачная линза, расширяющийся зрачок, светочувствительные рецепторы и т. Д. — все свидетельствуют в пользу его функции по извлечению информации из мира для построения представления о физической среде. Как подчеркивал Уильямс в своей оригинальной работе, адаптация — сильное утверждение и требует доказательств. Адаптационистская программа требует доказательств того, что объект исследования предназначен для определенной цели, а не для какой-либо другой цели.

Недоразумения

Описанные здесь теоретические положения эволюционной психологии часто понимаются неправильно.Это может быть связано с незнанием социологами эволюционной биологии, новизной дисциплины или другими факторами. Здесь очень кратко обсуждается небольшое количество наиболее частых заблуждений, хотя это не является полным списком.

Генетический детерминизм

Некоторые авторы приравнивают эволюционные подходы к генетическому детерминизму, предполагая, что дисциплина придерживается точки зрения, согласно которой мозг «запрограммирован» и не зависит от окружающей среды (см. Buller, 2005; Rose & Rose, 2000).Как указано в разделе о развитии выше, это не совсем точно характеризует интеракционистский взгляд на эту область.

Панадаптационизм

Стивен Джей Гулд (2000), среди прочих, понял, что психологи-эволюционисты считают, что все части всех организмов под любым описанием являются адаптациями. Напротив, эволюционная психология, как и эволюционная биология, считает естественный отбор единственным известным источником организованной функциональной сложности, но не считает все особенности организмов функциональными.Любой функциональный аспект фенотипа обязательно должен иметь сопутствующие побочные продукты, особенности, которые являются случайными последствиями, которые не были выбраны в силу функциональной роли. Цвета внутренних органов являются примерами. Тот факт, что печень коричневая, является побочным продуктом физиологии, но ее цвет не влияет на ее функцию как таковую. Стоит отметить, что идентификация побочных продуктов требует того же типа строгости, что и идентификация адаптаций: гипотеза о том, что черта является побочным продуктом, обычно требует учета адаптации или адаптаций, побочным продуктом которых является рассматриваемая черта.

Универсальность и культура

Хотя эволюционная психология считает, что это типичная для вида когнитивная архитектура — развитая «человеческая природа» — это не влечет за собой предсказания, что все люди будут везде одинаковыми. Вариация имеет множество источников, включая генетические различия, случайные реакции на среду (например, изучение языка, при котором предполагаемая универсальная система овладения языком приводит к различиям в конкретном языке, зависящем от среды) и так далее.Эволюционная психология придерживается точки зрения, что существует человеческая природа, во многом так же, как есть природа фламинго, природа комара или природа дуба. То есть существует видовой дизайн с вариациями среди особей, происходящими из многих источников, как генетических, так и экологических.

Одним из важных источников различий между людьми является тот факт, что люди учатся друг у друга (Boyd & Richerson, 1985), а информация накапливается с течением времени. Поскольку информация в сознании других людей является одним из аспектов окружающей среды для людей, люди в разных местах и ​​в разное время приходят к убеждениям, потому что они есть у других в местной экологии.Наборы убеждений, которые различаются от одной группы людей к другой, являются, таким образом, еще одной частью человеческого фенотипа, которую необходимо объяснить. Эволюционная психология рассматривает то, что обычно называют «культурой», как продукт человеческого разума, хотя и сложный. Отнюдь не придавая значения роли культуры, эволюционная психология рассматривает культуру как один из наиболее важных аспектов человеческой природы, который нужно попытаться объяснить (Tooby & Cosmides, 1992).

Список литературы

• Барретт, Х.К. и Курцбан Р. (2006). Модульность в познании: обрамление дискуссии. Психологический обзор , 628-647.
• Бойд Р. и Ричерсон П. Дж. (1985). Культура и эволюционный процесс . Чикаго: Издательство Чикагского университета.
• Буллер Д. Дж. (2005). Адаптирующиеся умы: эволюционная психология и настойчивые поиски человеческой природы . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.
• Бернем Т. и Фелан Дж. (2000). Средние гены: от секса до денег и еды: укрощение наших первобытных инстинктов .Кембридж, Массачусетс: издательство Perseus Publishing.
• Бусс Д. (1989). Половые различия в предпочтениях человека в отношении супругов: эволюционные гипотезы проверены в 37 культурах. Поведенческие науки и науки о мозге , 12, 1-49.
• Хомский Н. (1980). Правила и представления . Бэзил Блэквелл, Оксфорд.
• Cosmides, L., & Tooby, J. (1992). Когнитивные адаптации для социального обмена. В J. Barkow, L. Cosmides, & J. Tooby (Eds.), Адаптированный разум: эволюционная психология и формирование культуры (стр.163–228). Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.
• Дейли М. и Уилсон М. (1988). Убийство . Нью-Йорк: Альдин де Грюйтер.
• Дарвин, К. (1859). Происхождение видов путем естественного отбора . Лондон: Джон Мюррей.
• Дарвин, К. (1871). Происхождение человека и отбор по отношению к полу. Лондон: Мюррей.
• Докинз Р. (1976). Эгоистичный ген . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
• Фишер Р.А. (1930). Генетическая теория естественного отбора, Clarendon Press.
• Fodor, J. (1975). Язык мысли . Нью-Йорк: Томас Кроуэлл.
• Fodor, J. (1983). Модульность мышления: очерк факультетской психологии . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.
• Gangestad, S.W. и Басс, Д. (1993). Распространенность патогенов и предпочтения партнера. Этология и социобиология , 14, 89-96.
• Гулд, С. Дж. (2000). Больше вещей на небе и на земле.В Х. Роуз и С. Роуз (ред.) Увы, бедный Дарвин: аргументы против эволюционной психологии (стр. 101-126). Нью-Йорк: Книги Гармонии.
• Гамильтон, В. Д. (1964). Генетическая эволюция социального поведения, I и II. Журнал теоретической биологии , 7, 1-52.
• Пинкер, С. (1997). Как работает разум . Нью-Йорк: W. W. Norton & Co.
• Куайн, В. В. О. (1960). Слово и объект . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.
• Роуз, Х. и Роуз, С. (2000). Увы, бедный Дарвин: аргументы против эволюционной психологии . Нью-Йорк: Книги Гармонии.
• Тинберген, Нико (1963). О целях и методах этологии Zeitschrift für Tierpsychologie , 20: 410-433.
• Tooby, J. & Cosmides, L. (1992). Психологические основы культуры. В Дж. Х. Барков, Л. Космидес и Дж. Туби (ред.), Адаптированный разум: эволюционная психология и формирование культуры (стр.19–136). Оксфорд, Англия: Издательство Оксфордского университета.
• Вест-Эберхард, М. Дж. (2003). Пластичность развития и эволюция . Оксфорд, Англия: Издательство Оксфордского университета.
• Уильямс, Г. К. (1966). Адаптация и естественный отбор . Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета.

Внутренние ссылки

• Валентино Брайтенберг (2007) Мозг. Scholarpedia, 2 (11): 2918.
• Чжун-Линь Лу и Барбара Энн Дошер (2007) Когнитивная психология.Академия наук, 2 (8): 2769.
• Олаф Спорнс (2007) Сложность. Scholarpedia, 2 (10): 1623.
• Уильям Д. Пенни и Карл Дж. Фристон (2007) Функциональная визуализация. Академия наук, 2 (5): 1478.
• Марк Аронофф (2007) Язык. Scholarpedia, 2 (5): 3175.
• Джон Доулинг (2007) Retina. Академия наук, 2 (12): 3487.

Дополнительная литература

• Barkow, J., Cosmides, L. & Tooby, J. (eds.) (1992). Адаптированный ум . Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.
• Бусс Д. М. (2005). Справочник по эволюционной психологии . Нью-Йорк: Уайли.
• Дэйли М. и Уилсон М. (1988). Убийство . Нью-Йорк: Альдин де Грюйтер.
• Докинз Р. (1976). Эгоистичный ген . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
• Пинкер, С. (1997). Как работает разум . Нью-Йорк: W. W. Norton & Co.

Внешние ссылки

См. Также

Эволюция, Психология

Возможна ли эволюционная психология? | SpringerLink

Насколько жестко запрограммировано человеческое поведение?

Новые области науки возникают не мгновенно, и эволюционная психология — иногда называемая современным дарвинизмом — не исключение. Но за последние несколько лет эволюционная психология как дисциплина набрала обороты и уважение. Конвергенция исследований и открытий в области генетики, нейропсихологии и палеобиологии, среди других наук, эволюционная психология утверждает, что, хотя сегодня люди населяют полностью современный мир освоения космоса и виртуальных реальностей, они делают это с укоренившимся менталитетом охотников каменного века. собиратели. Homo sapiens появился на равнине Саванны около 200 000 лет назад, однако, согласно эволюционной психологии, люди сегодня все еще ищут те черты, которые делали возможным выживание в то время: например, инстинкт яростной борьбы в случае угрозы и стремление торговать информацией и делимся секретами. Другими словами, люди жестко запрограммированы. Вы можете вывести человека из каменного века, утверждают эволюционные психологи, но вы не можете вывести из него каменный век.

Вы можете вывести человека из каменного века, но не из каменного века.

Тем не менее, эволюционные психологи не утверждают, что все люди похожи друг на друга. Дисциплина учитывает индивидуальные различия, вызванные уникальной генетической наследственностью человека, а также личным опытом и культурой. Кроме того, как и другие научные теории — Большого взрыва и глобального потепления, если назвать два, — эволюционная психология является предметом ожесточенных споров. (См. Вставку «Эволюционная психология: конвергенция исследований и противоречий».) Действительно, сторонники и противники этой области становятся все более многочисленными и громкими.

Но эволюционная психология к настоящему времени достаточно устоялась, чтобы ее можно было исследовать. Понимание эволюционной психологии полезно для менеджеров, потому что это дает новый и провокационный способ размышлять о человеческой природе; он также предлагает основу для понимания того, почему люди склонны действовать так, как они поступают в организационной среде. Иными словами, эволюционная психология, выявляя врожденные и универсальные аспекты человеческого поведения, может объяснить некоторые знакомые закономерности.Он проливает свет на то, почему люди ведут себя так, что не приносит пользы ни им самим, ни их бизнесу. Эволюционная психология заходит так далеко, что ставит вопросы: как можно спроектировать организации, чтобы они работали в гармонии с нашей биогенетической идентичностью? и Управляют ли современные руководители вопреки человеческой природе?

Natural Selection: Грунтовка

Сто тридцать девять лет назад британский натуралист Чарльз Дарвин потряс мир своей теорией естественного отбора.Согласно его теории, люди не были полностью сформированы на Земле. Напротив, они были развитым видом, биологическими потомками линии, которая простиралась от обезьян до древних обезьян. Фактически, сказал Дарвин, люди разделяют общее наследие со всеми другими видами.

Со времен Дарвина ученые опирались на теорию естественного отбора с современными открытиями, в первую очередь в области генетики. Сегодня современные дарвинисты выдвигают гипотезу, что эволюция происходит следующим образом: все живые существа «созданы» с помощью определенных комбинаций генов.Гены, которые вызывают дефектные конструктивные особенности, такие как мягкие кости или слабое сердце, в значительной степени исключаются из популяции двумя способами. Во-первых, виды с такими характеристиками просто не выживают в элементах достаточно долго, чтобы воспроизводиться и передавать свои гены. Это называется экологический отбор . Во-вторых, эти же существа непривлекательны для других членов своей группы, потому что кажутся слабыми и менее склонны к размножению. Они не спариваются и, следовательно, не размножаются. Это называется половой отбор .

Гены, пережившие экологический и половой отбор, передаются следующим поколениям. В то же время иногда возникают генетические мутации. Они создают новые вариации — скажем, улучшенный слух или острые зубы. Характеристики, которые помогают виду процветать и размножаться, выживут в процессе естественного отбора и будут переданы. Те, кто этого не делает, отсеиваются. Таким образом, виды развиваются со стабильными генетическими профилями, которые оптимально соответствуют занимаемым ими экологическим нишам.Таким образом, рыбы, обитающие на морском дне, могут видеть в темноте, а собаки, охотящиеся на роющих грызунов, обладают острым обонянием. Виды вымирают, и появляются новые виды, когда радикальные изменения условий окружающей среды делают устаревшим один набор конструктивных особенностей и открывают возможности для процветания нового набора.

Дарвин и его сторонники на протяжении десятилетий использовали теорию естественного отбора, чтобы объяснить, как и почему люди разделяют биологические и физические черты, такие как противопоставление большого пальца и острое зрение, с другими видами.Эволюционные психологи идут дальше. Они используют теорию естественного отбора для объяснения работы человеческого мозга и динамики человеческой группы. Они говорят, что если эволюция сформировала человеческое тело, она также сформировала человеческий разум.

Эволюционные психологи описывают «создание» этого разума следующим образом: первые двуногие гоминиды появились после длительного периода глобального похолодания примерно четыре миллиона лет назад. Целый ряд вариаций их биогенетического дизайна кратковременно процветал, а затем вымер, оставив Homo sapiens всепобеждающим выжившим.

Успех Homo sapiens не был случайностью. Сильно увеличенный мозг этого вида сделал возможным выживание в непредсказуемой окружающей среде обширной африканской равнины Саванна. Большая часть программ этого мозга уже была заложена в наследство от дочеловеческих предков. Но в конце концов, благодаря естественному отбору, возникли другие «схемы», в частности те, которые помогали людям выживать и воспроизводиться в качестве клановых охотников-собирателей.

На протяжении большей части нашей истории люди жили так, пока их мир радикально не изменился с изобретением сельского хозяйства примерно 10 000 лет назад.Это внезапно позволило людям накапливать богатство и жить в больших количествах и в большей концентрации, и освободило многих от пропитания из рук в рот. Из этого сельскохозяйственного периода быстрые и короткие шаги привели нас к современной цивилизации с ее огромными социальными изменениями, вызванными передовыми технологиями и коммуникациями.

Но эволюционные психологи утверждают, что эти изменения не стимулировали дальнейшую эволюцию человека по трем причинам. Во-первых, еще 50 000 лет назад люди настолько рассеялись по планете, что новые полезные генетические мутации не могли распространяться.Во-вторых, не было постоянного нового давления окружающей среды на людей, которое требовало бы дальнейшей эволюции. Другими словами, ни одно извержение вулканов или ледников, протекающих на юг, не изменило так погоду или снабжение продуктами питания, чтобы мозг людей был вынужден эволюционировать. В-третьих, 10 000 лет — недостаточное время для того, чтобы существенные генетические модификации установились в популяции. Таким образом, эволюционные психологи утверждают, что, хотя мир изменился, люди — нет.

Управленческие последствия эволюционной психологии

Эволюционная психология предлагает теорию построения человеческого разума. И этот разум, по мнению психологов-эволюционистов, запрограммирован способами, которые и по сей день определяют поведение большинства людей. Но не все врожденные черты характерны для людей, пытающихся управлять компаниями — например, взгляд психолога-эволюциониста на то, как люди «программируются» на воспитание детей, вероятно, относится к другой статье.Однако некоторые ключевые гипотезы эволюционных психологов обращаются напрямую к руководителям, поскольку они проливают свет на то, как люди думают и чувствуют, и как они относятся друг к другу. Давайте рассмотрим эти темы по очереди.

Мышление и чувство.

Жизнь на равнине Саванны была короткой и очень хрупкой. Продовольствие и другие ресурсы, такие как одежда и жилье, были ненадежными и разного качества. Возникло множество природных опасностей, угрожающих жизни. Как слабые, лишенные шерсти двуногие существа, человеческая сила была заложена в их умах.Мысли и эмоции, которые лучше всего им служили, были запрограммированы в их психике и продолжают определять многие аспекты человеческого поведения сегодня. Главные из них:

Эмоции до разума. В нестабильном мире у тех, кто выжил, всегда был включен их эмоциональный радар — назовите это инстинктом, если хотите. И люди каменного века, находящиеся во власти диких хищников или надвигающихся стихийных бедствий, больше всего стали доверять своим инстинктам. Эта опора на инстинкт, несомненно, спасла человеческие жизни, позволив тем, кто обладал острыми инстинктами, размножаться.Таким образом, для человека, как и для любого другого животного, эмоции — это первый экран для получения всей получаемой информации.

Сегодня деловых людей часто учат отказываться от эмоций в пользу рационального анализа и побуждают делать выбор, используя логические устройства, такие как деревья решений и электронные таблицы. Но эволюционная психология предполагает, что эмоции невозможно полностью подавить. Вот почему, например, кажется, что даже самые разумные сотрудники не могут получить обратную связь в том конструктивном ключе, в котором она часто дается.Из-за преобладания эмоций люди первыми и громче слышат плохие новости.

Эмоции невозможно подавить полностью, поэтому дать обратную связь бывает так сложно.

Менеджеры не должны предполагать, что они могут сбалансировать положительные и отрицательные сообщения. Негативы обладают гораздо большей силой и могут одним махом уничтожить весь накопленный авторитет позитивных сообщений. Фактически, из-за преобладания эмоций, возможно, самое обескураживающее и потенциально опасное, что вы можете сделать, — это сказать кому-то, что он потерпел неудачу.Поэтому будьте осторожны с тем, кого вы назначаете ответственным за системы аттестации в своей организации. Эти менеджеры должны быть чувствительны к эмоциональным минным полям, через которые должны проходить все негативные сообщения.

Неприятие потерь, за исключением случаев угрозы. Люди, пережившие суровые стихии каменного века, несомненно, пытались избежать потерь. В конце концов, когда вы живете на грани, потеря даже немного будет означать, что само ваше существование находится под угрозой. Таким образом, следует, что древние охотники-собиратели, у которых было достаточно еды и жилья, чтобы выжить, не были большими склонными к риску.Это не значит, что они никогда не исследовали свой мир и не проявляли интереса к нему. Действительно, когда обстоятельства казались достаточно безопасными, они, скорее всего, именно так и поступили. Мы можем наблюдать такое же поведение у детей; когда они надежно привязаны — будучи уверены, что взрослый предотвратит нанесение им какого-либо вреда — они могут быть весьма смелыми. Но когда нависает угроза, такое поведение улетучивается. В каменном веке такой осторожный подход к утрате, безусловно, увеличивал шансы человека на выживание и, таким образом, на воспроизводство.Следовательно, их потомки с этим генетическим наследием также с большей вероятностью избежали бы потери.

Давайте сделаем еще один шаг вперед к отвращению к потере, за рамки жизни, близкой к марже. Иногда наши предки жили ниже границы, едва хватая еды и не имея надежного убежища. Или они испытали прямую угрозу своей жизни со стороны хищника, стихийного бедствия или другого человека. Нет никаких исторических записей о том, что люди каменного века делали в таких обстоятельствах, но само собой разумеется, что они воевали яростно.И, конечно же, те люди, которые готовы на все, чтобы спастись, были теми, кто выжил, чтобы передать гены, кодирующие такую ​​решимость.

Таким образом, мы запрограммированы на то, чтобы избегать потерь, когда нам удобно, но безумно карабкаться, когда нам угрожают. Такое поведение наблюдается в бизнесе постоянно. Каждый трейдер финансовых рынков может повторить старую пилу: «Сократите убытки и позвольте прибыли расти». Те же трейдеры также скажут вам, что это рациональное эмпирическое правило — самое сложное, чему они должны научиться на работе.Их инстинкт — рисковать, как только убытки начинают расти. Акция начинает падать, и, например, они удваивают свои позиции. Это безумная борьба за выживание в действии. Точно так же инстинкт побуждает людей продавать, пока акции все еще растут. Это неприятие риска в действии. Тем не менее, опытные трейдеры знают, насколько разрушительны эти инстинкты; а также правила и процедуры, которые вынуждают их сокращать свои убытки и позволять своим прибылям расти. Но без таких правил и процедур человеческая природа, скорее всего, пойдет своим чередом.

Подумайте, что происходит, когда компания объявляет о приближающихся увольнениях, но не указывает, какие люди потеряют работу. В таких ситуациях люди будут делать практически все, чтобы сохранить свои рабочие места и избежать боли, связанной с такой потерей. Как еще можно объяснить скачки в производительности, которые мы наблюдаем после того, как компания делает объявление? Другая динамика возникает, когда компания объявляет о закрытии целых подразделений. Пострадавшие — те, кто не может избежать потери — совершают немыслимое.Они кричат ​​на своих начальников или совершают другие акты агрессии. Вместо того чтобы действовать рационально, они в панике вспыхивают, чтобы выжить. На равнине Саванна эти отчаянные усилия, по-видимому, окупились. Но вспыхивать при отчаянии — вряд ли план выживания в современной организации.

Помимо осознания того, что люди запрограммированы на отчаянные действия при прямой угрозе, менеджеры должны прислушаться к другому сообщению. Вы можете просить людей мыслить нестандартно и заниматься предпринимательской деятельностью сколько угодно, но не ожидайте слишком многого.И то и другое — рискованное поведение. В самом деле, любые изменения сопряжены с риском, если вас устраивает существующее положение вещей. И психологов-эволюционистов совершенно не удивляет тот факт, что, несмотря на прекрасную прессу об этих изменениях, почти все сопротивляются им, за исключением тех случаев, когда они недовольны.

Но как быть с теми предпринимателями из Кремниевой долины, которые сделали ставку на компанию в виде высокого искусства? Эволюционная психология сказала бы нам, что эти люди относятся к типу мужчин и женщин, которые на протяжении тысячелетий искали острых ощущений и жили, чтобы рассказать о них.В конце концов, эволюционная психология не игнорирует индивидуальные личностные различия. Человеческое поведение существует непрерывно. В среднем люди избегают риска, за исключением случаев, когда им угрожают. Но представьте себе кривую колокола. С одной стороны, небольшое меньшинство людей жаждет риска. В конце концов, небольшое меньшинство настолько осторожных, что не пойдет на риск, даже если зависит от этого. Подавляющее большинство находится посередине, избегая потерь, когда им комфортно жить, и яростно сражаясь, когда этого требует выживание.

Менеджеры поступили бы правильно, если бы предположили, что люди, с которыми они работают, подпадают под колокол континуума.Возможно, наиболее конкретный вывод из этого утверждения состоит в том, что если вы хотите, чтобы люди рисковали, создавайте ситуацию как угрожающую. Конкуренция собирается уничтожить нас новым продуктом. Или наш бренд потерял свой кэш, и его доля на рынке стремительно сокращается. С другой стороны, если вы хотите, чтобы люди избегали рискованного поведения, убедитесь, что они чувствуют себя в безопасности, рассказав им, насколько успешен бизнес.

Однако этот совет вызывает вопрос. Что, если вы хотите, чтобы люди в вашей организации проявляли творческий подход, исследовали новые идеи и экспериментировали с различными подходами к бизнесу? В конце концов, большинство руководителей хотят, чтобы их люди не были ни диковинными фантазерами, ни бездумными роботами.Золотая середина находится где-то между крайностями. Что делать менеджеру? Если вы предложите людям совершать ошибки во имя творчества, они этого не сделают. Они увидят в этом пустую риторику; на самом деле инстинкт подсказывает им, что совершение ошибок влечет за собой потерю (возможно, их работы). Но если вы скажете им, что ошибки будут наказаны, вы снова ничего не получите. К сожалению, эволюционная психология выявляет это затруднительное положение в сфере управления, но не может решить его. Эффективные менеджеры должны уметь справляться с очень сложной задачей — формулировать вызовы таким образом, чтобы они не угрожали и не успокаивали сотрудников.

Доверие перед реализмом. В непредсказуемых и часто ужасающих условиях каменного века выжили те, кто верил в то, что они выживут. Их уверенность укрепляла и воодушевляла их, привлекала союзников и приносила им ресурсы. Кроме того, люди, которые казались самоуверенными, были более привлекательными в качестве партнеров — они выглядели так, как будто они были достаточно выносливыми, чтобы выжить и процветать. Таким образом, люди, излучавшие уверенность, имели наибольшие шансы передать свои гены.Наследие этой динамики является то, что люди положили доверие прежде, чем реализм и упорно трудиться, чтобы оградить себя от каких-либо доказательств, что подорвет их игры ума.

Написано бесчисленное множество книг по менеджменту, превозносящих достоинства уверенности; они умело впитывают человеческую природу. Учитывая их биогенетическую судьбу, люди стремятся чувствовать себя хорошо. Но если вы работаете с высокооктановым эликсиром уверенности, вы столкнетесь с несколькими опасностями. Например, вы пренебрегаете важными подсказками о надвигающихся бедствиях.Вы можете попасть в безнадежные бизнес-ситуации, если у вас есть все необходимое, чтобы их исправить. Склонность ставить уверенность выше реализма также объясняет, почему многие бизнесмены действуют так, как будто нет проблемы, которую они не могут контролировать: ситуация не так уж плоха — все, что ей нужно, — это кто-то с правильным отношением.

По правде говоря, даже имея уверенность в себе, мы не можем управлять миром. Некоторые события случайны. Спросите любого генерального директора, которого обвиняют в плохой работе компании, вызванной непредсказуемым скачком обменных курсов.Или попросите любого молодого MBA, посланного из штаб-квартиры корпорации, развернуть истекающую кровью фабрику. Он мог бы входить с большими надеждами, но через год или два он будет говорить обо всех факторах, находящихся вне его контроля, которые он не мог победить.

Что сказать менеджерам? Возможно, иногда имеет смысл бросить вызов человеческой природе и задать такие вопросы, как: «Не слишком ли оптимистичен я?» или Я слишком многого требую от определенного менеджера? Такие вопросы заставляют нас отделить уверенность от реальности, поскольку, как говорит нам эволюционная психология, наш разум не будет делать этого инстинктивно.

Классификация до исчисления. Мир охотников-собирателей был сложным и постоянно создавал новые затруднения для людей. Какие ягоды можно есть без риска смерти? Где найти хорошую охоту? Какой язык тела указывает на то, что человеку нельзя доверять?

Чтобы понять сложную вселенную, люди развили потрясающие способности для сортировки и классификации информации. Фактически, исследователи обнаружили, что некоторые бесписьменные племена, все еще существующие сегодня, обладают полными таксономическими знаниями об окружающей их среде с точки зрения привычек животных и жизни растений.Они систематизировали свой обширный и сложный мир.

В каменном веке такие возможности не ограничивались природной средой. Чтобы преуспеть в клане, люди должны были научиться создавать разумные союзы. Они должны были знать, с кем разделить еду, например, с кем-то, кто ответит тем же, когда придет время. Они также должны были знать, как обычно выглядят неблагонадежные люди, потому что было бы глупо иметь с ними дело. Таким образом, люди привыкли стереотипизировать людей на основе очень небольших доказательств, в основном их внешности и нескольких очевидных форм поведения.

Будь то сортировка ягод или людей, оба работали на одну цель. Классификация упростила жизнь и сэкономила время и силы. Каждый раз, когда вам приходилось делиться едой, вам не приходилось заново выяснять, кому можно, а кому нельзя доверять. Ваша классификационная система сообщила вам мгновенно. Каждый раз, когда в поле зрения появлялась новая группа, вы могли выбрать членов с высоким статусом, чтобы не оттолкнуть. И чем быстрее вы принимаете подобные решения, тем больше у вас шансов выжить. Сидеть без дела, занимаясь расчетами, то есть анализируя варианты и следующие шаги, не было рецептом для долгой и плодотворной жизни.

Итак, классификация до исчисления остается с нами сегодня. Люди естественным образом распределяют других по группам и внешним — только по внешнему виду и действиям. Мы подсознательно (а иногда и сознательно) навешиваем на других людей ярлык: «Она сноб» или «Он флирт». Менеджеры не исключены. Фактически, исследования показали, что менеджеры разделяют своих сотрудников на победителей и проигравших уже через три недели после начала работы с ними.

Самоуверенность — часть нашего генетического наследия, но для менеджеров это может быть палкой о двух концах.

То, что такая склонность к классификации является человеческой природой, неверно. Люди сложные и многосторонние. Но полезно знать, что мы на самом деле запрограммированы не видеть их такими. Это, возможно, помогает объяснить, почему, несмотря на все усилия менеджеров, некоторым группам внутри организации трудно смешиваться. Битва между маркетингом и производством так же стара, как и маркетинг и производство. Техническим специалистам ИТ-отделов часто кажется, что трудно ладить с группами, которые они должны поддерживать, и наоборот.Все слишком заняты, навешивая на других ярлык посторонних и при этом игнорируя их.

Последний пункт должен быть сделан на вопрос классификации перед исчислением, и он касается области развития навыков. Если вы хотите развить чьи-то навыки, лучший способ — дать им способы классификации ситуаций и поведения. Списки привлекательны и часто запоминаются. Но продвинутое математическое и естественнонаучное образование в значительной степени полагается на сложные модели процессов — сложные объяснения причин и следствий в различных обстоятельствах.Он также пропагандирует вероятностный способ мышления, при котором людей учат взвешивать совокупные вероятности различных событий вместе при принятии решений. Многие люди могут научиться понимать и использовать эти методы — например, прогнозисты погоды и инвестиционные аналитики, — но даже длительное обучение не может полностью устранить наши иррациональные и упрощающие предубеждения.

Сплетни. . Наряду с нехваткой еды, одежды и жилья и постоянной угрозой стихийных бедствий каменный век также характеризовался постоянно меняющейся социальной сценой.От сезона к сезону было непросто предсказать, у кого будет еда, не говоря уже о том, кто будет достаточно здоров, чтобы выдержать стихии. Другими словами, люди, которые управляли кланом и контролировали ресурсы, постоянно менялись. Выжившими были те, кто был достаточно смекалист, чтобы предвидеть смену власти и быстро приспосабливаться к ней, а также те, кто мог ими манипулировать.

Они были смекалистыми, потому что участвовали в сплетнях и, вероятно, демонстрировали в них свои умения. Даже в сегодняшней офисной среде мы можем наблюдать, как сплетники снова и снова узнают ключевую информацию раньше всех.Это всегда было правдой в человеческом обществе. Люди, которые общаются с нужными людьми в нужное время, часто ставят себя в нужное положение. Фактически, справедливо предположить, что люди остались живы и увеличили свои шансы на размножение из-за такого хитрого политиканства.

Поскольку сплетни спасали жизни в каменном веке, они навсегда останутся с организациями.

Каковы последствия для менеджеров? Слухи — так называемые «неофициальные новости» — распространены в каждой организации.А поскольку интерес к слухам укоренился в человеческой природе, бессмысленно пытаться устранить такой интерес, увеличивая поток официальных сообщений. Скорее, менеджеры поступили бы разумно, чтобы следить за мельницей слухов. Они могут даже использовать свои собственные сети, чтобы подключиться к виноградной лозе. Это не означает, что менеджеры должны участвовать в злонамеренных и мелких сплетнях или поощрять их. Но когда дело доходит до сплетен, может оказаться, что управление путем блуждания — самый эффективный способ общения, если он осуществляется в атмосфере доверия и открытости.

Сочувствие и чтение мыслей. Проще говоря, эти два навыка — строительные блоки сплетен. Люди с большей вероятностью услышат секреты и другую информацию, если они покажутся заслуживающими доверия и сочувствующими. Точно так же люди, умеющие угадывать, о чем думают другие, обычно задают лучшие, то есть более зондирующие и наводящие вопросы. Таким образом, поскольку сочувствие и чтение мыслей способствуют выживанию сплетен, они тоже стали неотъемлемой частью человеческого мозга.

В то же время люди запрограммированы на дружелюбие.Обмен едой был основой для совместного обмена с относительными незнакомцами в клане охотников-собирателей. Люди или, по крайней мере, те, кто выжил, стали искусными в построении мирных социальных союзов и ведении переговоров с беспроигрышными результатами. Сегодня мы можем видеть эти «конструктивные особенности» на каждом шагу — люди любят бартер и торговлю; Фактически, оба они были краеугольными камнями экономики с самого начала цивилизации. (Мы можем видеть бартер и торговлю даже среди очень маленьких детей.) И поэтому дружеский обмен информацией и услугами остается нашим предпочтительным способом общения с несемейными людьми и ключом к созданию политических союзов для достижения социального успеха.

Хорошая новость для менеджеров на этом фронте заключается в том, что сочувствие и дружелюбие в целом являются положительной динамикой для всей организации. Например, стоит сопереживать клиентам, и мы можем предположить, что такие вещи, как приверженность и лояльность, растут, когда сотрудники дружат друг с другом. Плохая новость заключается в том, что инстинкт сочувствия очень легко заставляет нас вообразить, что люди больше похожи на нас, а также более компетентны и заслуживают доверия, чем они есть на самом деле.Кроме того, стремление действовать дружелюбно может затруднить предоставление плохих новостей — например, о производительности.

Собеседование при приеме на работу — это ситуация, в которой в полной мере используются способности к дружелюбию и творческому сочувствию. Наша естественная склонность сочувствовать человеку за столом заставляет нас оправдываться за его слабости или вкладывать в его работу или личный опыт больше существа, чем есть на самом деле. В то же время наша программа классификации — сортировка людей по группам и чужим — может заставить нас жестко судить тех, кто, по всей видимости, находится в чужой группе.Мы даже сосредоточимся на различиях, которые воспринимаем, и преувеличим их. Таким образом, необходимы строгий контроль и длительное обучение, чтобы интервью были эффективными процедурами для объективного суждения, и даже в этом случае они остаются очень уязвимыми для сочувствия и предубеждений при чтении мыслей.

Конкурс и дисплей. Наконец, статус племенных групп часто выигрывался на публичных соревнованиях. (Такие соревнования не были введены людьми; на самом деле, это были драмы, обычно разыгрываемые приматами.) Чтобы установить статус в ранних человеческих обществах, люди (особенно мужчины) часто устраивали соревнования, такие как игры и сражения, с явными победителями и неудачники.Точно так же они демонстрировали свой статус и умственные способности в сложных публичных ритуалах и художественных представлениях. Основная цель такой практики — произвести впечатление на других. Считалось, что успешные, то есть имеющие высокий статус, здоровые самцы дают сильное и умное потомство. Для самок, стремящихся к выживанию, полных решимости не только воспроизводить потомство, но и выкармливать своих детенышей по прибытии, такие самцы были… ну, неотразимы. Со своей стороны, женщины считали, что соревнования между собой не нужны, хотя они действительно стремились быть более привлекательными, чем друг друга, чтобы иметь лучший выбор среди мужчин с высоким статусом.Но более прямые формы состязания не гарантируют женщинам статуса привлекательных партнеров и не помогают им в достижении своих целей по защите своего потомства.

Итак, укоренившееся мужское желание вести публичную борьбу и демонстрировать мужество и компетентность сохраняется и сегодня. Это не должно удивлять ни одного представителя корпоративного мира. Мужчины постоянно устраивают соревнования между собой, чтобы увидеть, кто будет продвигаться по службе, выиграть новый аккаунт или заслужить внимание лидеров. Победителей этих конкурсов часто устраивают на публичные показы ударов в грудь.И даже в организационных условиях, где сотрудничество было бы выгодным, мужчины часто выбирают конкуренцию.

Каковы последствия для менеджеров? Ответ — чувствительная территория, потому что он касается врожденных различий между мужчинами и женщинами и того, что это значит для менеджеров. Вспомните, что произошло девять лет назад, когда Феличе Шварц в своей статье «Женщины-менеджеры и новые факты жизни» (HBR, январь – февраль 1989 г.) предложила компаниям рассмотреть возможность создания другого карьерного пути для женщин с детьми.Некоторые провозгласили концепцию так называемого «следа мамы» — термин, кстати, придуманный не Шварц, — но многие феминистки критиковали ее работу.

Таким образом, достаточно сказать, что менеджеры должны знать, что вы можете убедить мужчин воздерживаться от превосходства над собой, но вы можете бороться с их программированием. Кроме того, компании могут спросить себя, написаны ли их правила успеха для мужчин или для мужчин. Возможно, причина того, что большинство женщин не разбивают стеклянный потолок, состоит в том, что они считают эти правила отвратительными — или, по крайней мере, противоречат их природе.

Когда все сказано и сделано, эволюционная психология рисует довольно яркую картину человеческого мышления и чувств. Мы можем желать, чтобы люди были более рациональными, но наш мозг, созданный для другого времени и места, мешает. Но правда в том, что сегодня рациональность нужна нам больше, чем когда-либо. Мир становится все более сложным, и мы должны принимать более сложные и многоуровневые решения все быстрее и быстрее.

Конечно, люди изобрели замечательные инструменты, помогающие прогнозировать неопределенность и управлять ею.Тот факт, что сейчас не так много мошенников, как Ник Лисон, который в одиночку сумел обрушить британский банк Barings Bank своей игрой в систему, предполагает, что уже существует множество средств контроля, которые сдерживают эти импульсы и управляют ими. Например, на современных торговых площадках компьютерное моделирование широко используется для объективной оценки рисков и вероятностей. Трейдеры и менеджеры коллективно изучают рискованные рыночные позиции, чтобы ограничить финансовые риски. Системы вознаграждения и наказания поощряют открытость в отношении потерь и строго наказывают за сокрытие.Ответственность за различные элементы торговых сделок разделена между функциями, чтобы предотвратить мошенничество. Но даже с этими средствами контроля и защиты, несомненно, что огромные затраты по-прежнему связаны с проявлением человеческой иррациональности в этой и других сложных средах, основанных на информации.

Эволюционные психологи, однако, утверждают, что наша примитивная психорациональность, столь хорошо приспособленная к ненадежной жизни охотников-собирателей, будет продолжать звонить нам, когда у нее будет возможность сделать это.В выборе, который делают бизнесмены, можно ожидать, что скрытые замыслы эмоций, неприятие потерь, чрезмерная уверенность, категоричность мышления и социальная интуиция будут и дальше регулярно преобладать. Таким образом, эволюционная психология предполагает, насколько важно для нас иметь четкое представление о нашей предвзятой природе, чтобы мы могли построить образ мышления, чтобы защититься от их худших последствий.

Социальная жизнь.

Наряду с работой человеческого разума эволюционная психология также исследует динамику человеческой группы.Как естественный отбор объясняет способы организации людей? Какие аспекты социального поведения можно объяснить нашей развитой схемой?

Чтобы определить наши программы для социальной жизни, ученые в области эволюционной психологии искали общие черты человеческих обществ, прошлых и настоящих, и экстраполировали из них то, что должно быть биогенетическим. Концепция коэволюции имеет решающее значение для этого метода анализа — идея о том, что культуры и социальные институты являются адаптациями, которые находят компромисс между условиями окружающей среды, такими как снабжение продуктами питания и плотность населения, и устойчивыми характеристиками человеческой психологии.Итак, как указали сравнительные антропологи, когда каждый смотрит на удивительное разнообразие человеческих обществ, он постоянно сталкивается с общими темами, дилеммами и конфликтами. Эти общие факторы являются врожденными и определяют многие аспекты социальных отношений сегодня.

Выводы эволюционной психологии о человеческом устройстве социальных отношений имеют значение для менеджеров в трех областях: организационный дизайн, иерархия и лидерство.

Организационный дизайн. Как и предшествовавшие им приматы, люди никогда не были одиночками. В самом деле, семья является центральным элементом всех человеческих обществ. Из-за постоянного преобладания семьи современные дарвиновские мыслители выдвигают гипотезу о том, что человеческому выживанию в значительной степени способствовала квалифицированная моногамия — парные узы, необходимые для длительного ухода за молодыми. Но ни одна семья не пережила бы каменный век без дополнительной поддержки. Так родился клан или большая семья, построенная через «браки», то есть спаривание с другими семьями.

Кланы на равнине Саванны, по-видимому, были схожи в одном ключевом отношении: по словам Робина Данбара, профессора психологии Ливерпульского университета, они насчитывали до 150 членов. В своем исследовании Данбар обнаружил линейную зависимость между размером мозга и размером группы социальных приматов. Чем больше мозг, тем больше размер группы. Теперь может показаться, что у других видов есть группы, превышающие 150 членов. Например, мы видим вместе тысячи лосей. Но это не кланы в том смысле, в каком их настраивают или воспринимают люди.Среди лосей нет ни связывающей связи, ни социальной организации. Например, они не защищают друг друга и не устанавливают разделения труда. Они просто собираются в брачные группы — одинокий самец со своими многочисленными самками и их потомством.

Человеческие существа организованы в социальном плане. Они связаны узами сообществ, хотя поддержание таких сообществ — сложный вопрос. Это требует большой силы мозга: запоминание людей, создание союзов и выполнение обещаний — все это сложные умственные задачи.А учитывая размер нашего мозга, согласно исследованию Данбара, самый большой клан, с которым может справиться человек, насчитывает 150 членов.

Вполне возможно, что именно по этой причине мы видим стойкую силу малых и средних семейных предприятий на протяжении всей истории. Эти компании, обычно насчитывающие не более 150 членов, остаются доминирующей моделью во всем мире, обеспечивая примерно 60% всей занятости. Семейные компании также составляют значительную часть крупного бизнеса, особенно в Азиатско-Тихоокеанском регионе.А на Западе многие крупные компании опираются на существенные взаимосвязанные семейные сети.

Конечно, сегодня во многих компаниях работает более 150 человек. И многие из этих предприятий борются со склонностью людей к разделению на группы, а также со склонностью к конфликту между функциями, отделами или даже командами. В последние годы многие компании пытались справиться с этой сложностью с помощью матричного управления. Тем не менее, это оказалось одной из самых сложных и наименее успешных организационных форм.Причина? Эволюционные психологи утверждают, что матричные формы по своей природе нестабильны из-за противоречивого притяжения к слишком большому количеству центров тяжести. Людей инстинктивно тянет к приверженности одному сообществу за раз, обычно тому, которое им ближе и ближе. Таким образом, когда современного бизнесмена просят отчитаться и перед региональным боссом, и перед менеджером по продукту, его обычно привлекает региональный босс, потому что он физически ближе к тому месту, где работает сотрудник, и к тому, что он знает лучше всего.Точно так же, когда менеджер «принадлежит» функции и проекту, его преданность функции — ее основное назначение — обычно преобладает. Двойную лояльность, требуемую матричным управлением, трудно поддерживать в долгосрочной перспективе. Поэтому неудивительно, что матрица работала лучше всего там, где она была ограничена по размеру и продолжительности и была направлена ​​на общую цель конечного проекта — например, временное собрание части клана охотников-собирателей. для какого-нибудь крупного начинания, такого как игровой драйв.

Правило 150 эволюционной психологии может также объяснить успех современных клеточных и звездообразных организационных форм, когда подразделения выделяются из основного корпуса растущей компании или когда новые подразделения приобретаются, но позволяют сохранить высокую степень автономии. , такое, что численность подразделения не превышает 150 человек. Двумя яркими примерами являются ABB, транснациональная корпорация со штаб-квартирой в Швеции, которая благодаря этому стала лидером в мире, и Virgin, которая, особенно в первые дни своего существования, культивировала атмосферу индивидуального предпринимательства и самоуправления.ABB насчитывает около 1500 подразделений, в каждом из которых работает в среднем 50 человек. В первые годы феноменального роста и успеха Virgin допускала на работу не более 50 сотрудников.

Иерархия. Вернемся снова к отношениям между полами. Мир охотников-собирателей был определенно более изменчивым, чем наш сегодня, поскольку богатство, представленное едой, одеждой и кровом, было менее предсказуемым. Как отмечалось ранее, те, кто был «богатым» в один сезон, легко могут стать бедными в следующем.Тем не менее, мы можем предположить, что одни люди регулярно добивались лучших результатов, чем другие, и, таким образом, получали статус. Когда пришло время заключать союзы, их разыскивали, а когда пришло время выбирать лидеров, их выбирали.

Наши задачи могут отличаться от задач охотников-собирателей, но наша проводка — нет.

Богатство имело значение в социальных отношениях людей каменного века, но, вероятно, не больше, чем еще один символ статуса — репродуктивное качество. Самки пришли к выводу, что доминирующие самцы производят более сильных детей с большей вероятностью выживать в стихии.Мужчины искали женщин, которые казались здоровыми и плодородными.

Теперь вы можете спросить, что это значит для менеджеров? Ответ заключается в том, что желание получить статус в организационной среде заложено в человеческой природе. Когда мы пытаемся устранить его посредством разделения слоев или, что более радикально, в экспериментальных сообществах, таких как кибуцы, человеческий инстинкт статусной дифференциации вновь проявляет себя. Даже в небольших временных группах равных, таких как учебные мероприятия, объединяющие незнакомцев из разных компаний, начало иерархии можно сразу увидеть в образцах неформального лидерства и почтительного поведения.Мы наблюдаем разыгрывание ролей столь же древних, как наше время на планете.

Стремление получить статус в организационной среде — это, попросту говоря, часть человеческой натуры.

Эволюционная психология предполагает, что если менеджеры попытаются устранить маркеры статуса, такие как угловой офис и выделенное парковочное место, или если они попытаются избавиться от иерархических уровней, на их месте просто возникнут новые вариации. Во что бы то ни стало, статусом и иерархией следует управлять гибко и гибко, и все компании уже знают, как избегать чрезмерно длинных цепочек подчинения.Но менеджерам не мешало бы узнавать и вознаграждать сотрудников через признание статуса. Это не всегда требует обычных вознаграждений, таких как повышение по службе и повышение заработной платы; Статус также может быть присвоен через такие обязанности, как временное руководство производственной командой.

В совокупности исследования эволюционной психологии размера и иерархии групп помогают менеджеру по-новому взглянуть на команды. Действительно, менеджеры должны стараться поддерживать такие группы, как рабочие группы и комитеты, в управляемом соотношении размера семьи до 12 человек.Более того, менеджерам, вероятно, не следует пытаться управлять командами в условиях строгой демократии. Им следует выстроить общий набор целей, поддерживая эгалитарный дух разделения и равных прав, но при этом ожидать и позволять неформальным руководящим ролям действовать. В то же время менеджеры должны остерегаться скотоводства, нормальной человеческой тенденции подражать тому, что делают другие, особенно высокопоставленные люди, вместо того, чтобы делать собственные суждения.

Наконец, наблюдения эволюционной психологии об иерархии показывают, что компании могут поддерживать эгалитарный этос власти только при определенных условиях.Некоторые малые и средние консалтинговые фирмы, которые «охотятся и собирают» клиентов и проекты в рассредоточенном поле неопределенных ресурсов, кажется, лучше всего способны развивать этот идеал, как это делалось в старых ремесленных гильдиях до индустриализации. Что касается более традиционной организации современности, мы сталкиваемся с противоречиями, так мастерски высмеянными в мультипликационной ленте Дилберта — сотрудники, которые цинично относятся к расширению прав и возможностей и не доверяют разделению слоев, потому что они признают, что традиционная власть и скрытая иерархия живы, здоровы и контролируют своих судеб.Персонажи Дилберта, кажется, знают то, что вам сказал бы любой эволюционный психолог: иерархия вечна.

Истина в том, что лидеры рождаются, а не становятся. Они не клоны, но всех их объединяет одна особенная черта характера: страсть к лидерству.

Лидерство. Как отмечалось в начале этой статьи, эволюционная психология не оспаривает индивидуальных различий. Действительно, все более обширные исследования близнецов, проводимые поведенческими генетиками, показывают, что люди рождаются с предрасположенностями, которые усиливаются по мере взросления.Например, были обнаружены гены непривязанности и избегания новизны, которые вместе, кажется, равносильны застенчивости. Раньше считалось, что застенчивость полностью вызвана окружающей средой — если застенчивый человек достаточно сильно постарается, он или она может стать душой компании. То же самое было сказано о людях, которые были очень эмоциональны — их можно было увести из таких чувств. Но опять же, исследования показывают, что такие черты характера, как застенчивость и эмоциональная чувствительность, являются врожденными.

То, что личность является врожденной, не новость для родителей, имеющих более одного ребенка.Вы обеспечиваете своим выводкам стабильную домашнюю среду — ту же пищу, те же школы, те же самые базовые условия повседневной жизни. И все же первый ребенок интроверт и вырастает ученым-исследователем. Второй, который никогда не переставал болтать в детстве, вырастает ярким менеджером по продажам. И все же третий ребенок максимально уравновешен и делает карьеру школьного учителя. Эволюционная психология сказала бы нам, что каждый из этих людей жил своей биогенетической судьбой.

Все трое из этих детей жестко запрограммированы на определенные предрасположенности. Например, каждая из них находится где-то в континууме неприятия риска, описанном ранее. Но уровень неприятия риска у каждого разный. Дело в том, что наряду с фундаментальной структурой мозга каждого человека люди также обладают врожденной личностью. Некоторые люди доминируют над другими. Некоторые настроены более оптимистично. Некоторым математика нравится больше, чем поэзия. Люди могут компенсировать эти скрытые предрасположенности обучением и другими формами образования, но бессмысленно пытаться изменить укоренившиеся склонности.

Последствия для лидерства значительны. Во-первых, наиболее важным атрибутом лидерства является желание вести за собой. Управленческие навыки и компетенции можно превратить в человека, но страсть к управлению организацией — нет. Это подпитывает довольно непопулярное представление о том, что лидеры рождаются, а не становятся. Эволюционные психологи согласятся и, по сути, утверждают, что некоторые рождены , а не , чтобы вести.

Во-вторых, теория врожденной личности не означает, что все люди с генами доминирования становятся хорошими лидерами.Склонность к авторитарному поведению может помочь, но в некоторых организационных ситуациях более остро требуются другие черты характера, такие как сочувствие или способность вести переговоры. Есть столько же типов лидеров, сколько и лидерских ситуаций. Важно иметь личностный профиль, отвечающий требованиям ситуации.

И наконец, в-третьих, если вы рождены с личностными качествами, которые не сразу поддаются лидерству (застенчивость является хорошим примером, как и высокая чувствительность к стрессу), это не означает, что вы не можете быть лидером.Скорее, это означает, что вы должны защитить себя определенными способами. Например, если у вас низкий порог стресса, вам лучше не вести впереди. Вы можете направить туда своих доверенных руководителей высшего звена и занять место в корпоративном офисе, чтобы сосредоточиться на стратегии.

Наихудшая проблема, в которую может попасть организация, предполагает этот образ мышления, — это иметь лидера, который не хочет руководить. Неохотные лидеры могут выжить в качестве символических подставных лиц, но будут плохо работать, если их попросят управлять другими людьми.Мотивация к лидерству — это базовое требование для компетентного руководства. После этого имеют значение другие личностные качества и управленческие навыки. Они должны соответствовать требованиям ситуации. Но если ответственный человек не рождается с желанием лидировать, он или она должны сделать всем одолжение и последовать примеру своих партнеров или объединиться с ними.

Как заставить эволюционную психологию работать

Как руководители оценивают взгляд на мир эволюционного психолога? Одна альтернатива — не соглашаться на том основании, что именно воспитание, а не природа делает нас такими, какие мы есть.Другой путь — рассмотреть последствия эволюционной психологии при рассмотрении управленческих проблем. Или, на дальнем конце континуума, вы можете использовать эту перспективу при проектировании своей компании.

Один из менеджеров, который сделал это — очевидно, без подсказки со стороны эволюционных психологов — это Рикардо Семлер, генеральный директор бразильской компании Semco. Это замечательное бразильское предприятие было организовано в соответствии с принципами эволюционной психологии, вплоть до убеждения Семлера, что группы должны состоять не более чем из 150 человек.В своей книге Maverick (Warner Books, 1995) он описывает, как он выбросил свои управленческие тексты и начал попытки найти «естественный» способ управления, который оказался весьма успешной самоорганизующейся коммунитарной системой. построены вокруг небольших подразделений. Эти подразделения включали частую торговлю людьми между подразделениями, отдельные планы развития для женщин и гибкое использование иерархии и разделения труда. В процессе Семлер создал нечто близкое к тому, что эволюционная психология считает архетипом наших предков.

Многие другие менеджеры, конечно, тоже делают некоторые из этих вещей, даже если они не осведомлены о перспективе эволюционной психологии. Для сторонников эволюционной психологии это неудивительно и является признаком того, что мы инстинктивно признаем и принимаем то, что мы считаем правдой в отношении нашей природы, когда мы свободны делать это. Однако можно добавить, что многие этого не делают, потому что — вдохновленные оптимистическими рецептами управленческих кулинарных книг или ограниченные технологическими и экономическими императивами — они ошибочно полагают, что с целеустремленностью, ресурсами и изобретательностью все возможно.В этом духе мы снова и снова пытались устранить иерархию, политику и межорганизационное соперничество, но безуспешно. Эволюционная психология говорит, что пора осознать, кто мы есть, и использовать эту информацию, чтобы жить в гармонии с нашей проводкой.

Эволюционная психология: определение и ключевые понятия

Эволюционная психология — относительно новая научная дисциплина, которая изучает эволюцию человеческой природы с течением времени в виде ряда наработанных психологических адаптаций.

Ключевые выводы: эволюционная психология

• Область эволюционной психологии основана на идее, что человеческие эмоции и поведение были сформированы естественным отбором.
• Согласно эволюционным психологам, человеческий мозг эволюционировал в ответ на конкретные проблемы, с которыми сталкивались первые люди.
• Основная идея эволюционной психологии состоит в том, что поведение людей сегодня можно лучше понять, если подумать о контексте, в котором развивались первые люди.

Обзор эволюционной психологии

Подобно идеям Чарльза Дарвина о естественном отборе, эволюционная психология фокусируется на том, как благоприятные адаптации человеческой природы выбираются по сравнению с менее благоприятными. С точки зрения психологии, эти адаптации могут иметь форму эмоций или навыков решения проблем. Например, адаптация может включать в себя такие вещи, как тенденция быть бдительным в отношении потенциальных угроз или способность работать совместно в группах.Согласно эволюционной психологии, каждый из них помог бы ранним людям выжить. Бдительность в отношении угроз поможет людям избегать хищников, а совместная работа позволит людям делиться ресурсами и знаниями с другими членами своей группы. Область эволюционной психологии изучает, как эволюционное давление привело к подобным адаптациям.

Эволюционная психология связана как с макроэволюцией, так и в том смысле, что она изучает, как человеческий вид (особенно мозг) менялся с течением времени, а также коренится в идеях, приписываемых микроэволюции.Эти темы микроэволюции включают изменения на генном уровне ДНК.

Попытка связать дисциплину психологии с теорией эволюции через биологическую эволюцию — это цель эволюционной психологии. В частности, эволюционные психологи изучают, как эволюционировал человеческий мозг. Различные области мозга контролируют разные части человеческой природы и физиологию тела. Эволюционные психологи считают, что мозг эволюционировал в ответ на решение очень специфических проблем.

Шесть основных принципов

Дисциплина эволюционной психологии была основана на шести основных принципах, которые сочетают в себе традиционное понимание психологии и идеи эволюционной биологии о том, как функционирует мозг. Эти принципы заключаются в следующем:

1. Задача человеческого мозга — обрабатывать информацию, и при этом он вырабатывает ответы как на внешние, так и на внутренние раздражители.
2. Человеческий мозг адаптировался и прошел как естественный, так и половой отбор.
3. Части человеческого мозга специализируются на решении проблем, возникших в ходе эволюции.
4. У современных людей мозг развился после того, как проблемы повторялись неоднократно в течение длительного периода времени.
5. Большинство функций человеческого мозга выполняется бессознательно. Даже проблемы, которые кажутся легко решаемыми, требуют очень сложных нейронных реакций на бессознательном уровне.
6. Множество очень специализированных механизмов составляют всю человеческую психологию. Все эти механизмы вместе создают человеческую природу.

Области исследований

Теория эволюции поддается нескольким областям, в которых должна происходить психологическая адаптация, чтобы виды могли развиваться. Первый включает в себя базовые навыки выживания, такие как сознание, реакция на раздражители, обучение и мотивация. Эмоции и личность также попадают в эту категорию, хотя их эволюция намного сложнее, чем базовые инстинктивные навыки выживания. Использование языка также связано как навык выживания на эволюционной шкале в психологии.

Еще одна важная область исследований эволюционной психологии — это размножение вида. Эволюционные психологи изучают, что люди ищут в партнере и как эти предпочтения могли быть сформированы эволюционным давлением. Основываясь на наблюдениях за другими видами в их естественной среде обитания, эволюционная психология спаривания людей склоняется к идее, что женщины более избирательны в отношении своих партнеров, чем мужчины.

Третья важная область исследований эволюционной психологии сосредоточена на том, как мы взаимодействуем с другими людьми.Эта обширная область исследований включает исследования в области воспитания детей, взаимодействия в семьях и отношениях, взаимодействия с людьми, не состоящими в родстве, а также сочетание схожих идей для создания культуры. Эмоции и язык сильно влияют на эти взаимодействия, как и география. Взаимодействие между людьми, живущими в одном районе, происходит чаще, что в конечном итоге приводит к созданию особой культуры, которая развивается на основе иммиграции и эмиграции в этом районе.

BBC — Наука и природа — Человеческое тело и разум

Эволюционная психология

• Естественный отбор и теория эволюции
• Выживание наиболее приспособленных: пример зябликов на Галапагосских островах
• Темпы эволюционных изменений
• Эволюция человеческого разума
• Почему у людей такой большой мозг?

Естественный отбор и теория эволюции

Эволюционная психология вдохновлена ​​работами Чарльза Дарвина и применяет его идеи естественного отбора к разум.

Теория Дарвина утверждает, что все живые виды, включая людей, пришли к своей нынешней биологической форме через исторический процесс, включающий случайные наследуемые изменения. Некоторые изменения являются адаптивными, то есть они увеличивают индивидуальный шансы на выживание и воспроизводство. Подобные изменения с большей вероятностью будут переданы следующему поколению (естественный отбор), а изменения, препятствующие выживанию, теряются.

Выживание наиболее приспособленных: пример зябликов на Галапагосских островах

Естественный отбор обусловлен изменениями в окружающей среде.На Галапагосские острова прибытие засухи спровоцировало эволюционные изменения в популяции вида вьюрков. Выжили только зяблики с большей массой тела и более толстыми клювами. засухи, потому что они лучше приспособились к взламыванию более крупных и твердых семян, которые оставались, когда другая пища источники исчезли. Популяция зябликов изменилась довольно радикально за довольно короткий промежуток времени в ответ на резкие изменения. изменения в их среде.

Темп эволюционных изменений

Другие эволюционные изменения, такие как эволюция глаза, происходят гораздо медленнее, в течение миллионы лет.

Там, где давление окружающей среды отсутствует, эволюция может вообще остановиться. Примером может служить крокодил, различные подвиды которого практически не изменились на протяжении более 200 миллионов лет, начиная со времен динозавров.

Эволюция человеческого разума

Психологи недавно применили теорию Дарвина для объяснения того, как человеческий разум эволюционировал на благо человека. С этой точки зрения, сложные аспекты человеческого поведения и опыта, включая язык, память и сознание, все развились из-за их адаптивной приспособленности.Так или иначе эти особенности способствовали выживанию и размножению человеческий вид.

Почему у людей такой большой мозг?

Например, почему у людей такой большой мозг? По отношению к размеру тела человеческий мозг в 6 раз больше, чем у человека.