Теория личности Карла Роджерса. — Психология 108
- Феноменология, как источник подхода.
- Мотивы личности.
- Теория личности Роджерса.
- Развитие личности.
- Истоки психологических проблем.
Карл Рэнсом Роджерс (1902 — 1987) американский психолог, создатель клиент-центрированного направления в психотерапии и один из отцов гуманистической психологии.
Феноменологическая психология — направление психологии понимающее личность с точки зрения подхода феноменологии, философского направления начала 20 века.
В основе идей Карла Роджерса по поводу теории личности и психотерапевтического подхода, лежит феноменология, которая, стараниями ее отца-основателя Эдмунда Гуссерля (1859-1938) и его последователей, стала, одним из самых заметных направлений философской мысли 20 века. Поэтому, чтобы понять основные идеи Роджерса по поводу человеческой личности, необходимо, хотя бы в двух словах, ознакомиться с основными положениями этого философского направления.
Эдмунд Гуссерль
Немного информации о том, что такое феноменология.
Моментом рождения учения можно считать публикацию книги Э. Гуссерля «Логические исследования», где центральной идеей выступает понятие ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТИ.
Под этим термином понималось свойство человеческого сознания (как имманентно ему присущее) быть всегда направленным на определенный объект. Это с неоспоримостью доказывает сам факт восприятия сознанием чего бы ни было, как существующего (то есть очевидный факт нашего постоянного мгновенного внимания к объекту). Под определенным объектом здесь понималось все что угодно, от фиксации на определенной идее или мыслях в сознании, до физического объекта, существующего во «внешнем» мире. Нетрудно понять, что понятие «внешний» в феноменологии было весьма и весьма субъективным, ибо очевидно, что каждый индивид самостоятельно проводит границу между субъектами и объектами.
Феноменология предполагала интенциональность, как единственно возможную основу для меры всех вещей (физических и психических феноменов), это означало, что такой мерой способно быть лишь человеческое сознание.
Интенциональность становится в каждый момент бытия непосредственным опытом, и это стало основной для феноменологической идеи, утверждающей идею тождества бытия и чистого сознания в состоянии его мгновенной интенциональности. В рамках такой системы координат сознание человека не могло быть предметом эмпирического изучения, но лишь непосредственным опытом самого познающего субъекта, что утверждалось, как чистый смысл или трансцендентальное Я.
Такая точка зрения на сознание человека, последовательно доведенная до логического завершения, означала, что и наша материальная (или, так называемая, объективная реальность) и внутренний мир (психическая реальность) есть ни что иное, как результат субъективной интерпретации индивидуальным сознанием человека в конкретный момент времени (здесь и сейчас).
А раз дело обстоит именно так, то из всего этого вытекает логичный вывод, что человек вполне свободен определять свою судьбу и оказывать влияние на свою жизнь, в полной мере используя свои врожденные возможности и способности, и эти возможности по определению заложены в нем самой природой.
Эти рассуждения и легли в основу личностного подхода Роджерса.
Помимо этого, принципиальной позицией Роджерса было то, что человек в своей основе несет позитивный заряд и стремится к совершенству, а конкретно — к все большей самостоятельности, зрелости и актуализации своих возможностей, что же касается деструктивного поведения, которое демонстрирует довольно много людей, то оно возникает вследствие игнорирования этими индивидами своей настоящей внутренней природы.
Такой взгляд, мог бы показаться весьма наивным, если бы не основывался на более чем 30 летнем опыте Роджерса в психологической работе с клиентами, а наибольшая ценность его теории и состоит именно в том, что как и в случае с Зигмундом Фрейдом, она основана на непосредственном опыте его работы как психотерапевта, то есть на наблюдениях за конкретными людьми.
Карл Роджерс, как и Маслоу, является одним из зачинателей направления гуманистическая психология, поэтому было бы уместно сказать, что вышеизложенное вполне согласуется с позицией последнего.
Тем не менее, во взглядах ученых было по крайней мере три существенных различия.
Принято считать, что они заключаются в следующем.
Абрахам Маслоу
Различия во взглядах Маслоу и Роджерса— Первое: разница в интерпретации причин, результатом которых являлось поведение человека (его действия).
Поскольку Роджерс был сторонником феноменологического подхода, он считал, что истоки поведения лежат во внутреннем опыте индивида, который (условно) включал в себя интегрированное сочетание восприятий внешнего и внутреннего мира. По другому, субъективная интерпретация человеком внутренних и внешних событий приводила к намерению (мотиву), которое заканчивалось действием (поведением).
Что касается Абрахама Маслоу, то он был сторонником своей иерархической мотивационной теории, которая говорила о том, что исток поведения человека это его потребность.
— Второе: как и в случае с Фрейдом, теория Роджерса была создана, как результат его психологической работы с клиентами, а значит, все выводы были сделаны на основе изучения материала связанного с людьми, имеющими те или иные психологические проблемы.
Что касается Маслоу, который в отличие от Роджерса и Фрейда не занимался психологической помощью клиентам, то он всегда говорил о предвзятости их подхода в связи с акцентом на психологические аномалии, он настаивал на том, что в психологической теории личности должно ориентироваться именно на здорового индивида.
— Третье: Маслоу фактически игнорировал период развития личности и его влияние на способность человека к последующей самоактуализации, хотя и упоминал о том, что существуют критические моменты развития, когда личность наиболее подвержена фрустрациям со стороны внешних условий.
Карл Роджерс также не делил развитие личности на какие то особые этапы, как это делал Фрейд. Вместо этого, он делал акцент на том, что каждый ребенок в процессе роста в наибольшей степени зависит от наличия или отсутствия позитивного внимания со стороны окружения и, в зависимости от этих условий вырастал либо в полноценно функционирующую личность, либо в личность обусловленную психопатологиями.
В главном же их взгляды ровно совпадали, и это было убеждение, что человек по факту рождения обладает стремлением к самоактуализации и при наступлении подходящих условий немедленно начинает реализовывать программу позитивного саморазвития.
Главный мотив личности по РоджерсуКак и в случае с Маслоу, Роджерсу для своей теории требовалась доказательная основа, ему нужно было обосновать, что именно является движущим мотивом индивида в его стремлении к саморазвитию. Таким мотивом для Роджерса стало то, что он назвал тенденцией к самоактуализации. Этот мотив представлялся Роджерсу неотъемлемо присущим человеку с рождения, то есть имел биологическую природу. Эта тенденция организма к развитию способностей и новых навыков несомненно имела смысл в контексте эволюционного развития организма.
Возможно, более понятно этот мотив смогут объяснить слова самого Роджерса, определившего свою тенденцию как «один центральный источник энергии в организме человека».
У этого источника было несколько отличительных особенностей.
Как уже было упомянуто, он брал свое начало в биологических процессах тела, это означало, что причина стремления к самоактуализации, лежала не в личной истории индивида и не была связана с его воспитанием, а имела биологическое происхождение, то есть была врожденной. Этот источник имел и очевидное биологическое предназначение, потому, что он напрямую влиял на сохранность организма. Во-первых, он был связан с удовлетворением дефицитарных потребностней, но кроме этого, имел и функцию развития его психических способностей, что и было той самой тенденцией к самоактуализации, которая, между прочим, обеспечивала эволюционную составляющую процесса развития организма, то есть была биологически целесообразной.
Роджерс пошел еще дальше и объявил эту тенденцию присущей не только человеку, но и вообще, любому живому существу на планете.
Чтобы показать насколько очевиден такой подход, он приводил примеры, иллюстрирующие стремление человека к самоактуализации.
Например ребенок, который только учится ходить постоянно падает, но несмотря на это, упорно продолжает этот процесс до тех пор, пока не встанет на ноги, спортсмен постоянно проводит время в тяжелых тренировках, чтобы улучшить свое время в беге на доли секунды, альпинист, невзирая на холод и опасности упорно идет к вершине. И это движение к саморазвитию часто бывает связано с борьбой и страданиями, но побудительный мотив настолько силен, что позволяет человеку проходить через все эти препятствия и достигать своей цели.
Таким образом для Роджерса главный мотив человека на протяжении всей его жизни, это стремление к самоактуализации с целью становления полноценной личности и, если человек действительно пытается достичь этого в своей жизни, то он живет, глубоко чувствуя свое существование и наслаждаясь каждым его моментом. И такой жизненный путь и есть истинное предназначение каждого человека и, только целеустремленно идя по нему, индивид может достичь того, что называют счастьем полной жизни.
Однако, самоактуализация для Роджерса не была некой единственной и окончательной целью или конечным состоянием совершенства, достигнув которого можно было бы остановиться. Он считал, что это непрерывный процесс развития, в котором всегда остается то, куда можно и нужно стремиться.
В рамках этой статьи мы уже говорили о том, что в основе его воззрений на человеческую личность лежал феноменологический поход, который утверждал господство субъективного опыта индивида. Это и стало главной основной для личностной концепции Роджерса, а в дальнейшем и для психологического метода работы с клиентами, который назывался клиент-центрированной терапией.
Главная идея, которая естественным образом легла в основу личностного подхода Роджерса, это связь субъективного опыта человека и его поведения. Это означало, что действия любого человека целиком и полностью определяются его же собственной интегральной интерпретацией событий внешнего (материального) и внутреннего (психического) мира, которые были ни чем иным, как единым полем сознания человека (психокосмом).
Здесь важнейшее значение имеет восприятие явлений и их интерпретация. Например, я сижу за столом, смотрю на море и пью кофе со сливками, при этом, внутри меня существует целая гамма чувств и мыслей, присущая только мне одному. Никто кроме меня, не может утверждать, что чувствует реальность лучше меня или противопоставлять свое чувство реальности моему.
Это значит, что все истоки моего поведения, внутреннего эмоционального состояния и интенций находятся прямо здесь и сейчас. Здесь же находятся и весь мой опыт, и именно поэтому, значение имеет не он сам, как совокупный результат произошедших в прошлом событий, а то, как я интерпретирую это событие сейчас.
Так мы могли получить психологическую травму в детстве по причине того, что родители подавляли нашу физическую и эмоциональную активность, заставляя вести себя в соответствии с их собственными представлениями. Но со временем, эта травма претерпевает значительную трансформацию и во взрослом возрасте проявляется, например так — человек испытывает недоверие к окружающему миру и уже по этой причине избегает эмоционального контакта.
По Роджерсу, именно сегодняшний опыт имеет подлинное значение, именно его и надо осознать и пережить, а вовсе не первоначальное событие, которое к нему привело и давно утратило свою актуальность.
Конечно же он не отрицал значение травматических событий прошлого, но считал их второстепенными в сравнении с актуальным опытом «здесь и сейчас».
И еще одна вещь для Роджерса имела огромное значение, он был уверен, что важнейшей бессознательной интенцией человека было стремление прогнозировать будущее. Например, истинной проблемой уже упомянутого нами выше индивида, являются вовсе не прошлые события его жизни, а тот факт, что он опасаетсся эмоциональных проявлений в будущем, так как автоматически просчитывает их возможные последствия, и именно эти будущие события для него важны. Поэтому, целесообразным будет изменение его отношения к миру, а именно, устранение страха эмоциональных реакций, через осознание того факта, что сегодняшний мир не несет для него угрозы.
Итак, с точки зрения Роджерса личность было целесообразно рассматривать в контексте связки «настоящее-будущее».
Из того, что уже было сказано, легко сделать вывод, что концепция «Я» в подходе Роджерса была центральным элементом. И вот какое определение «Я» давал он сам.
«Организованный, последовательный концептуальный гештальт, составленный из восприятий свойств Я, или «меня» и восприятий взаимоотношений Я, или «меня» с другими людьми и с различными аспектами жизни, а также ценности, связанные с этими восприятиями. Это гештальт, который доступен сознаванию, хотя и не обязательно осознаваемый» (К.Роджерс 1959 год).
Эти слова можно представить и несколько по-другому, например вот так — Я это часть феноменального поля сознания (или восприятия) человека, которая им же самим определяется как Я. Другими словами Я, это представления самого человека о том, чем он является.
Но «Я» это не только то, что воспринимается мной как «Я» сегодня, это включает в себя также и мои представления о том, каким бы я хотел стать, то есть отражает те черты, которые я хотел бы иметь, но пока не имею.
Поэтому, важная часть концепции личности Я — идеал. В теории Роджерса, это очень важная часть личности, поскольку именно Я-идеал определяет интенцию к ее развитию, а, как мы помним, самоактуализация (или развитие Я) является важнейшим мотивом для поведения человека.
Концепция Я находится постоянно в процессе перемен, но при этом, оно всегда сохраняется как целостная система. В качестве примера можно привести такой факт-с точки зрения личности, я-маленький ребенок много лет назад и я взрослый человек сегодня, одна и та же персона, несмотря на то, что со стороны это выглядит как две совершенно разных личности.
Развитие личности во времениВ отличие от своих предшественников, Роджерс не выделял в процессе взросления личности каких то особых стадий. Он говорил о важности личной истории и ее влиянии на взрослого человека, особенно он выделял то, как в результате развития личность относится к самой себе, насколько это отношение позитивно или негативно.
Можно рассмотреть развитие концепции «Я» Роджерса через призму феноменологии.
Изначально ребенок видит мир единым, не разделенным на части, для него это один «психокосм» или поле его сознания, в котором отсутствует элемент Я. Взаимодействие с окружающим миром приводит к появлению дифференциации, разделению поля сознания, где со временем начинает формироваться Я-концепт.
Согласно Роджерсу, в процессе формирования Я на индивида оказывает влияние, организмический оценочный процесс. Это значит, что ребенок оценивает свой внутренний опыт с позиций следующей целесообразности — насколько события способствуют или наоборот препятствуют его врожденному стремлению к самоактуализации.
Было высказано предположение, что пищевая депривация оценивается как негативное явление, поскольку препятствует развитию организма, в то время как питание, наоборот ему способствует и поэтому оценивается с точки зрения позитивного явления. Ребенок оценивает этот биологический процесс с позиций своих ощущений (по принципу нравится — не нравится) и эта оценка — его спонтанная реакция на непосредственные стимулы, то есть на окружающий мир — родителей, родственников, условия питания, температуру и т.
п. В процессе этих взаимодействий и его реакции (хорошо-плохо) формируется его Я-концепция, частью которой является оценочное отношение к окружающему миру и своих отношений с ним (кто Я, какой Я по отношению к миру).
Поэтому Я-концепция в большей степени является следствием отношений с социумом. И из этого же вытекают уже упомянутые важные различия в будущей самооценке себя.
На эту самооценку наибольшее влияние оказывали следующие факторы.
Потребность личности в позитивном вниманииНаиболее важным фактором считалось, насколько позитивно личность оценивает сама себя. Но что формирует эту оценку в процессе роста? Роджерс говорил, что основным для личности в процессе роста является то, насколько ее любят и принимают другие люди. Обобщенно это и есть то, что он называл позитивным вниманием. Одобрение приводит к позитивному внутреннему состоянию, а недовольство к фрустрации. Роджерс считал, что одобрение или неодобрение действий ребенка оказывает огромное влияние на формирование личности, ее будущих поведенческих стратегий и понимания идеального Я.
Это очень важный для понимания момент, на котором следует остановится подробнее. Например, почти любой ребенок гиперактивен и порой его активность, эмоциональные проявления и последующее поведение является раздражающим фактором для родителей. Такое поведение почти всегда не одобряется и подавляется. Это означает, что для того, чтобы получить одобрение значимого окружения ребенку необходимо подавить свои естественные порывы, что приводит к тому, что переживаемый им опыт идет в разрез с естественным состоянием Я. С точки зрения Роджерса, такие события в жизни ребенка представляли из себя самое существенное препятствие для формирования личности, оценивающей себя с позитивной стороны, а значит, никак не способствовали появлению психологически зрелого взрослого.
Условия позитивного вниманияПолучается, что если ребенок ведет себя так, как желают того родители, то он получает так необходимое ему одобрение, если же нет, то происходит обратное.
И вот появляется фактор, который Роджерс назвал обусловленным позитивным вниманием, девиз которого — ты будешь любимым, принимаемым и уважаемым только при условии, что будешь таким каким я хочу тебя видеть.
Такой фактор является весьма важным в выработке поведенческих стратегий личности, и если он в изобилии присутствовал в период вашего роста, то с большой степенью вероятности во взрослом возрасте вы будете «обменивать» одобрение окружающих на нужное им поведение. Нетрудно понять, что в этом случае человек рассматривает свою ценность лишь с точки зрения других людей.
Конечно, постановка ряда условий, при выполнении которых человеку гарантируется внимание, приводит к тому, что ребенок будет стараться соответствовать стандартам других людей, а вовсе не становится тем, кем он реально хотел бы быть.
Кроме того, это приводит к деформации ценностной оценки самого себя, поскольку в такой системе координат ценностью становятся лишь те мысли, чувства и поступки, которые имеют шанс на одобрение и поддержку, а это приводит к появлению я-концепции, находящейся в НЕ соответствии с личными склонностями и порывами. Люди, воспитанные в подобных обстоятельствах, с высокой вероятностью будут ограничивать свое поведение и искажать внутреннюю реальность, потому, что даже мысли о неприемлемом поведении для них будут представлять угрозу их я-концепции.
Сложно себе представить ситуацию при которой происходит развитие личности, получающей позитивное внимание без всяких условий. Однако Роджерс считал, что такое вполне возможно, если человек, воспитывающий ребенка, по крайней мере, старается принимать и уважать его просто за то, что он такой, какой есть, без всяких «но» и «если».
Он считал, что единственный способ не препятствовать тенденции к самоактуализации человека в будущем, это дать ему безусловное позитивное внимание, любить его без всяких оговорок и условий.
В этом походе важно понять, что позитивное внимание без условий не значит, что родителю необходимо одобрять и поддерживать любое поведение ребенка, это и не представляется возможным, хотя бы потому, что дети часто делают вещи, угрожающие им самим и в этом они должны быть ограничены. Но это означает отсутствие «торга» и условий в отношениях с ребенком и безусловное принятие его поведения, которое следует ограничивать, не обставляя эти ограничения условиями.
Итак, у любой личности существует я-концепция, включающая в себя и я-идеал. И если вам так повезло и ваша концепция личности развивалась в поле безусловного позитивного внимания, то возможно, что ваши внутренние переживания и мотивы будут находится где то близко к вашей я-концепции. Например, вы молодой мужчина, вам нравится женщина и вы испытываете к ней сексуальное чувство.
При условии, что ваше окружение с уважением относилось к вашим эмоциональным проявлениям и ваши порывы не подавлялись, то с большой вероятностью ваше чувство находится в пределах вашей я-концепции и вы вряд ли будете испытывать чувство вины за свой порыв. Вы посчитаете это естественным. Это означает, что такая ситуация будет полностью находится в вашем сознании, то есть вы будете осознавать появление своих желаний и воспринимать их, так как есть.
Однако, если в период вашего взросления ваши желания подвергались родительской и общественной цензуре и вам постоянно приходилось увязывать ваши естественные эмоциональные порывы (переживания) с позицией окружения, то описанная ситуация будет, в той или иной степени, находится ВНЕ вашей я-концепции.
А значит вам придется что-то делать с естественно возникшим в вас порывом (переживанием). Скорее всего в вас возникнет переживание страха или тревоги, связанное с угрозой вашей я-концепции и, если диссонанс вашего чувства с ней достаточно велик, то истинный смысл переживания, как он есть, не будет допущен к осознанию и точной оценке. Тот факт насколько велико расхождение между я-концептом и переживанием определит, насколько сильно будет искажаться информация и какими методами психологической защиты от негативного переживания угрозы вы воспользуйтесь.
Таким образом, согласно концепции Роджерса, психологические проблемы возникают вследствие конфликта я-концепта (и связанных с ним ценностных установок) и фактического переживания. То есть я-концепт выступает оценочным критерием и вследствие несоответствия переживание либо отрицается, либо искажается. В зависимости от степени недопущения в сознание нежелательной информации, возникают негативные эмоциональные ощущения разной степени, например, внутреннее напряжение, замешательство, чувство вины, тревога.
Роджерс говорил, что в определенных случаях вероятна ситуация, в которой человек не осознает несоответствия переживания и я-концепта на уровне сознания и это приводит к потенциально опасному для психики положению дел, когда человек может долгое время находится в состоянии смутной тревоги или страха, не понимая их причины.
Такое состояние, как правило, говорит об угрозе целостности я-концепции при условии осознания недопустимого переживания. Естественная реакция психики на угрозу это защитная реакция, цель которой в описанном случае сохранение целостности я-структуры (уход от личностных перемен). Как уже было сказано выше, эта цель может быть достигнута двумя способами, искажением смысла переживания или же вовсе его отрицанием.
Именно эти два основных механизма были предложены Роджерсом для понимания психологических защит.
Искажение восприятия имеет целью его преобразование в приемлемую для я-концепции форму (например рационализация, агрессия, проекция и т.
п.). В этих случаях переживание в той или иной степени воспринимается сознанием, но его смысл искажается в угоду я-концепции.
В случае отрицания человек полностью уходит от осознания переживания в его истинном значении.
Пока защиты человека эффективно работают, он может длительное время находится в относительно комфортном состоянии и уровень тревожности находится на вполне допустимом уровне. Но когда расхождения между актуальным переживанием и концепцией Я оказываются весьма значительными, могут возникать очень сильные и длительные тревожные состояния, которые нарушают привычное психологическое благополучие человека.
Такой человек начинает нуждаться в психологической помощи, а его поведение становится невротическим. Но даже если человек в таком состоянии игнорирует помощь психолога, его защита может долгое время оставаться достаточно сильной и не допускать экспансию угрожающего содержимого в сознание, при этом, он остается в группе риска и в какой то момент защита может стать неэффективной.
В этом случае вытесненные или искаженные переживания появляются в сознании, что может привести к разрушению я-концепции и последующим проблемам, которые могут выражаться в виде алогичного, странного поведения, психологической дезадаптации, сильных панических атак, беспричинной агрессии и т.п.
Роджерс полагал, что такое состояние может возникнуть, как постепенно, так и в течении довольно короткого времени и их тяжесть зависит от уровня несоответствия я-концепта актуальному переживанию. Так возникают психопатологии разной степени тяжести.
Продолжение — КЛИЕНТ ЦЕНТРИРОВАННАЯ ТЕРАПИЯ РОДЖЕРСА
Теория личности Роджерса
19.07.2012Теория личности Роджерса разворачивает определенную систему понятий, в которых люди могут создавать и изменять свои представления о себе, о своих близких. В этой же системе развертывается и терапия, помогающая человеку изменить себя и свои отношения с другими. Как и для других представителей гуманистической психологии, идея ценности и уникальности человеческой личности является центральной для Рождерса.
Он считал, что тот опыт, который возникает у человека в процессе жизни и который он называет «феноменальным полем», уникален и индивидуален. Этот мир, создаваемый человеком, может совпадать или не совпадать с реальной действительностью, так как не все предметы, входящие в окружающее, осознаются субъектом. Степень тождественности этого поля реальной действительности Роджерс называл конгруэнтностью. Высокая степень конгруэнтности означает: то, что человек сообщает другим, то, что происходит вокруг, и то, что он осознает в происходящем, более или менее совпадают между собой. Нарушение конгруэнтности приводит к тому, что человек либо не осознает реальность, либо не высказывает то, что он реально хочет делать или о чем он думает. Это приводит к росту напряженности, тревожности и в конечном итоге к невротизации личности.
К невротизации приводит и уход от своей индивидуальности, отказ от самоактуализации, которую Роджерс, как и Маслоу, считал одной из важнейших потребностей личности.
Развивая основы своей терапии, ученый соединяет в ней идею конгруэнтности с самоактуализацией, так как их нарушение ведет к неврозу и отклонениям в развитии личности.
Теория личности Роджерса в структуре Я, приходит к выводу о том, что внутренняя сущность человека, его самость выражается в самооценке, которая является отражением истинной сути данной личности, его Я. У маленьких детей эта самооценка бессознательна, это скорее самоощущение, а не самооценка. Тем не менее уже в раннем возрасте она руководит поведением человека, помогая понять и отобрать из окружающего то, что присуще именно данному индивиду — интересы, профессию, общение с определенными людьми и т.д. В более старшем возрасте дети начинают осознавать себя, свои стремления и способности и строить свою жизнь уже в соответствии с осознаваемой оценкой себя. В том случае, если поведение выстраивается именно исходя из самооценки, это поведение выражает истинную суть личности, его способности и умения, а потому приносит наибольший успех человеку.
Идеи Роджерса о том, какими должны быть истинные взаимоотношения между ребенком и взрослым, легли в основу работ известного ученого Б. Спока, который в своих книгах писал, как родители должны осуществлять уход за детьми, не нарушая их истинной самооценки и помогая их социализации.
Однако родители, по мнению обоих ученых, не так часто соблюдают эти правила и не прислушиваются к своему ребенку. Поэтому уже в раннем детстве ребенок может отчуждаться от своей истинной самооценки, от своей самости. Чаще всего это происходит под давлением взрослых, у которых имеется свое собственное представление о ребенке, его способностях и предназначении. Свою оценку они навязывают ребенку, стремясь, чтобы он ее принял и сделал своей самооценкой.
Однако чаще всего, отмечает Роджерс, дети и не пытаются противостоять родителям, соглашаясь с их мнением о себе. Это происходит потому, что ребенок нуждается в ласке и принятии со стороны взрослого, Такое стремление заслужить любовь и привязанность окружающих он называл «условием ценности», которое в крайнем своем проявлении звучит как желание быть любимым и уважаемым каждым, с кем человек входит в соприкосновение.
При этом Роджерс настаивал на том, что самооценка должна быть не только адекватной, но и гибкой, т.е. она должна меняться в зависимости от окружения. Он говорил о том, что самооценка — это связанный образ, гештальт, который постоянно находится в процессе формирования и изменяется, переструктурируется при изменении ситуации.
Это постоянное изменение, избирательность по отношению к окружающему и творческий подход к нему при отборе фактов и ситуаций для осознания, о котором пишет Роджерс, доказывает связь его теории не только с взглядами Маслоу, но и с концепцией гештальтпсихологии и идеей творческого Я повлиявшей на многие теории личности, созданные во второй половине XX в. При этом Роджерс не только говорит о влиянии опыта на самооценку, но и подчеркивает необходимость открытости человека для нового опыта. В отличие от большинства других концепций, настаивающих на ценности будущего (Адлер) или влиянии прошлого (Юнг, Фрейд), Роджерс подчеркивает значение настоящего, говоря о том, что люди должны научиться жить в настоящем, осознавать и ценить каждый момент своей жизни, находя в нем что-то прекрасное и значительное. Только тогда жизнь раскроется в своем истинном значении и только в этом случае можно говорить о полной реализации или, как говорил Роджерс, о полном функционировании личности.
Открытия Роджерса связаны не только с новым взглядом на самоактуализацию и самооценку человека, но и с его подходом к психокоррекции.
Он исходил из того, что психотерапевт не должен навязывать своего мнения пациенту, но должен подводить его к правильному решению, которое пациент принимает самостоятельно. В процессе терапии пациент учится больше доверять себе, своей интуиции, своим ощущениям и побуждениям. Он начинает лучше понимать себя, а затем и других. В результате и происходит то «озарение», которое помогает перестроить свою самооценку, « переструктурировать гештальт», как говорил Роджерс вслед за Вертгеймером и Келером. Это повышает конгруэнтность и дает возможность человеку принять себя и окружающих, налаживает его общение с ними, уменьшает тревожность и напряжение. Эта терапия происходит как встреча терапевта с клиентом или, в групповой терапии, как встреча нескольких клиентов и терапевта. Этот подход позволил Роджерсу создать так называемые энкаунтер-группы, или группы встречи, которые являются одной из самых распространенных в настоящее время технологий психотерапии и обучения.
Источник: Григорович Л.
| Материалы по теме |
|---|
Гуманистические теории личности Столяренко Л.Д., Психология и педагогика для технических вузов |
Личностное развитие подростков Палагина Н.Н., Психология развития и возрастная психология |
Деятельностный подход … |
Идеи развития и периодизация жизни Д. Левинсона Социальная психология развития личности / Я. Л. Коломинский, С. Н. Жеребцов. — Минск : Выш…. |
Изучение личности осужденных Антонян Ю.М., Личность преступника |
Параноидное расстройство личности Попов Ю.В., Вид В.Д. Современная клиническая психиатрия |
Краткая характеристика внутриличностного конфликта Н. |
Воспитание физической культуры личности Сластенин В.А. — «Педагогика» |
А. Лобан. Конфликтология УМК — Минск.: Изд-во МИУ, 2008Личностно-центрированная терапия (Рожерианская терапия)
Личностно-центрированная терапия была разработана Карлом Роджерсом в 1940-х годах. Этот тип терапии отошел от традиционной модели терапевта как эксперта и вместо этого перешел к недирективному, эмпатическому подходу, который вдохновляет и мотивирует клиента в терапевтическом процессе. Терапия основана на вере Роджерса в то, что каждый человек стремится и имеет возможность реализовать свой собственный потенциал. Личностно-центрированная терапия, также известная как роджерианская терапия, оказала огромное влияние на психотерапию и многие другие дисциплины.
Теория Роджера в психотерапии Вместо того, чтобы рассматривать людей как изначально ущербных, с проблемным поведением и мыслями, требующими лечения, личностно-центрированная терапия определяет, что у каждого человека есть способность и стремление к личностному росту и изменению.
Роджерс назвал эту естественную человеческую склонность «тенденцией к актуализации», или самоактуализацией. Он сравнил это с тем, как другие живые организмы стремятся к равновесию, порядку и большей сложности. По словам Роджерса, «люди имеют внутри себя огромные ресурсы для самопонимания и для изменения своих представлений о себе, основных установок и самонаправленного поведения; эти ресурсы можно использовать, если может быть обеспечен определенный климат благоприятствующих психологических отношений.
Найти терапевта
Терапевт, ориентированный на человека, учится распознавать и доверять человеческому потенциалу, проявляя к клиентам эмпатию и безоговорочное позитивное отношение, чтобы способствовать изменениям. Терапевт избегает направлять курс терапии, следуя примеру клиента, когда это возможно. Вместо этого терапевт предлагает поддержку, руководство и структуру, чтобы клиент мог найти индивидуальные решения внутри себя. Личностно-центрированная терапия была в авангарде движения гуманистической психологии и повлияла на многие терапевтические методы и область психического здоровья в целом.
Методы Роджера также повлияли на многие другие дисциплины, от медицины до образования.
Роджерс определил шесть ключевых факторов, стимулирующих рост внутри человека. Он предположил, что при выполнении этих условий человек будет тяготеть к конструктивной реализации потенциала. Согласно теории Роджера, для роста необходимы шесть факторов:
- Психологический контакт между терапевтом и клиентом: Это первое условие просто гласит, что отношения между терапевтом и клиентом должны существовать для того, чтобы клиент мог добиться положительных личных изменений. Следующие пять факторов являются характеристиками отношений между терапевтом и клиентом, и они могут варьироваться в зависимости от степени.
- Несоответствие или уязвимость клиента: Несоответствие между представлением клиента о себе и реальным опытом делает его или ее уязвимым для страхов и тревог.
Клиент часто не осознает несоответствия. - Конгруэнтность или искренность терапевта: Терапевт должен быть самосознательным, искренним и конгруэнтным. Это не означает, что терапевт должен быть воплощением совершенства, но что он или она должны быть верны себе в рамках терапевтических отношений.
- Безусловное положительное отношение терапевта (UPR): Опыт клиентов, положительный или отрицательный, должен приниматься терапевтом без каких-либо условий или суждений. Таким образом, клиент может делиться опытом, не опасаясь осуждения.
- Эмпатия терапевта: Терапевт демонстрирует эмпатическое понимание переживаний клиентов и распознает эмоциональные переживания, не вовлекаясь в них эмоционально.
- Восприятие клиента: В какой-то степени клиент ощущает безусловное положительное отношение и эмпатическое понимание со стороны терапевта. Об этом сообщается через слова и поведение терапевта.
Клиент часто не осознает несоответствия.
- Ассоциация развития личностно-ориентированного подхода
- Британская ассоциация личностно-ориентированного подхода
- Индивидуально-ориентированный международный
Ссылки:
- Раскин, Натаниэль Дж., Роджерс, Карл Р. и Уитти, Марджори К. (2008). Клиентоцентрированная терапия. В Raymond J. Corsini and Danny Wedding (Eds.), Current Psychotherapies (стр. 141–186) . Бельмонт, Калифорния: Высшее образование Томсона.
- Роджерс, Карл Р. (1957). Необходимые и достаточные условия терапевтического изменения личности. Journal of Consulting Psychology , 21. Получено с http://www.shoreline.edu/dchris/psych336/Documents/Rogers.pdf
- Роджерс, Карл Р. (1980). Образ жизни . Бостон: Хоутон Миффлин.
Психолог Карл Роджерс и искусство активного слушания.
один из моих героев-подростков, где-то в возрасте 25 лет ко мне подкралось осознание: я — большинство людей. Я никогда не слушаю.Возможно, никогда не было немного сильным — но, конечно же, мое слушание часто происходило сквозь туман рассеянности и самоуважения. В худшие дни это могло сделать меня поверхностным солипсистом. Запинаясь, я начал пытаться проникнуть внутрь своего собственного ментального механизма, по-другому распределить свое внимание, лучше слушать. Я не был уверен, что делаю; но я пересекался с несколькими людьми, которые по привычке уделяли другим все свое внимание — и это было мощно. Это казалось редким, это казалось реальным; Я хотел, чтобы они были рядом.
Как культура, мы относимся к слушанию как к автоматическому процессу, о котором нечего сказать: в той же категории, что пищеварение или моргание. Когда понятие слушания рассматривается сколько-нибудь подробно, это происходит в контексте профессионального общения; что-то, что должны оттачивать лидеры и наставники, но специализация, которую все остальные могут с радостью игнорировать.
Это пренебрежение — позор. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что внимательное слушание — это что-то вроде волшебного трюка: обе стороны смягчаются, расцветают, они менее одиноки.
Попутно я обнаружил, что Карл Роджерс, один из самых выдающихся психологов 20-го века, назвал этот недооцененный навык «активным слушанием». И хотя работа Роджерса изначально была сосредоточена на терапевтической обстановке, он не проводил различия между ней и повседневной жизнью: «Все, чему я научился, — писал он, — применимо ко всем моим человеческим отношениям». – что обязательно включает в себя хороший разговор и правильные вопросы – является одной из самых доступных и самых мощных форм связи, которые у нас есть.
Недостаток моих способностей к слушанию стал побочным эффектом того, что я начал медитировать. Это не претензия на ложное просветление — просто сказать, что медитация — это практика наблюдения за тем, что вы замечаете, и медитирующие, как правило, переносят это мышление за пределы коврика для йоги и начинают более ясно видеть свой собственный ум.
Среди множества других паттернов и причуд я видел себя, которое слишком часто не слушало.
Младший мне понравился разговор. Но низкий, уравновешенный эгоизм означал, что больше всего мне нравилось говорить. Когда наступала чья-то очередь говорить, слушать часто казалось рутиной. Я мог бы пассивно впитывать все, что говорилось, но большая часть меня была бы мечтать, вспоминать, строить планы. У меня была привычка перебивать, в довольно мужском убеждении, что, что бы другие ни говорили, я могу сказать за них лучше. Иногда я отключался и снова включался, чтобы понять, что мне задали вопрос. Я заметил, что у меня была ужасная привычка сидеть в молчаливом лингвистическом мастерстве, формируя свой ответ, когда подошла моя очередь, и только вполуха слушая то, на что я на самом деле отвечу.
Исключениями из этого положения дел, как я начал понимать, были ситуации, когда существовала личная заинтересованность. Если бы предметом был я или материал, который мог бы быть мне полезен, мое внимание автоматически обострялось бы.
Было очень легко слушать, как кто-то объясняет, какие шаги мне нужно предпринять, чтобы успешно сдать тест или заработать немного денег. Было легко слушать пикантные сплетни, особенно те, которые заставляли меня чувствовать себя удачливее или выше. Легко было слушать дебаты на темы, в которых у меня было жгучее желание быть правым. Слушать привлекательных женщин было легко.
Плохой слух сигнализирует окружающим, что вы не заботитесь о них
В плохие дни этот автопилот внимания сковывал меня. На темы политики или философии это делало меня занудой и хулиганом. Люди избегали не соглашаться со мной ни в чем, даже в мелочах, потому что знали, что это приведет к раздражению и отказу прислушаться к их рассуждениям. В личной жизни я слишком часто мог забыть поддержать или поддержать окружающих. Обратная сторона того, что вы не слушаете, — это отсутствие вопросов, потому что, когда вы не хотите слушать, последнее, что вы хотите сделать, — это запустить именно тот сценарий, в котором вы больше всего ожидаете слушать.
Поэтому я недостаточно часто задавал своим друзьям серьезные вопросы. Я любил шутки и сплетни; но я забывал спрашивать их о реальных вещах. Или я спрашивал их о том, что они уже сказали мне неделю назад. Или забудьте спросить об их недавнем собеседовании или расставании.
Вот где плохое слушание приносит наибольший вред: оно сигнализирует окружающим вас людям, что вы не заботитесь о них, или что вы заботитесь, но только в пугливой, мерцающей манере. И поэтому люди начинают опасаться открываться, просить совета или полагаться на вас так, как мы опираемся на тех людей, которых мы действительно считаем великодушными.
Все вышеперечисленное создает довольно мрачную картину, я знаю. Я не хочу преувеличивать. Я не был монстром. Я заботился о людях и, когда я сосредоточился, я мог показать это. Меня любили, я прокладывал себе дорогу в мире, я, видимо, обладал тем, что мы называем харизмой. Много времени я слушал хорошо. Но, может быть, именно в этом и заключается смысл: вы можете прожить жизнь, будучи плохим слушателем.
Мы склонны прощать это, потому что это обычное дело.
Кейт Мерфи в своей книге You’re Not Listening (2020) изображает современную жизнь как особенно противоречащую хорошему слушанию: слушайте свое чутье, но нас редко поощряют внимательно и целенаправленно слушать других людей.
Почему мы принимаем плохое слушание? Потому что, я думаю, хорошо слушать сложно, и мы все это знаем. Как и все формы самосовершенствования, разрушение этого панциря требует намерения и, в идеале, руководства.
Когда я обнаружил записи Роджерса о слушании, это стало подтверждением того, что во многих разговорах я все понимал неправильно. Хорошо слушая, писали Роджерс и его соавтор Ричард Эванс Фарсон в 1957 году, слушатель «не впитывает пассивно слова, которые ему говорят. Он активно пытается уловить факты и чувства в том, что слышит, и, слушая, пытается помочь говорящему решить его собственные проблемы». Это была именно та позиция, которую я принимал лишь изредка.
Роджерс родился в 1902 году, в том же пригороде Чикаго, что и Хемингуэй, тремя годами ранее.
Он получил строгое религиозное воспитание. В молодости он казался предназначенным для служения. Но в 1926 году он перешел дорогу из Объединенной теологической семинарии в Колумбийский университет и посвятил себя психологии. (В то время психология была настолько новой и модной областью, что в 1919 году, во время переговоров по Версальскому договору, Зигмунд Фрейд тайно консультировал посла Вудро Вильсона в Париже.)
Ранние работы Роджерса были сосредоточены на детях, которых тогда называли «правонарушителями»; но к 1940-м годам он разработал новый подход к психотерапии, который стал называться «гуманистическим» и «ориентированным на человека». В отличие от Фрейда, Роджерс считал, что все мы обладаем «сильно положительными направленными тенденциями». Он считал, что несчастные люди не сломлены; они были заблокированы. И в отличие от преобладающих в то время методов психотерапии — психоанализа и бихевиоризма — Роджерс считал, что терапевт должен быть не столько тем, кто решает проблемы, сколько своего рода опытной акушеркой, вытягивающей решения, которые уже существовали у клиента.
Он считал, что у всех людей есть глубокое стремление к «самоактуализации», и работа терапевта — взращивать это стремление. Они были там, чтобы «освободить и укрепить человека, а не вмешиваться в его жизнь». Ключом к достижению этой цели было внимательное, сосредоточенное, «активное» слушание.
То, что сегодня эта точка зрения не кажется особенно радикальной, свидетельствует о наследии Роджерса. Как пишет один из его биографов, Дэвид Коэн, терапевтическая философия Роджерса «стала частью ткани терапии». Сегодня на Западе многие из нас верят, что обращение к психотерапевту может быть вдохновляющим и позитивным шагом, а не показателем кризиса или болезни. Этот переход во многом обязан Роджерсу. То же самое происходит и с ожиданием того, что терапевт позволит себе проникнуть в наши мысли и выразит осторожное, но ощутимое сочувствие. Там, где Фрейд сосредоточился на изолированном разуме, Роджерс больше ценил слияние умов — ограниченное, но интимное.
В плохие дни я, как ястреб, ждал того, что можно исправить или приуменьшить.
Активное слушание для Роджерса было необходимо для создания условий для роста. Это был один из ключевых ингредиентов, помогавших другому человеку чувствовать себя менее одиноким, менее застрявшим и более способным к самоанализу.
Роджерс считал, что основная проблема слушания заключается в следующем: сознания изолированы друг от друга, а между ними есть заросли когнитивного шума. Преодоление шума требует усилий. Чтобы хорошо слушать, «необходимо проникнуть внутрь говорящего, понять, с его точки зрения , именно то, что он сообщает нам». Этот эмпатический скачок — настоящее усилие. Намного легче судить о чужой точке зрения, анализировать ее, классифицировать. Но надеть его, как ментальный костюм, очень тяжело. Подростком я был страстным атеистом и страстным левым. Я видел вещи очень простыми: все верующие легковерны, а все консерваторы — психопаты или, как минимум, бессердечные. Я мог придерживаться своей манихейской точки зрения именно потому, что не пытался понять чью-либо точку зрения.
Еще один из моих старых ментальных блоков, также отмеченный Роджерсом, — это инстинкт, что любой, с кем я разговариваю, вероятно, глупее меня. Это высокомерие ужасно для любой попытки слушать, как признает Роджерс: «Пока мы не сможем продемонстрировать дух, который искренне уважает потенциальную ценность человека, — пишет он, — мы не будем хорошими слушателями. Раньше, в плохие дни, я, как ястреб, ждал того, что мог бы исправить или принизить. Я бы искал подсказки, что этот человек был неправ, и мог заставить чувствовать себя неправым. Но, как пишет Роджерс, чтобы хорошо слушать, мы «должны создать климат, который не будет ни критическим, ни оценочным, ни морализаторским».
«Наши эмоции часто становятся нашими злейшими врагами, когда мы пытаемся стать слушателями, — писал он. Короче говоря, большая часть плохого слушания сводится к отсутствию самоконтроля. Нас оживляют другие люди, летят ассоциации, нас пронзают идеи. (Вот почему мы построили осторожные социальные системы, чтобы не обсуждать такие вещи, как религия или политика, на званых обедах.
) Когда мне был 21 год, если кто-то говорил, что какая-то поп-музыка довольно хороша или что у капитализма есть какие-то искупительные черты, я был неспособен не реагировать. Из-за этого мне было очень трудно прислушиваться к чьему-либо мнению, кроме моего собственного. Вот почему, говорит Роджерс, одним из первых навыков, которым нужно овладеть, является невмешательство. Терпение. «Слушать себя, — писал он, — необходимое условие для того, чтобы слушать других». Здесь ясна аналогия с медитацией: не гонитесь за каждой мыслью, не реагируйте на каждое внутреннее событие, оставайтесь сосредоточенными. Сегодня в разговоре стараюсь постоянно напоминать себе: только реагируй, только вмешивайся, когда приглашают или когда явно будут рады. Это требует практики, возможно бесконечной практики.
И когда мы вмешиваемся вслед за Роджерсом, мы должны сопротивляться постоянному желанию перетащить фокус разговора обратно на себя. Социологи называют это побуждение «реакцией на сдвиг». Когда друг говорит мне, что хотел бы посетить Таиланд, я должен сопротивляться эгоистичному влечению, чтобы прыгнуть с О да, Таиланд великолепен, я однажды провел Рождество на острове Ланта, я когда-нибудь рассказывал вам о классе тайского бокса? делал? Вместо этого я должен остаться с ними: куда именно они хотят пойти и почему? Социологи называют это «реакцией поддержки».
Хорошо слушать — значит отступить, сосредоточить внимание на ком-то другом.
Хорошим примером подхода Роджерса, взятого из его карьеры, является его опыт во время Второй мировой войны. ВВС США попросили Роджерса оценить психологическое здоровье артиллеристов, моральный дух которых оказался низким. Будучи терпеливым, непредвзятым и нежным в своем внимании, Роджерс обнаружил, что артиллеристы скрывали одну из своих главных жалоб: они обижались на мирных жителей. По словам одного пилота, когда он вернулся в свой родной город и посетил футбольный матч, «вся эта жизнь, веселье и роскошь — это так сводит вас с ума». Роджерс не предлагал какого-либо радикального вмешательства или каких-либо изменений во взглядах. Он рекомендовал, чтобы мужчинам было позволено честно говорить о своем гневе и открыто, без стыда, выражать его. Их собеседники, по словам Роджерса, должны начать с того, что просто выслушают их — столько, сколько потребуется, пока они не избавятся от бремени. Только тогда они должны ответить.
Подобно медитации, слушание требует усилий. Это может потребовать еще и еще работы за пределами терапевтического кабинета, при отсутствии профессиональных ожиданий. Во все времена, почти у всех нас, работает наш внутренний монолог, и он отчаянно выплескивается из нашего мозга на наш язык. Чтобы остановить поток, нужно намерение. Это необходимо, потому что, даже когда мы думаем, что вмешательство позитивно, оно может быть эгоцентричным. Мы можем этого не чувствовать, говорит Роджерс, но, как правило, когда мы предлагаем свою интерпретацию или вклад, «мы обычно реагируем на нашу собственную потребность видеть мир определенным образом». Когда я впервые начал наблюдать за собой как слушателем, я увидел, как трудно мне просто дать людям закончить свои предложения. Я заметил бесконечную волну нетерпения, на которой плыло мое внимание. Я заметил скользкое искушение задавать вопросы, которые на самом деле вовсе не были вопросами, а навязывали мнение, замаскированное под вопросы.
Я начал понимать, что лучшая дорога — молчать. Ждать.
Работа активного слушателя состоит в том, чтобы просто быть там, сосредоточиться на «думании с людьми вместо для или о них». Это мышление с требует прислушиваться к тому, что Роджерс называет «полным смыслом». Это означает регистрацию как содержания того, что они говорят, так и (более тонко) «чувства или отношения, лежащего в основе этого содержания». Часто чувство — это то, что выражается на самом деле, а содержание — своего рода чучело чревовещателя. Чтобы уловить это чувство, требуется настоящая концентрация, тем более что невербальные сигналы — нерешительность, бормотание, изменение позы — имеют решающее значение. Отключитесь, прислушайтесь вполуха, и «общий смысл» полностью ускользнет от нас.
Каждый хочет, чтобы его слушали. Откуда еще клише, что люди влюбляются в своих терапевтов?
И хотя плохой слушатель любит внутренне многозадачность, пока кто-то еще говорит, притворяться, что это не сработает.
Как пишет Роджерс, люди настороженно относятся к простой «притворной заинтересованности», возмущаясь ею как «пустой и бесплодной». Искренне слушать означает выстроить смесь свободы воли, сострадания, внимания и приверженности. Это «требует практики», сказал Роджерс, и «может потребовать изменений в наших основных установках».
Теории Роджерса были разработаны в контексте, когда один человек открыто пытается помочь другому исцелиться и вырасти. Но Роджерс всегда прямо говорил о том, что его работа «о жизни». О своих теориях он сказал, что «одна и та же законность управляет всеми человеческими отношениями».
Кажется, я начал с более низкой точки; по своей природе, я думаю, мой мозг склонен к отвлечению внимания и самоуважению. Но не нужно быть плохим слушателем, чтобы извлечь пользу из идей Роджерса. Даже тот, чей автопилот — чуткий, заинтересованный слушатель, может многое найти в его работе. Роджерс сделал больше, чем кто-либо другой, чтобы изучить слушание, систематизировать его динамику и записать свои профессиональные исследования.
Безусловно, умение слушать оказало влияние на собственную жизнь Роджерса. Как сказал мне другой его биограф, Говард Киршенбаум, Роджерс обнаружил, что «эмпатичное слушание других приносит огромное исцеление и освобождение как в терапии, так и в других отношениях». На вечеринке по случаю его 80-летия было устроено кабаре, в котором два подражателя Карла Роджерса слушали друг друга в позах преувеличенного сочувствия. Кляп из лучших побуждений был комплиментом; в довольно редком случае, когда интеллектуалы действительно воплощали в жизнь идеи, которые они поддерживают, Роджерс запомнился всем, кто его знал, как превосходный слушатель. Несмотря на недостатки, которые могут отягощать любую жизнь — зависимость от алкоголя, разочарование моногамией — Роджерс, кажется, был порядочным человеком: теплым, открытым и никогда не жестоким.
То, что он смог воплотить свои теории в жизнь, должно воодушевить даже тех из нас, кто не является всемирно известным психологом. Все хотят, чтобы их слушали.
Откуда еще клише, что люди влюбляются в своих терапевтов? Почему еще все соблазнения начинаются с прикованного внимания? Подумайте о своем собственном опыте, и вы, вероятно, обнаружите прямую связь между людьми, которые, как вы чувствуете, любят вас, и людьми, которые на самом деле слушают то, что вы говорите. Люди, которые никогда нас ни о чем не спрашивают, — это люди, от которых мы отдаляемся. Люди, которые слушают так усердно, что вытягивают из нас новые вещи, — которые слышат то, чего мы даже не говорили, — это те, за кого мы цепляемся на всю жизнь.
Возможно, прежде всего Роджерс понимал, как важно уметь слушать. Все мы, когда мы проявляем себя с лучшей стороны, хотим способствовать росту людей, которым мы посвящаем свое время. Мы хотим помочь им раскрыть себя, стать выше, лучше думать. Динамика может быть не такой прямой, как у терапевта; здесь больше равноправия, но когда наши отношения здоровы, мы хотим, чтобы окружающие нас люди процветали. Роджерс показал, что хорошо слушать — это самый простой путь.
Будьте с людьми правильным образом, и они «наполнятся мужеством и уверенностью в себе». Они чувствуют освобождающее свечение внимания и развивают «глубокую уверенность в себе». Если мы не хотим этого для наших друзей, то мы им не друзья.
В самом деле, щедрость активного слушания такова, что эту практику можно рассматривать как граничащую с духовной. Хотя Роджерс сменил теологию на психологию, когда ему было чуть за 20, он всегда сохранял интерес к духовности. Ему нравились работы Сёрена Кьеркегора, христианина-экзистенциалиста; и на протяжении многих лет он вел публичные дискуссии с теологами Паулем Тиллихом и Мартином Бубером. Во время успешных терапевтических сеансов, по словам Роджерса, и терапевт, и клиент могут оказаться в «чувстве, похожем на транс», где «имеются, по выражению Бубера, настоящие отношения «Я-Ты»». О своих отношениях с клиентами Роджерс сказал: «Я хотел бы отправиться с ним в страшное путешествие в себя» 9.0005
Возможно, это слишком для вас; возможно, вы предпочли бы, чтобы активное слушание воспринималось как просто хорошие манеры или изящная межличностная уловка.
Дело в том, что действительно слушать других может быть актом иррациональной щедрости. Люди съедят ваше внимание; могут пройти часы или годы, прежде чем они обратят на вас такое же внимание. Иногда, радостно, ваше слушание даст что-то новое, доставит их куда-то. Иногда человек ответит собственной щедростью, и взаимность будет мощной. Но часто ничего. Лишь изредка люди заметят, не говоря уже о том, чтобы поблагодарить вас за ваши усилия. И все же эта щедрость внимания — это то, чего люди заслуживают.
И чтобы все это не звучало благочестиво, активное слушание — это не чистый альтруизм. Умение слушать, как сказал Роджерс, — это «опыт роста». Это позволяет нам получать лучшее от других. Карусель душ бесконечна. У людей есть глубоко прочувствованная и увлекательная жизнь, и они могут открыть нам доступ в миры, которые иначе мы бы никогда не узнали. Если мы действительно слушаем, мы расширяем наш собственный интеллект, эмоциональный диапазон и чувствуем, что мир остается открытым для открытий.
Активное слушание — это проявление доброты к другим, но, как всегда ясно заявлял Роджерс, это также подарок нам самим.
Мозги учатся у других мозгов, и хорошо слушать — это самый простой способ натянуть нить, открыть канал
Роджерс стал героем контркультуры 1960-х. Он восхищался их утопическими мечтами о психическом освобождении и свободном общении; в конце жизни его привлекли писания Карлоса Кастаньеды в стиле нью-эйдж . Все это говорит об одном из ключевых критических замечаний философии Роджерса как при его жизни, так и сегодня: он был слишком оптимистичен. Роджерс осознал, что он, по словам Коэна, «неисправимо позитивен». Его критики называли его своего рода Поллианной разума и считали его наивным из-за того, что он верил, что такие простые вмешательства, как эмпатия и слушание, могут вызвать трансформацию людей. (Возможно, некоторые читатели будут критически относиться к моим убеждениям, выраженным здесь.)0005
Те, кто склонен согласиться с такой оценкой Роджерса, возможно, подумают, что я преувеличиваю.
Слушание как любовь? Слушание как духовная практика? Но в моей собственной жизни обновленный подход к слушанию улучшил мое отношение к другим, и теперь я считаю, что слушание абсурдно мало обсуждается. Умение слушать сложно, тонко, скользко — но оно тоже здесь, оно живет в нас, и мы можем работать над ним каждый день. В отличие от абстракций многих этических и философских наук, наше слушание нужно оттачивать каждый день. Как мышцу, ее можно тренировать. Подобно интеллекту, его можно проверить. В один и тот же момент она может стимулировать как наш собственный рост, так и рост других. Мозги учатся у других мозгов, и хорошо слушать — это самый простой способ провести нить, открыть канал. Я не думаю, что это совпадение, что я не мог писать научно-популярную литературу, которую кто-то действительно хотел читать, пока я не начал пытаться по-настоящему слушать.
«Самый большой комплимент, который мне когда-либо делали, — сказал Генри Дэвид Торо, — был, когда кто-то спросил меня, что я думаю, и внимательно выслушал мой ответ».
