Что в нас осталось от животных?
«Я чувствую себя как загнанная лошадь», «моя сестра настоящая клуша», «у соседа ослиное упрямство», и вообще, как известно, «человек человеку волк»… Образных выражений, сопоставляющих нас с животными, не перечесть. В некоторых из них упоминается звериная жестокость и кровожадность. Если мы хотим подчеркнуть, что человек забыл всякую совесть в своей жажде власти, то сравниваем его с каким-нибудь крупным хищником. В других случаях животное начало в нас ассоциируется со свободой, непосредственностью, чистотой. Сравнивая женщин с волчицами, юнгианский аналитик Кларисса Пинкола Эстес призывает их вернуться к своему первозданному дикому началу, восстановить «повадки естественной, инстинктивной души»*. На том же идеализированном подходе построены популярные тренинги личностного развития на природе, во время которых участники «находят» свое животное-талисман. Убежденные материалисты склонны подсмеиваться над этим, однако участие в таких тренингах действительно помогает кому-то получить доступ к новым внутренним ресурсам.
Например, толстяк, сравнивший свою неуклюжесть с медвежьей, входит в роль медведя, встает «на задние лапы», издает рычание и начинает чувствовать, как в его теле оживает тяжелая мощь и природная грация хозяина леса. А страдавший от своей робости «встречается» с зайцем, чтобы получить от него в дар чуткость, проворcтво и милый нрав.
Первобытные верования, анимизм и тотемизм, видели в животных предков или братьев человека. Во многих племенах Центральной Америки бытует поверье, что у каждого из нас есть животное-двойник. Когда того убивают, человек умирает. Египтяне изображали своих богов в виде существ с человеческим телом и головой птицы или шакала, а боги древних греков и римлян не гнушались перевоплощаться в зверей. Только монотеизм (иудаизм, христианство, ислам) символически отделил нас от животных, сделав хозяевами природы, которым подчинены все остальные существа.
Марина Бутовская, антрополог«Наши стратегии очень похожи»
Psychologies : Что у нас общего с ближайшими родственниками в животном мире – шимпанзе?
Марина Бутовская Марина Бутовская: Прежде всего, то, что и они, и мы социальные животные.
Потребность в постоянном общении, родственные и дружественные отношения, кооперация есть и у нас, и у них. Точно так же как агрессия и альтруизм. Мы ведем себя в целом альтруистично и кооперативно по отношению к представителям своей группы и настороженно (по меньшей мере) – к чужакам. Есть и безусловное сходство наших базовых эмоций, что отметил еще Дарвин. Гнев, страх, удивление, радость, печаль, отвращение – их переживают все высшие животные и, конечно, человекообразные обезьяны.
Можно ли пойти дальше и говорить о нашем сходстве с животными в целом?
М. Б.: М. Б.: Я бы говорила лишь о сходстве с высшими млекопитающими. У них тоже есть агрессия, есть привязанность родителей и ребенка, причем иногда эта связь сохраняется пожизненно. Они тоже кооперируются друг с другом. У нас похожие стратегии в выборе полового партнера. Самка может ориентироваться на самца с хорошими генами, обеспечивающими сильное, крепкое потомство (но этим его вклад и ограничится – вся дальнейшая забота о потомстве ляжет на нее).
Или же на постоянного партнера, чье потомство может и не обладать завидным здоровьем, но зато этот самец будет демонстрировать качества заботливого отца и тем самым повысит выживаемость потомства. Подобные альтернативные стратегии наблюдаются и у млекопитающих, и у человека.
«Я» против здравого смысла
Аристотель определил человека как общественное животное, наделенное разумом**. Нам нравится слово «разум». Мы согласны оставаться млекопитающими, но млекопитающими исключительными. Приятно думать, что у нас есть мысли и желания, в отличие от пернатых и рогатых, которыми движут инстинкты. Однако развитие животных, живущих бок о бок с нами, доказывает, что ими также управляют отнюдь не только инстинкты. И наши отношения с ними – совсем не иллюзия. Известно, что некоторые собаки гораздо больше привязываются к людям, чем к другим собакам. А приматолог Дженис Картер (Janis Carter) заметила, что ее менструальный цикл синхронизировался с циклом самок шимпанзе, ее подопечных.
«Высшие животные обладают сознанием, пусть и ограниченным, и они помнят свое прошлое, – рассказывает философ Элизабет де Фонтенэ (Élisabeth de Fontenay), посвятившая долгое время изучению связи животного и человеческого.
– Украденная собака или лев в клетке помнят свою историю и страдают»***. Шимпанзе и гориллы способны обучаться языку глухонемых (амслен) и общаться на нем друг с другом и с людьми. Горилла Коко, с которой работала психолог Франсин Паттерсон (Francine Patterson), освоила 500 слов и использовала около 1000 знаков. Самое поразительное, что она проявляла чувство юмора – казалось бы, присущее исключительно людям. Например, могла заявить, что она птица и может летать, а затем признавалась, что дурачится****.
А мы, в свою очередь, совсем не так рациональны, как нам бы хотелось. Не все в нас поддается воспитанию: даже несмотря на современное развитие психологии, некоторые части нашего «Я» противятся логике и здравому смыслу. Как и любое млекопитающее, мы психически и физически нуждаемся в безопасной территории, в защитном коконе, укрытии от «хищников» – чужих и врагов.
Философ Артур Шопенгауэр сравнивал человечество со стадом дикобразов, которые в холодный день пытаются согреться, сбившись в кучу, но, уколовшись об иглы соседей, вынуждены отодвигаться друг от друга.
Потом, замерзнув, снова собираются и вновь расходятся. Так и люди: одиночество толкает нас друг к другу – а особенности характера заставляют держать дистанцию*****.
От примата к человеку
Биологически мы принадлежим к отряду приматов («первых»). Мы часть семейства гоминидов, к которому относятся также шимпанзе обыкновенные и карликовые (бонобо) и гориллы. Шимпанзе – наши родные «братья», гориллы – двоюродные. Однако, вопреки распространенному мнению, мы не происходим от обезьян, а развивались параллельно с ними. У нас был общий предок, от которого мы отделились в Африке примерно 7 млн лет назад.
Наш драгоценный рассудок – достижение культуры и общества. Об этом свидетельствует феномен «Маугли» – маленьких детей, воспитанных в лесу животными без участия человека. Их не получается вернуть в человеческое общество. Человек не может стать человеком без общения с себе подобным существом, способным к саморефлексии. При этом парадоксальным образом именно наблюдение за детенышами животных дает нам больше всего информации о взаимоотношениях матери и младенца и о самом процессе становления человека.
Как им, так и нам в это время необходим телесный контакт с матерью.
«Я помню одного семилетнего сироту, очень возбудимого, с саморазрушительными тенденциями, – рассказывает иппотерапевт Лоранс Оге (Laurence Augais). – Во время одного из сеансов он прижался к животу любимой пони с криком «мама!». Иногда для того, чтобы помочь взрослеющему человеческому «Я», нужно начать с контакта с животным, чтобы восстановить связь с животной частью нашего существа».
Мозг как у рептилий
Прежде всего, мы не только мыслящие, но и просто живые существа – такие же, как сурикаты или ослы. Наш мозг во многом устроен одинаково. Особенно так называемый рептильный мозг, примитивная и самая древняя зона, отвечающая за наши эмоции, поведение, связанное с инстинктом выживания и со стремлением к продолжению рода. Когда возникает опасность, именно этот мозг командует: «защищайся или беги». «Зигмунд Фрейд полагал, что часть структуры личности человека – «Оно», носитель бессознательных влечений и главный источник импульсов, досталось нам в наследство от нашего животного прошлого», – объясняет клинический психолог Сандрин Виллемс (Sandrine Willems) в своем эссе «Душа животного», возможно, лучшей работе, посвященной вопросам психических связей между животными и людьми******.
Однако человек обладает самым сложным мозгом, и только человек способен мечтать, осознанно менять мир, задумываться о добре и зле, о цели своей жизни. Генетик Ричард Левонтин в своей знаменитой книге «Человеческая индивидуальность: наследственность и среда» (Прогресс, 1993) напоминал, что «именно люди пишут книги об «обществах насекомых» и учат шимпанзе нажимать на кнопки – и никогда не бывает иначе. Именно в противопоставлении другим видам мы осознаем общие черты, присущие человечеству». Способность брать на себя ответственность за все живое Элизабет де Фонтенэ называет самой характерной человеческой чертой. «В отличие от остальных живых существ, нам уже не надо бороться за выживание, – констатирует она. – Эта привилегия накладывает на нас обязательство защищать более слабых, не только людей, но и других живых существ». Мы придумали человечность, остается теперь стать действительно человечными, не пренебрегая и нашей животной стороной. Смотреть на мир с сочувствием, справедливо, щедро – человечно.
Об этом
«Эволюция человека» Александр Марков
Биолог и эволюционист – о нашем месте среди других видов, об эволюции психики и происхождении разума (Астрель, Corpus, 2011).
«Этюды по истории поведения» Лев Выготский, Александр Лурия
Выдающиеся ученые о психологической эволюции от обезьяны до культурного человека. Работа входит в золотой фонд отечественной психологии (Педагогика-Пресс, 1993).
* К. Эстес «Бегущая с волками» (София, 2011). ** Аристотель «Риторика», в книге «О душе» (Мир книги, 2008).*** É. de Fontenay «Sans offenser le genre humain» (Albin Michel, 2008).**** М. Дерягина «Эволюционная антропология» (УРАО, 1999). ***** А. Шопенгауэр «Parerga и Paralipomena» в Собр. соч. в 6 томах, т. 4 (Терра – Книжный клуб, Республика, 2001). ****** S. Willems «L’Animal à L’âme» (Seuil, 2011).
Текст:Алина Никольская
Новое на сайте
«Безвыходных ситуаций не бывает»: 7 фраз, которые стоит говорить чаще, — попробуйте в жизни
Идеальный партнер: в чем опасность мифа о единственном подходящем человеке — ответ ученых
Бывший муж не хочет общаться с ребенком после развода: как быть?
К чему снится бывший: сомнолог дала ответ, который вам не понравится
«Пытаюсь простить мужчину после разрыва, но мы снова поругались.
Как отпустить обиды?»
Японская философия «ваби-саби»: как принять несовершенство мира
«Это сильнее меня» и еще 2 любимых оправдания нарцисса
4 морфотипа старения: как подобрать процедуры для продления молодости
Наши животные: психология
Анна Шевцова считает: если вдруг резко появился интерес к животным, стоит обратить внимание на то, что происходит в твоей жизни. Возможно, тебе не хватает ласки, любви или просто собеседника.
Дарья (24) с самого детства мечтала завести собаку – кошки ее не интересовали. Когда девушке было лет десять, мама принесла домой котенка: симпатичного, но с замашками мизантропа – он царапался, кусался и не любил игры с детьми. «Когда кот подрос и однажды не вернулся с прогулки, я расстроилась, но ненадолго, – признается Даша. – Я ведь хотела собаку, и полюбить кота всей душой так и не вышло». Недавно мечта сбылась – девушка купила щенка, и теперь уделяет ему почти все время: гуляет, водит на индивидуальные тренировки и даже спит с ним в одной кровати.
ТРЕНАЖЕР ЧУВСТВ
Иногда мы сами подводим психологическую подоплеку под свое решение завести домашнее животное. Например, среди молодых пар распространена практика сначала завести собаку или кошку, а потом – детей. Анна (25) замужем два года, но перед тем, как родить ребенка, вместе с мужем решила «потренироваться» на ком-то – и взяла в дом собаку. «Мне кажется, с Бусинкой мы учимся преодолевать сложности, – делится девушка. – Оказалось, что у нас с мужем разные взгляды на воспитание: Алексей строгий, но добрый, а я жестче, иногда могу даже накричать. Сейчас учусь добиваться своего другими способами. Думаю, теперь мы лучше готовы стать реальными родителями».Насколько успешны такие эксперименты на животных? Елизавете Левиной этот метод кажется несколько надуманным: «Пара приняла решение и следует ему, хотя ничего глобально полезного это не приносит.
Ребенок очень отличается от собаки – это выяснится сразу, как только Анна забеременеет. А сейчас они просто теряют время, оттягивая шаг, к которому морально не готовы». Мнение психолога подтверждает статистика: в обширном исследовании природы эмоциональной связи между хозяевами и животными, которое провел социолог Индианского университета Дэвид Блуэн, есть данные о том, что семейные пары считают животное своим ребенком только до тех пор, пока у них не появятся настоящие дети. Тогда различие в отношении становится очевидным. Анна Шевцова смотрит на проблему под другим углом: «Иногда парам страшно заводить ребенка, ведь с кошкой или собакой проще. Если возникнут проблемы, животное можно продать или отдать кому-то, а с ребенком придется выстраивать отношения в любом случае». По ее словам, здесь в действие вступает,
Такой внутренний конфликт лучше разрешить мирным путем – разобравшись в своих чувствах, не привлекая к процессу ни детей, ни животных.СКАЖИ, КТО ТВОЙ ДРУГ
Но почему одни без ума от котов, а другие уважают только собак? Данные исследования, проведенного психологом Техасского университета Сэмом Гослингом, свидетельствуют: кошатники – в целом более ранимые, ценящие одиночество люди, которые обладают более гибкой системой оценок. Если же человек состоит в браке, активно общается с коллегами и при этом придерживается более традиционных взглядов на жизнь – ему, скорее всего, подойдет собака. «Собаки – друзья и компаньоны, которых можно дрессировать и подчинить своей воле, физически и эмоционально они полностью зависят от хозяина, а кошка – существо самостоятельное, ее невозможно ни к чему принудить», – добавляет Анна Шевцова.Кроме того, по мнению психолога, собак чаще всего заводят «тираны», а кошек
выбирают люди-жертвы: им самим хочется служить кому-то, поклоняться, кем-то восхищаться.
Часто кошек заводят женщины, уставшие быть «мужиками», проявлятьнезависимость. К тому же эти звери непредсказуемы: как бы мы ни любили кошку, она совершенно не обязательно ответит нам взаимностью.
Собаки помогают социализироваться – с ними почти всегда приходится выходить в мир, общаться с другими хозяевами. Они даже могут служить пропуском в иной социальный круг. Так было, например, с маленькими собачками, но повальная мода на китайских хохлатых, йорков и чихуахуа обнулила былую элитарность владельцев «карманных» малышек.
Кстати, если твое внимание привлекают именно экзотические животные, сложные в уходе и содержании, речь идет лишь о стремлении выделиться. «В этом случае любовь к живой природе ни при чем, – считает Анна Шевцова. – Поэтому непреодолимое желание купить игуану – повод в первую очередь записаться на прием к психологу. Возможно, после этого отпадет необходимость идти в зоомагазин».
ИСЦЕЛЕНИЕ ЛЮБОВЬЮ
Истории о том, как домашние животные лечат своих хозяев, давно перешли из категории «очевидное-невероятное» в разряд бытового.
Специалисты, однако, не теряют надежду выяснить, так ли это, или мы попадаем под влияние эффекта плацебо. Группа психологов под руководством доктора психологии Эрики Фрайдман в процессе исследований выяснила: питомцы незначительно улучшают общее состояние людей с заболеваниями сердца и некоторыми психическими заболеваниями. Но речь именно о периоде реабилитации, который проходит быстрее и легче, если у пациента есть дома какое-нибудь зверье. Анна Шевцова, в свою очередь, считает: наши любимцы, как зависимые существа, буквально снимают с человека часть негативной энергии. Люди насыщают атмосферу дома своими мыслями и чувствами. Тяжелые ощущения влияют на всех. Животные, у которых, в отличие от нас, нет психологической защиты, берут на себя то, что витает в пространстве. «Иногда бывает, что звери в семье болеют, – добавляет психолог, – а людям становится легче. Это может происходить неосознанно: вроде бы у всех все хорошо, но кошка вдруг умирает от тяжелой болезни».
И все-таки споры на тему достоверности лечебных свойств домашних питомцев вряд ли утихнут в ближайшее время.
Доктор психологии Университета Западной Каролины Хэл Херцог провел исследование, результаты которого активно обсуждают
НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЧУВСТВА
Довольно рааспространено мнение, что те из нас, кто любит животных, любят и людей. На самом деле эти вещи не связаны и даже наоборот – чем больше человек привязан к зверям, тем сложнее его отношения с людьми.
Недаром классический портрет заядлого собачника или кошатницы – это образ отшельника, оставившего мир ради общения с братьями нашими меньшими. Анна Шевцова отмечает: «Люди требуют от нас душевных и эмоциональных вложений, работы в отношениях и над собой. Это бывает тяжело, страшно, приносит боль, указывает на ошибки и заставляет меняться и расти. Животные же позволяют оставаться такими, какие мы есть, – это безопасно и приятно». Когда некоторые одинокие люди заводят домашних питомцев, они, скорее, хотят любви, но боятся, что не достойны ее. От окружающих они ждут боли и разочарований, опасаются вступать в реальные глубокие отношения».
Получается, что наше взаимодействие с птомцами во многом обусловлено если не проблемами, то алгоритмами отношений с людьми. Хэл Херцог, анализируя в своей статье связи человека и братьев меньших, приходит к выводу: люди – единственные животные, которые делают «любимцами» животных другого вида, остальные представители фауны взаимодействуют друг
Мы заводим зверей для заботы, ласки и радости. Возможно, рано или поздно мы все же научимся любить их без сложной психологической подоплеки – просто затем, чтобы в жизни стало немного больше позитивных эмоций, чистой неизменной радости общения, какую наши питомцы дарят нам «безвозмездно – то есть даром».ТЕКСТ: Лана Волохова
Вихревой тур по когнитивной биологии — Ассоциация психологических наук — APS
Находясь на мосту между эволюционной биологией и когнитивной наукой, когнитивный биолог Венского университета В. Текумсе Фитч продемонстрировал, что изучение наших более отдаленных родственников животных жизненно важно для понимания человека. познание.
«Основное сообщение, которое я хочу донести до вас сегодня, заключается в том, что в некотором смысле обе эти стороны верны», — подчеркнуло Fitch в своем программном выступлении на Международной конференции психологических наук 2017 года в Вене.
«И с современной биологической точки зрения нам действительно нужно перевернуть эти идеи с ног на голову и признать очень простой биологический факт: это трюизм, но люди тоже животные».
Биология общих основ
Основа биологии человека содержит огромное количество общих основ: все живые существа, от бактерий до нарциссов, имеют общий генетический код, а структура нашей нервной системы такая же, как и у низших животных. такие как мухи и черви, а также их более близкие родственники, такие как бонобо. Но, конечно, каждый вид уникален.
В области когнитивной биологии Fitch исследователи пытаются установить связи между фундаментальной эволюционной биологией (например, Дарвин) и когнитивными науками (например, Ноам Хомский и Б. Ф. Скиннер). Но когнитивная биология — это не то же самое, что эволюционная психология, поясняет Fitch. В то время как эволюционная психология сосредотачивается на человеческом разуме в течение относительно короткого эволюционного периода в последние 6 миллионов лет, когнитивная биология использует более широкий подход, который восходит к гораздо более ранним периодам человеческой эволюции.
Наряду с этим в высшей степени сравнительным подходом когнитивные биологи разбивают сложные признаки, такие как язык или музыка, на несколько основных компонентов, некоторые из которых могут быть общими для людей и других животных, а некоторые могут быть уникальными для определенного вида. Когнитивные биологи называют это «разделяй и властвуй» или многокомпонентным подходом, пояснило Fitch. Основываясь на наличии или отсутствии этих компонентов, мы можем составить карту филогенетического дерева, которое позволяет исследователям восстановить эволюционное прошлое определенных когнитивных способностей.
Гомологи и аналоги
Люди имеют много общего с нашими ближайшими родственниками, человекообразными обезьянами. Мы разделяем большой мозг, большой размер тела, долгую жизнь и продолжительное детство, потому что наш общий предок, который не был ни шимпанзе, ни гориллой, ни человеком, также обладал этими характеристиками. Этот эволюционный процесс называется гомологией: разные виды имеют набор общих черт, потому что они были унаследованы от общего предка.
По мнению Fitch, красота гомологии заключается в том, что мы можем использовать ее для восстановления прошлого, глядя на живые виды.
Напротив, это процесс конвергентной эволюции, в котором разные виды независимо адаптируют сходные черты. Например, люди и птицы двуногие, но не потому, что у нас был общий двуногий предок. Люди и птицы приспособились к ходьбе на двух ногах по разным причинам в разное время.
Fitch также отметило, что эволюция часто носит окольный, а не линейный характер, когда адаптации возникают и исчезают несколько раз у одного и того же вида. Например, большинство людей и некоторые другие приматы являются трихроматами — мы обладаем цветовым зрением благодаря трем разным типам колбочек в наших глазах. С другой стороны, большинство других млекопитающих являются дихроматами, лишенными цветового зрения. Если бы мы исследовали только млекопитающих, оказалось бы, что трихромазия — это высокоразвитая адаптация, которую люди разделяют лишь с несколькими другими высокоразвитыми видами.
Но расширение сравнительной сети за пределы млекопитающих показывает, что птицы не только обладают трихроматией, но и фактически обладают четырьмя разными колбочками — тетрахроматией, объяснил он.
Рыбы, рептилии и амфибии также обладают тетрахроматией, что позволяет предположить, что общий предок всех живых позвоночных был на самом деле тетрахроматиком и что со временем млекопитающие утратили адаптацию к цветовому зрению. По словам Fitch, где-то по пути к приматам — по крайней мере, к некоторым из нас — вернулось своего рода частичное цветовое зрение.
Использование инструментов — еще одна адаптация, которая многократно развивалась у разных групп животных. Шимпанзе, наши ближайшие живущие родственники, используют инструменты, чтобы ловить термитов и раскалывать орехи. Шесть миллионов лет назад наш общий предок с шимпанзе, вероятно, также использовал простые инструменты для выполнения подобных задач. Благодаря гомологии мы можем представить себе когнитивные способности наших вымерших предков.
Но приматы — не единственные животные, способные пользоваться инструментами. Новокаледонские вороны используют в своей среде острые прямые предметы, чтобы выкапывать труднодоступные личинки из стволов деревьев. Исследователи из Оксфордского университета обнаружили, что в лаборатории эти вороны будут изготавливать свои собственные инструменты, сгибая куски проволоки в форме крючков, чтобы доставать пищу из контейнеров.
«Это очень умные животные, и они способны решать задачи и выходить за рамки своих биологических предрасположенностей так же, как мы, люди. Именно так мы можем водить машины и делать электрические дрели», — отмечает Fitch.
Конечно, добавило Fitch, наш общий предок с воронами вряд ли был пользователем инструментов, но аналогичная адаптация позволяет нам начать задавать важные вопросы: почему использование инструментов эволюционирует? И почему он развивался все эти разные периоды времени и разными путями в таких разных организмах?
Сигналы, синтаксис и семантика
Наряду с использованием инструментов, люди разделяют многие когнитивные способности с другими видами, включая формирование воспоминаний, категорий, основных эмоций, таких как гнев, планирование и постановка целей, а также изучение правил.
Эти виды основных невербальных понятий, вероятно, сформировали язык в результате многих миллионов лет эволюции. В отличие от использования инструментов, язык, по-видимому, является чертой, которой обладают только люди. Тем не менее, по словам Fitch, большинство составных частей языка являются общими с другими видами.
«Главное отличие нас от других видов не в том, что нам есть о чем думать, а в том, что мы можем сообщать то, о чем думаем», — сказал он.
Хотя некоторые шимпанзе и бонобо научились подписывать или общаться с помощью клавиатуры, никто так и не научился говорить «привет» или петь «С днем рождения». Это происходит не потому, что шимпанзе неумны или не способны имитировать, а потому, что у них очень ограниченная способность контролировать свою вокализацию и имитировать звуки окружающей среды.
Одна из давних гипотез неспособности приматов говорить состоит в том, что у них (и у других животных) отсутствует опущенная гортань, которой обладают люди. Однако большая часть информации о гортани животных получена в результате вскрытия мертвых животных.
Будучи постдоком, Fitch заинтересовался тем, как общаются живые животные. До сих пор все млекопитающие, которых он исследовал, опускали гортань в человеческое положение, издавая громкие звуки; когда собака лает, гортань втягивается вниз только на момент лая, а затем снова поднимается.
«Что в нас необычного, так это не то, что у нас опущена гортань, а то, что она все время опущена», — объяснило Fitch.
Это исследование предполагает, что для речи решающее значение имеет не голосовая анатомия, а что-то в мозге. Одна давняя гипотеза состоит в том, что большинство млекопитающих имеют только непрямые связи от их моторной коры к нейронам, которые контролируют речевой тракт, гортань и язык. У людей тоже есть эти нейронные связи, но также есть и прямые связи от моторной коры к моторным нейронам, которые контролируют гортань. Это ключ, который дает людям контроль над нашими голосовыми путями, которого нет у шимпанзе.
Однако люди — не единственные животные, способные обучаться сложной вокализации; вокальное обучение независимо развилось у летучих мышей, слонов, тюленей, китообразных и нескольких различных групп птиц.
Изучая нейронные корреляты вокального обучения у самых разных видов, исследователи могут проверить эту гипотезу о прямых нейронных связях. До сих пор в исследованиях изучались две группы птиц — певчие птицы и попугаи — и в обоих случаях гипотеза подтвердилась. Птицы со способностями к обучению вокалу имеют эти прямые связи, в то время как птицы, которые не учатся вокалу, такие как голуби или куры, их не имеют.
«Мой общий вывод заключается в том, что использование очень широкой сравнительной перспективы для широкого круга различных видов действительно дает нам мощный инструмент как для разработки гипотез, так и для проверки этих гипотез», — пояснило Fitch. «Мы можем проверять как механистические, так и функциональные эволюционные гипотезы».
Синтаксис: сердцевина языка
Углубляясь в предмет общения, Fitch отмечает, что синтаксис, набор правил, определяющих значение предложения, действительно лежит в основе языка. Помимо устной речи, люди могут использовать язык во многих формах: например, язык жестов и письмо возможны благодаря нашей способности использовать продвинутый синтаксис.
Обезьяны могут не говорить, но они могут выучить и выразить сотни слов с помощью жестов или клавиатуры. Однако, несмотря на овладение большим словарным запасом, уровень синтаксиса у них примерно такой же, как у 2-летнего ребенка — в основном они умеют складывать два слова. Хотя это очень ограниченный уровень синтаксиса, это все же синтаксис, поэтому в нем есть что-то общее с человеческим языком.
Люди не интерпретируют язык как просто набор слов в последовательности; что особенно важно, мы можем интерпретировать эти последовательности как имеющие иерархическую структуру более высокого порядка. Fitch и его коллеги пытаются определить, какими языковыми компонентами обладают разные организмы, исследуя их способность изучать простые грамматические структуры по сравнению с более сложными.
До сих пор сравнительные эксперименты показали, что эта способность использовать иерархический синтаксис может быть уникальной для людей. В одной серии экспериментов исследователи пытались научить иерархической грамматике два разных вида птиц: голубей и кеа.
Кеа — это тип попугаев, обитающих в Новой Зеландии, и они известны своим чрезвычайно умным поведением. Вместо того, чтобы использовать записи речи, исследователи научили птиц распознавать различные визуальные образы абстрактных форм. Даже голуби — не самые умные птицы — смогли освоить простые последовательные схемы, но, несмотря на то, что они прошли недели интенсивных тренировок, обе группы птиц не смогли выучить более сложную грамматику.
«Итак, на данный момент это оставляет нам следующее: было показано, что множество различных видов используют очень простые грамматики с конечным числом состояний [и] более простые последовательные грамматики, но прямо сейчас единственным убедительным доказательством выхода за пределы этого к иерархической грамматике является для человека», — отмечает Fitch.
Что именно позволяет людям совершить этот лингвистический скачок? Fitch подозревает, что у людей развилась когнитивная способность делать выводы о древовидных структурах из последовательностей, которые трудно или невозможно сделать другим животным.
Согласно его гипотезе о дендрофилии, уникальные способности людей к синтаксису проистекают из автоматической интерпретации последовательностей в ветвящиеся иерархические фрагменты. Fitch предположило, что для перехода на следующий уровень грамматики люди, возможно, развили дополнительную форму абстрактной памяти, которая позволяет нам отслеживать фразы даже после того, как они закончились. Чтобы обеспечить эту новую адаптацию, человеческий мозг, возможно, усилил необходимые нейтральные структуры для обработки речи. Fitch отмечает, что площадь Брока у людей в семь раз больше, чем у шимпанзе, что делает ее наиболее расширенной областью человеческого мозга по сравнению с известными нам шимпанзе. Кроме того, у человека он гораздо более взаимосвязан с другими структурами мозга, чем у других приматов.
«Для меня самая захватывающая возможность снова связана с синтаксисом», — заключило Fitch. «У нас много общего, но относительно небольшая разница в архитектуре мозга имела большое значение в когнитивных способностях».
Человек как социальное животное
Существует распространенное заблуждение, что исследования ограничиваются наукой и техникой. Даже студенты, изучающие гуманитарные науки, часто не знают о богатых возможностях для исследований в выбранной ими дисциплине. У нас есть несколько институтов, которые предлагают возможности для исследований в области социальных наук.
Легендарный греческий философ Аристотель сказал: «Человек по своей природе является общественным животным; индивидуум, асоциальный по своей природе, а не случайно, либо недостоин нашего внимания, либо более чем человек. Общество есть то, что предшествует личности».
Человек не может жить один. Он должен удовлетворять определенные естественные основные потребности, чтобы выжить. Он должен вступать в отношения со своими ближними, чтобы жить жизнью. Ни один человек не может разорвать оковы взаимной зависимости. Это начинается, возможно, между эмбрионом и матерью и продолжается до его последнего вздоха.
Потребность эмбриона может быть больше физической, чем умственной, но потребность матери — наоборот.
«Общественная дружба и любовь/Божественно дарованная человеку», — пел Уильям Каупер, изображая муки одиночества Александра Селкирка, который долгие годы находился на необитаемом острове.
Что такое социология?
Социология — наука об обществе. Джон Стюарт Милль предложил слово «этология». Герберт Спенсер разработал свое систематическое исследование общества и принял слово «социология». Огюст Комет (1798-1857), французский мыслитель-позитивист, считающийся отцом-основателем социологии, определяет ее как науку о социальных явлениях, «подчиненных естественным и неизменным законам, открытие которых является предметом исследования». Социологию по-разному определяют как науку о социальных институтах, науку о социальных отношениях, науку о социальных явлениях, изучение систем социального действия и их взаимосвязей и так далее.
Независимо от того, какое определение мы примем, социология использует разнообразные инструменты исследования и систематического анализа, сосредотачиваясь на социальной деятельности на микро- и макроуровнях.
Используемые методы могут быть количественными, качественными или и теми, и другими. Конечной целью таких исследований часто является применение принципов обеспечения благосостояния людей. Расслоение общества, раса, класс, каста, религия, пол, культура, язык, условности, нормы, девиантность (поведение, нарушающее социальные нормы), преступление и наказание, здоровье, бедность, структура семьи и социальная мобильность — вот некоторые из проблем. социологии.
Существуют различные области специализации и исследования в социологии, такие как социальные изменения, социальная стратификация, социальные движения, межэтнические отношения, социология образования, отсталые классы, кастовая система, расовые отношения, борьба с бедностью, клиническая социология, социология коммуникации , социология девиантности, преступности несовершеннолетних, промышленная социология, социальная психология, социология права, социология здоровья, экологическая социология, военная социология, социология миграции, жестокое обращение с супругом, жестокое обращение с детьми, инвалидность и общество, наркомания, алкоголизм и семейная жизнь, гендерное неравенство, право и управление, кризис идентичности, политика и общество, международная социальная политика и демография.
Подходы
Исследования в этой области в основном основаны на опыте или экспериментах, а не на теориях. Другими словами, исследования основаны на эмпирических данных. Они могут проверить и подтвердить соответствующие теории. У нас может быть обоснованное предположение о возможных отношениях. Должен быть обширный сбор данных, подкрепленный кропотливым наблюдением.
Могут проводиться подробные опросы с использованием письменных анкет или серии устных интервью. В некоторых случаях также можно использовать изучение соответствующих записей или статистических данных, подготовленных государственными ведомствами или надежными частными агентствами. Эксперименты с последующим статистическим анализом данных необходимы для оценки степени социальных изменений и установления корреляций. Меры социальной коррекции могут быть разработаны на основе результатов таких исследований и оценок. Достоверность и надежность результатов, естественно, будут зависеть от добросовестного сбора данных.
В отличие от исследований в области естественных наук, могут быть неэтичные попытки со стороны корыстных интересов повлиять на манипулирование данными и сделать искаженные выводы. Настоящие исследователи должны опасаться этой ловушки, которая может дискредитировать их самоотверженные усилия по поиску истины.
Социальная работа
Социология и социальная работа отличаются друг от друга, хотя есть области пересечения. Они являются отдельными полями сами по себе. Мы видели разные определения социологии. Социальная работа связана с облегчением проблем людей в обществе. Социолога будет интересовать не только судьба бедняка, но и то, как бедность влияет на общество в целом. Социальная работа направлена на помощь отдельным лицам, группам или сообществам. Он также может попытаться внести изменения в политику, направленную на благосостояние общества.
Социальная работа будет включать приложения различных дисциплин, таких как социология, экономика, психология, образование, общественное здравоохранение, развитие, криминология и так далее.
